— Мы надеемся избежать этого, — спокойно возразил я. — И не станем дожидаться вашего Диего.— Я мог бы замолвить за вас словечко. — Испанец явно что-то замышлял. — Если вы сделаете кое-что для меня.— Как только придет весна, мы уйдем отсюда.Оставив его вдвоем с Кеокотаа, я вышел из пещеры и осмотрел путь, по которому он прибыл. Цепочка его следов вела прямо к нам и просматривалась на большом расстоянии. Он буквально указал наше местонахождение. Если его преследуют, нас непременно обнаружат. Больше того, по его следу мог к нам прийти любой индеец. Серое нависшее небо обещало снег. Но даже ему не под силу сразу скрыть эту дорожку.Когда я вошел в пещеру Ичакоми, она сидела у костра. Женщины работали, один из мужчин обстругивал наконечник стрелы. Я не переставал восхищаться, с каким искусством индейцы снимали тончайшую стружку, особенно при изготовлении крошечных наконечников, используемых для охоты на пернатую дичь.Ичакоми взглянула на меня, и я сел у костра напротив нее.Несколько минут мы молчали, потом я заговорил:— Ты должна быть очень осторожна. Он оставил след, который увидит и слепой. — Она ничего не ответила, и я раздраженно заерзал на месте. — Он опасный человек. — Разговор, видимо, забавлял ее. Несомненно, она решила, что я ревную. Почему я должен ревновать? Он действительно беспокоил меня. — У него что-то на уме. Ты заметила, как он смотрел на тебя?Ее глаза смеялись.— У большинства мужчин что-то на уме, — усмехнулась она.Щеки мои вспыхнули от нетерпения и раздражения.— Я не это имел в виду. Нам угрожает серьезная опасность. Что — не знаю. Просто будь осторожна!— О, я буду!Я чувствовал себя неловко и, посидев немного, ушел. Снова глянул на снежные поля. Борозда в снегу указывала прямо на нас. И это после всех наших предосторожностей!Собрав немного веток под ближайшими деревьями, я положил охапку у входа в пещеру. Но работа не отвлекала от тревожных мыслей. Успокаивало только то, что он спешил уйти. Из его рассказа я уловил, что он намерен первым попасть в Санта-Фе и первым рассказать свою историю. Да, он еще намекал, что может что-то предложить.В ту ночь, оставшись в пещере на несколько минут один, я надел кольчугу, которую нашел на реке Арканзас. Поверх нее натянул свою охотничью куртку из оленьей кожи, отделанную бахромой, и туго завязал тесемки. Ощупав себя, убедился, что кольчуга не видна из-под куртки. Будь у меня зеркало…Я не видел зеркала с тех пор, как ушел из поселка на Стреляющем Ручье почти год тому назад.Год! А что я сделал за это время? Сломал ногу и пересек равнины, дойдя до Сияющих гор. Ну еще выполнил поручение Ни'квана, нашел Ичакоми и передал ей доверенные мне слова. Не густо! Но вот придет весна, мы перевалим через хребты и узнаем, что за страна лежит по ту сторону.Сломанная нога почти зажила. Правда, я чуть-чуть прихрамывал, но уже бегал.След на заснеженной равнине вернул меня к испанцу. Мне никак не удавалось выбросить его из головы. Хорошо, что он решил идти своей дорогой. Чем раньше покинет нас, тем лучше.Когда я вернулся в пещеру, гость спал. Сильный, быстрый и ловкий, несмотря на сковывающий холод, он выглядел опасным противником.Кеокотаа молча взглянул на меня. Он не доверял испанцу я ждал беды.Пусть этот человек отдохнет, поест и уходит. От него слишком много беспокойства.Его волнуют только собственные дела. Ему даже в голову не пришло как-то скрыть свои следы.Я вышел из пещеры. Потянул ветер, поднялась поземка. Волны снежной пыли, закрученные вихрем, понеслись по степным просторам.Заметно холодало. Я принес в пещеру несколько охапок дров.Как суровы и мрачны ледяные утесы! Но какие сокровища могут хранить они? Золото и серебро… Красота привлекала меня, но тщеславные мечты заставляли упрямо идти вперед, чтобы оказаться первым там, где не ступала нога человека. Какие открытия ожидают меня? Неизвестные растения и животные? Неизвестные каньоны и ущелья в холмах, зеленых и прекрасных? Я не мог дождаться, когда пройду по склонам гор, когда безымянные реки приведут меня в безымянные долины. Чего еще желать тому, кто попал в страну, которая ждет, чтобы ее открыли?Когда я вернулся в пещеру, испанец сразу обратился ко мне:— Нам с вами надо поговорить. Мы цивилизованные люди и, надеюсь, сможем уладить все вопросы.