Гудлис сказала, что Яна арестовали. Она стала куда-то звонить, хваталась руками за голову, кричала, что скоро придет милиция и их арестуют. Любезников поверил в арест Рокотова, не стал задерживаться и покинул квартиру Гудлис. Вечером того же дня Рокотов и Гудлис, потирая от удовольствия руки, делили добычу и отмечали удачно сделанное «динамо».
Или такой случай. Рокотов, Гудлис и ее муж Плотников устроили «динамо» валютчику Шницерову. Он был стар, плохо видел, но был жаден до золота, дышал страстью наживы. Это все и учитывали Рокотов и Гудлис. Плотников заказал где-то болванки из свинца, которые по форме и весу соответствовали золотым английским фунтам – «лошадкам». После этого Шницерову было сообщено, что один иностранец по имени Мохомед Собхи хочет продать четыреста золотых монет, и продать дешево, так как уезжает из страны. Шницеров тут же изъявил желание купить золото.
– Мы договорились, – рассказывает Рокотов, – что в качестве араба будет выступать Плотников, которого Шницеров не знал. Загримировавшись под араба, Плотников пришел к старику на квартиру и предложил купить золотые монеты. Шницеров позвонил мне, и я порекомендовал ему купить. Наличных денег у него не хватало, он занял их у своих знакомых и попросил меня дать ему еще четыре тысячи. Чтобы снять с себя подозрение, я дал ему эту сумму. Затем в машине состоялась сделка, во время которой Плотников передал Шницерову «золото» на крупную сумму денег.
Не обходилось и без того, что этим прожженным дельцам самим устраивали «динамо».
– Лично мне сделали три «динамо», – рассказывая Рокотов на следствии и в суде. – В первом случае – на восемь тысяч рублей. В ноябре 1959 года Гудлис должна была ехать на встречу со своим будущим мужем Плотниковым в Тбилиси. Она мне предложила захватить золотые монеты. Я согласился и дал ей монеты на 21 тысячу рублей. Чтобы не рисковать, она передала золото радисту самолета Араму. На следующий день после вылета в Тбилиси Гудлис позвонила мне по телефону и сказала, что четвертая часть монет пропала. Я немедленно выехал в Тбилиси и там узнал, что Арам часть монет кому-то отдал, а тот отказался вернуть их, потому что Арам был должен ему какую-то сумму денег. Остальные монеты я забрал и договорился с Гудлис о том, что из образовавшегося убытка она возместит мне пять тысяч рублей. В течение двух месяцев Гудлис выплачивала мне эту сумму.
Второй раз мне сделали «динамо» на еще большую сумму. Это произошло при следующих обстоятельствах.
В апреле 1960 года муж и жена Рузаевы договорились с Гудлис и Плотниковым послать Рузаева и Плотникова в Баку для реализации золотых монет. Я попросил их продать и мои монеты. Они согласились, и я передал монеты Плотникову, а он потом передал их Рузаеву.
Через некоторое время из Баку Плотников прислал мне телеграмму: «Дядя заболел, врачи подозревают рак, подготовьте тетю». Я понял: что-то случилось. Через два дня Плотников прибыл в Москву и сказал, что Рузаева арестовали в Баку. Впоследствии выяснилось, что никто Рузаева не арестовывал, а получив мое золото, он скрылся, надув меня на кругленькую сумму.
Третий раз мне сделали «динамо» незадолго до ареста. Узнав о том, что Файбишенко арестован, я испугался и ожидал, что скоро арестуют и меня. Поэтому все ценности отнес на квартиру своей сожительницы Усковой, которая надеялась выйти за меня замуж. Но узнав, что я жениться на ней не собираюсь, она рассказала своему знакомому Роберту Амосову, что у нее хранятся мои ценности. Вскоре Роберт женился на Усковой, и она отдала ему часть моих ценностей на значительную сумму.
Рокотов рассказал, что он имеет среднее образование, но для солидности носил на груди университетский значок. Одним он говорил, что окончил юридический факультет Московского университета, другим, в зависимости от обстоятельств, называл другие факультеты.
Свою валютную «карьеру» Рокотов начал в 1957 году с торговли книгами в проезде Художественного театра. Однако операции с книгами большого дохода не приносили. Тогда он переключился на покупку и продажу иностранной валюты. Сначала совершал небольшие сделки, а потом все больше и больше. Ранее Рокотов был дважды судим: один раз на три года, второй – на восемь лет лишения свободы.
