Значит, ушли за нами с интервалом меньше чем в час. То, что мы наверстали по ходу, потеряно в Кроликтауне и на полустанке. «Страшила» оказался расторопным. Да что говорить. Ведь мы оставляли ему чистый путь.
Плохо дело. Крутимся в будке. Вольный Чарли и его помощник все еще раздумывают. Бежать с нами или прятаться? Моррис зачем-то вытаскивает свой револьвер. Но главное сейчас — отойти хотя бы на ружейный выстрел. От полустанка начинается прямая, они могут нас достать, если подкатят вовремя.
Внезапно Вольный Чарли выхватывает у Морриса револьвер и говорит:
— Я задержу их, Моррис. Я их запутаю.
— Что ты? Отдай! — кричит Моррис, а сам уже понукает «Пегаса» толчками.
— Я задержу! — кричит Вольный Чарли. Плохо Дело стоит в растерянности.
— Садитесь, садитесь! — кричит Хетти.
— Я хорошо стреляю!
— Отдай револьвер, черт побери!
Тут негр из наших внезапно спрыгивает на землю. Я сразу узнаю его, это ловкий и сильный парень Красная Лапа. Сначала я подумал, что Красная Лапа хочет помочь Моррису и отнять револьвер у Вольного Чарли.
Красная Лапа и вправду выхватывает револьвер у Вольного Чарли и говорит:
— У тебя есть ружье.
Они сразу понимают друг друга. Вольный Чарли мгновение глядит на Красную Лапу и говорит:
— Ну, молись, братец.
— Я тоже хорошо стреляю, — говорит Красная Лапа.
В глазах у Вольного Чарли огонь, лицо перекосились. Он снова говорит, теперь уже как бы про себя:
— Молитесь, белые братья.
— Эй, эй! — кричит Моррис. — Какого черта! Они вас в два счета прикончат!
— Как бы не так! — Вольный Чарли мрачно усмехается.
Теряем, теряем на этом время! И вот страшная картина. Из-за дальнего поворота пыхтящей черной громадой вываливает «Страшила». За ним маленькая «люлька», а на ней — боже ты мой! — полным-полно орущих, машущих ружьями преследователей! Они везде: и на тендере «Страшилы», и даже на его будке.
Сразу пальба, но они еще далеко. Моррис хладнокровно открывает регулятор. Я всегда поражался, что в минуты опасности его лицо делалось совершенно спокойным.
«Пегас» потихоньку набирает ход. Какая все-таки неуклюжая штука паровоз! Чтобы разогнаться, ему нужна не одна сотня футов.
«Страшила» тем временем тормозит перед развороченным путем. Ох, сейчас они попрыгают на полотно и кинутся за нами, стреляя на ходу. Они еще успеют приблизиться, пока мы наберем скорость.
Так и есть! Но их встречают пули Вольного Чарли и Красной Лапы. Эй, Плохо Дело! Что же ты растерянно застыл на платформе? Прячься, беги! Тебя не пощадят за то, что в твоих руках нет ружья.
Но бедняга Плохо Дело, кажется, окаменел. У меня аж мороз по коже. Зато двое других встретили нападающих, и те сразу забыли, что они гордые рыцари Черной Розы, и попадали за камни, спасаясь от пуль сумасшедших негров.
Мы уходим. Вижу, как, перезаряжая ружье, Вольный Чарли палит по «Страшиле». Дымок из его ствола. А Плохо Дело все так же красуется на платформе. Беги же! Но он стоит, а потом начинает медленно валиться на бок. Таким и остался в моей памяти Дровяной полустанок. Добряк Плохо Дело падает на стенкой уложенные дрова. А Вольный Чарли и Красная Лапа палят из-за камней. Уцелеют ли бедняги? Ничего я больше о них не слышал.
Глава 30: Всему свой черед
Всему свой черед, милые дети, всему свой черед. А сейчас время сказки. Да и то сказать, разве то, что до этого было, не сказка? Сказка, чижики, сказка.
Мистер Козодой, сонная птица, как кричит? «Кувык-тррррр!» Вот как кричит. А мистер Филин кричит: «Уххх!»
Так что не печальтесь, конопатые, рыжие да вихрастые. В сказке если что грустное, так не на самом деле.
Ну, значит, так, взяли они паровозик тот, Белый Дымок, что ли, и помчали. А может, не Белый Дымок, не помню. Что-то у меня с памятью, гайка там заржавела, клапан хромает.
Да, был там еще один парень. Тоже не помню. Кажется, Колокольчик. Так вот, они прямо к нему и дули. Серьезное дело, скажете вы. Как доверять Колокольчику?
Вот и я думаю, как доверять? Неужто тот мальчик Майк взял да поверил? Я бы ни за что. Плати мне доллар, нет, не поверю. Ну уж, во всяком случае… и всякое такое.
