Кроме того, закончена технологическая разработка новых материалов и комплектующих. Работы идут полным ходом, но, боюсь, нам даже за год не успеть перевооружить наши войска.
– Согласен, – кивнул Дэвион и усмехнулся. Кай даже вздрогнул – в этот момент лицо Хэнса стало очень похоже на лисью морду. Именно эта ухмылка послужила причиной его прозвища. – Передайте благодарность вашим агентам, Канрей. Такую оперативность надо только поощрять.
Курита тоже усмехнулся:
– Обязательно. Мы, к сожалению, тоже рассчитывали, что вторжение начнется не ранее конца октября. Это дало бы нам по меньшей мере шесть очень нужных недель для организации обороны.
– Теперь понятно, кланы и в этом отношении провели нас. Мне тоже были представлены совершенно убедительные доказательства, что вторжение не начнется ранее конца октября. И на тебе!
– Есть еще один вопрос, который нам необходимо спешно обсудить, – сказал Канрей. – Это касается Виктора и Оми.
Брови у Дэвиона полезли вверх – он указал глазами на Кловиса и Кая, но Курита досадливо поморщился – пусть, мол, остаются. Потом, поразмышляв, добавил: – Согласно донесениям СБ Кловису можно доверять секреты. О Кае я и не говорю. Он сам каким-то образом заварил эту кашу.
Кловис крякнул и заявил:
– Вы уж увольте меня, ваши высочества. Лучший способ не разгласить государственную тайну – это вовсе не знать ее. Так что будьте здоровы, а я пошел.
Хэнс кивком поприветствовал его, затем удивленно посмотрел на Куриту.
– Мой сын и ваша дочь? Они подружились?.. Как в это можно поверить?
– Прямо как у Шекспира... – вставил замечание Аллард.
Все засмеялись, однако веселье быстро угасло.
– Я уже имел беседу с Оми насчет вашего сына. Да, они подружились. Пока только подружились... – заявил Курита. – Она – послушная дочь и сама предложила порвать всякие связи с Виктором, чтобы не допустить даже намека на слухи, порочащие честь Дома Куриты.
Глаза у Теодора блеснули, потом он мельком глянул в сторону Кая.
– Признаюсь, я бы так и поступил, и на этом была бы поставлена точка, если бы Хосиро не признался, что имел по этому поводу разговор с Каем. Наш лейтенант заверил моего сына, что между нашими детьми установились добрые, я бы сказал, товарищеские отношения и что это такая редкость в нашей среде, где мы не властны над своими судьбами. Я призадумался... Дело в том, что мой отец не стал насиловать мою волю. Это позволило мне жениться на той женщине, которая пришлась мне по сердцу. В дальнейшем мне это очень помогло.
Хэнс Дэвион не смог сдержать улыбку, потом вздохнул:
– А меня не спрашивали, оженили за глаза. И слава Богу! Мне тоже очень повезло. Сколько женщин хотели носить наследников Дэвионов, а мне досталась та, лучше которой и быть не может.
– Хорошо. – Теодор был немного смущен. – Но что скажут наши жены? Если ваша Мелисса хотя бы капельку похожа на мою, то мы дорого заплатим за то, что помешали молодым людям.
Хэнс Дэвион хмыкнул:
– Если до Мелиссы хотя бы стороной дойдет слушок, что я позволил себе вмешаться в личную жизнь Виктора, меня будет ждать жестокое наказание. Меня заставят провести день с Романе Ляо. Счастье Виктора для нее – все.
– Но ведь мы оба согласны, что, если они полюбят друг друга, это будет большое несчастье. Мы просто не можем допустить их связь. Тем более легализовать ее.
– Ни в коем случае! – Дэвион потер лоб. – В случае подобного выбора вас ждет смута в Синдикате, а меня достанут религиозные фанатики.
– Но в этой идее есть здравая мысль! – пылко возразил Кай. – Подумайте, какая будет польза, если эта свадьба состоится. Конечно, если Романо Ляо заранее не пронюхает о ней. Представьте только на мгновение ее лицо, когда она будет поставлена перед фактом.
Хэнс и Теодор переглянулись, и оба рассмеялись. Джастин Аллард тоже было поддержал их, но тут же нахмурился, строго посмотрел на сына. Кай дождался, пока смех утихнет.
