Синие и белые по бокам! — кричал распорядитель, — выстраивая пары для кадрили.
Я не мог спокойно смотреть на Хетти. Когда к ней подсаживалась Мари, Хетти пыталась улыбнуться, но губы только слегка кривились. Она совсем смяла в руках два белых цветочка ясменника, две скромные звездочки. Ее палка стояла рядом, прислоненная к стулу. В глазах ее набухали слезы.
— Моррис, — сказал я, — давай посидим вон там. Я что-то устал.
— Там? Нет, я боюсь сквозняков. Я почти тащил его к стулу Хетти.
— Что ты меня толкаешь? — Он посмотрел подозрительно.
— Ничего. — Я отпустил его руку. — Давай крутись дальше. С кем ты танцуешь?
— С Пруси Хендерсон.
— Смотри не лопни от натуги. Она весит десять пудов.
— Почему ты меня задираешь? — спросил Моррис. — Тебе не нравится, что я танцевал с Мари четыре раза, а ты только два?
— Ты угадал, — сказал я. — Именно это мне и не нравится.
— Но я уже перешел на Пруси, — сказал он примирительно.
— Мне и это не нравится, — сказал я.
— Почему?
— Мне не нравится, когда ты хватаешь кого-то в охапку, а потом не обращаешь внимания. Он сразу понял и напрягся.
— Ты это про Хетти?
— Почему про Хетти?
— Но ведь это с ней я тогда…
— Не знаю, с кем и когда.
— Что с тобой, Майк?
— Со мной ничего. А с тобой?
— И со мной ничего. Все в порядке.
— И со мной все в порядке, Моррис.
Я оставил его в легкой задумчивости. Я подошел к Хетти.
— Хетти, тебе не скучно?
— Майк, проводи меня домой, — попросила она еле слышно.
У ворот своего дома она не выдержала и заплакала.
— Что ты, Хетти? — пробормотал я.
— Спасибо тебе, — повторяла она сквозь слезы, — спасибо тебе, Майк.
— За что?
— Ты меня проводил. Я бы одна не дошла. Я в самом начале вечера хотела уйти. Но я бы одна не дошла. Никто бы не пошел меня провожать. Спасибо тебе, Майк. Тебе ведь хотелось танцевать, а вот пришлось…
— Пустяки, — бормотал я. — Что ты говоришь, Хетти?
— Нет, нет, Майк… Зачем я только пошла в Капитолий. Я не хотела идти, я боялась. Не стоило мне идти в Капитолий, Майк…
Она плакала, прислонившись к чугунной решетке имения «Аркольский дуб».
Ночью я плохо спал. То ли перенервничал, то ли надышался густым запахом цветов. Мне снился пустой разрушенный Гедеон, заросший черной травой и картонными цветами. От этого сна я проснулся весь мокрый.
Глава 15: Как попасть в Леденцовый Каньон
Все вы знаете, где находится Леденцовый Каньон. Как раз за Дымной Горой, рядом с ущельем Дырявых Штанов, сразу после Медовой Поляны. В Леденцовом Каньоне течет речка Шипучка, растут на деревьях имбирные пряники, и делать там совсем ничего не надо. Летом течет по реке яблочный сидр, а зимой вишневый сироп. Ну, такие дела.
Вот что. Думал, думал Кривой Початок и говорит:
— Послушай, Чих, а ведь хорошо в Леденцовом Каньоне.
— Что верно, то верно, — говорит Чихни-Понюхай. Он думать совсем не любил.
— А ведь разве найдется дурак, который туда заглянуть не захочет?
— Да кто его знает, — отвечает Чихни-Понюхай.
— Ну, ясное дело, таких не найдется, — говорит Кривой Початок.
— Ну, ясное дело, — соглашается Чихни-Понюхай.
— Так надо же людям помочь, — намекает Кривой Початок.
— Только не задаром, — понимает Чихни-Понюхай. Вот оно что! Стали приятели бегать по Черной Розе, всех собирать, кто захочет в Леденцовый Каньон.
— А как же туда добраться? — спрашивают.
— Два доллара за билет, — говорят приятели. — Довезем до самой Шипучки.
Ну кто самый глупый? Смоляной Малыш. Стало быть, он и выложил первый два доллара. Уж больно ему не терпелось попасть в Леденцовый Каньон, где пряники на деревьях растут и сидр под ногами бежит.
За ним девочка Белая Коробочка. А там братец Опоссум вынул свою заначку. Доллар и тридцать два цента. Ничего, взяли у него денежки. Потом, говорят, доплатишь.
А мистер Лис с мистером Кроликом? Неужто в таком деле отстать? Но ведь поумней других будут. Сказали:
— Пока покупать билеты не будем. Заплатим потом, как вернемся. А где этот Леденцовый Каньон?
— Эх ты! — сказал Кривой Початок. — Хоть кукурузы мешок, подкиньте. Неужто задаром везти?
