Низкие, утробные завывания не прекращались. В этот момент Далтон походил на несчастного отца, держащего на руках ребенка, одержимого дьяволом.– Оставляю это чудовище на ваше попечение, милорд.– Нет, Сарджент, подождите…Но Сарджент, человек, не покинувший Далтона, даже когда численное превосходство противника было абсолютным, уже исчез, несясь по холлу, как крыса по палубе тонущего корабля.Далтон остался один на один с кошкой. Он осторожно засунул сверток под руку. Полотенце уже промокло, а в комнате было прохладно. Кошки любят тепло. Он поднес животное к камину, свободной рукой подтянув кресло и повернув его так, чтобы устроиться лицом к огню.Сев, он аккуратно уложил животное к себе на колени, запоздало подумав, что это была не самая удачная мысль – уложить хищника в непосредственной близости от весьма уязвимого места. Он потянулся и, достав с дивана подушку, положил ее между кошкой и своим личным имуществом.Наконец Далтон позволил себе слегка расслабиться. Он посидит здесь некоторое время и позволит огню высушить несчастное создание. Возможно, даже такого, прямо скажем, неудачного купания окажется достаточно, чтобы смыть с него грязь.А ведь считается, что кошки моются сами. Должно быть, у этой бедняжки жизнь и в самом деле была тяжелой, если она даже умываться перестала. Неожиданно в нем проснулось чувство жалости.Впрочем, если и следовало кого-то пожалеть, так это Сарджента. Или себя. Ведь это он сейчас вынужден заботиться об этом звере, выполняя данное Розе обещание.Роза. Далтон поймал себя на том, что улыбается. Он заметил, что в последнее время делает это чаще, как правило, тогда, когда думает о некоей горничной.Кошка перестала верещать и, пригревшись, тихонько лежала. Далтон склонился над ней и увидел злой, сверкающий изумрудной зеленью глаз.– Кис-кис-кис!Он скорее почувствовал, чем услышал ответное ворчание, от которого волосы на затылке зашевелились. Далтон отшатнулся. «Прекрасно. Никакого подглядывания. Никакого «кис-кис». Все понял».Далтон сидел, осторожно держа спеленутую кошку и ощущая тепло каминного огня на лице. В доме было тихо. Все слуги наверняка попрятались. Чертовы трусы.Сейчас он должен быть в «клубе» или хотя бы подумать, как обстоят там дела. Но, честно говоря, он смертельно устал от этой постоянной борьбы за уважение «лжецов».Ливерпул полагал, что Далтону нужны власть и влияние, что руководство «клубом» в свое время понадобится ему для выдвижения на должность премьер-министра.Ливерпул ошибался.Колени у Далтона завибрировали. Он в изумлении посмотрел вниз и обнаружил, что, сам того не замечая, поглаживает влажный сверток. Наклонившись поближе, он прислушался.Звук, издаваемый животным, был не чем иным, как хрипловатым мурлыканьем. Неужели он ей понравился?Далтон откинулся в кресле и расхохотался. Хоть кому-то он понравился, кому-то, кого все остальные терпеть не могут.За исключением Розы.– Мы оба ей нравимся, не так ли? – Кошка продолжала мурлыкать. – Чудовище и грабитель.Но понравился ли бы он ей, знай она, что Далтон не преступник?
Клара наконец смогла сбежать на свой чердак, но лишь после того, как по меньшей мере в пятый раз поведала близняшкам отредактированную версию своего приключения.На этот раз Клара дожидалась Монти с открытым окном и зажженной свечой и не заметила, как уснула на убогом ложе старых занавесей, которые нашла в сундуке. День у нее и в самом деле выдался трудный.Проснувшись, она увидела, что Монти склонился над ней, а на ее щеке все еще ощущалось прикосновения его теплых пальцев. Клара сонно улыбнулась ему.– С тобой все хорошо, розовый бутончик? Может, хозяин заставлял тебя сегодня слишком много работать?Клара кивнула и хотела ответить, но неожиданно зевнула. Смутившись, она прикрыла рот рукой. Монти хохотнул:– Это вполне естественно, уже поздно, а я не даю тебе поспать.