– Выходит, вы спасли друг друга, капрал?
– Ну… можно сказать… в каком-то смысле. Хотя Джаспер первый кинулся меня спасать. И потом тоже не бросил. Одним словом, он молодец, мой товарищ Джаспер, и душа у него большая, как у апостола Павла.
– Он очень добр ко мне.
– Да. Кстати, он сегодня должен вернуться, хотя, конечно, из Сассекса путь неблизкий.
– Из Сассекса?!
Это восклицание прозвучало отчетливо, в полный голос, и столь разительно не соответствовало обычной манере речи молодого человека, что капрал вскинул голову и посмотрел на него, словно в первый раз увидел. На мгновение ему померещилось, будто перед ним кто-то совсем незнакомый – широкоплечий, с гордой осанкой и широко открытыми ясными глазами. Но не успел Дик выразить свое изумление словами, как глаза эти погасли и подернулись туманной пеленой, темные брови сошлись над переносицей, а голова поникла. Джек снова ссутулился и превратился из гордого, независимого человека в робкое, забитое существо, каким был прежде.
– Не иначе, Джек, дружище, тебе знакомо слово «Сассекс»?
– М-м… мне показалось… но теперь… не знаю… никак не могу вспомнить.
– А ты попытайся, парень, попробуй! Давай напишем его на этом клочке… «Сассекс» – вот так! Посмотри на него – вдруг поможет?
– Н-нет! – ответил Джек. – Нет… не надо! – Он пригнул голову, спрятал лицо в дрожащих ладонях и весь сжался, почти скрывшись под конторкой.
– Бедняга! – вздохнул капрал и, полный сострадания, положил руку на его безвольное плечо. – Бедный ты, бедный! Тебе и правда лучше пока не ломать себе мозги. Повремени, дружище.
– Мне бы только вспомнить, что было перед этим взрывом в голове…
– Ладно, Джек, успеется. Всему свое время. А сейчас давай-ка я раскурю тебе трубку… Табак – он, как ничто другое, действует успокоительно.
– О, вы так добры, капрал Дик… – Из-под ладоней раздались сдавленные рыдания. – Благодарю вас, сэр…
Встав, Роу отправился в соседнюю комнату, где находилась харчевня с буфетом, и там увидел тощую, костлявую особу, с распаренных рук которой стекала мыльная пена. Посмотрев на ее изможденное, унылое лицо, он потянулся было к брючному карману, но женщина остановила его жестом.
– О нет! Не надо, капрал Дик, – запротестовала она, кланяясь. – Спасибо вам за вашу доброту, но мне, слава Богу, выплатили ренту, да и работы на этой неделе хватало. Только вот мой Джонни упал и сильно расшибся. Плачет не переставая, прямо душа разрывается, бедный ягненочек… Никак не могу его утешить – ничего не хочет, а все просит позвать вашего молодого постояльца. Вот я и пришла к вам, капрал, – не отпустите ли вы к нам на время Джека? Если он не откажется сходить со мной через улицу и рассказать моему малышу про Золушку. Вы бы видели, как он чудесно ладит с детьми! А Джонни так жалобно плачет, бедный мой ягненочек, что я никак не возьмусь как следует за стирку. Если бы ваш Джек сделал такое одолжение, я просто не знаю, как была бы благодарна!
– Что ж, я спрошу его, миссис Баскомб, – с сомнением ответил капрал. – Хотя, по правде, моему товарищу сегодня нездоровится. Что-то он невесел, мэм…
– Я пойду… Да, да… конечно, пойду, – заявил тут сам молодой постоялец, появляясь в дверях. – С детьми мне хорошо… Они… отвлекают меня… от этих мыслей… Я пойду с вами, мэм.
И вскоре он, перейдя вслед за озабоченной матерью через Грэйс-Инн-Лейн, уже сидел в пару, средь пятен мыльной пены, вместе с маленьким и изрядно чумазым ее сыном. Мальчуган забрался к нему на колени и, обняв ручонками, уставился круглыми глазами в печальное, доброе лицо. В нем было столько сочувствия к ребячьему горю, что всхлипы сами собой затихли, сорванец вытер слезы и, позабыв о своих болячках, начал слушать неспешный рассказ об ужасно опасных приключениях Храброго Портняжки, а потом без перерыва историю Кота в сапогах и сказку про Синюю Бороду. И даже измученная прачка то и дело прерывала стирку, заслушиваясь и забывая о невзгодах безрадостной жизни.

Глава VI,

в которой происходит беседа за «Бесподобным»

Удобно устроившись перед камином в гостиной «Пушкаря», Шриг предвкушал первый глоток из запотевшего бокала, который уже держал в руке. Его пыльные сапоги красовались на начищенной до блеска каминной решетке, длиннополое пальто и шляпа висели на своем обычном месте – специально для них предназначенном крючке. Шриг поднес бокал к губам, продегустировал его содержимое и блаженно вздохнул.