— Ладно, — говорит мистер Кролик, — есть тут у братца Лиса мешок кукурузы. Давай, братец Лис, отдай им мешок кукурузы. Я, как в Леденцовый Каньон сходим, мешок пряников тебе уступлю.
Обрадовался мистер Лис. Мешок пряников куда как слаще мешка кукурузы! Притащил свою кукурузу. Руки потирает.
— Как все-таки в этот Каньон добраться? — спрашивает.
— Да просто, — говорят приятели. — Видели, какие у Белого Дымка колеса? Передние маленькие, а задние большие. Стало быть, что ты на это скажешь, братец Лис?
— Да что сказать? — отвечает тот. — Прямо не знаю.
— Да ты, видно, скажешь, что большие колеса когда-нибудь догонят маленькие. Вот что ты скажешь, братец Лис.
— Ей-богу, верно, — говорит тот.
— А когда большие колеса догонят маленькие и чикнут по ним, тогда и начнется Леденцовый Каньон.
— Скажи как просто! — удивляется мистер Лис. — Как же я сам не догадался? А где ваш Белый Дымок?
— Ну, это еще проще, — отвечают приятели. — Сейчас доставим.
Ох и смекалистые ребята! Помчались к Белому Дымку. Тот в это время перед зеркальцем красуется, песенку поет:
Пых-пых, хорошая погодка,
Пых-пых, побегаю в охотку.
— Вот-вот! — говорят приятели. — Самое дело. Народу собралось пропасть. Хозяин Тутовый Лоб пригласил всех на варенье. Но чтоб, говорит, первым был Белый Дымок. А за ним, говорит, все остальные. Бочку варенья ставит.
— Батюшки! — Белый Дымок обрадовался. — Ужас как варенье люблю!
— Значит, прямой дорогой к нему, — советуют приятели. — Да не больно беги. Чтоб все за тобой поспевали.
А сами вприпрыжку к мистеру Лису, мистеру Кролику, братцу Опоссуму, Смоляному Малышу и Белой Коробочке.
— Быстрей, значит, — говорят. — Белый Дымок вон уже в пути.
Бежит потихоньку Белый Дымок, красуется. За ним мистер Лис с мистером Кроликом поспевают, а дальше братец Опоссум пыхтит, а дальше Белая Коробочка и Смоляной Малыш семенят.
Кривой Початок да Чихни-Понюхай — те хлеще всех нажимают. Прямо страсть как мчатся. Первыми прибежали к хозяину Тутовому Лбу. Спрашивают:
— Ты обещал награду за мистера Лиса и мистера Кролика, которые разорили твой огород и курятник?
— Ну, стало быть, я, — отвечает Тутовый Лоб. — Только мне чтоб без болтовни. Мне их живыми подай, тогда и награда будет.
— Ну, ясное дело, — говорят приятели. — Сейчас они к тебе прямым ходом за Белым Дымком прибегут. Давай награду.
Взяли награду приятели, порадовались, убежали. А Белый Дымок — вон он уже во двор въезжает. За ним мистер Лис, мистер Кролик, братец Опоссум да Смоляной Малыш вместе с Белой Коробочкой.
— Неужто это Леденцовый Каньон? — удивляется мистер Лис. — Тогда мне это место знакомо. Я тут хороших курочек брал.
— А я капустку, — говорит мистер Кролик. — Только не нравится мне это местечко, братец.
А тут хозяин Тутовый Лоб как выскочит, да с ружьем двадцать второго калибра.
— Руки вверх! — кричит.
Мистер Лис с мистером Кроликом побледнели и руки подняли. Все поняли, все сообразили.
— Здравствуй, хозяин, — говорят. — Помним, помним, одолжались. Теперь, значит, решили должок вернуть. Получай.
— Чего получать? — спрашивает Тутовый Лоб.
— Работничков привели. Белую Коробочку, Смоляного Малыша, братца Опоссума да и паровозик. Будешь на нем кукурузу возить. Бери их совсем. Они наш долг отработают. А нам так пора. До свидания.
И как дунули! В одно мгновение. Были и нет их.
Схватил хозяин Тутовый Лоб Смоляного Малыша, девочку Белую Коробочку, Белого Дымка и заставил их на себя работать. Как те ни отпирались, ничего не вышло.
А братец Опоссум — тот сумел удрать. Хозяин Тутовый Лоб за хвост его попробовал удержать, но братец Опоссум вырвался, только шерсть в руках хозяина осталась. С тех пор братец Опоссум ходит с голым хвостом.
Вот ведь какая история, милые господа. Непросто попасть в Леденцовый Каньон. Скорей угодишь в сарай к хозяину с ружьем двадцать второго калибра и кожаной плеткой.
Глава 16: Я и Моррис
После Цветочного бала Моррис впал в спячку. Он завесил окна вагончика мешковиной и спал до полудня, а иногда и дольше. Теперь мы ложились поздно, когда начинало светать.
