— Ты в розыске?Подобных вопросов здесь никто не задавал, но я на Коттона не обиделся. Слишком многие люди побросали свои дома и пришли сюда для того, чтобы просто выжить.— Нет, — ответил я. — Придет время, и я вернусь туда. Есть там люди, которым мне хотелось бы кое-что объяснить.Внезапно раздалось лошадиное ржание, и нас с Коттоном тут же как ветром сдуло от костра. Но это оказался мой соловый вместе со всем моим снаряжением. Он шел по нашему следу и вот наконец догнал нас. Никогда в жизни не радовался я так встрече с лошадью, вот до чего можно привязаться к своему коню. И еще получить назад свое снаряжение, особенно свою винтовку, дорогого стоит.Мы гнали скот на юго-запад, и бескрайние полынные степи простирались у наших ног или поднимались вверх пологой чередою холмов, похожих друг на друга, как близнецы-братья. Мы не могли обойти Шайенн: там рассчитывали подыскать помощника или двух, раз уж собрались гнать стадо дальше на север. К тому же если Тарлтон жив, он тоже обязательно поедет туда.Сам по себе городок небольшой, Шайенн находился в конце длинного перегонного пути и, по существу, скоро стал центром края скотоводов. Скотоводы начали проникать в эту область еще несколько лет назад и к тому времени уже успели прочно встать на ноги.В лучшие времена Шайенн насчитывал несколько тысяч жителей и славился дикостью и необузданностью нравов. Игорные дома и салуны в изобилии процветали в этом вертепе. В тот момент приезжие составляли примерно половину его населения.Оставив Коттона при стаде, я поскакал в город, и первым, кто мне попался на глаза, оказался человек со звездой. Обычно значок шерифа доверяли носить добропорядочным гражданам, хотя встречались и бывшие бандиты. Когда я натянул поводья, этот высокий, хорошо сложенный парень с длинными темными усами взглянул на меня и спрыгнул на землю. На нем ладно сидела одежда, и держался он с достоинством, но без высокомерия.— Шериф, я гоню стадо, и мне нужны два-три помощника. Но хотел бы нанять надежных людей, которые станут честно работать на команду, а не бездельников и скотокрадов. Не порекомендуете ли кого? — обратился я.Шериф вынул изо рта сигару.— Я могу подыскать нужных людей, — предложил он. — Где ваше ранчо?— Мы только недавно начали. Пару месяцев назад загнали стадо за Вал.Он изумленно уставился на меня:— Ты с ума сошел! Это самый центр Индейской Территории.— Там отличные пастбища и много воды, — объяснил я. — Пока мы обустраивались, никаких проблем с индейцами не возникало. Единственная неприятность, которая с нами случилась, — добавил я, — связана с Кэкстоном Келси и его бандой.Как я и полагал, это его сразу же остановило.— Келси там?— Нет, сэр. Сейчас он едет в Ларами или следует за нами. Он бы отдал душу дьяволу, лишь бы меня поймать.Так я рассказал ему всю историю, от начала до конца, а он молча стоял и слушал, жевал сигару и ощупывал взглядом улицу. Мне казалось, что в Шайенне дело обстояло как и в Абилине, и если я стремлюсь к тому, чтобы представитель Закона вник в мое положение, мне лучше сразу обо всем его предупредить. В противном случае, если произойдет вооруженное столкновение, он вынужден будет относиться к обеим сторонам одинаково. Так что ему лучше заранее знать правду.Имя Келси подействовало. Его знали не просто как человека опасного, то есть умеющего обращаться с револьвером, а как злостного бандита. В те дни признание кого-то опасным означало его злонамеренность и могло подразумевать лишь то, что с этим человеком опасно связываться. К Келси относилось и то и другое, даже кое-что еще. У Ла-Салля Принца репутация была еще более скверная, и Энди Миллер тоже считался одним из худших людей края.— Будь осторожен, когда выбираешь врагов, — предупредил шериф.— Это они меня выбрали, — возразил я. — Я еду в Вайоминг на пастбище, и если здесь возникнут проблемы, то только по их вине.Шериф надвинул шляпу на лоб.— Так уж случилось, — объяснил он, — что у меня в камере засел один хрен, должно быть, как раз из тех, кто тебе нужен.— В камере? — переспросил я с сомнением.— Не волнуйся, я плохого не посоветую. Он нормальный парень, просто слишком боевой, так и жаждет с кем-нибудь подраться в городе. Но я-то знаю, что на пастбище он — первоклассный ковбой.