Они столько раз повторяли процедуру, что, казалось, время и надежда движутся по кругу. Анни застыла, мысленно обращаясь к Линдсей: «Живи, живи. Ты так нам нужна». Но круг прервался. Движение в палате прекратилось.– Все кончено. Зафиксируйте время смерти.Анни машинально взглянула на настенные часы – 7:49. Итак, энергичная, способная, умная и красивая женщина перестала существовать. Внезапность ее ухода поразила Анни. Она так верила, что Линдсей выкарабкается, поможет разгадать тайны, омрачившие ее жизнь и унесшие жизнь ее лучшей подруги и делового партнера. Но Линдсей Фолкнер умерла.Медики – усталые и расстроенные – потянулись к выходу. Хмурый врач с длинным лицом и великолепными волосами цвета бронзы вышел в холл. На вид ему было лет пятьдесят. На карточке на груди было написано его имя – Форбс Анзер.– Вы родственники? – спросил он.– Нет, – Анни замялась на мгновение. – Мы из офиса шерифа. Я помощник шерифа Бруссар. Я… хм… я знала ее.– Мне очень жаль. Линдсей не справилась, – коротко сказал он.– А что случилось? Мне казалось, что ей стало лучше.– Так и было, – доктор Анзер нахмурился еще больше. – Травма головы спровоцировала приступ, а это, в свою очередь, привело к остановке сердца. Такое бывает. Мы сделали все, что могли.Стоукс протянул врачу руку.– Я детектив Стоукс. Веду расследование по делу Фолкнер.– Что ж, надеюсь, вы поймаете этого изверга, – сказал Анзер. – У меня жена и дочери-подростки. Я стараюсь вообще не выпускать их из вида в последние дни.– Мы делаем все, что в наших силах, – произнес Стоукс заученную фразу. – Необходимо, чтобы тело Фолкнер переправили для вскрытия в Лафайетт. Это стандартная процедура, доктор.Анзер кивнул и, извинившись, вернулся к своим обязанностям. Смерть молодой женщины, вверенной его заботам, стала лишь моментом в рабочем графике. «Такое бывает», – как он сам выразился.Стоукс двинулся к выходу, а Анни зашла в туалет, вымыла руки, плеснула холодной водой в лицо, стараясь прийти в себя. У Линдсей остановилось сердце всего через десять минут после того, как Стоукс вышел из ее палаты. Это не может быть простым совпадением. Что ж, вскрытие все покажет. И Стоуксу об этом известно. И все-таки он сам поднял этот вопрос.В коридоре Анни столкнулась с Анзером, выходившим из палаты своего очередного пациента.– С вами все в порядке, помощник шерифа? – поинтересовался он. – Вы что-то побледнели.– Это просто последствия шока. – Анни не могла упустить удобного случая. – Я хотела спросить… Было ли что-нибудь необычное в ее смерти? Какие-нибудь странные показания приборов, отклонения от типичной картины.Анзер покачал головой:– Я об этом ничего не знаю. Анализы крови так и не пришли. Можете проверить в лаборатории. Если они вообще не потеряли этот анализ, то, возможно, в лаборатории смогут ответить на ваши вопросы.Анни нашла лабораторию и отдала номер истории болезни женщине, которая выглядела так, словно заглянула сюда на минутку и просто предложила посидеть и приглядеть за всем, пока все остальные пьют кофе. Готовы ли результаты анализов Линдсей Фолкнер? Она не знает. А когда будут готовы? Она не в курсе. Знает ли она фамилию президента Соединенных Штатов? Вероятно, нет.– Лучше не болеть, а если все-таки заболеешь, не дай бог попасть сюда, – пробурчала себе под нос Анни, выходя на улицу.А там стояла угнетающая жара, и у Анни сразу же вспотели спина и ложбинка между грудями. Солнце буквально било по голове.– Собираешься арестовать меня прямо сейчас? – возле своего «Камаро», покуривая, стоял Стоукс. Он скинул куртку, и его яркая, цвета лайма, рубашка ослепила бы любого, кто отважился бы прямо на нее взглянуть.