Стало быть, столько народу, а если тот подведет? Ну, Колокольчик? Может, все врал?
Мистер Кролик сказал:
— Врать надо с умом. А то туда же… Вот и я думаю, куда? Везет их паровозик, тащит. Значит, известно, куда?..
Но Мистер Филин сказал:
— Все перья из меня выдерни, неизвестно.
А мистер Козодой подумал, подумал и гаркнул:
— Кувык-тррр!
А тащит он их, мистер Филин, на пристань. А на пристани пароход. На пароходе том, значит, и так далее… А мистер Филин сказал:
— Так нет там никакого парохода!
— Как так нет, мистер Филин?
— Вот так и нет. Нес его ваш Колокольчик в кармане и потерял. Уххх!
— Тьфу на вас, мистер Филин! Как можно носить пароход в кармане да еще потерять?
— Откуда я знаю? — сказал мистер Филин и заснул. А мистер Козодой подумал, подумал и гаркнул:
— Кувык-тррр!
Нет, господа птицы, не то вы мелете. Вон мчится тот паровозик, куча народу, и все на пароход, и все вверх по реке. Как же так, нет парохода? Это ведь будет большое огорчение.
— Так сказка же, — сказал во сне мистер Филин и хлопнул крылом.
Этим крылом он сломал иголку мистеру Ежу. Мистер Еж разозлился и уколол мистера Лиса. Мистер Лис проснулся и трахнул по башке мистера Кролика. Мистер Кролик почесал затылок и пошел к нам.
— Что же это такое творится? Бьют ни за что джентльменов.
— Так всему свой черед, мистер Кролик. Вон Плохо Дело и Вольный Чарли — их вообще прибили.
— Мне-то какое дело? — говорит мистер Кролик. — Я никуда не лезу.
— А капусту кто воровал?
— Так у вас же пароход пропал, а не капуста.
И этот про пароход! Некуда деться. Что они все про пароход заладили! Был какой-то пароход и пропал. Ну, был и пропал, значит, так надо. Всему свой черед.
— Болтай, болтай, — сказал во сне мистер Филин. А мистер Козодой подумал, подумал и гаркнул:
— Кувык-тррр!
Глава 31: Форт Клер — Чилокчо
В Пинусе мы легко обошли смятый на рельсах порожняк. Это крушение сыграло с нами плохую шутку. «Страшилу» грели как раз для того, чтобы растаскивать завалившиеся вагоны. Надо же было кому-то проспать и долбануть порожняк на тридцати милях. Жертв, правда, не было. Одна бригада успела спрыгнуть, а порожняк стоял и вовсе без паровоза.
Странное это местечко, и название заковыристое: Пинус Стробус. Здесь самые бедные места Подметки, даже сосна незавидная, иголки все время осыпаются. Издали кажется, что песок, а это слой пожелтевшей хвои. Идешь, как по ковру.
На станции в Пинусе полно калек. Сам начальник без руки, а кладовщик на деревянной ноге. Все большие любители виски. Когда Моррис переводил стрелку, «Вишенка» вылез чуть ли не на четвереньках и никак не мог понять, что происходит.
Овеянный винными парами Пинус Стробус отнял у нас всего пять минут. Впереди чистая аллея до самого форта. Но там нас ждал страшный удар.
Этот удар предстал в виде моего взрослого дружка Дэна Доннела. Нет, я всегда говорил, что Дэн неплохой парень и на него можно положиться. В конце концов, он мог бы и не появляться на платформе форта, тем более что его разыскивали.
Судьба сыграла с Дэном очередную шутку. Оказывается, деньги, на которые он купил свой пароход, были фальшивые. Дэн этого не знал, бывший владелец парохода не подозревал, но, когда дело дошло до банка, все открылось.
От самого Альбертвилла, что на той стороне Каньона, Дэн драпал сюда только для того, чтобы предупредить. Не сделай он этого, мы бы совсем завязли в форте и попали в руки «Страшилы».
Да, но куда теперь? Положение отчаянное. Когда я увидел понурую фигуру Дэна, у меня внутри ёкнуло. Сразу понял, что дело плохо.
Раздумывать некогда, сетовать на судьбу тоже. Я, Моррис и Дэн устраиваем короткий совет. Моррис смотрит на Дэна почти с ненавистью. Тот суетится, заикается, понимает свою вину. Эх, прощай, прогулка на пароходе!
Был у нас вариант и на этот случай. Парни с «подземки» ждут нас на той стороне Красного Каньона, где-то около Альбертвилла. Попасть туда можно не только по реке, но и перевалив хребет. Для этого нужно пройти всю линию от форта до Короны и немного дальше, где путь упирается в гору.
