У него было две винтовки для охоты на бизонов — «шарпс» 50-го калибра, «спенсер» 56-го калибра.
И снова он как следует проверил Гэп. Все было тихо и спокойно. Он накидал сена лошадям. Вдруг он почувствовал себя на ранчо одиноким. Ночь быстро спустилась по узкому пространству между утесами, и темнота сползла вниз и накрыла ранчо, а далеких холмов все еще касался солнечный свет.
Давным-давно каждый ковбой на ранчо научился прикрывать любой подход к нему. Днем здесь не было прикрытия на двести метров. При свете звезд все выглядело по-другому.
Где-то койот тявкал на луну. Ветер зашевелил листья тополей, и Хэнк Руни зашел на крыльцо дома и сел, глядя на холмы:
Один из ребят должен был остаться. Но он не беспокоился. Если нападение начнется, он сможет сопротивляться достаточно долго. У него было прикрытие и хороший обзор вокруг… но скоро станет темно. Пришла ночь, а с ней только тишина. Наверху отвесные стены Эмигрант-Гэп, казалось, были освещены, а звезды висели в небе, как фонари.
На утрамбованной земле от ветра зашелестели листья. Руни подошел к корралям. Лошади казались ему близкими и дружелюбными. Было еще рано, но надо успеть поспать. Он растянулся на кушетке и смотрел вверх, в темноту. Тишина казалась подозрительной, но он устал…
Вдруг он проснулся. Руни не знал, сколько проспал, но проснулся мгновенно, с полной уверенностью, что точно слышал далекий звук колес фургона, катившегося по камням. В ясном, ночном воздухе пустыне, отраженный отвесными стенами перевала, звук разносился далеко.
С винчестером в руках Руни вышел к воротам и, стоя на углу каменной столовой, стал вглядываться в темноту. Через некоторое время он услышал неясные звуки. Для человека, который дрался с апачами и кайовами, люди, приближающиеся к ранчо, были удивительно неловкими. Он слушал, прикидывая, сколько их и на каком расстоянии находятся. Обогнув угол барака, он закурил сигару, глубоко затянулся и положил ее на подоконник, чтобы сигара была под рукой.
Руни был один, но его это не беспокоило. У него были стычки и похуже. Например, когда они с Редом Дженкинсом отбивали нападение команчей, лежа в «бизоньей лежке» — небольшом углублении в земле. Или когда три ковбоя с доброго старого ранчо «Гуднайт» встретились с боевым отрядом индейцев кайова.
Послышались тихие шаги. Кто-то подбирался к перевалу. Руни ступил за угол, еще раз хорошенько затянулся сигарой, затем взял винчестер. Когда снова прозвучали шаги, винтовка плавно поднялась к плечу, и он выстрелил.
Пробежав полдюжины шагов, он выстрелил снова и, отпрыгнув за прикрытие, — еще два раза. Он стрелял вслепую, вдоль Эмигрант-Гэп.
Воцарилась тишина, затем загремел камешек. Руни выстрелил на звук и услышал возглас то ли от боли, то ли от удивления — он не мог сказать, но тут же раздался ответный залп.
Руни стоял за столбом ворот и был полностью Защищен. Звуки выстрелов отражались от стен и умирали где-то в темноте.
— Приличное воинство, — сказал он себе. — Их должно быть дюжина или даже больше.
Нечто уже некоторое время привлекало его внимание, и вдруг он понял, что это было. На дальней стене перевала он различил неясный отблеск — сигнальный костер в Пайети!
Чувство одиночества сменила теплая волна благодарности. Ребята знают. Ребята идут! Джад Девитт заплатит за эту свою ночную работу.
Внизу, на перевале что-то зашевелилось. Руни мгновенно выстрелил. Он услышал, как пуля попала в скалу, срикошетила, и ему ответила дюжина выстрелов. Позади него застучали копыта, вниз к перевалу устремился всадник, и голос Коффина выкрикнул:
— Не стреляй, Хэнк! Это я!
Коффин спрыгнул, когда выстрелила винтовка Руни, и прицелился на воющий вдалеке голос.
— Я зажег костер на Пайети. Ребята идут на помощь.
— Как ты узнал о нападении?
— Видел, как они готовятся. Не мог найти Шорти.
Воцарилась долгое молчание, и Хэнк Руни отступил и закурил потухшую сигару. Под прикрытием барака он курил и ждал.
— Хэнк?
— Чего?
— Там парень вверху на стене. Хочет незаметно подползти к нам. Сколько раз он ударится о камни?
— Ни разу.
— Спорим на сигару. Там, на той стене, есть валун.
— Спорим.
Винчестер полыхнул пламенем. Они услышали хриплый крик, посыпались камни, и человек упал. Он ударился о землю, как мешок с мукой.
