Как только Кассия вышла из Кельи Уединения, к ней тут же присоединилась ожидавшая за дверью Уинифред. Кассия хотела было поскорее проскочить за ворота, охраняемые двумя стражниками, но ей это не удалось, и она, была буквально атакована небольшой группой придворных женщин, прогуливавшихся в королевском саду. Кассия не сомневалась в том, что эти нарядно одетые дамы явно специально ждали, когда у нее закончится аудиенция с королем. В этой группе было немало тех, кто, по мнению Кассии, особенно выделялся зловредностью характера и болезненным честолюбием. Эти женщины только тем и занимались, что из кожи лезли вон, лишь бы хоть немного подняться над другими придворными. Возглавляла группу самая заметная и известная любовница короля Барбара Палмер, графиня Каслмейн.
— О леди Кассия, какая неожиданность увидеть вас сегодня во дворце! — проговорила леди Каслмейн, приближаясь к Кассии. У нее была высокомерная, поистине королевская осанка, на которую, как она считала, она имела полное право. — Видимо, мне все-таки придется поговорить с привратником и предупредить его о том, чтобы он был более разборчивым в посетителях, которых пускает во дворец. Никак не думала, что людям, — она сделала короткую паузу, еще выше задрав подбородок, — вашего социального статуса теперь можно будет, как и раньше, свободно разгуливать в стенах дворца.
На ней было платье из дорогого шелка цвета морской волны. Драгоценные серьги и ожерелье играли на солнце. Темно-рыжие волосы были завиты по последней моде, локоны ниспадали на плечи. Она строила из себя некоронованную королеву Англии. Собственно, все придворные таковой ее и считали, ибо она умела использовать свое положение, добиваясь с его помощью известной власти.
Все придворные, кроме Кассии.
Два года назад из Португалии приехала молодая жена короля Карла. Кассия стала служить королеве Екатерине со всей преданностью, на какую была способна, невзирая на все уколы и унижения со стороны леди Каслмейн и ее окружения.
Кассия подчас даже радовалась, что королева Екатерина еще очень плохо знает английский язык, ибо это в какой-то мере ограждало ее от скандальных слухов насчет ее мужа и этой женщины, которая непонятно почему имела на него такое сильное влияние. В сущности, трудно было представить себе двух других таких непохожих женщин. Если Барбара была страстной и экстравагантной по натуре, то Екатерина отличалась безмятежностью и кротостью характера. Она напоминала монашку, попавшую на остров, захлестываемый волнами порока и разврата.
Королева Екатерина влюбилась в короля с первого взгляда и привязалась к нему, совсем как истосковавшийся по ласке щенок к ребенку. В свою очередь Карла чрезвычайно тронула в супруге природная доброта и непритязательность, чего не было и в помине у самой известной его любовницы, отличавшейся капризностью и требовательностью характера. Карл искал у одной женщины физического удовлетворения, а потом тут же приходил к другой в поисках душевного успокоения. Кассия не понимала такого поведения короля. Кассия знала, какую тяжелую моральную травму могут нанести человеку всякого рода скандалы и сплетни, — сама прошла через все это, будучи дочерью Дворцовой Потаскухи, — поэтому всячески старалась оградить от всего этого королеву, предпочитая принимать первый удар на себя.
Именно поэтому Кассия была настроена весьма решительно и была намерена отвечать на ядовитые слова леди Каслмейн таким же ядом.
— Итак, — проговорила Барбара Палмер, — что вы здесь делаете, леди Кассия?
Вопрос был поставлен, что и говорить, прямо и содержал в себе строго отмеренную долю презрения, так, чтобы привлечь внимание других гулявших по саду придворных. Это леди Каслмейн удалось: народ стал со всех сторон подтягиваться к ним, всем не терпелось стать свидетелями назревавшей стычки. Наступила тишина, слышалось только, как льется вода в мраморном фонтане да трель жаворонка, спрятавшегося где-то в листве деревьев.
Все ждали, чем ответит Кассия на чувствительный укол со стороны леди Каслмейн. Пауза становилась все более настораживающей. Рольф приблизился к Кассии, желая увести ее и тем самым избавить от дальнейшего унижения. Заметив это, Кассия остановила его рукой.
