Что-нибудь конкретное?
— Как всегда, — уклончиво сказал Влад. — Пищу, оружие, что попадется.
— А как ты меня отыскал в таком тумане? Тут специально будешь искать — не найдешь.
— Я интраморф, — сухо сказал Влад.
Незнакомец задумчиво прошелся взглядом по лицу молодого искателя, почесал свой уродливый нос, кивнул сам себе:
— Я у тебя в неоплатном долгу, но все же кое-чем ответить смогу. Хочешь посмотреть? Я тут нашел одну древнюю посудину.
Влад раздумывал недолго:
— Залезай обратно.
— Лучше ты ко мне садись, тут недалеко. Машину свою и зверя здесь оставь, никуда они не денутся.
Влад осторожно пощупал ауру собеседника сенсинг-сферой, злобных и предательских намерений в мыслях мутанта не обнаружил и перелез к нему в лодку, мысленно приказав Секаму ждать хозяина и охранять аппарат.
Владелец лодки включил двигатель, суденышко резво побежало сквозь стелющиеся по свинцово-серой воде слои тумана. — Меня зовут Уанкайова, а тебя? — оглянулся афроид.
— Влад, — коротко отозвался кладоискатель.
— Чем занимаешься, кроме искательства?
— Всем понемножку, — покраснел молодой воин.
— Понятно, специалист широкого профиля, так сказать. Что заканчивал, семинарию?
— Ранарию.
— О, это уже неплохо, я думал, ты совсем юнец. Я мог бы взять тебя в ученики, не хочешь заняться исследованием нагуалей? Я тут оборудовал небольшую лабораторию, подсобрал кое-какой инструмент, аппаратуру, оборудование. В здешних местах много чего можно найти.
— Спасибо, я подумаю, — вежливо пообещал Влад.
— Буду рад, если когда-нибудь увижу тебя еще раз. Кстати, а что такое, по-твоему, нагуаль?
— Чужой Закон, — вспомнил Влад «Свод истин» прадеда. — Или асимметричное вакуумное возбуждение островного типа. — Он подумал и добавил: — Иногда нагуаль называют потенциальной ямой бесконечной глубины. Но вряд ли его можно выразить словами.
Уанкайова оглянулся, в его глазах вспыхнули искры интереса и уважения.
— Вижу, ты действительно неординарный кладоискатель. А человеческий язык на самом деле слишком беден, чтобы выразить то, что можно только почувствовать, он не может передать всю сложность и красоту основ Мироздания.
— Разве ты знаешь, что такое нагуаль?
— Точно — нет, но у меня есть версия, которая позволяет непротиворечиво решать фундаментальные уравнения, хотя они и не обладают абсолютной предсказуемостью в областях, где справедливы принципы общей теории поля.
Лодка приблизилась к высокому берегу лагуны, заскользила вдоль крутых обрывистых берегов, повторяя их изгибы.
— В двух словах смысл нагуаля я, конечно, не передам, — продолжал мутант, — но попробую. Если ты закончил ранарию, то должен знать, что при остывании нашего метагалактического домена из вакуума рождались поля-частицы шести разных классов…
— Правая и левая материя, — не удержался Влад, тут же кляня себя за несдержанность.
— Молодец, помнишь. В нашем домене реализовалась правая материя: частицы с положительной массой и положительной энергией, поля с нулевой массой и положительной энергией и частицы с мнимой массой и плюсовой мнимой энергией. А нагуаль, возможно, является либо полем с мнимой массой и отрицательной энергией, либо левой антиматерией.
— Только непонятно, почему он реагирует с нашей материей и вакуумом, — снова не утерпел Влад. — Теоретически мнимые частицы и поля, а также левая материя и антиматерия не должны взаимодействовать с плюсовой материей.
— Колоссально! — хмыкнул Уанкайова, снижая скорость лодки и вводя ее в неширокую расщелину. — Никогда не предполагал встретить специалиста по физике вакуума так далеко от центров цивилизации, да еще интраморфа.
Влад почувствовал прилив крови к щекам, но постарался совладать с собой:
— Я не специалист по физике вакуума…
— Главное, что ты понимаешь суть проблемы. Эх, если бы ты согласился остаться! Мы бы с тобой, живо раскололи этот орешек. А насчет того, что нагуаль взаимодействует с нашим вакуумом и материей, у меня тоже есть идея. Возможно, это просто эффект подбарьерного просачивания. Который, кстати, растет. Недаром же нагуали становятся видимыми, перестают поглощать почти все виды излучений.