– Конечно, я не имею права говорить от имени Виктора, но я его достаточно хорошо знаю. Я могу заверить вас, Канрей, что ничего, кроме бесконечного уважения, к Оми он не испытывает. Конечно, они смогут полюбить друг друга, но опять же, смею вас заверить, их чувства не возобладают над разумом. Это очень важный момент. С другой стороны, представьте, что будет означать этот брак в смысле организации отпора кланам. Я отдаю себе отчет, какие последствия он может иметь во внутренней жизни наших государств, но я бы просил не рубить сплеча. Следует продумать все до тонкостей. Стоит ли бездумно останавливать такое течение событий? Тем более что, покинув эту планету, они больше никогда не увидятся. Если вы позволите, они обменяются голографическими дисками. Они сами понимают безнадежность ситуации. Я прошу только об одном – не рубите сплеча! Не спешите! Всякие отношения можно со временем ввести в рамки приличий.
Наступило молчание, потом Хэнс задумчиво спросил:
– Ты утверждаешь, что они решили, что даже безысходность ситуации не должна испортить их последние деньки?
– Я так считаю. Когда еще им доведется встретиться!
– По всей видимости, никогда, – ответил Теодор Курита, потом он обратился к Дэвиону: – Я не против, чтобы наши дети встретились. Наверное, им можно позволить переписываться. – Тут он кивнул Каю. – Ты ведь это имел в виду?
– Да.
– Я знаю, – сказал Дэвион, – что значит получить на фронте весточку. Я буду рад, если Оми пожелает передать ее Виктору. С этим я проблем не вижу, но вот кое с кем в пределах Содружества поработать придется. Упорно поработать... Ненавязчиво... – Он задумался.
Все замолчали, потом Хэнс неожиданно воскликнул:
– Ах, Теодор, можно ли себе вообразить брак между нашими домами! Ты представляешь, что это значит – Дом Дэвионов-Штайнеров-Куриты!..
– Это будет Дом Куриты-Дэвионов-Штайнеров, принц, – засмеялся Теодор. – Мой отец не раздумывая убьет меня, если узнает о нашем разговоре. И помощники у него найдутся... Но знаешь, Хэнс, у меня такое впечатление, что в конце концов кланы заставят его задуматься. Тогда, считай, полдела сделано. Может, – он пожал плечами, – нашим детям действительно удастся склеить чашу?
XXV
Штаб-квартира Волчьих Драгун
Аутрич, Маршрут Сарна
Федеративное Содружество
23 сентября 3051 года
Виктор Дэвион расплылся в улыбке, когда заметил скользнувшую в затененный сад девушку.
– Комбан-ва, Омико– сан .
– Аригато дозаймас, Виктор– сан . – Она опустила глаза и поклонилась ему. – Ваш японский стал заметно лучше.
– У меня такая замечательная учительница. Кроме того, должен признаться, что у меня есть повод упорствовать в этом деле.
Девушка вздрогнула, покраснела, отвела глаза в сторону. Виктор подошел к ней поближе.
– Я совсем не хотел смутить вас, потому что... Потому что это правда.
Он взял Оми за подбородок, она чуть коснулась его пальцев губами.
– У меня очень послушный ученик.
Девушка вздрогнула, так как в это мгновение вечернюю тишину раскололи далекие раскаты грома. Небо в той стороне засветилось, и в этом многоцветном сиянии возникло нечто округлое, металлическое, напоминающее летящую каплю. Золотистое пламя окутало космический корабль, его отсветы легли на лицо Оми.
– Единственный способ, с помощью которого мне удалось обмануть бдительность охранников из СБ, – объявить им, что ты покинул Аутрич на этом корабле. Когда я получила твою записку, мне стало так грустно – неужели мы даже не попрощаемся? – Она ласково, долго смотрела на него, потом вздохнула. – От своего отца ты получил в наследство изворотливость лисицы, в то же время у тебя есть что-то общее с твоим кузеном Морганом. Ты так же храбр. Что будет, когда они обнаружат, что тебя нет на борту? Виктор улыбнулся:
– Это все Кай устроил. Он заявил, что у нас намечена чрезвычайно важная встреча, и мы сошли с корабля. Нас ждет готовый к отлету челнок – мы стартуем через несколько часов.
– Какое счастье иметь такого друга.
– Он мне не только друг. Он как брат. Я считаю, что мне очень повезло. Послушай, Оми, твой отец разговаривал с тобой? Мой, например, имел со мной долгую беседу. Нельзя сказать, что она была легка для нас обоих.
Оми порывисто кивнула, ее черные волосы рассыпались и легли на плечи, укутанные широким шарфом из зеленого шелка.