– Но ведь и ты не спишь, – ответила она с улыбкой. Клара рада была видеть этого странного грабителя. Его серые глаза сверкали под маской, а белые зубы блестели в свете свечи. – Ты красивый, – выдохнула она, покраснев. – По крайней мере мне так кажется. Ведь точно я этого знать не могу, верно?Монти наклонился еще ближе и стал шептать ей почти в самое ухо, обдав щеку теплым, ласкающим дыханием.– Я позволю тебе снять с меня маску… – поддразнил он ее, – потом.Сама мысль о том, как она будет раздевать его мускулистое тело, зажгла горячий огонь в ее животе. И неожиданно она захотела его – отчаянно. Должно быть, желание отразилось на ее лице, потому что Монти вдруг отпрянул, глаза потемнели, а его дразнящая улыбка исчезла.– Прости, Роза. Мне не следует играть…– Нет, не следует!Она вскочила, едва не сбив его с ног, и тут же почувствовала, что ей стало легче дышать.Далтон проклинал себя. У него не было намерения воспользоваться слабостью Розы, но стоило ему оказаться рядом с ней, как он превращался в завзятого сердцееда Монти. Словно Монти существовал у него внутри.Ведь сейчас он порой переставал узнавать себя, видя в зеркале более молодую версию лорда Ливерпула.И вот теперь его бесстрашная Роза смотрит на него с желанием и сомнением. По сути, скрывшись под маской Монти, он водил ее за нос как последний негодяй. А что, если она влюбилась в него? Что будет, когда она узнает, что он лорд Этеридж и пэр палаты лордов, что между ними лежит пропасть и что он лишь использовал ее, чтобы получить доступ в дом Уодзуэрта?Черт! Если кто-нибудь узнает, что она помогла ему, ее могут уволить.Или даже повесить!Ему стало трудно дышать. Эта мысль впервые пришла ему в голову. Нужно немедленно забрать ее из этого дома, решил он. Сам он, конечно, не станет нанимать ее на работу, учитывая, какие странные и сложные чувства он к ней испытывает. Завтра он поговорит с Агатой и Саймоном и попросит их взять Розу к себе. С ней будут хорошо обращаться, и время от времени он сможет с ней видеться. Нет, лучше вообще не видеться. Чтобы она не питала напрасных надежд. Завтра же он найдет ей хорошее место подальше отсюда, и душа его больше не будет болеть при мысли о ней.Стараясь оправиться от неожиданного приступа безудержного желания, Клара поправила чепец, потом, вздохнув, взяла свечу, и когда повернулась к Монти, то была абсолютно уверена, что на ее лице не осталось ни тени минутной слабости.– Вы хотите отправиться в кабинет? Сегодня вечером у его светлости должна была состояться еще одна встреча.Ну вот, ее голос звучит совершенно спокойно.Монти как-то странно посмотрел на нее.– И что же, эта встреча состоялась?Проклятие, она оговорилась.– Я… я сказалась больной, чтобы подняться наверх и дождаться вас.На самом деле настоящая Роза была больна, она сильно простудилась. И сейчас спала на чердаке у Клары с грелкой в ногах и компрессом на груди.– Уверена, встреча состоялась, повар весь день готовил угощение.Словно в подтверждение ее слов до чердака донесся запах выпечки.– Разве он не ужинает с ними в своем кабинете?Она рассмеялась:– Ну конечно, нет. Сэр Уодзуэрт с гостями ужинает в столовой, и только потом они удаляются в кабинет, чтобы выпить портвейна и выкурить по сигаре.Он казался заинтригованным.– А где столовая?– Пойдем, покажу тебе.Они спустились по черной лестнице на первый этаж, на этот раз при свете свечи. Клара полагала, что находиться с Монти в темноте опасно для обоих. Мысли об этом красивом грабителе не покидали ее, пока она вела его по тайной лестнице в небольшой холл позади столовой. Уличные фонари еще горели, поэтому она погасила свою свечу и оставила ее на лестнице.Когда она открыла двери столовой, то с изумлением увидела, что в камине жарко пылают дрова, а освещенный ярким светом канделябров стол накрыт для ужина. Только сейчас она поняла, почему, несмотря на столь позднее время, по всему дому разносится запах готовящейся еды.