Лодка вошла в небольшое вытянутое озерцо, у края которого из воды торчало гладкое вздутие скалы удивительно симметричной формы. Но уже через несколько мгновений кладоискатель понял, что перед ними искусственное сооружение, большая часть которого скрывается под водой.
Проводник Влада искоса посмотрел на него, направил лодку к скале. Туманные струи расступились, стал виден цвет скалы — иссиня-черный, с голубоватыми солевыми разводами, цвет металла, сумевшего пережить Катастрофу и еще тысячу лет сверху.
— Догадываешься, что это такое? — Уанкайова достал багор и, когда нос лодки цокнул о выступавший из воды корпус какого-то огромного металлического левиафана, удержал суденышко рядом.
— Грузовой галион, — прикинул Влад размеры металлического корпуса сооружения.
— Это атомная подводная лодка проекта «девятьсот девяносто девять». Такие лодки делали в России в начале двадцать первого века. Название серии «Победоносец».
— Не может быть! — не поверил кладоискатель.
Уанкайова его понял:
— Я сам удивился, когда обнаружил этот раритет. В двадцать втором все атомарины подобного типа были уничтожены в связи с полным разоружением, а эту, видимо, русские где-то спрятали, скорее всего — под полярными льдами Арктики. Хотя все равно странно, что она уцелела. Подержи-ка.
Мутант передал Владу багор, спрыгнул с носа лодки на металлическое вздутие боевой рубки субмарины с мотком тонкого тросика, прикрепил к металлу корпуса магнитный штырь и привязал к нему лодку. Влад тоже выпрыгнул на вздутие рубки, прошелся по нему, обозревая внутренности субмарины в потоке ментального видения, невольно покачал головой:
— Какая большая!..
— Двести метров длиной, — отозвался беглый ученый, наблюдая за ним. — Водоизмещение тридцать тысяч тонн. На борту двадцать ядерных стратегических ракет с десятью разделяющимися боеголовками, каждая мощностью по двести пятьдесят килотонн. Ничего, да? Судя по сохранившимся документам, которые я обнаружил, такая подлодка могла нырять на восемьсот метров и двигаться под водой со скоростью сорок узлов.
— Машина войны… — пробормотал Влад.
— Машина предупреждения войны, — подчеркнул Уанкайова. — Бери ее себе, дарю.
Влад с недоумением посмотрел на собеседника, считая, что тот шутит, но коричневое лицо афроида осталось серьезным.
— Бери, бери, мне такое большое убежище ни к чему.
— А я что с ним буду делать?
— Ты же кладоискатель, а это очень ценная находка. Там внутри целая база, огромное количество всякого снаряжения, консервы, вполне съедобные, между прочим, я оттуда много чего взял для своей лаборатории. Есть и оружие, хотя я не разбирался, какое именно.
Влад отрицательно мотнул головой:
— Спасибо, не надо. Это твоя находка.
— Горд, как и все кладоискатели. Что ж, насильно мил не будешь. Но если захочешь попользоваться — прилетай в любой момент. Может, спустимся в рубку? Посмотришь, как жили военные люди тысячу двести лет назад. Посидим, побеседуем, я тебя шампанским угощу. Ему тоже двенадцать веков, а совсем не кислое. В спецхолодильнике хранилось с вакуум-слоем и магнитной ориентацией.
— Благодарю за предложение, — вздохнул с сожалением Влад, — но беседу лучше отложить на завтра. Я еще ничего не нашел.
— Кто знает, когда еще свидимся, — улыбнулся афроид. — Где я, а где завтра? Возьми хотя бы подарок.
Он протянул кладоискателю зеленовато-желтый, светящийся изнутри пульсирующий шарик.
— Это терафим, личный инк. Пси-защитник, пси-лекарь и блок обработки информации. Такими пользовались до Катастрофы. Сейчас их не делают даже на Гее, утеряна технология, но мне посчастливилось набрести на контейнер с такими шариками, все в рабочем состоянии.
