При этом добавьте, что мы стоим на грани крупного поражения. Обязательно укажите, что наша разведка прошляпила появление четвертой галактической грозди и что ее присутствие на планете доказано. Добавьте, что я собираюсь перебросить на Ковентри три оставшихся полка Волчьих Драгун, Рыцарей Внутренней Сферы, Одиннадцатый полк Лиранской Гвардии и Харлокских Рейдеров. С их помощью я надеюсь победить Соколов. Одним словом, надо постараться, чтобы Виктор по возможности скорее получил этот доклад. Конечно, через своих информаторов… Думаю, он не устоит и откликнется на этот страстный призыв и высадится на Ковентри.
Циничное простодушие ее плана заставило старого Тормано поежиться. «Виктор непременно откликнется, куда он денется. Высадится на планете, вступит в битву, увязнет в ней… В результате он будет либо разгромлен, либо убит. Это вполне возможно». Вслух он сказал:
— Я помню, как ваш дядя Ян был сражен молодцами из Синдиката. Примерно в такой же ситуации.
— Ян — второе имя Виктора. — Катрин откинулась в кресле. — Он всегда искал смерти, без конца лез в каждую стычку с кланами. Возможно, из-за того, что чувствовал себя повинным в смерти матери. Его грызет раскаяние — это мне точно известно, — поэтому он не допустит, чтобы кланы высадились в окрестностях Таркада. Что ж, пусть почаще участвует в битвах, а уж достойную великого властителя смерть мы постараемся ему организовать. Этакую, знаете ли, Тормано, красивую, героическую гибель… Это будет трагедия для всего нашего народа…
— Вследствие ваших прав на наследство вы вступаете на трон Федеративного Содружества и объединяете оба государства, тем самым осуществляя заветы ваших родителей и брата?
— Это тяжелая ноша, но я постараюсь справиться с ней…
— Интересный план, архонтесса, однако есть одна загвоздка, которую даже я не знаю, как разрешить. Я имею в виду Клан Нефритовых Соколов… Если даже Виктор погибнет в сражении, это совсем не значит, что Соколы обойдут стороной Таркад.
Катрин отрицательно покачала головой.
— Значит, мандрин, очень даже значит! В этом вопросе можете положиться на меня. Даже если и возникнет подобная проблема, войска моего брата настолько ослабят Соколов, что армия, которую мы соберем в окрестностях столицы, спокойно закончит эту работу. В этом у меня нет сомнений.
Тормано должен был возразить ей, но он не стал этого делать. «Виктор далеко не глуп. Вряд ли его так вдохновил пример полковника Роджерса, чтобы безоглядно броситься в эту свару. Тем более последовать примеру его незабвенного дядюшки. Все-то у нее просто получается!.. Это не к добру… С другой стороны, что еще можно выдумать в подобной ситуации? Война всегда сопряжена с риском, а Виктор, насколько мне известно, любит подставлять голову под лазерные лучи. Можно представить, как взовьются Соколы, узнав, что в боевой линии находится сам принц-архонт Федеративного Содружества. Нет, план интересный — прост в исполнении и перспективен по результатам. И все-таки какой-то он незавершенный, чего-то в нем не хватает».
— Архонтесса, — спросил он, — что, если Виктор одержит победу и останется в живых? В этом случае он станет спасителем нашего королевства. Вы сами понимаете, что это значит.
— В этом случае я поблагодарю его за помощь и отошлю домой. Его полк не сможет противостоять силам, которые мы соберем на Таркаде. — Катрин одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок. Зубы у нее действительно были удивительной белизны. — Мы окажем воинские почести тем, кто сложил свои жизни, защищая нашу родину. Все они будут провозглашены героями. Жертв будет много… Неужели Виктор сумеет уцелеть?
— Его усилия по спасению нашей нации будут достойно оценены. Я понимаю…— Он сделал паузу, потом, как опытный царедворец, со вздохом подумал о том, что сейчас самый удобный момент сказать комплимент, который она подсознательно ждет. Что ж, надо так надо. — Не хотел бы, архонтесса, оказаться объектом вашего внимания. Клянусь кровью Блейка, от одной этой мысли меня охватывает дрожь.
Катрин выключила компьютер.
— Не надо льстить, мандрин Ляо. Я не люблю дежурных комплиментов. Если по существу, я тоже рада, что вы не стали объектом моего внимания. Мне бы не » хотелось губить вас. — Она махнула рукой в сторону двери, намекая, что аудиенция окончена. — Это слишком легкое дело, поэтому оно не занимает меня.
