— разнесся над рядами готовых к бою воинов его зычный голос. — Свершим же святую месть! Великий князь уже начал, так продолжим его дело! Вперед, друга!
Он спрыгнул с коня, с мечом в руке занял место в первой шеренге дружинников. Сделал широкий шаг в сторону Искоростеня…
Великая княгиня смотрела, как длинными ровными рядами двигались к крепостным степам ее воины, как через ров с водой легли широкие бревенчатые мостки, к стенам приставлены лестницы, и вереницы киевлян сноровисто полезли вверх…
Воевода Ратибор оторвал взгляд от затухающего на городских стенах боя, от распахнутых настежь крепостных ворот, в которые вливались лавиной Полянские дружинники. Глянул на Ольгу.
— Великая княгиня, Искоростень досыта вкусит уготованную ему небом долю. Скажи, какой древлянский град будет следующим? Когда и куда готовить мне дружину?
— Никуда, воевода. Потому что не воевать и разорять древлянскую землю прибыла я, а вернуть ее снова в лоно матери-Руси. Не всему древлянскому племени принесла я месть, а лишь князю Круку и искоростенцам, прямым виновникам смерти моего мужа. Завтра ты отправишь гонцов в древлянские города с вестью, что великая киевская княгиня ждет их лучших людей. Я внемлю всем их кривдам и пожеланиям, и мы сообща решим, как жить дальше. Я хочу, чтобы полянин стал старшим братом древлянина, а Киев — заступником и матерью всех городов и весей. Не брани и крови, а мира и покоя на Русской земле желаю я…
17
Поглаживая бороду, князь Лют с интересом окинул взглядом стоявшую перед ним девушку. Молодая, стройная, с миловидным свежим лицом и распущенными по плечам длинными золотистыми волосами, она смело смотрела на князя.
— Кто ты, дева?
— Любава, дочь сотника Брячеслава. Вместе с тобой и киевским Игорем он ходил в последний поход на Царьград и не вернулся оттуда.
— Помню его. Он был храбрым воином и умер со славой, как и подобает русичу. Но что тебя привело ко мне?
— Три дня назад я собирала в лесу грибы и наткнулась на раненого пса. Кто-то ударил его ножом в грудь, он потерял много крови и был едва жив. Я взяла его с собой, выходила целебными травами и кореньями. Пес, едва встав на ноги, начал рваться в лес, и мы с матерью помогли ему и обнаружили мертвеца. Этот человек умер не своей смертью, а был убит. С этой татьбой я и пришла к тебе, княже.
— Ты знаешь убитого?
— Да. Оттого и явилась сразу к тебе, а не к тиуну. Это чужеземец-варяг, и не простой викинг или купец, а главный их дротт. Еще раньше на торжище я слышала, что он пошел в лес за травами и до сих пор не вернулся.
Лют опустил голову, нахмурился. Он тоже знал, что в лесу исчез верховный жрец Одина, поиски которого ни к чему не привели. И теперь, если девушка говорит правду, обнаружен его труп. Это сулит ему, князю земли, на которой убили ее гостя, мало приятного. Русские законы делили убийства на два вида: в сваде, то есть в ссоре, неумышленно, по неосторожности, и в разбое, то есть заранее обдуманно, с умыслом. Сейчас был случай явного разбоя, причем чужестранца и к тому же дротта. Было над чем призадуматься полоцкому князю.
— В день, когда нашла собаку, видела в лесу еще кого? — спросил Лют.
— Да. Встретила двух челядников одного хазарского купца. Заметив меня, они спрятались за деревом. Но за день до этого я покупала у их хозяина бусы и хорошо запомнила его прислужников.
— Кто этот купец?
— Хозрой. Он уже несколько дней сидит на торжище.
— Хозрой, Хозрой, — повторил Лют. — Слыхал о таком, вертится он подле пришлых варягов. Однако это дело понятное: у него — товар, у викингов — деньги. Но что делать его челядинцам в лесу, зачем прятаться? Ты не ошибаешься, Любава?
— Нет, княже. Я сама удивилась, что им понадобилось в лесу. Зачем боятся меня и укрываются, будто тати.
— Хорошо, Любава, подожди меня на подворье. Ты должна указать место, где нашла тело дротта, и уже оттуда я начну гнать след. И знай, что с этой минуты ты главный видок в деле о разбое варяжского дротта.
Лют громко хлопнул в ладоши, и на пороге горницы вырос слуга-дружинник.
