Пример – техническое обслуживание: конструкторы постоянно стараются его упростить, потому что у автовладельцев нет времени и желания морочиться с машиной. «Победу» через каждую тысячу километров нужно было регулировать, смазывать и т. п. в течение… восьми часов. ЗАЗ-1102 после такого же пробега обслуживают пятнадцать минут.
С устойчивыми требованиями наперед все ясно. А как быть с неустойчивыми, которые «скачут» и «пляшут» в зависимости от рождаемости, моды, цен на бензин и других труднопредсказуемых факторов? Здесь нужен хороший прогноз, касающийся и тех стран, где завод намерен продавать свои будущие автомобили.
Допустим, в какой-то стране начала быстро подниматься рождаемость. Значит, семьи там станут многодетными и будут охотнее покупать не двухдверный, а четырехдверный автомобиль.
В одежде становится модным белый цвет. Казалось бы, уж до этого автозаводу нет никакого дела. Но это не так. Светлая одежда боится пыли, не говоря уж о машинном масле, – значит, надо уделить особое внимание герметичности и чистоте салона.
В одном солидном учебнике для автоконструкторов рекомендуется учитывать даже такие тонкости, как налоговую систему. Во Франции, например, за автомобиль с рабочим объемом двигателя до 1134 кубических сантиметров владелец платит значительно меньший ежегодный налог. Опыт показывает: чтобы успешно продавать в этой стране машины особо малого класса, нужно ставить на них двигатель с объемом 1100, а не 1200: мощность уменьшится не так уж сильно, а налог – весьма…
А нельзя ли, уменьшив под натиском налогов литраж двигателя, сохранить или даже увеличить его мощность? Этот вопрос поставили перед собой зарубежные автоконструкторы и… нашли оригинальное решение. Двигателю придали небольшой компрессор. Сжимая воздух на пути к цилиндрам, он тем самым дает им добавочный кислород. Соответственно увеличили подачу горючего. Теперь посмотрим на результат: в цилиндры попадает больше горючей смеси, и двигатель выполняет большую работу! Его мощность возросла, а оснований брать повышенный налог нет, потому что рабочий объём остался прежним…
Эта новинка называется «турбонаддув». Раньше других внедрили ее автозаводы Японии, где налоги на двигатели большого литража особенно велики. Чтобы не тратить на вращение лопастей компрессора лишнее горючее, приспособили к этому делу струю выхлопных газов. В общем, получилось почти как в известной пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Автомобили разные нужны. Но какую бы модель сегодня ни создавать, одной из главных забот конструкторов должна быть ее экономичность. Дело не только в том, что дорог бензин, и прожорливая машина бьет своего хозяина по карману. Она еще и воздух загрязняет пропорционально своему аппетиту. Выхлопные газы вредны для человеческих легких и даже, оказывается, для каменных стен: недаром на заповедных улицах (скажем, на Андреевском спуске в Киеве) движение автомобилей запрещено.
ИНФОРМАЦИЯ КОМПЬЮТЕРА:
В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ В 1985 ГОДУ ПРИНЯТ ЗАКОН, СОГЛАСНО КОТОРОМУ ВЫПУСКАЕМЫЕ ФИРМОЙ АВТОМОБИЛИ ДОЛЖНЫ РАСХОДОВАТЬ В СРЕДНЕМ НЕ БОЛЕЕ 8,5 ЛИТРА БЕНЗИНА НА 100 КИЛОМЕТРОВ ПУТИ. ЕСЛИ РАСХОД БЕНЗИНА НОВОЙ МОДЕЛЬЮ ПРЕВЫШАЕТ 10,4 ЛИТРА, ОНА ОФИЦИАЛЬНО ОБЪЯВЛЯЕТСЯ «ПОЖИРАТЕЛЬНИЦЕЙ ТОПЛИВА». ПОКУПАЯ ТАКОЙ АВТОМОБИЛЬ, НУЖНО УПЛАТИТЬ НАЛОГ В РАЗМЕРЕ ОТ 500 ДО 3850 ДОЛЛАРОВ.
Жесткие меры! И все-таки автомобильные фирмы США продолжают выпускать, хоть и в меньшем количестве, громоздкие лимузины. А что им еще остается? Это единственный класс, в котором у них почти нет сильных зарубежных конкурентов.
Чтобы хоть как-то повысить спрос на свои «дредноуты», «Дженерал Моторс» устраивает для покупателей специальные лотереи. Один из главных выигрышей – малолитражка японского производства. Жизнь зло посмеялась над фирмой, не сумевшей понять социальный заказ.
