Пианино в гостиной было гораздо лучше, чем то, на котором она играла в Герон-Хаусе А рояль, стоявший в музыкальном салоне, был просто великолепен.
– Да, ваша светлость, я видела их в день своего приезда.
– Пойдем, Памела, – сказал герцог, подавая дочери руку. – Мы послушаем мисс Гамильтон в музыкальном салоне. И не будем забывать слово «пожалуйста», не так ли?
– Да, папа, – кивнула девочка.
Флер прошла за ними по коридору к дальней лестнице.
Она по-прежнему ужасно нервничала и вместе с тем ликовала. Ей позволят играть на таком чудесном инструменте!
Следом за герцогом и Памелой Флер вошла в музыкальный салон, находившийся рядом с библиотекой. Затем подошла к инструменту и осторожно прикоснулась пальцами к клавишам.
– Пожалуйста, мисс Гамильтон, – сказал герцог и сел вместе с дочерью за спиной Флер.
Она заиграла Бетховена. Сначала играла неуверенно, но вскоре ее пальцы привыкли к клавишам слоновой кости, и Флер, окончательно успокоившись, всецело отдалась музыке.
Музыка всегда была ее любовью, ее страстью; когда Флер садилась за пианино, она забывала обо всех своих горестях и обидах – в эти мгновения для нее существовала только музыка.
Закончив играть, она склонила голову и словно в изнеможении уронила руки.
– Папа, можно мне теперь проведать Тини? – раздался детский голос.
– Да, можно, – сказал герцог. – Попроси кого-нибудь из слуг проводить тебя. Но помни, что ты должна сказать «пожалуйста».
– Но ведь это глупо, папа.
Флер услышала, как дверь открылась и тотчас же закрылась.
– У вас талант, мисс Гамильтон, – сказал герцог Риджуэй. – Но вам не хватает практики.
– Да, ваша светлость.
– Если вы собираетесь учить мою дочь, то и сами должны играть безупречно. Вы будете полчаса в день заниматься с Памелой и час в день – для собственной практики.
– Где, ваша светлость? – спросила Флер, не оборачиваясь.
– Здесь, конечно.
Она коснулась пальцем одной из клавиш.
– Мне не разрешают здесь находиться, ваша светлость.
– Не разрешают? Кто именно? Нэнни?
– Нет, ее светлость.
– Вы в этом уверены?
– Да, ваша светлость.
– Вы будете проводить здесь полтора часа ежедневно.
По моему распоряжению. Я сам поговорю с ее светлостью.
Флер со вздохом поднялась со стула и молча взглянула на герцога. Он стоял так близко от нее, что она невольно отступила на шаг.
– Вы ведь прежде часто играли, не так ли? – проговорил герцог. – Что ж, будете играть и сейчас.
Она промолчала.
– Вы сказали Хаутону, что ваш отец умер, оставив долги?
– Да, ваша светлость.
– Вы в этом уверены?
– Да, уверена.
Флер не знала, какова сумма долга, но ей было известно, что отец действительно оставил долги.
– А ваша мать?
– Она умерла. Уже давно.
– И у вас больше нет родственников?
Флер прежде не умела лгать, но в последнее время ей не раз приходилось это делать. Она отрицательно покачала головой.
– Чего вы так боитесь? – спросил герцог. – Не меня ли?
– Я сейчас должна быть с леди Памелой, ваша светлость.
– Нет, не должны, – возразил герцог. – Вы должны выполнять мои распоряжения, мисс Гамильтон. Памела – трудная ученица?
– Ее не приучили делать то, что ей не нравится, ваша светлость.
– А вы приучите, мисс Гамильтон. Только позаботьтесь о том, чтобы она не скучала.
– Мне больше всего хотелось бы видеть ее улыбку и слышать ее смех.
– А вы можете научить ее смеяться, мисс Гамильтон?
Мне еще не приходилось слышать, как вы сами смеетесь.
Флер молча взглянула на герцога.., и вдруг снова увидела его обнаженным – таким он являлся ей в кошмарных снах…
В этих снах он склонялся над ней и раздвигал ее ноги…
– Вы свободны, мисс Гамильтон, – с усмешкой проговорил герцог. – А я пойду на конюшню, чтобы побыть с дочерью.
– Да, ваша светлость.
Флер направилась к двери.
– Мисс Гамильтон…
Она остановилась, обернулась.
– Я сегодня наблюдал, как вы занимаетесь с Памелой, и должен сказать, что доволен вами.
– Благодарю вас, ваша светлость.
Флер вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. С облегчением вздохнув, она направилась в свою комнату.
