Городок мал – всякий, кто живет здесь не один год, знает почти всех. Что бы ты ни сделала, все заметят. Местные жители отличаются любопытством и вечно судачат обо всем увиденном и услышанном. Поэтому не надейся удержать что-нибудь в секрете.Как ни парадоксально, Фэй нравился такой порядок вещей при всех его отрицательных сторонах. Здесь ни у кого нет шанса оказаться забытым или заброшенным или существовать в полной изоляции. Каждый – часть общины, хочет он того или нет, и жизнь любого – как раскрытая | книга. Это может сулить и неприятности, однако человек чувствует себя уверенно: он знает, что не одинок.– Может быть, мы и вышли вместе, но я не ходила с ним в киноклуб! – возмутилась Фэй.Внезапно ее сердце начало работать с натугой, будто механизм часов, у которых перекрутили заводную пружину. Неужели Джеральд ревнует? При этой мысли у нее пересохло во рту. Ревность означает, что она ему небезразлична, и он по-настоящему дорожит ею. Или это не так? Может быть, ему просто неприятно, что Фэй проявила интерес к кому-то еще. Впрочем, он же откровенно признавал, что ей не стоит надеяться на будущее с ним. Но мужчины способны играть роль собаки на сене.– А, поня-я-ятно, – с сарказмом протянул Джеральд. – Ты его подцепила в кино, верно?– Подцепила? – опять переспросила Фэй, сильно покраснев. – Ничего подобного!Джеральд смотрел на нее, скривив губы. В глазах и в голосе сквозило презрение.– Что, черт возьми, с тобой происходит? Неужто ты не понимаешь, что женщина твоего возраста глупо рискует, вступая в разговоры с незнакомым мужчиной, тем более, если тот намного моложе? По твердому мнению миссис Мортон, ему нет даже сорока!Возмущенная до глубины души, Фэй заметила:– Ну что ж, миссис Мортон заблуждается на счет его возраста, как и относительно многого другого. Жене викария подобало бы более разумно употреблять свое время, а не заниматься сплетнями. Между прочим, Денису Сильверу сорок два. Он не так уж намного моложе меня.Фэй упомянула в разговоре с Денисом о большой разнице в летах, но ей не нравилось, что другие приходили к такому же выводу.Джеральд смотрел на нее, прищурившись, враждебным взглядом.– Он на десять лет моложе тебя, Фэй. Будь наоборот, это не имело бы значения, но…– Почему, если мужчина знакомится с женщиной значительно моложе его, то все считается в порядке вещей, но женщина так не может поступить? – У Фэй закипело в душе, когда она вспомнила, как Джеральд только что любезничал с рыжекудрой красавицей. Видимо, для него приглашать в ресторан женщину на двадцать лет моложе, чем он, в порядке вещей. – Если для Дениса Сильвера не имеет значения, что я старше, то почему это обстоятельство должно раздражать тебя?Жесткие серые глаза Джеральда вспыхнули.– Ты, кажется, хорошо осведомлена о его воззрениях. Значит, он не был для тебя незнакомцем? Вы уже встречались прежде? Ты давно его знаешь?– Это что – допрос испанской инквизиции?Джеральд надменно спросил:– Почему ты не хочешь рассказать о нем? Что тебе надо скрыть.– Мне просто не нравится, когда меня пытают, будто я преступница, подозреваемая в убийстве. К твоему сведению, Денис живет в том же доме, где и я.Фэй не раскрывала всей правды. Не потому что стыдилась, а из-за нежелания признаваться Джеральду – в его сегодняшнем настроении – в том, что допустила случайное знакомство с Денисом в кинотеатре. Ей самой до сих пор не верилось, что это так и было. Даже подростком она никогда не шла на мимолетные контакты.Однако что из того? Преступления она не совершала, и Денис очень приятный человек. Ей он ничем не навредит. Фэй поняла это, как только завязался разговор.– Он твой сосед? – недоверчиво переспросил Джеральд. На лбу у него прорезались глубокие хмурые складки. – Я его видел?– Нет, не думаю. Он только что переехал.– Откуда?– Ну, из Лондона… Вероятно.– Вероятно? Ты хочешь сказать, что тебе не известно, откуда он приехал?– Он, как я поняла, жил во многих странах, но думаю, Лондон был его штаб-квартирой.– Ты так думаешь? Ну ладно, а чем он занимается?– Недавно он занялся свободным творчеством.– Проще говоря, его уволили! – оборвал ее Джеральд. – Он остался без работы и принялся врать о своем уходе. Мне вся эта история кажется смешной и недостойной.