– Человек, о котором я говорю, служил у лорда Броклхерста из Герон-Хауса, – объяснил герцог. – Насколько я знаю, его отец здесь был когда-то мясником.
Жена викария кивнула.
– Это, наверное, мистер Морис Хобсон, сэр. Теперь он живет на холме. – Она указала на восток. – Красный кирпичный дом, сэр, с розами перед ним.
– – Очень странно, – сказала Флер, когда они уходили, а жена викария, провожая их, стояла на пороге своего дома и смотрела им вслед. – Молли была уверена, что Хобсон, который в тот вечер был в библиотеке, из Роксфорда. И его отец здесь живет. Но Хобсона здесь не хоронили… Я должна побеседовать с мистером Хобсоном. Сейчас не слишком поздно для этого?
– Боюсь, что так, – ответил он. – Мы остановимся в гостинице на ночь, а утром я схожу к мистеру Хобсону. Флер, мне кажется, что вам не следует встречаться с ним.
– Но мне это нужно.
– И тем не менее я это сделаю сам, – сказал герцог, помогая Флер сесть в экипаж. – И на сегодняшнюю ночь вы – мисс Кент, моя сестра.
– Благодарю вас. Но что все это значит? Мэтью не позволил Дэниелу похоронить Хобсона, потому что хотел отвезти его тело домой. Но, как оказалось, в родной деревне нет его могилы.
– Я уверен, что всему этому можно найти какое-то объяснение, – сказал он, снова беря ее за руку. – Завтра я все это выясню. Вы голодны? И не говорите, что нет, потому что я ненавижу есть в одиночку.
– Немного, – призналась она, едва заметно улыбнувшись. – Только совсем немного. Но меня беспокоит, что мы так ничего и не добьемся. И этому делу не будет конца!
– Завтра, – ответил он. – А сегодня вы будете сидеть и смотреть, как я ем, да и сами немного перекусите, рассказывая мне о своем раннем детстве. Я уже развлекал вас сегодня. Теперь ваша очередь.
– Мне нечего рассказывать, – ответила она. – Мои родители умерли, когда мне было всего восемь лет. И я не могу вспомнить ничего примечательного.
– Держу пари, что это не так… Ну вот мы и приехали.
Надеюсь, в этой гостинице больше удобств, чем в вашей деревенской. И еда получше.
Им отвели две небольшие соседние комнаты. Весьма скромные, но при них имелась маленькая гостиная, которую герцог тоже снял на этот вечер. В таверне сидело не менее дюжины мужчин.
Флер подумала, что будет чувствовать себя неловко. Им придется спать в соседних комнатах деревенской гостиницы.
Вместе они провели целый день, почти все время держались за руки. И когда она проснулась в карете, голова ее лежала на плече герцога.
Она осторожно подняла голову, думая, что он спит, но Риджуэй не спал, а смотрел в окно. Ее рука все еще покоилась в его руке. Он повернул голову и улыбнулся ей, а она – ему, но вовсе не так смущенно, как сама ожидала.
Казалось, что едва они покинули Герон-Хаус, как весь мир с его условностями остался позади. Не сговариваясь, щи решили прожить эти два дня так, словно они были последними в их жизни.
Да так оно и было на самом деле. Завтра вечером они вернутся в Герон-Хаус. Утром он уедет, и они больше не увидятся и никогда ничего не услышат друг о друге.
Два дня – очень маленький срок.
Нет, между ними не должно быть ни отчужденности, ни натянутости. У них оставался только этот вечер и следующий день.
Они долго просидели за обедом. И Флер постепенно поняла, что он был совершенно прав: когда она начала рассказывать о детстве, то вспомнила о давно забытых случаях и переживаниях.
– Наверное, – сказала она в заключение, – я была счастлива все эти восемь лет. Многим детям не выпадает даже такой короткий отрезок времени, когда они живут окруженные любовью и заботой. Я привыкла думать, что вытянула в жизни тяжкий жребий. Но и мне есть что вспомнить о своем детстве.
– Флер, – сказал он, с улыбкой глядя на нее своими темными повлажневшими глазами, – у вас действительно нелегкая судьба. Но вы – сильная женщина, способная выстоять. Я уверен, что в один прекрасный день вы встретите свое счастье, о котором не решались даже мечтать.
Флер рассказала ему о том, как задумала устроить свою жизнь, чем заняться.
– Детям, о которых вы говорите, просто повезло, – сказал он. – Я знаю, что вы – хорошая учительница и любите детей, Флер. И мне кажется, что мисс Бут такая же. А как насчет преподобного Дэниела Бута?
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила она.