Моррис отказался от всех рейсов и загнал «Пегаса» на «пеликаний пруд», самое грязное место во всем Гедеоне. Здесь чистили котлы паровозов. Стоящий машинист по крайней мере два раза в месяц отправляет сюда свою машину. На «пеликаньем пруду» все черное и блестящее, как в преисподней. Стоит пройтись по нему разок, как потом неделю не отмоешь башмаки.
Теперь нашлось у нас времечко поговорить. Стояла жара. Только к вечеру горячая Черная Роза начинала дышать прохладой. Звезды сияли в полную летнюю силу. Даже казалось, можно различать их грани.
Моррис сказал:
— Ты ведь не ходишь в церковь?
— Нет, — ответил я.
— А что ты носишь на шее?
Я объяснил, что это память о матери. Простая железная цепочка с таким же простым плоским камешком. Я снял и дал посмотреть Моррису. Верно, с цепочкой я не расстаюсь никогда, даже во время купания.
В такой вечер, когда мы, задумавшись, глядели в небо, Моррис рассказал мне про Старого Кестера.
Старый Кестер работал машинистом на линии Каир-Сентрейлия в нижнем Египте. Египтом называют места на юге Иллинойса, и виной тому темнота местных жителей. Я, правда, не думаю, что хозяева оттуда глупее плантаторов Черной Розы, но ведь клички придумывают северяне, а у них еще руки не дотянулись до Черной Розы.
Старый Кестер взял Морриса подручным, когда тому было всего тринадцать. Ни отца, ни матери Моррис не знал, вырос у какого-то дальнего родственника, потом и тот помер. Моррис долго скитался по Иллинойсу и вот попал к Старому Кестеру.
Старый Кестер полюбил Морриса да и Моррис его. Кестер научил Морриса всему, что знал о паровозах. За два года Моррис научился водить машину и гонял по линии так лихо, что все диву давались, а кто не видел, просто не верил. Моррис Аллен был машинист, что называется, от бога.
Когда Старый Кестер стал умирать, он вырыл в своем садике железную коробку, доверху набитую золотыми франками. Откуда у него эти франки, Кестер не сказал. Он просто заказал фирме «Кук-Данфорт» небольшой быстроходный локомотив типа «крэмптон» и подарил его Моррису.
Моррис не сработался с компанией линии Каир-Сентрейлия. Иллинойс все-таки не Дикси-кантри. Расписание там налажено. Если уж впрягся — работай. Катай туда-сюда по часам. И только на нашей захудалой линии, где поезд может опоздать на полдня, Моррис нашел то, что нужно.
А что было нужно Моррису? Он сказал:
— Ты раньше слышал про Белый Дымок?
— Нет, — ответил я, — не слышал. Наверное, дядюшка Париж его придумал.
Моррис покачал головой.
— Старый Кестер тоже знал про него.
— Значит, и в Иллинойсе рассказывают такие истории?
— Нет, — сказал Моррис. — Он его видел.
— Белый Дымок?
— Да. Несколько раз, ночью. Белый Дымок обходил Кестера на большой скорости.
— По встречной колее?
— Нет, справа по полотну. Он мчался как по воздуху.
— Чудеса, — сказал я. — Ему показалось.
— Несколько раз, — повторил Моррис. — Кестер не сумасшедший. Он хорошо видел. Он даже заметил пар на манометре Белого Дымка. Там было девяносто футов.
— Белый Дымок простой чайник, — сказал я.
— Нет, нет, — Моррис снова покачал головой. Что нас свело с Моррисом? Когда в саду «Аркольского дуба» он кинулся ко мне с горящими глазами, я сразу понял, что с этим парнем мы сразу не разойдемся. Потом он назвал меня братом. А почему бы и нет? Ни он ни я не знали своих родителей. Мы оба бродяжничали, долго скитались, обоих нас жизнь колотила, обколачивала. Вот только разницы в годах у нас почти не было. А то, как знать, могло статься, что и родители у нас одни.
Я рассказывал Моррису про созвездия. Летом Большой Квадрат поднимается над горизонтом выше, чем в мае. Вокруг горят звезды Андромеды, Пегаса, Кассиопеи, Цефея, Персея и Кита.
Есть целая легенда. Жили-были царица Кассиопея и царь Цефей, правили большой страной. Но слишком похвалялась своей красотой Кассиопея, говорила, что ни одна морская нимфа с ней не сравнится. За это рассердился на нее бог моря Посейдон, послал на страну Кассиопеи страшного Кита. Чтобы спастись от Кита, Цефей и Кассиопея отдали Киту юную дочку Андромеду. Андромеду ждала страшная смерть, но ее спас храбрый воин Персей, а крылатый конь Пегас примчал Андромеду и Пегаса к родителям.
— Значит, и в небе есть Пегас? — сказал Моррис.
— Выходит, так, — ответил я.