– О нет! – Повернувшись, она буквально вытолкала его обратно в холл. – Встречу, должно быть, перенесли на более позднее время. Быстро обратно на лестницу!Он повиновался, но недостаточно быстро. На противоположной стороне вестибюля открылась входная дверь, в которую, переговариваясь, неспешно вошли несколько джентльменов. Соумс с поклоном принял у них накидки и трости.Клара рывком втащила Монти обратно в столовую и плотно прикрыла дверь. Далтон повернулся, чтобы поскорее скрыться за дальней дверью, но Клара остановила его:– Нет, эта дверь ведет прямо на кухню! Там сейчас полно прислуги.Делать нечего. Клара потащила его к своему излюбленному убежищу, которое устроила в большом старом буфете. Несколько месяцев назад она убрала оттуда пыльные супники, соусники и скатерти, даже прислуга сэра Уодзуэрта ничего не заметила. Там было достаточно места для одного. Оставалось надеяться, что хватит и для двоих.Она открыла большие дверцы шкафа и подтолкнула Монти внутрь. Он с готовностью забрался туда, потом втянул ее за собой, закрыл дверцу, и они оказались в полной темноте.Гости Уодзуэрта начали ужин с оживленного обсуждения рисунков Торогуда, что приятно пощекотало самолюбие Клары. Голоса зазвучали громче. Определенно ей удалось вдохновить этих джентльменов на серьезное обсуждение проблем продажной любви. Или речь шла о войне?– Мне нравится эта идея, – произнес один. – Для меня она – любовница.– На мой вкус слишком поэтизирована, сэр, – заговорил второй, и Клара узнала голос мистера Уодзуэрта. – Предпочитаю строить отношения на деловой основе. Оплата за оказанные услуги и все такое прочее.Тут в дискуссию вступил еще кто-то, голос его звучал негромко и мягко, напоминая о прекрасных гостиных и светских прогулках в парке.– Уодзуэрт, в вас говорят ваши плебейские корни. Учитывая мое положение в обществе, я не могу участвовать в таком деле. Предпочитаю думать о хорошем вине, которое, начав свой путь от обычного плода, со временем становится чем-то более стоящим.Эти слова вызвали смех и негромкие одобрительные возгласы. Клара не могла понять почему. Ей было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме Монти. Они сидели в старом буфете, настолько плотно прижавшись друг к другу, что, казалось, слились в единое целое. Его запах проник в нее и стал ее запахом, а тепло его крупного тела, пробравшись сквозь одежду, стало ее теплом.– Ты дрожишь, – прошептал он ей на ухо. – Не бойся, если будем сидеть тихо, нас не обнаружат.Он не понял. Меньше всего она испытывала страх. Возможно, немного, но он только добавлял остроты другому чувству, тому чувству необычного напряжения, которое она ощущала каждым своим нервом.Он чуть пошевелился, и его рука легла на ее бедро, Клара дернулась. Монти жестко прижал ее колено.– Ш-ш…Его дыхание щекотало ей щеку и дрожью отдавалось в бедрах. Ей захотелось, чтобы он снова коснулся ее. В более деликатном месте. В нескольких местах, если быть более точной. Глава 14 Далтон занервничал. Теплое тело Розы сводило его с ума. Призывая ее к осторожности, он слегка наклонил голову и теперь никак не мог заставить себя отодвинуться. Она благоухала так, как, должно быть, пахли райские кущи. Запах женщины и лепестков роз был неожиданным и дурманящим, как страсть.Он чувствовал тепло ее губ. Еще совсем чуть-чуть, и он сможет ощутить их вкус. И, Боже милостивый, ему так этого хотелось!Звуки за пределами их убежища изменились – разговор стих, серебро перестало звякать о фарфор, послышался шум отодвигаемых стульев. Обед закончен, компания скорее всего переберется в кабинет. После того как прислуга уберет со стола, они смогут покинуть свое убежище.