* * *
Отправив свою визитную карточку наверх, в один из номеров отеля «Палтни», лорд Броклхерст нервно расхаживал по холлу.
Он прекрасно понимал, что пока еще ничего не добился, хотя зашедший к нему накануне сыщик с Боу-стрит ужасно важничал и держался так, словно проявил чудеса изобретательности, занимаясь этим делом.
Список приглашенных в Уиллоуби-Холл разочаровал его.
Он знал только двоих из них, да и то не очень хорошо – во всяком случае, не настолько хорошо, чтобы отправиться в Дорсетшир вместе с ними без специального приглашения хозяев.
Конечно, он мог бы отправиться в Дорсетшир один – как окружной судья. Мог бы явиться в Уиллоуби-Холл, арестовать Изабеллу и доставить ее в Лондон, чтобы отдать под суд. Но в таком случае ее почти наверняка повесили бы. А его это совершенно не устраивало.
Да, он очень не хотел бы увидеть петлю на ее прелестной шейке.
Наконец лорду Броклхерсту доложили, что лорд Томас Кент готов принять его в своих апартаментах. Мэтью направился к лестнице.
Лорд Томас был на несколько лет моложе его, и они никогда не считались близкими друзьями, лишь изредка встречались в игорных домах и тавернах. Но с тех пор прошло много лет.
Лорд Томас, облаченный в длинный парчовый халат, ждал в гостиной. Он заметно возмужал, загорел – сыщик сообщил, что он только что вернулся из Индии, – и казался теперь еще более привлекательным мужчиной, чем прежде.
– Рад видеть вас, Брэдшоу. – Лорд Томас протянул гостю руку. – Ваш отец скончался, не так ли?
– Пять лет назад, – ответил лорд Броклхерст. – А вы отлично выглядите, Кент.
– И прекрасно себя чувствую. Я думал, что ни одна душа не знает о моем возвращении. Собирался сегодня объехать все клубы и оставить свои визитные карточки у каждой двери. Какой приятный сюрприз…
– Я узнал о вашем возвращении случайно, – сказал лорд Броклхерст. – Долго отсутствовали, Кент?
– Чуть более пяти лет, – ответил лорд Томас. – Когда неожиданно вернулся брат, мне пришлось убраться подальше. Может быть, слышали?
– Да, конечно. – Лорд Броклхерст деликатно откашлялся. – Неприятная история, Кент. Я прекрасно вас понимаю.
Лорд Томас пожал плечами:
– Не уверен, что оседлая жизнь мне по душе. А женитьба… Брак привязывает человека к месту. А что, Брэдшоу, наши леди все так же прекрасны, как прежде? И так же сговорчивы? Откровенно говоря, я ужасно соскучился по английским красоткам.
– Увы, они обходятся еще дороже, – с улыбкой заметил лорд Броклхерст. – Вы собираетесь домой?
– В Уиллоуби? – Кент громко рассмеялся. – Думаю, что это был бы самый неразумный поступок в моей жизни.
Ведь обстоятельства моего отъезда… Полагаю, брату не очень-то приятно видеть человека, который когда-то носил его титул. К тому же я был обручен с его нынешней женой. Хотя, возможно, стоило бы взглянуть на герцога Риджуэя.
– Старые обиды забываются, – сказал лорд Броклхерст. – Особенно ссоры между родственниками. Может, он будет рад видеть вас.
– Возвращение блудного сына и жирный теленок? – усмехнулся лорд Томас. – Я действительно чертовски голоден. А что, ресторан Уайта на прежнем месте?
– С удовольствием оплачу там завтрак, – улыбнулся лорд Броклхерст.
– Неужели? – снова рассмеялся лорд Томас. – Герон-Хаус приносит хороший доход? Вспоминаю те времена, Брэдшоу, когда мы оба не имели ни гроша. Что ж, завтрак завтраком, а вечером, может быть, отправимся куда-нибудь развлечься?
Теперь позвольте моему слуге налить вам выпить, а я пока оденусь.
Сидя с бокалом в руке, лорд Броклхерст в задумчивости смотрел на дверь, за которой исчез лорд Томас.
* * *
Стоя рядом с супругой в большом холле, герцог Риджуэй приветствовал гостей, прибывших в Уиллоуби. Потом, расхаживая по салону, беседовал с некоторыми из них. Время от времени поглядывая на Сибиллу, он невольно улыбался – она весело смеялась и, казалось, была счастлива. «Что ж, она имеет право на счастье», – думал герцог.
* * *
– У вас здесь хорошая охота, Риджуэй? – спросил сэр Эмброуз Марвелл уже за чаем.
– Мой егерь говорит, что оленей стало гораздо больше.