— Откуда ты все это знаешь? Я никогда не слышал.
— Почитай календарь Джонсона. Про каждое созвездие есть легенда.
— Крылатый конь… — задумчиво повторил Моррис. — Мой «Пегас» тоже неплох. Если нужно, я выжму семьдесят миль.
— Не дадут повороты, — сказал я.
— За фортом есть «пика» миль в десять, я проходил ее за восемь минут, правда, пустой.
— «Пегас» неплохой коняга, — согласился я.
— Но Белый Дымок быстрее, — сказал Моррис. — Старый Кестер говорил, что он обходил его на скорости в сто миль. Как будто Кестер стоял на месте.
— И ты в это веришь?
— Да! — сказал он с каким-то ожесточением. — Кестер входил в туннель, а Белый Дымок прошил гору насквозь, как стог соломы! Кестер видел, не стал бы он врать.
— По-твоему, никто не врет, когда рассказывает басни, — сказал я. — Послушай, что сочиняют девчонки на галерее. И про мертвецов, и про разбойников, про невидимок и призраков.
— А ты думаешь, ничего такого нет? — спросил Моррис.
— Да, может, и есть, — сказал я, — только…
— Что только?
— Я-то никогда не видал.
— Еще увидишь, — сурово сказал Моррис.
Характер у Морриса нелегкий. Иногда он становится раздражительным, тогда лучше к нему не подходи. Он может сказать что-то обидное. Правда, на другой день будет ходить с виноватым видом, но и тут извиняться не станет. Если понять Морриса, то не стоит обращать внимания на такую чепуху. Разговаривай, как всегда. За это Моррис всегда старается отблагодарить. Он будет кидать за тебя чурбаки в топку, долбить смоляные наросты на поддувале и все выхватывать из твоих рук.
Про спячку я уже говорил. Оказывается, она всегда наступает у Морриса в конце июня. Ничего с ней поделать нельзя. В эти дни Моррис становится мрачным и одновременно мечтательным. Весь уклад идет на перекосяк. Ночью не спится, а днем так и валит на матрац. Проснувшись, он еще поваляется часок и будет донимать Вика все тем же разговором:
— Ну как, черный брат, есть еще курицы во дворе Денниса?
— Есть, мисти сэр, — оживляется Вик.
— Так надо бы того, взять, что ли, одну.
Вик улыбается до ушей и направляется к двери вагончика.
— Постой, угольное создание, ты что же, хочешь украсть?
— Да, мисти сэр. — Вик недоуменно хлопает очами.
— Так разве красть хорошо?
Вик застывает в нерешительности.
— Сначала ты украл себя, потом украл котенка, а теперь хочешь украсть курицу?
Вик окончательно сбит с толку. А Моррис продолжает как бы в полусне:
— Крадут только на Севере, мистер Сажа, а ты еще туда не доехал. Ты помыл тарелки?
— Помыл, мисти сэр, — пищит Вик.
— Теперь помой себя. Помой, грязное чучелко. Может, сойдет чернота, и ты станешь настоящим гражданином. Сам тощий Линкин, будущий президент, поцелует тебя в нос.
Такую беседу Моррис может вести очень долго. Просто ему не хочется вставать, делать ничего неохота. В такие минуты разговор с нашим добрым Виком самое приятное занятие.
В «голубой гостиной» нашего вагончика висит карта железной дороги от Гедеона до самой Короны. Во всем штате это единственная линия длиной примерно в сто пятьдесят миль. Она распадается на две ветки: Гедеон — форт Клер и форт Клер — Корона.
У той и другой ветки разные хозяева. Даже ширина колеи сначала была разная. Корона строила свою дорогу первой и взяла за образец «стефенсоновку», колею Новой Англии. Конечно, Гедеон не желал плестись в хвосте у Короны, он выбрал «пятифутовку», колею чуть пошире. Но тут Гедеон промахнулся.
Паровозы строили на Севере заводы Брукса, Роджерса, Хинкли-Дрюри, Кука-Данфорта. Северяне, конечно, приспосабливали машины к своей «стефенсоновке». Они выпускали паровозы и специально для Юга, но такие стоили дороже, а дешевые старые машины гедеонцам уже не годились.
Вот и пришлось мудрецам из Черной Розы пристраивать к двум рельсам третий. Налево «пятифутовка», направо «стефенсоновка». Путь получился трехногий, ничего смешней я не видел. Наш «Пегас» бегает по правой колее, он может ходить до самой Короны. Из восьми гедеонских паровозов только «Пегас» и «Страшила» рассчитаны на стефенсоновскую колею, остальным дороги дальше форта нет. Да и не нужно: две компании никогда не ладили между собой.
Восемь станций, девятый форт. На обрывке цирковой афиши я набросал контур созвездий Андромеда-Пегас. Восемь главных звезд почти по прямой, девятая в середине. Она также чуть в стороне, как форт.