— Добрый день, леди Каслмейн, — проговорила она, не спуская с Барбары Палмер пристального взгляда. Губы Кассии раздвинулись в вежливой улыбке. — Мне тоже кажется несколько странным то, что я застала вас именно сейчас праздно прогуливающейся в саду. Разве вы не должны находиться в эту минуту в опочивальне королевы, исполняя свои обязанности ее личной фрейлины?
Намек был понятен всем. Скандал, связанный с назначением леди Каслмейн на должность фрейлины в опочивальню королевы, до сих пор шепотом обсуждался на различных вечерах, когда все другие темы разговора бывали исчерпаны. Назначение произвел король вскоре после приезда своей жены в Англию. Всем было очевидно, что на этом настояла сама леди Каслмейн. Таким образом она думала открыто оскорбить королеву и показать ей, кто на самом деле имеет во дворце власть и влияние на короля. Екатерина вынуждена была мириться с постоянным присутствием самой известной любовницы своего мужа в собственной опочивальне. Это был дерзкий ход даже для Барбары Палмер.
О том, что леди Каслмейн является любовницей короля, Екатерину предупредила ее мать донья Луиза, королева Португалии. Поэтому Екатерина поначалу выразила свое решительное несогласие с произведенным назначением. Король попытался заверить ее, что во всем этом нет ничего такого. Несмотря на все то тепло, с каким он относился к своей жене, ее отказ очень ему не понравился. Он решил, что жена пытается выставить его дураком перед подданными.
Несмотря на упорные возражения со стороны королевы, Карл остался при своем мнении. Екатерина тоже не собиралась уступать. Король даже обратился за помощью к Эдварду Хайду, графу Кларендону, который являлся лорд-канцлером Англии. Тот стал всячески убеждать ее величество уступить мужу, но Екатерина была непреклонна. При дворе стали заключаться пари, всех страшно интересовал вопрос: кто же все-таки возьмет верх? Почему-то победу в этом споре многие были склонны предрекать королеве. Противостояние по этому вопросу продолжалось между молодоженами несколько месяцев. Уже стали поговаривать даже, что грядет развод. Но в какой-то момент королева Екатерина неожиданно согласилась с решением мужа и отныне вынуждена была ежедневно терпеть около себя Барбару Палмер.
— Ее величеству сегодня нездоровится, и она почивает, — сказала леди Каслмейн, играя локоном над правым ухом. Она была исключительно довольна собой. — Ее величество сказала, что хочет остаться одна. Я была счастлива угодить.
— Не сомневаюсь в этом, принимая во внимание ту ревность, с какой вы относитесь к делу, — окатив собеседницу ледяной улыбкой, проговорила Кассия. — Насколько мне известно, не исключено, что в скором времени королева произведет на свет ребенка, будущего короля Англии. Его величество сообщил мне эту новость во время нашего ужина в Келье Уединения. Говоря это, он не скрывал своего большого волнения. Он очень надеется на то, что Господь наконец-то пошлет ему законного наследника.
При этом намеке глаза леди Каслмейн зловеще сузились. Ни для кого при дворе не было секретом, что она уже родила от короля троих детей и, поговаривали, что ожидается четвертый. Кассия тем временем, не дожидаясь ее реакции, продолжала:
— Его величество уехал на квартиру к Франческе Стюарт, чтобы передать ей эту добрую весть. Вам будет очень недоставать его, леди Каслмейн. Сочувствую. Тем более что его величество сказал, что пробудет у Франчески довольно продолжительное время, и велел передать, чтобы его не беспокоили.
Услышав о том, что король уехал к женщине, которая считалась самой опасной соперницей леди Каслмейн, Барбара Палмер поражение уставилась на Кассию:
— Мм, я…
— Прошу прощения, я очень хотела бы задержаться еще и поболтать с вами, но не могу, — перебила ее Кассия. — Надо идти. Перед отъездом из дворца хочется заглянуть к королеве и поздравить ее величество. А вам, леди Каслмейн, я настоятельно советую надеть шляпку. Солнце светит очень ярко, и на вашем лице уже успел выступить совершенно неподобающий румянец. К тому же всегда нужно помнить о морщинах, неизбежно появляющихся у женщин с возрастом. Как бы это не побудило короля в скором времени обратить свой взор в сторону от вас в поисках, так сказать, более свежих и зеленых пастбищ. Всего хорошего. Лорд Рэйвенскрофт, Уинифред, что же мы стоим?
