— Похоже на какие-то заметки.— Я так и знал, — кивнул Римо.Берри заглядывал Смиту через плечо.— Можно мне взглянуть на них, Харолд?— Конечно, — согласился Римо. — И Оди тоже покажи.Берри, сутулясь, уселся на полу и разложил вокруг себя листы, непроизвольно он свернул уголок одеяла и засунул его себе в ухо.— Невероятно! — произнес Берри.— Что невероятно? — спросил Смит.— Чтобы значь наверняка, мне потребуются результаты анализов, — ответил Берри. — Но если тут написана правда, то в смертях, которые здесь произошли, виновата муха.— И даже не одна, а множество, — сообщил Римо. — У нас ведь там полный подвал с мухами.— Нет, — покачал головой Берри. — Это особый вид мух. Муха, которая может изменять основы развития организма.— Только подумайте, — хмыкнул Римо.— Если в этих записках все правда, то Морли сделал величайшее открытие после выделения ДНК, — сообщил Берри.— Что-то вроде ПДК? — поинтересовался Римо.— Римо, не задирайтесь, — остановил его Смит. — Поехали, Берри. Мы возвращаемся в Фолкрофт. Туда я доставлю все необходимое тебе лабораторное оборудование.— А мы? — спросил Римо.— Возвращайтесь в лаборатории МОЗСХО, — ответил Смит. — Пока мы наверняка не установим, стоит ли за всем этим Перривезер, и пока не возьмем его под контроль.— Да это же легче легкого, — отозвался Римо. — Мы сами и возьмем его под контроль.— Каким это образом? — осведомился Смит.— Да попросту закатаем его в Оди. Глава восемнадцатая Валдрон Перривезер III сидел на диване в своем номере в отеле «Плаза» в Нью-Йорке. Драгоценная шкатулка с высушенным тельцем Матери Мухи покоилась на подлокотнике парчового дивана.Перривезер отодвинул в сторону чайный столик, освобождая место для маленькой видеокамеры, укрепленной вертикально на треножнике. Перривезер наклонился, чтобы отрегулировать фокус, поставил регулятор звука в среднее положение и снова опустился на парчовые подушки. Правой рукой, не попадавшей в поле зрения камеры, он включил снимающую аппаратуру. Потом заговорил очень серьезно, глядя прямо в объектив.— Американцы! Заметьте, я не обращаюсь к вам «мои друзья американцы», поскольку не являюсь вашим другом, да и вы ко мне настроены явно не дружественно. Я также не причисляю себя к какому-либо другому народу. Меня зовут Валдрон Перривезер Третий, и я не считаю себя человеком, ибо для вас, людей, убийство есть лишь обыденный способ существования. Ведь каждый день вы только и ищете способ уничтожить представителей самого древнего и наиболее самодостаточного вида живых существ, который когда-либо существовал на земле.Вы все — ненавистники насекомых, все, начиная с домохозяйки, которая небрежно и бездумно прихлопывает мерцающий и сопротивляющийся комочек жизни на своем подоконнике, и кончая могущественными владельцами компаний по выработке пестицидов, которые сеют ежедневно миллионы и биллионы смертей.Я обвиняю вас от имени Союза освобождения видов, выступая в защиту бесчисленных маленьких живых существ, которых вы ежедневно и ежечасно уничтожаете, не задумываясь и даже, что еще страшнее, не испытывая угрызений совести. Я обвиняю вас.Он вытянул костлявый палец, тыча им прямо в объектив.— Возьмем для примера маленькую домашнюю муху. Очерняемая в течение всей истории существования человечества, эта мушка обеспечивает обновление лица нашей планеты гораздо более великим и могучим способом, чем когда-либо мог бы это сделать человек. Могли бы вы, да, именно вы, есть отбросы? Нет. Вы умеете их только создавать. Ваша еда, ваши упаковки, даже само ваше тело после устрашающе долгого пребывания на земле — все в конце концов превращается в отбросы. А мушка живет лишь мгновение в сравнении со сроком жизни человека, а делает она гораздо больше, чем любой представитель вашего вида.Вы полагаете, что являетесь венцом творения, но вы ошибаетесь, вы очень и очень ошибаетесь.Именно муха станет верховным властителем планеты. Она существует достаточно долго, численность ее велика, а способность приспосабливаться в тысячу раз больше вашей.Он опустил голову, потом снова уставился прямо в объектив камеры.— Именно об этом я и намеревался побеседовать с вами сегодня. Приспособляемость мухи. Особой мушки, которой до сих пор не было на земле, я назвал ее Musca perriweatheralis. Эта мушка вернет природе ее первозданное равновесие. Эта мушка станет властителем земли.