– А рыбная ловля? – поинтересовался Морли Тредуэлл.
Герцог вздохнул. Теперь было ясно, кого Сибилла пригласила в качестве своих близких друзей. Впрочем, именно таких гостей и следовало ожидать. Таких как, например, сэр Филипп Шоу. Про него рассказывали, что он почти никогда не бывает у себя дома: постоянно переезжает от одной любовницы к другой. И еще о нем в шутку говорили: когда сэр Филипп приезжает в гости, не стоит выделять ему на ночь отдельную комнату – все равно он окажется в спальне одной из дам, как правило, у самой хозяйки.
И тут герцог вспомнил, что Сибилла уже успела пококетничать с сэром Филиппом, во всяком случае, прогуливалась с ним под руку. Где, черт побери, она успела с ним познакомиться? Может быть, когда гостила у сестры? Что ж, она ведь часто ездила в гости без него, и он не возражал…
Герцог снова вздохнул. Неужели ему и на сей раз придется изображать ревнивого мужа, отстаивающего свои супружеские права? Это не только скучно, но и унизительно. К тому же ему ужасно надоело играть роль тирана, совершенно лишенного чувства юмора. Временами ему даже начинало казаться, что он действительно тиран.
А может, скрыться, может, уйти отсюда под благовидным предлогом? Но куда? Уроки наверху, без сомнения, уже закончились. Герцог был доволен, что мисс Гамильтон играла сегодня рано утром, когда у него была возможность послушать ее. Открыв дверь между библиотекой и музыкальным салоном, он слушал музыку, сидя за письменным столом. И сел так, чтобы гувернантка видела его. Иначе она могла бы подумать, что он шпионит за ней.
Она и в самом деле обладала талантом. Ее музыка в отличие от того, что он сам когда-то умел, была живой и бередила душу. Но вместе с тем и успокаивала. Успокаивала даже лучше, чем верховые прогулки.
Герцог прекрасно понимал, что гувернантка испытывает к нему отвращение – он читал это в ее глазах! Но он ведь не добивается ее расположения, ему достаточно того, что она учит Памелу и очень неплохо играет.
– Адам, мой дорогой…
Герцог услышал низкий женский голос и тотчас же почувствовал соблазнительный аромат духов. Перед ним стояла леди Виктория Андервуд, вдова, которая во время прошлого сезона решила, что они близкие друзья и могут, общаясь, отбросить все условности. Леди Андервуд мило улыбалась и кокетливо хлопала своими искусно подкрашенными ресницами.
– Адам, какой у вас замечательный дом, – сказала она. – Почему вы раньше меня не приглашали?
Она подошла к герцогу почти вплотную. Было очевидно, что леди Андервуд не считала его шрам безобразным.
– Шрам делает вас самым привлекательным мужчиной из всех, которых я знаю, – сказала она ему в прошлом году на одном из приемов, однако ей так и не удалось заманить его к себе в постель.
Герцог не раз задавался вопросом: почему же он не поддался ей? Конечно, леди Андервуд не красавица, но все-таки довольно привлекательная женщина. И близость с ней дала бы гораздо больше чувственных наслаждений, чем с мисс Флер Гамильтон.
Но герцог не хотел об этом думать и старался забыть о том, что произошло у него с мисс Гамильтон. Она для него всего лишь гувернантка его дочери и прекрасно играет на фортепиано. К тому же нынешняя мисс Гамильтон – вовсе не та худая, бледная и бесчувственная проститутка, которой он месяц назад овладел в порыве страсти в номере дешевой гостиницы.
– Мне казалось, что вы не любите покидать Лондон, леди Андервуд, – с улыбкой ответил герцог.
– Для вас я Виктория, – сказала она, глядя на его губы. – Думаю, что приняла бы приглашение поехать даже на Гебриды, мой дорогой Адам, если бы знала, что вы находитесь там.
– Я никогда там не бывал. Для меня на Гебридских островах слишком холодно.
– Вот и чудесно! Значит, всегда можно забраться под одеяло, чтобы согреться. Разумеется, с кем-нибудь…
Герцог рассмеялся и поспешил закончить разговор под благовидным предлогом: сказал, что должен срочно поговорить с женой.
К счастью, никто надолго не задержался в гостиной. Многие из приглашенных приехали издалека и хотели воспользоваться возможностью отдохнуть в отведенных им комнатах.
Сибилла же, раскрасневшаяся, с блеском в глазах, удалилась на время в свои апартаменты.
Герцог вышел на террасу. Он подумал: не пошла ли Памела проведать своего щенка? И действительно услышал веселый детский смех. Спустившись с террасы, герцог направился к конюшням.
