Как ни странно, несмотря на его близость и растущее во мне желание, я каким-то образом умудрилась заснуть по пути в Лондон. А проснулась от того, что машина стояла и Джек осторожно теребил меля за руку.– Вставай, соня. Приехали.Я зевнула и вздрогнула, лишенная его тепла: Джек уже успел выйти из машины. Уставшая, замерзшая, я неловко выбралась на тротуар и, потянувшись, потопала ногами, чтобы согреться. Водитель выставил чемоданы на обочину.– Ну, как тебе? – спросил Джек. Только тогда я огляделась и увидела, где нахожусь.Мы стояли на маленькой улочке, застроенной двухэтажными особняками. Очевидно, улочка была ответвлением другой, побольше и пошире, что я обнаружила, заглянув в каменную арку, и все же казалась очаровательно-тихой, удаленной от городской суеты. Здания выглядели старыми и причудливыми, словно из другой эпохи. Если бы не абсурдно маленькие машины, припаркованные у дверей, и слабые звуки телепередач, доносившиеся из окон, было бы легко представить, что мы перенеслись в прошлое лет на сто.– Ты живешь здесь? – спросила я. Джек кивнул и стал отпирать темно-зеленую дверь.– Здесь такие дома называют «конюшнями», уж не знаю почему. Видимо, когда-то в этом районе были конные дворы, переделанные потом в особняки и многоквартирные дома, – пояснил он, пыхтя под тяжестью моих чемоданов. Но когда я вызвалась помочь, только отмахнулся. М-м-м, как мне это правилось! Из-за моих габаритов немногие мужчины рвутся мне помочь, очевидно, предполагая, что я могу легко взвалить на плечи пароходный кофр.– Здесь так спокойно, можно подумать, мы вообще не в городе, – выдохнула я.– Поэтому я здесь и живу. Домик маленький, но уютный, – Джек протянул руку, чтобы помочь мне перейти порог.Я немедленно почувствовала себя как дома. Жилище напоминало мое собственное, – здесь тоже было полно местечек для отдыха (хотя представление Джека о маленьких жилищах было примерно на тысячу квадратных футов просторнее, чем моя квартира).Передняя гостиная была набита мягкими, обтянутыми кожей креслами, удобными диванами и оттоманками. По стенам выстроились уставленные книгами полки. Общая гамма была спокойной, в серовато-коричневых, истинно мужских тонах. Джек даже установил на столике рождественскую елочку, украшенную мишурой и гирляндой крошечных лампочек. Идеальное местечко, чтобы свернуться клубочком перед камином, смотреть фильмы и жевать поп-корн с маслом. В отличие от моей квартиры беспорядка не было: очевидно, Джек был куда аккуратнее меня. Однако когда я похвалила его, он только рассмеялся.– Ничего подобного. Просто вчера была уборщица, – пояснил он, после чего помог мне снять пальто и сбросил свое. Оставив мои вещи у подножия лестницы, он подошел и обнял меня.– Привет, – прошептала я, почти касаясь его носа своим, так что наши глаза оказались совсем близко.– Привет, – ответил он и наклонился, чтобы снова меня поцеловать. И тут вопреки моему убеждению в том, что я слишком устала для подобного рода деятельности, следующие несколько часов мы испытывали диван на прочность и удобство.Несмотря на твердое намерение не спать и тем самым поскорее привыкнуть к местному времени, мы с Джеком задремали на диване, лежа едва ли не друг на друге и переплетясь ногами и руками среди груды сброшенной одежды. Камин, который Джек разжег, чтобы приветствовать меня должным образом, все еще пылал во всю мощь, рассыпая искры, потрескивая и не давая нам замерзнуть даже раздетыми. Я поражалась тому, какой гедонисткой чувствую себя в присутствии Джека. Нагота – неизменный источник стыда для меня, и я обычно старалась сразу же прикрыться, особенно в присутствии человека, который мне небезразличен. По моему мнению, созерцание целлюлита, жировых складок и задницы, не сравнимой с упругой попкой Кейт Мосс, способно расхолодить любого мужчину. И все же я всегда готова раскинуться перед Джеком, словно какая-нибудь бесстыдная шлюшка, в чем мать родила.Я долго смотрела на Джека, наслаждаясь видом его тела, и только потом принялась рыться в куче одежды.Шорох разбудил Джека. Зевнув и потянувшись, он притянул меня к своей груди.– Что поделываем? – сонно спросил он.– Одеваемся, – призналась я.Это подвигло его приоткрыть один глаз и пошевелиться.