— Ты мне должен сигару, — сказал Хэнк.
Над головой просвистели пули, некоторые попали в камни барака.
— Эй, а где Махафи?
— А! Старый хитрец пошел наверх по перевалу. Он там поставил пару силков. Хочет поймать нам перепелок. Еще не вернулся.
Хэнк подошел к нему и вынес две винтовки — «шарпс» и «спенсер». У Коффина был собственный винчестер.
Далеко на перевале они услышали топот копыт. Никто из них не сказал ни слова, но каждый слышал его и знал, что это идет помощь. Первым, кто появился во дворе ранчо со стороны тропы Пайети, был Клэй Белл.
— Внимание, — вдруг прошептал Хэнк. — Они готовятся напасть все сразу.
Послышался топот бегущих ног и шум гальки. Все трое открыли огонь, стреляя быстро и низко. Выстрелы озаряли темноту, воздух наполнился запахом пороха. Вокруг свистел свинец, но вдруг штурм прекратился.
И как только послышался шум отступающих, во двор влетели Джексон и Браун и спрыгнули с коней с винтовками в руках.
— Ведь это не кончилось? — взмолился Браун.
За ними во дворе появился Махафи. Он не сказал ни слова, пошел на кухню и принялся готовить кофе.
— Не думаю, что все кончилось, — сказал Руни, — но они потеряли боевой дух.
Клэй, прислушиваясь, ждал. Перед собой, в темноте, они услышали слабый стон.
Нацелив винтовки повыше, для большего расстояния, все пятеро выстрелили, и звук отразился от стены Эмигрант-Гэп. Далеко внизу вскрикнул один человек и выругался другой. Затем — тишина.
— В чем Дело? — закричал Коффин, поддразнивая нападавших. — Чего это вы, ребята, уходите так рано? У нас даже не было возможности проявить гостеприимство.
Эхо умерло, но никто ему не ответил. Лиди ждали. Хэнк Руни мирно курил.
— Зажигай, Хэнк, — сказал наконец Клэй, — посмотрим, что мы имеем.
Хэнк подошел к концу заранее приготовленного фитиля и наклонился. Он глубоко затянулся сигарой, и ее конец разгорелся. Он коснулся им фитиля, который заискрился. Вдруг вспыхнули длинные вязанки хвороста. В их ярком огне они увидели троих, лежавших на земле. Один человек старался отползти, но когда вспыхнуло пламя, замер.
— Ради Бога, не стреляйте! Мы уходим!
Браун схватил Белла за руку.
— Послушай!
Вдалеке они услышали крик погонщика, затем стук копыт о камни и громыхание фургонов.
— Уходят, — сказал Браун. Он тихо и с чувством выругался. — Я-то думал, у нас будет драка.
Заговорил Билл Коффин. В его голосе звучало раздумье.
— Как я помню, Девитт купил этих лошадей у Уилера. Они были сильно норовистые.
Все тут же принялись обсуждать этих лошадей.
— Сильно норовистые, — согласился Джексон, и неожиданно в его голосе послышалась надежда.
— Он всегда утверждал, — серьезно сказал Монтана Браун, — что это самые быстрые лошади во всей округе. Думаешь, он был прав?
— Может, узнаем, ради интереса, — сказал Коффин.
— Давайте, — предложил им Руни. — Я посмотрю, в каком состоянии те парни на перевале.
С криками трое ковбоев побежали к лошадям и растворились в ночи.
Руни рассмеялся.
— Человек молод лишь однажды, — сказал он Клэю и затянулся сигарой. — Босс, похоже их лошади этой ночью будут самыми быстрыми в округе.
Хэнк Руни и Белл подошли к лежавшим на земле людям.
— Если хотите, чтобы о вас позаботились, не затевайте ничего, — посоветовал им Руни.
Один был мертв, — тот которого снял со скалы Коффин. Одному прострелили ногу, другому — дважды плечо. Когда их уложили в бараке, их осмотрел Руни и они получили кофе от Махафи, Клэй Белл вышел к кораллю.
— Возьму вороного, — сказал он Хэнку. — Поеду в город. Шорти там один.
Через час после его отъезда трое усталых и вымотанных ковбоев возвратились на ранчо. За кофе они с ликованием рассказывали о своих гонках с фургонами.
— Да, эти лошади бегают хорошо, — сказал Джексон. — Монтана оцарапал одну из револьвера, та сразу вспомнила кого-то из родственников в Техасе и быстро смоталась.
— Они все же могли бы доехать, — согласился Коффин, — только вот фургон перевернулся.
— Те лошади, наверное, еще бегут.
Молодой лесоруб с раненой ногой повернулся к ним.
— Что с нашими?
— Идут, — сказал Коффин.