Характерно, что многие свидетели, подтверждающие преступную деятельность Рокотова, Файбишенко и их компании также были тунеядцами и спекулянтами валютными ценностями, иностранными вещами и иконами.
Свидетель Юрий Сычов, например, совершавший валютные сделки с Файбишенко, на суде показал, что он систематически занимался скупкой икон и продажей их иностранцам.
Вот что он показал по этому поводу:
– Иконы я скупал у служителей культа, которые получали их у верующих как пожертвования церкви. Я получал иконы у отца Леонида, у отца Степана, служивших в церкви, находящейся в Теплом переулке, у старообрядцев в Покровском соборе, у церковных старост в Брюсовском переулке, в церкви на Шаболовке, в церкви Скорбящей божьей матери. Покупая иконы, я говорил, что я верующий. Старостам платил по 25 рублей за икону, священникам – по 100 рублей. Всего мною куплено 200 икон. В июле 1960 года я продал одну икону сотруднику мексиканского посольства, получив за нее 200 долларов, которые затем я продал Файбишенко. Проданная мною икона была похищена из церкви на Рогожском кладбище. Это икона XVI века, написана каким-то известным мастером.
Что из себя представляет этот свидетель, Юрий Сычов? Он 1939 года рождения, со средним образованием, единственный сын у отца и матери – артистов. До 1957 года учился в музыкальной школе имени Гнесиных, откуда был исключен.

К признанию своей вины Рокотов и Файбишенко пришли не сразу. Их преступная группа умело маскировалась. Между ними была строгая договоренность в случае провала отрицать все. Следуя этому уговору, эти люди долго не признавали себя виновными, хотя в руках следователей были неопровержимые доказательства.
Узнав об аресте Файбишенко, Рокотов заметался. Что же делать? Куда девать валюту? И придумал. Уложив валюту и ценности в чемоданы, он отвез их на Ленинградский вокзал и сдал в камеру хранения. Потом, подумав, что это не лучший выход из положения, решил забрать чемоданы обратно. Тем более что прошло несколько дней и его никто не беспокоил. Договорившись с Лагуткиным, Рокотов прибыл на вокзал и взял чемоданы из камеры хранения. С ними он и был арестован. Тут же был арестован и другой крупный валютчик – Лагуткин.
Когда открыли чемоданы, то в одном из них оказались предметы туалета иностранного происхождения: нейлоновые рубашки, свитеры, дамские джерсовые костюмы, кофточки, обувь. В другом чемодане сверху тоже были уложены различные вещи. Но под ними, в картонной коробке, в плотной бумаге оказались золотые монеты царской чеканки, золотые турецкие лиры, золотые фунты стерлингов. На самом дне коробки вроссыпь лежало несколько кусков золотого лома. В другой коробке были уложены американские доллары.
Затем из чемодана извлекли два небольших узла. В них – опять золото, турецкие лиры, английские фунты стерлингов, золотые десятки царской чеканки.
На первом допросе мы спросили Рокотова:
– Что вы можете сказать по поводу валюты и ценностей, обнаруженных в чемоданах?
Он ответил:
– К валюте и ценностям, обнаруженным в моем чемодане, отношения никакого не имею. Как они туда попали, не знаю. Считаю, что это недоразумение или провокация. Прошу органы государственной безопасности разобраться в этой истории и защитить мое имя – имя честного человека.
Допрос Лагуткина тоже ничего существенного не дал. Свое отношение к Рокотову и его вещам он объяснил так:
– С Рокотовым я знаком давно. Вчера он попросил меня съездить на вокзал, чтобы взять вещи. Вот и все. Я, конечно, не имел никакого представления о том, что находится в чемоданах.
Какие-либо преступные сделки с Рокотовым Лагуткин отрицал категорически.
Произвели тщательный обыск на квартире Рокотова. Ни ценностей, ни валюты, ни каких-либо вещей, свидетельствующих о преступных махинациях, не нашли. Но все же обыск нельзя было считать безрезультатным.
Среди различных мелочей в письменном столе Рокотова была найдена толстая, в кожаном переплете, записная книжка. Почти на каждой странице – пометки. На букве «В», например, было отмечено «В.Н.50 л.», немного ниже: «В.М.100 и л.».
На допросе Рокотова попросили объяснить значение этих и других пометок.
– Объяснений по этому поводу дать не могу. Это интимное.
Но Рокотов все же объяснение дал, но ложное. Оно сводилось к тому, что в его блокноте отмечены инициалы знакомых женщин, а цифры означают суммы денег, которые он платил этим женщинам за близость с ними.