– Вы же хотели выйти за него замуж. Разве вы не любили его?
– Полагаю, да. Он был добр ко мне в те времена, когда мне так не хватало доброты. И к тому же он красивый мужчина.
– А теперь вы его не любите?
– Мне кажется, он слишком хорош для меня. Он прекрасно понимает разницу между добром и злом и твердо, несмотря ни на что, отстаивает то, во что верит. А у меня так много недостатков. Я не смогу быть хорошей женой для священника.
– Делал ли он вам снова предложение?
– Да. Но я отказала ему. Я рассказала ему все. Только не назвала вашего имени.
– Так, значит, вы все ему рассказали? И он не повторил своего предложения?
– Но я ведь уже отказалась сама.
– Он не любит вас. Он вас просто не достоин. На его месте я бился бы до конца своих дней, чтобы заставить вас изменить свое решение. И еще больше уважал бы вас за вашу смелость и искренность.
Она положила ложечку на блюдце.
– Священник – и не достоин шлюхи? Мы что, живем в перевернутом вверх дном мире?
– Он что, вас так и назвал?!.
– Да, он употребил именно это слово. – Она убрала руки со стола и сложила их на коленях. – Но это святая правда, разве не так?
– Хорошо, что он за тридцать миль отсюда, – сказал герцог. – Не то я бы поправил кое-что на его лице. – Он встал из-за стола, отбросив салфетку. – Я готов убить его, этого лицемерного святошу.
– Но верьте, он произнес это слово скорее с отвращением и болью, нежели с осуждением.
Он наклонился над ней, опершись одной рукой на стол.
– Флер, не разрешайте никому приклеивать вам этот ярлык. Обещайте мне это.
– Я примирилась с тем, что сделала тогда единственное, что могла, – ответила она, глядя ему в глаза. – Но все это в прошлом. Как и ваши раны, все это навсегда останется со мной и будет влиять на мою судьбу. Но я не позволю этому разрушить мою жизнь.
– Я готов получить вдвое больше шрамов, если бы мог залечить ваши раны. Флер, – произнес он горячо и искренно.
– Не надо, – возразила она, дотронувшись рукой до шрама на его лице. – Не надо, пожалуйста. В том, что случилось, нет вашей вины. Совсем нет. Полагаю, все, что происходит в жизни, имеет свою цель. Мы только становимся сильнее, потому что не даем житейским бурям сломить нас.
– Флер, – он прижал ее руку к своей щеке. – Но разве в этом есть смысл? В том, что начиная с завтрашнего дня мы больше никогда не увидим друг друга?
Она прикусила нижнюю губу.
А он выпрямился и отпустил ее руку.
– Я хочу пройтись, – сказал он. – Но сначала я провожу вас в вашу комнату. Это был трудный и полный событий день. А завтра мы узнаем все, что хотели. Обещаю вам.
Она прошла впереди него к своей комнате, повернула ключ в дверном замке и взглянула на герцога, который стоял чуть поодаль от нее.
– Доброй ночи, Флер, – сказал он.
– Доброй ночи, ваша светлость.
– Адам, – поправил он ее. – Скажите так, я хочу слышать это от вас.
– Адам, – прошептала она. – Доброй ночи, Адам.
* * *
Герцог Риджуэй в задумчивости спускался с холма. Неужели лорд Броклхерст питал страсть к ней? Наверное, так и было, если уж он прибег к столь необычным мерам, чтобы подчинить ее себе. Он старался завлечь ее в свои сети, отлично зная, что не только не нравится ей, но что она даже не уважает его и никогда в жизни не полюбит. Он вел себя по меньшей мере странно.
В этом Броклхерсте есть что-то не совсем нормальное.
Иного объяснения не придумаешь.
Флер находилась в снятой им гостиной, где он оставил ее после раннего завтрака. Герцог не без труда сумел убедить ее, что лучше именно ему сходить в дом мистера Хобсона.
– Ну? – спросила она герцога, напряженно вглядываясь в его лицо.
– Похоже, что похороны состоялись в Таунтоне, – пояснил он. – Это в двадцати милях отсюда и в сорока от Герон-Хауса. Мистер Хобсон был там и видел могилу. Там уже поставили надгробный камень.
Она удивленно посмотрела на него:
– В Таунтоне? Но почему там?
– Похоже, что Хобсон был убит где-то поблизости, когда они с Броклхерстом возвращались из Лондона. Броклхерст похоронил его там, а затем уж сообщил о его смерти родным.
Флер смотрела на него во все глаза.
– Я не понимаю. Он же умер в Герон-Хаусе.
– Конечно, – согласился герцог.