«Но там ли сейчас мисс Гамильтон? – думал он. – Или Памела, как и вчера, пошла туда в сопровождении слуги?»
Ведь трудно представить, чтобы Нэнни согласилась отправиться в конюшню из-за какого-то щенка.
Памела сидела на заборе и болтала ногами. А Флер, стоявшая внутри загона, щекотала живот щенка носком туфельки. Гувернантка беззаботно смеялась, и герцог, глядя на нее, вдруг понял, что она очень привлекательная женщина.
– Думаю, щенку это нравится, – сказала Флер.
– А кому это не понравилось бы, мисс, – усмехнулся Нэд Дрисколл, стоявший рядом. Заметив герцога, грум в смущении поклонился и направился к конюшне.
А Флер по-прежнему щекотала щенка носком туфельки, но улыбка на ее лице угасла.
– Папа… – Памела взглянула на отца. – А мама обещала позвать меня на чай. Нэнни одела меня, но мама никого за мной не прислала, а мисс Гамильтон не позволяет мне туда пойти.
Герцог вопросительно посмотрел на гувернантку.
– Ее светлость и не пришлет никого, – сказала Флер. – Я объяснила девочке, что все гости устали и ее светлость отложила все на следующий день. Поэтому мы и пришли сюда.
– Но мама же обещала… – захныкала девочка. – А мисс Гамильтон меня не отпускает. Вот Нэнни.., она разрешила бы мне пойти туда.
– Думаю, что не разрешила бы, – возразил герцог. – И мисс Гамильтон, вне всяких сомнений, права. Мама, конечно же, решила, что лучше пригласить тебя завтра, Памела. Я напомню ей.
– Вы все.., противные! – закричала девочка. – Противные… Мама сказала, что мне можно прийти. Я расскажу маме. что вы меня не пустили.
Девочка спрыгнула с забора загона и, подобрав подол юбки, бросилась к конюшне. Вскоре она скрылась за углом.
– Я сейчас ее догоню, – сказала Флер.
– Пусть бегает, – сказал герцог. – Ничего с ней не случится. Ей иногда нужно побыть одной и успокоиться.
Ворота загона были заперты, и Флер в ужасе подумала о том, что ей придется перелезать через забор. Герцог заметил, что гувернантка покраснела, увидев ворота. И все же, собравшись с духом, она осторожно подобрала юбки и поставила одну ногу на нижнюю перекладину. Затем, чуть помедлив, поставила другую… Герцог стоял держа руки за спиной: он уже знал, что мисс Гамильтон не примет его помощи.
Но все-таки помочь пришлось. Когда Флер перекинула ногу через верхнюю перекладину, ее юбки за что-то зацепились. Герцог тотчас же шагнул к ограде и, подхватив гувернантку, помог ей спуститься.
Флер в ужасе вскрикнула. Едва лишь ее ноги коснулись земли, она отпрянула от ограды и прикрыла ладонью глаза.
Несколько мгновений она стояла не шелохнувшись. Наконец вздохнула и, опустив руку, взглянула на герцога. Потом вдруг наклонилась и подхватила на руки щенка, выбежавшего из-под нижней перекладины загона.
– Я отнесу его в конюшню, – сказала она.
– Да, конечно, – кивнул герцог.
Прижав щенка к груди. Флер быстро зашагала к конюшне. Герцог смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом.
Потом в задумчивости побрел в сторону лома
Глава 8
На следующий день гости гуляли по парку. Все готовилось к грандиозному балу под открытым небом. Бал должен был начаться вечером, но уже утром стало ясно, что откладывать на другой день его не придется: погода стояла сухая и теплая.
Слуги хлопотали с раннего утра, выполняя различные поручения гостей; кроме того, они украшали лужайку вокруг озера и готовили прохладительные напитки.
Леди Памела с восторгом наблюдала за всеми приготовлениями; девочка была уверена, что мама позволит ей посмотреть на леди в вечерних туалетах. Но Флер сомневалась в том, что герцогиня вспомнит о дочери, – в этот день она ни разу не пришла проведать Памелу и, похоже, на время забыла о ней.
Еще утром Флер решила, что девочка не должна скучать, когда все вокруг веселятся. После недолгих утренних занятий она повела свою ученицу в парк, на то место, которое они облюбовали несколько дней назад, когда собирались рисовать павильон. Теперь на острове трудились слуги и работники, занятые приготовлениями к балу.
– О.., фонарики! – с восхищением воскликнула девочка, глядя на цветные фонари – их развешивали на деревьях вокруг озера, на острове, а также вдоль аллеи, ведущей к дому. – Ночью это будет волшебное зрелище, правда, мисс Гамильтон?