– Прошу прощения, – неискренне извинилась Анни. – Моя реакция была неадекватной.– Ты назвала меня убийцей. – Сигаретный окурок полетел на асфальт к обертке от «Сникерса», и Чез раздавил его каблуком. – Лично я воспринимаю это как оскорбление. Понимаешь, к чему я клоню?– Я уже извинилась.– Этим делу не поможешь. Я тебе это припомню, Брусcap.– И что же ты собираешься со мной сделать? – полюбопытствовала Анни. – Пристрелишь?– Я слышал, что для этого мне придется встать в очередь. У меня найдется способ получше.– Что, опять подтасуешь улики по делам об изнасиловании?– Лучше не выводи меня из себя, Бруссар. Я лишу тебя значка. Я говорю серьезно.Чез сел за руль, мотор взревел. Анни стояла на тротуаре и смотрела ему вслед. Он только что потерял потерпевшую, и все-таки в первую очередь думает о том, как бы ее уволить. Какой же самоотверженный полицейский этот Чез Стоукс.Анни повернулась и направилась к джипу, а тем временем жемчужно-белый «Лексус» Донни Бишона выехал с парковки у нее за спиной и слился с потоком машин на улице.
Донни трясло, как наркомана во время ломки, хотя в последний раз он подзаправился спиртным совсем недавно. После ухода Фуркейда он заливал в себя очередную порцию каждый час, пытаясь успокоить расходившиеся нервы, но облегчения это не приносило.Ночью, после первого визита Ника Фуркейда, Донни заснул прямо в ванной комнате, и ему снилась Памела. Ее темные волосы и сияющие глаза, солнечная улыбка, язычок, как у змеи. А на пальцах когти, они впивались в него, смыкались вокруг яичек, угрожали его мужественности. Донни одновременно любил ее и ненавидел.Неизвестно откуда взявшийся Фуркейд неожиданно схватил его за загривок, и Донни потрясение осознал, что он летит головой вперед в собственную блевотину. Он в ужасе попытался задержать дыхание, но опоздал буквально на секунду, вдохнул, захлебнулся, закашлялся и пришел в себя.– Ну как же, нам не нравится, – прорычал Фуркейд. Он нагнулся над Донни и буквально пригвоздил его к унитазу. – Попробуй свою ложь на вкус, дружок.Донни сплюнул, и вдруг в нос ему ударил свежий запах мочи. Значит, он еще и обмочился.– Господи Иисусе! – выдохнул Бишон и снова сплюнул.– Где ты был сегодня вечером?– Ты сошел с ума!Ник снова пригнул его голову к толчку.– Ответ неверный, умник! Где ты был сегодня вечером? Где ты так заляпал грязью башмаки? Не серди меня, Донни. У меня плохое настроение. Где ты был?– Я тебе уже сказал! – выкрикнул Бишон. У него на глазах выступили слезы. – Я не понимаю, чего тебе от меня нужно!– Дай мне ключи от машины. Если я найду ружье, я вернусь с ним сюда и попросту вышибу тебе мозги. Все ясно?Донни выловил ключи из кармана джинсов и бросил их на пол.– Я ничего не сделал!– Лучше помолись богу, чтобы это оказалось правдой. – Ник подобрал ключи с кафеля и вышел.Перепуганный до смерти, мучимый тошнотой, преисполненный отвращения к самому себе, Донни с трудом поднялся и поплелся за Фуркейдом в гараж. Он наблюдал с порога, как детектив открыл крышку багажника и роется там.– Знаешь, Фуркейд, а ведь у тебя точно не все дома, – все-таки решился сказать Бишон. – У тебя нет ордера на обыск. У тебя нет причин, чтобы так со мной обращаться. Мне следовало оставить тебя гнить в тюрьме.– Ты еще о многом пожалеешь, умник, если я найду в твоей машине хоть что-то, доказывающее, что это ты стрелял в Анни Бруссар вчера вечером.– Я понятия не имею, о чем идет речь. И с чего это ты вдруг забеспокоился об этой Бруссар?