Влад с любопытством осмотрел легкий шарик, взвесил в руке, чувствуя шевеление жизни внутри. Терафимы, насколько он помнил сведения из прадедова «Свода истин», представляли собой сгустки полей, саморегулирующиеся полевые структуры, а функционально — квазиживые информационные накопители, обладающие зачатками интеллекта и в некоторых пределах свободой воли. Ни видеть, ни держать в руках, ни пользоваться ими молодому воину еще не приходилось.
— Что с ним надо делать?
— Ничего, только разбудить. Скажи мысленно что-нибудь вроде: очнись, малыш! Он способен внедряться в любую материальную структуру, кроме живых организмов, таков был этический принцип их создания, и будет всегда рядом. Потом дашь ему имя.
«Эй, малыш, проснись!» — мысленно позвал Влад.
И тотчас же шарик в руке ожил, расплылся облачком света, исчез, а в голове Влада зазвучал тоненький голосок: «Премного благодарен за освобождение! Тебя зовут Влад, и ты интраморф. Любишь приключения?»
— Люблю, — вслух пробормотал растерявшийся Влад.
«Тогда мы сработаемся. Зови меня Нестором».
— Хорошо…
Уанкайова засмеялся, спрыгнул с металлического волдыря рубки в лодку.
— Кажется, вы нашли с ним общий язык. Поехали к твоему зверю. Теперь у тебя будет два защитника. Ты уверен, что не хочешь посмотреть субмарину?
Влад не ответил, спрыгивая в лодку мутанта. Он прислушивался к пси-голоску неожиданно обретенного помощника, докладывавшего хозяину параметры окружающей среды.
УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР
Синайзийская община, поселившаяся в каньоне реки Хуанхэ, была самой многочисленной из общин всей земной линзы. Ее численность достигала миллиона человек, в ее владения входили двадцать деревень и множество рисовых хуторов, а также две фабрики по переработке сельскохозяйственной продукции, транспортное хозяйство, завод минерального сырья и удобрений, шахта, консервный завод, рыбный завод, пять семинарий и собственный театр. Деревня, где жили и работали староста, управляющий делами, властники, старшины, чиновники рангом пониже, мало отличалась от других деревень общины, разве что дома здесь строили побогаче, сохраняя присущий древнему Китаю стиль фанзы, да жителей на улицах деревни встречалось поменьше, большинство из них работало не покладая рук, с раннего света до предсонья. А еще община имела станцию метро, охраняемую как зеницу ока специальным гарнизоном. О существовании этой станции знали всего два человека из общины: староста и властник гарнизона. Рядовые воины гарнизона и крестьяне даже не догадывались, что охраняли и мимо чего ходили.
Станция метро располагалась в живописнейшем уголке Синайзийского каньона с лесом столбовых скал, заросшего гигантскими травами и папоротниками. Жители деревни, в отличие от соседей, не занимались возделыванием рисовых плантаций, они обслуживали местный завод по производству минеральных удобрений, а также обсерваторию и единственный на всю общину энергоцентр: кладоискатели общины два века назад обнаружили два уцелевших «вечных» реактора типа «кварк-кессон», и защитники берегли их пуще глаза, успешно отбив несколько попыток кочевых стай завладеть реакторами.
Охранял станцию отряд численностью всего в двенадцать человек, дежуривших посменно, по четыре человека в смене. Вооружены они были гранатометами китайского производства двадцатого века (кладоискатели общины обнаружили древний склад оружия, в большинстве своем не пригодного к употреблению, однако гранатометы удалось отчистить и восстановить), арбалетами и боевыми метательными пластинами и чувствовали себя в безопасности. Во-первых, они были уверены, что о6ъект их охраны — секретная резиденция старосты общины, где он отдыхал, хотя и очень редко. Во-вторых, здание, в котором находилась станция метро, стояло на холме, окруженное каменной стеной, накрытое специальным многослойным зонтиком в форме пагоды, который предохранял ее от прямого попадания метеорита. Небесные камни падали на Землю все реже, однако угроза метеоритной атаки сохранялась, и традиция возводить над важнейшими техническими сооружениями силовые зонты сохранилась по сей день. Еще помнилось время, когда уцелевшие человеческие племена и стаи селились в пещерных городах, глубоко под землей, спасаясь от небесной бомбардировки, но потом жизнь окрепла, набрала силу, потоки камней, носившихся по Солнечной системе из конца в конец, поредели, и цивилизация выбралась из пещер на поверхность земной линзы.