Монтана глотнул кофе.
— Сколько вы, ребята, дадите нам за двадцать две пары высоких ботинок на шнурках?
— Вы заставили их идти пешком? Босыми? Черт побери, лучше пусть я проваляюсь с раненой ногой!
— Они направились к Тусону, — сказал Коффин. — Мы решили, что у них нет причин возвращаться в Тинкерсвилл.
На ранчо стало «покойно. Джексон охранял ворота, его сменил Коффин. Монтана Браун, перекинувшись несколькими словами с Руни, оседлал коня и направился в город. Было еще темно — оставался примерно час до того, как первые лучи рассвета окрасят небо.
Клэй Белл поехал по Эмигрант-Гэп, но затем повернул и срезал дорогу на Тинкерсвилл через пустыню. Вороной беспокоился и хотел скакать, но Клэй сдерживал его. Неизвестно, что ждало его впереди, и надежды, что случится что-то хорошее, не считая этого нового поражения Девитта, было мало.
Стэг Харви и Килберн все еще были в города. Случайно ли все это?
Следует быть осторожным, потому что Девитту ничего не стоит нанять их. Стычка со стрельбой уже случилась, поэтому никто не удивится, если будет новая стрельба. Пока Девитт проигрывал, но встань Харви с Килберном на его сторону, проблемы обострятся. Это были опасные люди, привыкшие убивать без раздумий, обращавшиеся с револьверами, как другие с лассо или кузнечным молотом.
Берт Гарри умер, а Шорти в городе. Могло случится многое, но его первейшая обязанность — это ранчо. Он не волновался за Шорти. Это был рассудительный, осторожный и очень опасный в драке человек. Не ганфайтер, но участвовал в нескольких спорах за пастбище, дрался с индейцами и перегонял стада. Он был крутой, битый, но думающий человек. Он не мог сравниться в скорости стрельбы со Стэгом или Килберном, однако был опасен для обоих. Это был человек, которого, чтобы остановить, нужно убить. Факт оставался фактом: несколько часов Шорти оставался в городе один, и этот город был заполнен врагами.
Клэй Белл увидел четкие очертания крыш города на фоне светлеющего неба. В этот час светилось немного огней, и все было спокойно. Где-то прокричал петух… погасло еще одно окно. Клэй Белл слышал только один звук — стук копыт своего коня по пыльной дороге.
Глава 16
Когда Клэй Белл выехал из города на ранчо, именно Сэм Тинкер поднял вопрос о правах на пастбище.
— Права пасти скот на той земле вместе с правом улучшать и обустраивать эту землю принадлежат Клэю, — сказал Тиббот. — Чейз всячески старался помешать мне, пока я не встретил человека, которого зовут О'Коннел — партийный активист и знает многих влиятельных людей. То, что Клэй первым воспользовался этой землей, защищал ее от пожаров, продавал мясо армии — все это помогло. О'Коннел оказался квартирмейстером. Он убедил сенатскую комиссию, что мясо, поставляемое Беллом, требовалось именно в нужный момент, что при новом восстании апачей это был бы единственный источник снабжения в том районе. Мы, правда, немного приврали, но убедили их.
В ресторане воцарилось молчание. Громко звякнула ложка Тинкера.
— Это не оставляет Девитту ни единого шанса, — сказал Миллер.
Большие часы отсчитывали секунды, и они ждали, прислушиваясь. Никто не говорил о ситуации, но все понимали: где-то в городе был Шорти Джонс, и где-то в городе был Благочестивый Пит Симмонс.
Было темно, в любую секунду в городе мог умереть человек.
Миллер подошел к двери и некоторое время постоял возле нее.
— На перевале стреляют, — сказал он.
— Они не прорвутся.
Боб Трипп до смерти устал, но не мог заснуть. Он наблюдал за тем, как нагружали фургоны, направляющиеся к Эмигрант-Гэп, а потом вошел в дом. Он не хотел участвовать в этой авантюре. Некоторые лесорубы охотились, некоторые служили в армии, но многие никогда не участвовали в перестрелках, и, судя по разговорам в городе, их противники были крутой командой, умевшей обращаться со всеми видами оружия.
Боб Трипп был не трус, но он был не дурак. Во всяком случае, он имел приказ оставаться в городе.
Джад Девитт потерял голову. Было чистым безумием посылать эту группу против горных волков, которые работали на Белла.
Снаружи под чьими-то шагами заскрипела галька, и раздался легкий стук в дверь.
— Кто там?
— Уильяме. Открой.
Трипп отпер дверь, и Уильяме проскользнул в комнату. Лицо его было напряженным, бледным.
— Боб, этот малыш недавно умер. Джонс начал охоту за Симмонсом!
— Разве Симмонс не у перевала?