XXXIV
Лейтнертон
Ковентри
Провинция Ковентри, Лиранское Содружество
12 мая 3058 г.
— Глубокая депрессия, не так ли?
Док Тревена повернулся, опустил бинокль. Потом улыбнулся, заметив, что это Шелли Брубейкер поднялась по лестнице и прошлась по крыше здания, которое Титаны заняли под свои квартиры.
— Депрессия? Да, пожалуй… Хотя нет, скорее, недоумение и ярость.
Он протянул ей бинокль и вновь повернулся в сторону расстилавшейся впереди равнины. В той стороне были отчетливо различимы позиции Соколов, дугой охватившие оборонительные порядки экспедиционного корпуса.
— Все никак не могу понять…
— Что?
— Я насчет рейнджеров Вако. Шелли обняла его за плечи.
— В том, что с ними случилось, нет твоей вины. Даже если бы они позволили вам выполнить вашу часть работы, вы вряд ли бы обнаружили пусковые установки. Мы, собственно, предполагали их наличие в этом районе, Роджерс был предупрежден об этом. Галактическая гроздь, которая внезапно обнаружилась на равнине Веракрус, как раз и должна была ударить по рейнджерам, совершавшим фланговый обход. Подобной атаке редко когда удается противостоять. Мы предполагали, что у Роджерса хватит сообразительности и умения втянуть эти части в затяжные бои в районе Дейла. Мы так и договаривались… Однако он еще во время обсуждения этого плана проявил свои обычные строптивость и упрямство. Он, видите ли, не мог признать, что его разведчики способны ошибаться. Помните его реакцию на ваше заявление по поводу прибытия на Ковентри дополнительных подкреплений? Этого не может быть! Вот и нарвался!.. Вы должны были погибнуть первыми, но он даже в этом не захотел уступить вам. Оставшиеся в живых пилоты из Безумной Восьмерки благодарят Титанов за то, что дождались их у брода и помогли переправиться на другую сторону.
— Спасибо, — вздохнул Док. — Проблема в том, кем теперь я выгляжу в глазах своих людей. Пусть внутри я чувствую, что был совершенно прав, когда увел свою роту от той злосчастной поляны, и все равно — что-то здесь не так. Я, например, куда больше уважаю их теперь. Надеюсь, они тоже разумные люди и понимают, что я ничем не мог помочь ребятам Вако. Ну, хотя бы малейший шанс…
— Повторяю, ты ни в чем перед ними не виноват. Роджерс получил то, что заслуживал. Понимаешь, Док, это война. Прости, но у тебя действительно маловато опыта в подобных делах. Война — это не только умение стрелять, разбираться в тактических приемах; это не только чутье на опасность, но прежде всего та ломка, что происходит с тобой сейчас. Ты только-только по-настоящему понюхал пороху. По себе знаю, это дело непростое, но только так рождается настоящий командир, как бы жестоко это ни звучало. Всякий воевавший прошел через это, теперь твой черед. Я не знаю, что делать в таких случаях. Единственное средство — это убедить себя, что в смерти Роджерса и его рейнджеров нет твоей вины, и больше никогда этим не мучиться. Сможешь переступить через себя, значит, ты настоящий офицер. Нет — никакие таланты не помогут. Тебе и в дальнейшем придется принимать трудные решения. Повторяю, это война. Неужели ты полагаешь, что мы все ожидали увидеть тебя в живых? Так и составлялся план, чтобы твоя рота была приманкой. Они бы не открыли по твоей роте огонь на поражение, но что-то они должны были предпринять! Это мы и пытались внушить Роджерсу — не спеши, оглядись, дождись, чтобы они первыми сделали ход. Бесполезно! Он всегда брал нахрапом — решил, что и на этот раз пронесет. С кланами — не пронесет! Это тебе тоже урок. Теперь будешь смотреть на меня и на всех других высших офицеров как на извергов? Дело твое, но когда нас поубивают и ты займешь наше место, тебе тоже придется принимать подобные решения. Не дело рядовых рассуждать по этому поводу. Они у тебя отличные ребята и все отлично понимают. Они знают, что до сих пор твоя рота сделала куда больше, чем мы все.
Тревена позволил себе усмехнуться.
