Ц Алло? Ц сказал он.
И вновь на другом конце провода промолчали. Куин сразу понял, что это тот ж
е самый человек.
Ц Алло? Чем я могу вам помочь?
Ц Да, Ц раздалось наконец в трубке. Тот же тихий металлический голос, то
же отчаянье в голосе. Ц Да. Теперь это необходимо. И как можно скорее.
Ц Что необходимо?
Ц Поговорить. Прямо сейчас. Поговорить немедленно. Да.
Ц А с кем вы хотите поговорить?
Ц С вами. С Остером. С человеком по имени Пол Остер.
На этот раз Куин не колебался ни секунды. Он знал, что надо делать, и теперь,
когда время настало, сделал это не раздумывая:
Ц Я у телефона, Ц сказал он. Ц Остер слушает.
Ц Наконец-то. Наконец-то вы нашлись. Ц В голосе прозвучало облегчение, с
обеседник успокоился.
Ц Совершенно верно, Ц сказал Куин. Ц Наконец-то. Ц Он выдержал паузу, ч
тобы его собеседник, да и он сам, могли вдуматься в смысл этого слова. Ц Чт
о я могу для вас сделать?
Ц Мне нужна помощь. Мне грозит опасность. Говорят, в таких делах вам нет р
авных.
Ц Смотря в каких. Что вы имеете в виду?
Ц Я имею в виду смерть. Смерть и убийство.
Ц Это не совсем по моей части, Ц сказал Куин. Ц Я людей не убиваю.
Ц Ясное дело. Ц В голосе прозвучало раздражение. Ц Тут все наоборот.
Ц Кто-то хочет убить вас?
Ц Да, убить меня. Совершенно верно. Меня собираются убить.
Ц И вы хотите, чтобы я защитил вас?
Ц Да, чтобы вы защитили меня. И нашли человека, который собирается меня у
бить.
Ц Вы не знаете, кто это?
Ц Нет, знаю. Конечно знаю. Но я не знаю, где он.
Ц Поподробнее рассказать можете?
Ц Не сейчас. Не по телефону. Это очень опасно. Вы должны приехать.
Ц Давайте завтра?
Ц Хорошо. Завтра. Пораньше. Завтра утром.
Ц В десять утра?
Ц Хорошо. В десять. Ц Голос в трубке продиктовал адрес: Ист, 69-я стрит. Ц Н
е забудьте, мистер Остер. Вы должны прийти.
Ц Не беспокойтесь, Ц сказал Куин. Ц Приду.

2

На следующее утро Куин проснулся раньше обычного; так рано он не вставал
уже несколько недель. Пока он пил кофе, мазал тост маслом и просматривал о
тчет о бейсбольных матчах в газете («Метрополитенс» опять проиграл: два
Ц один, из-за досадной ошибки в последнем иннинге), он никак не мог свыкну
ться с мыслью, что сегодня утром у него деловая встреча. Само по себе слово
сочетание «деловая встреча» казалось ему странным. Собственно, деловая
встреча была не у него, деловая встреча была у Пола Остера, а кто такой Пол
Остер, Куин понятия не имел.
И тем не менее он поймал себя на том, что вполне достоверно подражает чело
веку, который готовится выйти на улицу. Убрал со стола посуду, бросил газе
ту на диван, пошел в ванную, принял душ, побрился, вернулся в спальню завер
нутый в два полотенца, открыл платяной шкаф и начал одеваться. С удивлени
ем обнаружил, что потянулся к пиджаку и галстуку. Последний раз Куин наде
вал галстук, собираясь на похороны жены и сына, и даже не помнил, есть ли у н
его галстук. Нет, вот он, висит среди останков его гардероба. Белую рубашку
он забраковал как слишком официальную и выбрал серую в красную клетку, с
серым галстуком. Одевался он в состоянии, близком к трансу.