– У меня на это свои причины. – Ник закрыл багажник и подошел к дверце у пассажирского сиденья. – Знаешь, Донни, сейчас я не полицейский, меня временно отстранили от работы. Следовательно, я обычный гражданин, поэтому мне не нужен ордер, чтобы добыть необходимые улики. Как тебе такой поворот?– Ты нарушаешь закон, – объявил Донни, когда Ник подошел к задней дверце его машины.– Я? Я же пришел в дом к моему лучшему другу, внесшему за меня залог. Кто тебе поверит?– Есть ли хоть один закон, который ты не нарушил?Ник захлопнул дверцу и направился к Бишону, светя ему в лицо фонариком.– В последнее время, Донни, я пришел к выводу, что меня куда больше интересует справедливость, нежели закон. Улавливаешь разницу? – Он поднялся на две ступеньки к двери в кухню и схватил хозяина дома за рубашку, прежде чем тот успел сделать шаг назад. – По закону я должен был бы прислать к тебе детектива, чтобы он допросил тебя по поводу стрельбы…– Я ни в кого не стрелял…– А справедливость подсказывает мне наплевать на формальности и перейти прямо к сути дела.– Не тебе заменять собой судью и присяжных.– Ты забыл еще палача, – напомнил Фуркейд. Он разжал кулак и отступил от Бишона. – Я ухожу, но предупреждаю тебя, Донни. Да, я не нашел того, что рассчитывал найти, но, если я только что-то услышу или найду хоть какое-то доказательство твоей причастности к покушению на Бруссар, я тебя найду и уж больше не стану философствовать.После ухода Фуркейда Донни сразу же пошел в ванную, и его снова вырвало. Он присел на край ванны совершенно обессиленный. Виски, нервы и неминуемый финансовый крах оказались не слишком удачным сочетанием.Итак, Линдсей Фолкнер умерла, а Фуркейд узнал о Маркоте.Со смертью этой сучонки ему предоставлялась прекрасная возможность продать агентство. Но тут появилось новое препятствие в лице Фуркейда.Ну как этот ненормальный сумел узнать о звонке Маркота? Донни перебрал в уме множество вариантов, включая подслушивающее устройство, но все их отверг. Фуркейд знал только об одном звонке, все остальное – всего лишь его предположения.Донни на мгновение застыл с бутылкой пива в руке.«Не следовало мне платить за него залог», – с запоздалым сожалением подумал Бишон. Памела всегда говорила, что Донни сначала действует и задумывается о последствиях только тогда, когда становится уже поздно. Интересно, поняла ли она, насколько была права? ГЛАВА 39 – Ты опять опоздала! – Майрон застыл посреди комнаты, засунув костлявые руки за сияющий черный ремень, на его лице читалось глубокое неодобрение.– Простите, Майрон, – бросила на ходу Анни, едва удостоив его взглядом и подходя к шкафу с документами.– Мистер Майрон, – занудливо поправил он ее. – Хочу тебе сообщить, что я доложил шерифу о том, как плохо ты справляешься с обязанностями моего помощника. Ты постоянно опаздываешь, приходишь и уходишь, когда тебе заблагорассудится. Я не могу допустить хаоса в моем отделе.– Прошу прощения, – промямлила Анни, роясь в картотеке.Майрон наклонился через ее плечо, и лицо у него вытянулось.– Что вы делаете, помощник шерифа Бруссар? Вы меня слушаете?Анни не отводила взгляда от карточек.– Я вся внимание. Вы хотите, чтобы Гас перевел меня из вашего отдела, но я постараюсь работать лучше. Честное слово.Она достала список улик, собранных на месте преступления по делу Нолан, и пробежала по нему глазами. В третьем разделе «Волосы» значился тот самый лобковый волос, который Стоукс выудил в душе Дженнифер Нолан.– Что ты ищешь? – спросил Майрон, слегка обескураженный тем, что Анни не обращает на него внимания. – Чем, по-твоему, ты занимаешься?– Своей работой, – ответила Анни, ставя карточку на место.