Но и после Катастрофы, расплющившей планету и остановившей Солнце, жизнь на ставшей почти плоской Земле не прекратилась, хотя сумерки остатков цивилизации длились долго — около тысячи лет, и лишь теперь земное человечество постепенно возвращало прежде завоеванное и овладевало знаниями, которые уже были когда-то доступными.
Влад бросил взгляд на медовое око светила, зависшее в шестидесяти градусах над горизонтом. Эта позиция называлась трианаром: звезда, давшая жизнь человечеству, медленно дрейфовала в пределах пространственного окоема между колючими стенами нагуалей, за четыре года проходя четыре эфемериды, четыре позиции — своеобразные «времена года», растянутые во времени, и на горбато-плоской Земле сменяли друг друга в хитрой последовательности «зима», «весна», «лето» и «осень». Правда, среднесуточные температуры этих «времен года» отличались не столь разительно, как в былые эпохи до Катастрофы. К вечно же торчащему в небе светилу люди в конце концов привыкли.
Когда Солнце остановилось, цикл жизни человека изменился. Сначала увеличилось время бодрствования и «сутки» стали двадцати восьми часовыми. Потом постепенно увеличилось время сна, за ним время отдыха, и цикл «работа-отдых» удлинился до сорока четырех часов. Затем через две сотни лет человек привык бодрствовать шестнадцать часов и спать девять, таким, образом, его «сутки» стали двадцати пяти часовыми. Год же теперь состоял из сорока деканов или четырехсот таких суток, на месяцы он не делился, а каждый декан состоял из десяти суток, называемых по старинке: понед, втор, середа, четвер, пятидневица, субота, воскреса, восьмерик, девятина и десятина, хотя в принципе жителей Земли количественные оценки их бытия не волновали. Надо же было как-то отсчитывать прошедшие периоды времени, для этого годился и принятый «неогригорианский» календарь.
Влад прислушался к тишине, подставляя лицо лучам Солнца, и внутри него, в голове, в сердце, в костях черепа, зазвучала глубокая торжественная нота «ре», составляющая совокупный звук природы. «Ре» была нотой восхождения, нотой надежды, до Катастрофы природа Земли звучала в интервале нот «фа» и «соль», после Катастрофы этот звук опустился в низ октавы, и едва не погибшая природа планеты долго издавала общий звук «до» — ноту тревоги и умирания.
Какой-то инородный звук вторгся в звучание ноты «ре». Влад пошевелил своей сенсинг-сферой note 2 Note2
Сенсинг, экстрасенсинг, суперсенсинг — сверхчувствительность к изменениям природной среды.

, подстраиваясь к полевой обстановке вокруг, и почуял приближение чужих эмоциональных полей. Между скалами по склону горы медленно поднималась охотничья команда гоминоидов, полулюдей-полуобезьян. После Катастрофы мир Земли изменился так радикально, что зачатки разума появились сразу у многих представителей животного мира: у кошек, обезьян, лемуров и даже у колоний насекомых, — и человеку пришлось долго отстаивать свое право жить на планете в борьбе с новыми претендентами на «престол сапиенса».
Гоминоиды в конце концов перестали воевать с людьми, отступив в те края, где человек существовать не мог из-за отсутствия нужной плотности атмосферы или минимальных удобств, но в последнее время их ареал стал расширяться, и людей-зверей встречали все чаще в окрестностях деревень, где они пытались охотиться на домашних животных или красть все, что попадалось под руку, а то и нападать на работающих в поле крестьян.
Влад настроился на пси-волну вожака охотничьей команды полуобезьян, «погрозил ему пальцем». Отряд остановился. Вожак был опытным и хорошо чувствовал опасность. Охотников в отряде насчитывалось пятеро, но справиться с Владом они не могли. Влад был эрмом, ратным мастером, потомком древнего рода интраморфов, и владел многими видами сиддхи note 3 Note3
Сиддхи — совершенство, цели самодисциплины (инд.)

