– Успокойся, не надо. Найдётся наша девочка. Это я виновата. Что с тебя спрашивать, ты маленький.
Мама утешала. Но Женя знал, что он виноват. Может, Саня уже никогда не вернётся, никогда они не будут вместе мыть посуду и ходить в детский сад.
А главное – уже никак не сделать так, чтобы всего этого несчастья не было, чтобы всё было спокойно и хорошо, как прежде. И невозможно уже сделать так, чтобы Женя не был во всём виноват.

ПТИЧИЙ ГОРОД

Но где же на самом деле была Саня?
А с Саней случилось вот что.
Проснулась она утром. Видит – Жени в комнате нет. Саня пошла его искать. По дороге прихватила со стола ватрушку с изюмом и вышла на крылечко.

А, вон он, Женя! Куда-то уходит с мальчиками. А мальчики несут что-то красненькое и блестящее…
Саня позвала Женю, но он даже не обернулся. Саня обиделась, что он не взял её с собой, и побежала догонять Женю. Она уже привыкла, что они всюду ходят вместе.
Сане казалось, что она бежит быстро. Но мальчики уходили всё дальше и дальше. Куда было ей, такой маленькой, догнать больших мальчиков! Скоро они скрылись за кустами, и Саня перестала их видеть.
Но она не испугалась. Она была не очень храбрая девочка, но зато очень упрямая. Она всё шла и шла вперёд, чтобы догнать Женю.
На ходу она выковыривала из ватрушки изюминки и клала в рот.
Вдруг тропинка разделилась надвое. Одна дорожка спускалась вниз, к озеру, а другая шла прямо – туда, где росли высокие кусты. Саня постояла, посмотрела и туда и сюда. И увидела, что снизу, от озера, поднимается по дорожке человек, а с ним бежит большая собака.
Эта лохматая собака с высунутым языком очень не понравилась Сане. И она быстро побежала по другой дорожке.
А мальчики в это время как раз спускались к озеру. Теперь Саня уж никак не могла догнать Женю. Но она этого не знала.
Она с удовольствием бежала по мягкой, тёплой пыли, которая лежала на дорожке. Босым ногам было приятно. Только плохо, что солнце светило в глаза и приходилось жмуриться и морщиться.
Скоро тропинка вошла в заросли высоких подсолнухов. Там была тень и прохлада. Толстые стебли казались маленькой Сане деревьями. Широкие листья расстилались у ней над головой. Сане стало хорошо и весело.
Белый петух с толстым красным гребешком перебежал ей дорогу.
Потом ей повстречались две белые курицы: они сидели прижавшись к земле. Дальше ещё одна курица что-то клевала.
Кур было много. Сане, правда, хотелось увидеть цыплят, но цыплята не попадались.
Кончились подсолнухи. Саня вышла на открытую площадку, светлую, посыпанную песком.
На площадке стоял домик на круглых ножках. Настоящий домик. Не кукольный, но и не для взрослых. «Это детский домик», – подумала Саня. Домик был очень красивый: красная крыша, настоящие двери и окна – всё там было. Под домиком и вокруг него гуляли белые куры. Саня подумала, а может быть, Женя спрятался в этом домике и ждёт, когда Саня его найдёт?
Саня потянула дверь – она не открывалась. Тогда Саня встала на цыпочки и заглянула в окно. Вместо стекла в этом окне была проволочная сетка.
Нет, Жени в домике не было. Он был пустой. Ни стульев, ни кроватки, ничего там не было. Только поперёк всей комнаты протянута палка да на полу валяются белые пёрышки.
В этом домике жили не люди, а куры. Это был куриный дом. Вокруг стояло ещё много таких домов. Это был настоящий город. Куриный город, с улицами и переулками. Жили в этом городе куры и петухи, гуляли по своим улицам и отдыхали под своими деревьями – подсолнухами.
Тут было очень хорошо. Сане понравилось, и она решила, что возьмёт и себе один домик. Она будет там жить со своими цыплятами – Драчуном, Прыгуном и Малышом.
И будет водить их гулять по куриным улицам, как мама детей.
Саня стала ходить от домика к домику и дёргать каждую дверь. Но все двери были заперты; она нигде не могла поселиться.
Под одним домиком кричала курица. Саня подошла ближе и легла на живот, чтобы узнать, отчего курица кричит. Но курица убежала, а на песке под домиком Саня увидела яйцо.
Саня достала его. Оно было тёплое-тёплое, почти горячее. Саня приложила его к щеке. Из этого яйца обязательно выведется цыплёнок! Сане захотелось взять его с собой, но она уже хорошо знала, что яиц брать нельзя. Саня вздохнула, положила яйцо на место, погладила его и пошла дальше.
Потом она увидела, как два молодых петушка дрались, совсем как мальчишки на улицах. Наскакивали друг на дружку, таращили глаза, махали крыльями.
– Эй вы, чего дерётесь? – крикнула Саня. Петухи отбежали в сторону, подождали и опять наскочили один на другого.
Потом Саня попала в какие-то заросли кустов. Там под одним кустиком лежали рядом три яйца. Саня даже не подняла их, только тронула каждое пальцем.
Она уже устала. Ей надоело ходить и очень захотелось есть. Она села на траву и принялась за ватрушку. Несколько крошек упало на землю. Тотчас же набежали куры, склевали крошки.
Саня засмеялась и бросила курам ещё кусочек ватрушки. Она была не жадная девочка. Куры обрадовались, стали клевать.
Тут к Сане сбоку подошёл большой петух. Он посмотрел одним глазом, вдруг клюнул Саню прямо в руку, оторвал кусочек ватрушки и отошёл прочь.
От неожиданности Саня выронила всю ватрушку.
Что тут сделалось! Ватрушка так и летала среди целой толпы кур, а они кудахтали, хлопали крыльями, ссорились и расклёвывали её на мелкие кусочки.
Голодная Саня смотрела, как куры едят её завтрак, но ничего не могла сделать. Ей было очень обидно, что куры так плохо поступают с ней, а она ещё их кормила!
Куры склевали всё и разошлись. Саня увидела, что от ватрушки не осталось даже самой маленькой крошки, и заплакала. Плакала, плакала, потом устала от слёз, прилегла на траву и уснула крепким сном.
Она спала и не знала, что попала в куриную колонию – это место, куда выпускали на лето молодых кур и петушков, чтобы они на свежем воздухе крепли и здоровели. Здесь куры жили «на даче».
Сюда приходили птичницы, кормили кур, собирали яйца и уходили. Сейчас там никого не было.
Саня проснулась. Ей очень хотелось есть, а ещё больше – пить. Рядом с ней копошились в земле две курицы. Саня была сердита на всех кур и петухов. Она схватила сухую ветку, замахала на кур и крикнула:
– Эй вы, уходите вон!
Куры всполошились, заорали и разбежались в стороны. Саня увидела, что они её боятся. Тогда она расхрабрилась взяла ветку и пошла.