Два года назад отцы Короны затеяли дело, которым надеялись навсегда повергнуть Гедеон. Они основали компанию «Транс-Аппалачи» и начали строить сквозную дорогу через Красный Каньон. Если бы это удалось. Корона могла связаться чуть ли не со всеми крупными городами Америки. По ту сторону Каньона проходит декейтерская магистраль, она примыкает к целому пучку линий. Но затея, конечно, не по зубам коронцам.
Линию протащили несколько миль, воткнули в Стену Призраков и на этом выдохлись. Недостроенный трехсотфутовый туннель сразу стал пользоваться нехорошей славой. То убитых в нем находили, то выползали оттуда страшные чудища. Одни рельсовики относились к своей «дырке» с теплотой. Еще столько, говорили они, и путь выскочит в Ущелье Журчащего Ручейка. А по нему до декейтерской линии рукой подать. Ходили слухи, что компания «Транс-Аппалачи» собиралась с силами закончить свою работу.
Если прогнать «Пегас» до самой «дырки» и выгрузиться перед Стеной Призраков, то горными тропами можно пересечь Красный Каньон и спуститься к Альбертвиллу. На это нужно дня два.
Так мы прикидывали на крайний случай. Но теперь положение менялось. «Страшила» на хвосте. Проклятье! Если бы, допустим, гнался «Наш Гедеонец» или другой паровоз, они бы споткнулись в форте, потому что дальше стефенсоновская колея. Из всех гедеонских локомотивов только «Страшила» годится для стефенсоновки, и надо же, как раз в его топку судьба подкинула дровишки.
Сколько мы выиграли на разборке рельсов? Моррис считал, что часа два. Сначала они вернутся в Кроликтаун за рельсами, потом кое-как подложат, не станут, конечно, крепить, как надо. Но ведь и на это уйдет время.
Что же? Гнать в Корону? Это означает терять паровоз, бросать его у Стены Призраков. Нет нужды говорить, что значил «Пегас» для Морриса. Его конь, кормилец, приятель.
Вызвали на совещание дядюшку Парижа. Может, они хотят разбежаться кто куда? Вопрос, конечно, дурацкий. Куда тут бежать? Дядюшка Париж сразу сказал, что Арш-Марион дождется своей участи вместе.
В нашем вагончике почти поровну мужчин, детей и женщин. Крепких парней человек восемь, оружия нет никакого, даже смит-вессон остался у Вольного Чарли. Так что о сопротивлении думать не приходится. По меньшей мере полсотни оголтелых плантаторов выставят против нас каждый по два дула и два острия.
Дядюшка Париж спокоен. Похоже, он и не ожидал ничего хорошего. Хетти тоже спокойна. Белым мотыльком сидит она в нашей грязной будке и струит на Морриса героические волны.
Моррис тверд, глаза его горят. Потеря «Пегаса» с виду его не пугает. Да что потеря! Успеть бы добраться до Короны и уйти в горы, ноги бы унести!
Наверное, больше всех нервничаю я. Рушится вся затея. Мой расчет дал трещину в самом главном месте.
Есть еще слабая надежда, что «Страшилу» задержат в форте. На корейской линии другие хозяева. Здесь и стыка-то почти нет, единственный узелок с поворотной платформой, которая крутится раз в месяц. Компании не ладят. Грязного, неряшливого «Страшилу» могут помучить, прежде чем переведут на корейский путь. В том, что его все-таки переведут, никто не сомневался. Побег негров общее дело. Споры не для того, чтобы ими пользовались черномазые.
Решено. Все по местам. Дэн лезет в будку. Он поведет нас горными тропами через Каньон. Моррис дает красивый гудок и трогается к поворотной платформе. Еще минут двадцать уходит на объяснения и беготню по начальству коронской линии. Впрочем, какое начальство! Сейчас пятый час, главное начальство спит, среднее только просыпается. Маленькое начальство в лице толстенького дежурного пожимает Моррису руку и разрешает встать на «карусель».
Здесь, как и везде, Морриса знают. На обеих линиях, наверное, нет машиниста известней. Бестолковые, добродушные дороги Дикси-кантри! Вот уж нигде на Севере не покатаешься без расписания просто потому, что тебе пожал руку дежурный. Что ж, хоть в чем-то должна быть удача.
— Только до Атчисона, Моррис! — говорит дежурный. — Там не мое дело.
— Ладно. Спасибо, мистер Тиббетс, — говорит Моррис. Еще через полчаса мы гоним вовсю на Атчисон. Утренний воздух растоплен нашими искрами и делается розовым. Блестящая тарелка солнца, играючись, катит за нами, срезая верхушки деревьев, обтесывая взгорки, заталкивая в будку оранжевые спицы.
Пошли сплошные подъемы да петли. Дорога здесь еще та. Был случай, когда кондуктора заднего вагона прибило взрывом паровозного бойлера. Это случилось на Дымной Петле, где большой товарняк изогнулся так, что локомотив встретился с хвостом поезда.