— Босс велел ему оставаться здесь. — Уильяме вытер потное лицо и положил платок в карман. — Боб, я уезжаю. Я могу драться, но я не убийца, и мне не нравится метод Дюваля или Симмонса. Или Джада Девитта, если уж на то пошло.
Боб Трипп сел на койку и начал натягивать башмаки. Завязав шнурки, он уставился на серый прямоугольник окна. Вся комната была в полной темноте. Неожиданно он залез под койку, вытащил заплечный мешок и начал засовывать в него вещи.
— Днем здесь проходит поезд, Уат. Я еду с тобой.
— Мы можем подождать в кустах напротив дороги, — сказал Уильямс.
О смерти Гарри Питу Симмонсу сказал Джим Нерроуз.
Огромного Симмонса можно было назвать скорее головорезом, чем лесорубом. Он решил поиздеваться над Нерроузом и с удовольствием изобретал все новые способы расправиться со стариком. Джим Нерроуз не был мстительным человеком, но он не забывал обиды. Когда Нерроуз услышал, что Берт Гарри умер, он специально подошел к хижине, где жили Симмонс и Дюваль. Дюваль возглавлял в это время атаку на перевале, и Симмонс был один.
Когда показался Нерроуз, Благочестивый Пит курил на крыльце.
— Привет, Симмонс.
— Кто это?
— Нерроуз. Только что из «Тинкер-Хауса».
— В чем дело? Вокруг много шума.
— Ты мертвец, Пит.
Джим Нерроуз сказал это спокойно, без эмоций. Он почти жалел этого человека, однако помнил, как тот прыгнул на Берта Гарри. Он видел, как могут изуродовать лицо человека подковы лесоруба.
— Что?
Джим тянул время. Он разжег свою трубку.
— Пит, этот паренек сегодня умер.
— Гарри? — Симмонс вскочил на ноги.
— Лучше возьми-ка револьвер, Пит, — Нерроуз говорил очень спокойно. — Когда Шорти Джонс услышал, что Гарри мертв, он просто повернулся и вышел. Он ищет тебя, Пит.
Симмонс бросился в дом.
— Только не зажигай свет, — посоветовал Нерроуз. — Это лишь ускорит дело.
Джим Нерроуз ушел вниз по улице. У Пита осталось мало времени. Нерроуз знал Шорти Джонса, и у него не было сомнений в исходе поединка.
Пит Симмонс пристегнул револьвер и взял ружье. Он прошел по переулку, в нерешительности остановился на улице и направился к амбару. Над дверью конюшни горел единственный фонарь, и на улице никого не было. Симмонс внимательно огляделся, потом быстро пересек улицу. Было около половины второго ночи, все спали, даже конюх. Симмонс взял коня, неловко оседлал его и повел к двери. Там он остановился, чтобы еще раз осмотреть улицу.
Когда Пит вышел на свет, он услышал, как скрипнула галька под ногой человека. Он застыл на месте, во рту у него пересохло, сердце гулко билось.
— Долго же тебя пришлось ждать, Пит?
Симмонс собрался с духом.
— Я и не думал бежать!
— Тогда ты собрался покататься? Я и не знал, что ты любитель прогулок под луной, Пит.
Симмонс держал ружье дулом вниз. Он пожалел, что не приготовился к выстрелу и прикинул, сколько времени уйдет, чтобы поднять ружье. И откуда говорил Шорти? Симмонс напрягся, чтобы хоть что-то разглядеть в ночной тьме. Неподалеку что-то темнело… был ли это Шорти?
Времени будет мало. Только сотая доля секунды. Ему придется поднять дуло ружья. А вдруг палец не попадет на спусковой крючок?
— Малыш не хотел никаких неприятностей, Пит. Мы даже не знали, что идет драка. Мы просто зашли выпить. Мы ехали весь день.
Голос Шорти Джонса прозвучал ближе.
— Он был хороший парень, Пит. Плохо, когда видишь, как вышибают из человека жизнь вот так. Когда бы один на один — и результат мог быть другим. Вы налетели на нар целой толпой.
— Нам приказали! — хрипло сказал Симмонс. Он старался хоть что-то рассмотреть в темноте.
— Ты никогда больше не поднимешь руку на другого человека, Пит. Никогда.
Губы Симмонса пересохли. Он был не прочь выпить. Да где же Шорти? Он покрепче перехватил ружье. Его ладони взмокли… а что если оно выскользнет?
Ему показалось, что-то двинулось в темноте, и нервы Симмонса сдали. Он отскочил в сторону и вскинул ружье. Палец нащупал спусковые крючки, и он дернул сразу оба, и ружье загрохотало и подпрыгнуло в его руках.
