Рядом с нами присел на пятки Улибарри.
— Дорога длинная, и индейцев невпроворот, но я обещал полковнику, что пойду — и пойду. — Оглянулся через плечо на меня. — Я сам воспитывался у индейцев.
— У хопи?
— У апачей, — ответил он, — но я знаю много Indio… много языков. Говорю на языке сиу, и пауни, и шошонов. Я мало еще жил на свете, но поездить успел.
— Я тоже с вами, — неожиданно произнес Дэйви. — Она из Ирландии, далеко от дома, а я ирландец.
— Я — нет, — вступил Кембл, — но тоже поеду.
— Пушнина есть и на севере, — заметил Соломон Толли, — не только здесь. Можно ставить силки по дороге. Добычу у нас закупит Компания Гудзонова залива.
Никто не высказался против, и решение оказалось принято. И все же ночью, глядя на звезды, я не переставал перебирать произошедшее в голове. Ясно, что преследователи хотели получить не одну девушку, а и ее знание — в существование которого верили. Какой секрет пробовали вырвать у старика индейца пытками? Передал ли он этот секрет Фолви? Перешел ли тайный завет Лусинде? Конвею? Улибарри?
Мелочи в карманах Конвея. Не среди них ли ключ? Надо еще разок взглянуть на ту карту.
А утром побеседовать с Лусиндой — и основательно.
Ей, конечно, необходимо унести ноги. Но очутиться одной как перст, без гроша в кармане, хорошего мало — особенно для молодой, красивой девушки. Да, она красива — и как еще. Отец был из «диких гусей», тут и говорить нечего; возможно, остались родные, и она могла бы к ним вернуться. Вот только не так уж много ирландских поместий приносят в нынешние времена приличные доходы. Само собой, всегда можно провезти какую-нибудь малость в обход таможни. Мои тоже этим пробавлялись. В Ирландии еще есть люди моей крови, правда, лишь с материнской стороны. Как им живется? Я не знал.
Нет ничего, способного так всколыхнуть страсти, как золото. Где-то во всем этом впутано сокровище, тут и думать нечего. Разумеется, рассказов о кладах — сколько угодно, и, если верить досужей болтовне, богатства ацтеков вывозили из Мексики на север дюжинами караванов. Сообщали, что часть этого груза припрятали на западе Штатов, хотя я не мог взять в толк, зачем забираться с этой целью в такую даль. Вокруг Мехико свои горы, прячь не хочу. День пути — и все улажено. С какой стати тащиться сотни миль, все время рискуя, что поймают?
Будто бы сами ацтеки происходят с севера, откуда именно — версий не одна и не две. Но все сходятся, что в начале своего долгого пути они не были обременены богатствами. И после прибытия в долину Мехико еще долго оставались бедны. Вряд ли они стали бы посылать великое состояние за много миль в страну, некогда брошенную ими. Но и в этой стране находили золото. Кто знает, сколько могли отыскать — и снова укрыть?
Если клад существует. Если удастся его найти. Может быть, там хватит, чтобы Лусинда Фолви получила преимущества, какие должна иметь такая девушка.
Ночной ветерок потревожил листья. Ниже, в лагере индейцев, наконец-то все утихло, и мои глаза закрылись. Шлепнулось несколько дождевых капель. В полусознании я ощутил их, затем повернулся — и проснулся окончательно.
Ни звука. Вроде ничего не двигается. Угли в костре светятся красным, но ни язычка пламени. Сна ни в одном глазу, я прислушивался неведомо к чему.
Положившись на наших краснокожих приятелей и их собак, стражи мы не ставили. Поблизости от меня спала Лусинда, за ней — мальчик, Хорхе Улибарри. Сразу сзади лежал Дэйви Шанаган, по другую сторону от меня — Дегори Кембл.
Сжав рукоятку пистолета, я ждал. Почему я проснулся? И вдруг — вот оно. Точно привидение, едва различимый человеческий силуэт совсем рядом с Шанаганом, Смотрит на Лусинду.
Высокий мужчина с необычайно бледным лицом, словно у мертвого. Черные глаза и черная шляпа, поля спереди отогнуты, черты четко вырисовываются на фоне ночной тьмы.
Меня он не видел, потому что я лежал в тени, а если и видел, то один контур во мраке. Нож в руке, он двинулся было вперед, но заколебался. Нужно обойти не только парнишку, еще и Шанагана, это, видимо, ему не нравилось. Ошибочный шаг, малейший шорох разбудит спящих, и незваного гостя схватят.
Шансы не наилучшие. Я прямо-таки чувствовал его нерешительность, его спор с самим собой. Один противник -куда ни шло, но с двумя неизвестно как пойдет, а тут еще я и Кембл совсем рядом.