— Это вряд ли. Насколько я помню, мы, по существу, спасались бегством, а вы вели себя очень хладнокровно — прекратили атаки на Нортлендс и развернули ваш «Дельта»-полк на северо-запад, где и принялись молотить клановцев. Если бы не вы. Соколы вполне могли ударить бронированным кулаком и пробить во фронте такую брешь, что с одного удара выкинули бы нас из Лейтнертона. Они никак не ожидали, что вы решитесь связать боем их ударные части. Что бы вы ни говорили, а это именно ваш полк заставил их потерять время.
Шелли улыбнулась и передала ему бинокль.
— А вы, оказывается, опытный льстец, капитан Тревена.
— Это совсем не лесть, а чистая правда, полковник Брубейкер!
Док даже оторопел на мгновение — он не мог узнать себя и потому, наверное, покраснел. Вот, оказывается, каким бойким он может быть. Он опомнился и сразу начал просить прощения:
— Извините, я хотел сказать совсем о другом… Я имел в виду…
Шелли пожала плечами, в ее голубых глазах сверкнули игривые огоньки.
— Отчего же, капитан. Мне нравится, когда мне говорят подобные вещи.
— Ну, понимаете… Уф!.. — Капитан невольно отер лоб. Он места себе не мог найти. Щеки полыхали жаром. Он крепко выругал себя, справился с чувствами и уже более спокойно объяснил:— Такое ощущение, словно сам себя закопал в яму.
— Я с удовольствием помогу тебе выбраться из нее. — На лице Шелли не дрогнула ни одна жилочка. Она смотрела серьезно. — Ты умный человек. Док. У тебя, конечно, маловато боевого опыта — его ничто не заменит, но на поле боя ты вел себя достойно. Не струсил, не потерял голову, сумел принять очень трудное решение… Ты отождествляешь себя со своей ротой и проверяешь людей по той же самой мерке, которую прикладываешь к себе. Умеете обучать других, реально смотрите на вещи, всегда просчитываете допустимость риска. Грамотно мыслишь в тактическом и оперативном отношении, не боишься смерти… Я нахожу привлекательными эти качества, тем более в таком соотношении, как это сложилось у тебя.
Док теперь совершенно свободно усмехнулся.
— Вы бы сказали все это моей жене!
— Жене?
— Ну, бывшей…— Он пожал плечами, повернулся спиной к фронту и оперся локтями о парапет. — По всей видимости, документы о разводе сейчас лежат в Сент-Уильяме. Дожидаются, когда у меня найдется свободная минутка забрать их.
Женщина в черной форме с некоторым презрением глянула на капитана и спросила:
— Из-за чего твоя жена развелась с тобой?
— Вот вы назвали меня умным человеком, но для нее я был недостаточно разумен. Она нашла себе дружка. Перевод на Ковентри должен был покончить с этой связью, и она выбрала его, тем самым позволив мне проявить все те качества, которые вы тут с такой горячностью расписывали.
— Какая глупость!
— Согласен, только вот с умом вышла небольшая неувязка. Точнее, нехватка…
Шелли несильно шлепнула его по затылку.
— Это не у тебя. У нее…
— Это самый верный путь к сердцу мужчины — сказать ему, что его экс-жена — дура и не знает, что потеряла. Обычно в таких случаях все тают…
— Ну и тай себе на здоровье, — предложила Шелли. — К чему мне кривить душой. Если она дура, то пусть ею и остается, а я не беру своих слов назад. Ты вполне представительный и обаятельный мужчина и сам знаешь об этом.
— Душка, — подсказал Док и добавил: — Теперь я верю, что наемники не признают никаких правил, когда чуют добычу. Сразу устанавливают братские отношения и хватают без спроса…
Шелли Брубейкер выпрямилась и отрицательно, очень серьезно покачала головой.
— Ты правильно информирован, мы действительно идем от победы к победе. Кроме того, ты — офицер… С тобой я бы не хотела налаживать братские отношения. Меня больше привлекают любовные…
— Это звучит куда приятнее. — Он вновь повернулся в сторону линии фронта, потом добавил: — В таком случае было бы неплохо отпраздновать очередную победу.
— Я — за! — откликнулась Шелли. — Только вряд ли это возможно.
— Ну, если мы не можем отпраздновать вашу победу, давайте отпразднуем нашу. Общую… Тогда и ваш маленький успех как бы вплетется в общее ликование.