– И там его не похоронили только потому, что его семья находится здесь. Я ничего не понимаю…
– Мы поедем в Таунтон и своими глазами увидим все, – сказал герцог, – Вы готовы ехать?
– Да, – ответила она коротко, подозревая, что он что-то скрывает от нее. Во всяком случае, не хочет делиться своими подозрениями.
Через пятнадцать минут они уже были в дороге.
– Все это лишено смысла. Таунтон даже не на прямом пути в Роксфорд.
Она взяла его за руку, как ему показалось, машинально.
Он положил ее руку на свое бедро.
– Расслабьтесь и наслаждайтесь поездкой. Мы зададим наши вопросы, когда доберемся до места.
– Но мы не успеем сегодня вернуться домой, – сказала она. – И ваш отъезд придется отложить на день.
– Да, – сказал он, потом поднес ее руку к губам и снова положил к себе на бедро, заглянув ей в глаза.
– Мне очень жаль, – сказала она.
– А мне – нет.
Она закусила нижнюю губу.
– О чем же нам сегодня поговорить? – спросил он. – О школе? Расскажите мне о ней. Это было не очень счастливое время, не так ли?
– О да, в некотором роде. Там я научилась любить книги и музыку даже больше, чем любила раньше. Мне нравилось мечтать, и это расширяло мои представления о жизни.
– Мечты, – согласился он, – позволяют увидеть безотрадную жизнь в более ярком свете.
И они улыбнулись друг другу.
* * *
Таунтон оказался уж совсем маленькой деревней. Только церковь, несколько домов, одна лавчонка и таверна. Его светлость указал на более или менее приличную почтовую гостиницу, стоявшую на дороге.
– Там мы остановимся на ночь, – сказал он.
Флер, казалось, это было безразлично. Главное – они вместе. Ее сердце сильно забилось.
На этот раз они нашли ее – ту самую могилу. На могильном камне красовалась надпись: «Джон Хобсон, возлюбленный сын Джона и Марты Хобсон. 1791-1822. Да упокоится в мире прах его».
Боже, о Боже! Флер замерла. Это она убила его. Хобсону был всего тридцать один год. И он был чьим-то любимым сыном. Марта Хобсон родила его. Джон Хобсон, в честь которого назвали сына, воспитывал его. Родители, наверное, испытывали чувство гордости, когда их сын стал слугой лорда Броклхерста в Герон-Хаусе. Они хвалились этим перед своими односельчанами. И вот теперь он лежит здесь, мертвый и холодный, под землей.
Она убила его…
– О Боже! – сказала Флер, опускаясь на колени и дотрагиваясь до холодного могильного камня.
– Флер, – герцог легонько тронул ее за плечо, – я на минутку схожу к викарию. Скоро вернусь.
Но она не слышала его. Хобсон, этот сильный и красивый мужчина, лежал здесь, в земле. И это она убила его.
Она не помнила, как долго простояла на коленях. И вот наконец две сильные руки взяли ее за плечи и помогли подняться на ноги.
– Я отвезу вас обратно в гостиницу, – сказал Адам. – Вы там отдохнете.
Они снова оказались в экипаже, но она даже не помнила, как очутилась там.
– Я не представляла, что это будет так трудно, – сказала Флер. – Поначалу я даже не думала об этом. Больше беспокоилась о самой себе. У меня почти не было ночных кошмаров. Временами мне даже казалось, что Хобсон заслужил то, что с ним произошло, хотя было и жаль его. Но в последнюю неделю я поняла: мне надо приехать сюда и самой увидеть место его последнего упокоения… И вот теперь я это сделала.
Она закрыла лицо руками.
– Вам надо прилечь и немного отдохнуть. – Герцог обнял ее, затем одной рукой развязал ленты ее шляпки и отвел их в сторону. Положив ее голову к себе на плечо, он перебирал пальцами ее волосы, пытаясь успокоить ее.
– Я ведь не собиралась убивать его, – прошептала она едва слышно.
Риджуэй заказал для них две комнаты в почтовой гостинице, которые оказались просторнее и лучше обставлены, чем те, которые они занимали накануне. Между комнатами также имелась отдельная гостиная.
– Я прошу вас прилечь на часок, – сказал он, проводив ее в одну из спален. Потом, не отпуская рук Флер, посадил ее на кровать. – Мы сегодня будем обедать позже. А пока я советую вам поспать.
Она подчинилась и откинулась на подушки. Он снял с нее туфли. Девушка, казалось, пребывала в каком-то оцепенении и никак не могла вернуться к реальности.
– Вам, очевидно, надо снять и платье, как только я выйду.