Хорошо, нет за нами состава. «Пегас» одолевал подъемы легко даже без «сахарка», хотя песочница наша полна до краев.
— Хетти, — сказал я, — может, тебе сойти?
— Зачем? — спрашивает она испуганно.
— Да просто так. Сойдешь в Атчисоне…
— Угля! — яростно кричит Моррис.
Ладно, бормочу про себя. Лезу в тендер. Неужели он не понимает, что Хетти не одолеть перевал? Может, понесет ее на руках? С нами столько детей, что руки у всех и так будут заняты. Представляю, как будет тяжело в горах. Моррис, должно быть, не знает. А я поскитался, знакомы мне эти прогулки по острым камням, по краешку над пропастью.
— Ничего, ребята, устроимся, — успокаивает Дэн.
С ходу проскакиваем Атчисон, чистенький городишко, пристроенный в уютной горной впадине. Впадина вся залита горячим оранжевым сиропом. Солнце заработало вовсю.
Только бы успеть до начала утреннего движения, только бы миновать Корону. А то возьмут в тиски тихоходные товарняки. Но так и случилось. За Атчисоном кончилось наше маленькое везение.
Миль через десять после станции догнали здоровенную «баржу» вагонов на тридцать. Она еле ползла, и деть ее было некуда, хоть сталкивай под откос.
— Ну, все, — сказал Моррис. — Засели.
Машинист товарного высунулся по пояс из будки и рассматривал нас в немом изумлении. Моррис погрозил ему кулаком.
— По-моему, это Грант. У него самый паршивый кофейник. Четыре-два-ноль.
Мы пристраиваемся в хвост товарняку, я перебираюсь с «Пегаса» на крышу вагона и отправляюсь в далекое путешествие к будке машиниста Гранта.
Они поджидают меня с большим интересом.
— Хелло, мистер Грант. Привет вам от Морриса.
— Знаю Морриса, — отвечает тот. — Вы что, спятили? Откуда вы свалились?
— Пропустите нас вперед, мистер Грант, — говорю я. — Мы идем на красных вожжах. Срочная секретная почта в Корону.
— Опять насчет отделения? Все вы там с ума посходили.
— Пропустите нас, мистер Грант. От этого зависит судьба всего штата.
Нажим на патриотические чувства его не тронул.
— Как же я вас пропущу?
— На первом разъезде.
— Тут нет ни одного разъезда до самого Чилокчо.
— Как нет? А на тридцать первой миле?
— Там сняли рельсы, меняют шпалы.
— Какая же у вас скорость?
— Да миль пятнадцать, парень.
— Значит, в Чилокчо вы будете…
— Часа через полтора.
Я просто похолодел. Значит, еще час потери. И это при том, что «Страшила» уже, наверное, катит к форту.
— А если мы вас подтолкнем?
— Да толкайте. Больше двадцати миль не выжмем. Да и куда вам толкать с таким красавчиком? Вся пудра слетит.
С чем можно сравнить эту адскую пытку? Как будто тебя медленно поджаривают на сковороде. Плетемся за «баржей», поджимаем ее, как можем, а сами оглядываемся назад. Шея уже болит. Неприятный зуд в позвоночнике, А ну как покажется из-за поворота «Страшила»? Тогда конец. Самый настоящий конец. Деться некуда. Слева гора, справа гора, мы тащимся посередине.
— Ничего, — говорит Моррис. — Пока они сгоняют за рельсами, пока то да се…
Дэн уже в курсе дела, он сразу осаживает Морриса.
— Им нечего гонять за рельсами, старина. Это уж поверь. Я знаю. Рельсы при них.
— Как так? — спрашиваю я.
— Думаешь, вы первые сбежали на паровозе? Видел я такие гонки. Кто удирает, снимает рельсы, кто гонится, запасается ими заранее.
— Не догадаются! — говорит Моррис. Догадаются, не догадаются, разве можно на это рассчитывать? Что-то надо придумывать.
— Будем палить мост, — говорит Дэн.
Моррис задумывается. Мосты здесь все деревянные, можно поджечь любой. Но, вижу, Моррису это не по душе. В нем еще дремлет собрат всех рельсовиков. Конечно, сжигать мосты нехорошо. Но что делать? Мы уже разобрали путь и тем объявили войну железной дороге.
Через тендер к нам пробираются дядюшка Париж, Кардинал и молодой башмачник Е-Е. Они вежливо заглядывают в будку, на лицах волнение. Дядюшка Париж говорит, вернее, почти кричит:
— Я так понимаю, Майк, плохи наши дела? Моррис морщится. Ему не нравится, что негры лезут в будку, да еще не к нему обращаются.
— Почему плохи? — говорю я. — Просто кое-что изменилось. Придется идти в Альбертвилл пешком.