— Пошли за ярлом Эриком и хазарским купцом Хозроем, — приказал князь. — Достань их хоть из-под земли, но чтобы в полдень оба были у меня…
Хозрой был доставлен на княжеское подворье уже через час прямо с торжища. Ярл Эрик прибыл в назначенный срок самостоятельно, окруженный десятком вооруженных викингов и в сопровождении нового верховного жреца. Князь Лют коротко сообщил собравшимся обо всем случившемся и велел Любаве отвести всех в лес на место, где был обнаружен труп.
Девушка не ошиблась: убитый действительно оказался пропавшим без вести дроттом. Его сразу узнал и сам Лют, это подтвердили Эрик и прибывшие с ним викинги. Признали они и любимую собаку жреца — крупного серого волкодава, постоянного спутника покойного. Дротт был убит двумя ударами ножа в спину, а затем наспех зарыт в мелко выкопанную яму.
Обнаружив труп, требовалось немедленно приступить к «гонению следа», то есть розыску преступника по обнаруженным следам. Для этого в первую очередь необходимы были показания свидетелей-послухов, слышавших что-либо о данном случае, и видоков, видевших нечто из имеющего отношение к убийству. Обычно этим занимался назначенный князем судья-тиун, но в случаях, если убитым оказывался знатный человек или чужестранец, его обязанности мог взять на себя лично князь. Именно так и решил поступить Лют.
— Любава, — обратился он к девушке, — ты единственный видок Поведай, что видела и знаешь. Но помни, что за каждое ложное слово падет на тебя гнев наших богов и тяжесть княжеской кары.
Любава рассказала собравшимся все, что уже говорила раньше князю. Показала и затянувшуюся рану на груди сидевшего у ее ног пса убитого дротта.
— Хазарин, что делали тем днем в лесу твои челядники? — спросил Лют у Хозроя, когда девушка замолчала.
Конечно, проще было бы задать подобный вопрос самим слугам, но в отношении рабов это обычно не делалось. Варяги вообще не признавали их за людей, а русичи считали, что человек, не пожелавший умереть свободным и выбравший вместо честной смерти воина позорное ярмо раба, не имеет своей воли и права на самостоятельные действия, а потому за него полностью несет ответственность хозяин. Хозрой, мгновенно прикинув обстановку уже после первых слов Любавы, не медлил с ответом ни секунды.
— Светлый князь, мои люди в тот день не были в лесу. Равно как и в любой другой, — твердо сказал он. — У меня здесь всего два раба, и оба все время помогают мне на торжище. Да и зачем мне посылать их в лес? Тем более без присмотра…
— Что молвишь на это, дева? — посмотрел на Любаву князь. — Настаиваешь ли, что видела в лесу слуг купца Хозроя?
— Это были они, княже, — уверенно ответила Любава. — Я готова принести в том священную роту богам.
Лют взглянул на стоявшего в окружении викингов Эрика.
— Все слышал, ярл? Кому у тебя больше веры: деве или хазарину? Дротт был твоим братом по крови и вере, а потому прошу и тебя стать судьей в этом деле.
Эрик тронул свою густую рыжую бороду, пожал плечами.
— Кто-то из двоих врет, а потому надобно гнать след дальше. Лишь так мы узнаем правду. А заодно кто — дева или купец — окажется лжецом и лишится за это языка.
Лют в знак согласия кивнул головой, поднял руку.
— Дева и купец, слушайте мое слово. Каждый из вас должен доказать собственную правоту или уличить другого во лжи. А если через три дня и три ночи никто из вас не очистит себя от подозрений, вашу судьбу решит Божий суд.
— Княже, у меня есть еще один видок, — произнесла Любава. — Он, правда, не может сказать в мою защиту ни одного слова, однако наверняка обличит хазарина во лжи.
— Кто же он?
Девушка указала на пса.
— Эта собака. Она защищала хозяина и знает его убийц. Пес сам получил от них удар ножом и хорошо запомнил их. Вели доставить сюда челядников хазарина, и собака укажет нам убийцу дротта.
Лют вопросительно глянул на Эрика, тот, в свою очередь, на нового верховного жреца Одина.
— Что скажешь, дротт? Может ли пес быть видоком?
Жрец задумчиво посмотрел куда-то вдаль, беззвучно пошевелил губами и лишь после этого разжал рот.
— Боги не всех наделили даром слова, но во все живое вдохнули душу. Собака — разумная тварь и долго помнит хорошее и плохое. К тому же она лишена человеческого своекорыстия и лукавства. Поэтому боги не запрещают псу помочь найти убийц хозяина. Один разрешает ему приблизить час мести за своего верного слугу-дротта.