В душе Фэй нарастал гнев.– Не спеши с выводами! Ты ни разу не встречался с этим человеком. Он долго работал фотокорреспондентом известного международного журнала в горячих точках планеты. Со временем устал от такой жизни и ушел. Никто его не увольнял и не выгонял. Ему надоело бродить по свету, он решил осесть где-нибудь. Сейчас готовит к изданию автобиографическую книгу.Брови Джеральда взлетели вверх.– Что он делает? Пишет книгу? Он пускает тебе пыль в глаза. Надо быть очень наивной, чтобы проглотить такую наживку. О своей жизни пишут только известные люди. Он что – чем-то прославился? – Голос Джеральда переполнился сарказмом. – Как, ты сказала, зовут этого деятеля?– Денис Сильвер.– Денис Сильвер? – Выражение лица собеседника изменилось, в глазах читалось удивление. После заминки он заговорил отрывисто: – Вообще-то я слышал о нем. В прошлом году ему дали какую-то премию за фотографию умирающего солдата на улице африканского города. Чертовски сильная вещь. Черно-белое фото. Я видел его на выставке в Лондоне. – Джеральд замолк, затем сказал с неохотой: – Должен признать, что на меня этот снимок произвел огромнейшее впечатление.Джеральд выглядел так, будто признание далось ему через силу.Фэй пожалела, что не видела фотографии. Работа, должно быть, действительно хороша, раз так подействовала на Джеральда. Она не удивилась, узнав о выдающихся успехах Дениса Сильвера. От него действительно веяло уверенностью и основательностью. Денис – хозяин своей судьбы: он многого добился, повидал свет, познал и свои силы, как показалось Фэй. Сумел разобраться, что ему надо от жизни.Как много людей живут вслепую, не понимая, что они делают и почему. Существуют в мире иллюзорном, не зная самих себя. Или же лишь осознают, что действуют неверно. Но признать, что ты в жизни закатился не туда, куда следовало, и решительно выбраться на верный путь – для этого требуется зрелость.Так действовал Эмери, когда встретил Дэйзи. Тот поставил крест на своей прежней жизни и отважно вступил в новую. И Фэй восхищалась этим поступком бывшего мужа и ни в чем его не винила.Живешь лишь однажды. Твоя жизнь должна быть для тебя и уж потом для кого-то. Никому не станет лучше, если ты будешь мучиться впустую все отпущенные тебе годы. В сущности, твои страдания отравляют и жизнь твоих близких, так же лишая их счастья.Денис Сильвер готовит свою книгу в виде серии фотографий. Может быть, та, с умирающим солдатом, войдет в нее, предположила Фэй.– Ты никогда не упоминала о Сильвере прежде, – недоверчиво произнес Джеральд, всматриваясь в ее лицо. – Ты давно знаешь его?Она поспешила отвести глаза.– О нет, не так давно.Мысли лихорадочно проносились в голове. Что вообще происходит? Почему пришел в бешенство Джеральд? Откуда все эти навязчивые вопросы? Она знала Джеральда на протяжении большей части жизни, как и своего мужа. Ее мир ограничивался узкими рамками; люди вокруг мало менялись с годами, а тем более изо дня в день, что вполне устраивало Фэй. Она чувствовала себя спокойно в этой среде и не испытывала недовольства собой. Однако Джеральд оставался для нее тайной. Его эмоции, реакция на происходящее вокруг не поддавались расшифровке, подобно письменам, нанесенным неумелой рукой на обломок примитивной чаши древних времен. Иногда удается разобрать линию, закорючку, но общий смысл упорно ускользает. Более того, Фэй уверена: Джеральд не желает, чтобы она хорошо узнала его. Иногда даже казалось, что он боится допускать ее к себе слишком близко. Но почему?Вернулись Милдред с Томом и принялись расставлять мебель, которую только что привезли. Милдред старательно начищала до блеска деревенский сундук для белья XVIII века с его незамысловатой медной окантовкой, сверкающей под лучами солнца, проникающего в зал. Том проверял, на каждом ли предмете обозначена цена, чтобы предупредить возможные недоразумения с покупателями. При этом он отодвигал более ценные вещи в глубь прилавка – на всякий случай. Нередко встречаются посетители нечистые на руку. Они выискивают небольшие предметы, которые легко унести, и исчезают с ними, пока ваше внимание кто-то отвлек. На торгах антиквариатом надо быть начеку.