– Ну, как он тебе, Джаспер? – с беспокойством спросил капрал.
– Как всегда, Дик, равен немногим и ни одним не превзойден.
– Хм. Ну, а как там, в деревне, Джаспер?
– Зелено, Дик. Птицы свищут, овцы блеют… только в Лондоне лучше. Нигде мне не бывает так покойно и уютно, как в нашем «Пушкаре».
– В твоем, Джаспер!
– В нашем, Дик, в нашем.
Минуту-другую оба молча курили, неотрывно глядя на весело пляшущие в камине язычки пламени.
– Съездил-то удачно? – снова спросил капрал.
– Так себе, Дик, похвастать особенно нечем.
– А как же твоя улика, Джаспер?
– Жду подходящего случая. Или, точнее, возможности.
– И когда она появится?
– Как тебе сказать… Не знаю.
– Хм! – издал звук капрал, и оба, снова впав в молчаливую задумчивость, громко засопели трубками.
– А как дела у нашего инвалида? – в свою очередь нарушил молчание сыщик.
– Лучше, Джаспер. Он, знаешь, очень способный малый, только, похоже, страшно робкий.
– И джентльмен… Из благородных, а?
– Точно, Джаспер, голубая кровь, – кивнув, согласился Дик. – Но держится вполне по-свойски, не считая тех случаев, когда бродит, словно во сне, такой весь – как бы это выразиться – ошеломленный.
– Такой удар по башке ошеломил бы и слона!
– Это я понимаю, Джаспер.
– Ты обнаружил метки на одежде или белье?
– Нет, абсолютно ничего.
– И он по-прежнему ничего не вспомнил о себе?
– Нисколечко, Джаспер! А на мои расспросы морщит лоб и глядит, как… ну, как потерянное дитя – тревожно так, испуганно. Бедолага. Но как он рвется к работе! Моет, чистит, скоблит то здесь, то там – просто не удержать! А что касается счетов – Господи, Джаспер, он прямо-таки играючи подбил мой недельный баланс, с быстротой изумительной, да аккуратно, Джаспер, – ни помарки, ни кляксы. Ни одной, черт побери!
– Однако при всем при том ничего и никого не помнит, да, Дик?
– Вот именно, Джаспер… Хотя я не уверен…
– Не уверен? – Острый взгляд сыщика метнулся от камина к верхней пуговице капралова жилета. – Не уверен, говоришь? – повторил он.
– Видишь ли, я как-то упомянул в разговоре графство Сассекс…
– Ага, Сассекс. – Шриг кивнул. – И что дальше?
– А он как подскочет – прямо будто у него над ухом из пистолета пальнули!
– Он подпрыгнул, Дик?
– Угу. И повторил это «Сассекс» – внятно так, а потом громко переспрашивает: «Сассекс?» – и встает во весь рост, и плечи расправляет, что твой гвардеец.
– Ага, ага, громко, значит, и внятно. А потом?
– А потом обратно сник – нахмурился, замотал головой, лицо закрыл руками и захныкал – не могу, мол, ничего вспомнить…
– И все это случилось, когда ты произнес слово «Сассекс»?
– Точно, – закивал капрал. – Очень странно.
– Сассекс… – повторил Шриг, поднимая глаза к потолку. – Хм, Сассекс!
– О чем ты думаешь, Джаспер?
– О чем думаю?.. Я как раз подумал, Дик, что наш инвалид, прости за каламбур, легок на помине. Я слышу его шаги по лест…
Не успел он закончить фразу, как дверь отворилась и в комнату вошел их безымянный подопечный. Увидев Шрига, он задержался у порога, топчась на месте и словно раздумывая, не повернуть ли назад. На лице его появилось привычное выражение неуверенности и замешательства, столь не вязавшееся с широкоплечей, стройной и длинноногой, как будто созданной для бега, фигурой. Ибо плечи эти безвольно сутулились, гибкая спина горбилась, а ноги шаркали при ходьбе. Длинные нервные пальцы молодого человека находились в непрерывном беспокойном движении, между бровей пролегла морщинка, словно от боли, глаза глядели тускло и безжизненно.
Чтобы все это заметить, Шригу хватило единственного беглого взгляда, хотя догадаться об этом по его добродушной физиономии было бы нелегко. Он встал и приветливо поздоровался, почти с отцовской нежностью положив при этом руку на опущенное плечо того, кого все называли Джеком.
– Как дела, дружище?
– Благодарю вас… не знаю.
– Ну, ничего, может быть, ты обретешь себя сегодня.
– Я… я не могу обрести себя… и никогда не смогу, – прозвучало в ответ. Интонация и взгляд парня являли саму безнадежность.