Темнота обманчива, и он был напуган. Симмонс бросил ружье и потянулся к револьверу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
И снова он как следует проверил Гэп. Все было тихо и спокойно. Он накидал сена лошадям. Вдруг он почувствовал себя на ранчо одиноким. Ночь быстро спустилась по узкому пространству между утесами, и темнота сползла вниз и накрыла ранчо, а далеких холмов все еще касался солнечный свет.
Давным-давно каждый ковбой на ранчо научился прикрывать любой подход к нему. Днем здесь не было прикрытия на двести метров. При свете звезд все выглядело по-другому.
Где-то койот тявкал на луну. Ветер зашевелил листья тополей, и Хэнк Руни зашел на крыльцо дома и сел, глядя на холмы:
Один из ребят должен был остаться. Но он не беспокоился. Если нападение начнется, он сможет сопротивляться достаточно долго. У него было прикрытие и хороший обзор вокруг… но скоро станет темно. Пришла ночь, а с ней только тишина. Наверху отвесные стены Эмигрант-Гэп, казалось, были освещены, а звезды висели в небе, как фонари.
На утрамбованной земле от ветра зашелестели листья. Руни подошел к корралям. Лошади казались ему близкими и дружелюбными. Было еще рано, но надо успеть поспать. Он растянулся на кушетке и смотрел вверх, в темноту. Тишина казалась подозрительной, но он устал…
Вдруг он проснулся. Руни не знал, сколько проспал, но проснулся мгновенно, с полной уверенностью, что точно слышал далекий звук колес фургона, катившегося по камням. В ясном, ночном воздухе пустыне, отраженный отвесными стенами перевала, звук разносился далеко.
С винчестером в руках Руни вышел к воротам и, стоя на углу каменной столовой, стал вглядываться в темноту. Через некоторое время он услышал неясные звуки. Для человека, который дрался с апачами и кайовами, люди, приближающиеся к ранчо, были удивительно неловкими. Он слушал, прикидывая, сколько их и на каком расстоянии находятся. Обогнув угол барака, он закурил сигару, глубоко затянулся и положил ее на подоконник, чтобы сигара была под рукой.
Руни был один, но его это не беспокоило. У него были стычки и похуже. Например, когда они с Редом Дженкинсом отбивали нападение команчей, лежа в «бизоньей лежке» — небольшом углублении в земле. Или когда три ковбоя с доброго старого ранчо «Гуднайт» встретились с боевым отрядом индейцев кайова.
Послышались тихие шаги. Кто-то подбирался к перевалу. Руни ступил за угол, еще раз хорошенько затянулся сигарой, затем взял винчестер. Когда снова прозвучали шаги, винтовка плавно поднялась к плечу, и он выстрелил.
Пробежав полдюжины шагов, он выстрелил снова и, отпрыгнув за прикрытие, — еще два раза. Он стрелял вслепую, вдоль Эмигрант-Гэп.
Воцарилась тишина, затем загремел камешек. Руни выстрелил на звук и услышал возглас то ли от боли, то ли от удивления — он не мог сказать, но тут же раздался ответный залп.
Руни стоял за столбом ворот и был полностью Защищен. Звуки выстрелов отражались от стен и умирали где-то в темноте.
— Приличное воинство, — сказал он себе. — Их должно быть дюжина или даже больше.
Нечто уже некоторое время привлекало его внимание, и вдруг он понял, что это было. На дальней стене перевала он различил неясный отблеск — сигнальный костер в Пайети!
Чувство одиночества сменила теплая волна благодарности. Ребята знают. Ребята идут! Джад Девитт заплатит за эту свою ночную работу.
Внизу, на перевале что-то зашевелилось. Руни мгновенно выстрелил. Он услышал, как пуля попала в скалу, срикошетила, и ему ответила дюжина выстрелов. Позади него застучали копыта, вниз к перевалу устремился всадник, и голос Коффина выкрикнул:
— Не стреляй, Хэнк! Это я!
Коффин спрыгнул, когда выстрелила винтовка Руни, и прицелился на воющий вдалеке голос.
— Я зажег костер на Пайети. Ребята идут на помощь.
— Как ты узнал о нападении?
— Видел, как они готовятся. Не мог найти Шорти.
Воцарилась долгое молчание, и Хэнк Руни отступил и закурил потухшую сигару. Под прикрытием барака он курил и ждал.
— Хэнк?
— Чего?
— Там парень вверху на стене. Хочет незаметно подползти к нам. Сколько раз он ударится о камни?
— Ни разу.
— Спорим на сигару. Там, на той стене, есть валун.
— Спорим.
Винчестер полыхнул пламенем. Они услышали хриплый крик, посыпались камни, и человек упал. Он ударился о землю, как мешок с мукой.