Музыканты уже приехали и отдыхали в доме, в одной из комнат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Да, ваша светлость, я видела их в день своего приезда.
– Пойдем, Памела, – сказал герцог, подавая дочери руку. – Мы послушаем мисс Гамильтон в музыкальном салоне. И не будем забывать слово «пожалуйста», не так ли?
– Да, папа, – кивнула девочка.
Флер прошла за ними по коридору к дальней лестнице.
Она по-прежнему ужасно нервничала и вместе с тем ликовала. Ей позволят играть на таком чудесном инструменте!
Следом за герцогом и Памелой Флер вошла в музыкальный салон, находившийся рядом с библиотекой. Затем подошла к инструменту и осторожно прикоснулась пальцами к клавишам.
– Пожалуйста, мисс Гамильтон, – сказал герцог и сел вместе с дочерью за спиной Флер.
Она заиграла Бетховена. Сначала играла неуверенно, но вскоре ее пальцы привыкли к клавишам слоновой кости, и Флер, окончательно успокоившись, всецело отдалась музыке.
Музыка всегда была ее любовью, ее страстью; когда Флер садилась за пианино, она забывала обо всех своих горестях и обидах – в эти мгновения для нее существовала только музыка.
Закончив играть, она склонила голову и словно в изнеможении уронила руки.
– Папа, можно мне теперь проведать Тини? – раздался детский голос.
– Да, можно, – сказал герцог. – Попроси кого-нибудь из слуг проводить тебя. Но помни, что ты должна сказать «пожалуйста».
– Но ведь это глупо, папа.
Флер услышала, как дверь открылась и тотчас же закрылась.
– У вас талант, мисс Гамильтон, – сказал герцог Риджуэй. – Но вам не хватает практики.
– Да, ваша светлость.
– Если вы собираетесь учить мою дочь, то и сами должны играть безупречно. Вы будете полчаса в день заниматься с Памелой и час в день – для собственной практики.
– Где, ваша светлость? – спросила Флер, не оборачиваясь.
– Здесь, конечно.
Она коснулась пальцем одной из клавиш.
– Мне не разрешают здесь находиться, ваша светлость.
– Не разрешают? Кто именно? Нэнни?
– Нет, ее светлость.
– Вы в этом уверены?
– Да, ваша светлость.
– Вы будете проводить здесь полтора часа ежедневно.
По моему распоряжению. Я сам поговорю с ее светлостью.
Флер со вздохом поднялась со стула и молча взглянула на герцога. Он стоял так близко от нее, что она невольно отступила на шаг.
– Вы ведь прежде часто играли, не так ли? – проговорил герцог. – Что ж, будете играть и сейчас.
Она промолчала.
– Вы сказали Хаутону, что ваш отец умер, оставив долги?
– Да, ваша светлость.
– Вы в этом уверены?
– Да, уверена.
Флер не знала, какова сумма долга, но ей было известно, что отец действительно оставил долги.
– А ваша мать?
– Она умерла. Уже давно.
– И у вас больше нет родственников?
Флер прежде не умела лгать, но в последнее время ей не раз приходилось это делать. Она отрицательно покачала головой.
– Чего вы так боитесь? – спросил герцог. – Не меня ли?
– Я сейчас должна быть с леди Памелой, ваша светлость.
– Нет, не должны, – возразил герцог. – Вы должны выполнять мои распоряжения, мисс Гамильтон. Памела – трудная ученица?
– Ее не приучили делать то, что ей не нравится, ваша светлость.
– А вы приучите, мисс Гамильтон. Только позаботьтесь о том, чтобы она не скучала.
– Мне больше всего хотелось бы видеть ее улыбку и слышать ее смех.
– А вы можете научить ее смеяться, мисс Гамильтон?
Мне еще не приходилось слышать, как вы сами смеетесь.
Флер молча взглянула на герцога.., и вдруг снова увидела его обнаженным – таким он являлся ей в кошмарных снах…
В этих снах он склонялся над ней и раздвигал ее ноги…
– Вы свободны, мисс Гамильтон, – с усмешкой проговорил герцог. – А я пойду на конюшню, чтобы побыть с дочерью.
– Да, ваша светлость.
Флер направилась к двери.
– Мисс Гамильтон…
Она остановилась, обернулась.
– Я сегодня наблюдал, как вы занимаетесь с Памелой, и должен сказать, что доволен вами.
– Благодарю вас, ваша светлость.
Флер вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. С облегчением вздохнув, она направилась в свою комнату.
* * *
Отправив свою визитную карточку наверх, в один из номеров отеля «Палтни», лорд Броклхерст нервно расхаживал по холлу.