— Что вы имеете в виду?Он улыбнулся быстрой, уверенной улыбкой:— Я хочу купить эту женщину.На мгновение я остолбенел.— Вы хотите купить ее?— А почему нет? Она индианка, не так ли? У вас много других женщин, а она пригодилась бы мне для обмена…— Женщинами не торгуют, — отрезал я. — К тому же она не принадлежит мне. Она сама себе хозяйка.— А! — Он беспечно махнул рукой. — Ни одна женщина не принадлежит себе, а уж меньше всего — индейская женщина. Если вы отказываетесь продавать или меняться, я просто заберу ее. Глава 20 Наглость испанца поразила меня. Секунду я просто смотрел на него, потом произнес очень твердо:— Завтра вы уже будете в состоянии идти. И уходите. Настоятельно советую.— Конечно, — согласился он.— Вы уйдете отсюда на рассвете, и уйдете один.Он улыбнулся, показав ряд белых, ровных зубов:— А если меня такой вариант не устраивает?— В этой земле трупы долго не лежат. Их сжирают койоты.В его насмешливом взгляде вдруг появилась настороженность. Он перевел взгляд на Кеокотаа.— Не подозревайте его. Вас убью я. Ичакоми — член нашей группы, я ее возглавляю. Если Ичакоми понадобится защита, я защищу ее.— Вы сказали, что это не ваша женщина?— Нет, не моя, но она находится под моей защитой.Мы не слышали, как она вошла и сколько времени стояла у входа, но увидели ее одновременно, высокую, спокойную, сдержанную.— Та, которая не является твоей женщиной, благодарит тебя, но мне не нужна защита.Испанец с интересом воззрился на нее.Он впервые понял, с кем имеет дело. Наверное, ни одна королева, сидящая на троне, не смогла бы быть такой холодной и надменной.— Меня зовут Гомес, — представился он. — Советую запомнить мое имя.— Китч! — презрительно бросила она, и хотя он не знал значения слова, лицо его залила краска. Не обращая больше на него внимания, она повернулась ко мне: — Мы скоро поговорим, да?— Конечно.Она вышла из пещеры. Он злобно посмотрел ей вслед.— Что такое «китч»? — спросил Гомес, когда она исчезла.— На языке начи это означает «дерьмо», — весело ответил я. — В данном случае это определение.Его лицо вспыхнуло от гнева.— Я вам покажу, как…Внезапно заговорил Кеокотаа:— Ты — глупец! Она храбрая, она благородная. У нее сильная магия. Ты для нее — ничто!Гомес выругался. Он поднялся, держась за бок и слегка пошатываясь. Я наблюдал за ним. Он хотел сказать что-то еще, но я опередил его:— Вы — гость. Уйдете завтра. Мы дадим вам мяса в дорогу. Я не знаю, кто вы, кем были и кем хотите стать, и меня это не интересует. Но ведете вы себя не по-джентльменски, и если вымолвите хоть слово оскорбления, уберетесь сегодня же. — Его рука легла на пояс, туда, где он спрятал пистолет.— Я не хочу вас убивать, но, если вы достанете оружие, я уложу вас на месте.Он не видел моих пистолетов под курткой из бизоньей шкуры. Ему не терпелось вступить в схватку.— Что вы можете против пистолета?Я весело улыбнулся:— Вынуть пистолет получше.Он резко сел и безнадежно махнул рукой.— Ладно! Забудьте все, что я тут наговорил. Я очень раздражителен. — Он посмотрел на меня. — Она действительно индианка?— Да, но она не похожа на тех, кого вам доводилось видеть. Писсаро, вероятно, встречал таких в Перу.— Она из инков? Здесь?!— Вполне возможно. Не знаю. Сейчас она с нами, но возглавляет свою группу.— Группу?Он видел только четверых.Я улыбнулся:— У нее десять сильных воинов и несколько женщин. Она не нуждается в моей защите. Ее десять воинов мгновенно снимут с вас скальп или кастрируют.— Кастрируют меня?!Он побагровел, потом побледнел.— Такое случалось с мужчинами, которые слишком много о себе воображали. — Я снова улыбнулся. — Вы в чужой стране, мой друг, и вместо того, чтобы важничать, лучше изучили бы обычаи ее народа.В пещеру проникал холодный ветер, начиналась метель. Мы подложили в костер дров, и я отправился спать. Гомес, если его действительно так звали, уставился на огонь.Он, несомненно, был неглуп и достаточно смел, но все его планы рухнули, и теперь он думал, как поступить дальше. Ему не хотелось возвращаться к своим с пустыми руками. Это не вызывало сомнений. Так же как и то, что его волновали лишь собственные интересы. Других людей он презирал. Но он был умен и дерзок. Его следовало опасаться. В этой маленькой пещере нас было всего трое.