— Хазарин, ты слышал, что молвил старик? Считай, что это и мое слово, — сказал Лют. — Сейчас мои гридни доставят сюда челядников, и мы проверим правду твоих слов.
У Хозроя от страха перехватило дыхание, однако внешне он ничем не выдал своего состояния.
— Светлый князь, я послушен любой твоей воле, но моих рабов нет в городе. Я не знал, что ты захочешь их видеть, и еще утром отправил вниз по реке скупать мед и воск. Прости за это…
По губам Люта скользнула недоверчивая усмешка, но тут на помощь пришел Эрик.
— Пусть будет так, хазарин. Когда рабы вернутся?
— Завтра вечером.
— Сразу приходи с ними на княжье подворье. И горе тебе, если сейчас солгал.
18
Микула не первый год знал стоявшего перед ним дружинника, но все-таки еще раз внимательно осмотрел его. Высокий, широкоплечий, весь налитый здоровьем и силой, он был лучшим сотником из числа прибывших с Микулой воинов, его правой рукой в том непростом деле, из-за которого тысяцкий появился в Полоцке.
— Ярослав, — сказал Микула, — мы смогли перехитрить наших врагов в священной роще, но не усмотрели за ними у родника. Они убили старого варяжского дротта, и теперь воля и голос бога викингов Одина в руках вещуньи Рогнеды и хазарина Хозроя. Они хотят бросить двадцать сотен варяжских мечей на помощь Искоростеню, а наша цель — не допустить этого. Вот почему я велел кликнуть тебя ночью. Если не дремлют наши вороги, не время спать и нам.
— Слушаю тебя, воевода.
— Сегодня в лесу найдено тело убитого дротта… — И Микула подробно рассказал сотнику все, что случилось в овраге у тела варяжского жреца. — Я уверен, что его смерть — дело рукХозроя и Рогнеды, но это надобно доказать князю Люту и ярлу Эрику. Такое по силам только Любаве и уцелевшему псу покойного дротта. Это понимаем не одни мы, но и убийцы, а поэтому они постараются избавиться от видоков любым способом. Мы должны сберечь девушку и собаку до судного дня. Возьми десяток лучших воинов и не отходи от Любавы ни на шаг.
— Воевода, с этой минуты ее жизнь на моей совести, — склонил голову сотник.
— Выслушай и запомни напоследок один мой совет: пуще всего опасайся Хозроя. Он хитер и вероломен, подл и коварен, для него нет ничего святого. Еще никогда ни один хазарин не желал добра русскому человеку, а потому страшись его как ползучей гадины…
19
Прикрыв в полудреме глаза, не в силах бороться с полуденным зноем, священник Григорий лениво ворочал ложкой кипящее в горшке варево. За его спиной раздались легкие шаги, и на костер упала тень. Григорий открыл глаза, медленно повернулся. В шаге за ним застыла фигура в монашеском плаще, с капюшоном на голове и четками в руках. Григорий еще не видел лица стоявшего, не слышал его голоса, но лишь по одному ему известным приметам сразу узнал подошедшего.
— С возвращением, сын мой, — тихо произнес он, снова поворачиваясь к костру. — Садись к огню, обед скоро поспеет.
Монах присел на бревно рядом с Григорием, сбросил с головы капюшон. Этот был тот молодой служка, которого священник отправил с тайной грамотой о событиях на Руси к константинопольскому патриарху. И вот, вернувшись обратно, он снова перед Григорием. Священник быстро огляделся по сторонам. Он всегда предпочитал одиночество, а поэтому вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ни души. И все-таки, повинуясь въевшейся в плоть и кровь подозрительности, Григорий начал разговор на греческом языке.
— Ты был у патриарха, сын мой?
— Да, святой отец, — тоже по-гречески ответил служка.
— Вручил ему грамоту?
— Конечно. Он при мне прочел ее.
— Что изволил передать святейший?
— Патриарх не доверил своих мыслей ни шелку, ни пергаменту, а велел изложить тебе все на словах. Русь отныне должна стать послушна империи, а дабы держать в повиновении русскую княгиню, надобно устроить так, чтобы она крестила собственного сына и отправила его в Константинополь. Как это сделать — решать тебе самому. Я передал все, святой отец.
Григорий опустил голову, задумался. Патриарх хочет крестить будущего русского великого князя и держать его заложником в Константинополе? Отличный ход! Нечто подобное приходило в голову и Григорию. Больше того, он даже предусмотрел кое-какие подробности намерения, как это лучше сделать.