– Милдред, последи за прилавком, – грубовато распорядился Джеральд. – Мы пойдем выпьем кофе.Он подхватил под руку Фэй, хотя она попыталась возразить, и потащил к выходу, во двор, залитый ярким мартовским солнцем. Напротив через дорогу находилась пивная «Голубой лев», солидной постройки здание XVIII века с островерхой кровлей.Здесь собирались торговцы антиквариатом и любители старины на традиционный английский завтрак. Основной зал, где хозяйка жарила яичницу с ветчиной и подавала ее с золотисто-подрумяненным хлебом, с горячим, крепким кофе или чаем, был, как обычно, переполнен. Ни одного свободного столика.– Мы выпьем свой кофе на воздухе, миссис Пирс, – сказал Джеральд хозяйке, принимая две чашки едва не кипящего напитка.– Лучше посидите в салоне, милые мои, – предложила миссис Пирс, быстро окинув респектабельную пару. – На улице слишком холодно.– Спасибо, – улыбнулся ей Джеральд, и та зарделась от удовольствия.«Он флиртует!» – с горечью подумала Фэй, наблюдая, как Джеральд пускает в ход свое обаяние.Салоном называлась небольшая комната, где мебель была покрыта красным плюшем. Стойка бара сверкала полированной медью.Джеральд поставил чашки на мраморную плиту столика и сел, вытянув ноги. Фэй устроилась рядом.– Зачем мы здесь? – спросила она.– Чтобы поговорить без посторонних. – Джеральд повернулся к ней. Черты его лица обострились. – Будем честны, договорились? Ты встречаешься с Денисом Сильвером, чтобы досадить мне, не так ли?Она глубоко вздохнула.– О чем ты говоришь?Голос Джеральда прозвучал рассерженно:– Тебе, дьявол побери, прекрасно известно, о чем! Несколько дней назад ты предложила пожениться. Я был достаточно честен, чтобы сказать, что не собираюсь вступать в брак снова. Мне казалось, ты уже набралась жизненного опыта и способна принять правду, но женщины, похоже, всегда не в ладах с реальностью.От гнева у Фэй вспыхнули щеки.– Я не предлагала тебе жениться на мне! Я лишь спросила, поженимся ли мы когда-нибудь или ты намерен продолжать наши отношения так же, как в прошедшем году.Джеральд скривил губы.– Не играй словами, Фэй! Ты фактически просила меня жениться на тебе, а я должен дать отрицательный ответ. Вот тогда и выросла между нами стена, и ты вдруг стала смотреть на меня так, будто я тебе ненавистен.Приняв безразличный вид, Фэй сказала:– Я тоже не кривила душой, Джеральд. Я по горло сыта одинокой жизнью. Я хочу, чтобы у меня был человек, с которым можно поделиться радостью и печалью, к кому можно возвращаться домой каждый день.– Только по этой причине ты занималась любовью со мной – чтобы заполучить в мужья?Она еще сильнее вспыхнула, сжигая Джеральда взглядом.– Не смей так оскорблять меня! Я считала, что у нас настоящий союз. Мне казалось, я тебе небезразлична.– Это действительно так! Но мои чувства не имеют никакого отношения к браку. – Джеральд замолк, глядя в пространство. Его лоб изрезали складки. – Послушай, Фэй, я тогда объяснил тебе свои мотивы. И просил не воспринимать мое решение как личное оскорбление, как повод к разрыву.Она нетерпеливо оборвала Джеральда:– Но как еще, о Господи, могла я воспринять это? Ты хочешь, чтобы я спала с тобой, но твоей любви недостаточно для того, чтобы жениться. Такое отношение оскорбляет меня.Голос Джеральда стал хриплым.– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Фэй. Только не это. Прошу тебя, верь мне. Дело не в тебе, а во мне самом. Я предпочитаю жить в одиночку, не хочу никого видеть рядом. Больше никого и никогда.– Разве ты не был счастлив с Джулией?Фэй ни разу не спрашивала Джеральда о его отношениях с покойной женой. Она сразу же поняла, что касаться этой темы не следует. Стоило только упомянуть имя Джулии, как дверца в душу вдовца захлопывалась.На этот раз последовало долгое молчание, затем Джеральд быстро пробормотал:– Прости, но я не могу говорить о ней, особенно с тобой.Фэй обожгло обидой. Он отталкивает ее, лишает права задавать вопросы, интересоваться его жизнью. Потому у нее и нет уверенности в надежности их союза. В его душе есть уголки, к которым он никого, даже ее, не подпускает. А закрывая доступ в сокровенные тайники души, он не рассчитывает, что Фэй сможет по-настоящему понять его или думать, будто знает его. Что же Джеральд скрывает от женщины, которую знает почти всю жизнь?