У Анни стало муторно на душе. Она почти обвинила детектива в том, что он и есть насильник. Если она права, Чез Стоукс не только насильник, но и убийца. Если Анни ошиблась, то Стоукс отберет у нее жетон. Ей требовались улики, а все они оказались у Стоукса.– Что с тобой происходит, Бруссар? – проскрежетал Майрон. – Ты больна? Или выпила?– Да, вы знаете, я что-то плохо себя чувствую, – промямлила Анни, с грохотом задвигая ящик. – Вероятно, я заболела.Анни прошла по коридору в свою раздевалку, села в складное кресло под унылым светом голой лампочки. Кто-то проковырял новую дырку в стене – теперь на уровне груди. Придется принести еще шпаклевки, но сейчас ей требуется спокойно посидеть несколько минут, чтобы все продумать.«Держи нити отдельно, а не то они спутаются в узел, Туанетта», – предупреждал ее Фуркейд.Узел она уже получила, причем сама оказалась в самом его центре. Ренар присылает ей подарки. Донни Бишон снюхался с Маркотом, а у того завязки с мафией. Стоукс в лучшем случае плохой коп, а в худшем – убийца.– Ты сама напросилась, – пробормотала Анни себе под нос. – Ты ведь хотела быть детективом.Стоукс показался ей самой неотложной проблемой. Если ее подозрения верны, то следующая женщина уже в опасности.– Я сама попаду в переплет, – вслух напомнила себе Анни, и события прошлой ночи прокрутились перед ней, как черно-белое кино. Чернильная тьма ночи, осколки раковин на стоянке, листы бумаги на земле, выпавшие из папки. Громкий выстрел, звон разбитого стекла.Память услужливо разворачивала перед ней свою ленту. Гнев в глазах Стоукса, когда они спорили о пропавших уликах. Ярость на его лице в тот вечер много месяцев назад, когда Анни отказалась от его ухаживаний. Как агрессивно он вел себя, словно хотел ее ударить.Стоукс был человеком, способным на разрушительную ярость, которую он прикрывал своим природным очарованием. Он был то совершенно нерационален, то хладнокровно-логичен, абсолютно непредсказуем. Настоящий хамелеон. Эти черты характера сформировала в нем жизнь, и он уже приехал таким четыре года назад в Байу-Бро из штата Миссисипи. Совпадение или нет, но как раз перед этим Душитель из Байу начал свое черное дело. Он мог даже расследовать его преступления в округе Парту, когда погибли Анник Делауссе-Жерар и Саванна Чандлер.Это легко поддавалось проверке, но Анни не видела в этом необходимости. Несмотря на то что после гибели Памелы поползли такие слухи, Анни не верила, будто полиция сфабриковала улики по делу Душителя. Нет, этот дьявол сгорел в огне… И вот теперь новый возродился из его пепла.Что же привело сюда Стоукса? Но еще важнее выяснить, что осталось у него в прошлом. Последний его начальник оплакивал его уход или не мог нарадоваться, когда за ним в последний раз закрылась дверь? Было ли зафиксировано в том городе или округе, где работал Стоукс, внезапное сокращение числа сексуальных преступлений после его отъезда?Анни просто необходимо увидеть личное дело Стоукса, а хранились они в офисе шерифа под недремлющим оком Валери Комб.Кто-то застучал кулаком в дверь раздевалки, испугав Анни.– Бруссар! Ты там? Это Перес. – Он распахнул дверь и просунул голову внутрь. – Черт побери, а я-то рассчитывал по крайней мере застать тебя голой.– По крайней мере? – раздраженно переспросила Анни.– Ну я же буду вести расследование. По поводу покушения на тебя. Я твой детектив. Вот такой я везунчик. Пошли. Мне нужно твое заявление, а у меня и так дел по горло.