Летательный аппарат — флайт с эмблемой Рати, межобщинной гарнизонной службы, на борту — появился над Синайзийским каньоном перед ранним светом, за час до традиционной общей побудки жителей деревень. Он снизился над рекой, несшей желтые воды к северному океану планеты — Австралийскому, и на небольшой высоте помчался к истокам реки, не замеченный сонными сторожами попадавшихся по обеим сторонам реки деревень. Вскоре он достиг деревни Линбяо, где располагался энергоцентр, и завис над холмом станции метро. Четверо пассажиров флайта, одетые в маскировочные костюмы с голографической подстройкой, с минуту наблюдали за территорией деревни и «крепости» метро, затем десантировались во двор станции с трехметровой высоты. Вооружены они были оружием, метающим черные молнии, двигались очень быстро, гораздо быстрее обычных людей, и полусонная охрана станции сопротивления им практически не оказала. Все было закончено в течение нескольких секунд.
Затем четверка десантников поднялась на борт флайта, аппарат метнулся в небо, а спустя минуту раздался взрыв.
Он был такой силы, что от станции метро с антиметеоритной крышей не осталось ничего! Не выдержали даже метровой толщины стены, защищавшие станцию снаружи. Ударная волна вдребезги разнесла два десятка близлежащих фанз, где жили многочисленные семьи деревни, повалила метеобашни, энергостолбы, выбила все стекла в деревне и заставила охрану энергоцентра занять штатные позиции для обороны объекта. Однако неведомым террористам нужна была только станция метро, остальные технические сооружения их не интересовали.
При подсчете потерь оказалось, что уничтожена и обсерватория, построенная на одном из скальных столбов высотой в километр, имевшая уникальный телескоп, который позволял астрономам общины наблюдать за далекими галактиками, лучи от которых пробивались к Солнечной системе сквозь заросли нагуалей.
* * *
Горан Милич получил сообщение о взрыве Синайзийского метро на Земле за завтраком. В сферу его служебных интересов подобные происшествия не входили, однако в связи с последними событиями данная информация была очень важна, и Горан почувствовал угрызения совести: он собирался отказаться от предложения претора ОКО стать начальником контрразведки. Неведомые террористы спешили ограничить выход погранслужбы Геи на поселения людей, разыскивая и уничтожая метро по всему космосу, в том числе и на Земле. По словам Ауриммы, прародина человечества имела всего несколько станций метро, и уничтожение даже одной из них резко уменьшало возможности влияния спецслужб Геи на Землю, подготавливаемую секретным проектом Правительства к заселению.
Получив известие о взрыве, комиссар СОБ попросил дежурного дать ему сводку на утро понеда двенадцатого декана, и поручик привел данные по Империи: сто одиннадцать разборок и нападений, девяносто шесть убитых, двести сорок раненых, уничтожены две обсерватории, взорван оружейный завод в Рашн-секторе, производящий «универсалы» и парализаторы, убиты двое ученых из Объединенного центра физических исследований в Бразил-секторе, похищены или пропали без вести восемь девушек. И уничтожены три станции метро, причем все три — в Солнечной системе: на Земле, в Синайзийском каньоне, на Марсе и на осколке Меркурия, вблизи Солнца.
«Плохие новости?» — спросил фокс, ухаживая за хозяином; Горан называл его Джорджем. Он выглядел как вежливый и обходительный человек, но интеллект робота был ограничен и разговаривать с ним было неинтересно, если к беседе не подключался «Умник», центральный компьютер коттеджа.
«Большой Террор становится серьезной проблемой, — ответил мысленно Милич. — Цамцой не преувеличивал ее масштаба».
Джордж собрал на поднос посуду, отступил на шаг, преданно глядя на хозяина.
«Боюсь, мы снова оказались под пристальным вниманием кого-то из Игроков. Ты не находишь?»
Горан рассеянно посмотрел на фокса. Это уже ответил «Умник», в память которого была записана вся история появления Конструктора, а потом и Фундаментального Агрессора в Солнечной системе.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Реликт - 7. Абсолютный игрок'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
— Как всегда, — уклончиво сказал Влад. — Пищу, оружие, что попадется.
