Это была страна, к которой человек может привязаться и полюбить ее.
Здесь он сражался с индейцами, потому что они сражались с ним; но в некоторой степени он их понимал. По крайней мере, ему так казалось.
Ему здесь недолго оставалось пробыть, всего несколько дней. Он забыл нашить сержантские полоски и даже не вспомнил о них. А, пустяки! Через несколько дней он будет свободен от армии и сможет отправиться куда пожелает.
Но куда? Назад в Ирландию? Обратно в Бостон? А что там? Бостон был просто городом, где он жил некоторое время… На свете есть много других городов, других мест. Он привык к жизни в армии. Много времени прошло с тех пор, как он занимался в жизни чем-то другим.
Подобно многим, он скрывался до тех пор, пока не пришел в армию, убегал от своего прошлого, стараясь затеряться в рутине повседневного существования.
Его карьера мало чем отличалась от карьеры многих других ирландских солдат. В Ирландии его звали О'Каллаган. Эта фамилия принадлежала древнему и почтенному роду, но после поражения восстания в 1848 году ему пришлось бежать из страны. Он сел на первый попавшийся корабль, направлявшийся в Канаду.
Это был разгар «золотой лихорадки». Он пересек территорию Канады и спустился вниз по западному берегу в Калифорнию, где в Тринити промывал золотоносный песок. Наконец добрался до Сан-Франциско, где его обманули, нечестно поступили с ним, а когда он снова пришел в себя, то понял, что находится в море и все деньги его ушли.
Он вскочил на корабль, отплывающий в Северную Африку, но, не имея средств и опасаясь ареста, присоединился к французской армии. Два года участвовал в кампаниях в пустыне Сахара, был ранен и лишен звания. Восстановив силы, отправился в Афганистан и там пошел в армию, начиная служить в звании офицера артиллерии. Он быстро продвигался по службе, но после захвата Кандагара оставил армию и некоторое время провел в Индии, а потом, наконец, добрался до Шанхая. Здесь в 1862-м и 1863 годах служил в армии Фрэнсиса Таунсэнда Ворда и после захвата Сучоу покинул службу.
Снова очутившись в Соединенных Штатах, он присоединился к Ирландской бригаде и воевал в Чанселорсвилле, Уайлдернессе, Спотсильвании и Золотой гавани.
Сейчас ему тридцать четыре года. До окончания службы остается всего несколько дней. Ему удалось накопить триста долларов, и теперь он решил отправиться в ту часть Калифорнии, которая лежит за горами. Такое решение он принял несколько дней назад…
Капитан Хилл вышел на улицу из своего жилища.
— Каллаген? Вы бы лучше занялись своей формой. У вас, надеюсь, есть полоски?
Каллаген улыбнулся.
— Я сохранил их, сэр. Подумал, что они еще могут мне пригодиться.
— Полагаю, вы находились в составе Ирландской бригады? Думаю, вы увольняетесь как раз вовремя. Здесь скоро появится новый командир.
— Сэр?
— Майор Эфрейм Сайкс, а он не любит ирландцев.
По спине Каллагена пробежал холодок дурного предчувствия.
— Я знаком с майором, сэр. И мне известно, что он думает об ирландцах. И обо мне тоже.
Глава 5
Капитан был удивлен.
— Вы знаете майора? — переспросил он.
— Да, сэр. Мы встречались несколько раз. Он один из тех, кто считает, что мы, ирландцы, — люди второго сорта. Помню, до войны он руководил предприятием, на дверях которого висела табличка: «На работу ирландцы не требуются».
— Я что-то об этом слышал. Ладно, будем надеяться, что вы заберете свои документы до того, как он приедет.
— Мы, ирландцы, привыкли к такому отношению, сэр. На протяжении долгого времени мы терпели это в Ирландии от британцев. Ирландцам-католикам не разрешалось открывать собственные школы. И ни один ирландский ремесленник не имел права обучать своему мастерству. Священникам приходилось прятаться или вовсе покидать страну. Это было очень жестоко.
— А вы?
— Я уехал, сэр. И здесь временно — пытался разведать земли Калифорнии.
Хилл бросил на него взгляд.
— Правда? Значит, вам кое-что известно о минералах?
— Совсем немного. О них, похоже, я больше узнал в Азии.
— Вероятно, какое-то время вам пришлось провести в пустыне. Каллаген, ходят слухи, будто прямо здесь, в Мохаве, сосредоточены огромные залежи золота и серебра. — Теперь он продолжал говорить почти шепотом: — Вы слышали что-нибудь о Золотой реке? Говорят, она протекает в пещере под пустыней.