И священник снова обратился к служке:
—До того как принять сан, ты служил в гвардейской схоле. Скажи, хорошо стреляешь?
— Сказать по правде, я не славился в бою на мечах или секирах, но как стрелку мне не было равных во всей когорте.
— Попадешь в ствол дерева за пятьдесят шагов, не опустив стрелу ниже черты, которую я проведу?
Бывший гвардеец мгновение раздумывал.
— Сделаю, святой отец. Но мне нужно время, чтобы руки налились утраченной силой, а глаза приобрели былую остроту и зоркость.
— У тебя будет необходимое для этого время. К упражнениям с луком следует приступить немедленно. И да поможет нам Бог…
20
Лодка зашуршала днищем о прибрежный песок, замедлила ход. Сотник Ярослав поднялся со скамьи, легко спрыгнул на берег. Глянул на двух гребцов-дружинников, вытаскивавших из уключин весла.
— Захватите рыбу и сразу к Любаве. Буду ждать вас у нее…
Он поправил на голове шапку, постучал сапогом о сапог, стряхивая с них прилипшую рыбью чешую. Взбежал вверх по речному обрыву и быстро зашагал к виднеющимся на взгорье стенам города. Тропинка, причудливо петляя между кустами и деревьями, вела его через лес, спускаясь в овраги и ложбины. Солнце уже спряталось за верхушки деревьев, в лесу начало темнеть, от близкой реки веяло прохладой. Сотник зябко передернул плечами и с сожалением подумал, что зря не взял с собой на рыбалку плащ, оставив его утром в избе у Любавы.
Вдруг он замедлил шаг, остановился. Прямо на тропе лежал узорчатый воинский пояс, к которому был пристегнут широкий кривой кинжал в богато украшенных серебряной насечкой ножнах Сотник осторожно приблизился к поясу, склонился над ним, и в то же мгновение из-за кустов, обступивших тропу, выскочили двое в темных плащах и низко надвинутых на глаза шапках. Прежде чем Ярослав успел что-либо понять или предпринять, сильный удар дубиной обрушился ему на голову и свалил с ног.
Он пришел в сознание на дне глубокого лесного оврага возле небольшого костра. Его руки и ноги были связаны, ножны меча и кинжала пусты, во рту торчал кляп. Не показывая, что пришел в себя, Ярослав сквозь едва приоткрытые веки бросил внимательный взгляд по сторонам. Возле огня сидело пятеро, троих сотник узнал сразу: это были хазарин Хозрой и два его раба-челядника. Недалеко от огнища лежало на земле еще несколько воинов-варягов. Они пили из кубков хмельной ол, заедая его вяленой рыбой с хлебом. Ярослав напряг слух, прислушался к разговору у костра.
— Что ответил рыцарь Шварц, сотник? — спросил Хозрой у сидевшего рядом с ним викинга в дорогих, с позолотой, византийских доспехах.
— Тевтон прочитал послание Эрика и сказал, что не признает грамот, а потому хочет говорить с ярлом с глазу на глаз.
Хозрой улыбнулся.
— С глазу на глаз? Что же, пускай говорят. Если бы рыцарь хотел отказаться от предложения ярла, им незачем было бы встречаться. Тевтон просто желает поторговаться и сорвать как можно больше золота за свой набег на полоцкую землю.
— Шварц предложил встретиться на поляне у Черного болота. Он будет в условленном месте завтра ночью, а утром ждет там и ярла.
— Хорошо, сотник. Скачи к ярлу и передай ему ответ тевтона. А это награда за то, что не забыл о нашем уговоре.
Хозрой бросил сотнику кошель с деньгами, тот па лету подхватил его и спрятал за поясом. Подняв с земли щит, на котором сидел, варяг направился в кусты, и вскоре оттуда донесся конский храп и стук копыт.