— А как ты меня отыскал в таком тумане? Тут специально будешь искать — не найдешь.
— Я интраморф, — сухо сказал Влад.
Незнакомец задумчиво прошелся взглядом по лицу молодого искателя, почесал свой уродливый нос, кивнул сам себе:
— Я у тебя в неоплатном долгу, но все же кое-чем ответить смогу. Хочешь посмотреть? Я тут нашел одну древнюю посудину.
Влад раздумывал недолго:
— Залезай обратно.
— Лучше ты ко мне садись, тут недалеко. Машину свою и зверя здесь оставь, никуда они не денутся.
Влад осторожно пощупал ауру собеседника сенсинг-сферой, злобных и предательских намерений в мыслях мутанта не обнаружил и перелез к нему в лодку, мысленно приказав Секаму ждать хозяина и охранять аппарат.
Владелец лодки включил двигатель, суденышко резво побежало сквозь стелющиеся по свинцово-серой воде слои тумана. — Меня зовут Уанкайова, а тебя? — оглянулся афроид.
— Влад, — коротко отозвался кладоискатель.
— Чем занимаешься, кроме искательства?
— Всем понемножку, — покраснел молодой воин.
— Понятно, специалист широкого профиля, так сказать. Что заканчивал, семинарию?
— Ранарию.
— О, это уже неплохо, я думал, ты совсем юнец. Я мог бы взять тебя в ученики, не хочешь заняться исследованием нагуалей? Я тут оборудовал небольшую лабораторию, подсобрал кое-какой инструмент, аппаратуру, оборудование. В здешних местах много чего можно найти.
— Спасибо, я подумаю, — вежливо пообещал Влад.
— Буду рад, если когда-нибудь увижу тебя еще раз. Кстати, а что такое, по-твоему, нагуаль?
— Чужой Закон, — вспомнил Влад «Свод истин» прадеда. — Или асимметричное вакуумное возбуждение островного типа. — Он подумал и добавил: — Иногда нагуаль называют потенциальной ямой бесконечной глубины. Но вряд ли его можно выразить словами.
Уанкайова оглянулся, в его глазах вспыхнули искры интереса и уважения.
— Вижу, ты действительно неординарный кладоискатель. А человеческий язык на самом деле слишком беден, чтобы выразить то, что можно только почувствовать, он не может передать всю сложность и красоту основ Мироздания.
— Разве ты знаешь, что такое нагуаль?
— Точно — нет, но у меня есть версия, которая позволяет непротиворечиво решать фундаментальные уравнения, хотя они и не обладают абсолютной предсказуемостью в областях, где справедливы принципы общей теории поля.
Лодка приблизилась к высокому берегу лагуны, заскользила вдоль крутых обрывистых берегов, повторяя их изгибы.
— В двух словах смысл нагуаля я, конечно, не передам, — продолжал мутант, — но попробую. Если ты закончил ранарию, то должен знать, что при остывании нашего метагалактического домена из вакуума рождались поля-частицы шести разных классов…
— Правая и левая материя, — не удержался Влад, тут же кляня себя за несдержанность.
— Молодец, помнишь. В нашем домене реализовалась правая материя: частицы с положительной массой и положительной энергией, поля с нулевой массой и положительной энергией и частицы с мнимой массой и плюсовой мнимой энергией. А нагуаль, возможно, является либо полем с мнимой массой и отрицательной энергией, либо левой антиматерией.
— Только непонятно, почему он реагирует с нашей материей и вакуумом, — снова не утерпел Влад. — Теоретически мнимые частицы и поля, а также левая материя и антиматерия не должны взаимодействовать с плюсовой материей.
— Колоссально! — хмыкнул Уанкайова, снижая скорость лодки и вводя ее в неширокую расщелину. — Никогда не предполагал встретить специалиста по физике вакуума так далеко от центров цивилизации, да еще интраморфа.
Влад почувствовал прилив крови к щекам, но постарался совладать с собой:
— Я не специалист по физике вакуума…
— Главное, что ты понимаешь суть проблемы. Эх, если бы ты согласился остаться! Мы бы с тобой, живо раскололи этот орешек. А насчет того, что нагуаль взаимодействует с нашим вакуумом и материей, у меня тоже есть идея. Возможно, это просто эффект подбарьерного просачивания. Который, кстати, растет. Недаром же нагуали становятся видимыми, перестают поглощать почти все виды излучений.