Ему не хотелось уходить. Ему хотелось сидеть в этом тесном темном шкафу, плотно прижавшись к так вкусно пахнущей женщине, прислушиваться к ее теплому дыханию и чувствовать ее осторожные движения, напоминавшие па старинного танца. Вообще-то ему хотелось большего, гораздо большего.И он уступил. Всего лишь короткий украденный вкус. Всего лишь шепот его языка на ее ароматной коже.Она осторожно пошевелилась, и он крепче сжал ее округлое упругое бедро. Она не протестовала, более того, склонила голову ему на плечо, словно приглашая поцеловать нежную кожу шеи.Почти беззвучный вздох слетел с ее губ, как ему показалось, вздох покорности и чувственности, впрочем, он мог принять желаемое за действительное.Клара не чувствовала ничего, кроме его прикосновений и сладко-терпкого запаха. Кромешная тьма действовала успокаивающе. Если не видишь, что делаешь, то вроде бы ты этого и не делал.И все же тепло его тела и прикосновения губ были абсолютно реальны, как, впрочем, и его руки, уверенно оглаживающие ее бедра.Каждое новое прикосновение словно пламенем обжигало ее. Ей даже показалось, что в темноте буфетного чрева на ее коже вот-вот запляшут язычки пламени.Она почувствовала его возбуждение и посильнее сжала ноги, но ее бедра независимо от нее начали совершать круговые движения. В ее ягодицы упиралось нечто подобное железному пруту довольно внушительных размеров.Она призывно шевельнула бедрами и ощутила, как его чресла прижались к ее ягодицам. Будто горячий воск залил ее лоно, до боли распухшее от неутоленного желания.Ее собственное тело казалось ей чужим. Откуда в ней эта чувственность? Кто эта женщина, бесстыдно прижимающаяся в темноте к почти незнакомому мужчине?Это Роза. Это она прикрыла рукой его широкую теплую ладонь на своем бедре. Наклонила голову, маня его губы прикоснуться к мочке ее уха.Позволяла его жару проникать внутрь, пробуждая давным-давно уснувшие желания.Это она медленно направила его руку к своей талии, а потом к груди.Когда он провел большим пальцем по соску, вздыбившая под лифом, Клара издала слабый стон, который, словно гром, прозвучал в темноте убежища.Оба оцепенели, от страха учащенно забилось сердце. Но разговор в комнате не прервался, и парочка вздохнула с облегчением.Обострившееся чувство опасности лишь усилило желание и в то же время оправдало попытку до конца использовать этот момент эротического уединения.Не довольствуясь ласками груди, скрытой под тканью, Далтон стал стягивать с ее плеч серое невзрачное платье горничной. Каждый дюйм медленно обнажавшихся плеч он приветствовал поцелуем.Розу била дрожь. Далтон засомневался: может, она дрожит от страха, а не от вожделения? И он вовсе ей не нужен?Но когда Далтон замешкался, она издала слабый стон и нетерпеливо задвигала ягодицами, стараясь сильнее почувствовать его возбужденную плоть. Далтон скрипнул зубами и закатил глаза, изнывая от неудовлетворенного желания.Его дыхание участилось, сердце билось как сумасшедшее, он окончательно потерял над собой контроль.Длинный узкий рукав платья соскользнул достаточно низко, но грудь все еще оставалась в плену ткани.У Далтона имелся опыт расстегивания платьев в полной темноте.С чувством обреченности Клара чувствовала, как поддавалась каждая пуговка.– Любимая, – выдохнул он, освободив ее от платья. – Я Розой бы тебя назвал…Шекспир? Боже, разве может быть что-нибудь более притягательное, чем дерзкий грабитель в маске, знающий поэзию? Клара буквально растаяла от его нежного шепота.Знай он, кто она такая, наверняка испытывал бы те же самые чувства, разве статус имеет какое-то значение?Когда последняя пуговка выскользнула из петли, лиф платья легко соскользнул с плеч. Она вспомнила ночь, когда, полуобнаженная, очнулась в саду. Но эта мысль сгорела в пламени, вызванном его прикосновением.Она почувствовала, как теплое нежное дыхание омыло ее обнаженную грудь, когда Монти коснулся губами ее разгоряченной кожи.