Переса ее дело интересовало так же, как внешняя политика Уругвая. Он рисовал какие-то закорючки в своем блокноте, пока Анни рассказывала ему не только о выстреле, но и о гонках со смертью в образе «Кадиллака». Вдруг оба эти случая как-то связаны между собой.– Ты запомнила номер?– Нет.– Ты видела водителя?– Он был в лыжной маске.– Знаешь кого-нибудь с такой машиной?– Нет.– Почему ты не сообщила об этом случае в участок?– А вы что, стали бы этим заниматься? – Бесстрастное выражение лица Переса выводило ее из себя. – Я все написала на следующий день, – продолжала Анни. – Я обзвонила ремонтные мастерские в поисках машины. Все впустую. Проверила, не числится ли «Кадиллак» в угоне. И опять ничего.– И того, кто стрелял в тебя вчера вечером, ты тоже не видела?– Нет.– И машину не заметила?– Нет.– Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто бы это мог быть?Анни долго смотрела на сидящего перед ней детектива, понимая, что если она назовет главного подозреваемого, то тем самым выдаст себя. И уж точно выведет из себя Переса, обвинив теперь уже двух полицейских.– Лучше я оставлю свои соображения при себе.– Это что-то новенькое. – Он нахмурился и провел пальцем по густым усам. – Я предполагал, что ты немедленно ткнешь пальцем в Фуркейда. Он уж точно ненавидит тебя куда сильнее, чем любой другой. Нам всем известно, как ты к нему относишься.– Ни черта вы обо мне не знаете. Это был не Фуркейд.– Почему ты так уверена?– Потому что Фуркейд – настоящий мужчина, и он бы не действовал исподтишка. Если бы он жаждал моей смерти, мы бы сейчас с тобой не беседовали. – Анни встала. – Мы закончили, детектив?Перес пожал плечами:– Иди. Я знаю, где тебя искать…Анни вышла из комнаты для допросов, радуясь, что не упомянула о распятой кошке. Ее начальник просто кипел от злости.– Ты знаешь, который час? – возопил Майрон, нарезая круги по кабинету, словно сошедший с ума волчок. – Ты только посмотри, который час! Тебя не было полдня!Анни сделала круглые глаза.– Прошу меня простить за то, что я стала жертвой преступления. Видите ли, Майрон, вы удивительно бесчувственный человек. Сегодня утром при мне умерла женщина. Вчера вечером в меня стреляли. Моя жизнь практически висит на волоске, а вы только и делаете, что отчитываете меня.– Ты жаждешь сочувствия? – Майрон так произнес это слово, словно впервые услышал его. – С чего бы это? Ты мой помощник. Именно я нуждаюсь в сочувствии.– Все мое сочувствие на стороне вашей жены. – Анни отодвинула стул от стола. – Полагаю, вы испортили в доме всю обивку этим вашим геморроем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Донни трясло, как наркомана во время ломки, хотя в последний раз он подзаправился спиртным совсем недавно. После ухода Фуркейда он заливал в себя очередную порцию каждый час, пытаясь успокоить расходившиеся нервы, но облегчения это не приносило.Ночью, после первого визита Ника Фуркейда, Донни заснул прямо в ванной комнате, и ему снилась Памела. Ее темные волосы и сияющие глаза, солнечная улыбка, язычок, как у змеи. А на пальцах когти, они впивались в него, смыкались вокруг яичек, угрожали его мужественности. Донни одновременно любил ее и ненавидел.Неизвестно откуда взявшийся Фуркейд неожиданно схватил его за загривок, и Донни потрясение осознал, что он летит головой вперед в собственную блевотину. Он в ужасе попытался задержать дыхание, но опоздал буквально на секунду, вдохнул, захлебнулся, закашлялся и пришел в себя.– Ну как же, нам не нравится, – прорычал Фуркейд. Он нагнулся над Донни и буквально пригвоздил его к унитазу. – Попробуй свою ложь на вкус, дружок.Донни сплюнул, и вдруг в нос ему ударил свежий запах мочи. Значит, он еще и обмочился.– Господи Иисусе! – выдохнул Бишон и снова сплюнул.– Где ты был сегодня вечером?– Ты сошел с ума!Ник снова пригнул его голову к толчку.