– В вашем блокноте имеется запись: «В.Г.50-500». Что она означает?
– То же самое, – не смущаясь, ответил Рокотов.
– И ей пятьдесят?
– А что? Бывает. Бальзаковский возраст, знаете.
– А цифра 500 что означает?
– Рубли, которые я ей уплатил.
– Но как же тогда понимать вот эту запись: «Ш.125 плюс 1500»? Что-то старовата ваша знакомая. Не находите?
– Ну, здесь просто, ошибка. Речь идет тоже об одной знакомой по имени Шура. Двадцать пять – возраст, а 500 – деньги. Лишние единицы.
– Послушайте, Рокотов, не пора ли прекратить морочить нам головы? Мы прекрасно знаем, что ваши записи – это шифрованные взаиморасчеты с Владиком Файбишенко.
– Никакого Владика Файбишенко я не знаю. Я утверждаю и прошу записать это в протокол, что все мои заметки означают расчеты с моими знакомыми женщинами.
– Ян Тимофеевич, вы ведете себя будто мелкий жулик. А ведь мы знаем, что вы делец другого полета.
– Что вы имеете в виду?
– Нетрудно догадаться. Вы занимались крупными делами. Свидетельством этому являются изъятые у вас золото и валюта. Неужели вы не понимаете, что ваши объяснения наивны, рассчитаны на простачков?
– Это какое-то совпадение трагических случайностей. Я честный советский человек, скромный служащий.
– О вашей честности и скромности, Рокотов, нам тоже известно. Вы говорили, что работаете юрисконсультом, но ведь это тоже ложь. Документ о вашей работе – поддельный.
Следствие шло своим чередом. Следователи были терпеливы и настойчивы в своей работе. Они проверяли жизнь, быт, работу и связи Рокотова и Файбишенко. Ни одного светлого пятна. Паразитизм, тунеядство, пьянство и распутство – вот какие характеристики были получены на Рокотова и Файбишенко.
Через некоторое время расследование привело чекистов и к Надежде Гудлис. Было установлено, что квартиру этой спекулянтки часто посещали студенты некоторых иностранных государств, обучающиеся в Москве, а также некоторые дельцы из Прибалтики, Грузии и Азербайджана.
В частности, квартиру Гудлис неоднократно посещал один студент иностранного государства по имени Хаким Ашоглу. Под различными предлогами он часто ездил на родину и возвращался в Москву, прихватывая с собой золото, скрывая его от таможенного досмотра… У этого любителя легкой наживы для перевозки золотых монет был сделан специальный пояс с отверстиями, в которых он и укрывал золотые монеты. Его трижды предупреждали, и каждый раз он давал подписки, что больше не будет заниматься валютными махинациями. Но бесполезно. Предупреждения не пошли впрок. В четвертый раз его задержали. Из кожаного пояса изъяли сорок пять золотых турецких лир.
Хаким был задержан на квартире Надежды Гудлис.
На следующий день после ареста в квартире Гудлис был произведен обыск.
Во время обыска на квартиру пришла женщина и спросила мать Гудлис:
– А где Надя? Она мне очень нужна. Покупатель сегодня улетает… – И только тут заметила в квартире посторонних людей.
– Что вас интересует? – спросил вышедший к ней следователь.
– Я просто так, по-соседски, зашла. В магазин ходила, вот и заглянула.
– А что за покупатель улетает?
– Ничего такого я не говорила, – растерянно ответила женщина.
– Предъявите, пожалуйста, документы…
Это была Незванова – соучастница валютных операций. Она пришла к Гудлис именно для того, чтобы совершить сделку. В ее авоське было обнаружено пять тысяч рублей. Незванову тут же задержали, а затем арестовали.
В тот же день на квартире Гудлис был задержан и другой крупный валютчик Цугнер. Он был связан валютными операциями с Рокотовым и Гудлис, часто с ними встречался. Но вот что-то долго не звонил Рокотов, и Цугнер забеспокоился: не случилось ли что? Для того чтобы выяснить, в чем дело, он и появился на квартире Гудлис во время обыска. Цугнера задержали и доставили в следственный отдел Комитета госбезопасности.
Цугнер был допрошен. Ему предъявили фотографии, среди которых он назвал Яна Рокотова и Владислава Файбишенко.
Когда Цугнеру задали вопрос: «Что из себя представляют эти люди?» – он ответил:
– Я к этим людям отношусь с уважением. Умные, ловкие, оборотистые! Я даже завидовал им.