— А теперь слушай ты, — повернулся Хозрой к неизвестному Ярославу человеку. — Проклятая русская девка с недобитым псом спутала всю мою игру. Мало того, что я остался без помощников, которым сейчас нельзя показываться в городе, еще не известно, что принесет мне самому судный день. К тому же варяги не знают, чему верить: предсказаниям убитого дротта или ворожбе Рогнеды. Они решили снова спросить совета у богов, и это будет делать новый верховный жрец. Не думаю, что он осмелится пойти против воли предшественника, поскольку тоже видел мнимого Одина на болоте у священной рощи. Но вряд ли захочет он лишиться золота, полученного от меня через Рогнеду. А потому варяжские боги скорее всего дадут викингам новый совет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Он спрыгнул с коня, с мечом в руке занял место в первой шеренге дружинников. Сделал широкий шаг в сторону Искоростеня…
Великая княгиня смотрела, как длинными ровными рядами двигались к крепостным степам ее воины, как через ров с водой легли широкие бревенчатые мостки, к стенам приставлены лестницы, и вереницы киевлян сноровисто полезли вверх…
Воевода Ратибор оторвал взгляд от затухающего на городских стенах боя, от распахнутых настежь крепостных ворот, в которые вливались лавиной Полянские дружинники. Глянул на Ольгу.
— Великая княгиня, Искоростень досыта вкусит уготованную ему небом долю. Скажи, какой древлянский град будет следующим? Когда и куда готовить мне дружину?
— Никуда, воевода. Потому что не воевать и разорять древлянскую землю прибыла я, а вернуть ее снова в лоно матери-Руси. Не всему древлянскому племени принесла я месть, а лишь князю Круку и искоростенцам, прямым виновникам смерти моего мужа. Завтра ты отправишь гонцов в древлянские города с вестью, что великая киевская княгиня ждет их лучших людей. Я внемлю всем их кривдам и пожеланиям, и мы сообща решим, как жить дальше. Я хочу, чтобы полянин стал старшим братом древлянина, а Киев — заступником и матерью всех городов и весей. Не брани и крови, а мира и покоя на Русской земле желаю я…
17
Поглаживая бороду, князь Лют с интересом окинул взглядом стоявшую перед ним девушку. Молодая, стройная, с миловидным свежим лицом и распущенными по плечам длинными золотистыми волосами, она смело смотрела на князя.
— Кто ты, дева?
— Любава, дочь сотника Брячеслава. Вместе с тобой и киевским Игорем он ходил в последний поход на Царьград и не вернулся оттуда.
— Помню его. Он был храбрым воином и умер со славой, как и подобает русичу. Но что тебя привело ко мне?
— Три дня назад я собирала в лесу грибы и наткнулась на раненого пса. Кто-то ударил его ножом в грудь, он потерял много крови и был едва жив. Я взяла его с собой, выходила целебными травами и кореньями. Пес, едва встав на ноги, начал рваться в лес, и мы с матерью помогли ему и обнаружили мертвеца. Этот человек умер не своей смертью, а был убит. С этой татьбой я и пришла к тебе, княже.
— Ты знаешь убитого?
— Да. Оттого и явилась сразу к тебе, а не к тиуну. Это чужеземец-варяг, и не простой викинг или купец, а главный их дротт. Еще раньше на торжище я слышала, что он пошел в лес за травами и до сих пор не вернулся.
Лют опустил голову, нахмурился. Он тоже знал, что в лесу исчез верховный жрец Одина, поиски которого ни к чему не привели. И теперь, если девушка говорит правду, обнаружен его труп. Это сулит ему, князю земли, на которой убили ее гостя, мало приятного. Русские законы делили убийства на два вида: в сваде, то есть в ссоре, неумышленно, по неосторожности, и в разбое, то есть заранее обдуманно, с умыслом. Сейчас был случай явного разбоя, причем чужестранца и к тому же дротта. Было над чем призадуматься полоцкому князю.
— В день, когда нашла собаку, видела в лесу еще кого? — спросил Лют.
— Да. Встретила двух челядников одного хазарского купца. Заметив меня, они спрятались за деревом. Но за день до этого я покупала у их хозяина бусы и хорошо запомнила его прислужников.
— Кто этот купец?
— Хозрой. Он уже несколько дней сидит на торжище.
— Хозрой, Хозрой, — повторил Лют. — Слыхал о таком, вертится он подле пришлых варягов. Однако это дело понятное: у него — товар, у викингов — деньги. Но что делать его челядинцам в лесу, зачем прятаться? Ты не ошибаешься, Любава?
— Нет, княже. Я сама удивилась, что им понадобилось в лесу. Зачем боятся меня и укрываются, будто тати.
— Хорошо, Любава, подожди меня на подворье. Ты должна указать место, где нашла тело дротта, и уже оттуда я начну гнать след. И знай, что с этой минуты ты главный видок в деле о разбое варяжского дротта.
Лют громко хлопнул в ладоши, и на пороге горницы вырос слуга-дружинник.