Шериф порылся в кармане и вынул ключ.— Зовут его Корки Бурдетт. Ты найдешь его в камере. Он в состоянии усидеть на всем, что покрыто шерстью, и готов сразиться со всем, что движется. Выпусти его и скажи, что я велел ему на тебя работать.— У меня еще одно дело, шеф. Вам известно что-нибудь о Бобе Тарлтоне? Или о Хэнди Корбине?— Тарлтон — это скототорговец, не так ли?— Да, он мой партнер.— Отличная рекомендация. — Он пожевал сигару. — Про Хэнди Корбина я тоже знаю. Кто он тебе?— Он работает на меня. Хороший помощник.— Да, это так. — Шериф вынул изо рта сигару и внимательно посмотрел на меня. — Ты знаешь, что он двоюродный брат Ла-Салля Принца? Они вместе росли.Я чуть не упал от удивления и смог только покачать головой. Корбин ни словом не обмолвился о том, что знает Принца. В самом деле, он о себе вообще ничего не рассказывал, и я это воспринимал почему-то как должное.Шериф повернулся.— Если я их увижу, то передам, что ты в городе, — сказал он на прощание и поскакал прочь.Участок представлял собой проходную комнату, в которой стояли стол и стул, а в углу валялось чье-то седло. В комнату выходили две камеры, каждая на четыре койки, в одной из которых сидел Корки Бурдетт, тасуя засаленную колоду карт.Передо мной предстал детина с квадратной челюстью, и я быстро обнаружил, что он привык вести себя бесцеремонно и своевольно. Он поднял на меня взгляд.— Шериф вышел, — сообщил он, — если тебе есть что передать, насвисти мотив, я постараюсь запомнить.— Я встретился с ним на улице. Он сказал, что ты отличный скотовод и к тому же человек миролюбивый и уравновешенный.— Все так и есть. Что еще он сказал?— Он сказал, чтобы ты на меня поработал, и дал мне вот это. — Я показал ключ.— На тебя поработал? Черта с два! Когда я отсюда выйду, я первым делом разыщу одного парня и тогда…— Стоит ли терять время в потасовках с местными жителями? Поедем со мной, и я предложу тебе кое-что посерьезней, чем колотить бедных фермеров.— А что, если я откажусь?Я пожал плечами:— В таком случае я выброшу ключ. Ближайший слесарь живет в Денвере. Уйдет не одна неделя на то, чтобы послать туда гонца, протрезвить слесаря, уговорить его сделать новый ключ. Потом надо еще привезти ключ обратно. А вдруг индейцы устроят гонцу засаду, тогда ключ пропадет. Придется опять возвращаться в Денвер, искать слесаря, ждать, пока он протрезвеет…— Ладно, ладно! Не глупее тебя, мистер. Где твоя команда?— За Валом.— Где? У тебя что, крыша поехала? Это же самоубийство.— Что, испугался? — спросил я. — Так ты боец или дебошир-пьяница?Он вскочил с кровати:— Открывай дверь, сейчас я тебе покажу!— Ты? — усмехнулся я. — Да я тебе глаз на пятку натяну и моргать заставлю. Если ты меня хоть пальцем тронешь, я тебе так наподдам, что улетишь выше крыши и, пока будешь падать вниз, успеешь сдохнуть от голода.Он расхохотался:— Ладно, хозяин, выпускай своего работника.Выйдя из камеры, он забрал ремень с кобурой и винтовку, висевшие на крючке за дверью, и взвалил на плечо седло.— Пойдем перекусим, — предложил я. — За едой опишу тебе ситуацию. Если не понравится — откажешься.Когда мы уже допивали кофе, появился шериф:— Чэнси, я нашел твоего приятеля.— Тарлтона?— Он в кабинете у доктора, ему очень плохо. Какой-то всадник привез его перед рассветом. У него два пулевых ранения, и он проделал немалый путь самостоятельно. Тебе лучше поторопиться.Мы поднялись, я положил на стол деньги в уплату за обед. Шериф уже успел подойти к двери, когда я спросил его:— А кто привез его? Он вам известен?— Нет, не назвался. У него подвязана кобура внизу… похож на Хэнди Корбина.Вслед за шерифом мы вышли на улицу, и он указал нам, где находится кабинет доктора. В этом городишке все находилось под рукой. Пройдешь всего сто шагов в любом направлении и уже окажешься в прерии.Корки Бурдетт пошел вместе со мной:— Этот Корбин… ты его знаешь?— Он работает на меня.— Значит, у тебя хороший помощник, — заверил Корки, — очень хороший. Мы с ним работали на одну команду в Нейшене и по дороге в Техас.Тарлтон выглядел осунувшимся и бледным. Его щеки покрылись рыжеватой щетиной, хотя я всегда вспоминал о нем, как о брюнете. Когда мы пришли, он спал.— Ну как он, доктор? — спросил я.