Ни разу в жизни она ни перед кем не стояла обнаженной, и вот сейчас Клара чувствовала себя такой порочной, незащищенной и все же свободной. Когда его теплая ладонь обхватила ее грудь, она вздрогнула, ощутив жар его тела.Положив руку на ее грудь, он нежно сжал мягкую, но упругую плоть, затем его пальцы, заскользив по уменьшающейся спирали, коснулись ее соска и начали легко пощипывать его.Она извивалась в его объятиях, и тогда он, чтобы заставить ее замереть, нежно прикусил тонкую кожу шеи. Его рука скользнула ко второй груди и повторила дразнящее пощипывающее движение. Новые ощущения, вызванные его ласками, сладкой истомой разлились внизу живота.Она умрет. Прямо здесь, прямо сейчас.Но его рука покинула ее грудь, а столь возбуждающее покусывание сменилось ласковым поцелуем. Она вся дрожала от желания, и ей хотелось большего.– Не останавливайся, – выдохнула она.Он молчал, но его рука, скользнув по ее талии, опустилась к ноге, тут же начав неспешное движение обратно.– О да, – прошептала она. – Прошу тебя.Он приложил палец к ее губам, продолжая поднимать подол платья, сначала до колен, потом до бедер. Она почувствовала, как легкий сквознячок омывает ноги, после чего его ласковые пальцы огладили внутреннюю сторону бедер.– Раздвинь ноги, – шепнул он, прижавшись губами к ее уху.Она повиновалась.Она почувствовала слабое касание его руки на своих завитках, потом ощутила нежное исследующее прикосновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Клара наконец смогла сбежать на свой чердак, но лишь после того, как по меньшей мере в пятый раз поведала близняшкам отредактированную версию своего приключения.На этот раз Клара дожидалась Монти с открытым окном и зажженной свечой и не заметила, как уснула на убогом ложе старых занавесей, которые нашла в сундуке. День у нее и в самом деле выдался трудный.Проснувшись, она увидела, что Монти склонился над ней, а на ее щеке все еще ощущалось прикосновения его теплых пальцев. Клара сонно улыбнулась ему.– С тобой все хорошо, розовый бутончик? Может, хозяин заставлял тебя сегодня слишком много работать?Клара кивнула и хотела ответить, но неожиданно зевнула. Смутившись, она прикрыла рот рукой. Монти хохотнул:– Это вполне естественно, уже поздно, а я не даю тебе поспать.– Но ведь и ты не спишь, – ответила она с улыбкой. Клара рада была видеть этого странного грабителя. Его серые глаза сверкали под маской, а белые зубы блестели в свете свечи. – Ты красивый, – выдохнула она, покраснев. – По крайней мере мне так кажется. Ведь точно я этого знать не могу, верно?Монти наклонился еще ближе и стал шептать ей почти в самое ухо, обдав щеку теплым, ласкающим дыханием.– Я позволю тебе снять с меня маску… – поддразнил он ее, – потом.Сама мысль о том, как она будет раздевать его мускулистое тело, зажгла горячий огонь в ее животе. И неожиданно она захотела его – отчаянно. Должно быть, желание отразилось на ее лице, потому что Монти вдруг отпрянул, глаза потемнели, а его дразнящая улыбка исчезла.– Прости, Роза. Мне не следует играть…– Нет, не следует!Она вскочила, едва не сбив его с ног, и тут же почувствовала, что ей стало легче дышать.Далтон проклинал себя. У него не было намерения воспользоваться слабостью Розы, но стоило ему оказаться рядом с ней, как он превращался в завзятого сердцееда Монти. Словно Монти существовал у него внутри.Ведь сейчас он порой переставал узнавать себя, видя в зеркале более молодую версию лорда Ливерпула.И вот теперь его бесстрашная Роза смотрит на него с желанием и сомнением. По сути, скрывшись под маской Монти, он водил ее за нос как последний негодяй. А что, если она влюбилась в него? Что будет, когда она узнает, что он лорд Этеридж и пэр палаты лордов, что между ними лежит пропасть и что он лишь использовал ее, чтобы получить доступ в дом Уодзуэрта?