Каллаген пожал плечами.
— Знаете, сэр, всегда рассказываются такие истории. Вам известно, что, когда в восьмом веке мусульмане завоевали всю Северную Африку, христиане исчезли. Разумеется, многие из них неожиданно обратились в мусульманскую веру. Это был единственный выход, чтобы остаться в живых. Но некоторые были убиты, некоторые покинули страну… в любом случае они исчезли. А в результате о Сахаре распространяются неимоверные истории. По ночам будто бы в пустыне слышатся какие-то таинственные звуки. По словам берберов и туарегов, эти звуки доносятся из подземных городов. Говорят, в этих городах прячутся христиане и ждут, когда наступит их час.
Капитан Хилл щелкнул пальцами.
— Думается, им придется долго ждать. Кстати, Каллаген, будь я моложе и если бы увольнялся из армии, я бы прислушался к этому. Знаете, некоторые реки в пустыне протекают под землей, поэтому разве они не могут вымыть там пещеры? А если в скалах и правда есть золото?..
Несколько дней прошло как обычно в заведенном порядке. Несколько раз капитан Хилл отправлял патруль из трех человек разведать местность, и каждый раз он натыкался на индейцев. Дважды его обстреливали, и солдаты открывали ответный огонь, но пострадавших ни с одной, ни с другой стороны не было. Каждый раз они тщательно осматривали дорогу в надежде увидеть обещанное подкрепление. Утром отводили лошадей и мулов на редкие пастбища и присматривали за ними. Несколько раз недалеко от лагеря видели мохавов.
Дважды мимо проходили грузовые караваны, направляющиеся в Колорадо. Фрахтовщики были крепкими, закаленными пустыней людьми и хорошо вооружены, но несмотря на это индейцам удавалось угонять их лошадей, а однажды даже ранить человека. В нескольких милях от Ла-Паса был убит старатель.
В одно время на территории лагеря были возведены глинобитные постройки, но поскольку у армии не было постоянной стоянки, поступило разрешение сровнять их с землей. Некоторые были затоплены в результате неожиданного паводка и находились под угрозой разрушения, у других же поспешно сложенная крыша требовала ремонта. Но в самую жаркую погоду люди предпочитали хижины из веток кустарников, где свободно гулял ветер.
Каллаген вел восстановительные работы в нескольких домах и всегда следил за тем, чтобы рядом в случае нападения оставалось удобное поле для ведения огня. Несколько месяцев обещали прислать крупное подразделение, но оно так и не пришло. Не прибыли и документы Каллагена об увольнении.
Однажды, когда капитан Хилл появился на строительстве, чтобы посмотреть, как обстоят дела, Каллаген спросил его:
— Сэр, по поводу лейтенанта Эллисона… вас предупредили?..
— Что за вопрос?
— Это только мое предположение, но мне кажется, что он был не настоящий офицер. Когда-то он, может, и был им, поскольку знал установленный порядок в армии. Но мне кажется, что он не служил, а в лагерь его привели личные обстоятельства.
— Интересно, для чего ему это понадобилось?
— Предположим, он знал, в чем будет состоять его служба, значит, мог в течение нескольких дней и даже недель исследовать пустыню в сопровождении солдат. Насколько вам известно, сэр, сообщение здесь не особенно хорошее. Военные части удалены друг от друга на сотни миль, и, чтобы добраться до них, требуется иногда месяц, а то и два. Зная это, офицер мог приехать, обследовать значительную часть местности, а потом исчезнуть — до того, как кто-то спохватится.
— Но для чего? Ни один здравомыслящий человек не станет проситься на службу в пустыню.
— Точно так, сэр. Вероятно, он что-то искал. Вы сами упомянули о Золотой реке. И предлагали разведать те земли.
Хилл небрежно махнул рукой.
— Это был всего лишь разговор. Разумеется, места, подобные этому, вызывают разные толки, рождают легенды, но все это чепуха, Каллаген, полная чепуха. Пустыня — дьявольский уголок: несколько тысяч квадратных миль песка, скалистые хребты, кактусы и никакой воды, в лучшем случае, она плохая. Пустыня — неподходящее место для человека, собственно, поэтому ее и называют пустыней.
Мерсер пас скот, когда к нему присоединился Каллаген. Было прекрасное, чистое утро, еще не впитавшее в себя изнуряющую жару. Солнце бросало тени в каньонах, зато на его фоне поразительно отчетливо возвышались скалы. Невозможно узнать горы до тех пор, пока не увидишь их на рассвете и на закате.