Он прекрасно понимал, что пока еще ничего не добился, хотя зашедший к нему накануне сыщик с Боу-стрит ужасно важничал и держался так, словно проявил чудеса изобретательности, занимаясь этим делом.
Список приглашенных в Уиллоуби-Холл разочаровал его.
Он знал только двоих из них, да и то не очень хорошо – во всяком случае, не настолько хорошо, чтобы отправиться в Дорсетшир вместе с ними без специального приглашения хозяев.
Конечно, он мог бы отправиться в Дорсетшир один – как окружной судья. Мог бы явиться в Уиллоуби-Холл, арестовать Изабеллу и доставить ее в Лондон, чтобы отдать под суд. Но в таком случае ее почти наверняка повесили бы. А его это совершенно не устраивало.
Да, он очень не хотел бы увидеть петлю на ее прелестной шейке.
Наконец лорду Броклхерсту доложили, что лорд Томас Кент готов принять его в своих апартаментах. Мэтью направился к лестнице.
Лорд Томас был на несколько лет моложе его, и они никогда не считались близкими друзьями, лишь изредка встречались в игорных домах и тавернах. Но с тех пор прошло много лет.
Лорд Томас, облаченный в длинный парчовый халат, ждал в гостиной. Он заметно возмужал, загорел – сыщик сообщил, что он только что вернулся из Индии, – и казался теперь еще более привлекательным мужчиной, чем прежде.
– Рад видеть вас, Брэдшоу. – Лорд Томас протянул гостю руку. – Ваш отец скончался, не так ли?
– Пять лет назад, – ответил лорд Броклхерст. – А вы отлично выглядите, Кент.
– И прекрасно себя чувствую. Я думал, что ни одна душа не знает о моем возвращении. Собирался сегодня объехать все клубы и оставить свои визитные карточки у каждой двери. Какой приятный сюрприз…
– Я узнал о вашем возвращении случайно, – сказал лорд Броклхерст. – Долго отсутствовали, Кент?
– Чуть более пяти лет, – ответил лорд Томас. – Когда неожиданно вернулся брат, мне пришлось убраться подальше. Может быть, слышали?
– Да, конечно. – Лорд Броклхерст деликатно откашлялся. – Неприятная история, Кент. Я прекрасно вас понимаю.
Лорд Томас пожал плечами:
– Не уверен, что оседлая жизнь мне по душе. А женитьба… Брак привязывает человека к месту. А что, Брэдшоу, наши леди все так же прекрасны, как прежде? И так же сговорчивы? Откровенно говоря, я ужасно соскучился по английским красоткам.
– Увы, они обходятся еще дороже, – с улыбкой заметил лорд Броклхерст. – Вы собираетесь домой?
– В Уиллоуби? – Кент громко рассмеялся. – Думаю, что это был бы самый неразумный поступок в моей жизни.
Ведь обстоятельства моего отъезда… Полагаю, брату не очень-то приятно видеть человека, который когда-то носил его титул. К тому же я был обручен с его нынешней женой. Хотя, возможно, стоило бы взглянуть на герцога Риджуэя.
– Старые обиды забываются, – сказал лорд Броклхерст. – Особенно ссоры между родственниками. Может, он будет рад видеть вас.
– Возвращение блудного сына и жирный теленок? – усмехнулся лорд Томас. – Я действительно чертовски голоден. А что, ресторан Уайта на прежнем месте?
– С удовольствием оплачу там завтрак, – улыбнулся лорд Броклхерст.
– Неужели? – снова рассмеялся лорд Томас. – Герон-Хаус приносит хороший доход? Вспоминаю те времена, Брэдшоу, когда мы оба не имели ни гроша. Что ж, завтрак завтраком, а вечером, может быть, отправимся куда-нибудь развлечься?
Теперь позвольте моему слуге налить вам выпить, а я пока оденусь.
Сидя с бокалом в руке, лорд Броклхерст в задумчивости смотрел на дверь, за которой исчез лорд Томас.
* * *
Стоя рядом с супругой в большом холле, герцог Риджуэй приветствовал гостей, прибывших в Уиллоуби. Потом, расхаживая по салону, беседовал с некоторыми из них. Время от времени поглядывая на Сибиллу, он невольно улыбался – она весело смеялась и, казалось, была счастлива. «Что ж, она имеет право на счастье», – думал герцог.
* * *
– У вас здесь хорошая охота, Риджуэй? – спросил сэр Эмброуз Марвелл уже за чаем.
– Мой егерь говорит, что оленей стало гораздо больше.
– А рыбная ловля? – поинтересовался Морли Тредуэлл.