Шриг покачал головой.
– Нечего, нечего хоронить себя раньше смерти, приятель! Наверняка все ты вспомнишь, и скорее всего в ближайшие дни. Садись-ка, посидишь с нами у камелька, отведаешь этого божественного нектара. Располагайся, будь как дома.
– Благодарю вас… лучше я пойду…
– Э-э, что это ты, дружище?
– Вы, наверное, опять станете задавать вопросы… просить, чтобы я вспомнил. А мне, когда пытаюсь, становится хуже… совсем нехорошо. Мне страшно… Поэтому позвольте мне лучше пойти поработать… Там остались еще немытые стаканы и подносы, и…
– Нет, нет, приятель, довольно на сегодня. Никакой работы! Присаживайся к огню. А что касается вопросов, ей-Богу, я не буду тебя мучить – провалиться мне на этом месте, если буду. Мы тут с Диком как раз говорили о тебе. Оказывается, ты весьма ловко орудуешь со счетами или, так сказать, с цифирью. Все эти фунты, шиллинги, фартинги и пенсы тебе нипочем – не то что нашему капралу – верно, Дик?
– И сравнивать нельзя! – подтвердил капрал, окутанный табачным дымом.
– И даже якобы подсчеты тебе нравятся? Вроде бы это занятие идет тебе на пользу… так сказать, как молоко грудному младенцу. Или нет?
– Числа помогают мне отвлечься, не вспоминать… что надо все вспомнить.
– Вот и отлично! А раз так, коль скоро тебе это по душе, не взять ли тебе на себя запись и проверку всех наших счетов? А мы, конечно, стали бы платить тебе раз в неделю за работу. Дик, ты со мной согласен?
– Ясное дело, Джаспер, всей душой!
– Нет, нет! – закричал юноша, вжимаясь в кресло. – Не надо денег!.. Не надо мне платить!.. Я не хочу никаких денег…
– Господи, помилуй! – воскликнул Шриг, моргая.
– Я ненавижу деньги!
– Чудно’! – пробормотал сыщик. – Удивительный ты человек. Нечасто встретишь подобное отношение к деньгам. Пожалуй, даже весьма нечасто!
– Очень прошу, не платите… Что мне делать с деньгами?
– Ну и вопрос! Тратить их или копить, а то – раздать…
– Спасибо вам, спасибо, но лучше… я обойдусь без них. Деньги приносят одни несчастья и страдания… Вокруг них всегда зло…
– Не смею отрицать, приятель. Но, несмотря на их зловредность, большинство людей прискорбно падки на эту заразу. Да-а, деньги, женщины и месть или, если угодно, возмездие – вот главные мотивы всех убийств и всех когда-либо совершенных преступлений! А кстати, об убийствах. Дик, ты спрашивал о деревне.
– Разве? – откликнулся капрал, удивленно воззрившись на друга.
– В деревне все прекрасно: травка зеленеет, пташки распевают и ягнята блеют – этакая сельская идиллия, просто душа радуется! Ты спрашивал, что там интересного, в той местности, что достопримечательного? В том графстве, скажу я тебе, Дик, на редкость приятный ландшафт. Холмы этакие пологие, зеленые и тянутся все вверх и вверх, хоть их и называют «Даунз» Down – 1) спуск; 2) возвышенность (англ.). (Здесь и далее примеч. перев.).

. Ну не забавно ли, что верх назвали низом? Мне это непонятно, хоть убей. А впрочем, ладно, пусть себе зовутся «Даунз». Ты спрашиваешь, где это? – продолжал Шриг, выбивая трубку о каблук и поглядывая вскользь на согбенную фигуру в кресле у камина. – Где все эти так называемые спуски, которые на самом деле подъемы, с беспечными ягнятами, спрашиваешь ты. Я отвечаю: в Сассексе… Эге, приятель, тебя снова что-то беспокоит? – внезапно спросил он, ибо молодой человек еще сильнее вжался в кресло, обхватил руками забинтованную голову, и не то стон, не то вздох сорвался с его дрожащих губ:
– Сассекс!
– Что с тобой?
– Нет, ничего, ничего… Я только на мгновение подумал… Мне показалось… Но я не могу… не могу вспомнить.
– И не мучь себя, не нужно! – посоветовал Шриг, отечески похлопывая его по дрожащему плечу. – На чем бишь мы остановились, Дик? А, речь шла о Сассексе! И за каким, ты спросишь, лешим меня понесло в Сассекс, в этот пастушеский рай? Я отвечу: по делу об убийстве. Да, Дик, убийство из-за денег, такие вот дела. Правда, само убийство этого молодого джентльмена, сэра Дэвида Лоринга, произо…
– Дэвид… Лоринг?!