— Ты мне должен сигару, — сказал Хэнк.
Над головой просвистели пули, некоторые попали в камни барака.
— Эй, а где Махафи?
— А! Старый хитрец пошел наверх по перевалу. Он там поставил пару силков. Хочет поймать нам перепелок. Еще не вернулся.
Хэнк подошел к нему и вынес две винтовки — «шарпс» и «спенсер». У Коффина был собственный винчестер.
Далеко на перевале они услышали топот копыт. Никто из них не сказал ни слова, но каждый слышал его и знал, что это идет помощь. Первым, кто появился во дворе ранчо со стороны тропы Пайети, был Клэй Белл.
— Внимание, — вдруг прошептал Хэнк. — Они готовятся напасть все сразу.
Послышался топот бегущих ног и шум гальки. Все трое открыли огонь, стреляя быстро и низко. Выстрелы озаряли темноту, воздух наполнился запахом пороха. Вокруг свистел свинец, но вдруг штурм прекратился.
И как только послышался шум отступающих, во двор влетели Джексон и Браун и спрыгнули с коней с винтовками в руках.
— Ведь это не кончилось? — взмолился Браун.
За ними во дворе появился Махафи. Он не сказал ни слова, пошел на кухню и принялся готовить кофе.
— Не думаю, что все кончилось, — сказал Руни, — но они потеряли боевой дух.
Клэй, прислушиваясь, ждал. Перед собой, в темноте, они услышали слабый стон.
Нацелив винтовки повыше, для большего расстояния, все пятеро выстрелили, и звук отразился от стены Эмигрант-Гэп. Далеко внизу вскрикнул один человек и выругался другой. Затем — тишина.
— В чем Дело? — закричал Коффин, поддразнивая нападавших. — Чего это вы, ребята, уходите так рано? У нас даже не было возможности проявить гостеприимство.
Эхо умерло, но никто ему не ответил. Лиди ждали. Хэнк Руни мирно курил.
— Зажигай, Хэнк, — сказал наконец Клэй, — посмотрим, что мы имеем.
Хэнк подошел к концу заранее приготовленного фитиля и наклонился. Он глубоко затянулся сигарой, и ее конец разгорелся. Он коснулся им фитиля, который заискрился. Вдруг вспыхнули длинные вязанки хвороста. В их ярком огне они увидели троих, лежавших на земле. Один человек старался отползти, но когда вспыхнуло пламя, замер.
— Ради Бога, не стреляйте! Мы уходим!
Браун схватил Белла за руку.
— Послушай!
Вдалеке они услышали крик погонщика, затем стук копыт о камни и громыхание фургонов.
— Уходят, — сказал Браун. Он тихо и с чувством выругался. — Я-то думал, у нас будет драка.
Заговорил Билл Коффин. В его голосе звучало раздумье.
— Как я помню, Девитт купил этих лошадей у Уилера. Они были сильно норовистые.
Все тут же принялись обсуждать этих лошадей.
— Сильно норовистые, — согласился Джексон, и неожиданно в его голосе послышалась надежда.
— Он всегда утверждал, — серьезно сказал Монтана Браун, — что это самые быстрые лошади во всей округе. Думаешь, он был прав?
— Может, узнаем, ради интереса, — сказал Коффин.
— Давайте, — предложил им Руни. — Я посмотрю, в каком состоянии те парни на перевале.
С криками трое ковбоев побежали к лошадям и растворились в ночи.
Руни рассмеялся.
— Человек молод лишь однажды, — сказал он Клэю и затянулся сигарой. — Босс, похоже их лошади этой ночью будут самыми быстрыми в округе.
Хэнк Руни и Белл подошли к лежавшим на земле людям.
— Если хотите, чтобы о вас позаботились, не затевайте ничего, — посоветовал им Руни.
Один был мертв, — тот которого снял со скалы Коффин. Одному прострелили ногу, другому — дважды плечо. Когда их уложили в бараке, их осмотрел Руни и они получили кофе от Махафи, Клэй Белл вышел к кораллю.
— Возьму вороного, — сказал он Хэнку. — Поеду в город. Шорти там один.
Через час после его отъезда трое усталых и вымотанных ковбоев возвратились на ранчо. За кофе они с ликованием рассказывали о своих гонках с фургонами.
— Да, эти лошади бегают хорошо, — сказал Джексон. — Монтана оцарапал одну из револьвера, та сразу вспомнила кого-то из родственников в Техасе и быстро смоталась.
— Они все же могли бы доехать, — согласился Коффин, — только вот фургон перевернулся.
— Те лошади, наверное, еще бегут.
Молодой лесоруб с раненой ногой повернулся к ним.
— Что с нашими?
— Идут, — сказал Коффин.
Монтана глотнул кофе.