— Прекрасная страна, Мерсер… Ты случаем не из Миннесоты?
— Да, здесь везде все разное, — будто не слышал тот последнего вопроса. — Индейцы тоже разные — здесь у нас сиу и несколько чиппева…
— Ты ведь прибыл в подразделение вместе с лейтенантом Эллисоном, ведь так?
— Да. Мы получили приказ и ждали своего этапа, когда он присоединился к нам и сказал, что едет в Кэйди.
— Очень жаль, что мы потеряли его. Мне кажется, он был хорошим офицером. — Он минуту помолчал. — Я отправил вещи его сестре. Думаю, у него больше не было родственников.
— У него были друзья в Лос-Анджелесе, сержант. По крайней мере, один. Перед тем как заговорить с нами, он беседовал с парнем в Белла-Юнион. У парня был сломан нос, и вообще он был похож на жулика.
— Может, случайное знакомство?
— Я так не думаю, сэр. Вероятно, лейтенант ему доверял. Я видел, как он держал документы Эллисона на станции. Это был тот самый конверт, который был передан капитану Хиллу.
Держал документы или давал распоряжения?.. Каллаген наблюдал за лошадьми, продолжая пустую болтовню с Мерсером на разные темы. Вернувшись в лагерь, сразу пошел к себе в комнату, где застал Крокера. На раскладушке лежала дорожная сумка Каллагена, она была раскрыта.
— Черт побери, что здесь происходит?
Крокер резко обернулся.
— У меня закончились сигареты. Думал, может, у тебя есть.
— Я не курю. И никогда не курил.
Крокер заставил себя улыбнуться.
— Подумать только, действительно! Как я мог забыть?
— Держись подальше от моих вещей, Крокер, иначе в следующий раз я не стану предупреждать.
— Разумеется, серж, буду держаться подальше, да не сердись так. Сержант ты или нет, но знаю, мне от тебя достанется в случае чего.
— Верно.
Крокер неловко протиснулся мимо него и вышел. В сумке не было ничего интересного, разве что обычные вещи обычного служащего.
Но Крокер явно что-то подозревал. Что? Или он тоже, как и Каллаген, просто о чем-то догадывался? А может быть, он что-то знает или в его голове просто родились подозрения?
Каллаген приставил ладонь к глазам и оглядел пустыню. Несомненно, индейцы сейчас неподалеку. Капитан Хилл и восемь солдат без запаса оружия и еды… Если бы мохавы Догадывались об этом, они в любой момент могли бы стереть с лица земли весь лагерь.
Каллаген загнал лошадей в загон и выставил охрану. Кажется, капитан Хилл хочет все дела передать ему, и он был готов принять на себя любую ответственность.
Как всегда случается в пустыне, ночь наступила неожиданно. На одно мгновение солнечные лучи окрасили горные хребты в ярко-красный и золотистый тона, а потом исчезло солнце, и на небе появились звезды.
Крокер и Бъюмис в первый раз заступили на пост. Бьюмис был новобранцем и совсем недавно прибыл из Пенсильвании. Кто бы ни был Крокер, ему нужно отдать должное — он прекрасно нес службу и знал, что такое слабости, не поддаваясь ни одной из них. Бьюмис мечтал лишь об одном: скорей вырваться из армии.
— Разве вы не можете поговорить с капитаном, сержант? — не раз спрашивал он Каллагена. — Мне нечего здесь делать. Я просто поссорился со своей женой и пошел в армию, чтобы ее проучить. Больше я на нее не сержусь.
Каллагену пришлось улыбнуться.
— Слишком быстро ты хочешь покинуть нас, Бьюмис. Мне жаль, но теперь ты здесь и тебе придется остаться.
— Вы хотите сказать, что я не смогу уехать отсюда? Что это за условие?
— Ты пришел служить в армию, и теперь тебе придется дожидаться окончания срока. Другого выхода нет.
— А как же моя жена? Она бросит меня!
— Если она это сделает, тебе будет лучше без нее. Успокойся. Выбор сделан, теперь осталось довести дело до конца.
Поднималась луна, заливая верхушки скал серебристым мерцанием. Ночь предстоит темная. В такие ночи кажется, что освещенные лунным светом тени движутся, а кому-то, может быть, покажется, что это индейцы.
Было очень тихо. Капитан вышел из своей комнаты.