Вот она вышла к одному домику. На площадке стояла поилка, полная чистой воды. Куры пили воду, высоко закидывая головы.
Саня смело пошла на них. Махала веткой и грозно кричала:
– Пошли вон! Эй, куры жадные, пошли вон!
И что же? Испугались куры, убежали все до одной!
Саня легла животом на землю и сама напилась из куриной поилки.
Потом пошла дальше, сама не зная куда. По дороге она пугала и гоняла всех кур, которые попадались навстречу. Куры убегали большими шагами и громко кричали что-то сердитое – наверное, ругали Саню.
Саня не заметила, как вышла из колонии и оказалась на открытом месте – на высокой горке. Вокруг больше не было домиков. Внизу, под горкой, было озеро.
Множество белых уток плавало на озере. Ещё больше их было на берегах – будто снегом засыпаны берега, только снег двигается, шевелится… Саня рассмотрела длинные ящики, из которых ели утки, видела, как утки выходят из воды и отряхиваются, и опять плывут, точно белые лодочки…
Вдруг все утки, сколько их было, закрякали и повернули головы в одну сторону. Те, что были на воде, быстро поплыли к берегу. Саня посмотрела туда же, куда и утки, и увидела, что к берегу идут женщины с корзинами. Это утятницы шли кормить уток.
Одна женщина была похожа на тётю Марусю. Сане вдруг страшно захотелось домой, к Жене и тёте Марусе. Ей нездоровилось: солнце сильно нажгло ей голову, спина и руки болели.
Саня стала спускаться по склону горы. Склон был каменистый. Саня ведь была босая, и камешки больно кололи ноги. Земля была твёрдая и горячая. Саня прошла несколько шагов, потом села. Посидела, опять встала и пошла.
И тут случилась беда.
Саня наступила босой ногой на маленький кустик, плоский, как тарелочка. Это были самые злые колючки; дети их называли: «баранчики». Под листиками на земле лежат твёрдые орешки, утыканные острыми шипами. Наступишь на куст – сразу множество колючек впивается тебе в ногу. Это очень страшно и больно.
Саня закричала от боли и села на землю.
Путешествие кончилось. Она больше не могла ступить ни шагу. Она держалась за исколотую ножку и горько, обиженно плакала. Но никто её не слышал, никто не приходил помочь ей.