ЗАЧЕМ КОНСТРУКТОРУ ГЕОГРАФИЯ?
Когда-то, собирая материал для милицейской повести, я знакомился с жизнью уголовного розыска. И часто видел людей этой профессии в совершенно неожиданных ролях. Кино приучило к мысли, что они, в основном, гоняются за преступником, борются и стреляют. Но в первый же день я присутствовал при дискуссии бравых «сыщиков» по поводу бронзовой статуэтки. Как правильно ее назвать? Фигурка мальчика с луком и стрелами? А может, Купидон? Амур? Херувим? Можно ли утверждать, что это бронза или лучше выразиться осторожнее: «металл желтого цвета»?.. Спор был отнюдь не досужий: статуэтку изъяли у мошенницы в числе других антикварных вещей, и точное описание надо было разослать по райотделам милиции, чтобы установить владельца.
– Наверное, легче бандита обезоружить? – спросил я взмокших оперуполномоченных.
– Это точно, – вздохнули они. – А вчера квартирный вор похитил коллекцию старинных монет, так теперь еще в нумизматику надо вникнуть…
О профессии автоконструктора у большинства из нас тоже весьма упрощенное представление. Считается, что человеку, создающему автомобиль, достаточно технических знаний. Но, как мы видели, он должен пристально следить за переменами в жизни общества, быть в курсе его потребностей и перспектив. Ему необходимы сведения из самых различных областей: географии, психологии, физиологии…
Зачем, к примеру, география? Чтобы знать климатические условия, в которые может попасть автомобиль. В Запорожье сравнительно сухой климат, и кузов здесь не поржавеет минимум десять лет. Но какова влажность на Черноморском побережье Кавказа? В тропических странах? Нужна ли кузову для тех условий дополнительная антикоррозионная обработка?
С психологией конструктор сталкивается прежде всего тогда, когда проектирует щиток приборов. Кажущиеся мелочи: диаметр и окраска циферблатов, размер и начертание цифр – заметно влияют на работоспособность водителя и даже на его настроение. О расположении приборов и говорить нечего. Не зная психологии, конструктор разместит их так, что они будут мозолить глаза или, наоборот, выпадут из поля зрения.
А психология цветового восприятия! Давно известно, что цвет стен в помещении отражается на состоянии человека. Красный нервирует, зеленый успокаивает, черный угнетает, желтый бодрит… Художник-конструктор, проектирующий отделку автомобильного салона, обязан это учитывать.
Психологию полезно знать и тому, кто дает новой машине название. ВАЗ-2108 продается за рубежом под звучным именем «Самара» (старинное название города Куйбышева, близ которого расположен Волжский автомобильный завод). А для внутреннего рынка эту модель почему-то назвали иначе: «Спутник». И что же? Автолюбители называют ее «восьмеркой», «новыми „Жигулями“ и даже „зубилом“ (за клиновидную форму), но только не „Спутником“. Спутник – слово, крепко связанное в нашем сознании с космосом. В применении к автомобилю оно кажется надуманным и неуместным.
А вот название «Жигули» в стране прижилось, для внешнего же рынка его пришлось поменять. Оказалось, что в арабских странах оно созвучно слову «джи-гуль» – «вор». И возникло имя «Лада». Впрочем, это уже из области языкознания, – автоконструктору пока что необязательно разбираться в нем…
Среди наук, прописавшихся в УГК автозавода, не последнее место занимает физиология. Знать ее в той или иной степени должны многие конструкторы. Создаешь кресло водителя? Физиология поможет сделать его удобным и одновременно таким, чтобы не расслабляло, не клонило ко сну. Проектируешь вентиляцию салона? Физиология подскажет, где на теле расположены рецепторы, «вырабатывающие» ощущение прохлады, – на них-то и должны быть направлены струи воздуха. Мы охотно удивляемся колоссальным возможностям человеческого организма, говорим о его «неизученных резервах». Зачастую такое удивление вызвано незнанием физиологии. Конструктор Гена рассказал мне забавный и поучительный эпизод.
«Лет двадцать назад пришел на „Коммунар“ официальный документ с новыми правилами испытаний рулевого управления. Читаем – и глазам своим не верим: сила удара манекена о руль не должна превышать 1135 килограмм. Многие засомневались: не опечатка ли? Цифра казалась невероятно большой, просто убийственной.