Черт! Если кто-нибудь узнает, что она помогла ему, ее могут уволить.Или даже повесить!Ему стало трудно дышать. Эта мысль впервые пришла ему в голову. Нужно немедленно забрать ее из этого дома, решил он. Сам он, конечно, не станет нанимать ее на работу, учитывая, какие странные и сложные чувства он к ней испытывает. Завтра он поговорит с Агатой и Саймоном и попросит их взять Розу к себе. С ней будут хорошо обращаться, и время от времени он сможет с ней видеться. Нет, лучше вообще не видеться. Чтобы она не питала напрасных надежд. Завтра же он найдет ей хорошее место подальше отсюда, и душа его больше не будет болеть при мысли о ней.Стараясь оправиться от неожиданного приступа безудержного желания, Клара поправила чепец, потом, вздохнув, взяла свечу, и когда повернулась к Монти, то была абсолютно уверена, что на ее лице не осталось ни тени минутной слабости.– Вы хотите отправиться в кабинет? Сегодня вечером у его светлости должна была состояться еще одна встреча.Ну вот, ее голос звучит совершенно спокойно.Монти как-то странно посмотрел на нее.– И что же, эта встреча состоялась?Проклятие, она оговорилась.– Я… я сказалась больной, чтобы подняться наверх и дождаться вас.На самом деле настоящая Роза была больна, она сильно простудилась. И сейчас спала на чердаке у Клары с грелкой в ногах и компрессом на груди.– Уверена, встреча состоялась, повар весь день готовил угощение.Словно в подтверждение ее слов до чердака донесся запах выпечки.– Разве он не ужинает с ними в своем кабинете?Она рассмеялась:– Ну конечно, нет. Сэр Уодзуэрт с гостями ужинает в столовой, и только потом они удаляются в кабинет, чтобы выпить портвейна и выкурить по сигаре.Он казался заинтригованным.– А где столовая?– Пойдем, покажу тебе.Они спустились по черной лестнице на первый этаж, на этот раз при свете свечи. Клара полагала, что находиться с Монти в темноте опасно для обоих. Мысли об этом красивом грабителе не покидали ее, пока она вела его по тайной лестнице в небольшой холл позади столовой. Уличные фонари еще горели, поэтому она погасила свою свечу и оставила ее на лестнице.Когда она открыла двери столовой, то с изумлением увидела, что в камине жарко пылают дрова, а освещенный ярким светом канделябров стол накрыт для ужина. Только сейчас она поняла, почему, несмотря на столь позднее время, по всему дому разносится запах готовящейся еды.– О нет! – Повернувшись, она буквально вытолкала его обратно в холл. – Встречу, должно быть, перенесли на более позднее время. Быстро обратно на лестницу!Он повиновался, но недостаточно быстро. На противоположной стороне вестибюля открылась входная дверь, в которую, переговариваясь, неспешно вошли несколько джентльменов. Соумс с поклоном принял у них накидки и трости.Клара рывком втащила Монти обратно в столовую и плотно прикрыла дверь. Далтон повернулся, чтобы поскорее скрыться за дальней дверью, но Клара остановила его:– Нет, эта дверь ведет прямо на кухню! Там сейчас полно прислуги.Делать нечего. Клара потащила его к своему излюбленному убежищу, которое устроила в большом старом буфете. Несколько месяцев назад она убрала оттуда пыльные супники, соусники и скатерти, даже прислуга сэра Уодзуэрта ничего не заметила. Там было достаточно места для одного. Оставалось надеяться, что хватит и для двоих.Она открыла большие дверцы шкафа и подтолкнула Монти внутрь. Он с готовностью забрался туда, потом втянул ее за собой, закрыл дверцу, и они оказались в полной темноте.Гости Уодзуэрта начали ужин с оживленного обсуждения рисунков Торогуда, что приятно пощекотало самолюбие Клары. Голоса зазвучали громче. Определенно ей удалось вдохновить этих джентльменов на серьезное обсуждение проблем продажной любви. Или речь шла о войне?– Мне нравится эта идея, – произнес один. – Для меня она – любовница.