– Ответ неверный, умник! Где ты был сегодня вечером? Где ты так заляпал грязью башмаки? Не серди меня, Донни. У меня плохое настроение. Где ты был?– Я тебе уже сказал! – выкрикнул Бишон. У него на глазах выступили слезы. – Я не понимаю, чего тебе от меня нужно!– Дай мне ключи от машины. Если я найду ружье, я вернусь с ним сюда и попросту вышибу тебе мозги. Все ясно?Донни выловил ключи из кармана джинсов и бросил их на пол.– Я ничего не сделал!– Лучше помолись богу, чтобы это оказалось правдой. – Ник подобрал ключи с кафеля и вышел.Перепуганный до смерти, мучимый тошнотой, преисполненный отвращения к самому себе, Донни с трудом поднялся и поплелся за Фуркейдом в гараж. Он наблюдал с порога, как детектив открыл крышку багажника и роется там.– Знаешь, Фуркейд, а ведь у тебя точно не все дома, – все-таки решился сказать Бишон. – У тебя нет ордера на обыск. У тебя нет причин, чтобы так со мной обращаться. Мне следовало оставить тебя гнить в тюрьме.– Ты еще о многом пожалеешь, умник, если я найду в твоей машине хоть что-то, доказывающее, что это ты стрелял в Анни Бруссар вчера вечером.– Я понятия не имею, о чем идет речь. И с чего это ты вдруг забеспокоился об этой Бруссар?– У меня на это свои причины. – Ник закрыл багажник и подошел к дверце у пассажирского сиденья. – Знаешь, Донни, сейчас я не полицейский, меня временно отстранили от работы. Следовательно, я обычный гражданин, поэтому мне не нужен ордер, чтобы добыть необходимые улики. Как тебе такой поворот?– Ты нарушаешь закон, – объявил Донни, когда Ник подошел к задней дверце его машины.– Я? Я же пришел в дом к моему лучшему другу, внесшему за меня залог. Кто тебе поверит?– Есть ли хоть один закон, который ты не нарушил?Ник захлопнул дверцу и направился к Бишону, светя ему в лицо фонариком.– В последнее время, Донни, я пришел к выводу, что меня куда больше интересует справедливость, нежели закон. Улавливаешь разницу? – Он поднялся на две ступеньки к двери в кухню и схватил хозяина дома за рубашку, прежде чем тот успел сделать шаг назад. – По закону я должен был бы прислать к тебе детектива, чтобы он допросил тебя по поводу стрельбы…– Я ни в кого не стрелял…– А справедливость подсказывает мне наплевать на формальности и перейти прямо к сути дела.– Не тебе заменять собой судью и присяжных.– Ты забыл еще палача, – напомнил Фуркейд. Он разжал кулак и отступил от Бишона. – Я ухожу, но предупреждаю тебя, Донни. Да, я не нашел того, что рассчитывал найти, но, если я только что-то услышу или найду хоть какое-то доказательство твоей причастности к покушению на Бруссар, я тебя найду и уж больше не стану философствовать.После ухода Фуркейда Донни сразу же пошел в ванную, и его снова вырвало. Он присел на край ванны совершенно обессиленный. Виски, нервы и неминуемый финансовый крах оказались не слишком удачным сочетанием.Итак, Линдсей Фолкнер умерла, а Фуркейд узнал о Маркоте.Со смертью этой сучонки ему предоставлялась прекрасная возможность продать агентство. Но тут появилось новое препятствие в лице Фуркейда.Ну как этот ненормальный сумел узнать о звонке Маркота? Донни перебрал в уме множество вариантов, включая подслушивающее устройство, но все их отверг. Фуркейд знал только об одном звонке, все остальное – всего лишь его предположения.Донни на мгновение застыл с бутылкой пива в руке.«Не следовало мне платить за него залог», – с запоздалым сожалением подумал Бишон. Памела всегда говорила, что Донни сначала действует и задумывается о последствиях только тогда, когда становится уже поздно. Интересно, поняла ли она, насколько была права? ГЛАВА 39 – Ты опять опоздала! – Майрон застыл посреди комнаты, засунув костлявые руки за сияющий черный ремень, на его лице читалось глубокое неодобрение.