— Так-так… — Дядюшка Париж ласково смотрит на Хетти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Плохо дело. Крутимся в будке. Вольный Чарли и его помощник все еще раздумывают. Бежать с нами или прятаться? Моррис зачем-то вытаскивает свой револьвер. Но главное сейчас — отойти хотя бы на ружейный выстрел. От полустанка начинается прямая, они могут нас достать, если подкатят вовремя.
Внезапно Вольный Чарли выхватывает у Морриса револьвер и говорит:
— Я задержу их, Моррис. Я их запутаю.
— Что ты? Отдай! — кричит Моррис, а сам уже понукает «Пегаса» толчками.
— Я задержу! — кричит Вольный Чарли. Плохо Дело стоит в растерянности.
— Садитесь, садитесь! — кричит Хетти.
— Я хорошо стреляю!
— Отдай револьвер, черт побери!
Тут негр из наших внезапно спрыгивает на землю. Я сразу узнаю его, это ловкий и сильный парень Красная Лапа. Сначала я подумал, что Красная Лапа хочет помочь Моррису и отнять револьвер у Вольного Чарли.
Красная Лапа и вправду выхватывает револьвер у Вольного Чарли и говорит:
— У тебя есть ружье.
Они сразу понимают друг друга. Вольный Чарли мгновение глядит на Красную Лапу и говорит:
— Ну, молись, братец.
— Я тоже хорошо стреляю, — говорит Красная Лапа.
В глазах у Вольного Чарли огонь, лицо перекосились. Он снова говорит, теперь уже как бы про себя:
— Молитесь, белые братья.
— Эй, эй! — кричит Моррис. — Какого черта! Они вас в два счета прикончат!
— Как бы не так! — Вольный Чарли мрачно усмехается.
Теряем, теряем на этом время! И вот страшная картина. Из-за дальнего поворота пыхтящей черной громадой вываливает «Страшила». За ним маленькая «люлька», а на ней — боже ты мой! — полным-полно орущих, машущих ружьями преследователей! Они везде: и на тендере «Страшилы», и даже на его будке.
Сразу пальба, но они еще далеко. Моррис хладнокровно открывает регулятор. Я всегда поражался, что в минуты опасности его лицо делалось совершенно спокойным.
«Пегас» потихоньку набирает ход. Какая все-таки неуклюжая штука паровоз! Чтобы разогнаться, ему нужна не одна сотня футов.
«Страшила» тем временем тормозит перед развороченным путем. Ох, сейчас они попрыгают на полотно и кинутся за нами, стреляя на ходу. Они еще успеют приблизиться, пока мы наберем скорость.
Так и есть! Но их встречают пули Вольного Чарли и Красной Лапы. Эй, Плохо Дело! Что же ты растерянно застыл на платформе? Прячься, беги! Тебя не пощадят за то, что в твоих руках нет ружья.
Но бедняга Плохо Дело, кажется, окаменел. У меня аж мороз по коже. Зато двое других встретили нападающих, и те сразу забыли, что они гордые рыцари Черной Розы, и попадали за камни, спасаясь от пуль сумасшедших негров.
Мы уходим. Вижу, как, перезаряжая ружье, Вольный Чарли палит по «Страшиле». Дымок из его ствола. А Плохо Дело все так же красуется на платформе. Беги же! Но он стоит, а потом начинает медленно валиться на бок. Таким и остался в моей памяти Дровяной полустанок. Добряк Плохо Дело падает на стенкой уложенные дрова. А Вольный Чарли и Красная Лапа палят из-за камней. Уцелеют ли бедняги? Ничего я больше о них не слышал.
Глава 30: Всему свой черед
Всему свой черед, милые дети, всему свой черед. А сейчас время сказки. Да и то сказать, разве то, что до этого было, не сказка? Сказка, чижики, сказка.
Мистер Козодой, сонная птица, как кричит? «Кувык-тррррр!» Вот как кричит. А мистер Филин кричит: «Уххх!»
Так что не печальтесь, конопатые, рыжие да вихрастые. В сказке если что грустное, так не на самом деле.
Ну, значит, так, взяли они паровозик тот, Белый Дымок, что ли, и помчали. А может, не Белый Дымок, не помню. Что-то у меня с памятью, гайка там заржавела, клапан хромает.
Да, был там еще один парень. Тоже не помню. Кажется, Колокольчик. Так вот, они прямо к нему и дули. Серьезное дело, скажете вы. Как доверять Колокольчику?
Вот и я думаю, как доверять? Неужто тот мальчик Майк взял да поверил? Я бы ни за что. Плати мне доллар, нет, не поверю. Ну уж, во всяком случае… и всякое такое.
Стало быть, столько народу, а если тот подведет? Ну, Колокольчик? Может, все врал?