— Жизнь — хорошая штука, Каллаген, но она проходит мимо…
— Вы всю жизнь служили, сэр?
— Нет. Перед войной четыре года не служил. Если бы я оставался все время в армии, я бы уже мог быть генералом. По меньшей мере, полковником. Но армия в мирное время была немногочисленной, а у меня хватало обязанностей в фортах на плоскогорьях. Я бросил армию и открыл магазин.
— Как генерал Грант.
— Да, но ему повезло. У меня тоже неплохо получалось, но потом партизаны сожгли мое имущество, и я все потерял. Я снова вернулся в армию. Если бы вернулся годом раньше, то получил бы звание.
— Жизнь полна неожиданностей, сэр.
Хилл повернул голову и посмотрел на Каллагена.
— Так ты говоришь, что раньше встречался с Сайксом?
— Да, сэр. Это он лишил меня звания сержанта… оба раза.
— Расскажешь мне об этом?
— Ну, вам известно, как некоторые люди относятся к ирландцам. Нас презирают во многих местах, есть гостиницы, где нас не принимают, рестораны, где нам отказывают в обслуживании. Сайкс был куда хуже. Я об этом ничего не знал. У него даже возникли неприятности с китайцем, который стирал его белье. Он сильно ругался с ним и, казалось, собирался однажды ударить, когда я предложил ему свою помощь.
— Что ты сделал?
— Я предложил перевести, сэр, я знаю китайский.
Хилл уставился на него.
— Китайский? Правда?
— Я говорю на семи языках и знаю с полдюжины диалектов, сэр. Ну, он сказал мне, что я должен перевести китайцу, и я это сделал, стараясь прояснить ситуацию. Потом отдал честь и собирался уйти, как он остановил меня и предупредил, чтобы я больше никогда, ни при каких обстоятельствах не вмешивался.
— А потом?
— Потом он постоянно придирался ко мне. Он узнал, что я ирландец, хотя раньше догадывался об этом. Я выполнял всю тяжелую работу. Однако по-настоящему он взбесился из-за девушки.
— Девушки?
— Да, сэр. Она приезжала на пост, чтобы встретиться с кем-то, кого она знала, будучи еще ребенком, а мне было приказано сопровождать ее. Она все время смотрела на меня, сэр, а потом вдруг сказала, что где-то встречала меня раньше. Она переспросила мое имя, а когда я ей ответил, она меня узнала. Мы были и в самом деле знакомы раньше, капитан… в Сучоу, в Китае. Я прибыл тогда к маленькому храму с небольшим войском. Тогда я был в звании майора… в подразделении Ворда — к тому времени оно было известно как подразделение Гордона, еще его называли Непобедимой Армией. Тогда девушка эта была просто нескладным подростком. Вместе с матерью и врачом они бежали от повстанцев и нашли временный приют возле храма. Мы очистили себе путь и захватили их с собой.
— Вы были тогда майором? Да вы добились успехов в карьере, Каллаген!
Он пожал плечами.
— Ворд вывел свою армию из портов, капитан. Он взбудоражил всю землю, а вместе с ней некоторых самых выдающихся воинов. Он принимал в свою армию людей всех национальностей и никогда не сортировал их. За него это делали сражения, а мы почти постоянно вели бои. Семьдесят процентов его военных до этого служили в других армиях, а подразделение насчитывало примерно две сотни ирландцев. Китаец Гордон принял командование закаленным в боях подразделением. Он не мог обращаться с нами плохо.
— Сайкс понял, что девушка вас узнала?
— Он видел, как мы разговаривали, и пришел в ярость. Я был призывником и к тому же вел себя очень дружелюбно. Разумеется, больше говорила Мелинда, а потом появился ее отец. Он всегда оставался мне признателен за то, что я помог его семье, и мы продолжали разговор, а Сайкс куда-то улетучился. Спустя два дня меня перевели. Как раз набирали состав нового подразделения для пограничной службы, и я оказался в списке.
— А он остался с девушкой?
— Нет, сэр. У Мелинды есть голова на плечах, ей показался странным мой неожиданный перевод. Не думаю, сэр, что это ему сильно помогло.
Глава 6
Майор Эфрейм Сайкс был человеком особого склада. Непоколебимый в любом своем решении, он подходил к каждой проблеме, зная, что в конечном счете может быть только два решения: его собственное и неверное. Это он впитал с молоком матери, и с тех пор ничто не могло изменить его.