– Папа старался говорить веско, убедительно. Брови хмурил... Ты знаешь, это был странный разговор. Нет, дело не в том, что он старался убедить меня – он всегда обращался со мной очень уважительно... Я имею в виду смысл разговора. Ты знаешь, что он заявил, – что я должна крепко подумать и что даже могу переписываться с тобой! Представляешь?! Я предполагала, он будет настаивать на том, чтобы я забыла тебя. Может, он догадывается, что я все равно буду посылать тебе весточки? Когда он узнал, что мы любим друг друга, он дар речи потерял. Я думала – все, конец, а все обернулось совсем по-другому.
Виктор неожиданно и радостно хлопнул себя по коленкам:
– О том же самом и примерно в том же духе говорил и мой отец. С виду грозный донельзя, а по сути все разрешил! Кай по секрету сказал мне, что наши старики обменивались шуточками по поводу нашей свадьбы. Возможной, конечно... Нет-нет-нет, молчу, молчу! Не дай Бог сглазить... Нет, не могу не поделиться. – Виктор глубоко вздохнул, потом резко выдохнул. – Кай сказал, что они оба сошлись на том, что этот брак невозможен, но что они готовы отрезать себе руки, лишь бы мы были счастливы. – Молодой человек внезапно опечалился, посерьезнел. – Только нельзя спешить, любовь моя. То есть не надо суетиться...
– Как ты назвал меня? Моя любовь? Виктор, ты уверен в этом?
Виктор раскрыл рот, чтобы уверить ее, однако после недолгого раздумья примолк. Оми влекла его куда сильнее, чем любая другая женщина, встречавшаяся на его пути. «Это и есть любовь?» – неожиданно спросил он себя. Или, может, она поразила его своей необычностью, какой-то изысканной, сладостной красотой?
– Оми, возможно, я буду самым последним человеком на свете, который узнает об этом. Он взял ее руки в свои.
– Ты мне очень нравишься, ты мне снишься... Часть меня буквально вопит и стонет от любви к тебе, и в то же время меня грызет сомнение – смогу ли я выдержать ту ношу, которую это признание возложит на мои плечи? Знаешь, чего я еще боюсь, если скажу «да» и мы станем любовниками? Я боюсь потерять в тебе друга.
Оми нежно улыбнулась.
– Твои страхи и сомнения – копия моих. Знаешь, я тоже часто спрашивала себя: может быть, меня тянет к нему потому, что эта тяга для нас запретна? Потому что нам никогда не быть вместе? Мне по сердцу, что ты не боишься признаться в своих сомнениях. У тебя хватает на это душевных сил. И твой титул не помеха. Если бы ты знал, скольких самодовольных глупцов я повидала, которые считают себя правыми всегда и во всем только потому, что высоко забрались по служебной лестнице. Хвала богам, в нашей семье сомнения считают важной частью души. Они не только не под запретом, но мама, например, всегда убеждала меня, что спросить совет у своей совести может только храбрый и благородный человек. Собственно, этим ты меня и привлек. Ты страстно ищешь истину. Я тоже буду с тобой откровенна – мне кажется, мы с тобой будем счастливы и как друзья, и как любовники.
– Спасибо, Оми, бриллиант ты мой в японском стиле. – Он вздохнул. – Стоит только задуматься, какие проблемы сразу возникнут в связи с нашим браком...
– Вот и решай их, Виктор. Я тоже не буду сидеть сложа руки.
– Так-то оно так, только, когда я попаду на фронт, у меня не будет времени этим заниматься. Как подумаю, какой скандал закатит твой дедушка... Мой уж точно перевернется в гробу! Риан Штайнер проклянет меня, это как пить дать. Начнет орать на каждом перекрестке, что я продался Синдикату. Ваши ортодоксы тоже поднимут вой. Если мятеж не учинят...
– Вот и подумай, как справиться с этими проблемами. Мама, как мне кажется, на моей стороне, а она многое может. Дедушка? Он очень любит меня, я в конце концов уломаю его... Конечно, не сразу, но мы ведь будем терпеливы. Научимся ждать.
– Обязательно! – с жаром воскликнул Виктор. – Это хорошая мысль. Я тоже поговорю с матерью.
Это было удивительное чувство – ему было так легко с Оми. Мало того, что они понимали друг друга, с полуслова, но, имея разные точки зрения на один и тот же предмет, они с легкостью находили компромисс, причем практически не поступаясь своими убеждениями. Просто одно мнение удачно дополняло другое. Вот хотя бы этот разговор. Виктор даже был несколько ошарашен деловитостью и напором этой хрупкой, как цветок, девушки. Жеманности в ней не было ни капли – она мыслила трезво, здраво, не чуралась практической стороны дела. Где он еще найдет такую жену?