А я не смогу устоять. Мне, собственно, хочется сдаться прямо сейчас…
— К сожалению…— развела руками Шелли и улыбнулась. — Что там ты говорил насчет нашей общей победы? У нас острейшая нехватка боеприпасов и недостаточно сил, чтобы прорвать линию фронта. Даже на фланговый отвлекающий маневр нас не хватит…
— Я не считаю, что любая попытка прорыва обречена на провал. — Док прищурился и указал в ту сторону, где линия фронта упиралась в Горы Смерти. — Вон там расположена целая сеть подземных туннелей и переходов. Под всем горным массивом… По ним мы могли бы обойти части Соколов с фланга.
— О чем Соколы прекрасно знают. Вот почему они взорвали все входы в подземелье.
— Они взорвали только те, которые им известны. Мы вполне можем миновать их боевой порядок и выйти к ним в тыл.
Тревена замолчал и долго изучал в бинокль открывавшиеся по правую руку синеющие вдали предгорья. Шелли не мешала ему, стояла рядом и терпеливо ждала. Она умела ждать… Наконец капитан отнял бинокль от глаз и тихо, почему-то полушепотом, сказал:
— Однажды мы уже сидели там, и горы не подвели. Можно попытаться еще раз. Только очень осторожно, не спеша, шажок за шажком…
Шелли взяла у него бинокль и тоже навела его на предгорья.
— Значит, вот о чем ты думал все это время? — так же тихо спросила она.
— Точно, пора нам посчитаться за рейнджеров Вако. Вот тогда я окончательно успокоюсь. Тогда я смогу сказать своим людям — вот видите, кто был прав?
— Ты все о том же?
— Да. — Они почему-то теперь разговаривали полушепотом. Может, опасались, что Соколы сумеют подслушать их? — В твоих словах, Шелли, много правды, но словами сердце не успокоишь. Только делами! Такой уж я человек…
— Что ж, мы поможем тебе в этом.
— Знаете, полковник Шелли, сколько времени я потратил на изучение тактических приемов, которые используют кланы. И не вообще, а что предпочитает каждый клан в отдельности, каждая гроздь, каждая галактическая звезда. Это было интереснейшее время, особенно когда я взялся за их философию. Тебе, конечно, известно, что для них сражение, да и сама война похожи на состязание в доблести и искусстве сражаться. В этом смысле они иной раз во главу угла ставят храбрость в ущерб благоразумию, ради красоты маневра иной раз жертвуют простотой. Здесь за все время боевых действий я все более и более убеждаюсь, что мы как-то неправильно понимаем их побудительные мотивы, их цели, ради достижения которых они высадились на Ковентри. Другие миры я не беру, я там не был. У меня складывается впечатление, что они не столько воюют, сколько пытаются кому-то что-то доказать. Самое интересное, что не нам доказать, а самим себе. Или другим родам… Они бьют нас, но не добивают. Честно говоря, после гибели рейнджеров Вако я решил, что наша песенка на Ковентри спета. Я не испугался, я просто приготовился к такому исходу. И на тебе — они ввязались в бой с твоим полком. Это в такой момент, когда у них хватало сил, чтобы связать тебя боем и ринуться на Лейтнертон. Нет, они поставили целью, если уж вы встали у них на пути, напрочь разгромить Драгун. То есть я хочу сказать, что они бьют нас, но бьют вполсилы, словно играют, как кошка с мышкой. Или…
Наступила тишина. Шелли поиграла бровями, потом лицо ее замерло, она совсем уже шепотом выговорила:
— Или ждут кого-то… Тех, кто придет нам на помощь, чтобы сразиться с ними. Как ты сказал, посоревноваться… Показать: вот они какие храбрые, никто не может их одолеть.
— Точно. — Док положил ей обе руки на плечи. — Я тоже пришел к такому же выводу. Скажу больше — они смели с лица земли рейнджеров Вако, чтобы мы усилили сопротивление. Вот, мол, вам пример, так что, ребята, засучивайте рукава. Их тайная мысль, что нам все равно ничего не поможет, но для них будет больше чести, если они победят более достойного соперника, чем Роджерс, который сам сунул голову в петлю. Даже маленькая победа над Драгунами значит для них куда больше, чем полный разгром этих горлохватов.
Шелли улыбнулась.
— Понимаю. — Женщина указала рукой в сторону вражеских кордонов. — Причина, почему Соколы не добили нас, заключается в том, что им непременно нужен противник. Без врага, без постоянной борьбы, не важно с кем, им просто жизнь не в жизнь.