Собаки давно перестали лаять. После тех дождевых брызг не раздалось ни звука. Выстрелить? Но ведь я не знаю этого человека, вдруг у него добрые намерения? Хотя непохоже.
Кто же он?
Раньше я его не встречал. Не Фернандес и не один из его людей, двух мнений быть не может. Однако я не сомневался: незнакомец несет зло и собирается схватить либо убить Лусинду.
Потихоньку оттянуть край бизоньего меха, высунуть дуло пистолета… Высокий немного повернулся, И я увидел оружие в его другой руке. Поднимает, целится… не в меня, в Лусинду.
— Может, ты меня и подстрелишь, — очень тихо, — но ее я прикончу наверняка.
Сверлит глазами темноту — так и кажется, видит меня. Не отводя пистолета, я резко встал.
Человек исчез.
Переступая через тела, я подошел к опушке — никого и ничего. Неожиданно усилился дождь; я шагнул в заросли — пусто.
Дэйви Шанаган уже сидел.
— Что случилось?
— Кто-то тут был, — сказал я. — Поглядывай.
Поспешный обыск рощицы не дал результатов. Куда бы пришелец ни девался, действовал он быстро и глупостей не делал. Дальше расстилалась открытая равнина, и скрыться там, по всей видимости, было негде. Возвращаясь, я обошел рощицу кругом, по краю.
— А тебе не приснилось? — спросил Дэйви.
— Высокого роста, очень бледный… глаза черные.
— Призрак, может. Как сюда попадешь, не потревожив собак? Даже не гавкнули! И лошади не заржали.
Или я действительно спал?
— Никакой не призрак, — заявил я. — Разговаривал со мной.
— А я не слышал. Быть такого не могло.
Мы улеглись опять, но, обеспокоенный, что к нам так легко приблизиться, я только задремывал урывками. Когда рассвело, я обошел все вокруг, но не разыскал никаких следов, не нашел следов и Дэйви. Начав сомневаться в собственных чувствах, я затронул происшедшее за завтраком. Лусинда отрицательно покачала головой. Но стоило мне описать ночного гостя, побледнела.
— Так ведь… это похоже на моего отца!
— Он умер, не так ли?
— Умер, конечно! По крайней мере, мне так сказали, и я в это верю. Но если бы это был отец, он пришел бы в лагерь и поговорил со мной.
— Привидение ты видел, духа, больше ничего, — настаивал Дэйви.
— Ерунда! — грубо заявил Боб Сэнди. — Привидений не бывает. Сон приснился… кошмар, если вам так больше нравится. Мне самому снились кошмары, только обычно с индейцами. А после того как треклятые горлодеры уничтожили мою семью, и подавно.
— Раз такое дело, будем назначать часового, — сказал Толли, — как бы мы ни устали. Мне лично ни к чему, чтобы в лагерь без нашего ведома забредали люди… да и духи тоже.
С планами мы уже определились и теперь отправились к шайенам наменять побольше сухого мяса и приготовиться к походу на север. Мы поедем вдоль восточного склона гор, а миновав их, повернем к востоку — к нужным нам деревням.
— Как раз к зиме выйдем в голую степь, — бурчал Кембл. — Что называется лезть на рожон. Разве что нам повезет больше, чем заслужили.
— Могу один управиться, — сказал я.
— Храбрее нас, что ли, Профессор? — набросился на меня Айзек Хит. — Сдается мне, что нет! Одному тебе в жизнь не дойти, поэтому и идем с тобой. Без обид будь сказано.
— Я не обижаюсь. Знаю, что придется нелегко.
— По дороге будем охотиться, — сказал Эбитт. — Надо же чем-то заплатить за припасы к следующему сезону.
Я взглянул на одного, затем на другого, понимая, что все это значит для них. Образ жизни. Моим образом жизни это также могло стать, но могло обернуться просто эпизодом. Я не зависел от пушной охоты, как они. В банке на Востоке оставались кое-какие деньги, была профессия, когда бы я ни пожелал вернуться к ней… если когда-либо пожелаю.
— Спасибо вам. Я высоко ценю ваш поступок, и мисс Фолви — тоже.
— О да! — воскликнула она. — Очень!
Мы занялись приготовлениями и больше об этом не разговаривали.
Но высокого человека с бледным лицом я не забывал. Я был уверен в одном. Призраком он не являлся.
Глава 11
Так сразу мы с места не тронулись. Необходимо было все рассчитать, собрать снаряжение. Я подолгу просиживал рядом с Ходит Ночью, рассуждая о тропах, о дичи, о горах. Он часто охотился далеко к северу и бывал там в набегах на индейцев кроу.