Цугнер признал, что с этими людьми он имел несколько не очень крупных дел. Однако на первом допросе ничего конкретного не сказал. Учитывая восьмидесятидвухлетний возраст этого валютчика, мы отпустили его домой.
Спустя несколько дней дежурный по изолятору сообщил следователю, что Рокотов настойчиво просится к нему на допрос.
Придя в кабинет следователя, Рокотов заявил:
– Я хочу помочь следствию и рассказать все, как было.
– Ну что ж, это похвально, Ян Тимофеевич. Слушаю вас.
– Ценности, обнаруженные в чемоданах, действительно принадлежат мне. Конечно, это надо понимать условно. Они мною найдены совершенно случайно во время поездки в Прибалтику.
– Расскажите, как это было.
– Три месяца тому назад я ездил в Вильнюс. В выходной день вильнюсские друзья повезли меня осматривать один старый замок. И вот в одном из закоулков, под щебнем и мусором, я увидел сверток из коричневого дерматина. Мне показалось, что сверток этот необычный. Вечером, когда мы приехали в Вильнюс, я расстался со своими приятелями, взял такси и вернулся к развалинам замка. Поднял сверток и развернул его. В нем оказались пачки денег, золото, драгоценности. Я долго мучился: как быть? Понимал, что такая находка должна быть сдана государству. Но я не сдал, не хватило мужества. А потом уже боялся, что меня могут обвинить в сокрытии и присвоении ценностей. Понимаю, что поступил нечестно, и готов нести за это ответственность. Но заявляю снова, что я не спекулянт и никакими валютными махинациями не занимался.
– Это все, что вы могли придумать за эти дни? – спросил, улыбаясь, следователь.
– Я не придумал, я рассказал сущую правду. Вы не верите?
– Не верю, Ян Тимофеевич. Это все выдумки, ложь. Подпишите протокол и идите подумайте еще. А для размышлений хочу вам сообщить некоторые данные следствия. Арестованы Гудлис и ее муж Плотников. Недавно были задержаны и допрошены Хаким Ашоглу и Борис Яковлевич Цугпер.
– Я этих людей не знаю.
– Если вы их не знаете, то они вас хорошо знают и утверждают, что имели с вами сделки. Подумайте, Рокотов. Пожалуй, настала пора прекратить рассказывать нам сказки. Да, забыл еще добавить, что Лагуткин тоже показывает о ваших валютных махинациях. До свидания.
Особенно упорствовала на следствии Гудлис. На первый допрос она пришла к следователю с высоко поднятой головой и угрозами.
– Я буду на вас жаловаться Генеральному Прокурору, – повысив голос, заявила Гудлис. – За то, что меня произвели в спекулянтки, придется кому-то ответить.
На следующий день на мое имя поступило от Гудлис заявление о том, что к ней плохо относятся врачи. Затем последовало заявление на имя Генерального Прокурора с требованием о расследовании причин ее ареста и наказании виновных за незаконные в отношении нее действия.
Я вызвал Гудлис к себе в кабинет.
– Кто вас обидел, Надежда Михайловна? – спросил я.
– Во-первых, меня незаконно арестовали. Я ни в чем не виновата. Никакими валютными операциями не занималась. По этому поводу я написала заявление Генеральному Прокурору.
– Об этом мне известно. Прокуратура проверит ваше заявление. Что же еще?
– Ко мне плохо относятся врачи. Не лечат.
– А чем вы больны? Что конкретно сказали вам врачи?
– Они считают меня здоровой и говорят, что я симулирую. Но я действительно плохо себя чувствую. Я плохо сплю, сдают нервы.
– Пожалуй, на вашем месте любой чувствовал бы себя неважно.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что вы не на курорте, а в камере следственного изолятора. К следствию вы претензии имеете?
– Нет, следователь – очень корректный человек.
– Я очень рад. А теперь пригласим следователя и поговорим с вами по существу вашего дела.
Мы долго, очень долго допрашивали Гудлис. Она все категорически отрицала. Даже то, что, казалось бы, совершенно бессмысленно отрицать, она все же отрицала. «Никакого Хакима Ашоглу я не знаю», «О Незвановой понятия не имею», «О Файбишенко слышу впервые», «Рокотов – знакомый мужа, и я его немного знаю», «Никаких валютных операций с ним не совершала», «Рокотов – порядочный человек, и я не думаю, чтобы он занимался какими-либо темными делами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31