– На мой вкус слишком поэтизирована, сэр, – заговорил второй, и Клара узнала голос мистера Уодзуэрта. – Предпочитаю строить отношения на деловой основе. Оплата за оказанные услуги и все такое прочее.Тут в дискуссию вступил еще кто-то, голос его звучал негромко и мягко, напоминая о прекрасных гостиных и светских прогулках в парке.– Уодзуэрт, в вас говорят ваши плебейские корни. Учитывая мое положение в обществе, я не могу участвовать в таком деле. Предпочитаю думать о хорошем вине, которое, начав свой путь от обычного плода, со временем становится чем-то более стоящим.Эти слова вызвали смех и негромкие одобрительные возгласы. Клара не могла понять почему. Ей было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме Монти. Они сидели в старом буфете, настолько плотно прижавшись друг к другу, что, казалось, слились в единое целое. Его запах проник в нее и стал ее запахом, а тепло его крупного тела, пробравшись сквозь одежду, стало ее теплом.– Ты дрожишь, – прошептал он ей на ухо. – Не бойся, если будем сидеть тихо, нас не обнаружат.Он не понял. Меньше всего она испытывала страх. Возможно, немного, но он только добавлял остроты другому чувству, тому чувству необычного напряжения, которое она ощущала каждым своим нервом.Он чуть пошевелился, и его рука легла на ее бедро, Клара дернулась. Монти жестко прижал ее колено.– Ш-ш…Его дыхание щекотало ей щеку и дрожью отдавалось в бедрах. Ей захотелось, чтобы он снова коснулся ее. В более деликатном месте. В нескольких местах, если быть более точной. Глава 14 Далтон занервничал. Теплое тело Розы сводило его с ума. Призывая ее к осторожности, он слегка наклонил голову и теперь никак не мог заставить себя отодвинуться. Она благоухала так, как, должно быть, пахли райские кущи. Запах женщины и лепестков роз был неожиданным и дурманящим, как страсть.Он чувствовал тепло ее губ. Еще совсем чуть-чуть, и он сможет ощутить их вкус. И, Боже милостивый, ему так этого хотелось!Звуки за пределами их убежища изменились – разговор стих, серебро перестало звякать о фарфор, послышался шум отодвигаемых стульев. Обед закончен, компания скорее всего переберется в кабинет. После того как прислуга уберет со стола, они смогут покинуть свое убежище.Ему не хотелось уходить. Ему хотелось сидеть в этом тесном темном шкафу, плотно прижавшись к так вкусно пахнущей женщине, прислушиваться к ее теплому дыханию и чувствовать ее осторожные движения, напоминавшие па старинного танца. Вообще-то ему хотелось большего, гораздо большего.И он уступил. Всего лишь короткий украденный вкус. Всего лишь шепот его языка на ее ароматной коже.Она осторожно пошевелилась, и он крепче сжал ее округлое упругое бедро. Она не протестовала, более того, склонила голову ему на плечо, словно приглашая поцеловать нежную кожу шеи.Почти беззвучный вздох слетел с ее губ, как ему показалось, вздох покорности и чувственности, впрочем, он мог принять желаемое за действительное.Клара не чувствовала ничего, кроме его прикосновений и сладко-терпкого запаха. Кромешная тьма действовала успокаивающе. Если не видишь, что делаешь, то вроде бы ты этого и не делал.И все же тепло его тела и прикосновения губ были абсолютно реальны, как, впрочем, и его руки, уверенно оглаживающие ее бедра.Каждое новое прикосновение словно пламенем обжигало ее. Ей даже показалось, что в темноте буфетного чрева на ее коже вот-вот запляшут язычки пламени.Она почувствовала его возбуждение и посильнее сжала ноги, но ее бедра независимо от нее начали совершать круговые движения. В ее ягодицы упиралось нечто подобное железному пруту довольно внушительных размеров.Она призывно шевельнула бедрами и ощутила, как его чресла прижались к ее ягодицам. Будто горячий воск залил ее лоно, до боли распухшее от неутоленного желания.