— Борется за жизнь. Его раны не были бы столь опасными, если бы о них вовремя позаботились. А теперь началось заражение, к тому же он потерял много крови, долго шел под открытым небом, добавьте к этому общее физическое истощение.Мы возвратились к стаду. Коровы паслись на отличной траве и казались довольными. Коттон выехал нам навстречу, держа поперек седла винтовку.— Будьте внимательны, Келси может нагрянуть с минуты на минуту, — предупредил я и спросил Коттона: — говорил тебе когда-нибудь Хэнди, что Ла-Салль Принц ему родственник?— Да что ты, не может быть! Мы вспоминали Принца, но Хэнди даже не намекнул о том, что знаком с ним. Мне казалось, что он относится к нему без особого уважения… Я думал, он о нем только слышал, как и я сам.Первую смену дежурил Корки, и я забрался под одеяло. Проведя на ногах и в седле почти двадцать часов, смертельно устал. Мы договорились, что вторую смену буду дежурить я.Но когда Корки разбудил меня, я по звездам понял, что проспал лишний час с небольшим.— Я бы дал тебе спать и дольше, — признался он, — но сам на ходу засыпаю.Он стоял рядом, пока я надевал сапоги и пил кофе, и все время прислушивался к коровам.— Там кто-то есть, — заявил он через минуту, указав на растущие вдоль ручья кусты.— Может, какой-нибудь хищник. Коровы чувствуют его запах и беспокоятся.Когда я уже уселся в седло, он предупредил:— Присматривай за тем беломордым мохнорогим старым быком на дальнем краю поля. Он надумал бежать.— Знаю его, — согласился я. — С ним вечно проблемы. Как только здесь появятся индейцы, которым нужна говядина, он им достанется.Увы, нам не дано предугадать, чем увенчаются наши начинания, иначе многое так и не началось бы. В ту ночь я оседлал бестолковую чалую лошадь, одну из тех, которая принадлежала Гейтсу, и, напевая, отправился к стаду.Насколько я знаю, в моих жилах течет уэльсская и ирландская кровь, но, вероятно, когда раздавали хорошие голоса, мне не позволили встать в очередь вместе со всеми уэльсцами. Похоже, мне наступил на ухо медведь. Может быть, поэтому я так люблю петь коровам — они все равно ничего не понимают в музыке.Итак, я взялся за дело и, тихим голосом выводя мелодии «Пит Грей», «Передайте Луизе» и «Девушки из Буффало», объехал вокруг стада несколько раз, не спуская глаз с того мохнорогого, у которого в башке укоренились дурные намерения.К тому времени, когда я в третий раз объезжал стадо, мне стало совершенно ясно, что Корки Бурдетт прав. Этот старина мохнорогий собирался доставить нам кучу неприятностей, и уже не впервой. Он старался удрать и из стада Гейтса, которое угнали Келси и его люди.Неведомая тварь, которая раньше пряталась в кустах, уже исчезла, все стадо успокоилось и понемногу улеглось, но только не этот беломордый. Он все бродил вокруг, словно искал, чего бы испугаться, чтобы иметь законный повод броситься бежать, увлекая за собой остальных.Бывает время, когда малейший шум способен обратить скотину в бегство, но эти коровы меня знали, знали мою лошадь, и у меня сложилось впечатление, что они не будут особенно переживать, если я проявлю небольшую деловую активность. Поэтому решил стреножить мохнорогого до того, как он успеет взбаламутить все стадо.На самом деле я не собирался по-настоящему его стреножить. А хотел лишь привязать ему голову к передней ноге и тем убедить его отказаться от побега. Намерения у меня были добрые, и бык особенно не пострадал бы от того, что походил бы немного с согнутой шеей. Но даже хорошо задуманное не всегда удается осуществить, а я строил планы, совсем забыв о том, какая подо мной лошадь.Еще разок объехав стадо, я накинул на быка петлю и затянул. Но едва я спрыгнул на землю, чтобы завязать узел, как эта бестолковая, тупая тварь ослабила натяжение веревки, и бык, опустив голову, ринулся на меня.Должен заметить, что бык может ударить человека очень сильно, поэтому как только он кинулся на меня, я схватился за револьвер, непроизвольно развернув левое бедро вправо, и поэтому получил лишь скользящий удар, перелетел через рога и упал в грязь, выронив при этом оружие.