СЕСТРЁНКА

А в совхозном посёлке была тревога. Люди встречались и говорили друг другу: «Слышали? У Масловых беда: пропала девочка!» И кто мог, шёл помогать остальным искать Саню.
Школьники бегали по лесу, аукались, звали Саню. Марина Львовна с другими женщинами обошли весь Большой овраг, осмотрели все пещеры. Люди заглядывали в каждый палисадник, в каждый птичник, искали на огородах, в поле и в колонии.
Мама искала без устали. Женя ходил вместе с нею – теперь уже никто не думал, что Саня придёт сама. Но скоро он так устал, и так много плакал, что пришлось его увести домой и уложить в постель. Мама не говорила Жене, чего она больше всего боялась: она боялась, что Саня утонула в озере.
Уже наступал вечер, а маленькую девочку всё ещё не нашли.
Катя Левашова с мамой целый день были в лесу. Набрали орехов, ягод, нашли даже немножко грибов. Они вышли из лесу далеко от совхозного посёлка и возвращались домой по берегу Ближнего озера, мимо утиной колонии.

Они поднимались по тропинке, разговаривали; вдруг Катя остановилась.
– Мама, слышишь? Там, на горке, кто-то мяукает! Катина мама прислушалась.
– Похоже, что ребёнок плачет. Только откуда тут может взяться ребёнок?
– Правда, откуда? – сказала Катя. – Марина Львовна сказала, чтобы даже в выходные сюда никто не ходил. Это котёнок.
Галина Ивановна (так звали Катину маму) послушала ещё. Опять раздался далёкий, жалобный плач. Такой слабенький, горький и усталый…
– Это ребёнок! – сказала Галина Ивановна. Она очень встревожилась. Как мог попасть ребёнок на эту горку? Там, за кустами, крутой обрыв. Его можно не заметить, легко свалиться вниз и расшибиться. Детей туда не пускали.
Этот ребёнок, который там плачет, тоже может каждую секунду упасть с обрыва. Ох, только бы успеть добраться до него!
Бежать по тропинке, через куриную колонию – далеко, можно опоздать. Надо карабкаться прямо на гору, по крутому откосу.
Галина Ивановна ухватилась за сухую траву и полезла. Корзинка с орехами осталась на дорожке. Катя, недолго думая, поставила рядом свою корзиночку с ягодами и полезла вслед за мамой, но сразу же соскользнула вниз.
– Мама! – жалобно позвала она. – А я?
– Иди по тропинке! – крикнула мама, карабкаясь всё выше.
Лезть по такой крутизне было очень трудно. Чтобы удержаться, Галина Ивановна хваталась за каждый пучок травы, за каждый кустик. Не раз ей казалось, что дальше она не сможет двинуться. Но опять раздавался слабенький, хриплый плач, и она лезла выше, в страхе, что не успеет.
Задыхаясь, взобралась она наверх и увидела ребёнка. Он лежал совсем близко от опасных кустов, за которыми скрывался обрыв. Лежал почти совсем голенький, в одних трусиках, даже без шапочки и туфелек.
Галина Ивановна бросилась к ребёнку, подняла… Ох, да это маленькая Саня Малиновская, племянница Масловых!
Как она тут очутилась? Но спрашивать было нельзя: Саня лежала еле живая. Галина Ивановна чуть сама не заплакала, так ей было жалко маленькую девочку, у которой не было сил даже подняться с земли. Личико красное, опухшее от слёз, губы пересохли, спинка обожжена солнцем… Бедная, бедная, сколько же времени она тут мучилась совсем одна?
Галина Ивановна схватила Саню на руки, прижала к себе. Саня закрыла глаза и обняла её за шею. Вздохнула и прошептала:
– Мама, возьми меня отсюда!
Это была мама. Не её, а Катина, но всё равно: она мама.
А когда приходит мама, – всё плохое кончается и становится хорошо.
И в самом деле, всё стало хорошо.
Саня была дома. Саня лежала в постели, вымытая, накормленная, с компрессом на голове, с перевязанной ножкой.
В квартиру заглядывали люди, радовались, что девочка нашлась, что опять всё благополучно.
А возле Саниной постели сидел Женя. Он ещё не совсем успокоился, ему не верилось, что Саня здесь и всё горе кончилось.
Саня спокойно заснула. Женя осторожно дотронулся до неё, оглянулся на маму и засмеялся: «Вот она, здесь!»
А как хорошо стало в комнате: уютно, весело. Будто праздник настал. А всё оттого, что в семью вернулась маленькая сестрёнка.