Он был высокий, симпатичный мужчина с безукоризненной внешностью. Вежливо и рассудительно, с некоторым изяществом, он относился к тем, кого считал ровней себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Здесь он сражался с индейцами, потому что они сражались с ним; но в некоторой степени он их понимал. По крайней мере, ему так казалось.
Ему здесь недолго оставалось пробыть, всего несколько дней. Он забыл нашить сержантские полоски и даже не вспомнил о них. А, пустяки! Через несколько дней он будет свободен от армии и сможет отправиться куда пожелает.
Но куда? Назад в Ирландию? Обратно в Бостон? А что там? Бостон был просто городом, где он жил некоторое время… На свете есть много других городов, других мест. Он привык к жизни в армии. Много времени прошло с тех пор, как он занимался в жизни чем-то другим.
Подобно многим, он скрывался до тех пор, пока не пришел в армию, убегал от своего прошлого, стараясь затеряться в рутине повседневного существования.
Его карьера мало чем отличалась от карьеры многих других ирландских солдат. В Ирландии его звали О'Каллаган. Эта фамилия принадлежала древнему и почтенному роду, но после поражения восстания в 1848 году ему пришлось бежать из страны. Он сел на первый попавшийся корабль, направлявшийся в Канаду.
Это был разгар «золотой лихорадки». Он пересек территорию Канады и спустился вниз по западному берегу в Калифорнию, где в Тринити промывал золотоносный песок. Наконец добрался до Сан-Франциско, где его обманули, нечестно поступили с ним, а когда он снова пришел в себя, то понял, что находится в море и все деньги его ушли.
Он вскочил на корабль, отплывающий в Северную Африку, но, не имея средств и опасаясь ареста, присоединился к французской армии. Два года участвовал в кампаниях в пустыне Сахара, был ранен и лишен звания. Восстановив силы, отправился в Афганистан и там пошел в армию, начиная служить в звании офицера артиллерии. Он быстро продвигался по службе, но после захвата Кандагара оставил армию и некоторое время провел в Индии, а потом, наконец, добрался до Шанхая. Здесь в 1862-м и 1863 годах служил в армии Фрэнсиса Таунсэнда Ворда и после захвата Сучоу покинул службу.
Снова очутившись в Соединенных Штатах, он присоединился к Ирландской бригаде и воевал в Чанселорсвилле, Уайлдернессе, Спотсильвании и Золотой гавани.
Сейчас ему тридцать четыре года. До окончания службы остается всего несколько дней. Ему удалось накопить триста долларов, и теперь он решил отправиться в ту часть Калифорнии, которая лежит за горами. Такое решение он принял несколько дней назад…
Капитан Хилл вышел на улицу из своего жилища.
— Каллаген? Вы бы лучше занялись своей формой. У вас, надеюсь, есть полоски?
Каллаген улыбнулся.
— Я сохранил их, сэр. Подумал, что они еще могут мне пригодиться.
— Полагаю, вы находились в составе Ирландской бригады? Думаю, вы увольняетесь как раз вовремя. Здесь скоро появится новый командир.
— Сэр?
— Майор Эфрейм Сайкс, а он не любит ирландцев.
По спине Каллагена пробежал холодок дурного предчувствия.
— Я знаком с майором, сэр. И мне известно, что он думает об ирландцах. И обо мне тоже.
Глава 5
Капитан был удивлен.
— Вы знаете майора? — переспросил он.
— Да, сэр. Мы встречались несколько раз. Он один из тех, кто считает, что мы, ирландцы, — люди второго сорта. Помню, до войны он руководил предприятием, на дверях которого висела табличка: «На работу ирландцы не требуются».
— Я что-то об этом слышал. Ладно, будем надеяться, что вы заберете свои документы до того, как он приедет.
— Мы, ирландцы, привыкли к такому отношению, сэр. На протяжении долгого времени мы терпели это в Ирландии от британцев. Ирландцам-католикам не разрешалось открывать собственные школы. И ни один ирландский ремесленник не имел права обучать своему мастерству. Священникам приходилось прятаться или вовсе покидать страну. Это было очень жестоко.
— А вы?
— Я уехал, сэр. И здесь временно — пытался разведать земли Калифорнии.
Хилл бросил на него взгляд.
— Правда? Значит, вам кое-что известно о минералах?
— Совсем немного. О них, похоже, я больше узнал в Азии.
— Вероятно, какое-то время вам пришлось провести в пустыне. Каллаген, ходят слухи, будто прямо здесь, в Мохаве, сосредоточены огромные залежи золота и серебра. — Теперь он продолжал говорить почти шепотом: — Вы слышали что-нибудь о Золотой реке? Говорят, она протекает в пещере под пустыней.