Только взявшись за ручку двери, Куин впервые заподозрил, что у него на уме
. «Я, кажется, собираюсь на улицу, Ц сказал он себе. Ц Но если я ухожу, то, сп
рашивается, куда?» На этот вопрос у него не нашлось ответа и часом позже, к
огда он выходил из автобуса номер четыре на перекрестке 70-й стрит и Пятой
авеню. По одну сторону от него находился парк, зеленевший под утренним со
лнцем, с резко очерченными, подвижными тенями; по другую Ц «Фрик», белый и
суровый, словно отданный во власть мертвым. В этот момент ему почему-то в
спомнилась картина Вермеера «Солдат и смеющаяся женщина», и он попыталс
я вспомнить выражение лица девушки, ее руку с чашкой, красную безликую сп
ину солдата. Он мысленно увидел висящую на стене синюю карту и льющийся в
окно солнечный свет Ц сейчас он купался в таком же. Он шел. Пересекал улиц
у и двигался на восток. На Мэдисон авеню Куин повернул направо и один квар
тал шел на юг, затем повернул налево и тут только понял, где находится. «Ка
жется, пришел», Ц сказал он себе. Он приблизился к дому и остановился. Ему
вдруг стало все равно. Он ощутил исключительное спокойствие, как будто в
се, что должно было с ним случиться, уже случилось. Открывая дверь с улицы,
он дал себе последний совет: «Если все это действительно происходит, над
о смотреть в оба».

Дверь в квартиру открыла женщина. Для Куина это почему-то явилось полной
неожиданностью, выбило его из колеи. Он почувствовал, что не поспевает за
ходом событий. Не успел он свыкнуться с присутствием этой женщины, описа
ть ее самому себе и составить о ней впечатление Ц а она уже говорила с ним
, вынуждала его отвечать. Стало быть, уже в эти первые минуты он потерял на
д собой контроль. В дальнейшем, раздумывая обо всем происшедшем, ему удал
ось восстановить в памяти встречу с этой женщиной. Но это была работа пам
яти, а он знал: вспоминающееся имеет обыкновение искажать вспоминаемое.
А потому доверяться воспоминаниям нельзя.
Женщине было лет тридцать, самое большее Ц тридцать пять; ниже среднего
роста; полновата Ц или пышнотела, можно и так сказать; темные волосы, темн
ые глаза, выражение этих темных глаз одновременно и строгое, и чуть игрив
ое. Черное платье и густо-красная помада.
Ц Мистер Остер? Ц Вежливая улыбочка. Вопросительный наклон головы.
Ц Совершенно верно, Ц ответил Куин. Ц Пол Остер.
Ц А я Ц Вирджиния Стилмен. Жена Питера. Он ждет вас с восьми часов.
Ц Мы договаривались на десять, Ц сказал Куин и посмотрел на часы. Было р
овно десять.
Ц Он себе места не находил, Ц пояснила женщина. Ц Я никогда не видела ег
о таким. Никак не мог вас дождаться.
Она открыла дверь и пропустила Куина внутрь. Стоило ему переступить поро
г квартиры, как у него потемнело в глазах, точно его хватили по голове. Он-т
о собирался взять на заметку все, что увидит, каждую мелочь, но такая работ
а оказалась ему в эти минуты не по силам. Квартира приобрела какие-то расп
лывчатые, неясные очертания. Да, он сознавал: она большая, комнат пять-шес
ть, не меньше; богато обставлена, много антиквариата, серебряные пепельн
ицы, по стенам картины в старинных рамах. Но и только. Впечатление самое об
щее Ц а ведь находился он от этих вещей в самой непосредственной близос
ти, разглядывал их собственными глазами.
Куин обнаружил, что в полном одиночестве сидит на диване в гостиной. Толь
ко сейчас он вспомнил, что миссис Стилмен велела ему подождать здесь, пок
а она приведет своего мужа. Сколько времени он так просидел, неизвестно. М
инуту-две, не больше. С другой стороны, судя по солнечному свету, дело уже ш
ло к полудню. Взглянуть на часы он не догадался. Над ним витал аромат духов
Вирджинии Стилмен, и он мысленно раздел ее. Потом он стал думать о том, что
бы пришло в голову Максу Уорку, будь он здесь. Куин решил закурить. Выпусти
л дым в потолок. Ему доставляло удовольствие смотреть, как дым колечками
подымается в воздух, рассеивается и, попав в свет солнечного луча, сгущае
тся вновь.