: способностью по желанию увеличивать или уменьшать вес и плотность тела, воспринимать и передавать мысли, чувства и энергию людей, слышать все звуки природы на больших расстояниях, контролировать паранормальные состояния сознания, останавливать сердце, долго обходиться без воздуха, воды и пищи. Не научился он только выходить в высшие горизонты поля Сил, энергоинформационного поля космоса, питаемого энергией вакуума, но Влад был молод и верил в свои возможности. Сход старейшин скоро должен был посвятить его в витязи, в братство воинов Духа, и это время было не за горами. Влад не зря всю свою двадцатидвухлетнюю жизнь занимался боевыми искусствами, они способствовали расширению пределов сенсорной системы и адаптивных возможностей, диапазонов слуха, зрения, осязания, интуиции, внимания, увеличению экстрасенсорного восприятия, хотя воином-защитником, как другие ратные мастера, не стал. У него было в общине другое предназначение — воин-искатель, точнее, кладоискатель. Влад путешествовал по Земле в поисках уцелевших со времени Катастрофы баз и складов, что при удачном стечении обстоятельств, когда таковые находились, существенно повышало потенции общины к выживанию.
Учитель Влада многое дал ему в этой жизни, сделав из юноши человека воли, мастера боя, научив пользоваться своим пси-резервом, переходить на сверхтемп, благо что Влад с рождения владел погружением в подсознание и пользовался им совершенно свободно, даже не осознавая этого, как любой человек не осознает своего дыхания или сердцебиения. Но главное, чего достиг молодой интраморф под руководством учителя, — это чтить кодекс чести витязей: не действовать во зло, не предавать, не лгать, не разрушать, не сорить, не красть и не осуждать, если же задана цель — идти к ней до конца, на пределе, не щадя живота.
Новый звук достиг ушей Влада — посвист крыльев летящей в небе птицы. Она сделала круг над вершиной Единорога — это был очень крупный орлан — и спикировала на скалы, превращаясь в человека.
— Учитель? — удивился Влад, делая шаг навстречу, и в тот же момент человек, бывший до этого птицей, выстрелил в кладоискателя из арбалета.
Мир вокруг изменился.
Влад оказался не на вершине горы, а на льду, из которого вырастали странные кристаллические столбы, источавшие серебристое сияние. Небо над головой стало красным, воздух уплотнился, превращаясь в вязкую среду, двигаться в которой стало трудно. Влад понял, что кто-то организовал виртуальное пространство с эйдоэффектом, однако легче от этого не стало, предлагаемый сценарий игры не давал возможности размышлять.
Стрела со свистом разрезала воздух, превратилась в черную молнию неведомой энергии и пролетела в десятке сантиметров от груди увернувшегося Влада, вонзаясь в столб и превращая его в груду кристаллов. Незнакомец, принявший облик учителя, выстрелил снова. Еще одна стрела прянула из арбалета, на лету трансформируясь в черную молнию, пробила навылет очередной столб. И Влад понял, что, если не предпринять ответные меры, шутка с перевоплощением может закончиться плохо. Он метнул в оборотня мысленно-энергетический луч, который заставил противника отшатнуться, прыгнул к нему и выбил из руки арбалет. Оборотень отпрыгнул назад, взмахнул руками, превратился в птицу и, нырнув с горы вниз, пропал за скалами. Пейзаж приобрел знакомые очертания.
Влад подошел к краю площадки, глянул вниз, ища глазами птицу, почувствовал сзади чье-то присутствие, метнулся в сторону, оглядываясь, и встретил сурово-сдержанный, с искорками иронии взгляд высокого худого старика с белоснежными развевающимися волосами и бородой. Это был учитель Влада, старейшина Дебрянской общины, волхв Дивий.
— Ты не слишком расторопен.
— Прости, — пробормотал Влад, краснея. — Я ждал тебя и… задумался…
— Это не оправдание. Тебя могли убить.
— Я почуял, что это тульпа note 4 Note4
Тульпа — материально-полевой фантом

.
— Поздно почуял, ты должен был отреагировать еще до того, как он начал стрелять. Витязь обязан быть готов к адекватному ответу в любой момент.
— Я готов.
Волхв подошел к месту, где стоял человек-птица, стрелявший в молодого воина-искателя, посмотрел вниз.
— Что это? — подошел Влад.
— Ты никому не говорил о Книге?