Каллаген пожал плечами.
— Знаете, сэр, всегда рассказываются такие истории. Вам известно, что, когда в восьмом веке мусульмане завоевали всю Северную Африку, христиане исчезли. Разумеется, многие из них неожиданно обратились в мусульманскую веру. Это был единственный выход, чтобы остаться в живых. Но некоторые были убиты, некоторые покинули страну… в любом случае они исчезли. А в результате о Сахаре распространяются неимоверные истории. По ночам будто бы в пустыне слышатся какие-то таинственные звуки. По словам берберов и туарегов, эти звуки доносятся из подземных городов. Говорят, в этих городах прячутся христиане и ждут, когда наступит их час.
Капитан Хилл щелкнул пальцами.
— Думается, им придется долго ждать. Кстати, Каллаген, будь я моложе и если бы увольнялся из армии, я бы прислушался к этому. Знаете, некоторые реки в пустыне протекают под землей, поэтому разве они не могут вымыть там пещеры? А если в скалах и правда есть золото?..
Несколько дней прошло как обычно в заведенном порядке. Несколько раз капитан Хилл отправлял патруль из трех человек разведать местность, и каждый раз он натыкался на индейцев. Дважды его обстреливали, и солдаты открывали ответный огонь, но пострадавших ни с одной, ни с другой стороны не было. Каждый раз они тщательно осматривали дорогу в надежде увидеть обещанное подкрепление. Утром отводили лошадей и мулов на редкие пастбища и присматривали за ними. Несколько раз недалеко от лагеря видели мохавов.
Дважды мимо проходили грузовые караваны, направляющиеся в Колорадо. Фрахтовщики были крепкими, закаленными пустыней людьми и хорошо вооружены, но несмотря на это индейцам удавалось угонять их лошадей, а однажды даже ранить человека. В нескольких милях от Ла-Паса был убит старатель.
В одно время на территории лагеря были возведены глинобитные постройки, но поскольку у армии не было постоянной стоянки, поступило разрешение сровнять их с землей. Некоторые были затоплены в результате неожиданного паводка и находились под угрозой разрушения, у других же поспешно сложенная крыша требовала ремонта. Но в самую жаркую погоду люди предпочитали хижины из веток кустарников, где свободно гулял ветер.
Каллаген вел восстановительные работы в нескольких домах и всегда следил за тем, чтобы рядом в случае нападения оставалось удобное поле для ведения огня. Несколько месяцев обещали прислать крупное подразделение, но оно так и не пришло. Не прибыли и документы Каллагена об увольнении.
Однажды, когда капитан Хилл появился на строительстве, чтобы посмотреть, как обстоят дела, Каллаген спросил его:
— Сэр, по поводу лейтенанта Эллисона… вас предупредили?..
— Что за вопрос?
— Это только мое предположение, но мне кажется, что он был не настоящий офицер. Когда-то он, может, и был им, поскольку знал установленный порядок в армии. Но мне кажется, что он не служил, а в лагерь его привели личные обстоятельства.
— Интересно, для чего ему это понадобилось?
— Предположим, он знал, в чем будет состоять его служба, значит, мог в течение нескольких дней и даже недель исследовать пустыню в сопровождении солдат. Насколько вам известно, сэр, сообщение здесь не особенно хорошее. Военные части удалены друг от друга на сотни миль, и, чтобы добраться до них, требуется иногда месяц, а то и два. Зная это, офицер мог приехать, обследовать значительную часть местности, а потом исчезнуть — до того, как кто-то спохватится.
— Но для чего? Ни один здравомыслящий человек не станет проситься на службу в пустыню.
— Точно так, сэр. Вероятно, он что-то искал. Вы сами упомянули о Золотой реке. И предлагали разведать те земли.
Хилл небрежно махнул рукой.
— Это был всего лишь разговор. Разумеется, места, подобные этому, вызывают разные толки, рождают легенды, но все это чепуха, Каллаген, полная чепуха. Пустыня — дьявольский уголок: несколько тысяч квадратных миль песка, скалистые хребты, кактусы и никакой воды, в лучшем случае, она плохая. Пустыня — неподходящее место для человека, собственно, поэтому ее и называют пустыней.
Мерсер пас скот, когда к нему присоединился Каллаген. Было прекрасное, чистое утро, еще не впитавшее в себя изнуряющую жару. Солнце бросало тени в каньонах, зато на его фоне поразительно отчетливо возвышались скалы. Невозможно узнать горы до тех пор, пока не увидишь их на рассвете и на закате.