Был у нас в УГК тяжеленный здоровяк. Телосложение – как у чемпиона мира по штанге. Пошли мы к нему с новым стандартом и спрашиваем:
– Как, по-твоему, способна грудная клетка выдержать такой удар?
– По-моему, неспособна.
– Вот твоя, например, сколько выдержит?
Он подумал и ответил с жалобным вздохом:
– Килограмм пятьдесят, наверное.
Тут вмешался молодой специалист: я, говорит, занимаюсь боксом и, можете мне поверить, на ринге удары силой в пятьсот килограмм – дело обыденное.
– И ты еще жив? – спрашиваем.
– Жив, как видите. Вот оборудуете стенд – и можете меня сбросить вместо манекена. Я не боюсь.
Мы, конечно, зауважали его за такую самоотверженность, но предложение отклонили. Установили в лаборатории рулевую конструкцию ЗАЗ-966 и стали готовить манекен. А надо сказать, что эта конструкция на практике успела показать себя сравнительно безопасной. Мы были уверены, что приборы покажут скромную силу удара – во всяком случае, не четырехзначную. Сбросили манекен – и что же? 1150 килограмм!
Пришлось нам кое-что переделать, чтобы ослабить удар, но речь сейчас не об этом. Мы убедились тогда, что ничего не смыслим в анатомии и физиологии. Движущийся автомобиль – это не просто конструкция, это система «человек–машина». В институте нам объяснили устройство механизмов, а надо знать еще и как люди устроены…»
ОСТОРОЖНО: ТЕКУЧКА!
Многим кажется, что профессия автомобильного конструктора чисто мужская. Я тоже так считал, пока сам не увидел: в конструкторском зале женщин добрая треть.
– Ну, как они, справляются? – спросил я Гену. Он пожал плечами:
– Разве пол так уж важен? Среди мужчин-конструкторов есть болтуны и добросовестные толковые люди. То же и среди женщин.
– Но ведь конструктор должен сам водить автомобиль!..
– Ну и что? Воздушная акробатика в цирке доступна женщинам?
– Вполне.
– Львов и тигров они укрощают?
– Укрощают.
– Так почему ты считаешь, что им не дано нормально управлять автомобилем?
Возразить было нечего.
– Если конструктор садится за руль экспериментальной машины, – продолжал Гена, – это идет на пользу ему и ей. Когда-то можно было взять автомобиль на выходные, поездить, прочувствовать, как ведет себя узел, который спроектировал ты сам. Потом эту практику отменили: дескать, зачем кататься, если всю информацию можете получить у водителей-испытателей? Но для них мой узел рядовой среди многих, а мне он как дитя родное. Уж я бы заметил в его поведении что-нибудь этакое, чего и сам Кошкин не заметит!..
Слова Гены были для меня откровением. Я не сомневался, что любой автоконструктор не только может, но и обязан ездить за рулем. Как же иначе требовать, чтобы не копировал чужие находки, а изобретал свое? Изобретатели всех времен сами испытывали свои творения, если только здоровье позволяло.
Мне вспомнился Степан Осипович Макаров, создавший первый в мире ледокол. Хотел бы я видеть лицо адмирала, если бы ему сказали: «Пусть „Ермак“ плывет в Арктику без вас, – вам потом все расскажут!»
Лично участвовать в испытаниях велел и неписаный кодекс чести. Когда открывали для движения новый мост, автор проекта по традиции становился под ним. Изобретатель стальной брони сидел за ней на полигоне и пил чай, в то время как с другой стороны в броню стреляли из пушек… Можно назвать это ненужной бравадой, но традиция, думается, была правильная: инженер демонстрировал неравнодушие к своему детищу, связь его и своей судьбы.
При всем моем уважении к Стешенко не могу понять, почему он не садится за руль. Уж у него-то, в отличие от рядового конструктора, есть полная возможность! Хочешь – бери экспериментальный автомобиль, хочешь – зарубежный из «конюшни»…
– Когда-то я очень много ездил, – говорит Владимир Петрович, – а теперь надоело…
Очень жаль. Если бы главный конструктор лично водил ЗАЗ-1102, хорошая машина стала бы еще лучше. Не возражал бы тогда Стешенко против заднего дворника, против цепочки для крышки бензобака… Из кресла начальника это кажется роскошью, удорожающей и утяжеляющей автомобиль, а из кресла водителя выглядит совсем иначе.
