Поставь себя на его место, вспомни все, что мальчик знает, и ты сможешь представить себе, что он сделал.
Как поставить себя на место семилетнего мальчика, оставшегося в обществе крохотной девочки и лошади? Если они и в самом деле были с ним… Хуже всего, что Коллинз с друзьями не были ни в чем уверены. Однако кое-что Коллинз знал точно. Во-первых, Харди был упорен и настойчив, для мальчика его лет ему часто приходилось оставаться одному. Во-вторых, Харди наверняка двинется на запад, а если что-то помешает — станет держаться возле дороги.
Коллинз изо всех сил старался не дать страху овладеть собой — страху, который жил в нем, поднимался, разрастался до тех пор, пока сердце не начало тяжело биться, а суставы пальцев, сжимавших поводья, не побелели. Харди… его сын… его мальчик… где-то там, один и в опасности! Нет, не один: с ним маленькая девочка, едва ли не грудной ребенок, и о ней надо позаботиться.
Сквайрс, видимо, угадал его мысли.
— Скотт, — резко окликнул старый горец, — тебе надо забыть о том, что может произойти. Ты должен думать только о том, как их найти. Ты должен жить только днем и часом встречи с ними. А иначе сойдешь с ума.
Скотт Коллинз заставил себя успокоиться. Караван был атакован на равнине. К западу от нее местность становилась овражистой, с пологими холмами и длинными долинами, а севернее дороги возвышались горы. По берегам ручьев росли деревья, отдельные рощицы поднимались даже на гребни холмистых гряд.
Лето было засушливое, безводное. Однако Сквайрс говорил, что Харди внимательно слушал его советы вожатому каравана и потому мог запомнить места расположения источников. Но больших источников мальчику придется избегать из-за индейцев.
Один за другим Коллинз рассматривал и отбирал шансы Харди выжить в прерии. Мальчик знал несколько слов на языках сиу и чиппевеев; кроме того, он немного владел и языком жестов — ведь они жили на границе Висконсина близ индейских поселений. Порою индейцы останавливались возле их дома, и Скотт всегда угощал их; иногда и они оставляли ему кусок оленины. В год большого пожара, когда леса горели, подожженные молниями, а дичь перебралась на юг, Скотт спас жизнь дюжине индейцев, подкармливая их даже тогда, когда и самим приходилось туго.
— Когда индейцы напали на караван, фургоны находились в трех днях пути от Брода Ларами, и ребятишки не могли пройти слишком много. — Сквайрс перекатил жвачку за другую щеку. — Нам предстоит еще долгий путь, прежде чем мы до них доберемся.
— Ты ехал быстро, — сказал Скотт, — как ты думаешь, сколько дней дети оставались одни?
— Я вез послание на Восток, — отозвался Сквайрс, — и лошади у меня были припрятаны. Я менял их три раза. Думаю, дети идут не дольше недели… И не меньше шести дней.
Это долго. Чем они питаются? Без винтовки им не добыть дичи. Хотя с луком и стрелами Харди сумеет подстрелить кролика или белку. Может быть, даже кустарниковую курочку.
Три человека ехали быстро, почти без остановок, внимательно изучая по дороге землю и окрестные холмы. Они все еще находились далеко от тех мест, где могли найти следы детей, но Скотт боялся их пропустить.
У подножия гор они увидели оленя, несколько раз пересекали следы антилоп. Однажды им встретилось стадо лосей, а в другой раз — табун лошадей. Они съехали с дороги, чтобы внимательно присмотреться к мустангам, но гнедого жеребца среди них не заметили.
— Нам еще не встречались индейцы, — сказал Дэрроу, -и это благословение Господне.
— В такую пору эти места нравятся им не больше, чем нам, — проговорил Сквайрс. — С наступлением зимы они отправляются в Холмы и прячутся там в какой-нибудь уютной долине, где полно топлива и всего, что надо.
— Билл, — спросил Коллинз, — как поступят индейцы с малышами, если поймают?
— Здесь ты можешь гадать с тем же успехом, что и я. Я знавал случаи, когда индейцы разбивали им головы о дерево или камень, но известно также, что они брали детей к себе и заботились о них. Со своими детьми индейцы обращаются очень хорошо — лучше, чем большинство белых. С пленными — другое дело. Тут уж трудно что-либо сказать… — Он замолк не меньше, чем на минуту, потом добавил: — Я бы сказал, чем младше дети, тем лучше для них.