– Зачем? Куда-то собралась?– Нет… просто подумывала принять душ и привести себя в более презентабельный вид. Поездки дурно влияют на мою самооценку.Джек кивнул и, чмокнув меня в лоб, попытался сесть.– Сначала душ, потом еда, а потом я приготовил сюрприз.– О нет! Ты знаешь, как я отношусь к сюрпризам! В последний раз это закончилось электрошоком. А до этого ты подвесил меня к абсурдно огромному чертову колесу, – напомнила я.– Подвесил! – фыркнул Джек. – Ты там была как за каменной стеной!– Нашел с чем сравнивать! И почему это каменная стена считается особенно надежной? Разве каменные дома не горят? Не взрываются? И деревья на них не падают? И торнадо их не сносят?– Не волнуйся. Здесь не бывает торнадо. И мой сюрприз куда менее травматичен, – утешил Джек.– Честное слово?– Честное-честное.Для осуществления своих планов Джек взял напрокат машину. Увидев крохотный серебристый «жучок», я подумала, что ни за что не смогу в нем поместиться.– Хочешь, угадаю? Стоит мне открыть дверцу, и оттуда посыплются пятнадцать клоунов, – предположила я, с сомнением оглядывая автомобильчик.– Это часть британских впечатлений. Здесь никто не обзаводится микроавтобусами, как у тебя дома.– А я и припомнить не могу, когда в последний раз водила машину, – с сомнением пробормотала я, открывая дверцу.– Не собираешься попробовать сейчас? – спросил Джек, пристально наблюдая за мной – Впрочем, ты, наверное, устала.– Ужасно устала, – подтвердила я, подавляя сотый по счету зевок. Конечно, я успела чуть-чуть поспать, но прихватить еще часов двенадцать совсем не помешало бы.– В таком случае тебе не сюда. Помнишь? Здешние водители сидят справа, – заметил Джек и, снова поцеловав меня в лоб, открыл левую дверцу. Я кое-как втиснулась внутрь, стараясь утихомирить мгновенно начавшийся приступ клаустрофобии.– Не машина, а консервная банка, прикрученная к роликам, – пробормотала я себе под нос, пока Джек усаживался на место водителя. Оставалось надеяться, что остальные автомобили будут такими же банками из-под тунца, потому что если нас заденет что-нибудь покрупнее тех автомобильчиков, на которых катаются в луна-парках, авария неминуема. Раскатают по асфальту в лепешку.Но едва мы выехали на дорогу, – причем Джек так и не сказал, куда направляемся, – мои глаза немедленно закрылись. Очевидно, бессонница, донимавшая меня дома, не распространялась на другие страны: стоило мне спокойно посидеть минут пять, как я отключалась. Уже засыпая, я мельком подумала о частном детективе Мадди. А вдруг она все-таки наняла человека? В таком случае он уже следует за нами…Но усталость взяла верх, и все мысли вылетели из головы. Я очнулась, почувствовав, что машина замедлила ход и сворачивает с шоссе. Вот так, сонно моргая и зевая во весь рот, я узрела один из красивейших видов Англии.Мы оказались в деревне, залитой мягким светом заходящего солнца и закутанной в тонкое снежное покрывало. Машина катилась по вымощенной брусчаткой улочке, застроенной зданиями, архитектурные стили которых очаровательно разнились. Кирпичные особняки чередовались с деревянными домишками, похожими на кривые зубы, зато все двери были украшены рождественскими венками. В витринах старых магазинчиков теснились фарфор, рамки для картин, связки колбас и окорока, а с крыши паба свисала потрепанная временем деревянная дощечка, гласившая: «Жаба и Кролик». На площади возвышалась величественная, хотя и несколько обшарпанная церковь. Фонари уже зажглись, отбрасывая на тротуары лужицы света.– Где мы? – спросила я, немного разочаровавшись, когда вместо лошади и экипажа с колокольчиками мимо нас проследовала еще одна машина.– В Кенте. Восточное побережье. Деревня называется Дедам. Ну, как, тебе нравится?– Просто дух захватывает. Мы остановимся здесь?– Не совсем. Еще чуть-чуть, – сообщил Джек, глядя на меня с легкой улыбкой.Я согласно кивнула, довольствуясь созерцанием старомодного пейзажа, пронизанного воспоминаниями о каждом английском романе, сюжет которого развивался в таком же крохотном местечке. Окрестности становились все более живописными по мере того, как мы, покинув Дедам, катили по неровной проселочной дороге, обсаженной терновником, мимо невысоких холмов, разделенных живой изгородью. Я постепенно проникалась британским духом и едва не поддалась порыву немедленно приобрести веллингтоны Резиновые сапоги с голенищем ниже колена