— Правильно. Теперь они испытывают истинное удовлетворение. Души у них поют — они загнали нас туда, куда планировали. Теперь они поиграют с нами, затем отступят и начнут разбираться, что у них получилось, а в чем они допустили промашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Циничное простодушие ее плана заставило старого Тормано поежиться. «Виктор непременно откликнется, куда он денется. Высадится на планете, вступит в битву, увязнет в ней… В результате он будет либо разгромлен, либо убит. Это вполне возможно». Вслух он сказал:
— Я помню, как ваш дядя Ян был сражен молодцами из Синдиката. Примерно в такой же ситуации.
— Ян — второе имя Виктора. — Катрин откинулась в кресле. — Он всегда искал смерти, без конца лез в каждую стычку с кланами. Возможно, из-за того, что чувствовал себя повинным в смерти матери. Его грызет раскаяние — это мне точно известно, — поэтому он не допустит, чтобы кланы высадились в окрестностях Таркада. Что ж, пусть почаще участвует в битвах, а уж достойную великого властителя смерть мы постараемся ему организовать. Этакую, знаете ли, Тормано, красивую, героическую гибель… Это будет трагедия для всего нашего народа…
— Вследствие ваших прав на наследство вы вступаете на трон Федеративного Содружества и объединяете оба государства, тем самым осуществляя заветы ваших родителей и брата?
— Это тяжелая ноша, но я постараюсь справиться с ней…
— Интересный план, архонтесса, однако есть одна загвоздка, которую даже я не знаю, как разрешить. Я имею в виду Клан Нефритовых Соколов… Если даже Виктор погибнет в сражении, это совсем не значит, что Соколы обойдут стороной Таркад.
Катрин отрицательно покачала головой.
— Значит, мандрин, очень даже значит! В этом вопросе можете положиться на меня. Даже если и возникнет подобная проблема, войска моего брата настолько ослабят Соколов, что армия, которую мы соберем в окрестностях столицы, спокойно закончит эту работу. В этом у меня нет сомнений.
Тормано должен был возразить ей, но он не стал этого делать. «Виктор далеко не глуп. Вряд ли его так вдохновил пример полковника Роджерса, чтобы безоглядно броситься в эту свару. Тем более последовать примеру его незабвенного дядюшки. Все-то у нее просто получается!.. Это не к добру… С другой стороны, что еще можно выдумать в подобной ситуации? Война всегда сопряжена с риском, а Виктор, насколько мне известно, любит подставлять голову под лазерные лучи. Можно представить, как взовьются Соколы, узнав, что в боевой линии находится сам принц-архонт Федеративного Содружества. Нет, план интересный — прост в исполнении и перспективен по результатам. И все-таки какой-то он незавершенный, чего-то в нем не хватает».
— Архонтесса, — спросил он, — что, если Виктор одержит победу и останется в живых? В этом случае он станет спасителем нашего королевства. Вы сами понимаете, что это значит.
— В этом случае я поблагодарю его за помощь и отошлю домой. Его полк не сможет противостоять силам, которые мы соберем на Таркаде. — Катрин одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок. Зубы у нее действительно были удивительной белизны. — Мы окажем воинские почести тем, кто сложил свои жизни, защищая нашу родину. Все они будут провозглашены героями. Жертв будет много… Неужели Виктор сумеет уцелеть?
— Его усилия по спасению нашей нации будут достойно оценены. Я понимаю…— Он сделал паузу, потом, как опытный царедворец, со вздохом подумал о том, что сейчас самый удобный момент сказать комплимент, который она подсознательно ждет. Что ж, надо так надо. — Не хотел бы, архонтесса, оказаться объектом вашего внимания. Клянусь кровью Блейка, от одной этой мысли меня охватывает дрожь.
Катрин выключила компьютер.
— Не надо льстить, мандрин Ляо. Я не люблю дежурных комплиментов. Если по существу, я тоже рада, что вы не стали объектом моего внимания. Мне бы не » хотелось губить вас. — Она махнула рукой в сторону двери, намекая, что аудиенция окончена. — Это слишком легкое дело, поэтому оно не занимает меня.
XXXIV
Лейтнертон
Ковентри
Провинция Ковентри, Лиранское Содружество
12 мая 3058 г.
— Глубокая депрессия, не так ли?