Мистер Кролик сказал:
— Врать надо с умом. А то туда же… Вот и я думаю, куда? Везет их паровозик, тащит. Значит, известно, куда?..
Но Мистер Филин сказал:
— Все перья из меня выдерни, неизвестно.
А мистер Козодой подумал, подумал и гаркнул:
— Кувык-тррр!
А тащит он их, мистер Филин, на пристань. А на пристани пароход. На пароходе том, значит, и так далее… А мистер Филин сказал:
— Так нет там никакого парохода!
— Как так нет, мистер Филин?
— Вот так и нет. Нес его ваш Колокольчик в кармане и потерял. Уххх!
— Тьфу на вас, мистер Филин! Как можно носить пароход в кармане да еще потерять?
— Откуда я знаю? — сказал мистер Филин и заснул. А мистер Козодой подумал, подумал и гаркнул:
— Кувык-тррр!
Нет, господа птицы, не то вы мелете. Вон мчится тот паровозик, куча народу, и все на пароход, и все вверх по реке. Как же так, нет парохода? Это ведь будет большое огорчение.
— Так сказка же, — сказал во сне мистер Филин и хлопнул крылом.
Этим крылом он сломал иголку мистеру Ежу. Мистер Еж разозлился и уколол мистера Лиса. Мистер Лис проснулся и трахнул по башке мистера Кролика. Мистер Кролик почесал затылок и пошел к нам.
— Что же это такое творится? Бьют ни за что джентльменов.
— Так всему свой черед, мистер Кролик. Вон Плохо Дело и Вольный Чарли — их вообще прибили.
— Мне-то какое дело? — говорит мистер Кролик. — Я никуда не лезу.
— А капусту кто воровал?
— Так у вас же пароход пропал, а не капуста.
И этот про пароход! Некуда деться. Что они все про пароход заладили! Был какой-то пароход и пропал. Ну, был и пропал, значит, так надо. Всему свой черед.
— Болтай, болтай, — сказал во сне мистер Филин. А мистер Козодой подумал, подумал и гаркнул:
— Кувык-тррр!
Глава 31: Форт Клер — Чилокчо
В Пинусе мы легко обошли смятый на рельсах порожняк. Это крушение сыграло с нами плохую шутку. «Страшилу» грели как раз для того, чтобы растаскивать завалившиеся вагоны. Надо же было кому-то проспать и долбануть порожняк на тридцати милях. Жертв, правда, не было. Одна бригада успела спрыгнуть, а порожняк стоял и вовсе без паровоза.
Странное это местечко, и название заковыристое: Пинус Стробус. Здесь самые бедные места Подметки, даже сосна незавидная, иголки все время осыпаются. Издали кажется, что песок, а это слой пожелтевшей хвои. Идешь, как по ковру.
На станции в Пинусе полно калек. Сам начальник без руки, а кладовщик на деревянной ноге. Все большие любители виски. Когда Моррис переводил стрелку, «Вишенка» вылез чуть ли не на четвереньках и никак не мог понять, что происходит.
Овеянный винными парами Пинус Стробус отнял у нас всего пять минут. Впереди чистая аллея до самого форта. Но там нас ждал страшный удар.
Этот удар предстал в виде моего взрослого дружка Дэна Доннела. Нет, я всегда говорил, что Дэн неплохой парень и на него можно положиться. В конце концов, он мог бы и не появляться на платформе форта, тем более что его разыскивали.
Судьба сыграла с Дэном очередную шутку. Оказывается, деньги, на которые он купил свой пароход, были фальшивые. Дэн этого не знал, бывший владелец парохода не подозревал, но, когда дело дошло до банка, все открылось.
От самого Альбертвилла, что на той стороне Каньона, Дэн драпал сюда только для того, чтобы предупредить. Не сделай он этого, мы бы совсем завязли в форте и попали в руки «Страшилы».
Да, но куда теперь? Положение отчаянное. Когда я увидел понурую фигуру Дэна, у меня внутри ёкнуло. Сразу понял, что дело плохо.
Раздумывать некогда, сетовать на судьбу тоже. Я, Моррис и Дэн устраиваем короткий совет. Моррис смотрит на Дэна почти с ненавистью. Тот суетится, заикается, понимает свою вину. Эх, прощай, прогулка на пароходе!
Был у нас вариант и на этот случай. Парни с «подземки» ждут нас на той стороне Красного Каньона, где-то около Альбертвилла. Попасть туда можно не только по реке, но и перевалив хребет. Для этого нужно пройти всю линию от форта до Короны и немного дальше, где путь упирается в гору.
Два года назад отцы Короны затеяли дело, которым надеялись навсегда повергнуть Гедеон. Они основали компанию «Транс-Аппалачи» и начали строить сквозную дорогу через Красный Каньон. Если бы это удалось. Корона могла связаться чуть ли не со всеми крупными городами Америки. По ту сторону Каньона проходит декейтерская магистраль, она примыкает к целому пучку линий. Но затея, конечно, не по зубам коронцам.