Он говорил еще минут пятнадцать, потом запаковал пленку, которую записал. Перривезер очень аккуратно поместил ее в коробку, адресованную в Континентальную радиотелевещательную компанию, самую крупную телевизионную сеть Америки, спустился в вестибюль отеля и опустил посылку в почтовый ящик.Снаружи шум и грохот Нью-Йорка разом обрушились на его уши. Люди врывались в двери отеля чуть ли не по сотне человек в пару минут.В мире развелось так много человеческих существ. Слишком много.Но с этим вскоре будет покончено. Musca perriweatheralis унаследует очищенную от скверны землю. И будет на ней править.Вернувшись в свой номер, он включил телевизор, чтобы посмотреть новости, и принялся лениво поглаживать спинку мертвой мушки.— Странные новости дошли до нас с Северного Побережья в Массачусетсе, района богатых вилл, — начал диктор. — Полиция сообщила, что обнаружены трупы двух людей, которые были зверски убиты в доме миллионера Валдрона Перривезера III.Перривезер лениво улыбнулся.— Имена жертв определены, то были Глория и Натан Мусвассеры из Вашингтона, округ Колумбия и Сохо, округ Нью-Йорк. Полиция сообщила, что тела были найдены в отвратительном, наполненном мухами подвале, по словам одного из офицеров «будто перенесенном к нам из темных веков средневековья». Полиция утверждает, что, вполне вероятно, было совершено также третье убийство. С мистером Перривезером, который широко известен своими выступлениями в защиту животных, до сих пор не было возможности связаться и получить какие-то комментарии на этот счет.Перривезер выключил телевизор, его маленькие голубые глазки горели злобным огнем. Трупы Мусвассеров. Трое мертвых, не пятеро.— Мусвассеры, — шепотом повторял он недоверчиво.Разумеется, эти два дурака, притворяющиеся учеными, не способны были убить Глорию и Натана, чьи силы возросли неизмеримо. Тогда что же пошло не по плану?А может, такое все же возможно? И Мусвассеров убила эта странная парочка? Тогда кто они на самом деле, эти доктор Римо и доктор Чиун?— Привет, — донесся сонный голос с другого конца телефонной линии.— Ансельмо?— Ага. Это вы, босс?— Я в отеле «Плаза», номер 1505. Немедленно приезжай сюда и поднимись ко мне. Не спрашивай обо мне у дежурного, потому что я зарегистрировался под другим именем.— Прямо сейчас? — переспросил Ансельмо.— Прямо сейчас.— Ладно, босс, идет.— Прямо сейчас. И прихват с собой Мирона.Когда оба головореза прибыли, Перривезер вручил им прозрачный пластиковый контейнер. В нем находилось несколько кусочков сахару и мушка с красными крылышками.— Я хочу, чтобы вы доставили вот это в лаборатории МОЗСХО, — сказал Перривезер. — Доберитесь до комнаты двух ученых по имени доктор Римо и доктор Чиун и там выпустите мушку.— Только и всего? — в некоторой растерянности переспросил Ансельмо. — Вы хотите, чтобы я только доставил мушку по назначению?— Совершенно верно.— А может нам стоит врезать им хорошенько или еще что в том же роде? — спросил Мирон. — То есть я хочу сказать, мы хотели бы отработать те деньги, что вы нам платите.— Это будет совершенно излишне. Просто доставьте туда муху.— А нам потом надо поймать ее и привезти обратно? — спросил Ансельмо.— Нет. У меня есть еще м-н-ого, — сказал Перривезер и захихикал.Звуки, исходившие из его рта, были столь жуткими и пугающими, что Мирон пихнул Ансельмо в бок и потащил к выходу.Перривезер уставился на дверь, закрывшуюся за двумя убийцами. Пришло время избавиться от Ансельмо и Мирона. Если уж Римо и Чиуну удалось уничтожить Мусвассеров, то для них не составит труда справиться с двумя безмозглыми головорезами.А Musca perriweatheralis легко справится с Римо и Чиуном. Контейнер, в котором содержалась мушка, был сделан из сахарного волокна, и через шесть часов мушка прогрызет себе путь на волю. Если только Римо и Чиун окажутся поблизости — им конец.Он снова погладил спинку мертвого насекомого и закрыл драгоценную шкатулку.— Мать, один из наших детей уже покинул гнездо, — произнес Перривезер. — Он начал свою работу.Сначала самолетом, потом такси Ансельмо и Мирон добрались до автомобильной стоянки лабораторного комплекса МОЗСХО. Едва выйдя из машины, они поспешили прикрыть лица от яркого летнего солнца.