Он уже установил ее на Сент-Мартине, а с возвращением Смита в Фолкрофт собирался сделать то же самое с главным компьютером. Таким образом, информация КЮРЕ будет защищена от любых посягательств. При попытке посторонних лиц получить доступ к информации, она немедленно будет стерта.Система была абсолютно надежна, застрахована «от дураков», и Смит чувствовал себя великолепно.До тех пор, пока не услышал щелчок в чемоданчике, который означал телефонный вызов.Открыв чемоданчик, он увидел маленький зеленый огонек. Значит, вызов исходил из его кабинета в Рай, штат Нью-Йорк. Смит удивился.Никогда раньше зеленый огонек не зажигался. Миссис Микулка, его секретарша, была очень дельным работником и не просила его о помощи, когда он отсутствовал на своем рабочем месте.Это и правда звонила миссис Микулка, которая управляла обыденной жизнью санатория, и ее зарплата, если не наименование должности, отражало столь высокую ответственность. Она ничего не знала о КЮРЕ, и если ее начальник порой казался слишком поглощенным каким-то делом, которым занимался исключительно сам, то секретарша предпочитала держать свое мнение при себе. Собственно, миссис Микулка полагала, что у Смита есть некое хобби, требующее много времени, вроде шахмат по переписке, а уж никак не самостоятельное дело, ведь она чувствовала, что Харолд Смит — один из тех мужчин, которые не смогли бы самостоятельно организовать даже продевание пуговицы в петлю.— Да, миссис Микулка, — произнес он в небольшой портативный телефон, вмонтированный в чемоданчик.Смит подумал, что секретарша ничего плохого сообщить ему не могла. Проблема обеспечения безопасности компьютера тоже была решена; Римо явно нашел и обезвредил атомный заряд, так как взрыва не последовало, и Смит твердо верил, что Римо и Чиун скоро найдут и обезвредят того, кто стоял за беспрерывными нападениями на лаборатории МОЗСХО. А великое научное достижение доктора Ревитса было спасено, и теперь оно принадлежит мировому научному сообществу. И, вероятно, недалек тот день, когда мир освободится от вредных насекомых, если такое произойдет, КЮРЕ сможет, хотя и не во всеуслышание, взять на себя ответственность за столь благое дело. Теперь ничего плохого со Смитом произойти уже не могло.— Простите, что пришлось вас побеспокоить, доктор Смит, — неуверенно сказала миссис Микулка.Ей будто что-то мешало говорить. Затем последовало продолжительное молчание.— Алло! Миссис Микулка, вы тут?— Да, сэр, — отозвалась женщина. — Я просто не знаю, как вам это сказать...— Пожалуйста, начинайте, — сказал Смит, стараясь, чтобы его голос не прозвучал слишком резко. — Я жду еще одного звонка и хотел бы поскорее закончить наш разговор.Честно говоря, никакого звонка Смит не ждал. Он просто не любил долгих телефонных разговоров. Чем больше слов, тем легче быть подслушанным.— Разумеется, сэр, — сказала она. — Кто-то вломился в контору.— В компьютерный зал внизу? — спросил Смит.— Нет, там ничего не тронуто. Их интересовал мой стол.— А что было в том столе? — мягко спросил Смит, чувствуя, как по телу прошла волна облегчения.В ее столе не было ничего важного, ничего, связанного с КЮРЕ.— Ваша телефонная книжка, сэр.Телефонная книжка? Все номера телефонов мира были много лет назад заложены в компьютер, находившийся в Фолкрофте.— Старая книжка, — продолжала между тем миссис Микулка. — Адресная книжка, которую вы мне дали. Это было еще до того, как был построен ваш компьютер. Вы велели мне ввести все ваши телефоны в директорию. Кажется, это было в 1968 году.Он вспомнил. Тогда пришлось пойти на определенный риск и позволить постороннему человеку увидеть тот материал, который он собирался ввести в память компьютера. По этой причине он никогда не брал себе постоянной секретарши, а вместо нее использовал множество временных машинисток, чтобы справиться с поистине огромным количеством бумажной работы.Машинистки, как правило, были весьма бестолковыми созданиями, неповоротливыми и порой слишком любопытными; они пытались интересоваться отчетами, которые явно не имели никакого отношения к управлению частным санаторием для престарелых. И только миссис Микулка, которая в те дни работала со Смитом, удовлетворяла всем его требованиям. Она была проворной, собранной и абсолютно точной при выполнении задания, а самое главное — не задавала никаких вопросов о работе.