Линию протащили несколько миль, воткнули в Стену Призраков и на этом выдохлись. Недостроенный трехсотфутовый туннель сразу стал пользоваться нехорошей славой. То убитых в нем находили, то выползали оттуда страшные чудища. Одни рельсовики относились к своей «дырке» с теплотой. Еще столько, говорили они, и путь выскочит в Ущелье Журчащего Ручейка. А по нему до декейтерской линии рукой подать. Ходили слухи, что компания «Транс-Аппалачи» собиралась с силами закончить свою работу.
Если прогнать «Пегас» до самой «дырки» и выгрузиться перед Стеной Призраков, то горными тропами можно пересечь Красный Каньон и спуститься к Альбертвиллу. На это нужно дня два.
Так мы прикидывали на крайний случай. Но теперь положение менялось. «Страшила» на хвосте. Проклятье! Если бы, допустим, гнался «Наш Гедеонец» или другой паровоз, они бы споткнулись в форте, потому что дальше стефенсоновская колея. Из всех гедеонских локомотивов только «Страшила» годится для стефенсоновки, и надо же, как раз в его топку судьба подкинула дровишки.
Сколько мы выиграли на разборке рельсов? Моррис считал, что часа два. Сначала они вернутся в Кроликтаун за рельсами, потом кое-как подложат, не станут, конечно, крепить, как надо. Но ведь и на это уйдет время.
Что же? Гнать в Корону? Это означает терять паровоз, бросать его у Стены Призраков. Нет нужды говорить, что значил «Пегас» для Морриса. Его конь, кормилец, приятель.
Вызвали на совещание дядюшку Парижа. Может, они хотят разбежаться кто куда? Вопрос, конечно, дурацкий. Куда тут бежать? Дядюшка Париж сразу сказал, что Арш-Марион дождется своей участи вместе.
В нашем вагончике почти поровну мужчин, детей и женщин. Крепких парней человек восемь, оружия нет никакого, даже смит-вессон остался у Вольного Чарли. Так что о сопротивлении думать не приходится. По меньшей мере полсотни оголтелых плантаторов выставят против нас каждый по два дула и два острия.
Дядюшка Париж спокоен. Похоже, он и не ожидал ничего хорошего. Хетти тоже спокойна. Белым мотыльком сидит она в нашей грязной будке и струит на Морриса героические волны.
Моррис тверд, глаза его горят. Потеря «Пегаса» с виду его не пугает. Да что потеря! Успеть бы добраться до Короны и уйти в горы, ноги бы унести!
Наверное, больше всех нервничаю я. Рушится вся затея. Мой расчет дал трещину в самом главном месте.
Есть еще слабая надежда, что «Страшилу» задержат в форте. На корейской линии другие хозяева. Здесь и стыка-то почти нет, единственный узелок с поворотной платформой, которая крутится раз в месяц. Компании не ладят. Грязного, неряшливого «Страшилу» могут помучить, прежде чем переведут на корейский путь. В том, что его все-таки переведут, никто не сомневался. Побег негров общее дело. Споры не для того, чтобы ими пользовались черномазые.
Решено. Все по местам. Дэн лезет в будку. Он поведет нас горными тропами через Каньон. Моррис дает красивый гудок и трогается к поворотной платформе. Еще минут двадцать уходит на объяснения и беготню по начальству коронской линии. Впрочем, какое начальство! Сейчас пятый час, главное начальство спит, среднее только просыпается. Маленькое начальство в лице толстенького дежурного пожимает Моррису руку и разрешает встать на «карусель».
Здесь, как и везде, Морриса знают. На обеих линиях, наверное, нет машиниста известней. Бестолковые, добродушные дороги Дикси-кантри! Вот уж нигде на Севере не покатаешься без расписания просто потому, что тебе пожал руку дежурный. Что ж, хоть в чем-то должна быть удача.
— Только до Атчисона, Моррис! — говорит дежурный. — Там не мое дело.
— Ладно. Спасибо, мистер Тиббетс, — говорит Моррис. Еще через полчаса мы гоним вовсю на Атчисон. Утренний воздух растоплен нашими искрами и делается розовым. Блестящая тарелка солнца, играючись, катит за нами, срезая верхушки деревьев, обтесывая взгорки, заталкивая в будку оранжевые спицы.
Пошли сплошные подъемы да петли. Дорога здесь еще та. Был случай, когда кондуктора заднего вагона прибило взрывом паровозного бойлера. Это случилось на Дымной Петле, где большой товарняк изогнулся так, что локомотив встретился с хвостом поезда.