Влад выдержал острый взгляд старика. Речь шла о «Своде истин», рукописном документе, созданном тысячу лет назад прадедом Влада в пятидесятом колене Ставром Панкратовым. В Книге излагалась история появления в Метагалактике споры сверхразумного существа — Конструктора, а также правда о Великой войне-Игре, в которой приняли участие и люди, правда о причинах Катастрофы и о ее последствиях. Дивий не раз говорил, что за тысячу лет с момента окончания Войны Законов история целенаправленно искажалась всеми, кто приходил к власти на обломках великой человеческой империи. Теперь, прочтя Книгу, Влад удостоверился в истинности утверждений учителя. Эта информация несла высокий эмоциональный и этический заряд, стоило только увидеть текст, прикоснуться к пластиковым страницам Книги. Влада не смутило даже вступление прадеда: «Закон современного литературоведения гласит, что каждый текст допускает прямо противоположные интерпретации, поэтому тот, кто будет читать данный документ, должен читать его сердцем», но молодой воин помнил и наставления отца: «Слушай всех — выбирай сам! Главный наставник и учитель находится внутри нас!»
— Ты все прочитал?
— Все, — кивнул Влад.
— Все понял?
— Нет, — честно признался Влад с некоторой заминкой.
— Чего именно ты не понял?
— Зачем Конструктор соорудил вокруг нашей Вселенной Стенки, создал Космориум?
— Во-первых, размеры Космориума гораздо меньше нашего родного метагалактического домена. Во-вторых, надо было читать внимательней. Появление нагуалей не является абсолютным злом, это зло относительное — по человеческим оценкам. Нагуали — это скорее всего попытка изменить наш домен, являющийся клеткой Универсума, исцелить ее, так как она, по мысли кого-то из Игроков, стала функционировать неправильно. Однако нагуали — так сказать, «терапевтическое» вмешательство, и неизвестно, помогло оно нашей Метагалактике или нет, а вот Стенки Космориума — это уже «хирургическое» вмешательство. Конструктор просто отрезал от домена пораженный «гангреной» нагуалей участок. Тебе еще придется вплотную изучать эту проблему, и ты все поймешь сам.
— Почему мне придется изучать проблему… э-э, «лечения» домена? — удивился Влад. — Я же не ученый и к тому же занимаюсь полезным делом…
— Искательство — вынужденное и опасное занятие, хотя и интересное, твой потенциал намного выше. Ты личинка файвера, и твоя судьба решается не тобой, не мной и даже не твоими родителями, а Игрой, помни об этом. В скором времени тебе придется осознать такие глобальные проблемы, как тиккун и принципиальное упрощение континуума. Твое семинарское обучение закончилось, с завтрашнего дня я перестаю быть твоим наставником.
— Учитель!..
— Выслушай до конца. Да, ты еще молод и не готов к Пути, это показал и мой контрольный тест с нападением, но дальше тебе придется идти одному.
— Но почему, учитель?!
— Потому что наши дороги расходятся. Я ухожу в… одно место, очень далеко отсюда, я нужен там в качестве советника, у тебя же свой Путь. Но изредка мы будем видеться, обещаю. Учись, тренируйся и жди.
— Чего?
— Тебя позовут. Твое познание Вселенной только начинается, не ортодоксальное — мистическое по большей части, и хотя мистическое познание есть нечто более тонкое и сложное, чем строго научное, дающее парадигму физического мира, но оно не требует отрицания объективного существования познаваемого явления. Я не слишком зануден?
Влад покачал головой:
— Я понял, учитель. Но ты говоришь… ведь тиккун — это процесс, который должен привести Вселенную к совершенству, если я правильно помню Каббалу. А в книге моего прадеда говорится, что… возврата к прошлому нет…
— Совершенно правильно, отрок. Возврата к прошлому нет и не будет. Закон Перемен не имеет обратного действия, но это не значит, что Вселенную нельзя усовершенствовать. Этим уже занимаются — там, — Дивий поднял глаза к небу, — в горних высях. Где именно, ты скоро узнаешь. Однако и нам предстоит включиться в этот процесс, на нашем уровне возможностей. Мы не свободны. Ни я. — Волхв улыбнулся. — Ни ты. А теперь прощай, мне надо торопиться. Возьми это себе, пригодится.
Старик протянул Владу необычной формы пистолет с длинным игольчатым дулом.
— Что это?