— Пошли за ярлом Эриком и хазарским купцом Хозроем, — приказал князь. — Достань их хоть из-под земли, но чтобы в полдень оба были у меня…
Хозрой был доставлен на княжеское подворье уже через час прямо с торжища. Ярл Эрик прибыл в назначенный срок самостоятельно, окруженный десятком вооруженных викингов и в сопровождении нового верховного жреца. Князь Лют коротко сообщил собравшимся обо всем случившемся и велел Любаве отвести всех в лес на место, где был обнаружен труп.
Девушка не ошиблась: убитый действительно оказался пропавшим без вести дроттом. Его сразу узнал и сам Лют, это подтвердили Эрик и прибывшие с ним викинги. Признали они и любимую собаку жреца — крупного серого волкодава, постоянного спутника покойного. Дротт был убит двумя ударами ножа в спину, а затем наспех зарыт в мелко выкопанную яму.
Обнаружив труп, требовалось немедленно приступить к «гонению следа», то есть розыску преступника по обнаруженным следам. Для этого в первую очередь необходимы были показания свидетелей-послухов, слышавших что-либо о данном случае, и видоков, видевших нечто из имеющего отношение к убийству. Обычно этим занимался назначенный князем судья-тиун, но в случаях, если убитым оказывался знатный человек или чужестранец, его обязанности мог взять на себя лично князь. Именно так и решил поступить Лют.
— Любава, — обратился он к девушке, — ты единственный видок Поведай, что видела и знаешь. Но помни, что за каждое ложное слово падет на тебя гнев наших богов и тяжесть княжеской кары.
Любава рассказала собравшимся все, что уже говорила раньше князю. Показала и затянувшуюся рану на груди сидевшего у ее ног пса убитого дротта.
— Хазарин, что делали тем днем в лесу твои челядники? — спросил Лют у Хозроя, когда девушка замолчала.
Конечно, проще было бы задать подобный вопрос самим слугам, но в отношении рабов это обычно не делалось. Варяги вообще не признавали их за людей, а русичи считали, что человек, не пожелавший умереть свободным и выбравший вместо честной смерти воина позорное ярмо раба, не имеет своей воли и права на самостоятельные действия, а потому за него полностью несет ответственность хозяин. Хозрой, мгновенно прикинув обстановку уже после первых слов Любавы, не медлил с ответом ни секунды.
— Светлый князь, мои люди в тот день не были в лесу. Равно как и в любой другой, — твердо сказал он. — У меня здесь всего два раба, и оба все время помогают мне на торжище. Да и зачем мне посылать их в лес? Тем более без присмотра…
— Что молвишь на это, дева? — посмотрел на Любаву князь. — Настаиваешь ли, что видела в лесу слуг купца Хозроя?
— Это были они, княже, — уверенно ответила Любава. — Я готова принести в том священную роту богам.
Лют взглянул на стоявшего в окружении викингов Эрика.
— Все слышал, ярл? Кому у тебя больше веры: деве или хазарину? Дротт был твоим братом по крови и вере, а потому прошу и тебя стать судьей в этом деле.
Эрик тронул свою густую рыжую бороду, пожал плечами.
— Кто-то из двоих врет, а потому надобно гнать след дальше. Лишь так мы узнаем правду. А заодно кто — дева или купец — окажется лжецом и лишится за это языка.
Лют в знак согласия кивнул головой, поднял руку.
— Дева и купец, слушайте мое слово. Каждый из вас должен доказать собственную правоту или уличить другого во лжи. А если через три дня и три ночи никто из вас не очистит себя от подозрений, вашу судьбу решит Божий суд.
— Княже, у меня есть еще один видок, — произнесла Любава. — Он, правда, не может сказать в мою защиту ни одного слова, однако наверняка обличит хазарина во лжи.
— Кто же он?
Девушка указала на пса.
— Эта собака. Она защищала хозяина и знает его убийц. Пес сам получил от них удар ножом и хорошо запомнил их. Вели доставить сюда челядников хазарина, и собака укажет нам убийцу дротта.
Лют вопросительно глянул на Эрика, тот, в свою очередь, на нового верховного жреца Одина.
— Что скажешь, дротт? Может ли пес быть видоком?
Жрец задумчиво посмотрел куда-то вдаль, беззвучно пошевелил губами и лишь после этого разжал рот.
— Боги не всех наделили даром слова, но во все живое вдохнули душу. Собака — разумная тварь и долго помнит хорошее и плохое. К тому же она лишена человеческого своекорыстия и лукавства. Поэтому боги не запрещают псу помочь найти убийц хозяина. Один разрешает ему приблизить час мести за своего верного слугу-дротта.