Наконец я показал ему карту, взятую у Конвея. Подумав, он опознал место и дал мне ясные указания, как туда добраться. Я никому об этом не рассказывал.
Между тем он подарил мне поджарую мощную аппалузу, поклявшись, что это — самая лучшая лошадь для охоты на бизонов, какую он когда-либо знал. Своего прежнего коня я отдал Человеку из Перьев, получив в обмен двух вьючных: соловую и саврасую.
В конце концов багаж был уложен. Лишнего провианта у шайенов не водилось, но что могли, они нам уделили. Благородный поступок, ведь надвигалась долгая зима.
Утро выдалось зябкое, но ясное. В небе еще висело несколько звезд. Вел Соломон Толли, обок ехал Дегори Кембл, за ними Сэнди и Шанаган, далее дюжина вьючных лошадей, следом Лусинда и я. Улибарри погонял вьючный табун, Казби Эбитт и Айзек Хит замыкали поход.
Выехав со стоянки, мы спустились в речную долину и продолжили путь по ней — все на хорошей скорости. Мы хотели побыстрей оказаться подальше от лагеря, в надежде, что наше исчезновение заметят не скоро. Капитана Фернандеса мы больше не опасались, так как направлялись на север, несомненно, не входивший в испанские владения. Если только он не охотился за девушкой. Но непохоже было, чтобы это он преследовал ее от Санта-Фе.
С деревьев падали листья, хотя в основном они только еще становились красными и золотыми, готовясь к приближающейся осени. Мы покинули нашу уютную долину и свернули вверх по другой, незнакомой, но ведущей к северу.
Лусинда помалкивала. Уезжать ей явно не хотелось, но она сознавала: выбора нет, надо двигаться, и проворно. По мере того как мы отъезжали все дальше, она все заметнее волновалась и начала поглядывать на солнце, как если бы пыталась определить направление.
— Если вам есть что сказать, лучше сказать это, не откладывая.
— Что? — В ее глазах читалось подозрение. — Что вы имеете в виду?
Я пожал плечами.
— Так все же лежит на поверхности, верно? Некто тащится за вами от самых испанских поселений. Вопрос: почему? Ответ: он считает, у вас есть что-то, нужное ему, или же вы можете ему сказать, где это найти. Человек, которого я видел, тот, кто напоминает вашего отца, не выглядел способным гнаться за женщиной из любви к ней. Отстегать ее кнутом — куда ни шло, но бегать за ней — нет. Судя по внешнему виду, его интересуют исключительно две вещи: деньги и власть.
— Я его не знаю.
— А он вас знает и не отстанет.
— Не думаете, что мы оторвались?
— От такого? И не надейтесь. Будет идти по следу не хуже волка. Избавиться от него можно, лишь отдав ему желаемое.
— Не отдам!
Я хохотнул.
— Мне тоже этого не хочется. Но нам надо оставаться готовыми удирать, драться и снова удирать. Эти люди, — я указал на едущих с нами, — ставят для вас на карту не только добычу за сезон, но и жизнь. Могли бы хоть рассказать нам, за что воюем.
Девушка уперлась и больше ничего говорить не хотела. Однако я продолжал себе размышлять, и ни с того ни с сего мне открылось, что разгадка, возможно, лежит у меня в кармане. Одна из вещиц, взятых мною у Конвея перед тем, как мы прикрыли тело. Я оглядел их одну за другой мысленным взором. Кроме карты, там имелись монеты и пуговицы!
Весь этот первый день пути мы выдерживали приличный темп, пробираясь понизу — под деревьями, вдоль ручья. Дважды останавливались на отдых, и каждый раз кто-нибудь отъезжал проверить, не идет ли кто по следу. Но ничего подозрительного не было ни видно, ни слышно.
— Я бы сказал, что мы от них сбежали, — заметил Шанаган, — да только понимаю, что это — сладкие мечты.
— Кого я видел, от него не сбежишь. Твердокаменный тип; несгибаемый. Он-то уж не отвяжется ни в какую.
Местами ягоды смородины еще цеплялись за ветки, и мы жадно на них набрасывались, наслаждаясь разнообразием во вкусе. Два раза попались гризли: трое — взрослая медведица и два медвежонка — кормились на косогоре ярдов за сто от нас. Медведица встала на задние лапы, чтобы рассмотреть нас, и внимательно наблюдала, как мы медленно проезжаем мимо.
Два раза мы видели скопления бизоньих черепов, все с рогами, повернутыми к западу: индейцы думают, это поможет при следующей охоте. Лошадиных следов встречалось мало, и совсем не было человеческих.