Лодка вошла в небольшое вытянутое озерцо, у края которого из воды торчало гладкое вздутие скалы удивительно симметричной формы. Но уже через несколько мгновений кладоискатель понял, что перед ними искусственное сооружение, большая часть которого скрывается под водой.
Проводник Влада искоса посмотрел на него, направил лодку к скале. Туманные струи расступились, стал виден цвет скалы — иссиня-черный, с голубоватыми солевыми разводами, цвет металла, сумевшего пережить Катастрофу и еще тысячу лет сверху.
— Догадываешься, что это такое? — Уанкайова достал багор и, когда нос лодки цокнул о выступавший из воды корпус какого-то огромного металлического левиафана, удержал суденышко рядом.
— Грузовой галион, — прикинул Влад размеры металлического корпуса сооружения.
— Это атомная подводная лодка проекта «девятьсот девяносто девять». Такие лодки делали в России в начале двадцать первого века. Название серии «Победоносец».
— Не может быть! — не поверил кладоискатель.
Уанкайова его понял:
— Я сам удивился, когда обнаружил этот раритет. В двадцать втором все атомарины подобного типа были уничтожены в связи с полным разоружением, а эту, видимо, русские где-то спрятали, скорее всего — под полярными льдами Арктики. Хотя все равно странно, что она уцелела. Подержи-ка.
Мутант передал Владу багор, спрыгнул с носа лодки на металлическое вздутие боевой рубки субмарины с мотком тонкого тросика, прикрепил к металлу корпуса магнитный штырь и привязал к нему лодку. Влад тоже выпрыгнул на вздутие рубки, прошелся по нему, обозревая внутренности субмарины в потоке ментального видения, невольно покачал головой:
— Какая большая!..
— Двести метров длиной, — отозвался беглый ученый, наблюдая за ним. — Водоизмещение тридцать тысяч тонн. На борту двадцать ядерных стратегических ракет с десятью разделяющимися боеголовками, каждая мощностью по двести пятьдесят килотонн. Ничего, да? Судя по сохранившимся документам, которые я обнаружил, такая подлодка могла нырять на восемьсот метров и двигаться под водой со скоростью сорок узлов.
— Машина войны… — пробормотал Влад.
— Машина предупреждения войны, — подчеркнул Уанкайова. — Бери ее себе, дарю.
Влад с недоумением посмотрел на собеседника, считая, что тот шутит, но коричневое лицо афроида осталось серьезным.
— Бери, бери, мне такое большое убежище ни к чему.
— А я что с ним буду делать?
— Ты же кладоискатель, а это очень ценная находка. Там внутри целая база, огромное количество всякого снаряжения, консервы, вполне съедобные, между прочим, я оттуда много чего взял для своей лаборатории. Есть и оружие, хотя я не разбирался, какое именно.
Влад отрицательно мотнул головой:
— Спасибо, не надо. Это твоя находка.
— Горд, как и все кладоискатели. Что ж, насильно мил не будешь. Но если захочешь попользоваться — прилетай в любой момент. Может, спустимся в рубку? Посмотришь, как жили военные люди тысячу двести лет назад. Посидим, побеседуем, я тебя шампанским угощу. Ему тоже двенадцать веков, а совсем не кислое. В спецхолодильнике хранилось с вакуум-слоем и магнитной ориентацией.
— Благодарю за предложение, — вздохнул с сожалением Влад, — но беседу лучше отложить на завтра. Я еще ничего не нашел.
— Кто знает, когда еще свидимся, — улыбнулся афроид. — Где я, а где завтра? Возьми хотя бы подарок.
Он протянул кладоискателю зеленовато-желтый, светящийся изнутри пульсирующий шарик.
— Это терафим, личный инк. Пси-защитник, пси-лекарь и блок обработки информации. Такими пользовались до Катастрофы. Сейчас их не делают даже на Гее, утеряна технология, но мне посчастливилось набрести на контейнер с такими шариками, все в рабочем состоянии.