— Хазарин, ты слышал, что молвил старик? Считай, что это и мое слово, — сказал Лют. — Сейчас мои гридни доставят сюда челядников, и мы проверим правду твоих слов.
У Хозроя от страха перехватило дыхание, однако внешне он ничем не выдал своего состояния.
— Светлый князь, я послушен любой твоей воле, но моих рабов нет в городе. Я не знал, что ты захочешь их видеть, и еще утром отправил вниз по реке скупать мед и воск. Прости за это…
По губам Люта скользнула недоверчивая усмешка, но тут на помощь пришел Эрик.
— Пусть будет так, хазарин. Когда рабы вернутся?
— Завтра вечером.
— Сразу приходи с ними на княжье подворье. И горе тебе, если сейчас солгал.
18
Микула не первый год знал стоявшего перед ним дружинника, но все-таки еще раз внимательно осмотрел его. Высокий, широкоплечий, весь налитый здоровьем и силой, он был лучшим сотником из числа прибывших с Микулой воинов, его правой рукой в том непростом деле, из-за которого тысяцкий появился в Полоцке.
— Ярослав, — сказал Микула, — мы смогли перехитрить наших врагов в священной роще, но не усмотрели за ними у родника. Они убили старого варяжского дротта, и теперь воля и голос бога викингов Одина в руках вещуньи Рогнеды и хазарина Хозроя. Они хотят бросить двадцать сотен варяжских мечей на помощь Искоростеню, а наша цель — не допустить этого. Вот почему я велел кликнуть тебя ночью. Если не дремлют наши вороги, не время спать и нам.
— Слушаю тебя, воевода.
— Сегодня в лесу найдено тело убитого дротта… — И Микула подробно рассказал сотнику все, что случилось в овраге у тела варяжского жреца. — Я уверен, что его смерть — дело рукХозроя и Рогнеды, но это надобно доказать князю Люту и ярлу Эрику. Такое по силам только Любаве и уцелевшему псу покойного дротта. Это понимаем не одни мы, но и убийцы, а поэтому они постараются избавиться от видоков любым способом. Мы должны сберечь девушку и собаку до судного дня. Возьми десяток лучших воинов и не отходи от Любавы ни на шаг.
— Воевода, с этой минуты ее жизнь на моей совести, — склонил голову сотник.
— Выслушай и запомни напоследок один мой совет: пуще всего опасайся Хозроя. Он хитер и вероломен, подл и коварен, для него нет ничего святого. Еще никогда ни один хазарин не желал добра русскому человеку, а потому страшись его как ползучей гадины…
19
Прикрыв в полудреме глаза, не в силах бороться с полуденным зноем, священник Григорий лениво ворочал ложкой кипящее в горшке варево. За его спиной раздались легкие шаги, и на костер упала тень. Григорий открыл глаза, медленно повернулся. В шаге за ним застыла фигура в монашеском плаще, с капюшоном на голове и четками в руках. Григорий еще не видел лица стоявшего, не слышал его голоса, но лишь по одному ему известным приметам сразу узнал подошедшего.
— С возвращением, сын мой, — тихо произнес он, снова поворачиваясь к костру. — Садись к огню, обед скоро поспеет.
Монах присел на бревно рядом с Григорием, сбросил с головы капюшон. Этот был тот молодой служка, которого священник отправил с тайной грамотой о событиях на Руси к константинопольскому патриарху. И вот, вернувшись обратно, он снова перед Григорием. Священник быстро огляделся по сторонам. Он всегда предпочитал одиночество, а поэтому вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ни души. И все-таки, повинуясь въевшейся в плоть и кровь подозрительности, Григорий начал разговор на греческом языке.
— Ты был у патриарха, сын мой?
— Да, святой отец, — тоже по-гречески ответил служка.
— Вручил ему грамоту?
— Конечно. Он при мне прочел ее.
— Что изволил передать святейший?
— Патриарх не доверил своих мыслей ни шелку, ни пергаменту, а велел изложить тебе все на словах. Русь отныне должна стать послушна империи, а дабы держать в повиновении русскую княгиню, надобно устроить так, чтобы она крестила собственного сына и отправила его в Константинополь. Как это сделать — решать тебе самому. Я передал все, святой отец.
Григорий опустил голову, задумался. Патриарх хочет крестить будущего русского великого князя и держать его заложником в Константинополе? Отличный ход! Нечто подобное приходило в голову и Григорию. Больше того, он даже предусмотрел кое-какие подробности намерения, как это лучше сделать.