– Простите, Майрон, – бросила на ходу Анни, едва удостоив его взглядом и подходя к шкафу с документами.– Мистер Майрон, – занудливо поправил он ее. – Хочу тебе сообщить, что я доложил шерифу о том, как плохо ты справляешься с обязанностями моего помощника. Ты постоянно опаздываешь, приходишь и уходишь, когда тебе заблагорассудится. Я не могу допустить хаоса в моем отделе.– Прошу прощения, – промямлила Анни, роясь в картотеке.Майрон наклонился через ее плечо, и лицо у него вытянулось.– Что вы делаете, помощник шерифа Бруссар? Вы меня слушаете?Анни не отводила взгляда от карточек.– Я вся внимание. Вы хотите, чтобы Гас перевел меня из вашего отдела, но я постараюсь работать лучше. Честное слово.Она достала список улик, собранных на месте преступления по делу Нолан, и пробежала по нему глазами. В третьем разделе «Волосы» значился тот самый лобковый волос, который Стоукс выудил в душе Дженнифер Нолан.– Что ты ищешь? – спросил Майрон, слегка обескураженный тем, что Анни не обращает на него внимания. – Чем, по-твоему, ты занимаешься?– Своей работой, – ответила Анни, ставя карточку на место.У Анни стало муторно на душе. Она почти обвинила детектива в том, что он и есть насильник. Если она права, Чез Стоукс не только насильник, но и убийца. Если Анни ошиблась, то Стоукс отберет у нее жетон. Ей требовались улики, а все они оказались у Стоукса.– Что с тобой происходит, Бруссар? – проскрежетал Майрон. – Ты больна? Или выпила?– Да, вы знаете, я что-то плохо себя чувствую, – промямлила Анни, с грохотом задвигая ящик. – Вероятно, я заболела.Анни прошла по коридору в свою раздевалку, села в складное кресло под унылым светом голой лампочки. Кто-то проковырял новую дырку в стене – теперь на уровне груди. Придется принести еще шпаклевки, но сейчас ей требуется спокойно посидеть несколько минут, чтобы все продумать.«Держи нити отдельно, а не то они спутаются в узел, Туанетта», – предупреждал ее Фуркейд.Узел она уже получила, причем сама оказалась в самом его центре. Ренар присылает ей подарки. Донни Бишон снюхался с Маркотом, а у того завязки с мафией. Стоукс в лучшем случае плохой коп, а в худшем – убийца.– Ты сама напросилась, – пробормотала Анни себе под нос. – Ты ведь хотела быть детективом.Стоукс показался ей самой неотложной проблемой. Если ее подозрения верны, то следующая женщина уже в опасности.– Я сама попаду в переплет, – вслух напомнила себе Анни, и события прошлой ночи прокрутились перед ней, как черно-белое кино. Чернильная тьма ночи, осколки раковин на стоянке, листы бумаги на земле, выпавшие из папки. Громкий выстрел, звон разбитого стекла.Память услужливо разворачивала перед ней свою ленту. Гнев в глазах Стоукса, когда они спорили о пропавших уликах. Ярость на его лице в тот вечер много месяцев назад, когда Анни отказалась от его ухаживаний. Как агрессивно он вел себя, словно хотел ее ударить.Стоукс был человеком, способным на разрушительную ярость, которую он прикрывал своим природным очарованием. Он был то совершенно нерационален, то хладнокровно-логичен, абсолютно непредсказуем. Настоящий хамелеон. Эти черты характера сформировала в нем жизнь, и он уже приехал таким четыре года назад в Байу-Бро из штата Миссисипи. Совпадение или нет, но как раз перед этим Душитель из Байу начал свое черное дело. Он мог даже расследовать его преступления в округе Парту, когда погибли Анник Делауссе-Жерар и Саванна Чандлер.Это легко поддавалось проверке, но Анни не видела в этом необходимости. Несмотря на то что после гибели Памелы поползли такие слухи, Анни не верила, будто полиция сфабриковала улики по делу Душителя. Нет, этот дьявол сгорел в огне… И вот теперь новый возродился из его пепла.