Обрушив на леди Каслмейн этот словесный удар, Кассия быстро отошла от группы придворных, не дав возможности неприятельнице ответить. Для того чтобы отпарировать, леди Каслмейн пришлось бы догонять Кассию, а до этого она никогда не унизилась бы.
Впрочем, Рольф на прощание бросил на Барбару Палмер внимательный взгляд и понял, что та все равно не смогла бы в ту минуту и двух слов связать, даже если бы захотела. Она стояла на месте, нервно прижав руки к бокам, зловеще стиснув зубы и провожая Кассию просто убийственным взглядом.
«Интересно, — подумал Рольф, — догадывается ли Кассия о том, что она только что нажила себе смертельного врага?»
Когда Королевский сад остался далеко позади, Рольф поравнялся с Кассией и проговорил:
— Что ж, леди Кассия, очень неплохо. Полагаю, в следующий раз леди Каслмейн хорошенько подумает, прежде чем попытается задержать вас. Мне кажется, она не привыкла к такому обращению с собой.
Кассия продолжала идти вперед, не замедляя шага.
— Не хвалите меня, лорд Рэйвенскрофт. Подобными вещами гордиться не пристало. Иметь острый язык мне не в радость, просто это единственный способ не пропасть в этих стенах.
Рольф только сейчас понял, что столкновение с леди Каслмейн лишь огорчило Кассию. Это сбило его с толку. Насколько он знал, большинство женщин — особенно из числа придворных — получили бы истинное удовольствие, если бы им удалось поставить на место такую соперницу, как леди Каслмейн. Подобные стычки прибавляют победителю славы, а слава при дворе — это все. Странно, что Кассия не испытывала от своей победы никакого удовлетворения и радости.
Подметив в ней эту реакцию и одновременно вспомнив, с какой яростью нападала на нее леди Каслмейн, Рольф понял, что, оказывается, не один он считает, что яркая придворная жизнь отнюдь не то, чему следует завидовать.
Кассия остановилась перед охраняемыми дверьми на той стороне дворца, которая выходила на реку. Эти двери вели в личные покои королевы Екатерины. Она обернулась к Рольфу:
— Лорд Рэйвенскрофт, я понимаю, что ваш долг состоит в том, чтобы постоянно и всюду сопровождать меня, но я прошу вас позволить мне пройти к королеве одной. Она все еще неуютно чувствует себя в обществе незнакомых людей в этой стране. Вы видели леди Каслмейн, так что, наверно, сможете понять меня. К тому же ей нездоровится, если учесть, что она сейчас в положении… Словом, я была бы вам очень признательна, если бы вы воздержались от попыток последовать туда вслед за мной. Рольф кивнул:
— Я останусь здесь, если вы дадите мне слово, что не попытаетесь покинуть покои королевы через какой-нибудь другой выход, и буду ждать вашего возвращения.
— Спасибо, лорд Рэйвенскрофт. Я даю вам свое слово.
Оказавшись за дверью от Рольфа, Кассия глубоко и с облегчением вздохнула. Она даже приложила руку к груди, чтобы успокоить сильно бьющееся сердце и для равновесия оперлась о спинку ближайшего стула.
После стычки с леди Каслмейн она находилась в состоянии крайнего нервного возбуждения. С большим трудом ей удавалось сохранять внешнее спокойствие. На самом деле ей хотелось поскорее бежать отсюда. Из дворца. Из города. Отгородиться от всего этого гадкого мира. В то же время Кассия знала, что не даст волю чувствам, иначе ей не удастся противостоять тому вызову, который был брошен ей обществом, обвинившим ее в убийстве отца.
Казалось, нет ничего в этой жизни, что Кассия ценила бы выше свободы. Она считала, что все остальное не имеет значения. Главное: свобода идти куда захочется и делать что захочется. Мать оторвала ее от семьи и дома еще в нежном возрасте и приставила к ней Уинифред, которая всерьез взялась за воспитание юной Кассии. А после возвращения в Англию отец стал упорно подыскивать ей жениха. Никто и никогда не справлялся у Кассии о ее желаниях и предпочтениях, никто и никогда не интересовался ее собственным мнением по поводу того, как бы ей хотелось устроить свою жизнь. Она была с самого начала как будто оттеснена в сторону и лишь взглядом стороннего наблюдателя следила за тем, как чужими руками лепится ее будущее.