Они продолжали ехать, пока лошади не устали настолько, что уже еле передвигали ноги. Тогда Билл Сквайрс решительно заявил:
— Пора дать отдохнуть нашим пони, Скотт, или мы окажемся пешими.
— Они уже недалеко, Билл, нам надо ехать.
— Если мы загоним лошадей, то не найдем детей никогда. Подумай об этом.
— Если память меня не подводит, то впереди река, — заметил Дэрроу. — Там должны быть трава, вода и дрова. Я предлагаю остановиться на денек, дать лошадям отдохнуть, а самим тем временем немного разведать окрестности. И подумать, что делать дальше.
Скотт понимал, что это здравый совет. И лагерь они разбили надежный, укрытый не только от ветра, но и от глаз любого случайного индейца, расположенный под ветвями деревьев, рассеивающими дым костра.
Когда они расседлали и пустили пастись лошадей, уже начинало смеркаться. Скотт Коллинз взошел на невысокий холм за лагерем и стоял, вслушиваясь в ночь. Если дать Биг Реду волю, он мог бы сам довезти детей сюда; он был прекрасным конем и любил мальчика.
Ночной ветер был холодным. Есть ли у Харди куртка? А у малышки Пауэлла? Если она просто встала и пошла за Харди, она наверняка одета очень легко — совсем не подходяще для холодной осени Вайоминга.
Больше часа Коллинз простоял на холме, напрягая слух, стремясь различить и опознать каждый звук, изо всех сил надеясь услышать стук копыт Биг Реда или слабый крик ребенка.
Билл Сквайрс подошел и встал рядом.
— Это бесполезно, Скотт. Пойдем вниз, поедим. Отдохни немного. Фрэнк приготовил ужин, а ты выглядишь совсем неважно.
— Они где-то там, Билл… Надо скорее их найти!
— Если живы — найдем.
Пляшущие языки пламени не принесли успокоения, но ужин оказался хорош, а крепкий черный кофе немного поднял настроение.
— Надо организовать дежурство, — предложил Сквайрс. — Мы с Фрэнком отстоим первыми. Поспи немного.
И Скотт Коллинз уснул; ему снился большой гнедой жеребец и двое детей, которые ехали на нем сквозь бесконечную холодную ночь.
Глава 3
После четвертого дня Бетти Сью больше не спрашивала о матери и совсем не плакала. Личико ее стало тонким, а глаза казались теперь неестественно большими. Она так цеплялась за Харди, что ему стало трудно привязывать жеребца, охотиться или искать топливо для костра.
Дети добрались до Поул-Крик, но река оказалась пересохшей. Правда, трава по ее берегам росла хорошая и сочная, так что, несмотря на недостаток воды, Харди остановился здесь достаточно надолго, чтобы Биг Ред мог вволю попастись и напиться. И тут он впервые нашел холм, где смог усесться на лошадь.
Харди залез на лошадиную спину с крутого берегового откоса, и они сразу же двинулись быстрой рысью. Биг Ред нетерпеливо рвался в путь. Харди уже заметил, что жеребец беспокоился весь день — ему явно не нравился холодный северный ветер.
Они вскрыли последнюю консервную банку из своего скудного запаса. Бетти Сью ела с жадностью, а потом с таким вожделением уставилась на то, что еще оставалось от доли Харди, что он отдал ей эти крохи, хотя был голоден.
У Харди никак не шел из головы тот индеец. На его присутствие вроде бы ничто не указывало, но успокоиться Харди не мог. Может быть, этот индеец ничего не сказал своим спутникам, чтобы сохранить для себя Биг Реда и их скальпы. И возможно, он преследует их даже сейчас.
За этот день они несколько раз пересекли русло реки, причем однажды даже нашли небольшой пруд. Харди вода в нем не понравилась, и они не стали пить из этой лужи — тем более что во фляге воды оставалось еще достаточно; но Биг Ред пил, и с удовольствием.
Когда они снова тронулись в путь, небо затянуло сплошной серой пеленой. Обрывистые берега поросли засохшими соснами. День стоял мрачный и холодный. Биг Ред так и рвался вперед. Время от времени Харди оборачивался и подолгу смотрел назад, но ничего подозрительного не замечал.
Несколько раз им встречались кролики, Харди даже попробовал в них стрелять, но после третьей попытки перестал, потому что если бы он слез за стрелой, взобраться обратно на лошадь ему было бы уже не под силу.