На месте Гедеона слегка оранжевый огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Я не мог спокойно смотреть на Хетти. Когда к ней подсаживалась Мари, Хетти пыталась улыбнуться, но губы только слегка кривились. Она совсем смяла в руках два белых цветочка ясменника, две скромные звездочки. Ее палка стояла рядом, прислоненная к стулу. В глазах ее набухали слезы.
— Моррис, — сказал я, — давай посидим вон там. Я что-то устал.
— Там? Нет, я боюсь сквозняков. Я почти тащил его к стулу Хетти.
— Что ты меня толкаешь? — Он посмотрел подозрительно.
— Ничего. — Я отпустил его руку. — Давай крутись дальше. С кем ты танцуешь?
— С Пруси Хендерсон.
— Смотри не лопни от натуги. Она весит десять пудов.
— Почему ты меня задираешь? — спросил Моррис. — Тебе не нравится, что я танцевал с Мари четыре раза, а ты только два?
— Ты угадал, — сказал я. — Именно это мне и не нравится.
— Но я уже перешел на Пруси, — сказал он примирительно.
— Мне и это не нравится, — сказал я.
— Почему?
— Мне не нравится, когда ты хватаешь кого-то в охапку, а потом не обращаешь внимания. Он сразу понял и напрягся.
— Ты это про Хетти?
— Почему про Хетти?
— Но ведь это с ней я тогда…
— Не знаю, с кем и когда.
— Что с тобой, Майк?
— Со мной ничего. А с тобой?
— И со мной ничего. Все в порядке.
— И со мной все в порядке, Моррис.
Я оставил его в легкой задумчивости. Я подошел к Хетти.
— Хетти, тебе не скучно?
— Майк, проводи меня домой, — попросила она еле слышно.
У ворот своего дома она не выдержала и заплакала.
— Что ты, Хетти? — пробормотал я.
— Спасибо тебе, — повторяла она сквозь слезы, — спасибо тебе, Майк.
— За что?
— Ты меня проводил. Я бы одна не дошла. Я в самом начале вечера хотела уйти. Но я бы одна не дошла. Никто бы не пошел меня провожать. Спасибо тебе, Майк. Тебе ведь хотелось танцевать, а вот пришлось…
— Пустяки, — бормотал я. — Что ты говоришь, Хетти?
— Нет, нет, Майк… Зачем я только пошла в Капитолий. Я не хотела идти, я боялась. Не стоило мне идти в Капитолий, Майк…
Она плакала, прислонившись к чугунной решетке имения «Аркольский дуб».
Ночью я плохо спал. То ли перенервничал, то ли надышался густым запахом цветов. Мне снился пустой разрушенный Гедеон, заросший черной травой и картонными цветами. От этого сна я проснулся весь мокрый.
Глава 15: Как попасть в Леденцовый Каньон
Все вы знаете, где находится Леденцовый Каньон. Как раз за Дымной Горой, рядом с ущельем Дырявых Штанов, сразу после Медовой Поляны. В Леденцовом Каньоне течет речка Шипучка, растут на деревьях имбирные пряники, и делать там совсем ничего не надо. Летом течет по реке яблочный сидр, а зимой вишневый сироп. Ну, такие дела.
Вот что. Думал, думал Кривой Початок и говорит:
— Послушай, Чих, а ведь хорошо в Леденцовом Каньоне.
— Что верно, то верно, — говорит Чихни-Понюхай. Он думать совсем не любил.
— А ведь разве найдется дурак, который туда заглянуть не захочет?
— Да кто его знает, — отвечает Чихни-Понюхай.
— Ну, ясное дело, таких не найдется, — говорит Кривой Початок.
— Ну, ясное дело, — соглашается Чихни-Понюхай.
— Так надо же людям помочь, — намекает Кривой Початок.
— Только не задаром, — понимает Чихни-Понюхай. Вот оно что! Стали приятели бегать по Черной Розе, всех собирать, кто захочет в Леденцовый Каньон.
— А как же туда добраться? — спрашивают.
— Два доллара за билет, — говорят приятели. — Довезем до самой Шипучки.
Ну кто самый глупый? Смоляной Малыш. Стало быть, он и выложил первый два доллара. Уж больно ему не терпелось попасть в Леденцовый Каньон, где пряники на деревьях растут и сидр под ногами бежит.
За ним девочка Белая Коробочка. А там братец Опоссум вынул свою заначку. Доллар и тридцать два цента. Ничего, взяли у него денежки. Потом, говорят, доплатишь.
А мистер Лис с мистером Кроликом? Неужто в таком деле отстать? Но ведь поумней других будут. Сказали:
— Пока покупать билеты не будем. Заплатим потом, как вернемся. А где этот Леденцовый Каньон?
— Эх ты! — сказал Кривой Початок. — Хоть кукурузы мешок, подкиньте. Неужто задаром везти?