, собаку и прогуляться по ближайшим полям, прежде чем вернуться домой и устроиться у камина с чашкой чая в руках…Через несколько минут мы снова свернули, потом еще раз, наконец подъехали к роще гигантских деревьев. Джек заглушил мотор.– Мы на месте, – объявил он, возбужденный, как малый ребенок. – Идем. Мне не терпится тебе показать.Мы не без некоторых усилий выкарабкались из машины, хотя мне пришлось пару минут разминаться, чтобы вернуть мышцы на надлежащие места. Потом я последовала за Джеком, который уже скрылся из виду. Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на обледеневшей дорожке, я обогнула рощу и восхищенно ахнула. Джек с широкой улыбкой на лице уже ждал на крыльце особнячка, скорее, правда, напоминавшего сельский коттедж. Каменный фасад в вечернем свете казался зеленоватым. Ровно посередине темнела входная дверь, по обе стороны которой симметрично располагались окна. Еще три окна с темными ставнями были на втором этаже. Из них лился яркий свет. На двери висел небольшой венок из хвои, перевитый лентами. Жилище было простым: ничего похожего на тот огромный, хотя и обветшавший особняк в георгианском стиле, который мы миновали на выезде из деревни, – зато намного более уютным.– Чей это дом? – спросила я.– Тебе нравится? – откликнулся Джек вопросом на вопрос.– Еще бы! – выдохнула я в полной уверенности, что не видела и не увижу ничего более совершенного. Меня так и тянуло заглянуть внутрь. Сам дом встречал меня так, словно не мог дождаться моего приезда.– И мне тоже. Поэтому я его и купил.– Купил? Но когда?– Несколько недель назад, сразу после возвращения из Нью-Йорка. Я довольно долго искал нечто подобное, и как только этот дом появился на рынке, тут же его взял! Хотел сделать тебе сюрприз, поэтому и молчал, – пояснил Джек, похоже, очень собой довольный.Я нахмурилась, разрываясь от желания засыпать его вопросами. Неужели Джек планирует навсегда осесть в Англии? Он ни разу не упомянул о желании вернуться в Штаты, но у меня сложилось впечатление, что здесь он чувствует себя не на месте. Я предполагала, что он тоскует по родине… а ему, видно, всего-навсего хотелось переехать за город. Нет, я прекрасно понимала его чувства, просто любопытно, что раньше Джек никогда не упоминал об этом. И что все это означало для нас? Если его будущее здесь, в английской провинции, как насчет его намерений по отношению ко мне?О Господи, что за старомодные взгляды! Не хватало еще справляться о его намерениях! Когда-то маменька именно в таких выражениях допрашивала моего тогдашнего одноклассника-бойфренда.Я только глаза закатила, поражаясь собственным мыслям, и поспешила вслед за Джеком по дорожке. Подождала, пока он отопрет дверь. Внутри домик тоже оказался очаровательным. Ничего похожего на модно обставленную, современную холостяцкую квартиру Джека в Лондоне. Обивка и занавески из мебельного ситца, выставка фарфора в горках, изящные стульчики, на которых даже Джеку вряд ли будет удобно, не говоря уж обо мне. В таких домиках легко представить пожилых леди с голубыми волосами, разливающих чай. Совсем неподходящее жилище для стильного молодого бизнесмена. Джек, должно быть, заметил мое недоумение, потому что со смехом пояснил:– Я купил его со всей обстановкой, но собираюсь многое изменить. Занавески с оборочками не в моем вкусе. Мало того, если у тебя есть идеи насчет того, что и как изменить, я бы не прочь выслушать.– О, я только все испорчу. Мои дизайнерские способности равны нулю, – заверила я, подумав об эклектической меблировке собственной квартиры.