Наконец Харди подыскал подходящее место для отдыха, он очень устал и проголодался. Слишком устал, чтобы бояться, но не настолько, чтобы утратить осторожность. Лагерь он устроил под защитой крутого берега, покрытого сухостоем. В речке текла только жалкая струйка воды, а трава по берегам высохла и пожухла. Разжиться какой-нибудь едой им за день так и не удалось. Это была холодная, печальная, несчастная ночь, а к утру пошел дождь. Разумеется, в силках ничего не оказалось, и им оставалось только тронуться в путь.
Биг Ред сразу пошел рысью, и Харди, отпустив поводья, дал ему волю. Сегодня они придерживались дороги, так как Харди знал, что в дождь индейцы без крайней необходимости не поедут.
Косой дождь казался стальной сеткой на фоне серого неба, а дорога под копытами жеребца становилась скользкой. Однако Биг Ред без устали бежал вперед. Съежившись на его спине, держа перед собой Бетти Сью, Харди потерял всякое представление о времени. Наконец лошадь перешла на шаг, но по-прежнему брела и брела вперед. Местность вокруг них становилась все более неровной.
Вершины холмов здесь поросли деревьями, а вдоль pyсел ручьев местами виднелись старые огромные тополя. Харди выпрямился в седле и огляделся. Надо было найти убежище и отыскать еду. Бетти Сью вела себя слишком тихо, и это его беспокоило.
Харди учился не только смотреть, но и видеть. Он знал, что в лесу всегда надо быть настороже, кругозор там значительно уже. Даже когда он ехал на сиденье фургона, что-нибудь всегда заслоняло горизонт — другие фургоны, всадники или просто пыль: Сейчас, восседая на высокой спине Биг Реда, он мог видеть намного дальше, и ему вспомнились уроки того горца да и некоторых других о том, как нужно «смотреть» и «видеть».
Все люди смотрят, но мало кто из них по-настоящему видит. Как правило, люди редко могут во всех подробностях описать место, мимо которого проходили. Харди высматривал сейчас опасность. Но и еду — тоже. Что угодно, лишь бы это можно было съесть.
Дождь перестал, но небо оставалось по-прежнему мрачным. В их распоряжении было совсем немного времени, чтобы подыскать себе укрытие до наступления ночи, однако искать стало легче: чаще начал встречаться бурелом, пустоты в береговых откосах ручьев и густые купы деревьев.
Вскоре Харди выбрал громадный упавший тополь, вершина которого покоилась на берегу; его ветви все еще были покрыты сухими, коричневыми листьями. Берег спускался здесь к ручью зеленым склоном, на котором Харди и привязал Биг Реда после того, как напоил его и потер пучком травы. Усевшись возле дерева, Бетти Сью горестно съежилась и наблюдала за ним.
Харди залез под дерево и обламывал ветки, образуя гнездо, в котором они могли бы устроиться. Сломанные ветки он вплетал по бокам, чтобы сделать убежище хоть немного надежнее и уютнее. Потом он набрал травы и устлал ею землю в их гнезде; получился мягкий коврик толщиной в несколько дюймов.
Под каменной плитой, упавшей на два валуна, он нашел просторное укрытие для Биг Реда; жеребец мог там даже лечь. Харди вытащил из песка камни, чтобы они не мешали Реду.
Мальчик устал, замерз и дрожал в своей мокрой насквозь рубашке, но его волновало не это, а Бетти Сью, которая сидела молча и не задавала своих обычных бесконечных вопросов — только смотрела на него большими испуганными глазами. Харди вдруг осознал, что она сейчас напоминает их соседку из Висконсина, женщину, у которой умер муж. Она вот так же сидела молча, ни с кем не разговаривая, а потом ее нашли мертвой. При мысли об этом Харди пробрала дрожь, но на этот раз уже не от холода.
Он успокаивал себя тем, что сегодня они прошли много и с каждым шагом приближались к отцу. Он убеждал себя, что отец уже начал их искать. Его вера в отца была непоколебима. Отец приедет, а до тех пор он должен заботиться о Бетти Сью и Биг Реде.
Харди собирался поставить пять силков, но нашел место только для двух. Он настолько замерз и устал, что был не в силах сделать еще что-нибудь. Вернувшись в убежище, он лег рядом с Бетти Сью и прижался к ней.
Ночью дождь начался опять. Тихий стук капель по листьям над головой странно успокаивал. Он почувствовал, как зашевелилась Бетти Сью, и сказал, стараясь, придать голосу уверенности:
— Папа скоро приедет. Он сказал, что встретит нас.
— Хочу есть, — проговорила Бетти Сью.