Кто-то вошел в комнату у него за спиной. Куин встал с дивана и повернулся, о
жидая увидеть миссис Стилмен, однако перед ним стоял одетый во все белое
молодой человек с белокурыми, шелковистыми, как у ребенка, волосами. В это
т момент Куин вспомнил почему-то своего погибшего сына. Впрочем, эта ассо
циация исчезла так же быстро, как и возникла.
Питер Стилмен вошел в комнату и сел напротив Куина в красное бархатное к
ресло. Направляясь к креслу, он не сказал ни слова, вообще никак на присутс
твие Куина не отреагировал. Сам по себе процесс перемещения с одного мес
та на другое поглощал, как видно, все его внимание; казалось, перестань мол
одой человек хоть на долю секунды думать о том, чем он занимается, и он не с
может сделать ни шагу. Куин никогда не видел, чтобы человек двигался таки
м образом, и сразу сообразил, что по телефону говорил именно с ним. Тело Пи
тера Стилмена чем-то напоминало его голос: скованное, безжизненное, оно п
ередвигалось то медленно, то быстро, было неповоротливым и в то же время в
ыразительным, как будто движения молодого человека были бесконтрольны,
как будто действовало его тело по собственному разумению, а не по воле то
го, кому принадлежит. Казалось, Стилмен долгое время был обездвижен и все
ми физическими навыками ему приходилось овладевать заново, отчего ходь
ба стала процессом сознательным, каждое движение словно бы дробилось на
составляющие его «поддвижения», и, как следствие, были начисто утрачены
плавность, естественность. Стилмен смахивал на марионетку, которая пыта
ется ходить самостоятельно.
Все на Питере Стилмене было белым: белая рубашка с открытым воротом, белы
е брюки, белые туфли, белые носки. Мертвенно-бледное лицо и жидкие льняные
волосы создавали впечатление прозрачности; казалось, видны даже сосуды
под кожей. Прожилки были такого же цвета, как глаза; молочно-голубые, они с
ловно сливались с небом и облаками. О том, чтобы заговорить с этим человек
ом, нечего было и думать. Ощущение было такое, будто уже одним своим присут
ствием Стилмен призывал хранить молчание.
Молодой человек медленно опустился в кресло и только тогда обратил на Ку
ина внимание. Когда глаза их встретились, Куин вдруг почувствовал, что Ст
илмен стал невидимкой. Он вроде и видел, что Стилмен сидит напротив, и в то
же время кресло словно бы пустовало. «Уж не слепой ли он?» Ц подумалось Ку
ину. Нет, непохоже. Молодой человек внимательно, даже испытующе смотрел н
а него, взгляд этот трудно было назвать осмысленным, однако некоторая жи
вость в глазах ощущалась. Куин не знал, что делать. Он сидел на диване и туп
о пялился на Стилмена. Прошло много времени.
Ц Никаких вопросов, пожалуйста, Ц подал наконец голос молодой человек.
Ц Да. Нет. Спасибо. Ц Он помолчал. Ц Я Питер Стилмен. Говорю это не по при
нуждению. Да. Это не настоящее мое имя. Нет. Конечно, соображаю я совсем не т
ак, как следует. Но с этим ничего не поделаешь. Нет. Не поделаешь. Нет, нет. Уж
е ничего не поделаешь.
Вот вы сидите и думаете: кто это со мной говорит? Какие слова вылетают у не
го изо рта? Скажу вам. А захочу и не скажу. Да и нет. Соображаю я совсем не так,
как следует. Говорю это не по принуждению. Но я попробую. Да и нет. Попробую
рассказать вам, даже если мне будет трудно. Спасибо.