Наш путь лежал к горам; не меняя темпа, мы держались понижений, стараясь не показываться на открытом месте. Лусинда оставалась неразговорчивой и все внимание посвящала окружающей местности. Несколько раз она натягивала поводья, чтобы изучить какой-нибудь скальный выступ, и похоже на то, больше и больше беспокоилась.
Когда спустилась ночь, мы разбили лагерь при последних лучах света, спустившись с уступа в поросшую густой травой низину. Стремительный поток пробил там себе дорогу сквозь частый осинник. Небо было затянуто тучами; весь день нависал дождь. Говорить никому не хотелось. Как мне казалось, все мы прониклись серьезностью предпринятого шага. Несмотря на поздний час, Дэйви и Айзек поставили ловушки. Для бобров уголок — лучше некуда; правда, плотины мы не видали, а искать её — уже темно, но везде вокруг пролегали бобровые тропы, по которым зверьки волокли к воде ветки и молодые деревца.
За кофе я напомнил Лусинде:
— Хотите что-нибудь рассказать, лучше сделайте это поскорее, мы поедем быстро.
— Почему вы мне это говорите?
— Что-то вас тревожит, и, по-моему, я знаю, в чем дело. Видите ли, я первый увидел Конвея.
— Он был жив? Еще не умер, когда вы нашли его?
— Мертвее мертвого. Но надо соблюдать порядок. Нельзя же просто закопать труп, и конец. Нужно известить кого положено. Кто-нибудь да начнет расспрашивать, захочет выяснить, что произошло.
— Таких нет. Он был сирота. Друг моего отца, но отец на том свете.
— Возможно. Но тогда я об этом не подозревал.
— То есть?
— Я обыскал его карманы.
Она задержала дыхание и как будто побледнела.
— Забрал, что нашел, для опознания либо передачи родственникам.
— Я же сказала, у него нет родственников. Можете отдать все мне.
— Может, и отдам. Там нашлась карта. Потом несколько монет и пуговицы. Очень необычные пуговицы.
— Я ничего про них не знаю.
Какое-то время я молчал. Скоро к костру подойдут остальные. Я покормил огонь палочками и произнес:
— А я знаю.
— Что? — поразилась Лусинда.
— Я узнал эти пуговицы. Понимаете, мисс Фолви, я человек любопытный. Читаю, слушаю, а когда заинтересован, спрашиваю. Ищущий знаний может забрести на весьма странные тропы. Зайдя так далеко, как зашел я, сложить два и два нетрудно. Ваш отец тоже интересовался разными вещами, это очевидно. Каким образом до него дошли сведения о кладе, мы, вероятно, никогда не поймем, но известен этот клад ему был, как и Конвею, тут все ясно. Его выдают пуговицы.
— Кроме них, ничего не осталось, — сказала Лусинда. — Когда отец разыскал старую церковь, сокровища исчезли… их уже не было. Он нашел эти пуговицы, медальон… несколько монет и драгоценный камень, который воры уронили, торопясь поскорей оттуда убраться.
— Пока что все верно, нет сомнения, но как насчет старого индейца? Он ведь что-то поведал вашему отцу. Поведал достаточно, если придерживаться истины.
В замешательстве ее глаза старались проникнуть мне в Душу.
— Мне нужна помощь. Этим людям можно верить?
— Они ставят на кон свои жизни, чтобы поддержать вас.
— Или чтобы найти то, что я ищу?
— Когда дело заходит о золоте или хорошенькой женщине, доверять следует не всем, но этим, я считаю, можно. Я убедился, что люди они порядочные, и, чему бы там некоторые ни желали верить, есть на свете честь и достоинство. Но подумайте-ка вот о чем. Допустим, вы уезжаете без добычи; как вы сумеете вернуться сюда? Историй о затерянных городах, заброшенных храмах, утраченных ценностях — тысячи. С какой стати поверят именно вашему рассказу, а не любому другому? Сколько найдется желающих отправиться с вами в места, где живут индейцы? И еще одно. Вдруг кто-то найдет клад, пока вас нет? Что, если тот старый индеец не был единственным, который знал? Тот человек, кто напоминает вашего отца, — известно ли ему что-либо?
Все сказанное мной соответствовало действительности, и она это сознавала. Ее шансы попасть в эти края опять не стоили ломаного гроша, и однако девушка оставалась в нерешительности, ломала пальцы и размышляла.
Я прекрасно представлял себе ее чувства. Одинокая молодая женщина по уши в затруднениях, на которые никогда не рассчитывала, не говоря о том, чтобы предусмотреть выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17