Док Тревена повернулся, опустил бинокль. Потом улыбнулся, заметив, что это Шелли Брубейкер поднялась по лестнице и прошлась по крыше здания, которое Титаны заняли под свои квартиры.
— Депрессия? Да, пожалуй… Хотя нет, скорее, недоумение и ярость.
Он протянул ей бинокль и вновь повернулся в сторону расстилавшейся впереди равнины. В той стороне были отчетливо различимы позиции Соколов, дугой охватившие оборонительные порядки экспедиционного корпуса.
— Все никак не могу понять…
— Что?
— Я насчет рейнджеров Вако. Шелли обняла его за плечи.
— В том, что с ними случилось, нет твоей вины. Даже если бы они позволили вам выполнить вашу часть работы, вы вряд ли бы обнаружили пусковые установки. Мы, собственно, предполагали их наличие в этом районе, Роджерс был предупрежден об этом. Галактическая гроздь, которая внезапно обнаружилась на равнине Веракрус, как раз и должна была ударить по рейнджерам, совершавшим фланговый обход. Подобной атаке редко когда удается противостоять. Мы предполагали, что у Роджерса хватит сообразительности и умения втянуть эти части в затяжные бои в районе Дейла. Мы так и договаривались… Однако он еще во время обсуждения этого плана проявил свои обычные строптивость и упрямство. Он, видите ли, не мог признать, что его разведчики способны ошибаться. Помните его реакцию на ваше заявление по поводу прибытия на Ковентри дополнительных подкреплений? Этого не может быть! Вот и нарвался!.. Вы должны были погибнуть первыми, но он даже в этом не захотел уступить вам. Оставшиеся в живых пилоты из Безумной Восьмерки благодарят Титанов за то, что дождались их у брода и помогли переправиться на другую сторону.
— Спасибо, — вздохнул Док. — Проблема в том, кем теперь я выгляжу в глазах своих людей. Пусть внутри я чувствую, что был совершенно прав, когда увел свою роту от той злосчастной поляны, и все равно — что-то здесь не так. Я, например, куда больше уважаю их теперь. Надеюсь, они тоже разумные люди и понимают, что я ничем не мог помочь ребятам Вако. Ну, хотя бы малейший шанс…
— Повторяю, ты ни в чем перед ними не виноват. Роджерс получил то, что заслуживал. Понимаешь, Док, это война. Прости, но у тебя действительно маловато опыта в подобных делах. Война — это не только умение стрелять, разбираться в тактических приемах; это не только чутье на опасность, но прежде всего та ломка, что происходит с тобой сейчас. Ты только-только по-настоящему понюхал пороху. По себе знаю, это дело непростое, но только так рождается настоящий командир, как бы жестоко это ни звучало. Всякий воевавший прошел через это, теперь твой черед. Я не знаю, что делать в таких случаях. Единственное средство — это убедить себя, что в смерти Роджерса и его рейнджеров нет твоей вины, и больше никогда этим не мучиться. Сможешь переступить через себя, значит, ты настоящий офицер. Нет — никакие таланты не помогут. Тебе и в дальнейшем придется принимать трудные решения. Повторяю, это война. Неужели ты полагаешь, что мы все ожидали увидеть тебя в живых? Так и составлялся план, чтобы твоя рота была приманкой. Они бы не открыли по твоей роте огонь на поражение, но что-то они должны были предпринять! Это мы и пытались внушить Роджерсу — не спеши, оглядись, дождись, чтобы они первыми сделали ход. Бесполезно! Он всегда брал нахрапом — решил, что и на этот раз пронесет. С кланами — не пронесет! Это тебе тоже урок. Теперь будешь смотреть на меня и на всех других высших офицеров как на извергов? Дело твое, но когда нас поубивают и ты займешь наше место, тебе тоже придется принимать подобные решения. Не дело рядовых рассуждать по этому поводу. Они у тебя отличные ребята и все отлично понимают. Они знают, что до сих пор твоя рота сделала куда больше, чем мы все.
Тревена позволил себе усмехнуться.
— Это вряд ли. Насколько я помню, мы, по существу, спасались бегством, а вы вели себя очень хладнокровно — прекратили атаки на Нортлендс и развернули ваш «Дельта»-полк на северо-запад, где и принялись молотить клановцев. Если бы не вы. Соколы вполне могли ударить бронированным кулаком и пробить во фронте такую брешь, что с одного удара выкинули бы нас из Лейтнертона. Они никак не ожидали, что вы решитесь связать боем их ударные части. Что бы вы ни говорили, а это именно ваш полк заставил их потерять время.