Влад с любопытством осмотрел легкий шарик, взвесил в руке, чувствуя шевеление жизни внутри. Терафимы, насколько он помнил сведения из прадедова «Свода истин», представляли собой сгустки полей, саморегулирующиеся полевые структуры, а функционально — квазиживые информационные накопители, обладающие зачатками интеллекта и в некоторых пределах свободой воли. Ни видеть, ни держать в руках, ни пользоваться ими молодому воину еще не приходилось.
— Что с ним надо делать?
— Ничего, только разбудить. Скажи мысленно что-нибудь вроде: очнись, малыш! Он способен внедряться в любую материальную структуру, кроме живых организмов, таков был этический принцип их создания, и будет всегда рядом. Потом дашь ему имя.
«Эй, малыш, проснись!» — мысленно позвал Влад.
И тотчас же шарик в руке ожил, расплылся облачком света, исчез, а в голове Влада зазвучал тоненький голосок: «Премного благодарен за освобождение! Тебя зовут Влад, и ты интраморф. Любишь приключения?»
— Люблю, — вслух пробормотал растерявшийся Влад.
«Тогда мы сработаемся. Зови меня Нестором».
— Хорошо…
Уанкайова засмеялся, спрыгнул с металлического волдыря рубки в лодку.
— Кажется, вы нашли с ним общий язык. Поехали к твоему зверю. Теперь у тебя будет два защитника. Ты уверен, что не хочешь посмотреть субмарину?
Влад не ответил, спрыгивая в лодку мутанта. Он прислушивался к пси-голоску неожиданно обретенного помощника, докладывавшего хозяину параметры окружающей среды.
УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР
Синайзийская община, поселившаяся в каньоне реки Хуанхэ, была самой многочисленной из общин всей земной линзы. Ее численность достигала миллиона человек, в ее владения входили двадцать деревень и множество рисовых хуторов, а также две фабрики по переработке сельскохозяйственной продукции, транспортное хозяйство, завод минерального сырья и удобрений, шахта, консервный завод, рыбный завод, пять семинарий и собственный театр. Деревня, где жили и работали староста, управляющий делами, властники, старшины, чиновники рангом пониже, мало отличалась от других деревень общины, разве что дома здесь строили побогаче, сохраняя присущий древнему Китаю стиль фанзы, да жителей на улицах деревни встречалось поменьше, большинство из них работало не покладая рук, с раннего света до предсонья. А еще община имела станцию метро, охраняемую как зеницу ока специальным гарнизоном. О существовании этой станции знали всего два человека из общины: староста и властник гарнизона. Рядовые воины гарнизона и крестьяне даже не догадывались, что охраняли и мимо чего ходили.
Станция метро располагалась в живописнейшем уголке Синайзийского каньона с лесом столбовых скал, заросшего гигантскими травами и папоротниками. Жители деревни, в отличие от соседей, не занимались возделыванием рисовых плантаций, они обслуживали местный завод по производству минеральных удобрений, а также обсерваторию и единственный на всю общину энергоцентр: кладоискатели общины два века назад обнаружили два уцелевших «вечных» реактора типа «кварк-кессон», и защитники берегли их пуще глаза, успешно отбив несколько попыток кочевых стай завладеть реакторами.
Охранял станцию отряд численностью всего в двенадцать человек, дежуривших посменно, по четыре человека в смене. Вооружены они были гранатометами китайского производства двадцатого века (кладоискатели общины обнаружили древний склад оружия, в большинстве своем не пригодного к употреблению, однако гранатометы удалось отчистить и восстановить), арбалетами и боевыми метательными пластинами и чувствовали себя в безопасности. Во-первых, они были уверены, что о6ъект их охраны — секретная резиденция старосты общины, где он отдыхал, хотя и очень редко. Во-вторых, здание, в котором находилась станция метро, стояло на холме, окруженное каменной стеной, накрытое специальным многослойным зонтиком в форме пагоды, который предохранял ее от прямого попадания метеорита. Небесные камни падали на Землю все реже, однако угроза метеоритной атаки сохранялась, и традиция возводить над важнейшими техническими сооружениями силовые зонты сохранилась по сей день. Еще помнилось время, когда уцелевшие человеческие племена и стаи селились в пещерных городах, глубоко под землей, спасаясь от небесной бомбардировки, но потом жизнь окрепла, набрала силу, потоки камней, носившихся по Солнечной системе из конца в конец, поредели, и цивилизация выбралась из пещер на поверхность земной линзы.