В глаза и рот набилась пыль, я перекувырнулся, горя желанием убраться от быка куда подальше, и встал на колени как раз в тот момент, когда он снова бросился на меня. На этот раз быку помешала связанная с ним веревкой перепуганная лошадь, обрушившаяся ему на спину.Отплевавшись, прочихавшись и протерев глаза, я огляделся в поисках револьвера. И конечно, в темноте ничего не нашел. Решив, что нет смысла искать его до рассвета, уныло побрел к лагерю.Остальные коровы, казалось, не обратили на происшествие особого внимания. Сытые, утолившие жажду, одним словом, всем довольные, они удобно устроились на ночлег.Когда я пришел, Коттон уже проснулся.— Что с тобой приключилось? — спросил он.В ответ на мои объяснения он расхохотался.— Погоди, все равно пришел мой черед дежурить, я сейчас займусь им.Мы вместе вернулись обратно и отловили мою лошадь. Веревка все еще была накинута на быка, который тянул за нее, пятясь от нас. Я уселся в седло, а Коттон объехал вокруг и накинул еще одну петлю на упрямца. Вдвоем мы бросились на быка и все-таки привязали голову к ноге. Теперь у него не появится желания бежать, а походит так несколько дней и, глядишь, совсем избавится от дурного характера. Вернувшись в лагерь, я улегся спать.Когда я открыл глаза, Корки уже был на ногах и жарил яичницу с беконом. Он ухмыльнулся мне.— Слыхал, как ты всю ночь воевал с одним мохнорогим, — сказал он, — ну да, все хорошо, что хорошо кончается.— Да уж, повезло, — согласился я, — он меня чуть на рога не поддел.Я стал надевать ремень и тут заметил пустую кобуру.— Представляешь, потерял там револьвер. Ты посматривай, может, он тебе на глаза попадется, — попросил я.Не испытывая желания ходить с пустой кобурой, я порылся в своем снаряжении и достал револьвер, инкрустированный слоновой костью, который забрал у самозваного шерифа в Нейшене и невольно залюбовался изящной вещью. Лучшего не видел, даже держать в руках не приходилось. Я проверил барабан и сунул револьвер в кобуру.— У тебя запасной револьвер? — спросил Корки.— Подобрал как-то в Нейшене, — ответил я, — поношу, пока мой не найдется. Чувствую себя без оружия, словно голый.Яичница с беконом — редкое блюдо в рационе скотовода, и мы ели ее только если находились недалеко от города. Угощение удалось на славу, из чего я заключил, что Корки так же ловко орудует сковородкой, как и кулаками.— В город поедешь? — немного погодя спросил он.— Ага.— Послушай, — обратился он ко мне, — единственное, что мне нужно в Шайенне, это немного консервированных груш, персиков или еще каких-нибудь фруктов. Я жратвой с костра сыт по горло. Прихвати для меня пару банок.— Для нас, — уточнил я. — Я тоже люблю сладкое.Вот так дьявол и строит ловушки на путях человека. Из-за злонравного, паршивого быка и нескольких банок персиков я попал в самый крутой переплет в жизни.В город я стремился главным образом, чтобы узнать, как там Тарлтон. Пришло время возвращаться за Вал, мы не могли больше ждать. Меньше всего на свете мне хотелось лишних проблем, но уж так устроен мир, что прошлое порой имеет власть над людьми, и в Шайенне оно готовилось настигнуть меня. Глава 11 Когда я отбыл в Шайенн, кучевые облака мерно брели по небу, словно тонкорунные овцы на пастбище. Ветер гнал впереди сухие листья и лупил лошадиным хвостом по стременам и седлу. Я был в приподнятом настроении, уж такое приятное было утро, чистый, прохладный воздух спустился с гор.Какой-то мужчина мыл окно на балконе гостиницы. Он окинул меня долгим взглядом, когда я проскакал мимо по улице, сопровождаемый облаком пыли. Подъехав к кабинету доктора, я спешился возле двери.Док сидел за письменным столом, держа в руках большую белую чашку с горячим кофе, распространявшим на всю комнату манящий аромат. Перед ним на столе лежал раскрытый гроссбух, в который он, печально вглядываясь в текст сквозь очки в золотой оправе, заносил счета. Оглянувшись, док узнал меня и ткнул большим пальцем в сторону внутренней комнаты:— Проснулся. Проходите.Мне показалось, что, возвращаясь к гроссбуху, он напоследок окинул меня каким-то странным взглядом, но мне так хотелось увидеть Тарлтона, что я поспешил зайти в комнату.Боб читал, сидя в кровати. Отложив книгу, протянул мне— Никогда никого не был так рад видеть, как тебя, Чэнси! Неплохо выглядишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17