Волна счастья затопила Виктора.
В этот момент невдалеке кто-то окликнул:
– Оми!
Виктор сразу догадался, что это Хосиро, и отступил в тень. В тусклом полумраке прорезался силуэт наследного принца Синдиката Драконов. Оми повернулась к нему.
– Хай, Хосиро– сама ?
– А-a, ты одна. – Хосиро огляделся, сделал вид, что никого больше не видит. – Я проходил мимо, решил сказать, что Кай Аллард направился к ангару, где стоит космический челнок. Ему запрещено покидать космопорт, так что он просил разыскать кое-кого из его дружков. Кай просил передать, что далее тянуть со взлетом никак нельзя, иначе их обоих подвергнут дисциплинарному взысканию.
Хосиро разговаривал с сестрой по-английски. Это было так по-детски – вся эта конспирация, соблюдение условностей в восточном духе. Тут Виктор осадил себя. Случалось, что из-за нарушения подобных условностей войны начинались. Лучше бери пример с Оми. Она как ни в чем не бывало ответила:
– Думаю, если бы друг Кая был здесь, он бы поблагодарил тебя. Если я его увижу, обязательно передам твои слова.
– Ты, пожалуйста, передай. Мне бы не хотелось, чтобы им досталось. Ты еще можешь добавить, что я, Хосиро Курита, ставлю десять золотых монет, что подобью больше вражеских боевых роботов, чем он. Виктор едва не шагнул вперед, чтобы лично принять вызов, однако Оми неожиданно и запрещающе подняла руку и строго сказала:
– Я буду очень опечалена, Хосиро, если кто-то из вас погибнет на этой войне. Не надо держать пари. Ваши жизни для меня дороже. Здесь нет места мальчишеству. Вы оба должны победить и остаться в живых.
Хосиро поклонился сестре, словно подтверждая, что принял ее слова к сведению, и удалился. Когда его шаги стихли, она повернулась к Виктору:
– Ты слышал? Принц откликнулся:
– Да, мне надо спешить.
– Подожди, подойди сюда.
Виктор повиновался. Оми вытащила овальный бронзовый медальон в кожаной оплетке, надела Виктору на шею. В тусклом свете мелькнули японские иероглифы, дракон, заглатывающий свой хвост.
– Он заговорен? – шепотом спросил Виктор.
– Хай , – кивнула Оми. – Этот амулет и твое воинское искусство будут хранить тебя на поле боя.
– Благодарю. Он всегда будет со мной. – Потом Виктор беспомощно пожал плечами: – А у меня для тебя ничего нет.
Она поцеловала его в щеку.
– Дай мне обещание, что будешь беречь себя. Виктор усмехнулся:
– Как раз этого обещать не могу.
– Нет, ты дай обещание, а все остальное оставим богам.
– Клянусь, Оми.
Его губы нашли ее – они коротко, мимолетно поцеловались, а вот оторвать руки друг от друга не могли. Наконец Виктор вырвался, на прощание помахал девушке и побежал в сторону космопорта.
XXVI
Межзвездный Т-корабль «Разъяренный Волк»
Точка надира
Звездная система Енгадин
Зона оккупации Клана Волка
15 октября 3051 года
Как только челнок Ком-Стара встал на опоры в приемном шлюзе звездолета и входное отверстие затянулось броневой плитой, Фелан Вульф услышал характерное шипение нагнетаемого воздуха. Космический челнок напоминал выкрашенный охрой, вытянутый в длину, угловатый металлический ящик. В шлюзе стояли элементалы в скафандрах – держали гостя под прицелом лазерных карабинов.
Наконец давление воздуха дошло до нормы, и входной люк шаттла отъехал в сторону. Оттуда вытянулся короткий трал, и прежде чем нижняя ступенька коснулась металлокерамического пола, из корабля вышел регент по военным вопросам и резво, как юноша, сбежал вниз. Как раз в то мгновение, когда опоры трапа нащупали металл, посланец Ком-Стара спрыгнул на плиты. Был он высок, голова совершенно седая. Комбинезон ослепительно белый... Одеяние свободное, чуть перетянутое в поясе белым шелковистым шнурком. Таинственным, жутковатым пятном выделялась на правой глазнице черная повязка.
Увидев Фелана, регент улыбнулся. Тот тоже не смог сдержать радость. Они уже встречались на базе, правда, было это давным-давно. Фелан протянул гостю руку, тот крепко пожал ее.
– Я рад, Фелан Келл, что с тобой все в порядке. Помнишь, когда мы с тобой виделись в последний раз, на тебе были кандалы.