И священник снова обратился к служке:
—До того как принять сан, ты служил в гвардейской схоле. Скажи, хорошо стреляешь?
— Сказать по правде, я не славился в бою на мечах или секирах, но как стрелку мне не было равных во всей когорте.
— Попадешь в ствол дерева за пятьдесят шагов, не опустив стрелу ниже черты, которую я проведу?
Бывший гвардеец мгновение раздумывал.
— Сделаю, святой отец. Но мне нужно время, чтобы руки налились утраченной силой, а глаза приобрели былую остроту и зоркость.
— У тебя будет необходимое для этого время. К упражнениям с луком следует приступить немедленно. И да поможет нам Бог…
20
Лодка зашуршала днищем о прибрежный песок, замедлила ход. Сотник Ярослав поднялся со скамьи, легко спрыгнул на берег. Глянул на двух гребцов-дружинников, вытаскивавших из уключин весла.
— Захватите рыбу и сразу к Любаве. Буду ждать вас у нее…
Он поправил на голове шапку, постучал сапогом о сапог, стряхивая с них прилипшую рыбью чешую. Взбежал вверх по речному обрыву и быстро зашагал к виднеющимся на взгорье стенам города. Тропинка, причудливо петляя между кустами и деревьями, вела его через лес, спускаясь в овраги и ложбины. Солнце уже спряталось за верхушки деревьев, в лесу начало темнеть, от близкой реки веяло прохладой. Сотник зябко передернул плечами и с сожалением подумал, что зря не взял с собой на рыбалку плащ, оставив его утром в избе у Любавы.
Вдруг он замедлил шаг, остановился. Прямо на тропе лежал узорчатый воинский пояс, к которому был пристегнут широкий кривой кинжал в богато украшенных серебряной насечкой ножнах Сотник осторожно приблизился к поясу, склонился над ним, и в то же мгновение из-за кустов, обступивших тропу, выскочили двое в темных плащах и низко надвинутых на глаза шапках. Прежде чем Ярослав успел что-либо понять или предпринять, сильный удар дубиной обрушился ему на голову и свалил с ног.
Он пришел в сознание на дне глубокого лесного оврага возле небольшого костра. Его руки и ноги были связаны, ножны меча и кинжала пусты, во рту торчал кляп. Не показывая, что пришел в себя, Ярослав сквозь едва приоткрытые веки бросил внимательный взгляд по сторонам. Возле огня сидело пятеро, троих сотник узнал сразу: это были хазарин Хозрой и два его раба-челядника. Недалеко от огнища лежало на земле еще несколько воинов-варягов. Они пили из кубков хмельной ол, заедая его вяленой рыбой с хлебом. Ярослав напряг слух, прислушался к разговору у костра.
— Что ответил рыцарь Шварц, сотник? — спросил Хозрой у сидевшего рядом с ним викинга в дорогих, с позолотой, византийских доспехах.
— Тевтон прочитал послание Эрика и сказал, что не признает грамот, а потому хочет говорить с ярлом с глазу на глаз.
Хозрой улыбнулся.
— С глазу на глаз? Что же, пускай говорят. Если бы рыцарь хотел отказаться от предложения ярла, им незачем было бы встречаться. Тевтон просто желает поторговаться и сорвать как можно больше золота за свой набег на полоцкую землю.
— Шварц предложил встретиться на поляне у Черного болота. Он будет в условленном месте завтра ночью, а утром ждет там и ярла.
— Хорошо, сотник. Скачи к ярлу и передай ему ответ тевтона. А это награда за то, что не забыл о нашем уговоре.
Хозрой бросил сотнику кошель с деньгами, тот па лету подхватил его и спрятал за поясом. Подняв с земли щит, на котором сидел, варяг направился в кусты, и вскоре оттуда донесся конский храп и стук копыт.
— А теперь слушай ты, — повернулся Хозрой к неизвестному Ярославу человеку. — Проклятая русская девка с недобитым псом спутала всю мою игру. Мало того, что я остался без помощников, которым сейчас нельзя показываться в городе, еще не известно, что принесет мне самому судный день. К тому же варяги не знают, чему верить: предсказаниям убитого дротта или ворожбе Рогнеды. Они решили снова спросить совета у богов, и это будет делать новый верховный жрец. Не думаю, что он осмелится пойти против воли предшественника, поскольку тоже видел мнимого Одина на болоте у священной рощи. Но вряд ли захочет он лишиться золота, полученного от меня через Рогнеду. А потому варяжские боги скорее всего дадут викингам новый совет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12