— Ладно, — говорит мистер Кролик, — есть тут у братца Лиса мешок кукурузы. Давай, братец Лис, отдай им мешок кукурузы. Я, как в Леденцовый Каньон сходим, мешок пряников тебе уступлю.
Обрадовался мистер Лис. Мешок пряников куда как слаще мешка кукурузы! Притащил свою кукурузу. Руки потирает.
— Как все-таки в этот Каньон добраться? — спрашивает.
— Да просто, — говорят приятели. — Видели, какие у Белого Дымка колеса? Передние маленькие, а задние большие. Стало быть, что ты на это скажешь, братец Лис?
— Да что сказать? — отвечает тот. — Прямо не знаю.
— Да ты, видно, скажешь, что большие колеса когда-нибудь догонят маленькие. Вот что ты скажешь, братец Лис.
— Ей-богу, верно, — говорит тот.
— А когда большие колеса догонят маленькие и чикнут по ним, тогда и начнется Леденцовый Каньон.
— Скажи как просто! — удивляется мистер Лис. — Как же я сам не догадался? А где ваш Белый Дымок?
— Ну, это еще проще, — отвечают приятели. — Сейчас доставим.
Ох и смекалистые ребята! Помчались к Белому Дымку. Тот в это время перед зеркальцем красуется, песенку поет:
Пых-пых, хорошая погодка,
Пых-пых, побегаю в охотку.
— Вот-вот! — говорят приятели. — Самое дело. Народу собралось пропасть. Хозяин Тутовый Лоб пригласил всех на варенье. Но чтоб, говорит, первым был Белый Дымок. А за ним, говорит, все остальные. Бочку варенья ставит.
— Батюшки! — Белый Дымок обрадовался. — Ужас как варенье люблю!
— Значит, прямой дорогой к нему, — советуют приятели. — Да не больно беги. Чтоб все за тобой поспевали.
А сами вприпрыжку к мистеру Лису, мистеру Кролику, братцу Опоссуму, Смоляному Малышу и Белой Коробочке.
— Быстрей, значит, — говорят. — Белый Дымок вон уже в пути.
Бежит потихоньку Белый Дымок, красуется. За ним мистер Лис с мистером Кроликом поспевают, а дальше братец Опоссум пыхтит, а дальше Белая Коробочка и Смоляной Малыш семенят.
Кривой Початок да Чихни-Понюхай — те хлеще всех нажимают. Прямо страсть как мчатся. Первыми прибежали к хозяину Тутовому Лбу. Спрашивают:
— Ты обещал награду за мистера Лиса и мистера Кролика, которые разорили твой огород и курятник?
— Ну, стало быть, я, — отвечает Тутовый Лоб. — Только мне чтоб без болтовни. Мне их живыми подай, тогда и награда будет.
— Ну, ясное дело, — говорят приятели. — Сейчас они к тебе прямым ходом за Белым Дымком прибегут. Давай награду.
Взяли награду приятели, порадовались, убежали. А Белый Дымок — вон он уже во двор въезжает. За ним мистер Лис, мистер Кролик, братец Опоссум да Смоляной Малыш вместе с Белой Коробочкой.
— Неужто это Леденцовый Каньон? — удивляется мистер Лис. — Тогда мне это место знакомо. Я тут хороших курочек брал.
— А я капустку, — говорит мистер Кролик. — Только не нравится мне это местечко, братец.
А тут хозяин Тутовый Лоб как выскочит, да с ружьем двадцать второго калибра.
— Руки вверх! — кричит.
Мистер Лис с мистером Кроликом побледнели и руки подняли. Все поняли, все сообразили.
— Здравствуй, хозяин, — говорят. — Помним, помним, одолжались. Теперь, значит, решили должок вернуть. Получай.
— Чего получать? — спрашивает Тутовый Лоб.
— Работничков привели. Белую Коробочку, Смоляного Малыша, братца Опоссума да и паровозик. Будешь на нем кукурузу возить. Бери их совсем. Они наш долг отработают. А нам так пора. До свидания.
И как дунули! В одно мгновение. Были и нет их.
Схватил хозяин Тутовый Лоб Смоляного Малыша, девочку Белую Коробочку, Белого Дымка и заставил их на себя работать. Как те ни отпирались, ничего не вышло.
А братец Опоссум — тот сумел удрать. Хозяин Тутовый Лоб за хвост его попробовал удержать, но братец Опоссум вырвался, только шерсть в руках хозяина осталась. С тех пор братец Опоссум ходит с голым хвостом.
Вот ведь какая история, милые господа. Непросто попасть в Леденцовый Каньон. Скорей угодишь в сарай к хозяину с ружьем двадцать второго калибра и кожаной плеткой.
Глава 16: Я и Моррис
После Цветочного бала Моррис впал в спячку. Он завесил окна вагончика мешковиной и спал до полудня, а иногда и дольше. Теперь мы ложились поздно, когда начинало светать.