Меня зовут Питер Стилмен. Может быть, вы слышали обо мне, но, скорее всего, н
ет. Не важно. Это не настоящее мое имя. Мое настоящее имя я вспомнить не мог
у. Извините. Это значения не имеет. Теперь не имеет.
Это то, что называется речью. Это термин такой. Когда слова вылетают изо рт
а, поживут немного и умирают. Странно, правда? У меня на этот счет мнения не
т. Нет, и все тут. И все же есть слова, без которых не обойтись. Много слов. Мно
го миллионов. Может, всего три-четыре. Простите. Но сегодня я молодец. Гора
здо лучше, чем обычно. Если я смогу дать вам слова, без которых не обойтись,
это будет великая победа. Спасибо. Миллион раз спасибо.
Когда-то давно были мама и папа. Я этого не помню. Говорят, мама умерла. Кто
говорит, я сказать не могу. Простите меня. Но так говорят.
Значит, без мамы. Ха-ха. Такой сейчас у меня смех. У меня в животе урчит: р-р-р.
Ха-ха-ха. Большой папа сказал: без разницы. Мне. В смысле, ему. Большой папа
Ц большой кулак, и бум-бум-бум. Сейчас вопросов не задавайте, пожалуйста.

Я говорю то, что говорят другие, потому что я ничего не знаю. Я всего лишь бе
дный Питер Стилмен, мальчик, который не умеет вспомнить. Хо-хо. Ду-ду. Дурач
ок-чок-чок. Простите меня. Говорят, говорят. А что говорит бедный маленьки
й Питер? Ничего, ничего. Больше ничего.
Вот как было. Темно. Очень темно. Темней не бывает. Говорят, была комната. Ка
к будто я могу об этом говорить. О темноте. Спасибо.
Темно-темно. Говорят, девять лет. Даже без окна. Бедный Питер Стилмен. И бум
-бум-бум. Кучи какашек. Море пипишек. Не в себе. Простите. Молчу и дрожу. Прос
тите. Уже нет.
Темень, значит. Говорю же. В темноте еда, да. Кашка Ц темно бедняжке. Ел рука
ми. Простите. Это я про Питера. А если я Питер, тем лучше. То есть тем хуже. Про
стите. Я Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. Спасибо.
Бедный Питер Стилмен. Он был маленький мальчик. Своих слов Ц раз-два и об
челся. Были слова Ц и нет слов. Ни одного, ни одногошеньки. Больше ни одног
о.
Простите меня, мистер Остер. Я не хочу, чтобы вы грустили. Только, пожалуйс
та, никаких вопросов. Меня зовут Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. М
ое настоящее имя Ц мистер Грустли. А как вас зовут, мистер Остер? Может, эт
о вы мистер Грустли, а я Ц никто.
Хо-хо. Простите меня. Как я плакал, как рыдал. Хнык-хнык. Бо-бо. Что делал Пит
ер в этой комнате? Никто не может сказать. Некоторые помалкивают. А я-то ду
маю, что Питер не умел думать. Он рыдал? Он стонал? Он вонял? Ха-ха-ха. Простит
е меня. Иногда я такое сказану.
В-з-з-з Г-у-у-у Ч-х-х-х. Стук-стук-перестук. У-у-у-о-о-о-а-а-а. Йа-йа-йа. Простит
е. Никто, кроме меня, этих слов не понимает.
Еще не время, не время, не время. Так мне говорят. Слишком долго Питер был по
врежден головкой. Больше это не повторится. Нет, нет, нет. Говорят, кто-то на
шел меня. Я не помню. Нет, я не помню, что было, когда они открыли дверь и в ком
нату проник свет. Нет, нет, нет. Обо всем этом мне сказать нечего. Больше неч
его.
Я долго носил темные очки. Мне было двенадцать. Так мне сказали. Я лежал в б
ольнице. Понемногу меня научили, как быть Питером Стилменом. Сказали: ты П
итер Стилмен. Я сказал спасибо. Йа-йа-йа. Спасибо вам, спасибо, сказал.