— Сколько вы, ребята, дадите нам за двадцать две пары высоких ботинок на шнурках?
— Вы заставили их идти пешком? Босыми? Черт побери, лучше пусть я проваляюсь с раненой ногой!
— Они направились к Тусону, — сказал Коффин. — Мы решили, что у них нет причин возвращаться в Тинкерсвилл.
На ранчо стало «покойно. Джексон охранял ворота, его сменил Коффин. Монтана Браун, перекинувшись несколькими словами с Руни, оседлал коня и направился в город. Было еще темно — оставался примерно час до того, как первые лучи рассвета окрасят небо.
Клэй Белл поехал по Эмигрант-Гэп, но затем повернул и срезал дорогу на Тинкерсвилл через пустыню. Вороной беспокоился и хотел скакать, но Клэй сдерживал его. Неизвестно, что ждало его впереди, и надежды, что случится что-то хорошее, не считая этого нового поражения Девитта, было мало.
Стэг Харви и Килберн все еще были в города. Случайно ли все это?
Следует быть осторожным, потому что Девитту ничего не стоит нанять их. Стычка со стрельбой уже случилась, поэтому никто не удивится, если будет новая стрельба. Пока Девитт проигрывал, но встань Харви с Килберном на его сторону, проблемы обострятся. Это были опасные люди, привыкшие убивать без раздумий, обращавшиеся с револьверами, как другие с лассо или кузнечным молотом.
Берт Гарри умер, а Шорти в городе. Могло случится многое, но его первейшая обязанность — это ранчо. Он не волновался за Шорти. Это был рассудительный, осторожный и очень опасный в драке человек. Не ганфайтер, но участвовал в нескольких спорах за пастбище, дрался с индейцами и перегонял стада. Он был крутой, битый, но думающий человек. Он не мог сравниться в скорости стрельбы со Стэгом или Килберном, однако был опасен для обоих. Это был человек, которого, чтобы остановить, нужно убить. Факт оставался фактом: несколько часов Шорти оставался в городе один, и этот город был заполнен врагами.
Клэй Белл увидел четкие очертания крыш города на фоне светлеющего неба. В этот час светилось немного огней, и все было спокойно. Где-то прокричал петух… погасло еще одно окно. Клэй Белл слышал только один звук — стук копыт своего коня по пыльной дороге.
Глава 16
Когда Клэй Белл выехал из города на ранчо, именно Сэм Тинкер поднял вопрос о правах на пастбище.
— Права пасти скот на той земле вместе с правом улучшать и обустраивать эту землю принадлежат Клэю, — сказал Тиббот. — Чейз всячески старался помешать мне, пока я не встретил человека, которого зовут О'Коннел — партийный активист и знает многих влиятельных людей. То, что Клэй первым воспользовался этой землей, защищал ее от пожаров, продавал мясо армии — все это помогло. О'Коннел оказался квартирмейстером. Он убедил сенатскую комиссию, что мясо, поставляемое Беллом, требовалось именно в нужный момент, что при новом восстании апачей это был бы единственный источник снабжения в том районе. Мы, правда, немного приврали, но убедили их.
В ресторане воцарилось молчание. Громко звякнула ложка Тинкера.
— Это не оставляет Девитту ни единого шанса, — сказал Миллер.
Большие часы отсчитывали секунды, и они ждали, прислушиваясь. Никто не говорил о ситуации, но все понимали: где-то в городе был Шорти Джонс, и где-то в городе был Благочестивый Пит Симмонс.
Было темно, в любую секунду в городе мог умереть человек.
Миллер подошел к двери и некоторое время постоял возле нее.
— На перевале стреляют, — сказал он.
— Они не прорвутся.
Боб Трипп до смерти устал, но не мог заснуть. Он наблюдал за тем, как нагружали фургоны, направляющиеся к Эмигрант-Гэп, а потом вошел в дом. Он не хотел участвовать в этой авантюре. Некоторые лесорубы охотились, некоторые служили в армии, но многие никогда не участвовали в перестрелках, и, судя по разговорам в городе, их противники были крутой командой, умевшей обращаться со всеми видами оружия.
Боб Трипп был не трус, но он был не дурак. Во всяком случае, он имел приказ оставаться в городе.
Джад Девитт потерял голову. Было чистым безумием посылать эту группу против горных волков, которые работали на Белла.
Снаружи под чьими-то шагами заскрипела галька, и раздался легкий стук в дверь.
— Кто там?
— Уильяме. Открой.
Трипп отпер дверь, и Уильяме проскользнул в комнату. Лицо его было напряженным, бледным.
— Боб, этот малыш недавно умер. Джонс начал охоту за Симмонсом!
— Разве Симмонс не у перевала?