В итоге, после установки компьютеров, Смит взял ее на постоянную работу, не сомневаясь: жизнь санатория в Фолкрофте под ее внимательным и умным присмотром потечет тихо и гладко.Но телефонная книжка — это уже нечто иное. В ней содержался список номеров — все контакты КЮРЕ до 1968 года; они, разумеется, были закодированы, но каждый код можно расшифровать. Там было и имя человека, который первым завербовал Римо, и весь высший эшелон Пентагона, главы правительств иностранных государств, крупные вожаки преступного мира и тому подобное.Информация, содержавшаяся в книге, была, собственно говоря, не первостепенной важности. За прошедшие годы изменилось большинство присутствовавших там абонентов, многие сменили должности и род занятий. Опасность книги состояла в самом факте ее существования; умный человек, наткнись он на такой список, невольно задумается, кому понадобилось его составлять, а это может привести к заключению о том, что в Америке существует суперсекретное агентство, которое работает вне рамок закона.Это означало разоблачение КЮРЕ, а, будучи рассекреченным, оно прекращало свое существование.— Вы уверены, что книга пропала? — спросил Смит. — А может, вы уничтожили ее много лет назад?— Я уверена, сэр. В те времена я не слишком доверяла компьютерам. Я думала, что они могут ошибиться и стереть все записи, поэтому, когда я увидела у вас на столе старую телефонную книгу, мне захотелось сделать вам приятное: я взяла книгу и положила в ящик своего стола, там, на самом дне ящика, она и пролежала семнадцать лет.— Как вы узнали, что она украдена? — спросил Смит.— Я... — она запнулась. — По-моему я знаю, кто ее взял, мистер Смит.— Вот как?— Мой сын.Смит с трудом заставил себя говорить спокойно.— Почему вы так думаете?— Это была моя вина, доктор Смит, — женщина всхлипнула. — Он хороший мальчик, правда. Просто, он всегда попадает в беду.— Пожалуйста, рассказывайте мне только о самих фактах, — спокойно сказал Смит. — Это очень важно. Как зовут вашего сына?— Кинен, по мужу. Но это была моя ошибка. Я сказала ему.— Что сказали?Голос миссис Микулка прозвучал в трубке почти истерически.— Прошлой ночью Кинен пришел домой. Мы так давно его не видели. Он много путешествовал, а потом у него было какое-то дело, связанное с воровством, и он некоторое время пробыл в тюрьме. Понимаете, то была не тюрьма строгого режима...У Смита уже начал складываться мысленный портрет отпрыска миссис Микулка: одинокий, не слишком приятный субъект, который повсюду искал только легкого пути. Фигляр, воришка, подделыватель чеков, этакий юный, но многообещающий преступник.Смиту захотелось высечь самого себя за то, что он принял на работу миссис Микулка, не проверив самым тщательным образом всех членов ее семьи. Прошлое самой миссис Микулка было безупречным, за ней никогда не водилось никаких грехов.— Вы говорили с сыном обо мне? — спросил Смит.— Это же была обычная болтовня, доктор Смит, — взмолилась женщина. — Кинен был дома, и на этот раз он даже не попросил денет. Я приготовила ему его любимый обед, а потом мы сидели и разговаривали, только мы вдвоем с Киненом, как в былые дни, до того, как он ушел из дома. Это была обычная болтовня.— Обычная болтовня о чем? — спросил Смит.Он услышал, что женщина плачет.— Мне так стыдно. Я никогда раньше о вас ни словечка не проронила...— Пожалуйста, миссис Микулка, продолжайте, — сказал Смит.— Я просто случайно упомянула, что вы кажетесь страшно занятым для человека, которому особо нечего делать. Я хотела сказать...— Я понимаю. Что дальше?— Только то, что вы всегда находитесь в Фолкрофте с рассвета до полночи, а приходят к вам только двое — молодой человек с широкими запястьями и старый китаец. Кинен сказал, что выглядит так, будто вы что-то укрываете, а я, ну, я и упомянула тогда про старую телефонную книгу, понятия не имею, почему вдруг мне она вспомнилась, и те имена в ней, которые выглядят совершенно бессмысленными, вроде ЭЛИОДДЕ. Я только одно из них и помню. А Кинен спросил, у меня ли еще та книга, и я сначала ответила, что нет, ведь все это было так давно, но вспомнила, что книга, скорее всего, еще лежит у меня в столе.