Представим, что Стешенко и его коллеги-ровесники помолодели на тридцать лет и пришли на «Коммунар» сегодня со свеженькими институтскими дипломами. Мне кажется, теперь им было бы во многом легче, но в чем-то и трудней. Их смелые идеи не пробивались бы в жизнь так долго, как горемычный передний привод. В этом сомнения нет. Но… идеи могли бы и не возникнуть. Ведь мы помним: Володя Стешенко и другие молодые конструкторы «Коммунара» экспериментировали вовсю. Создавали дерзкие и даже озорные машины для опытов – скажем, тот же «Тяни-толкай».
Сегодня в УГК такое не принято: нерациональная трата времени.
Да, самодеятельное, внеплановое творчество отвлекало ребят, зато какой давало опыт! Каждый постигал автомобиль от «А» до «Я» – не только головой, но и руками. Постигая, находил для себя самый интересный агрегат, становился специалистом по нему, старался улучшить… И мог лично проверять свои новшества за рулем: это поощрялось.
А наука? Ее изучали взахлеб. Не детективы читал конструктор на сон грядущий, а испещренные формулами журналы. Одно дело «повышать свою научную квалификацию» вообще и совсем другое – углубляться в науку ради успеха волнующего тебя эксперимента.
Сегодня автоконструктор, в основном, с бумагами возится. Кто посчастливее, за дисплеем сидит. Но даже САПР, умница-разумница, не выручит отрешенного от жизни специалиста. Идеи должны рождаться в человеческой голове, – «электронный мозг» их не производит.
Мне могут возразить: «Если все это так, то откуда же взялся ЗАЗ-1102? Разве не поднялся он в своем классе до мирового уровня?» Поднялся! Но основы его конструкции созданы в то самое время, о котором я говорю. Не было бы той увлеченной, дерзкой работы – не родился бы «ноль второй» таким молодцом.
– Текучка, вас заела, – сказал я Гене и услышал в ответ:
– Текучка текучкой, а современная молодежь неспособна так работать, как мы когда-то.
Да ничего подобного! Просто с некоторых пор в громадном конструкторском зале ей стало негде развернуться. Не случайно группа молодых, желавших проявить себя в полной мере, перебралась из-за кульманов вниз, в помещение рядом с «конюшней»…
ЭТИ СТРАННЫЕ ГОНЩИКИ
По петляющей глинистой трассе с воинственным ревом несутся странные жукообразные автомобили. Болельщики, усеявшие склоны холмов, переживают сильнее, чем на футболе. «Давай, давай, Саша!» – и крутят руками, изображая стремительные колеса. А Саша без того уже напряг до предела мотор и собственные нервы.
Запорожцам такие гонки не в диковинку. Каждый год за плотиной Днепрогэса, неподалеку от знаменитого семисотлетнего дуба, соревнуются багги – специальные кроссовые автомобили. Участвуют именитые гонщики из Москвы и Прибалтики, с Камского автомобильного завода. А все же самые сильные – свои, местные, с «Коммунара».
Любой пацан со склона знает их в лицо. Это, кстати, в сто раз труднее, чем знать футболиста: на трассе лица гонщиков, шлемы, очки густо залеплены грязью из-под колес. После финиша кумиры умываются долго и трудолюбиво. Хочешь автограф – наберись терпения и жди… Самая длинная очередь стоит обычно к Александру Цевелеву. Он мастер спорта международного класса, не раз побеждал за рубежом. Но знаменит он не только как гонщик.
На первый взгляд, багги – очень простой автомобиль: две дуги безопасности, руль и двигатель. На самом деле он далеко не прост. Он ведь ездит не по дороге, а по буграм с ухабами и при этом обязан быть быстрым, устойчивым, легко управляемым. Ну, и, конечно, в высшей степени надежным, чтобы во время гонки все механизмы работали, как часы.
Создать такую машину – большой труд. В первую очередь, труд конструктора. А главным своим конструктором баггисты «Коммунара» называют Сашу Цевелева.
Еще ребенком я нежно любил автомобили, – может быть, потому, что отец всю войну за рулем провел.
Я умел узнавать марки машин по звуку мотора, а ночью – по свету фар. Дифтерия дала мне осложнение на сердце, врачи говорили об операции. «Об автомобилях, а тем более о вождении, пусть забудет: противопоказано!» – вынес приговор профессор.
Отдали меня в музыкальную школу. Стал бы, наверно, скрипачом, если бы не одна книжка. В ней рисованный человечек нечаянно попал в воздухофильтр автомобиля и прошел сквозь все его системы вплоть до выхлопной трубы. С той книжкой я даже ночью не расставался – держал под подушкой.