– Помню, регент.
Фелан послал двух элементалов за багажом посла.
– Теперь многое изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Согласен, – кивнул Дэвион и усмехнулся. Кай даже вздрогнул – в этот момент лицо Хэнса стало очень похоже на лисью морду. Именно эта ухмылка послужила причиной его прозвища. – Передайте благодарность вашим агентам, Канрей. Такую оперативность надо только поощрять.
Курита тоже усмехнулся:
– Обязательно. Мы, к сожалению, тоже рассчитывали, что вторжение начнется не ранее конца октября. Это дало бы нам по меньшей мере шесть очень нужных недель для организации обороны.
– Теперь понятно, кланы и в этом отношении провели нас. Мне тоже были представлены совершенно убедительные доказательства, что вторжение не начнется ранее конца октября. И на тебе!
– Есть еще один вопрос, который нам необходимо спешно обсудить, – сказал Канрей. – Это касается Виктора и Оми.
Брови у Дэвиона полезли вверх – он указал глазами на Кловиса и Кая, но Курита досадливо поморщился – пусть, мол, остаются. Потом, поразмышляв, добавил: – Согласно донесениям СБ Кловису можно доверять секреты. О Кае я и не говорю. Он сам каким-то образом заварил эту кашу.
Кловис крякнул и заявил:
– Вы уж увольте меня, ваши высочества. Лучший способ не разгласить государственную тайну – это вовсе не знать ее. Так что будьте здоровы, а я пошел.
Хэнс кивком поприветствовал его, затем удивленно посмотрел на Куриту.
– Мой сын и ваша дочь? Они подружились?.. Как в это можно поверить?
– Прямо как у Шекспира... – вставил замечание Аллард.
Все засмеялись, однако веселье быстро угасло.
– Я уже имел беседу с Оми насчет вашего сына. Да, они подружились. Пока только подружились... – заявил Курита. – Она – послушная дочь и сама предложила порвать всякие связи с Виктором, чтобы не допустить даже намека на слухи, порочащие честь Дома Куриты.
Глаза у Теодора блеснули, потом он мельком глянул в сторону Кая.
– Признаюсь, я бы так и поступил, и на этом была бы поставлена точка, если бы Хосиро не признался, что имел по этому поводу разговор с Каем. Наш лейтенант заверил моего сына, что между нашими детьми установились добрые, я бы сказал, товарищеские отношения и что это такая редкость в нашей среде, где мы не властны над своими судьбами. Я призадумался... Дело в том, что мой отец не стал насиловать мою волю. Это позволило мне жениться на той женщине, которая пришлась мне по сердцу. В дальнейшем мне это очень помогло.
Хэнс Дэвион не смог сдержать улыбку, потом вздохнул:
– А меня не спрашивали, оженили за глаза. И слава Богу! Мне тоже очень повезло. Сколько женщин хотели носить наследников Дэвионов, а мне досталась та, лучше которой и быть не может.
– Хорошо. – Теодор был немного смущен. – Но что скажут наши жены? Если ваша Мелисса хотя бы капельку похожа на мою, то мы дорого заплатим за то, что помешали молодым людям.
Хэнс Дэвион хмыкнул:
– Если до Мелиссы хотя бы стороной дойдет слушок, что я позволил себе вмешаться в личную жизнь Виктора, меня будет ждать жестокое наказание. Меня заставят провести день с Романе Ляо. Счастье Виктора для нее – все.
– Но ведь мы оба согласны, что, если они полюбят друг друга, это будет большое несчастье. Мы просто не можем допустить их связь. Тем более легализовать ее.
– Ни в коем случае! – Дэвион потер лоб. – В случае подобного выбора вас ждет смута в Синдикате, а меня достанут религиозные фанатики.
– Но в этой идее есть здравая мысль! – пылко возразил Кай. – Подумайте, какая будет польза, если эта свадьба состоится. Конечно, если Романо Ляо заранее не пронюхает о ней. Представьте только на мгновение ее лицо, когда она будет поставлена перед фактом.
Хэнс и Теодор переглянулись, и оба рассмеялись. Джастин Аллард тоже было поддержал их, но тут же нахмурился, строго посмотрел на сына. Кай дождался, пока смех утихнет.