— Понятно, — сказал Смит.Он чувствовал, как краска покидает его лицо.— Кинен попросил принести ему эту книгу, — продолжала миссис Микулка.— И вы принесли?— Нет, конечно! — возмущенно откликнулась она. — Теперь я вспомнила: я сказала, что собираюсь утром ее сжечь. Тем более, что вам, похоже, она не понадобилась ни разу за все семнадцать лет. Я не знаю, на что вы тратите свое время, мистер Смит, но не сомневаюсь: это ваше личное дело. И ни мне, ни Кинену нечего совать в него нос.— Да уж, — рассеянно отозвался Смит.— Но когда я проснулась сегодня утром, Кинен уже ушел, прихватив все свои вещи. А ведь он собирался побыть у нас до следующей недели. У него и билет был на это время. А потом, когда я пришла в контору, там все было перевернуто вверх дном...— Минутку, миссис Микулка. Куда у него был билет?— До Пуэрто-Рико. Видите ли, у Кинена были деньги. Я не стала его спрашивать, как он их достал.— Сан-Хуан? Так назывался город, куда он отправлялся? Не знаете ли вы точно, где он остановится?В трубке долго молчали. Потом женщина все-таки ответила:— Он сказал, что останавливается в другом городе. С таким забавным названием. Он сказал, что у него там приятель, с которым они вместе сидели в тюрьме. Кристал Бал, вот как называется тот город.— Кристобаль? Сан-Кристобаль?— Да, по-моему так.— А как зовут приятеля?— Ну, тут я знаю точно, — ответила она. — Сомон.— Э... сомон?— Да, только Кинен произносит это «сомоан», — миссис Микулка помолчала, а потом разом выпалила вопрос:— Вы хотите, чтобы я немедленно уволилась, мистер Смит? Или мне сначала закончить те дела, что я уже начала вести?Но Смит мысленно был уже в сотнях миль от нее, он разрабатывал предстоящую операцию в горной деревушке Сан-Кристобаль в центральном районе Пуэрто-Рико.— Доктор Смит? — повторила секретарша.— Прошу прощения, — откликнулся он.— Мое увольнение. Я понимаю, что оно необходимо, и если я способствовала преступлению, то хочу понести за то соответствующее наказание, — сказала она бесстрастно. — Мне только хотелось бы, чтобы вы знали: это произошло невольно.— Не увольняйтесь, — ответил Смит. — Сейчас даже не смейте об этом думать. А мы с вами обсудим еще этот вопрос, только в другое время, миссис Микулка.Он повесил трубку и глянул на Берри Швайда, который сидел в другом конце комнаты и пытался загореть сквозь плотно закрытое окно.— Харолд, тебе нужна какая-то помощь? — спросил Швайд.— Нет. Я хочу использовать компьютер, чтобы отследить один авиабилет.— Ну, давай. Я покажу тебе, как.Через несколько секунд Смит получил подтверждение, что некий Кинен Микулка забронировал перелет на коммерческой линии до Сан-Хуана. Билет был использован.Смит закрыл чемоданчик и поднялся.— Берри, мне придется уехать на день-другой.— А я здесь останусь сам?— Да. Жилье это удобное, а в холодильнике полно еды.— А что делать, если зазвонит телефон? — спросил Швайд.— Ответь на звонок, Берри, — посоветовал Смит.— А если звонить будут тебе, Харолд?— Спроси, что мне передать, Берри.Выражение лица у Смита было мрачным.— Я должен идти, Берри.— Возьми меня с собой, — попросил Берри.Смит покачал головой.— Не могу. Не в этот раз.Он направился к двери. Берри Швайд за его спиной захныкал и вцепился в свой лоскут голубого одеяльца. Глава пятнадцатая Смит осторожно вел машину по разбитой грязной дороге в Сан-Кристобаль, его правая рука легко лежала на чемоданчике — двойнике того, в котором содержался компьютер КЮРЕ.А настоящий чемоданчик Смит запер в камере хранения в сан-хуанском аэропорту. Оба чемодана миновали службу безопасности без досмотра. Смит предъявил билет на фальшивое имя, обладатель которого был принят весьма почтительно, точно король, пользующийся правом неприкосновенности, хотя Смит прилетел из Сент-Мартина, считавшегося иностранным государством. Никто из чиновников и офицеров службы безопасности не узнал в лицо этого господина средних лет в строгом костюме, однако им было приказано оказывать ему всяческое содействие.Его даже ждал роскошный автомобиль, сверкающий серый «мерседес», но Смит заменил его на незаметный «форд».