— Прекрасная страна, Мерсер… Ты случаем не из Миннесоты?
— Да, здесь везде все разное, — будто не слышал тот последнего вопроса. — Индейцы тоже разные — здесь у нас сиу и несколько чиппева…
— Ты ведь прибыл в подразделение вместе с лейтенантом Эллисоном, ведь так?
— Да. Мы получили приказ и ждали своего этапа, когда он присоединился к нам и сказал, что едет в Кэйди.
— Очень жаль, что мы потеряли его. Мне кажется, он был хорошим офицером. — Он минуту помолчал. — Я отправил вещи его сестре. Думаю, у него больше не было родственников.
— У него были друзья в Лос-Анджелесе, сержант. По крайней мере, один. Перед тем как заговорить с нами, он беседовал с парнем в Белла-Юнион. У парня был сломан нос, и вообще он был похож на жулика.
— Может, случайное знакомство?
— Я так не думаю, сэр. Вероятно, лейтенант ему доверял. Я видел, как он держал документы Эллисона на станции. Это был тот самый конверт, который был передан капитану Хиллу.
Держал документы или давал распоряжения?.. Каллаген наблюдал за лошадьми, продолжая пустую болтовню с Мерсером на разные темы. Вернувшись в лагерь, сразу пошел к себе в комнату, где застал Крокера. На раскладушке лежала дорожная сумка Каллагена, она была раскрыта.
— Черт побери, что здесь происходит?
Крокер резко обернулся.
— У меня закончились сигареты. Думал, может, у тебя есть.
— Я не курю. И никогда не курил.
Крокер заставил себя улыбнуться.
— Подумать только, действительно! Как я мог забыть?
— Держись подальше от моих вещей, Крокер, иначе в следующий раз я не стану предупреждать.
— Разумеется, серж, буду держаться подальше, да не сердись так. Сержант ты или нет, но знаю, мне от тебя достанется в случае чего.
— Верно.
Крокер неловко протиснулся мимо него и вышел. В сумке не было ничего интересного, разве что обычные вещи обычного служащего.
Но Крокер явно что-то подозревал. Что? Или он тоже, как и Каллаген, просто о чем-то догадывался? А может быть, он что-то знает или в его голове просто родились подозрения?
Каллаген приставил ладонь к глазам и оглядел пустыню. Несомненно, индейцы сейчас неподалеку. Капитан Хилл и восемь солдат без запаса оружия и еды… Если бы мохавы Догадывались об этом, они в любой момент могли бы стереть с лица земли весь лагерь.
Каллаген загнал лошадей в загон и выставил охрану. Кажется, капитан Хилл хочет все дела передать ему, и он был готов принять на себя любую ответственность.
Как всегда случается в пустыне, ночь наступила неожиданно. На одно мгновение солнечные лучи окрасили горные хребты в ярко-красный и золотистый тона, а потом исчезло солнце, и на небе появились звезды.
Крокер и Бъюмис в первый раз заступили на пост. Бьюмис был новобранцем и совсем недавно прибыл из Пенсильвании. Кто бы ни был Крокер, ему нужно отдать должное — он прекрасно нес службу и знал, что такое слабости, не поддаваясь ни одной из них. Бьюмис мечтал лишь об одном: скорей вырваться из армии.
— Разве вы не можете поговорить с капитаном, сержант? — не раз спрашивал он Каллагена. — Мне нечего здесь делать. Я просто поссорился со своей женой и пошел в армию, чтобы ее проучить. Больше я на нее не сержусь.
Каллагену пришлось улыбнуться.
— Слишком быстро ты хочешь покинуть нас, Бьюмис. Мне жаль, но теперь ты здесь и тебе придется остаться.
— Вы хотите сказать, что я не смогу уехать отсюда? Что это за условие?
— Ты пришел служить в армию, и теперь тебе придется дожидаться окончания срока. Другого выхода нет.
— А как же моя жена? Она бросит меня!
— Если она это сделает, тебе будет лучше без нее. Успокойся. Выбор сделан, теперь осталось довести дело до конца.
Поднималась луна, заливая верхушки скал серебристым мерцанием. Ночь предстоит темная. В такие ночи кажется, что освещенные лунным светом тени движутся, а кому-то, может быть, покажется, что это индейцы.
Было очень тихо. Капитан вышел из своей комнаты.
— Жизнь — хорошая штука, Каллаген, но она проходит мимо…
— Вы всю жизнь служили, сэр?