– Конечно, я не имею права говорить от имени Виктора, но я его достаточно хорошо знаю. Я могу заверить вас, Канрей, что ничего, кроме бесконечного уважения, к Оми он не испытывает. Конечно, они смогут полюбить друг друга, но опять же, смею вас заверить, их чувства не возобладают над разумом. Это очень важный момент. С другой стороны, представьте, что будет означать этот брак в смысле организации отпора кланам. Я отдаю себе отчет, какие последствия он может иметь во внутренней жизни наших государств, но я бы просил не рубить сплеча. Следует продумать все до тонкостей. Стоит ли бездумно останавливать такое течение событий? Тем более что, покинув эту планету, они больше никогда не увидятся. Если вы позволите, они обменяются голографическими дисками. Они сами понимают безнадежность ситуации. Я прошу только об одном – не рубите сплеча! Не спешите! Всякие отношения можно со временем ввести в рамки приличий.
Наступило молчание, потом Хэнс задумчиво спросил:
– Ты утверждаешь, что они решили, что даже безысходность ситуации не должна испортить их последние деньки?
– Я так считаю. Когда еще им доведется встретиться!
– По всей видимости, никогда, – ответил Теодор Курита, потом он обратился к Дэвиону: – Я не против, чтобы наши дети встретились. Наверное, им можно позволить переписываться. – Тут он кивнул Каю. – Ты ведь это имел в виду?
– Да.
– Я знаю, – сказал Дэвион, – что значит получить на фронте весточку. Я буду рад, если Оми пожелает передать ее Виктору. С этим я проблем не вижу, но вот кое с кем в пределах Содружества поработать придется. Упорно поработать... Ненавязчиво... – Он задумался.
Все замолчали, потом Хэнс неожиданно воскликнул:
– Ах, Теодор, можно ли себе вообразить брак между нашими домами! Ты представляешь, что это значит – Дом Дэвионов-Штайнеров-Куриты!..
– Это будет Дом Куриты-Дэвионов-Штайнеров, принц, – засмеялся Теодор. – Мой отец не раздумывая убьет меня, если узнает о нашем разговоре. И помощники у него найдутся... Но знаешь, Хэнс, у меня такое впечатление, что в конце концов кланы заставят его задуматься. Тогда, считай, полдела сделано. Может, – он пожал плечами, – нашим детям действительно удастся склеить чашу?
XXV
Штаб-квартира Волчьих Драгун
Аутрич, Маршрут Сарна
Федеративное Содружество
23 сентября 3051 года
Виктор Дэвион расплылся в улыбке, когда заметил скользнувшую в затененный сад девушку.
– Комбан-ва, Омико– сан .
– Аригато дозаймас, Виктор– сан . – Она опустила глаза и поклонилась ему. – Ваш японский стал заметно лучше.
– У меня такая замечательная учительница. Кроме того, должен признаться, что у меня есть повод упорствовать в этом деле.
Девушка вздрогнула, покраснела, отвела глаза в сторону. Виктор подошел к ней поближе.
– Я совсем не хотел смутить вас, потому что... Потому что это правда.
Он взял Оми за подбородок, она чуть коснулась его пальцев губами.
– У меня очень послушный ученик.
Девушка вздрогнула, так как в это мгновение вечернюю тишину раскололи далекие раскаты грома. Небо в той стороне засветилось, и в этом многоцветном сиянии возникло нечто округлое, металлическое, напоминающее летящую каплю. Золотистое пламя окутало космический корабль, его отсветы легли на лицо Оми.
– Единственный способ, с помощью которого мне удалось обмануть бдительность охранников из СБ, – объявить им, что ты покинул Аутрич на этом корабле. Когда я получила твою записку, мне стало так грустно – неужели мы даже не попрощаемся? – Она ласково, долго смотрела на него, потом вздохнула. – От своего отца ты получил в наследство изворотливость лисицы, в то же время у тебя есть что-то общее с твоим кузеном Морганом. Ты так же храбр. Что будет, когда они обнаружат, что тебя нет на борту? Виктор улыбнулся:
– Это все Кай устроил. Он заявил, что у нас намечена чрезвычайно важная встреча, и мы сошли с корабля. Нас ждет готовый к отлету челнок – мы стартуем через несколько часов.
– Какое счастье иметь такого друга.
– Он мне не только друг. Он как брат. Я считаю, что мне очень повезло. Послушай, Оми, твой отец разговаривал с тобой? Мой, например, имел со мной долгую беседу. Нельзя сказать, что она была легка для нас обоих.
Оми порывисто кивнула, ее черные волосы рассыпались и легли на плечи, укутанные широким шарфом из зеленого шелка.