Мы сидим с Сашей на холме над гоночной трассой, и он рассказывает. Кругом тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
С устойчивыми требованиями наперед все ясно. А как быть с неустойчивыми, которые «скачут» и «пляшут» в зависимости от рождаемости, моды, цен на бензин и других труднопредсказуемых факторов? Здесь нужен хороший прогноз, касающийся и тех стран, где завод намерен продавать свои будущие автомобили.
Допустим, в какой-то стране начала быстро подниматься рождаемость. Значит, семьи там станут многодетными и будут охотнее покупать не двухдверный, а четырехдверный автомобиль.
В одежде становится модным белый цвет. Казалось бы, уж до этого автозаводу нет никакого дела. Но это не так. Светлая одежда боится пыли, не говоря уж о машинном масле, – значит, надо уделить особое внимание герметичности и чистоте салона.
В одном солидном учебнике для автоконструкторов рекомендуется учитывать даже такие тонкости, как налоговую систему. Во Франции, например, за автомобиль с рабочим объемом двигателя до 1134 кубических сантиметров владелец платит значительно меньший ежегодный налог. Опыт показывает: чтобы успешно продавать в этой стране машины особо малого класса, нужно ставить на них двигатель с объемом 1100, а не 1200: мощность уменьшится не так уж сильно, а налог – весьма…
А нельзя ли, уменьшив под натиском налогов литраж двигателя, сохранить или даже увеличить его мощность? Этот вопрос поставили перед собой зарубежные автоконструкторы и… нашли оригинальное решение. Двигателю придали небольшой компрессор. Сжимая воздух на пути к цилиндрам, он тем самым дает им добавочный кислород. Соответственно увеличили подачу горючего. Теперь посмотрим на результат: в цилиндры попадает больше горючей смеси, и двигатель выполняет большую работу! Его мощность возросла, а оснований брать повышенный налог нет, потому что рабочий объём остался прежним…
Эта новинка называется «турбонаддув». Раньше других внедрили ее автозаводы Японии, где налоги на двигатели большого литража особенно велики. Чтобы не тратить на вращение лопастей компрессора лишнее горючее, приспособили к этому делу струю выхлопных газов. В общем, получилось почти как в известной пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Автомобили разные нужны. Но какую бы модель сегодня ни создавать, одной из главных забот конструкторов должна быть ее экономичность. Дело не только в том, что дорог бензин, и прожорливая машина бьет своего хозяина по карману. Она еще и воздух загрязняет пропорционально своему аппетиту. Выхлопные газы вредны для человеческих легких и даже, оказывается, для каменных стен: недаром на заповедных улицах (скажем, на Андреевском спуске в Киеве) движение автомобилей запрещено.
ИНФОРМАЦИЯ КОМПЬЮТЕРА:
В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ В 1985 ГОДУ ПРИНЯТ ЗАКОН, СОГЛАСНО КОТОРОМУ ВЫПУСКАЕМЫЕ ФИРМОЙ АВТОМОБИЛИ ДОЛЖНЫ РАСХОДОВАТЬ В СРЕДНЕМ НЕ БОЛЕЕ 8,5 ЛИТРА БЕНЗИНА НА 100 КИЛОМЕТРОВ ПУТИ. ЕСЛИ РАСХОД БЕНЗИНА НОВОЙ МОДЕЛЬЮ ПРЕВЫШАЕТ 10,4 ЛИТРА, ОНА ОФИЦИАЛЬНО ОБЪЯВЛЯЕТСЯ «ПОЖИРАТЕЛЬНИЦЕЙ ТОПЛИВА». ПОКУПАЯ ТАКОЙ АВТОМОБИЛЬ, НУЖНО УПЛАТИТЬ НАЛОГ В РАЗМЕРЕ ОТ 500 ДО 3850 ДОЛЛАРОВ.
Жесткие меры! И все-таки автомобильные фирмы США продолжают выпускать, хоть и в меньшем количестве, громоздкие лимузины. А что им еще остается? Это единственный класс, в котором у них почти нет сильных зарубежных конкурентов.
Чтобы хоть как-то повысить спрос на свои «дредноуты», «Дженерал Моторс» устраивает для покупателей специальные лотереи. Один из главных выигрышей – малолитражка японского производства. Жизнь зло посмеялась над фирмой, не сумевшей понять социальный заказ.
ЗАЧЕМ КОНСТРУКТОРУ ГЕОГРАФИЯ?