Моррис отказался от всех рейсов и загнал «Пегаса» на «пеликаний пруд», самое грязное место во всем Гедеоне. Здесь чистили котлы паровозов. Стоящий машинист по крайней мере два раза в месяц отправляет сюда свою машину. На «пеликаньем пруду» все черное и блестящее, как в преисподней. Стоит пройтись по нему разок, как потом неделю не отмоешь башмаки.
Теперь нашлось у нас времечко поговорить. Стояла жара. Только к вечеру горячая Черная Роза начинала дышать прохладой. Звезды сияли в полную летнюю силу. Даже казалось, можно различать их грани.
Моррис сказал:
— Ты ведь не ходишь в церковь?
— Нет, — ответил я.
— А что ты носишь на шее?
Я объяснил, что это память о матери. Простая железная цепочка с таким же простым плоским камешком. Я снял и дал посмотреть Моррису. Верно, с цепочкой я не расстаюсь никогда, даже во время купания.
В такой вечер, когда мы, задумавшись, глядели в небо, Моррис рассказал мне про Старого Кестера.
Старый Кестер работал машинистом на линии Каир-Сентрейлия в нижнем Египте. Египтом называют места на юге Иллинойса, и виной тому темнота местных жителей. Я, правда, не думаю, что хозяева оттуда глупее плантаторов Черной Розы, но ведь клички придумывают северяне, а у них еще руки не дотянулись до Черной Розы.
Старый Кестер взял Морриса подручным, когда тому было всего тринадцать. Ни отца, ни матери Моррис не знал, вырос у какого-то дальнего родственника, потом и тот помер. Моррис долго скитался по Иллинойсу и вот попал к Старому Кестеру.
Старый Кестер полюбил Морриса да и Моррис его. Кестер научил Морриса всему, что знал о паровозах. За два года Моррис научился водить машину и гонял по линии так лихо, что все диву давались, а кто не видел, просто не верил. Моррис Аллен был машинист, что называется, от бога.
Когда Старый Кестер стал умирать, он вырыл в своем садике железную коробку, доверху набитую золотыми франками. Откуда у него эти франки, Кестер не сказал. Он просто заказал фирме «Кук-Данфорт» небольшой быстроходный локомотив типа «крэмптон» и подарил его Моррису.
Моррис не сработался с компанией линии Каир-Сентрейлия. Иллинойс все-таки не Дикси-кантри. Расписание там налажено. Если уж впрягся — работай. Катай туда-сюда по часам. И только на нашей захудалой линии, где поезд может опоздать на полдня, Моррис нашел то, что нужно.
А что было нужно Моррису? Он сказал:
— Ты раньше слышал про Белый Дымок?
— Нет, — ответил я, — не слышал. Наверное, дядюшка Париж его придумал.
Моррис покачал головой.
— Старый Кестер тоже знал про него.
— Значит, и в Иллинойсе рассказывают такие истории?
— Нет, — сказал Моррис. — Он его видел.
— Белый Дымок?
— Да. Несколько раз, ночью. Белый Дымок обходил Кестера на большой скорости.
— По встречной колее?
— Нет, справа по полотну. Он мчался как по воздуху.
— Чудеса, — сказал я. — Ему показалось.
— Несколько раз, — повторил Моррис. — Кестер не сумасшедший. Он хорошо видел. Он даже заметил пар на манометре Белого Дымка. Там было девяносто футов.
— Белый Дымок простой чайник, — сказал я.
— Нет, нет, — Моррис снова покачал головой. Что нас свело с Моррисом? Когда в саду «Аркольского дуба» он кинулся ко мне с горящими глазами, я сразу понял, что с этим парнем мы сразу не разойдемся. Потом он назвал меня братом. А почему бы и нет? Ни он ни я не знали своих родителей. Мы оба бродяжничали, долго скитались, обоих нас жизнь колотила, обколачивала. Вот только разницы в годах у нас почти не было. А то, как знать, могло статься, что и родители у нас одни.
Я рассказывал Моррису про созвездия. Летом Большой Квадрат поднимается над горизонтом выше, чем в мае. Вокруг горят звезды Андромеды, Пегаса, Кассиопеи, Цефея, Персея и Кита.
Есть целая легенда. Жили-были царица Кассиопея и царь Цефей, правили большой страной. Но слишком похвалялась своей красотой Кассиопея, говорила, что ни одна морская нимфа с ней не сравнится. За это рассердился на нее бог моря Посейдон, послал на страну Кассиопеи страшного Кита. Чтобы спастись от Кита, Цефей и Кассиопея отдали Киту юную дочку Андромеду. Андромеду ждала страшная смерть, но ее спас храбрый воин Персей, а крылатый конь Пегас примчал Андромеду и Пегаса к родителям.
— Значит, и в небе есть Пегас? — сказал Моррис.
— Выходит, так, — ответил я.
— Откуда ты все это знаешь? Я никогда не слышал.