Часто Кассия закрывала глаза и начинала мечтать о том времени, когда она сможет сидеть среди цветов в саду во дворе своего собственного дома. Сад будет наполнен яркими благоухающими розами и изящными лилиями. Она очень любила розы, но их никогда не было в доме, так как у матери была на них аллергия. Максимум, на что могла до сих пор рассчитывать Кассия, так это вдыхать их аромат из окна своей спальни: ей разрешили оплести розами цветочную решетку, встроенную в стену дома. В мечтах же Кассия украшала розами весь дом. Они будут расти в каждой комнате, а по мере увядания она будет сушить их лепестки и приготавливать из них ароматическую смесь, чтобы не забывать об их чудесном благоухании в суровую зимнюю пору.
Вот и сейчас Кассия с минуту постояла на месте с закрытыми глазами, предаваясь мечтам. Впрочем, она очень скоро поняла, что это не выход. Убежать от самой себя не удастся. Именно поэтому она так настойчиво возражала королю, когда тот хотел отправить ее в Кембриджшир. Да, возможно, ее отсутствие при дворе со временем отвлекло бы внимание придворных от убийства, но как быть ей самой? Нет, она знала, что, если хочет быть свободной, как в своих грезах, ей необходимо остаться в Лондоне и доказать всем, что она не убивала отца. Только после этого можно будет думать о будущем.
В начале года при родах умерла мать, и при дворе разгорелся скандал, связанный с предположением, что ребенок был не от маркиза Сигрейва. Через какое-то время высший свет потерял интерес к этой истории, перейдя для своего развлечения к обсуждению других бед у других людей. В жизни Кассии как будто установилось относительное затишье. Отец стал реже раздражаться и даже позволил ей съездить вместе с двором в Танбридж Уэллс. В дороге за Кассией приглядывала сестра матери, тетушка Клодия. Вроде бы жизнь наконец-то повернулась к Кассии хорошей стороной.
Но все рухнуло в ту ночь.
Перед мысленным взором Кассии до сих пор живо стояло перекошенное от ярости лицо отца, с каким он ворвался тогда к ней в спальню. Она проснулась от грохота распахнувшейся двери и отцовского бешеного рыка. Впервые в жизни она видела отца в состоянии такого безумного гнева. Он и раньше неоднократно загонял ее ночами в свой кабинет для «наказания», как он выражался, но в этот раз все было гораздо страшнее.
Кассия помнила, как он, втолкнув ее в кабинет, силой усадил на стул, а сам принялся расхаживать вокруг, поливая ее грязью, обзывая неблагодарной и говоря, что она вся пошла в свою мать, Дворцовую Потаскуху. Кассия сидела на стуле, боясь вздохнуть и пошевелиться, по опыту зная, что лучше и не пытаться возражать.
Вредно для здоровья.
Но в ту ночь ее молчание, похоже, только еще больше распаляло его. Когда он замахнулся своей тростью, она сначала подумала, что он просто ударит ею об пол или по столу, чтобы напугать ее. Он уже делал это раньше. Но не в тот раз. В тот раз он ударил ее тростью по ребрам, а потом, прежде чем она успела что-либо сообразить и попытаться как-то уклониться, рывком поднял со стула и ударил кулаком в лицо.
Кассия успела только зажмуриться. Она даже не почувствовала самого удара, так как тут же потеряла сознание, а открыв глаза, увидела то, что до сих пор живо стояло у нее перед глазами; на полу в луже крови лежал отец, и у него из горла торчала рукоятка старинного перочинного ножа.
Глава 6
— Леди Кассия, ее величество ждет вас.
Из-за закрытой двери, которая вела во внутренние покои королевы, показалась фрейлина графиня да Пенальво. Она отступила в сторону, давая Кассии возможность пройти, одновременно смерив ее подозрительным взглядом. В этом не было ничего удивительного. Кассия знала, что графиня относится к ней настороженно, не понимая, как это Кассии удалось так близко сойтись с королевой. Теперь же, когда слухи об убийстве маркиза Сигрейва достигли покоев Екатерины, нарушив их покой и тишину, отношение к Кассии стало еще более недоверчивым.
К счастью, мнение самой королевы о Кассии было прямо противоположным.
Графиня да Пенальво была последней дамой из пышной свиты португальских фрейлин Екатерины Браганзы, которые сопровождали свою хозяйку почти два года назад в Англию к мужу и к новой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33