– Папа старался говорить веско, убедительно. Брови хмурил... Ты знаешь, это был странный разговор. Нет, дело не в том, что он старался убедить меня – он всегда обращался со мной очень уважительно... Я имею в виду смысл разговора. Ты знаешь, что он заявил, – что я должна крепко подумать и что даже могу переписываться с тобой! Представляешь?! Я предполагала, он будет настаивать на том, чтобы я забыла тебя. Может, он догадывается, что я все равно буду посылать тебе весточки? Когда он узнал, что мы любим друг друга, он дар речи потерял. Я думала – все, конец, а все обернулось совсем по-другому.
Виктор неожиданно и радостно хлопнул себя по коленкам:
– О том же самом и примерно в том же духе говорил и мой отец. С виду грозный донельзя, а по сути все разрешил! Кай по секрету сказал мне, что наши старики обменивались шуточками по поводу нашей свадьбы. Возможной, конечно... Нет-нет-нет, молчу, молчу! Не дай Бог сглазить... Нет, не могу не поделиться. – Виктор глубоко вздохнул, потом резко выдохнул. – Кай сказал, что они оба сошлись на том, что этот брак невозможен, но что они готовы отрезать себе руки, лишь бы мы были счастливы. – Молодой человек внезапно опечалился, посерьезнел. – Только нельзя спешить, любовь моя. То есть не надо суетиться...
– Как ты назвал меня? Моя любовь? Виктор, ты уверен в этом?
Виктор раскрыл рот, чтобы уверить ее, однако после недолгого раздумья примолк. Оми влекла его куда сильнее, чем любая другая женщина, встречавшаяся на его пути. «Это и есть любовь?» – неожиданно спросил он себя. Или, может, она поразила его своей необычностью, какой-то изысканной, сладостной красотой?
– Оми, возможно, я буду самым последним человеком на свете, который узнает об этом. Он взял ее руки в свои.
– Ты мне очень нравишься, ты мне снишься... Часть меня буквально вопит и стонет от любви к тебе, и в то же время меня грызет сомнение – смогу ли я выдержать ту ношу, которую это признание возложит на мои плечи? Знаешь, чего я еще боюсь, если скажу «да» и мы станем любовниками? Я боюсь потерять в тебе друга.
Оми нежно улыбнулась.
– Твои страхи и сомнения – копия моих. Знаешь, я тоже часто спрашивала себя: может быть, меня тянет к нему потому, что эта тяга для нас запретна? Потому что нам никогда не быть вместе? Мне по сердцу, что ты не боишься признаться в своих сомнениях. У тебя хватает на это душевных сил. И твой титул не помеха. Если бы ты знал, скольких самодовольных глупцов я повидала, которые считают себя правыми всегда и во всем только потому, что высоко забрались по служебной лестнице. Хвала богам, в нашей семье сомнения считают важной частью души. Они не только не под запретом, но мама, например, всегда убеждала меня, что спросить совет у своей совести может только храбрый и благородный человек. Собственно, этим ты меня и привлек. Ты страстно ищешь истину. Я тоже буду с тобой откровенна – мне кажется, мы с тобой будем счастливы и как друзья, и как любовники.
– Спасибо, Оми, бриллиант ты мой в японском стиле. – Он вздохнул. – Стоит только задуматься, какие проблемы сразу возникнут в связи с нашим браком...
– Вот и решай их, Виктор. Я тоже не буду сидеть сложа руки.
– Так-то оно так, только, когда я попаду на фронт, у меня не будет времени этим заниматься. Как подумаю, какой скандал закатит твой дедушка... Мой уж точно перевернется в гробу! Риан Штайнер проклянет меня, это как пить дать. Начнет орать на каждом перекрестке, что я продался Синдикату. Ваши ортодоксы тоже поднимут вой. Если мятеж не учинят...
– Вот и подумай, как справиться с этими проблемами. Мама, как мне кажется, на моей стороне, а она многое может. Дедушка? Он очень любит меня, я в конце концов уломаю его... Конечно, не сразу, но мы ведь будем терпеливы. Научимся ждать.
– Обязательно! – с жаром воскликнул Виктор. – Это хорошая мысль. Я тоже поговорю с матерью.
Это было удивительное чувство – ему было так легко с Оми. Мало того, что они понимали друг друга, с полуслова, но, имея разные точки зрения на один и тот же предмет, они с легкостью находили компромисс, причем практически не поступаясь своими убеждениями. Просто одно мнение удачно дополняло другое. Вот хотя бы этот разговор. Виктор даже был несколько ошарашен деловитостью и напором этой хрупкой, как цветок, девушки. Жеманности в ней не было ни капли – она мыслила трезво, здраво, не чуралась практической стороны дела. Где он еще найдет такую жену?
Волна счастья затопила Виктора.
В этот момент невдалеке кто-то окликнул:
– Оми!