Шелли улыбнулась и передала ему бинокль.
— А вы, оказывается, опытный льстец, капитан Тревена.
— Это совсем не лесть, а чистая правда, полковник Брубейкер!
Док даже оторопел на мгновение — он не мог узнать себя и потому, наверное, покраснел. Вот, оказывается, каким бойким он может быть. Он опомнился и сразу начал просить прощения:
— Извините, я хотел сказать совсем о другом… Я имел в виду…
Шелли пожала плечами, в ее голубых глазах сверкнули игривые огоньки.
— Отчего же, капитан. Мне нравится, когда мне говорят подобные вещи.
— Ну, понимаете… Уф!.. — Капитан невольно отер лоб. Он места себе не мог найти. Щеки полыхали жаром. Он крепко выругал себя, справился с чувствами и уже более спокойно объяснил:— Такое ощущение, словно сам себя закопал в яму.
— Я с удовольствием помогу тебе выбраться из нее. — На лице Шелли не дрогнула ни одна жилочка. Она смотрела серьезно. — Ты умный человек. Док. У тебя, конечно, маловато боевого опыта — его ничто не заменит, но на поле боя ты вел себя достойно. Не струсил, не потерял голову, сумел принять очень трудное решение… Ты отождествляешь себя со своей ротой и проверяешь людей по той же самой мерке, которую прикладываешь к себе. Умеете обучать других, реально смотрите на вещи, всегда просчитываете допустимость риска. Грамотно мыслишь в тактическом и оперативном отношении, не боишься смерти… Я нахожу привлекательными эти качества, тем более в таком соотношении, как это сложилось у тебя.
Док теперь совершенно свободно усмехнулся.
— Вы бы сказали все это моей жене!
— Жене?
— Ну, бывшей…— Он пожал плечами, повернулся спиной к фронту и оперся локтями о парапет. — По всей видимости, документы о разводе сейчас лежат в Сент-Уильяме. Дожидаются, когда у меня найдется свободная минутка забрать их.
Женщина в черной форме с некоторым презрением глянула на капитана и спросила:
— Из-за чего твоя жена развелась с тобой?
— Вот вы назвали меня умным человеком, но для нее я был недостаточно разумен. Она нашла себе дружка. Перевод на Ковентри должен был покончить с этой связью, и она выбрала его, тем самым позволив мне проявить все те качества, которые вы тут с такой горячностью расписывали.
— Какая глупость!
— Согласен, только вот с умом вышла небольшая неувязка. Точнее, нехватка…
Шелли несильно шлепнула его по затылку.
— Это не у тебя. У нее…
— Это самый верный путь к сердцу мужчины — сказать ему, что его экс-жена — дура и не знает, что потеряла. Обычно в таких случаях все тают…
— Ну и тай себе на здоровье, — предложила Шелли. — К чему мне кривить душой. Если она дура, то пусть ею и остается, а я не беру своих слов назад. Ты вполне представительный и обаятельный мужчина и сам знаешь об этом.
— Душка, — подсказал Док и добавил: — Теперь я верю, что наемники не признают никаких правил, когда чуют добычу. Сразу устанавливают братские отношения и хватают без спроса…
Шелли Брубейкер выпрямилась и отрицательно, очень серьезно покачала головой.
— Ты правильно информирован, мы действительно идем от победы к победе. Кроме того, ты — офицер… С тобой я бы не хотела налаживать братские отношения. Меня больше привлекают любовные…
— Это звучит куда приятнее. — Он вновь повернулся в сторону линии фронта, потом добавил: — В таком случае было бы неплохо отпраздновать очередную победу.
— Я — за! — откликнулась Шелли. — Только вряд ли это возможно.
— Ну, если мы не можем отпраздновать вашу победу, давайте отпразднуем нашу. Общую… Тогда и ваш маленький успех как бы вплетется в общее ликование.
А я не смогу устоять. Мне, собственно, хочется сдаться прямо сейчас…
— К сожалению…— развела руками Шелли и улыбнулась. — Что там ты говорил насчет нашей общей победы? У нас острейшая нехватка боеприпасов и недостаточно сил, чтобы прорвать линию фронта. Даже на фланговый отвлекающий маневр нас не хватит…
— Я не считаю, что любая попытка прорыва обречена на провал. — Док прищурился и указал в ту сторону, где линия фронта упиралась в Горы Смерти. — Вон там расположена целая сеть подземных туннелей и переходов. Под всем горным массивом… По ним мы могли бы обойти части Соколов с фланга.