— Сегодня так хочется искупаться, — сказал Ансельмо.— Завтра поплаваешь, — ответил Мирон.— Завтра может быть дождь. А сегодня я бы предпочел пойти искупаться, а не развозить мух.— Бывала у нас работенка и похуже, — отозвался Мирон.— Только глупее не бывало, — отрезая Ансельмо. Он приподнял маленький прозрачный кубик, подставив его солнечным лучам. — Цып-цып, — позвал он и поскреб пальцем по стенке куба. — Эй, посмотри-ка, тут вроде дырка.— Где? — Мирон, прищурившись, разглядывал куб.— Да вот, на боку.— Только этого не хватало, — вздохнул Мирон. — Взяться за доставку этой чертовой мухи и потерять ее по дороге. Зажимай дыру пальцем или еще чем, пока мы не попадем внутрь и не избавимся от этой штуки.— Ну ясно, — согласился Ансельмо.Он достал из кармана платок и прижал его к отверстию, величиной с булавочную головку.— А это для чего? Или ты боишься чем-то заразиться?— А может, — ответил Ансельмо.— Вот дурак, да ведь эту муху явно вырастили в лаборатории. Она не может нести на себе заразу.— Но может нагадить мне на палец, — возразил Ансельмо.Ансельмо подсадил Мирона до окна.— Они там?— Молодой тощий парень и старый хрен, так?— Именно так он и говорил, — подтвердил Ансельмо.— Они оба там, внутри. Только по-моему они совсем не похожи на ученых, — сказал Мирон.Он видел перед собой старика, явно уроженца Востока, одетого в оранжевое платье. Старик спокойно сидел в углу комнаты старательно выцарапывая что-то птичьим пером на свитке пергамента. Молодой человек, подпрыгивая и переворачиваясь через голову, пересек комнату, коснулся противоположной стены, еще раз подпрыгнул и беззвучно приземлился на ноги. И немедленно таким же манером отправился обратно.Ансельмо опустил Мирона на землю.— Один парень пишет что-то на туалетной бумаге, другой скачет по комнате точно шимпанзе, — сообщил Мирон. — Они явно не ученые.— Откуда ты знаешь? — спросил Ансельмо. — Давай проберемся туда, сделаем, что должны и отвалим.— А мне бы все-таки хотелось приложить их малость, просто чтобы отработать денежки Перривезера, — сказал Мирон.— Никаких бесплатных приложений, — заявил Ансельмо. — Нам заплатили за доставку, значит, и надо только доставить. И ничего больше. Как сказано в Библии: «Работник стоит столько, сколько ты ему платишь».Сия беседа оказалась слишком глубока для Мирона, а потому он отошел от Ансельмо и принялся вскрывать окно комнаты, соседней с лабораторией Римо и Чиуна.— Мы тут проскользнем, — сказал он. * * * — Чиун, — позвал Римо.— Оставь меня в покое. Не видишь, что я занят?— Что же ты делаешь?— Пишу прелестную нежную эпическую поэму о неблагодарности нерадивого ученика по отношению к своему учителю.— Ну ладно, этот нерадивый ученик слышит сейчас, как под окном у нас возятся два бандита.— Да, — подтвердил Чиун. — А не будешь ли ты любезен попросить их быть несколько потише. Они шумят так, как если бы их было десять.— И что по-твоему нам следует предпринять? — спросил Римо.Чиун фыркнул.— Я полагаю, — начал он, прищурившись, — что существуют такие мелочи, с которыми даже нерадивый ученик мог бы справиться самостоятельно, не тревожа по каждому пустяку Мастера Синанджу.— Прости, я просто хотел проверить себя.— Так проверяй молча, — отвечал Чиун, вновь погружаясь в свою поэму.Римо вышел в коридор и направился к дверям соседней комнаты, куда влезли двое головорезов.Едва он вышел, как Ансельмо и Мирон, всем телом навалившись на дверь, соединявшую два помещения, разом с грохотом трескающихся досок ввалились в лабораторию к Чиуну.У Чиуна округлились глаза, он неторопливо отложил перо.Ансельмо заорал на старика:— А где второй?— Только Богу сие ведомо, — с отвращением ответствовал Чиун. — Вероятно, стоит у главного входа и приглашает сюда каждого встречного, лишь бы помешать мне.— Это тот, что писал на туалетной бумаге, — пояснил Мирон. — Видишь? Вот, — и он указал на пергамент.— Привет, ребята, — окликнул их Римо, выскакивая из дыры в стене, которую бандиты сами только что проделали.— А этот скакал тут, точно акробат, — сказал Мирон.— Чем мы можем вам помочь? — вежливо поинтересовался Римо.— Ничем, — отрезал Ансельмо. — Мы доставили вам подарок.Он поставил на лабораторный стол куб, прикрытый носовым платком.