Что же привело сюда Стоукса? Но еще важнее выяснить, что осталось у него в прошлом. Последний его начальник оплакивал его уход или не мог нарадоваться, когда за ним в последний раз закрылась дверь? Было ли зафиксировано в том городе или округе, где работал Стоукс, внезапное сокращение числа сексуальных преступлений после его отъезда?Анни просто необходимо увидеть личное дело Стоукса, а хранились они в офисе шерифа под недремлющим оком Валери Комб.Кто-то застучал кулаком в дверь раздевалки, испугав Анни.– Бруссар! Ты там? Это Перес. – Он распахнул дверь и просунул голову внутрь. – Черт побери, а я-то рассчитывал по крайней мере застать тебя голой.– По крайней мере? – раздраженно переспросила Анни.– Ну я же буду вести расследование. По поводу покушения на тебя. Я твой детектив. Вот такой я везунчик. Пошли. Мне нужно твое заявление, а у меня и так дел по горло.
Переса ее дело интересовало так же, как внешняя политика Уругвая. Он рисовал какие-то закорючки в своем блокноте, пока Анни рассказывала ему не только о выстреле, но и о гонках со смертью в образе «Кадиллака». Вдруг оба эти случая как-то связаны между собой.– Ты запомнила номер?– Нет.– Ты видела водителя?– Он был в лыжной маске.– Знаешь кого-нибудь с такой машиной?– Нет.– Почему ты не сообщила об этом случае в участок?– А вы что, стали бы этим заниматься? – Бесстрастное выражение лица Переса выводило ее из себя. – Я все написала на следующий день, – продолжала Анни. – Я обзвонила ремонтные мастерские в поисках машины. Все впустую. Проверила, не числится ли «Кадиллак» в угоне. И опять ничего.– И того, кто стрелял в тебя вчера вечером, ты тоже не видела?– Нет.– И машину не заметила?– Нет.– Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто бы это мог быть?Анни долго смотрела на сидящего перед ней детектива, понимая, что если она назовет главного подозреваемого, то тем самым выдаст себя. И уж точно выведет из себя Переса, обвинив теперь уже двух полицейских.– Лучше я оставлю свои соображения при себе.– Это что-то новенькое. – Он нахмурился и провел пальцем по густым усам. – Я предполагал, что ты немедленно ткнешь пальцем в Фуркейда. Он уж точно ненавидит тебя куда сильнее, чем любой другой. Нам всем известно, как ты к нему относишься.– Ни черта вы обо мне не знаете. Это был не Фуркейд.– Почему ты так уверена?– Потому что Фуркейд – настоящий мужчина, и он бы не действовал исподтишка. Если бы он жаждал моей смерти, мы бы сейчас с тобой не беседовали. – Анни встала. – Мы закончили, детектив?Перес пожал плечами:– Иди. Я знаю, где тебя искать…Анни вышла из комнаты для допросов, радуясь, что не упомянула о распятой кошке. Ее начальник просто кипел от злости.– Ты знаешь, который час? – возопил Майрон, нарезая круги по кабинету, словно сошедший с ума волчок. – Ты только посмотри, который час! Тебя не было полдня!Анни сделала круглые глаза.– Прошу меня простить за то, что я стала жертвой преступления. Видите ли, Майрон, вы удивительно бесчувственный человек. Сегодня утром при мне умерла женщина. Вчера вечером в меня стреляли. Моя жизнь практически висит на волоске, а вы только и делаете, что отчитываете меня.– Ты жаждешь сочувствия? – Майрон так произнес это слово, словно впервые услышал его. – С чего бы это? Ты мой помощник. Именно я нуждаюсь в сочувствии.– Все мое сочувствие на стороне вашей жены. – Анни отодвинула стул от стола. – Полагаю, вы испортили в доме всю обивку этим вашим геморроем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49