— О чем Соколы прекрасно знают. Вот почему они взорвали все входы в подземелье.
— Они взорвали только те, которые им известны. Мы вполне можем миновать их боевой порядок и выйти к ним в тыл.
Тревена замолчал и долго изучал в бинокль открывавшиеся по правую руку синеющие вдали предгорья. Шелли не мешала ему, стояла рядом и терпеливо ждала. Она умела ждать… Наконец капитан отнял бинокль от глаз и тихо, почему-то полушепотом, сказал:
— Однажды мы уже сидели там, и горы не подвели. Можно попытаться еще раз. Только очень осторожно, не спеша, шажок за шажком…
Шелли взяла у него бинокль и тоже навела его на предгорья.
— Значит, вот о чем ты думал все это время? — так же тихо спросила она.
— Точно, пора нам посчитаться за рейнджеров Вако. Вот тогда я окончательно успокоюсь. Тогда я смогу сказать своим людям — вот видите, кто был прав?
— Ты все о том же?
— Да. — Они почему-то теперь разговаривали полушепотом. Может, опасались, что Соколы сумеют подслушать их? — В твоих словах, Шелли, много правды, но словами сердце не успокоишь. Только делами! Такой уж я человек…
— Что ж, мы поможем тебе в этом.
— Знаете, полковник Шелли, сколько времени я потратил на изучение тактических приемов, которые используют кланы. И не вообще, а что предпочитает каждый клан в отдельности, каждая гроздь, каждая галактическая звезда. Это было интереснейшее время, особенно когда я взялся за их философию. Тебе, конечно, известно, что для них сражение, да и сама война похожи на состязание в доблести и искусстве сражаться. В этом смысле они иной раз во главу угла ставят храбрость в ущерб благоразумию, ради красоты маневра иной раз жертвуют простотой. Здесь за все время боевых действий я все более и более убеждаюсь, что мы как-то неправильно понимаем их побудительные мотивы, их цели, ради достижения которых они высадились на Ковентри. Другие миры я не беру, я там не был. У меня складывается впечатление, что они не столько воюют, сколько пытаются кому-то что-то доказать. Самое интересное, что не нам доказать, а самим себе. Или другим родам… Они бьют нас, но не добивают. Честно говоря, после гибели рейнджеров Вако я решил, что наша песенка на Ковентри спета. Я не испугался, я просто приготовился к такому исходу. И на тебе — они ввязались в бой с твоим полком. Это в такой момент, когда у них хватало сил, чтобы связать тебя боем и ринуться на Лейтнертон. Нет, они поставили целью, если уж вы встали у них на пути, напрочь разгромить Драгун. То есть я хочу сказать, что они бьют нас, но бьют вполсилы, словно играют, как кошка с мышкой. Или…
Наступила тишина. Шелли поиграла бровями, потом лицо ее замерло, она совсем уже шепотом выговорила:
— Или ждут кого-то… Тех, кто придет нам на помощь, чтобы сразиться с ними. Как ты сказал, посоревноваться… Показать: вот они какие храбрые, никто не может их одолеть.
— Точно. — Док положил ей обе руки на плечи. — Я тоже пришел к такому же выводу. Скажу больше — они смели с лица земли рейнджеров Вако, чтобы мы усилили сопротивление. Вот, мол, вам пример, так что, ребята, засучивайте рукава. Их тайная мысль, что нам все равно ничего не поможет, но для них будет больше чести, если они победят более достойного соперника, чем Роджерс, который сам сунул голову в петлю. Даже маленькая победа над Драгунами значит для них куда больше, чем полный разгром этих горлохватов.
Шелли улыбнулась.
— Понимаю. — Женщина указала рукой в сторону вражеских кордонов. — Причина, почему Соколы не добили нас, заключается в том, что им непременно нужен противник. Без врага, без постоянной борьбы, не важно с кем, им просто жизнь не в жизнь.
— Правильно. Теперь они испытывают истинное удовлетворение. Души у них поют — они загнали нас туда, куда планировали. Теперь они поиграют с нами, затем отступят и начнут разбираться, что у них получилось, а в чем они допустили промашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49