Это было первое, что она произнесла за весь день, и Харди немедленно ухватился за ее слова.
— Я тоже. Завтра я пойду на охоту. Не беспокойся, Бетти Сью, я добуду что-нибудь.
Произнося это, Харди понимал, насколько малы его шансы на удачу. В дождливую погоду дикие животные прячутся, а не бродят по лесу или прерии. Ну что ж, по крайней мере, у них была вода, на склоне хватало травы для Биг Реда, а убежище спасало от дождя — или почти спасало. Стоило Харди подумать, как здесь уютно и сухо, — тут же за шиворот ему упала крупная капля.
В ручье может водиться рыба. Пусть даже не рыба, пусть только мальки — Харди и раньше случалось их есть, и это было вкусно. Не настолько, разумеется, как щуки или щурята в Висконсине, но сгодятся для голодного человека. Кроме того, он видел птичьи следы, напоминавшие следы лугового тетерева, только побольше. Может быть, это кустарниковая курочка, о которых упоминал тот горец… Мысли Харди начали путаться, и он заснул.
Он начисто забыл об индейце.
Несколько раз его будил промозглый холод, а однажды свалилась куртка. Он опять укрыл Бетти Сью, насколько можно, подлез под куртку сам и несколько минут лежал, прислушиваясь к дождю.
Форт Бриджер находился на запад отсюда, где-то за Южным перевалом, и, может быть, кто-нибудь из этого форта отправится на охоту и наткнется на них. Харди вспомнил, как пахло в теплой кухне дома; какие веселье и смех стояли вокруг костров во время пути на Запад.
Внезапно его охватил леденящий страх. А если что-нибудь случилось с отцом? А вдруг он не приедет совсем?
Предстоящий путь казался таким длинным! Месяц, говорил мистер Энди. Месяц караваном, когда не надо идти пешком и беспокоиться о пропитании. Еще три недели Или даже больше — выдержит ли так долго Бетти Сью?
Харди сел, обняв колени. Об этом он не смел даже думать. Ему надо было продолжать двигаться вперед. Как это любил говорить отец? «Мне всегда подавайте выносливых. Мне по душе человек или лошадь, которые просто впрягаются и идут». Вот только как им идти? Бетти Сью уже так похудела, что Харди было страшно на нее смотреть.
Как только рассветет, ему надо вылезать и пошевеливаться — безразлично, будет идти дождь или нет. До сих пор он искал пищу только на ходу или во время ночевок; специально поисками еды Харди не занимался, экономя силы и время.
Мальчик снова лег, и шепот дождя убаюкал его. Харди погрузился в глубокий здоровый сон, и все его усталые, ноющие мускулы постепенно расслабились. Дождь тихо падал на коричневую траву, на тонкую пыль, на деревья и скалы. Падал он и там, где прошла лошадь, и следы ее медленно исчезали под дождем.
Индейца, занимавшего мысли Харди, звали Ашаваки, и он был любопытен, как любопытно любое дикое существо. С детства Ашаваки был приучен наблюдать, и когда он увидел плывущее по воде мимо него маленькое облачко мути, то понял — неподалеку, выше по течению, что-то подняло эту муть. Когда он посмотрел в ту сторону, ему показалось, что он заметил отблеск солнца на гнедом боку. Еще Ашаваки показалось, что он видел мелькнувшую на воде тень, но в этом он не был уверен. Он ни словом не обмолвился о своих наблюдениях с остальными: если тут был шанс совершить подвиг, он хотел сохранить этот шанс для себя, а если здесь крылась возможность украсть лошадь, он хотел быть первым.
В его представлении лошади означали богатство, потому что индейца ценили по количеству лошадей, которыми он владел. Подвиги давали возможность покрасоваться перед девушками, похвастаться у костра. Ашаваки был хорошим воином, доказавшим это уже множество раз, но он был воином, предпочитавшим действовать в одиночку. И теперь под первым же удобным предлогом он оставил свою группу и вернулся назад.
Следы он отыскал достаточно быстро, однако они озадачили Ашаваки. Следы копыт лошади были большими, зато следы людей — двоих людей — очень маленькими. Дети? Одни?
Эту мысль он отбросил, как маловероятную… Маленький Народец? Ашаваки почувствовал дрожь суеверного страха. Далекие предки оставили после себя предания о Маленьком Народце, и с ними он не хотел иметь никакого дела. Однако легенды гласили, что Маленький Народец давно исчез, уйдя в щель в горе — далеко на севере, в отрогах Биг-Хорна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15