— Нейтрализатор межатомных связей. Старинная штучка, теперь таких не делают.
— Зачем? Я могу обойтись и без…
— Бери и помни, после чего я тебе его подарил. Тест ты почти завалил.
— Но тебе, возможно, оно пригодится больше.
— Мое оружие — Сила. — Дивий вырастил из ладони язычок пламени, дунул на него, и огромный язык желто-оранжевого огня протянулся от губ волхва до ближних скал, разнес их в каменное крошево. — Ты тоже научишься таким вещам, только будь осторожен, демонстрируя свои умения. А чтобы оружие не чесалось у тебя в руке, давай-ка сделаем его неопасным с виду.
Пистолет в руке волхва вдруг стал терять очертания, оплывать, как брусок воска, пока не превратился в зазубренную метательную пластину с утолщением в центре.
— Носи этот сякэн в ножнах на поясе, а когда понадобится стрелять, мысленно представь его прежнюю форму. Материал нейтрализатора достаточно пластичен, я встроил в него память формы.
Влад с сомнением взвесил в руке тяжелую пластину, сунул в карман своей кожаной охотничьей куртки, расшитой бахромой, Старик, прищурясь, окинул взглядом его плечистую высокую фигуру, твердое спокойное лицо с яркими синими глазами, упрямой складкой губ и крутым подбородком, со слегка выступавшими скулами. Длинные темно-русые волосы парня падали на шею, и, чтобы они не мешали, он носил красный поясок на голове. Сказал с некоторым сожалением:
— Подучиться бы тебе еще… Палестру, гимнасию и семинарию ты закончил, но этого мало, надо было бы закончить еще диванарию, а уж потом думать о подвигах Геракла.
— Я не думаю, — пробормотал Влад. — А что такое диванария? Институт, университет?
— Все вместе. Собственно, часть диванарии ты уже одолел, осталось осилить демиургию, теургию и прочие виды управления телом и миром. Но, может быть, тебе еще самолично удастся разбудить родовой резерв и пройти всю лестницу файверского обучения, тем более что учатся творческому приложению Сил всю жизнь.
Старик обнял Влада, ощутив его печаль и растерянность, но добавить к сказанному было нечего, а от испытаний, ждущих молодого файвера впереди, освободить его было невозможно. Да и не нужно.
— Прощай. Береги Книгу.
— Прощай, учитель.
— Мы еще встретимся.
И волхв исчез.
Влад такого делать еще не умел. Конечно, он владел пара-контролем окружающей среды, мог даже переносить себя через реки и ущелья, но мгновенно перемещаться в пространстве на большие расстояния, как волхвы, еще не научился.
Он постоял немного на обдуваемой всеми ветрами макушке горы, сдерживая подступившие к горлу слезы, медленно обошел площадку, прислушиваясь к новым ощущениям одиночества и тоски, потом встрепенулся и начал спускаться вниз, к пещере, где он хранил Книгу и кое-какие вещи прадеда, переданные ему учителем. Эту пещеру знали только они двое, здесь Влад тренировался, здесь учился премудростям психотехники, здесь отдыхал. Теперь, после ухода учителя, пещера переставала быть местом поклонения и выхода за пределы обыденного. Делать больше здесь было нечего. Но молодой кладоискатель пробыл в пещере до раннего света note 5 Note5
Ранний свет — утро по новой терминологии уцелевших на Земле людей. Ночь на планете-линзе теперь называлась светом сна, а вечер — предсоньем.

, заканчивая изучение «Свода истин». Многое из того, что написал в Книге прадед, было ему непонятно, например совет: «Понадобится помощь — позови отца…». Зато Влад понял, куда ушел учитель: то «место», куда его пригласили, было новой родиной человечества, переселившегося во время Катастрофы на другую планету к другой звезде. И на Земле знали об этом, судя по всему, только волхвы, хранители знаний почти исчезнувшей с лица Земли цивилизации.
— Гея… — вслух произнес Влад название планеты.
Дочитав Книгу, он вдруг почувствовал внутреннее беспокойство, прислушался к себе, к миру вокруг и понял, что в деревне что-то происходит, что-то нехорошее. Нарушение пси-фона общины становилось заметным молодому интраморфу даже в том состоянии, в каком он находился после неожиданного прощания с учителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11