Виктор сразу догадался, что это Хосиро, и отступил в тень. В тусклом полумраке прорезался силуэт наследного принца Синдиката Драконов. Оми повернулась к нему.
– Хай, Хосиро– сама ?
– А-a, ты одна. – Хосиро огляделся, сделал вид, что никого больше не видит. – Я проходил мимо, решил сказать, что Кай Аллард направился к ангару, где стоит космический челнок. Ему запрещено покидать космопорт, так что он просил разыскать кое-кого из его дружков. Кай просил передать, что далее тянуть со взлетом никак нельзя, иначе их обоих подвергнут дисциплинарному взысканию.
Хосиро разговаривал с сестрой по-английски. Это было так по-детски – вся эта конспирация, соблюдение условностей в восточном духе. Тут Виктор осадил себя. Случалось, что из-за нарушения подобных условностей войны начинались. Лучше бери пример с Оми. Она как ни в чем не бывало ответила:
– Думаю, если бы друг Кая был здесь, он бы поблагодарил тебя. Если я его увижу, обязательно передам твои слова.
– Ты, пожалуйста, передай. Мне бы не хотелось, чтобы им досталось. Ты еще можешь добавить, что я, Хосиро Курита, ставлю десять золотых монет, что подобью больше вражеских боевых роботов, чем он. Виктор едва не шагнул вперед, чтобы лично принять вызов, однако Оми неожиданно и запрещающе подняла руку и строго сказала:
– Я буду очень опечалена, Хосиро, если кто-то из вас погибнет на этой войне. Не надо держать пари. Ваши жизни для меня дороже. Здесь нет места мальчишеству. Вы оба должны победить и остаться в живых.
Хосиро поклонился сестре, словно подтверждая, что принял ее слова к сведению, и удалился. Когда его шаги стихли, она повернулась к Виктору:
– Ты слышал? Принц откликнулся:
– Да, мне надо спешить.
– Подожди, подойди сюда.
Виктор повиновался. Оми вытащила овальный бронзовый медальон в кожаной оплетке, надела Виктору на шею. В тусклом свете мелькнули японские иероглифы, дракон, заглатывающий свой хвост.
– Он заговорен? – шепотом спросил Виктор.
– Хай , – кивнула Оми. – Этот амулет и твое воинское искусство будут хранить тебя на поле боя.
– Благодарю. Он всегда будет со мной. – Потом Виктор беспомощно пожал плечами: – А у меня для тебя ничего нет.
Она поцеловала его в щеку.
– Дай мне обещание, что будешь беречь себя. Виктор усмехнулся:
– Как раз этого обещать не могу.
– Нет, ты дай обещание, а все остальное оставим богам.
– Клянусь, Оми.
Его губы нашли ее – они коротко, мимолетно поцеловались, а вот оторвать руки друг от друга не могли. Наконец Виктор вырвался, на прощание помахал девушке и побежал в сторону космопорта.
XXVI
Межзвездный Т-корабль «Разъяренный Волк»
Точка надира
Звездная система Енгадин
Зона оккупации Клана Волка
15 октября 3051 года
Как только челнок Ком-Стара встал на опоры в приемном шлюзе звездолета и входное отверстие затянулось броневой плитой, Фелан Вульф услышал характерное шипение нагнетаемого воздуха. Космический челнок напоминал выкрашенный охрой, вытянутый в длину, угловатый металлический ящик. В шлюзе стояли элементалы в скафандрах – держали гостя под прицелом лазерных карабинов.
Наконец давление воздуха дошло до нормы, и входной люк шаттла отъехал в сторону. Оттуда вытянулся короткий трал, и прежде чем нижняя ступенька коснулась металлокерамического пола, из корабля вышел регент по военным вопросам и резво, как юноша, сбежал вниз. Как раз в то мгновение, когда опоры трапа нащупали металл, посланец Ком-Стара спрыгнул на плиты. Был он высок, голова совершенно седая. Комбинезон ослепительно белый... Одеяние свободное, чуть перетянутое в поясе белым шелковистым шнурком. Таинственным, жутковатым пятном выделялась на правой глазнице черная повязка.
Увидев Фелана, регент улыбнулся. Тот тоже не смог сдержать радость. Они уже встречались на базе, правда, было это давным-давно. Фелан протянул гостю руку, тот крепко пожал ее.
– Я рад, Фелан Келл, что с тобой все в порядке. Помнишь, когда мы с тобой виделись в последний раз, на тебе были кандалы.
– Помню, регент.
Фелан послал двух элементалов за багажом посла.
– Теперь многое изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52