ГРОЗА

К вечеру на солнце наползла толстая серая туча. Она всё ползла и распухала и скоро затянула всё небо, – будто его покрыли лохматым одеялом. Стало хмуро, сумрачно.
Занятия в детском саду кончились. Родители торопились забрать детей, чтобы успеть дойти до дому, прежде чем пойдёт дождь. Марина Львовна отправила домой старших, и скоро в детском саду остались только те дети, которые жили там всю неделю и уходили домой на воскресенье.
Пришла ночная няня. Марина Львовна была теперь свободна и тоже пошла домой. Но сперва она зашла в ясли, через дорогу от детсада, и сразу из воспитательницы превратилась в «мамашу»: как и другие мамы, она закутала свою крошечную дочку Танечку и бегом понесла её домой.
На улице было тихо и сумрачно. Замолчали даже воробьи. Всё притаилось, умолкло перед грозой.
Внезапно налетел ветер, сверкнула синяя молния, раскатился гром. Марина Львовна еле-еле успела добежать до дому.
Только закрыла за собой дверь, как пошёл дождь.
Марина Львовна передала Танюшу бабушке, умылась, переоделась и села пить чай. Она устала за целый день работы с детьми, ей очень приятно было отдохнуть дома, побыть немножко со своей собственной дочуркой и со своей мамой.
А на улице разыгралась гроза. Молнии вспыхивали одна за другой, гром гремел не переставая. Был уже не дождь, а ливень. В окна хлестали целые струи, потоки воды.
Снаружи по железному подоконнику прыгали ледяные горошины, бились в стёкла. Улица побелела, как зимой.
– Слышишь, мама? – сказала Марина Львовна. – Где-то градом стекло выбило! Надо идти. Где мой плащ?
– Куда ты пойдёшь? Буря на дворе! – сказала её мама.
– Вот именно! Слышишь, как воет? И град стучит, и гром гремит. Малыши, наверное, перепугались. Ведь страшно! А что, если и у них градом стёкла выбило?
Она накинула платок и выбежала на улицу. Ветер кинулся на неё, чуть не сорвал с головы платок. Марина Львовна свернула к детскому саду. Теперь ветер дул ей в спину. Он просто подхватил её и понёс. Остановиться нельзя, идти – и то нельзя, приходится бежать.
Град перестал, но дождь лил и лил; впереди сплошная водяная стена. Ветер выл, как волк. Даже Марине Львовне неприятно было слушать этот вой, – а как же детям?
Марина Львовна вошла в дом. Ветер сам захлопнул за ней дверь.
В спальне тихо. Никто не кричит, не плачет. Неужели спят?
Марина Львовна на цыпочках вошла в спальню. Нет, дети не спали, а лежали спокойно в кроватях, потому что вместе с ночной няней по проходам ходила старенькая заведующая детским садом, и они вместе успокаивали детей. Заведующая пришла ещё раньше Марины Львовны.
С кровати в уголке приподнялся Витасик и поманил Марину Львовну к себе. Она наклонилась к нему.
– Что ты не спишь, маленький? – шёпотом спросила она. – Ты не бойся, это гроза. Она пройдёт, и опять будет тихо, и солнышко утром, как всегда…
– Там, за окошком, что-то летело, – прошептал Витасик. – Что это было?
Вдруг Марине Львовне показалось, будто кто-то швырнул в стёкла пригоршню камешков.
– Град! – сказала она, подойдя к окну.
– Листья, ветка, а может, ветер унёс тряпку или бумажку. Больше ничего не могло лететь.
– А… а я думал – Мотька. Его ветром несёт, а он летит и боится, летит и мяучит. Жалко, да?
– Нет, нет, Мотька спит на кухне у плиты. Ляг, я тебя укрою.
Витасик успокоился и сразу заснул.

НОЧНАЯ БЕДА

Женя и Саня приютились рядом в уголке дивана. Саня боялась. Ей представлялось, что огромный, злой великан сердито рычит и бранится там, за окном.
– Зачем он рычит? Я не хочу, – капризно говорила она. – Не надо так делать! Он плохой!
Но Женя никак не мог сделать так, чтобы гром перестал греметь.
Ему и самому не нравилось, когда будто над самой головой бухало, а потом небо точно раздиралось пополам со страшным треском. Но он храбрился и говорил Сане:
– Да ты не бойся, смотри, я же не боюсь!
Мама шила на швейной машинке, папа что-то писал.
Вдруг кто-то сильно постучался. Пришла Дашенька, мамина помощница.
Женя её не сразу узнал. Дашенька всегда была чистенькая, аккуратная, а сейчас с неё текла вода, на лице брызги грязи, сапоги в глине.
Дашенька пришла с плохой вестью: случилась беда. На мамином пятом птичнике буря сорвала часть крыши, как раз над тем местом, где помещаются самые маленькие, суточные цыплята!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10