Когда-то, собирая материал для милицейской повести, я знакомился с жизнью уголовного розыска. И часто видел людей этой профессии в совершенно неожиданных ролях. Кино приучило к мысли, что они, в основном, гоняются за преступником, борются и стреляют. Но в первый же день я присутствовал при дискуссии бравых «сыщиков» по поводу бронзовой статуэтки. Как правильно ее назвать? Фигурка мальчика с луком и стрелами? А может, Купидон? Амур? Херувим? Можно ли утверждать, что это бронза или лучше выразиться осторожнее: «металл желтого цвета»?.. Спор был отнюдь не досужий: статуэтку изъяли у мошенницы в числе других антикварных вещей, и точное описание надо было разослать по райотделам милиции, чтобы установить владельца.
– Наверное, легче бандита обезоружить? – спросил я взмокших оперуполномоченных.
– Это точно, – вздохнули они. – А вчера квартирный вор похитил коллекцию старинных монет, так теперь еще в нумизматику надо вникнуть…
О профессии автоконструктора у большинства из нас тоже весьма упрощенное представление. Считается, что человеку, создающему автомобиль, достаточно технических знаний. Но, как мы видели, он должен пристально следить за переменами в жизни общества, быть в курсе его потребностей и перспектив. Ему необходимы сведения из самых различных областей: географии, психологии, физиологии…
Зачем, к примеру, география? Чтобы знать климатические условия, в которые может попасть автомобиль. В Запорожье сравнительно сухой климат, и кузов здесь не поржавеет минимум десять лет. Но какова влажность на Черноморском побережье Кавказа? В тропических странах? Нужна ли кузову для тех условий дополнительная антикоррозионная обработка?
С психологией конструктор сталкивается прежде всего тогда, когда проектирует щиток приборов. Кажущиеся мелочи: диаметр и окраска циферблатов, размер и начертание цифр – заметно влияют на работоспособность водителя и даже на его настроение. О расположении приборов и говорить нечего. Не зная психологии, конструктор разместит их так, что они будут мозолить глаза или, наоборот, выпадут из поля зрения.
А психология цветового восприятия! Давно известно, что цвет стен в помещении отражается на состоянии человека. Красный нервирует, зеленый успокаивает, черный угнетает, желтый бодрит… Художник-конструктор, проектирующий отделку автомобильного салона, обязан это учитывать.
Психологию полезно знать и тому, кто дает новой машине название. ВАЗ-2108 продается за рубежом под звучным именем «Самара» (старинное название города Куйбышева, близ которого расположен Волжский автомобильный завод). А для внутреннего рынка эту модель почему-то назвали иначе: «Спутник». И что же? Автолюбители называют ее «восьмеркой», «новыми „Жигулями“ и даже „зубилом“ (за клиновидную форму), но только не „Спутником“. Спутник – слово, крепко связанное в нашем сознании с космосом. В применении к автомобилю оно кажется надуманным и неуместным.
А вот название «Жигули» в стране прижилось, для внешнего же рынка его пришлось поменять. Оказалось, что в арабских странах оно созвучно слову «джи-гуль» – «вор». И возникло имя «Лада». Впрочем, это уже из области языкознания, – автоконструктору пока что необязательно разбираться в нем…
Среди наук, прописавшихся в УГК автозавода, не последнее место занимает физиология. Знать ее в той или иной степени должны многие конструкторы. Создаешь кресло водителя? Физиология поможет сделать его удобным и одновременно таким, чтобы не расслабляло, не клонило ко сну. Проектируешь вентиляцию салона? Физиология подскажет, где на теле расположены рецепторы, «вырабатывающие» ощущение прохлады, – на них-то и должны быть направлены струи воздуха. Мы охотно удивляемся колоссальным возможностям человеческого организма, говорим о его «неизученных резервах». Зачастую такое удивление вызвано незнанием физиологии. Конструктор Гена рассказал мне забавный и поучительный эпизод.
«Лет двадцать назад пришел на „Коммунар“ официальный документ с новыми правилами испытаний рулевого управления. Читаем – и глазам своим не верим: сила удара манекена о руль не должна превышать 1135 килограмм. Многие засомневались: не опечатка ли? Цифра казалась невероятно большой, просто убийственной.
Был у нас в УГК тяжеленный здоровяк. Телосложение – как у чемпиона мира по штанге. Пошли мы к нему с новым стандартом и спрашиваем:
– Как, по-твоему, способна грудная клетка выдержать такой удар?