Безымянный в мгновение ока очутился на ногах, чуть не свалив загромыхавшее кресло. Он оторопело уставился на Шрига широко открытыми глазами, откинув забинтованную голову, и бледное лицо его, как и сутулая фигура, разом преобразилось.
– Дэвид Лоринг?
На щеках вспыхнул румянец, а трепещущие ноздри и расширенные зрачки были столь выразительны, что Шриг и Роу сами несколько опешили. Но в следующую же секунду длинные руки парня стали бессмысленно дергаться, хватать трясущимися пальцами пустоту, голова свесилась на грудь, и он, зажмурив глаза, издал уже знакомый, полный страдания и безысходности стон.
– О-о… Боже… не могу… Я не могу!.. – И молодой человек снова упал в кресло, сотрясаемый беззвучными рыданиями.
Шриг мигом очутился рядом и, обняв за плечи, поднес к его губам стакан.
– Глотни-ка, парень! Выпей это! – велел он.
У капрала, в немом изумлении наблюдавшего описанную сцену, даже трубка вывалилась изо рта и грохнулась на пол. Никто не обратил на нее внимания.
– Ну как, тебе лучше, дружище?
– Благодарю вас… все в порядке… кажется.
– С чего это ты так разволновался?
– Нет, ничего… Мне показалось… Как будто пелена упала… Но… только на мгновение… Я не знаю, что это было.
– А может быть, тебе знакомо это имя – Дэвид Лоринг?
– Нет!.. Или да… Не знаю… Я не помню…
– Ну, это имя не из тех, которые легко забыть. Дэвид Лоринг… Так звали молодого джентльмена, наследника большого состояния, который сел однажды на корабль, плывший к нам на Остров Британия.

из Вирджинии – это в Америке… Оный молодой джентльмен собирался в Лоринг-Чейз – прекрасное обширное поместье в Сассексе, одном из южных графств… Дэвид Лоринг из Чарлстона, в Вирджинии, который направлялся в Лоринг-Чейз, в Сассексе, и так туда и не добрался… Подумай!
Мертвенно-бледная полоска лба ниже марлевой повязки покрылась капельками пота, пальцы яростно впились в бинты, глаза застыли в одной точке. Всю силу воли парень вложил в отчаянную попытку воскресить забрезжившее было воспоминание. В комнате повисла напряженная тишина. Шриг и Роу сочувственно и выжидательно смотрели на несчастного. Внезапно тягостное молчание разорвали стон и детские всхлипы.
– Нет, не могу я, не могу! Не спрашивайте меня… мне плохо! Простите… я пойду… прилягу…
– И хорошо, и правильно сделаешь, – с готовностью согласился Шриг. – А то все работаешь, отдыха себе не даешь. Спокойной ночи, дружище, и выспись как следует! – С этими словами Шриг ободряюще стиснул его вялую руку и, проводив до двери, стоял, глядя вслед неуклюжей фигуре, пока она не скрылась, шаркая, за поворотом в узкий коридор.
– Эх, бедолага! – воскликнул капрал, прислушиваясь к доносившимся с лестницы звукам неуверенной, спотыкающейся походки. – Чего ты добиваешься от него, Джаспер?
Сыщик достал щипцами из огня тлеющий уголек и, раскурив от него новую трубку, ответил:
– Понимаешь ли, Дик, я не могу рассказать тебе всего, иначе ты бы весьма-а удивился! Ах, если бы я мог посвятить тебя в свои соображения! Ты был бы просто поражен. Только вот с доказательствами у меня загвоздка, черт бы их побрал, поэтому я не скажу ни слова. Разве что об одном: узнав о том убийстве, я спросил себя: кому оно выгодно? Что послужило мотивом? Понимаешь, Дик? Отлично! Но – черт меня побери! – не успел я придумать великолепнейшую версию, как появление мистера Ничегонепомнящего не оставляет от нее камня на камне. Или, так сказать, самым безжалостным образом разбивает все мои умопостроения. Я в тупике, Дик, в полной растерянности; моя великолепная теория рухнула… И виной всему чересчур длинные мизинцы, которым полагается быть короче остальных пальцев! Этакая незадача, Дик, и ничего тут не поделаешь.
– Понятно, Джаспер, – сказал капрал, приглаживая свои ухоженные бакенбарды металлическим крючком, и покачал красивой головой. – Хотя, признаться, я не уловил, что за камни ты имеешь в виду… ну просто ни бум-бум!
– Я и не предполагал, что ты поймешь, Дик… А теперь, мой друг, что ты скажешь насчет того, чтобы повторить твой «Бесподобный», прежде чем мы отправимся на боковую?
– С превеликим удовольствием, Джаспер! – обрадовался капрал, поднимаясь. – Но, возвращаясь к этому бедному малому… Его речь, Джаспер. Он как-то странно говорит. А на иностранца не похож, совсем даже не похож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34