– Об этом я ничего не знаю, – покачал головой Джек, наградив меня очередным странным взглядом. И я внезапно осознала, что между нами есть некое подводное течение, истинной сущности которого не совсем понимала. Не будь я достаточно трезвым человеком, стала бы строить планы, надеяться, что Джек вот-вот предложит жить вместе или по крайней мере намекнет, что в будущем это весьма вероятно. Рано. Слишком, слишком рано было заговаривать о таком. И какого черта ему это нужно: совершать поспешные телодвижения, нарушая общепринятый этикет современного ухаживания? Если женщина чересчур давит на мужчину, требуя определенности, если в самом начале романа хотя бы осмелится предложить съехаться или – того хуже – купить обручальные кольца, объект ее симпатий улепетывает быстрее воришки, за которым гонится доблестный шериф из вестернов. И всякий, кому доводится стать свидетелем такого разрыва, качает головой, ханжески поджимает губы со словами: «А чего она, спрашивается, ожидала со своим натиском?! Сразу видно, последний шанс!»Но Джек медлил, явно пытаясь угадать мою реакцию… только вот я понятия не имела, что сказать и чувствовала себя не в своей тарелке.– И… и что мы собираемся делать? – спросила я. Джек продолжал молча смотреть на меня, прежде чем улыбнуться.– Сейчас принесу вещи, а потом нужно развести огонь: здесь ужасно холодно, а я не знаю, насколько хорошо работает центральное отопление. Я захватил кое-какие продукты.– Пойду принесу, – вызвалась я в надежде немного освежить голову и поскорее избавиться от непонятных флюидов, возникших между нами. Может, я совершила непоправимую ошибку, прилетев сюда? Раньше меня волновало собственное предательство и осознание того, что причина разрыва Джека и Мадди оказалась куда более сложной, чем я думала раньше. Именно об этом я намеревалась расспросить Джека при первой возможности. Ничего не скажешь, я совершенно не подумала о том, что предстоит провести длинные праздники с мужчиной, которого почти не знаю. И о том, что из этого выйдет.Я вдруг немного запаниковала. Плечи напряглись, я почему-то стала задыхаться. Никак не получалось втянуть в легкие воздух.– Что случилось? С тобой все в порядке? Ты, должно быть, устала после перелета. Сядь, отдохни. А я обо всем позабочусь, – встревожился Джек, безуспешно пытаясь подвести меня к пухлому, обтянутому ситцем дивану.– Нет-нет, все в порядке. Правда. Послушай, я пойду за продуктами, а ты займись камином и ни о чем не беспокойся, – протараторила я и, прежде чем он успел возразить, выскочила за дверь.На улице почти стемнело, и, семеня по выложенной камнем дорожке к тому месту, где стояла машина, я заметила, что деревья, показавшиеся чуть раньше такими величественными и прекрасными, сейчас выглядели немного зловеще. Может, такая деревенька – совершенно идиллический фон для празднования Рождества, – это трудно отрицать, – но что, спрашивается, я-то здесь потеряла? Неужто лелею надежду, что мы с Джеком шагаем рука об руку прямиком к слюнявому хеппи-энду в стиле Барби и Кена? Вряд ли. Я покончила с фантазиями, в которых белый рыцарь, встав на одно колено, протягивает мне кольцо с бриллиантом, в ту ночь, когда Сойер меня бросил. Да, признаю, я не меньше других повинна в мечтах об идеальной жизни, рекламируемой во всех модных журналах: красавец муж, пахнущие розовым тальком детишки в комплекте с холодильником из нержавейки и столовым гарнитуром вишневого дерева. И да, последнее время роль красавца мужа в моих мечтах играл Джек. Но это вовсе не означало, будто я всерьез строила планы. Господи, подумаешь, человек всего-навсего купил дом в английской глуши! Правда, приезжать сюда на уик-энды из Нью-Йорка будет довольно сложно, но что поделать…Я открыла багажник, такой же крохотный, как вся машина, и вытащила пакеты с маркировкой «Маркс энд Спенсер». Судя по весу, здесь было достаточно еды, чтобы хватило на несколько дней. Неужели мы столько пробудем здесь, у черта на куличках? Целыми днями ничего не делать, кроме как таращиться друг на друга?Мне снова стало душно. И тесно. Как в тюремной камере…– Что ты там делаешь? – озадаченно спросил появившийся за спиной Джек. – Ты в порядке?– Полном. Прости. Так глубоко задумалась… ну, знаешь, о деревьях, Рождестве. Гимны, эгног и тому подобное. Э… тебе что-то нужно?Интересно, я показалась ему такой же спятившей, как себе самой? Судя по озадаченной физиономии Джека, все именно так и было.– Вещи. Нужно принести вещи, – пояснил Джек. – Я думал, может, тебе лучше прилечь? Ты кажешься немного усталой.Ничего не скажешь, деликатный оборот речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35