Сейчас Гомес оказался в отчаянном положении. Избитый, лишившийся места в экспедиции Диего, он случайно наткнулся на нас. Теперь ему предстояло много дней идти через снега на юг, в Санта-Фе. Едва ли ему очень хотелось этого.В ту ночь мы с Кеокотаа спали плохо. Каждое движение испанца настораживало нас. На рассвете Гомес вскинул на плечи небольшой мешок с провизией и без особых благодарностей вышел на снежную равнину. Он уходил той же дорогой, по которой пришел сюда.Мы долго смотрели ему вслед, а после того как Гомес исчез в снежной долине, Кеокотаа двинулся за ним. Важно было убедиться, что испанец действительно ушел, а не замышляет в сторонке какую-нибудь подлость.Я же отправился в пещеру Ичакоми. Две женщины мастерили мокасины, еще одна шила куртку из шкур. Последняя готовила пищу. Мы сели рядом у стены. Мужчины отсутствовали.— Они охотятся, добывают мясо, — объяснила Ичакоми. — Зима длинная, а мы много едим.— Это хорошее место, — сказал я, — Ты приведешь сюда свой народ?Она несколько минут молчала, потом ответила:— Не знаю. Мой народ очень долго жил у реки. Там тепло и все хорошо растет. Здесь нам придется учиться. Время посадки растений совсем другое. Они не захотят покинуть тепло и реку. И скорее всего, останутся, надеясь на лучшее.— Но ты расскажешь им об этой долине?— Людям нелегко расстаться с тем, к чему они привыкли. Наши старики похоронены там. Молодые, кто умер или погиб, тоже лежат в той земле. Все наши воспоминания связаны с теми местами. По-моему, мой народ закроет глаза на опасность.— А ты?— Я должна быть с ними. Руководить ими, давать советы.— А если Великое Солнце умрет, пока ты отсутствуешь?— Если я не вернусь вовремя, его место займет другой.Мы помолчали, потом я робко заметил:— Здесь так красиво, и весной…Она перебила меня:— Когда я была еще совсем девочкой, однажды мы пошли к горам торговать — я, мать, отец, Ни'квана… другие тоже шли с нами. Мы пришли в большую, длинную долину, по ней текла небольшая речка, а вокруг рос лес. Там стояла ограда…— Это мой дом.Она посмотрела на меня:— Не знаю…— Там нет другого, кроме одного, но он очень далеко, у моря. Мы торговали с чероки, с крик и, да, с начи.— Перейдя реку, мы шли много дней. Когда я увидела горы, не поверила своим глазам. Ни'квана рассказывал о горах, но…— Эти — выше.— Как мне понравились горы! Никто не понял меня, кроме Ни'кваны. Я думаю, именно поэтому он выбрал меня, чтобы отправить сюда.— Не очень-то легкий поход для женщины.— Я — Солнце.Костер едва горел, женщины работали, отблески пламени плясали на стенах пещеры, напомнив мне о пещере с танцующими призраками.— Кто знает, о чем думал Ни'квана? Давно, еще маленькой, я рассказывала ему свои сны. — Она посмотрела на меня. — Ты видишь сны?— Иногда.— Мы верим, что после смерти есть жизнь, потому что видим тех, кто умер, во сне. Мы все уйдем туда — и моя мать, и мой отец. — Вдруг она повернулась ко мне: — Что ты будешь делать, когда кончатся холода?— Уйду в горы. Хочу посмотреть, что там.— Я рассказала ему сон. Я рассказала только Ни'кване. Сон о мальчике, который ушел в горы. Он был один, всегда один.— Что делал мальчик? Куда он шел?Она пожала плечами:— Он был в горах. Шел один. Ничего не делал. Ах да! Однажды встретил медведя.— Медведя?— Очень большого медведя. Я испугалась за мальчика, но он заговорил со зверем, а тот встал на задние лапы и стал слушать. На одной стороне его морды виднелся белый шрам, след старой раны. Медведь внимательно смотрел на мальчика, слушал его слова, потом опустился на все четыре лапы и ушел прочь.В пещере стало очень тихо. Одна из женщин обрабатывала оленью шкуру. Чтобы мездра стала мягкой, она втирала в нее костный мозг.Индианка работала очень быстро, искусно, и я с удовольствием наблюдал за ней. Женщина носила черные мокасины. Я спросил о ней у Ичакоми.— Она из народа понка. Вернулась с востока. Ее отец искал там дом предков. Вышла замуж за одного из наших мужчин.— Я слышал о понка.— Это хороший, сильный народ. — Она указала рукой в сторону севера. — Их дом там… далеко.