Ее собственное тело казалось ей чужим. Откуда в ней эта чувственность? Кто эта женщина, бесстыдно прижимающаяся в темноте к почти незнакомому мужчине?Это Роза. Это она прикрыла рукой его широкую теплую ладонь на своем бедре. Наклонила голову, маня его губы прикоснуться к мочке ее уха.Позволяла его жару проникать внутрь, пробуждая давным-давно уснувшие желания.Это она медленно направила его руку к своей талии, а потом к груди.Когда он провел большим пальцем по соску, вздыбившая под лифом, Клара издала слабый стон, который, словно гром, прозвучал в темноте убежища.Оба оцепенели, от страха учащенно забилось сердце. Но разговор в комнате не прервался, и парочка вздохнула с облегчением.Обострившееся чувство опасности лишь усилило желание и в то же время оправдало попытку до конца использовать этот момент эротического уединения.Не довольствуясь ласками груди, скрытой под тканью, Далтон стал стягивать с ее плеч серое невзрачное платье горничной. Каждый дюйм медленно обнажавшихся плеч он приветствовал поцелуем.Розу била дрожь. Далтон засомневался: может, она дрожит от страха, а не от вожделения? И он вовсе ей не нужен?Но когда Далтон замешкался, она издала слабый стон и нетерпеливо задвигала ягодицами, стараясь сильнее почувствовать его возбужденную плоть. Далтон скрипнул зубами и закатил глаза, изнывая от неудовлетворенного желания.Его дыхание участилось, сердце билось как сумасшедшее, он окончательно потерял над собой контроль.Длинный узкий рукав платья соскользнул достаточно низко, но грудь все еще оставалась в плену ткани.У Далтона имелся опыт расстегивания платьев в полной темноте.С чувством обреченности Клара чувствовала, как поддавалась каждая пуговка.– Любимая, – выдохнул он, освободив ее от платья. – Я Розой бы тебя назвал…Шекспир? Боже, разве может быть что-нибудь более притягательное, чем дерзкий грабитель в маске, знающий поэзию? Клара буквально растаяла от его нежного шепота.Знай он, кто она такая, наверняка испытывал бы те же самые чувства, разве статус имеет какое-то значение?Когда последняя пуговка выскользнула из петли, лиф платья легко соскользнул с плеч. Она вспомнила ночь, когда, полуобнаженная, очнулась в саду. Но эта мысль сгорела в пламени, вызванном его прикосновением.Она почувствовала, как теплое нежное дыхание омыло ее обнаженную грудь, когда Монти коснулся губами ее разгоряченной кожи.Ни разу в жизни она ни перед кем не стояла обнаженной, и вот сейчас Клара чувствовала себя такой порочной, незащищенной и все же свободной. Когда его теплая ладонь обхватила ее грудь, она вздрогнула, ощутив жар его тела.Положив руку на ее грудь, он нежно сжал мягкую, но упругую плоть, затем его пальцы, заскользив по уменьшающейся спирали, коснулись ее соска и начали легко пощипывать его.Она извивалась в его объятиях, и тогда он, чтобы заставить ее замереть, нежно прикусил тонкую кожу шеи. Его рука скользнула ко второй груди и повторила дразнящее пощипывающее движение. Новые ощущения, вызванные его ласками, сладкой истомой разлились внизу живота.Она умрет. Прямо здесь, прямо сейчас.Но его рука покинула ее грудь, а столь возбуждающее покусывание сменилось ласковым поцелуем. Она вся дрожала от желания, и ей хотелось большего.– Не останавливайся, – выдохнула она.Он молчал, но его рука, скользнув по ее талии, опустилась к ноге, тут же начав неспешное движение обратно.– О да, – прошептала она. – Прошу тебя.Он приложил палец к ее губам, продолжая поднимать подол платья, сначала до колен, потом до бедер. Она почувствовала, как легкий сквознячок омывает ноги, после чего его ласковые пальцы огладили внутреннюю сторону бедер.– Раздвинь ноги, – шепнул он, прижавшись губами к ее уху.Она повиновалась.Она почувствовала слабое касание его руки на своих завитках, потом ощутила нежное исследующее прикосновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31