– По-моему, неспособна.
– Вот твоя, например, сколько выдержит?
Он подумал и ответил с жалобным вздохом:
– Килограмм пятьдесят, наверное.
Тут вмешался молодой специалист: я, говорит, занимаюсь боксом и, можете мне поверить, на ринге удары силой в пятьсот килограмм – дело обыденное.
– И ты еще жив? – спрашиваем.
– Жив, как видите. Вот оборудуете стенд – и можете меня сбросить вместо манекена. Я не боюсь.
Мы, конечно, зауважали его за такую самоотверженность, но предложение отклонили. Установили в лаборатории рулевую конструкцию ЗАЗ-966 и стали готовить манекен. А надо сказать, что эта конструкция на практике успела показать себя сравнительно безопасной. Мы были уверены, что приборы покажут скромную силу удара – во всяком случае, не четырехзначную. Сбросили манекен – и что же? 1150 килограмм!
Пришлось нам кое-что переделать, чтобы ослабить удар, но речь сейчас не об этом. Мы убедились тогда, что ничего не смыслим в анатомии и физиологии. Движущийся автомобиль – это не просто конструкция, это система «человек–машина». В институте нам объяснили устройство механизмов, а надо знать еще и как люди устроены…»
ОСТОРОЖНО: ТЕКУЧКА!
Многим кажется, что профессия автомобильного конструктора чисто мужская. Я тоже так считал, пока сам не увидел: в конструкторском зале женщин добрая треть.
– Ну, как они, справляются? – спросил я Гену. Он пожал плечами:
– Разве пол так уж важен? Среди мужчин-конструкторов есть болтуны и добросовестные толковые люди. То же и среди женщин.
– Но ведь конструктор должен сам водить автомобиль!..
– Ну и что? Воздушная акробатика в цирке доступна женщинам?
– Вполне.
– Львов и тигров они укрощают?
– Укрощают.
– Так почему ты считаешь, что им не дано нормально управлять автомобилем?
Возразить было нечего.
– Если конструктор садится за руль экспериментальной машины, – продолжал Гена, – это идет на пользу ему и ей. Когда-то можно было взять автомобиль на выходные, поездить, прочувствовать, как ведет себя узел, который спроектировал ты сам. Потом эту практику отменили: дескать, зачем кататься, если всю информацию можете получить у водителей-испытателей? Но для них мой узел рядовой среди многих, а мне он как дитя родное. Уж я бы заметил в его поведении что-нибудь этакое, чего и сам Кошкин не заметит!..
Слова Гены были для меня откровением. Я не сомневался, что любой автоконструктор не только может, но и обязан ездить за рулем. Как же иначе требовать, чтобы не копировал чужие находки, а изобретал свое? Изобретатели всех времен сами испытывали свои творения, если только здоровье позволяло.
Мне вспомнился Степан Осипович Макаров, создавший первый в мире ледокол. Хотел бы я видеть лицо адмирала, если бы ему сказали: «Пусть „Ермак“ плывет в Арктику без вас, – вам потом все расскажут!»
Лично участвовать в испытаниях велел и неписаный кодекс чести. Когда открывали для движения новый мост, автор проекта по традиции становился под ним. Изобретатель стальной брони сидел за ней на полигоне и пил чай, в то время как с другой стороны в броню стреляли из пушек… Можно назвать это ненужной бравадой, но традиция, думается, была правильная: инженер демонстрировал неравнодушие к своему детищу, связь его и своей судьбы.
При всем моем уважении к Стешенко не могу понять, почему он не садится за руль. Уж у него-то, в отличие от рядового конструктора, есть полная возможность! Хочешь – бери экспериментальный автомобиль, хочешь – зарубежный из «конюшни»…
– Когда-то я очень много ездил, – говорит Владимир Петрович, – а теперь надоело…
Очень жаль. Если бы главный конструктор лично водил ЗАЗ-1102, хорошая машина стала бы еще лучше. Не возражал бы тогда Стешенко против заднего дворника, против цепочки для крышки бензобака… Из кресла начальника это кажется роскошью, удорожающей и утяжеляющей автомобиль, а из кресла водителя выглядит совсем иначе.