Хорошо, нет за нами состава. «Пегас» одолевал подъемы легко даже без «сахарка», хотя песочница наша полна до краев.
— Хетти, — сказал я, — может, тебе сойти?
— Зачем? — спрашивает она испуганно.
— Да просто так. Сойдешь в Атчисоне…
— Угля! — яростно кричит Моррис.
Ладно, бормочу про себя. Лезу в тендер. Неужели он не понимает, что Хетти не одолеть перевал? Может, понесет ее на руках? С нами столько детей, что руки у всех и так будут заняты. Представляю, как будет тяжело в горах. Моррис, должно быть, не знает. А я поскитался, знакомы мне эти прогулки по острым камням, по краешку над пропастью.
— Ничего, ребята, устроимся, — успокаивает Дэн.
С ходу проскакиваем Атчисон, чистенький городишко, пристроенный в уютной горной впадине. Впадина вся залита горячим оранжевым сиропом. Солнце заработало вовсю.
Только бы успеть до начала утреннего движения, только бы миновать Корону. А то возьмут в тиски тихоходные товарняки. Но так и случилось. За Атчисоном кончилось наше маленькое везение.
Миль через десять после станции догнали здоровенную «баржу» вагонов на тридцать. Она еле ползла, и деть ее было некуда, хоть сталкивай под откос.
— Ну, все, — сказал Моррис. — Засели.
Машинист товарного высунулся по пояс из будки и рассматривал нас в немом изумлении. Моррис погрозил ему кулаком.
— По-моему, это Грант. У него самый паршивый кофейник. Четыре-два-ноль.
Мы пристраиваемся в хвост товарняку, я перебираюсь с «Пегаса» на крышу вагона и отправляюсь в далекое путешествие к будке машиниста Гранта.
Они поджидают меня с большим интересом.
— Хелло, мистер Грант. Привет вам от Морриса.
— Знаю Морриса, — отвечает тот. — Вы что, спятили? Откуда вы свалились?
— Пропустите нас вперед, мистер Грант, — говорю я. — Мы идем на красных вожжах. Срочная секретная почта в Корону.
— Опять насчет отделения? Все вы там с ума посходили.
— Пропустите нас, мистер Грант. От этого зависит судьба всего штата.
Нажим на патриотические чувства его не тронул.
— Как же я вас пропущу?
— На первом разъезде.
— Тут нет ни одного разъезда до самого Чилокчо.
— Как нет? А на тридцать первой миле?
— Там сняли рельсы, меняют шпалы.
— Какая же у вас скорость?
— Да миль пятнадцать, парень.
— Значит, в Чилокчо вы будете…
— Часа через полтора.
Я просто похолодел. Значит, еще час потери. И это при том, что «Страшила» уже, наверное, катит к форту.
— А если мы вас подтолкнем?
— Да толкайте. Больше двадцати миль не выжмем. Да и куда вам толкать с таким красавчиком? Вся пудра слетит.
С чем можно сравнить эту адскую пытку? Как будто тебя медленно поджаривают на сковороде. Плетемся за «баржей», поджимаем ее, как можем, а сами оглядываемся назад. Шея уже болит. Неприятный зуд в позвоночнике, А ну как покажется из-за поворота «Страшила»? Тогда конец. Самый настоящий конец. Деться некуда. Слева гора, справа гора, мы тащимся посередине.
— Ничего, — говорит Моррис. — Пока они сгоняют за рельсами, пока то да се…
Дэн уже в курсе дела, он сразу осаживает Морриса.
— Им нечего гонять за рельсами, старина. Это уж поверь. Я знаю. Рельсы при них.
— Как так? — спрашиваю я.
— Думаешь, вы первые сбежали на паровозе? Видел я такие гонки. Кто удирает, снимает рельсы, кто гонится, запасается ими заранее.
— Не догадаются! — говорит Моррис. Догадаются, не догадаются, разве можно на это рассчитывать? Что-то надо придумывать.
— Будем палить мост, — говорит Дэн.
Моррис задумывается. Мосты здесь все деревянные, можно поджечь любой. Но, вижу, Моррису это не по душе. В нем еще дремлет собрат всех рельсовиков. Конечно, сжигать мосты нехорошо. Но что делать? Мы уже разобрали путь и тем объявили войну железной дороге.
Через тендер к нам пробираются дядюшка Париж, Кардинал и молодой башмачник Е-Е. Они вежливо заглядывают в будку, на лицах волнение. Дядюшка Париж говорит, вернее, почти кричит:
— Я так понимаю, Майк, плохи наши дела? Моррис морщится. Ему не нравится, что негры лезут в будку, да еще не к нему обращаются.
— Почему плохи? — говорю я. — Просто кое-что изменилось. Придется идти в Альбертвилл пешком.
— Так-так… — Дядюшка Париж ласково смотрит на Хетти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20