— Почитай календарь Джонсона. Про каждое созвездие есть легенда.
— Крылатый конь… — задумчиво повторил Моррис. — Мой «Пегас» тоже неплох. Если нужно, я выжму семьдесят миль.
— Не дадут повороты, — сказал я.
— За фортом есть «пика» миль в десять, я проходил ее за восемь минут, правда, пустой.
— «Пегас» неплохой коняга, — согласился я.
— Но Белый Дымок быстрее, — сказал Моррис. — Старый Кестер говорил, что он обходил его на скорости в сто миль. Как будто Кестер стоял на месте.
— И ты в это веришь?
— Да! — сказал он с каким-то ожесточением. — Кестер входил в туннель, а Белый Дымок прошил гору насквозь, как стог соломы! Кестер видел, не стал бы он врать.
— По-твоему, никто не врет, когда рассказывает басни, — сказал я. — Послушай, что сочиняют девчонки на галерее. И про мертвецов, и про разбойников, про невидимок и призраков.
— А ты думаешь, ничего такого нет? — спросил Моррис.
— Да, может, и есть, — сказал я, — только…
— Что только?
— Я-то никогда не видал.
— Еще увидишь, — сурово сказал Моррис.
Характер у Морриса нелегкий. Иногда он становится раздражительным, тогда лучше к нему не подходи. Он может сказать что-то обидное. Правда, на другой день будет ходить с виноватым видом, но и тут извиняться не станет. Если понять Морриса, то не стоит обращать внимания на такую чепуху. Разговаривай, как всегда. За это Моррис всегда старается отблагодарить. Он будет кидать за тебя чурбаки в топку, долбить смоляные наросты на поддувале и все выхватывать из твоих рук.
Про спячку я уже говорил. Оказывается, она всегда наступает у Морриса в конце июня. Ничего с ней поделать нельзя. В эти дни Моррис становится мрачным и одновременно мечтательным. Весь уклад идет на перекосяк. Ночью не спится, а днем так и валит на матрац. Проснувшись, он еще поваляется часок и будет донимать Вика все тем же разговором:
— Ну как, черный брат, есть еще курицы во дворе Денниса?
— Есть, мисти сэр, — оживляется Вик.
— Так надо бы того, взять, что ли, одну.
Вик улыбается до ушей и направляется к двери вагончика.
— Постой, угольное создание, ты что же, хочешь украсть?
— Да, мисти сэр. — Вик недоуменно хлопает очами.
— Так разве красть хорошо?
Вик застывает в нерешительности.
— Сначала ты украл себя, потом украл котенка, а теперь хочешь украсть курицу?
Вик окончательно сбит с толку. А Моррис продолжает как бы в полусне:
— Крадут только на Севере, мистер Сажа, а ты еще туда не доехал. Ты помыл тарелки?
— Помыл, мисти сэр, — пищит Вик.
— Теперь помой себя. Помой, грязное чучелко. Может, сойдет чернота, и ты станешь настоящим гражданином. Сам тощий Линкин, будущий президент, поцелует тебя в нос.
Такую беседу Моррис может вести очень долго. Просто ему не хочется вставать, делать ничего неохота. В такие минуты разговор с нашим добрым Виком самое приятное занятие.
В «голубой гостиной» нашего вагончика висит карта железной дороги от Гедеона до самой Короны. Во всем штате это единственная линия длиной примерно в сто пятьдесят миль. Она распадается на две ветки: Гедеон — форт Клер и форт Клер — Корона.
У той и другой ветки разные хозяева. Даже ширина колеи сначала была разная. Корона строила свою дорогу первой и взяла за образец «стефенсоновку», колею Новой Англии. Конечно, Гедеон не желал плестись в хвосте у Короны, он выбрал «пятифутовку», колею чуть пошире. Но тут Гедеон промахнулся.
Паровозы строили на Севере заводы Брукса, Роджерса, Хинкли-Дрюри, Кука-Данфорта. Северяне, конечно, приспосабливали машины к своей «стефенсоновке». Они выпускали паровозы и специально для Юга, но такие стоили дороже, а дешевые старые машины гедеонцам уже не годились.
Вот и пришлось мудрецам из Черной Розы пристраивать к двум рельсам третий. Налево «пятифутовка», направо «стефенсоновка». Путь получился трехногий, ничего смешней я не видел. Наш «Пегас» бегает по правой колее, он может ходить до самой Короны. Из восьми гедеонских паровозов только «Пегас» и «Страшила» рассчитаны на стефенсоновскую колею, остальным дороги дальше форта нет. Да и не нужно: две компании никогда не ладили между собой.
Восемь станций, девятый форт. На обрывке цирковой афиши я набросал контур созвездий Андромеда-Пегас. Восемь главных звезд почти по прямой, девятая в середине. Она также чуть в стороне, как форт.
На месте Гедеона слегка оранжевый огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20