— Босс велел ему оставаться здесь. — Уильяме вытер потное лицо и положил платок в карман. — Боб, я уезжаю. Я могу драться, но я не убийца, и мне не нравится метод Дюваля или Симмонса. Или Джада Девитта, если уж на то пошло.
Боб Трипп сел на койку и начал натягивать башмаки. Завязав шнурки, он уставился на серый прямоугольник окна. Вся комната была в полной темноте. Неожиданно он залез под койку, вытащил заплечный мешок и начал засовывать в него вещи.
— Днем здесь проходит поезд, Уат. Я еду с тобой.
— Мы можем подождать в кустах напротив дороги, — сказал Уильямс.
О смерти Гарри Питу Симмонсу сказал Джим Нерроуз.
Огромного Симмонса можно было назвать скорее головорезом, чем лесорубом. Он решил поиздеваться над Нерроузом и с удовольствием изобретал все новые способы расправиться со стариком. Джим Нерроуз не был мстительным человеком, но он не забывал обиды. Когда Нерроуз услышал, что Берт Гарри умер, он специально подошел к хижине, где жили Симмонс и Дюваль. Дюваль возглавлял в это время атаку на перевале, и Симмонс был один.
Когда показался Нерроуз, Благочестивый Пит курил на крыльце.
— Привет, Симмонс.
— Кто это?
— Нерроуз. Только что из «Тинкер-Хауса».
— В чем дело? Вокруг много шума.
— Ты мертвец, Пит.
Джим Нерроуз сказал это спокойно, без эмоций. Он почти жалел этого человека, однако помнил, как тот прыгнул на Берта Гарри. Он видел, как могут изуродовать лицо человека подковы лесоруба.
— Что?
Джим тянул время. Он разжег свою трубку.
— Пит, этот паренек сегодня умер.
— Гарри? — Симмонс вскочил на ноги.
— Лучше возьми-ка револьвер, Пит, — Нерроуз говорил очень спокойно. — Когда Шорти Джонс услышал, что Гарри мертв, он просто повернулся и вышел. Он ищет тебя, Пит.
Симмонс бросился в дом.
— Только не зажигай свет, — посоветовал Нерроуз. — Это лишь ускорит дело.
Джим Нерроуз ушел вниз по улице. У Пита осталось мало времени. Нерроуз знал Шорти Джонса, и у него не было сомнений в исходе поединка.
Пит Симмонс пристегнул револьвер и взял ружье. Он прошел по переулку, в нерешительности остановился на улице и направился к амбару. Над дверью конюшни горел единственный фонарь, и на улице никого не было. Симмонс внимательно огляделся, потом быстро пересек улицу. Было около половины второго ночи, все спали, даже конюх. Симмонс взял коня, неловко оседлал его и повел к двери. Там он остановился, чтобы еще раз осмотреть улицу.
Когда Пит вышел на свет, он услышал, как скрипнула галька под ногой человека. Он застыл на месте, во рту у него пересохло, сердце гулко билось.
— Долго же тебя пришлось ждать, Пит?
Симмонс собрался с духом.
— Я и не думал бежать!
— Тогда ты собрался покататься? Я и не знал, что ты любитель прогулок под луной, Пит.
Симмонс держал ружье дулом вниз. Он пожалел, что не приготовился к выстрелу и прикинул, сколько времени уйдет, чтобы поднять ружье. И откуда говорил Шорти? Симмонс напрягся, чтобы хоть что-то разглядеть в ночной тьме. Неподалеку что-то темнело… был ли это Шорти?
Времени будет мало. Только сотая доля секунды. Ему придется поднять дуло ружья. А вдруг палец не попадет на спусковой крючок?
— Малыш не хотел никаких неприятностей, Пит. Мы даже не знали, что идет драка. Мы просто зашли выпить. Мы ехали весь день.
Голос Шорти Джонса прозвучал ближе.
— Он был хороший парень, Пит. Плохо, когда видишь, как вышибают из человека жизнь вот так. Когда бы один на один — и результат мог быть другим. Вы налетели на нар целой толпой.
— Нам приказали! — хрипло сказал Симмонс. Он старался хоть что-то рассмотреть в темноте.
— Ты никогда больше не поднимешь руку на другого человека, Пит. Никогда.
Губы Симмонса пересохли. Он был не прочь выпить. Да где же Шорти? Он покрепче перехватил ружье. Его ладони взмокли… а что если оно выскользнет?
Ему показалось, что-то двинулось в темноте, и нервы Симмонса сдали. Он отскочил в сторону и вскинул ружье. Палец нащупал спусковые крючки, и он дернул сразу оба, и ружье загрохотало и подпрыгнуло в его руках.
Темнота обманчива, и он был напуган. Симмонс бросил ружье и потянулся к револьверу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15