Герцог вздохнул. Теперь было ясно, кого Сибилла пригласила в качестве своих близких друзей. Впрочем, именно таких гостей и следовало ожидать. Таких как, например, сэр Филипп Шоу. Про него рассказывали, что он почти никогда не бывает у себя дома: постоянно переезжает от одной любовницы к другой. И еще о нем в шутку говорили: когда сэр Филипп приезжает в гости, не стоит выделять ему на ночь отдельную комнату – все равно он окажется в спальне одной из дам, как правило, у самой хозяйки.
И тут герцог вспомнил, что Сибилла уже успела пококетничать с сэром Филиппом, во всяком случае, прогуливалась с ним под руку. Где, черт побери, она успела с ним познакомиться? Может быть, когда гостила у сестры? Что ж, она ведь часто ездила в гости без него, и он не возражал…
Герцог снова вздохнул. Неужели ему и на сей раз придется изображать ревнивого мужа, отстаивающего свои супружеские права? Это не только скучно, но и унизительно. К тому же ему ужасно надоело играть роль тирана, совершенно лишенного чувства юмора. Временами ему даже начинало казаться, что он действительно тиран.
А может, скрыться, может, уйти отсюда под благовидным предлогом? Но куда? Уроки наверху, без сомнения, уже закончились. Герцог был доволен, что мисс Гамильтон играла сегодня рано утром, когда у него была возможность послушать ее. Открыв дверь между библиотекой и музыкальным салоном, он слушал музыку, сидя за письменным столом. И сел так, чтобы гувернантка видела его. Иначе она могла бы подумать, что он шпионит за ней.
Она и в самом деле обладала талантом. Ее музыка в отличие от того, что он сам когда-то умел, была живой и бередила душу. Но вместе с тем и успокаивала. Успокаивала даже лучше, чем верховые прогулки.
Герцог прекрасно понимал, что гувернантка испытывает к нему отвращение – он читал это в ее глазах! Но он ведь не добивается ее расположения, ему достаточно того, что она учит Памелу и очень неплохо играет.
– Адам, мой дорогой…
Герцог услышал низкий женский голос и тотчас же почувствовал соблазнительный аромат духов. Перед ним стояла леди Виктория Андервуд, вдова, которая во время прошлого сезона решила, что они близкие друзья и могут, общаясь, отбросить все условности. Леди Андервуд мило улыбалась и кокетливо хлопала своими искусно подкрашенными ресницами.
– Адам, какой у вас замечательный дом, – сказала она. – Почему вы раньше меня не приглашали?
Она подошла к герцогу почти вплотную. Было очевидно, что леди Андервуд не считала его шрам безобразным.
– Шрам делает вас самым привлекательным мужчиной из всех, которых я знаю, – сказала она ему в прошлом году на одном из приемов, однако ей так и не удалось заманить его к себе в постель.
Герцог не раз задавался вопросом: почему же он не поддался ей? Конечно, леди Андервуд не красавица, но все-таки довольно привлекательная женщина. И близость с ней дала бы гораздо больше чувственных наслаждений, чем с мисс Флер Гамильтон.
Но герцог не хотел об этом думать и старался забыть о том, что произошло у него с мисс Гамильтон. Она для него всего лишь гувернантка его дочери и прекрасно играет на фортепиано. К тому же нынешняя мисс Гамильтон – вовсе не та худая, бледная и бесчувственная проститутка, которой он месяц назад овладел в порыве страсти в номере дешевой гостиницы.
– Мне казалось, что вы не любите покидать Лондон, леди Андервуд, – с улыбкой ответил герцог.
– Для вас я Виктория, – сказала она, глядя на его губы. – Думаю, что приняла бы приглашение поехать даже на Гебриды, мой дорогой Адам, если бы знала, что вы находитесь там.
– Я никогда там не бывал. Для меня на Гебридских островах слишком холодно.
– Вот и чудесно! Значит, всегда можно забраться под одеяло, чтобы согреться. Разумеется, с кем-нибудь…
Герцог рассмеялся и поспешил закончить разговор под благовидным предлогом: сказал, что должен срочно поговорить с женой.
К счастью, никто надолго не задержался в гостиной. Многие из приглашенных приехали издалека и хотели воспользоваться возможностью отдохнуть в отведенных им комнатах.
Сибилла же, раскрасневшаяся, с блеском в глазах, удалилась на время в свои апартаменты.
Герцог вышел на террасу. Он подумал: не пошла ли Памела проведать своего щенка? И действительно услышал веселый детский смех. Спустившись с террасы, герцог направился к конюшням.
«Но там ли сейчас мисс Гамильтон? – думал он. – Или Памела, как и вчера, пошла туда в сопровождении слуги?»