– Да.
– Мне надо кое-куда сходить, – сказал он. – Я скоро вернусь.
– Да, – покорно ответила она.
Ее даже не интересовало, к кому он собирается пойти в этом незнакомом месте, ей не показалось это странным. Она закрыла глаза и почувствовала, что его губы коснулись ее губ, прежде чем он вышел из комнаты.
Надо заснуть, думала Флер… Потом ей показалось, что она долго пробыла в забытьи, а он уже снова стоял над ней, как было в тот момент, когда она закрывала глаза. В комнате горела свеча, и за окнами было совсем темно.
– А я-то думал, что вы уже пообедали и отослали мою остывшую еду обратно. Вы спали все это время?
Она с удивлением посмотрела на него. Его темные глаза блестели. Очнувшись окончательно, она поняла, что лежит в постели гостиницы одетая, а возле нее стоит герцог Риджуэй.
– У меня для вас хорошие новости, – сказал он. – Вы не убивали Хобсона. Ни намеренно, ни случайно, ни как-нибудь еще. Этот человек жив и обретается где-то в полном благополучии. А в его карманах позвякивают денежки, полученные им от Броклхерста.
Она смотрела на него, ничего не понимая, как во сне.
– А похоронен здесь на кладбище, – пояснил он, – гроб, набитый камнями. И наш приятель вовсе не придавлен этим надгробным камнем, Флер. Вы совсем, совсем свободны, любовь моя, свободны и от петли, и от угрызений совести.
Глава 24
Они обедали очень поздно. Герцог не предполагал, что будет так долго отсутствовать, и Флер не думала, что так крепко заснет.
– Я никак не ожидал, что узнаю все так быстро, – сказал герцог, когда они сели за стол в своей отдельной гостиной. – А рвение сэра Квентина Дайда, здешнего старосты, оказалось просто удивительным. Он готов был, казалось, перекопать все кладбище в одиночку и голыми руками, если бы под рукой не оказались слуги и я не указал бы ему нужную могилу.
– Но как вы догадались? Я не могу понять…
Это был вопрос, который Флер не раз задавала себе сегодня.
– А почему кому-то не захотелось хоронить человека там, где он умер и где его знали, или в том городке, где живет его семья? У вашего кузена не было выбора, и он решил якобы похоронить тело в таком месте, где покойника никто не знал.
– Потому что кто-то мог захотеть взглянуть на него?
– Разумеется, и семья, и кто-то из Герон-Хауса, друзья Хобсона, жившие по соседству. Ваш кузен не мог рисковать.
Но он не сумел как следует запутать следы и рассказывал разным людям всякие истории, которые противоречили одна другой. Мне кажется, он не рассчитывал на то, что кто-то займется тщательным расследованием этого дела. Ешьте же, Флер.
Флер невидящим взглядом посмотрела на свою тарелку.
– Как я могу есть?
– Ножом и вилкой, – ответил он. – Ну, и как вы себя чувствуете теперь, освободившись от обвинений?
– Но куда делся Хобсон? – недоумевала она. – И почему скрыл от своей семьи, что остался жив?
– Несомненно, ради денег. Мне кажется, теперь он где-нибудь на континенте.
– А зачем это понадобилось Мэтью? – Она нахмурилась. – Это дьявольский заговор. И все это для того, чтобы меня повесили? Неужели он так ненавидит меня?
– Вы сами знаете ответ на этот вопрос. Дело не в его желании повесить вас. Он хотел, чтобы вы были в его власти на всю оставшуюся жизнь. Он просто одержим страстью к вам, Флер.
– Но он никогда мне не нравился! Как он мог желать меня, хорошо зная об этом? Яснее ясного, что я его возненавижу за такое коварство.
– Для некоторых вполне достаточно иметь власть над другим. Иногда им даже нравится, что их ненавидят. Не знаю, относится ли ваш кузен к такого сорта людям. Я не сказал бы этого, если судить по нашей встрече в Уиллоуби. Он не производит впечатления демонического мужчины. Но вот его действия подтверждают обратное.
– Я просто не могу представить себе, как он вернется и будет жить рядом со мной, – сказала она.
– Флер! – Он прикоснулся к ее руке. – Неужели вы на самом деле думаете, что это возможно? Сэр Квентин в этот момент мечет громы и молнии. Ваш кузен нажил себе большую неприятность, уверяю вас. Думаю, что теперь он не скоро сможет вернуться домой.
– О! – сказала она, снова посмотрев в свою тарелку. – Я что-то совсем не голодна.
Он встал и звонком вызвал официанта убрать посуду.
Они замолчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31