Питер был еще ребеночком. Его приходилось всему учить. Ходить и все такое.
Кушать. Какать и писать в туалете. Мне даже понравилось. Даже когда я кусал
их, они не делали мне бум-бум-бум. Потом я перестал даже рвать на себе одеж
ду.
Питер был хорошим мальчиком. Но научить его говорить слова было трудно. Г
убы как-то не так шевелились. И потом, с головкой у него было не все в порядк
е. Он говорил: ба-ба-ба. И Ц да-да-да. И Ц ва-ва-ва. Простите меня. Сколько лет
на это убили. Теперь Питеру говорят: можешь идти, больше мы тебе ничем пом
очь не можем. Говорят: ты теперь человек, Питер Стилмен. Хорошо верить докт
орам. Спасибо. Большое спасибо.
Я Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. Мое настоящее имя Питер Кролик.
Зимой я мистер Беленький, летом мистер Зелененький. Подумай, что тебе нра
вится больше всего. Я говорю это не по принуждению. В-з-з-з Г-у-у-у Ч-х-х Ц х.
Красиво, правда? Я такие слова все время составляю. Ничего не могу с собой
поделать. Вылетают изо рта, и все тут. Их не объяснишь.
Все спрашивают и спрашивают. Без толку. Но вам я скажу. Я не хочу, чтобы вы гр
устили, мистер Остер. У вас такое доброе лицо. Вы мне кого-то напоминаете. К
ого-то или что-то, какой-то шум. И ваши глаза смотрят на меня. Да, да. Я вижу их
. Это очень хорошо. Спасибо.
Поэтому я и говорю: пожалуйста, никаких вопросов. Вас интересует все оста
льное. То есть отец. Жестокий отец, который мучил маленького Питера. Ему об
еспечен полный покой. Его упекли в темное местечко. И заперли там. Ха-ха Ц
ха. Простите меня. Иногда я такое сказану.
Сказали, тринадцать лет. Должно быть, это долго. Но я ничего не знаю про вре
мя. Каждый день я рождаюсь заново. Я появляюсь на свет, когда просыпаюсь ут
ром, за день состариваюсь, а вечером, когда ложусь спать, умираю. Это не моя
вина. Сегодня я молодцом. Лучше, чем раньше.
Тринадцать лет отец не показывался. Его тоже зовут Питер Стилмен. Странн
о, правда? Что у двух разных людей одно и то же имя. Не знаю, это настоящее ег
о имя или нет. Но не думаю, что он Ц это я. Мы оба Ц Питер Стилмен. Но Питер Ст
илмен Ц это не настоящее мое имя. Поэтому, может быть, я все-таки не Питер С
тилмен.
Тринадцать лет, да. Так мне сказали. А не все ли равно? Я ничего не знаю про в
ремя. Но мне они говорят вот что. Завтра кончаются тринадцать лет. Это плох
о. Хотя они говорят, ничего страшного, это плохо. Вообще-то я такие вещи пом
нить не должен. Но иногда все-таки вспоминаю.
Он придет. В смысле, отец придет. И попытается меня убить. Спасибо большое.
Но я не хочу. Нет, нет. С меня хватит. Питер сейчас живет. Да. У него не все дома
, но он живет. А это уже что-то, так ведь? Зуб даю. Ха-ха-ха.
Я сейчас прямо поэтом стал. Каждый день сижу у себя в комнате и сочиняю сти
хи. Все слова сам выдумываю, как когда в темноте сидел. Когда притворяюсь,
что я опять взаперти, мне вспоминать легче. Что эти слова означают, никто,
кроме меня, не знает. Их невозможно перевести. Эти стихи сделают меня знам
енитым. Все будут от меня без ума. Йа-йа-йа. Красивые стихи. Такие красивые,
что весь мир обрыдается.
1 2 3 4 5 6