Он отверг предложение чиновников в аэропорту дать ему шофера. Смит всю жизнь прожил в обстановке секретности и не любил ничего делать напоказ. Он намеренно сохранял легко забывающуюся неприметную внешность, манеры у него были вежливые и сдержанные, ничего выделяющегося. Именно так приучали выглядеть и вести себя людей вроде Смита.Столь безобидная на первый взгляд внешность часто сохраняла Смиту жизнь. Благодаря ей он умудрился остаться целым и невредимым во время Второй мировой войны, выжить в Корейской войне, когда служил в ФБР и в первые годы существования КЮРЕ.Теперь, когда карающей рукой агентства стал Римо, Смиту больше не нужно было сохранять ту физическую форму, которую раньше требовала от него профессия, но скрытность как образ мышления по-прежнему оставалась при нем. Она стала столь же неотъемлемой его частью, как и очки в стальной оправе.Он въехал в Сан-Кристобаль по боковой дороге и остановил машину на грязной обочине. Улица была раскалена сверкающим полуденным солнцем и почти безжизненна. Толстая мать семейства загнала выводок детей в лавчонку с засиженными мухами грязными окнами. Хромая, серо-коричневая собака проковыляла на задний двор в поисках выброшенного съедобного куска.Лишь из бара футах в ста от того места, где остановил машину Смит, доносились звуки, свидетельствующие о присутствии людей. Голоса там сливались в глухой пустопорожней болтовне мужчин, у которых слишком мало денег и слишком мною свободного времени. Смит приблизился к бару, зашел внутрь и остановился у грязной металлической стойки.— Si, senhor? — спросил бармен.— Cerveza, por favor, — заказал Смит. Когда ему принесли пиво, Смит на ломаном испанском спросил, знает ли бармен человека по имени Сомон.Тот в раздумье свел брови на переносице, и Смит повторил: «Сомоан», делая ударение на втором слоге.К изумлению Смита, бармен швырнул на стойку перед его носом грязную тряпку, которой протирал столы, и повернулся к нему спиной. Остальные посетители бара на мгновение притихли, а потом разразились резким хриплым смехом.— Senhor, — сказал, приближаясь к Смиту мужчина со сморщенным красным лицом. — Ясно, что вы ничего не понимаете. Сомон это... как вы бы сказали, прозвище. Оно означает дурак, или глупый ленивый парень. Поняли?Он вопросительно поднял бровь, потом перевел свои слова на испанский для тех шести мужчин, что находились в баре.— Es Rafael, si, — выкрикнул один из них со смехом.Бармен показал ему кулак.— Вы оскорбили Рафаэля в его лучших чувствах, — сообщил Смиту краснолицый.— О, простите, я крайне сожалею, — мягко сказал Смит.Он принялся было старательно извиняться перед барменом, но едва он начал говорить, мужчина с бочкообразной грудью, сидевший за столиком в углу комнаты, поднялся. Он встретился взглядом со Смитом и быстро зашагал в сторону распахнутых дверей, выходивших на улицу.Смит отхлебнул пива, подсчитал, что кружка стоила девяносто центов, поразмыслил, дожидаться ли сдачи, потом оставил на стойке целый доллар. Он решил, что десять центов чаевых должны подлечить раненные чувства бармена.Улица была пуста. Смит на мгновение подумал, что уход того мужчины ничего не значил, но тут же отбросил эту мысль. Десятки лет работы в разведке научили его видеть сокровенный смысл, укрытый за самыми обыденными поступками, и он вынужден был доверять своему чутью. Кроме него у Смита сейчас не было помощников.А потом он увидел это, оно красовалось на металлическом шесте, укрепленном на крыше захудалого трехэтажного домишки в конце квартала. Вывеска. На ней не было ни одною слова. Только изображение рыбы. Может, это как раз лосось, от английского названия которого пошло и название цвета, и прозвище Сомон.Смит увидел на нижнем этаже открытую дверь и зашел в комнату, лишенную всякой мебели, но загроможденную всяческими коробками, ящиками и упаковочными корзинами. По полу были раскиданы обрывки бумаги. По углам выстроились пустые бутылки из-под пива. Жалкая, обносившаяся женщина средних лет с лицом, застывшим в сердитой гримасе, ковыляла по коридору навстречу Смиту откуда-то из глубин квартиры.— Si? — спросила она с видом человека, чей покой был нарушен.— Я ищу одного мужчину, — попытался объяснить по-испански Смит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25