Ведь трудно представить, чтобы Нэнни согласилась отправиться в конюшню из-за какого-то щенка.
Памела сидела на заборе и болтала ногами. А Флер, стоявшая внутри загона, щекотала живот щенка носком туфельки. Гувернантка беззаботно смеялась, и герцог, глядя на нее, вдруг понял, что она очень привлекательная женщина.
– Думаю, щенку это нравится, – сказала Флер.
– А кому это не понравилось бы, мисс, – усмехнулся Нэд Дрисколл, стоявший рядом. Заметив герцога, грум в смущении поклонился и направился к конюшне.
А Флер по-прежнему щекотала щенка носком туфельки, но улыбка на ее лице угасла.
– Папа… – Памела взглянула на отца. – А мама обещала позвать меня на чай. Нэнни одела меня, но мама никого за мной не прислала, а мисс Гамильтон не позволяет мне туда пойти.
Герцог вопросительно посмотрел на гувернантку.
– Ее светлость и не пришлет никого, – сказала Флер. – Я объяснила девочке, что все гости устали и ее светлость отложила все на следующий день. Поэтому мы и пришли сюда.
– Но мама же обещала… – захныкала девочка. – А мисс Гамильтон меня не отпускает. Вот Нэнни.., она разрешила бы мне пойти туда.
– Думаю, что не разрешила бы, – возразил герцог. – И мисс Гамильтон, вне всяких сомнений, права. Мама, конечно же, решила, что лучше пригласить тебя завтра, Памела. Я напомню ей.
– Вы все.., противные! – закричала девочка. – Противные… Мама сказала, что мне можно прийти. Я расскажу маме. что вы меня не пустили.
Девочка спрыгнула с забора загона и, подобрав подол юбки, бросилась к конюшне. Вскоре она скрылась за углом.
– Я сейчас ее догоню, – сказала Флер.
– Пусть бегает, – сказал герцог. – Ничего с ней не случится. Ей иногда нужно побыть одной и успокоиться.
Ворота загона были заперты, и Флер в ужасе подумала о том, что ей придется перелезать через забор. Герцог заметил, что гувернантка покраснела, увидев ворота. И все же, собравшись с духом, она осторожно подобрала юбки и поставила одну ногу на нижнюю перекладину. Затем, чуть помедлив, поставила другую… Герцог стоял держа руки за спиной: он уже знал, что мисс Гамильтон не примет его помощи.
Но все-таки помочь пришлось. Когда Флер перекинула ногу через верхнюю перекладину, ее юбки за что-то зацепились. Герцог тотчас же шагнул к ограде и, подхватив гувернантку, помог ей спуститься.
Флер в ужасе вскрикнула. Едва лишь ее ноги коснулись земли, она отпрянула от ограды и прикрыла ладонью глаза.
Несколько мгновений она стояла не шелохнувшись. Наконец вздохнула и, опустив руку, взглянула на герцога. Потом вдруг наклонилась и подхватила на руки щенка, выбежавшего из-под нижней перекладины загона.
– Я отнесу его в конюшню, – сказала она.
– Да, конечно, – кивнул герцог.
Прижав щенка к груди. Флер быстро зашагала к конюшне. Герцог смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом.
Потом в задумчивости побрел в сторону лома
Глава 8
На следующий день гости гуляли по парку. Все готовилось к грандиозному балу под открытым небом. Бал должен был начаться вечером, но уже утром стало ясно, что откладывать на другой день его не придется: погода стояла сухая и теплая.
Слуги хлопотали с раннего утра, выполняя различные поручения гостей; кроме того, они украшали лужайку вокруг озера и готовили прохладительные напитки.
Леди Памела с восторгом наблюдала за всеми приготовлениями; девочка была уверена, что мама позволит ей посмотреть на леди в вечерних туалетах. Но Флер сомневалась в том, что герцогиня вспомнит о дочери, – в этот день она ни разу не пришла проведать Памелу и, похоже, на время забыла о ней.
Еще утром Флер решила, что девочка не должна скучать, когда все вокруг веселятся. После недолгих утренних занятий она повела свою ученицу в парк, на то место, которое они облюбовали несколько дней назад, когда собирались рисовать павильон. Теперь на острове трудились слуги и работники, занятые приготовлениями к балу.
– О.., фонарики! – с восхищением воскликнула девочка, глядя на цветные фонари – их развешивали на деревьях вокруг озера, на острове, а также вдоль аллеи, ведущей к дому. – Ночью это будет волшебное зрелище, правда, мисс Гамильтон?
Музыканты уже приехали и отдыхали в доме, в одной из комнат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31