— Нет. Перед войной четыре года не служил. Если бы я оставался все время в армии, я бы уже мог быть генералом. По меньшей мере, полковником. Но армия в мирное время была немногочисленной, а у меня хватало обязанностей в фортах на плоскогорьях. Я бросил армию и открыл магазин.
— Как генерал Грант.
— Да, но ему повезло. У меня тоже неплохо получалось, но потом партизаны сожгли мое имущество, и я все потерял. Я снова вернулся в армию. Если бы вернулся годом раньше, то получил бы звание.
— Жизнь полна неожиданностей, сэр.
Хилл повернул голову и посмотрел на Каллагена.
— Так ты говоришь, что раньше встречался с Сайксом?
— Да, сэр. Это он лишил меня звания сержанта… оба раза.
— Расскажешь мне об этом?
— Ну, вам известно, как некоторые люди относятся к ирландцам. Нас презирают во многих местах, есть гостиницы, где нас не принимают, рестораны, где нам отказывают в обслуживании. Сайкс был куда хуже. Я об этом ничего не знал. У него даже возникли неприятности с китайцем, который стирал его белье. Он сильно ругался с ним и, казалось, собирался однажды ударить, когда я предложил ему свою помощь.
— Что ты сделал?
— Я предложил перевести, сэр, я знаю китайский.
Хилл уставился на него.
— Китайский? Правда?
— Я говорю на семи языках и знаю с полдюжины диалектов, сэр. Ну, он сказал мне, что я должен перевести китайцу, и я это сделал, стараясь прояснить ситуацию. Потом отдал честь и собирался уйти, как он остановил меня и предупредил, чтобы я больше никогда, ни при каких обстоятельствах не вмешивался.
— А потом?
— Потом он постоянно придирался ко мне. Он узнал, что я ирландец, хотя раньше догадывался об этом. Я выполнял всю тяжелую работу. Однако по-настоящему он взбесился из-за девушки.
— Девушки?
— Да, сэр. Она приезжала на пост, чтобы встретиться с кем-то, кого она знала, будучи еще ребенком, а мне было приказано сопровождать ее. Она все время смотрела на меня, сэр, а потом вдруг сказала, что где-то встречала меня раньше. Она переспросила мое имя, а когда я ей ответил, она меня узнала. Мы были и в самом деле знакомы раньше, капитан… в Сучоу, в Китае. Я прибыл тогда к маленькому храму с небольшим войском. Тогда я был в звании майора… в подразделении Ворда — к тому времени оно было известно как подразделение Гордона, еще его называли Непобедимой Армией. Тогда девушка эта была просто нескладным подростком. Вместе с матерью и врачом они бежали от повстанцев и нашли временный приют возле храма. Мы очистили себе путь и захватили их с собой.
— Вы были тогда майором? Да вы добились успехов в карьере, Каллаген!
Он пожал плечами.
— Ворд вывел свою армию из портов, капитан. Он взбудоражил всю землю, а вместе с ней некоторых самых выдающихся воинов. Он принимал в свою армию людей всех национальностей и никогда не сортировал их. За него это делали сражения, а мы почти постоянно вели бои. Семьдесят процентов его военных до этого служили в других армиях, а подразделение насчитывало примерно две сотни ирландцев. Китаец Гордон принял командование закаленным в боях подразделением. Он не мог обращаться с нами плохо.
— Сайкс понял, что девушка вас узнала?
— Он видел, как мы разговаривали, и пришел в ярость. Я был призывником и к тому же вел себя очень дружелюбно. Разумеется, больше говорила Мелинда, а потом появился ее отец. Он всегда оставался мне признателен за то, что я помог его семье, и мы продолжали разговор, а Сайкс куда-то улетучился. Спустя два дня меня перевели. Как раз набирали состав нового подразделения для пограничной службы, и я оказался в списке.
— А он остался с девушкой?
— Нет, сэр. У Мелинды есть голова на плечах, ей показался странным мой неожиданный перевод. Не думаю, сэр, что это ему сильно помогло.
Глава 6
Майор Эфрейм Сайкс был человеком особого склада. Непоколебимый в любом своем решении, он подходил к каждой проблеме, зная, что в конечном счете может быть только два решения: его собственное и неверное. Это он впитал с молоком матери, и с тех пор ничто не могло изменить его.
Он был высокий, симпатичный мужчина с безукоризненной внешностью. Вежливо и рассудительно, с некоторым изяществом, он относился к тем, кого считал ровней себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21