– Что ты имел в виду, когда сказал… «особенно с тобой»?Он вздохнул, потер виски, как если бы у него болела голова.– О, ради Бога, Фэй! Неужели тебе не ясно?– Я говорила с тобой об Эмери. У меня нет от тебя секретов.– Эмери жив-здоров. А Джулия умерла. Это было бы несправедливо по отношению к ней.– Как можно задеть ее, если она мертва? Я жива, Джеральд, и мне нужен человек, которому я дорога настолько, чтобы он хотел жить со мной, а не просто полеживать со мной время от времени в постели.Глаза Джеральда загорелись. Она почувствовала, как под маской спокойствия его охватывает ярость, и вся напряглась.В этот момент новые посетители шумно ввалились в салон. Они громко поздоровались, прежде чем устроиться за противоположным столиком и приняться за бутерброды с ветчиной и чай.Фэй пригубила кофе, отдававший горечью. Джеральд с мрачным видом последовал ее примеру. Продолжать разговор было неразумно, так как вновь пришедшие явно могли слышать их беседу.Перейдя через дорогу, они вновь очутились у старинного здания школы. Солнце пробивалось сквозь ветки деревьев, только начавших покрываться листвой. Джеральд немногословно подвел итог:– Значит – все. Не так ли? Как просто. Я не хочу на тебе жениться, а ты меняешь меня на… Как его там зовут?Ничего подобного Фэй не имела в виду. Она побледнела. Кровь отхлынула от лица с такой быстротой, что стало холодно. Ей казалось, она упадет сейчас в обморок.– Я этого не говорила!Джеральд не смотрел на нее. С жестким, каменным выражением лица он вглядывался в мартовское небо.– Но ситуация такова, разве нет? Ты предъявила ультиматум: брак с тобой или мы расстаемся.– Ультиматума не было!– Ну перестань, ради Бога! Зачем спорить о смысловых тонкостях? Нам обоим ясно, что ты хотела сказать, верно? Раз я не хочу жениться на тебе, ты не хочешь больше спать со мной.Они дошли до входа в здание. Джеральд посмотрел на нее свысока, и Фэй ответила ему взглядом, полным горечи и гнева.– Да, в этом смысл сказанного мною, – согласилась она. – Мне нужен мужчина, который хочет иметь общий со мной дом, а не только постель. Человек, любящий меня настолько сильно, чтобы брать на себя обязательства по отношению ко мне перед лицом всех, кто нам близок и дорог. Совершенно ясно, ты не можешь быть таким человеком. Я верила, что можешь. Извини, если говорю неприятные тебе вещи.Фэй открыла дверь и вошла, не оглядываясь, в зал. Женщину уже не интересовало, как поведет себя Джеральд в ответ на ее слова.Добравшись до своего прилавка, она сказал Тому и Милдред:– Теперь ваш черед пить кофе. Я тут присмотрю.Милдред взглянула на Фэй настороженно:– С тобой все в порядке?– Конечно, – не задумываясь, ответила та.– Ну, смотри, если ты так считаешь, – заметила далеко не убежденная в искренности ответа Милдред.Том обнял ее за плечи, и они ушли.Фэй глядела вслед, завидуя их близости, теплу их отношений. Эта любовь была безоблачна. Не припомнишь, чтобы они вообще когда-нибудь ссорились или хотя бы спорили друг с другом. Правда, их любовь была слишком ровной: ни вспышек, ни угасаний, ни взлетов, ни падений; зато они несомненно счастливы. Конечно, это прекрасно, подумала Фэй, вспомнив свой брак. А к чему эта безоблачная супружеская жизнь привела?Отношения с Эмери никогда не вызывали у нее чувства безмерной влюбленности. Да и у мужа не бывало ничего подобного. Семья Стилов просто считала себя счастливой. Брак для них означал покой, стабильность, привычку не отдаваться игре воображения. Но ведь она и не знала ничего другого. На что же ей было жаловаться? Фэй считала, что так живут все супруги – достигают компромисса, спокойно, отвлекаясь от суеты, приемлют то, что дает жизнь. Когда вдруг Эмери влюбился в другую женщину, Фэй была не столько убита горем, сколько озадачена. Она ни разу не упрекнула мужа за то, что он ее оставил: у нее разгорелось воображение. Она сама не отказалась бы от роли возлюбленной. Появились смутные надежды, которым, впрочем, сознательно не было дано ходу.Фэй думала, что уже никогда больше не влюбится, что ее время прошло, что свой шанс она упустила, выйдя замуж за Эмери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16