Летательный аппарат — флайт с эмблемой Рати, межобщинной гарнизонной службы, на борту — появился над Синайзийским каньоном перед ранним светом, за час до традиционной общей побудки жителей деревень. Он снизился над рекой, несшей желтые воды к северному океану планеты — Австралийскому, и на небольшой высоте помчался к истокам реки, не замеченный сонными сторожами попадавшихся по обеим сторонам реки деревень. Вскоре он достиг деревни Линбяо, где располагался энергоцентр, и завис над холмом станции метро. Четверо пассажиров флайта, одетые в маскировочные костюмы с голографической подстройкой, с минуту наблюдали за территорией деревни и «крепости» метро, затем десантировались во двор станции с трехметровой высоты. Вооружены они были оружием, метающим черные молнии, двигались очень быстро, гораздо быстрее обычных людей, и полусонная охрана станции сопротивления им практически не оказала. Все было закончено в течение нескольких секунд.
Затем четверка десантников поднялась на борт флайта, аппарат метнулся в небо, а спустя минуту раздался взрыв.
Он был такой силы, что от станции метро с антиметеоритной крышей не осталось ничего! Не выдержали даже метровой толщины стены, защищавшие станцию снаружи. Ударная волна вдребезги разнесла два десятка близлежащих фанз, где жили многочисленные семьи деревни, повалила метеобашни, энергостолбы, выбила все стекла в деревне и заставила охрану энергоцентра занять штатные позиции для обороны объекта. Однако неведомым террористам нужна была только станция метро, остальные технические сооружения их не интересовали.
При подсчете потерь оказалось, что уничтожена и обсерватория, построенная на одном из скальных столбов высотой в километр, имевшая уникальный телескоп, который позволял астрономам общины наблюдать за далекими галактиками, лучи от которых пробивались к Солнечной системе сквозь заросли нагуалей.
* * *
Горан Милич получил сообщение о взрыве Синайзийского метро на Земле за завтраком. В сферу его служебных интересов подобные происшествия не входили, однако в связи с последними событиями данная информация была очень важна, и Горан почувствовал угрызения совести: он собирался отказаться от предложения претора ОКО стать начальником контрразведки. Неведомые террористы спешили ограничить выход погранслужбы Геи на поселения людей, разыскивая и уничтожая метро по всему космосу, в том числе и на Земле. По словам Ауриммы, прародина человечества имела всего несколько станций метро, и уничтожение даже одной из них резко уменьшало возможности влияния спецслужб Геи на Землю, подготавливаемую секретным проектом Правительства к заселению.
Получив известие о взрыве, комиссар СОБ попросил дежурного дать ему сводку на утро понеда двенадцатого декана, и поручик привел данные по Империи: сто одиннадцать разборок и нападений, девяносто шесть убитых, двести сорок раненых, уничтожены две обсерватории, взорван оружейный завод в Рашн-секторе, производящий «универсалы» и парализаторы, убиты двое ученых из Объединенного центра физических исследований в Бразил-секторе, похищены или пропали без вести восемь девушек. И уничтожены три станции метро, причем все три — в Солнечной системе: на Земле, в Синайзийском каньоне, на Марсе и на осколке Меркурия, вблизи Солнца.
«Плохие новости?» — спросил фокс, ухаживая за хозяином; Горан называл его Джорджем. Он выглядел как вежливый и обходительный человек, но интеллект робота был ограничен и разговаривать с ним было неинтересно, если к беседе не подключался «Умник», центральный компьютер коттеджа.
«Большой Террор становится серьезной проблемой, — ответил мысленно Милич. — Цамцой не преувеличивал ее масштаба».
Джордж собрал на поднос посуду, отступил на шаг, преданно глядя на хозяина.
«Боюсь, мы снова оказались под пристальным вниманием кого-то из Игроков. Ты не находишь?»
Горан рассеянно посмотрел на фокса. Это уже ответил «Умник», в память которого была записана вся история появления Конструктора, а потом и Фундаментального Агрессора в Солнечной системе.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Реликт - 7. Абсолютный игрок'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11