Представим, что Стешенко и его коллеги-ровесники помолодели на тридцать лет и пришли на «Коммунар» сегодня со свеженькими институтскими дипломами. Мне кажется, теперь им было бы во многом легче, но в чем-то и трудней. Их смелые идеи не пробивались бы в жизнь так долго, как горемычный передний привод. В этом сомнения нет. Но… идеи могли бы и не возникнуть. Ведь мы помним: Володя Стешенко и другие молодые конструкторы «Коммунара» экспериментировали вовсю. Создавали дерзкие и даже озорные машины для опытов – скажем, тот же «Тяни-толкай».
Сегодня в УГК такое не принято: нерациональная трата времени.
Да, самодеятельное, внеплановое творчество отвлекало ребят, зато какой давало опыт! Каждый постигал автомобиль от «А» до «Я» – не только головой, но и руками. Постигая, находил для себя самый интересный агрегат, становился специалистом по нему, старался улучшить… И мог лично проверять свои новшества за рулем: это поощрялось.
А наука? Ее изучали взахлеб. Не детективы читал конструктор на сон грядущий, а испещренные формулами журналы. Одно дело «повышать свою научную квалификацию» вообще и совсем другое – углубляться в науку ради успеха волнующего тебя эксперимента.
Сегодня автоконструктор, в основном, с бумагами возится. Кто посчастливее, за дисплеем сидит. Но даже САПР, умница-разумница, не выручит отрешенного от жизни специалиста. Идеи должны рождаться в человеческой голове, – «электронный мозг» их не производит.
Мне могут возразить: «Если все это так, то откуда же взялся ЗАЗ-1102? Разве не поднялся он в своем классе до мирового уровня?» Поднялся! Но основы его конструкции созданы в то самое время, о котором я говорю. Не было бы той увлеченной, дерзкой работы – не родился бы «ноль второй» таким молодцом.
– Текучка, вас заела, – сказал я Гене и услышал в ответ:
– Текучка текучкой, а современная молодежь неспособна так работать, как мы когда-то.
Да ничего подобного! Просто с некоторых пор в громадном конструкторском зале ей стало негде развернуться. Не случайно группа молодых, желавших проявить себя в полной мере, перебралась из-за кульманов вниз, в помещение рядом с «конюшней»…
ЭТИ СТРАННЫЕ ГОНЩИКИ
По петляющей глинистой трассе с воинственным ревом несутся странные жукообразные автомобили. Болельщики, усеявшие склоны холмов, переживают сильнее, чем на футболе. «Давай, давай, Саша!» – и крутят руками, изображая стремительные колеса. А Саша без того уже напряг до предела мотор и собственные нервы.
Запорожцам такие гонки не в диковинку. Каждый год за плотиной Днепрогэса, неподалеку от знаменитого семисотлетнего дуба, соревнуются багги – специальные кроссовые автомобили. Участвуют именитые гонщики из Москвы и Прибалтики, с Камского автомобильного завода. А все же самые сильные – свои, местные, с «Коммунара».
Любой пацан со склона знает их в лицо. Это, кстати, в сто раз труднее, чем знать футболиста: на трассе лица гонщиков, шлемы, очки густо залеплены грязью из-под колес. После финиша кумиры умываются долго и трудолюбиво. Хочешь автограф – наберись терпения и жди… Самая длинная очередь стоит обычно к Александру Цевелеву. Он мастер спорта международного класса, не раз побеждал за рубежом. Но знаменит он не только как гонщик.
На первый взгляд, багги – очень простой автомобиль: две дуги безопасности, руль и двигатель. На самом деле он далеко не прост. Он ведь ездит не по дороге, а по буграм с ухабами и при этом обязан быть быстрым, устойчивым, легко управляемым. Ну, и, конечно, в высшей степени надежным, чтобы во время гонки все механизмы работали, как часы.
Создать такую машину – большой труд. В первую очередь, труд конструктора. А главным своим конструктором баггисты «Коммунара» называют Сашу Цевелева.
Еще ребенком я нежно любил автомобили, – может быть, потому, что отец всю войну за рулем провел.
Я умел узнавать марки машин по звуку мотора, а ночью – по свету фар. Дифтерия дала мне осложнение на сердце, врачи говорили об операции. «Об автомобилях, а тем более о вождении, пусть забудет: противопоказано!» – вынес приговор профессор.
Отдали меня в музыкальную школу. Стал бы, наверно, скрипачом, если бы не одна книжка. В ней рисованный человечек нечаянно попал в воздухофильтр автомобиля и прошел сквозь все его системы вплоть до выхлопной трубы. С той книжкой я даже ночью не расставался – держал под подушкой.
Мы сидим с Сашей на холме над гоночной трассой, и он рассказывает. Кругом тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21