Мой отец, человек очень любознательный, собирал информацию у индейцев, приходивших к нам торговать. Он или Джереми Ринг подолгу беседовали со стариками и старухами. Некоторые из них рассказывали о понка и родственных им народах — омаха, ото, оседжи.— Ты вернешься домой? — спросила она вдруг.— Едва ли. Ко мне тоже приходят сны, но они приходят днем, когда я сижу один на склоне холма или когда лежу перед тем, как заснуть. Я мечтаю о том, что сделаю, кем стану.— Станешь?— Недостаточно только делать, нужно еще кем-то стать. Я хочу стать мудрее, сильнее, лучше. Вот, — я развел руки в стороны, — это мое «я», и оно еще несовершенно. Всего лишь сырой материал, над которым нужно работать. Я хочу сделать его лучше.— Странная мысль, но мне нравится.Мы сидели молча, потом я встал и вышел из пещеры. Равнина белела, укрытая снегом. Оглянувшись, я покачал головой. Что за место? Укрытие — да, но не больше. Человеку нужен дом.Когда я вернулся, Кеокотаа уже сидел у огня.— Он ушел, очень быстро. Ушел на юг.— Дойдет ли?— Дойдет. Он сильный.Кеокотаа посмотрел на меня:— Он еще вернется за ней. Приведет с собой много мужчин.— Она уйдет отсюда еще до первой травы.Он посмотрел на меня с жалостью:— Ты, наверное, дурак.Я разозлился:— Она — Солнце. Ее народ ждет. И она хочет вернуться. Там ее дом.Он собрал свои одеяла и устроился спать.Всю ночь сыпал тихий снежок, покрывая землю. Все следы — наши, испанца — исчезли. Вокруг снова простиралась нетронутая целина.Индейцы добыли только одну антилопу. Наши мясные запасы постепенно сокращались, а начи не привыкли охотиться на заснеженных равнинах. В их глазах появился страх. Все -и земля, и погода были для них чужими. Здесь не было прекрасных лесов, деревьев, свисающего с них мха, заболоченных речных протоков. Реки замерзли, леса завалило снегом, и звери залегли, пережидая холод.Чтобы сохранить тепло, мы завесили вход в пещеру шкурой бизона.Поправив костер, я сдвинул вместе толстые поленья, лег на свои одеяла и стал думать о завтрашнем дне. Сейчас я — главный и отвечаю за всех.Снег пока мягкий и глубокий. Надо сделать снегоступы. Повернувшись на бок, я уставился на огонь. Снаружи выл ветер, занавеска шевелилась, в пещеру задувало снег.По стенам двигались тени. Оставил ли я позади те, другие тени? Или они пришли со мной из той пещеры, в которой я нашел их?Я надеялся, что это дружественно настроенные тени, и уж если они со мной, то помогут добыть немного дичи. В конце концов, я ведь только выразил мертвым свое уважение и не потревожил их.А вдруг ночью придет враг? Снег так мягок, что шаги по нему не слышны вообще.Когда лежишь ночью без сна, много мыслей приходит в голову.Завтра я должен выйти и добыть мяса. Мы еще не страдали от голода, но зима предстояла долгая и. холодная.Что это за огромное животное, о котором говорил Кеокотаа? Паснута, мохнатый зверь, похожий на слона. Я улыбнулся в темноте. Если такой зверь существует, хорошо бы встретиться с ним. Тогда мяса хватило бы на всю зиму.Откуда Кеокотаа пришла в голову такая идея?Костер потрескивал, тяжелая меховая занавеска шевелилась от ветра. Глаза мои закрылись, и я заснул. Во сне на снегу встретился лицом к лицу с огромным страшным существом величиной с трех бизонов, с громадным лохматым зверем с загнутыми бивнями и красными глазами. Он шел на меня… и вот уже совсем рядом…Я проснулся в холодном поту. От костра остались одни угольки, дрожа, я вспоминал чудовище, которое только что привиделось мне, его крошечные глазки, красные от злобы, когда он наступал на меня.Добавив дров в костер, я снова лег, все еще дрожа. Добыть бы бизона или пару рыжих оленей. Больше мне ничего не нужно, так как я хотел вернуться к…Мои глаза широко открылись. К чему? Что у меня было, к чему я хотел бы вернуться?Мне нужно добыть мясо. Мне нужна успешная охота. Я повернулся, стараясь не впускать холод под одеяло. Я больше ничего не хотел… ничего.Потом я заснул, боясь, что лохматое чудовище вернется, но оно не вернулось.Пришел рассвет, холодный и ясный. Белый снег и тишина. Глава 21 Я потянулся к охапке дров и подбросил в костер несколько веток. Потом снова лег и стал ждать, когда в пещере станет теплее. Было очень холодно. Наступило то время, когда человеку следует прилагать максимум усилий, чтобы выжить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32