— Подарок — это хорошо. Обожаю подарки, — заметил Римо.— Наивняк, — сообщил Ансельмо Мирону.— Можно посмотреть? — поинтересовался Римо.— Явно наивняк, — подтвердил Мирон.Римо приподнял уголок платка и заглянул под него.— Как мило с вашей стороны. Мушка! Чиун, это мушка. Я еще никогда не получал мушек.— Теперь как раз и получили, — заметил Ансельмо.— Вам от нас еще что-нибудь надо? — спросил Римо.— Да нет. Это все.— Хорошо, — произнес Чиун. — Тогда уносите поскорее отсюда ваши туши, чтобы я мот продолжить свою работу.— Эй, чего это его прорвало? — вопросил Ансельмо.— Он пишет поэму, — пояснил Римо. — И очень не любит, когда его отвлекают.— Ах, вот как? Ладно, поглядим, как ему понравятся вот это.Ансельмо подошел к Чиуну, поставил свою огромную ногу на пергаментный свиток и расплющил его, оставив широкий след.— Теперь вы его взбесили, — заметил Римо и пробормотал что-то Чиуну по-корейски.— Эй, чего это ты ему сказал? — спросил Ансельмо.— Я просил его пока не убивать вас.— Ха-ха, ха-ха, — зафыркал от смеха Ансельмо. — Вот это отмочил. Так почему же пока?— Потому что сначала я хотел бы задать вам пару вопросов, — пояснил Римо.— О нет, — перебил Мирон. — Никаких вопросов.— Вы хотите сказать, что вам было велено только доставить муху и убираться? — спросил Римо.— Именно, — подтвердил Ансельмо.— Перестань с ним болтать, — вмешался Мирон. — Это не его собачье дело.— И вам не было приказано нас убить? — спросил Римо. — Разве Перривезер не сказал вам, что нас надо убить?— Нет. Только доставить муху и все, — ответил Ансельмо.— Парень, какой же ты дурак, — вмешался Мирон. — Раньше он мог только догадываться, что нас послал Перривезер, а теперь ты ему все выложил.— А ты слишком смышлен для такого громилы, — обратился Римо к Мирону. — Подаешь надежды. А где теперь Перривезер?— У меня рот на замке, — ответил Мирон.— А у тебя как с этим дела обстоят? — обратился Римо к Ансельмо.Но прежде, чем Ансельмо успел ответить, вмешался Чиун.— Римо, мне бы хотелось, чтобы ты вел эти беседы где-то в другом месте. Однако должен тебя предупредить, что этот урод, повредивший мой свиток, принадлежит мне.— Урод?! Он сказал «урод»? — заорал Ансельмо. — Это он обо мне?Римо посмотрел на Мирона, потом глянул на собственное отражение в зеркале.— "Урод" явно относится к тебе, — сказал он наконец.— С тобой я разделаюсь потом, — провозгласил Ансельмо.Он надвинулся на Чиуна, который поднялся с пола, словно тонкая струйка дыма от угасающего огня.— Тебе, старик, следовало бы научиться не оскорблять людей.— Твое лицо одним своим видом уже оскорбляет людей, — ответствовал Чиун.Ансельмо зарычал от ярости и с угрозой занес, отведя назад, огромный свой кулак.— Эй, Ансельмо! Оставь старикана в покое, — осадил его Мирон.— Хорошо сказано, Мирон, — одобрил Римо.— А пусть подавится, — отозвался Ансельмо.Его кулак двинулся было по направлению к хрупкому, изящному лицу Чиуна. Цели он так и не достиг.Сначала Ансельмо почувствовал, как некая сила подняла его в воздух. Не будь он уверен в обратном, Ансельмо мог бы подумать, что это старый хрен взметнул его вверх; впрочем, времени обдумать это чудо у него уже не было, потому что, опустившись снова на землю, Ансельмо ощутил, как что-то протаранило его почки, превращая их в желеобразную массу. Ансельмо было взвыл, но тут нечто вроде отбойного молотка одним ударом перебило ему дыхательное горло. Он попытался еще вздохнуть, когда понял, что все кости его каким-то образом расплющены. Глаза Ансельмо все еще были открыты, и он увидел собственные брючины, завязанные узлом, и с тупым изумлением осознал, что его ноги по-прежнему находятся внутри этих брючин. В груди разливалась дикая боль. Ансельмо решил, что у него инфаркт. Ощущение было такое, будто чья-то мощная рука стиснула перекачивающий кровь орган в его груди и выдавливает из него жизнь. Тут он наконец увидел, что все это творит узкая желтокожая ручка. Ансельмо медленно соскользнул в ничто, беззвучно визжа и жалуясь на сотворенную над ним жестокую несправедливость, ибо в момент своей гибели он вдруг осознал, что Валдрон Перривезер с самого начала не только знал о грозящей ему, Ансельмо, неминуемой смерти, но и запланировал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25