– Добры, – хрипло усмехнулся граф, беря с блюда маленький сандвич. – Это не доброта – быть свидетелем великого и отдавать ему дань уважения, мисс Аллард. Жаль, что мы не в Лондоне. Я бы пригласил весь высший свет провести вечер в моем доме и попросил бы вас спеть. Я не прославленный покровитель искусств, но мне и не нужно им быть. Ваш талант сказал бы сам за себя, и карьера певицы была бы вам обеспечена. Я в этом убежден. Вы могли бы путешествовать по всему миру и везде покорять слушателей.
Облизнув губы, Фрэнсис сосредоточилась на чашке чая, которую держала в руках.
– Но мы не в Лондоне, сэр, и мисс Аллард, очевидно, полностью удовлетворена своей жизнью. Разве я не прав, сударыня? – произнес виконт Синклер резким тоном и, изогнув одну бровь, пристально посмотрел на нее.
Подняв на него взгляд, Фрэнсис отметила, что он очень похож на своего дедушку. У него было такое же лицо с квадратным подбородком, только у графа оно с возрастом стало немного дряблым и приобрело мягкую доброжелательность, тогда как у виконта выражало высокомерие, упрямство и даже суровость.
– Я люблю петь для собственного удовольствия и для удовольствия других, но я не жажду славы. Тот, кто работает учителем, конечно, обязан своим местом работодателю, родителям своих учеников и самим ученикам, но тем не менее он обладает огромной профессиональной независимостью. Я не уверена, что то же самое можно сказать о певце, как и вообще о любом другом творческом человеке. Ему был бы необходим импресарио, для которого певец будет не более чем рыночным товаром. Самым важным были бы деньги, слава, умение представить его нужным людям и... В общем, я уверена, что при таких обстоятельствах было бы трудно полагаться на чью-то честность и сохранять собственное представление об искусстве. – Фрэнсис говорила, опираясь на свой горький опыт.
Оба мужчины внимательно смотрели на нее, и в каждой черточке виконта Синклера проглядывала насмешка, а его рука, как заметила Фрэнсис, играла с краем тарелки – та сильная, умелая рука, которая колола дрова, чистила картошку, лепила снеговика, лежала у нее на талии, когда они вальсировали, и ласкала ее тело...
Он назвал ее чопорной, и было глупо обижаться на такое определение – она действительно была чопорной, и здесь нечего стыдиться. Фрэнсис специально старалась стать такой.
Мисс Маршалл встала, чтобы предложить всем оладьи.
– Но разумеется, это не так, мисс Аллард, если импресарио разделяет взгляды исполнителя. А ваша семья? Неужели она никогда не советовала вам стать певицей? Кто ваши родители, если позволите мне спросить? Я никогда не слышал ни о каких Аллардах.
– Мой отец был французом. Он бежал от террора, когда я была еще младенцем, и привез меня в Англию. Моей матери уже не было в живых. Он умер пять лет назад.
– Очень грустно это слышать, – отозвался граф. – Вы, должно быть, были совсем юной, когда остались одна. У вас есть здесь, в Англии, какие-нибудь родственники?
– Только две мои двоюродные бабушки всегда поддерживали со мной отношения, – ответила Фрэнсис. – Это сестры моей бабушки, дочери покойного барона Клифтона.
– О, Уинфорд-Грейндж? – Граф поднял брови. – И одна из этих леди миссис Мелфорд, не так ли? Когда-то она была ближайшей подругой моей покойной жены. Они вместе впервые выехали в свет. Уинфорд-Грейндж не дальше двадцати миль от моего дома в Барклай-Корте. Оба имения в Сомерсете.
Это, конечно, объясняет, почему Фрэнсис и Лусиус Маршалл после Рождества ехали по одной и той же дороге. Фрэнсис не взглянула на виконта, и он ничего не сказал.
– Я уже несколько лет не виделся с миссис Мелфорд, – продолжал говорить граф, – но я удивлен, что нынешний Клифтон не помог вам сделать карьеру певицы.
– На самом деле, милорд, он доводится мне очень дальним родственником, – объяснила Фрэнсис. Она даже не виделась с ним на прошлое Рождество.
– Понимаю, – согласился граф. – Но я, наверное, смущаю вас всеми этими разговорами о вашей семье и о вашем таланте. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Идея школы для девочек очень интересна, хотя большинство людей постарались бы убедить нас, что женщинам образование ни к чему или что требования к образованию маленьких девочек лучше всего могут удовлетворить частные гувернантки. Полагаю, вы не согласитесь ни с одним из мнений? – Его глаза блеснули из-под белых бровей.
Он сменил тему и удачно выбрал ту, которая, несомненно, могла найти у Фрэнсис отклик. Так и случилось, и они живо перешли к обсуждению достоинств того, чтобы девочки получали образование вне дома и чтобы они изучали такие предметы, как математика и история. Мисс Маршалл с удовольствием приняла участие в разговоре и сказала Фрэнсис, что всегда мечтала посещать школу, однако вместо этого осталась дома, так как ей досталась в наследство от сестер их гувернантка.
– Я не хочу сказать, что получила плохое образование, мисс Аллард, но я думаю, что было бы просто замечательно брать у вас уроки игры на фортепьяно и петь в одном из ваших хоров. Девочкам в вашей школе очень повезло.
Фрэнсис явственно ощутила, как усмехнулся сидевший в кресле виконт Синклер, хотя не смотрела в его сторону, а он почти не участвовал в разговоре.
– О, спасибо вам, – улыбнулась Фрэнсис девушке, – но им повезло и с другими учителями тоже. У мисс Мартин правило выбирать только лучших. Хотя я, говоря так, наверное, нахваливаю саму себя.
– Мне бы хотелось там учиться и иметь подруг среди девочек своего возраста, – сказала мисс Маршалл.
Постепенно разговор снова вернулся к музыке, но больше не касался персонально Фрэнсис. Они обсуждали любимых композиторов, любимые музыкальные отрывки и любимые сольные инструменты. Граф рассказал им о выступлениях знаменитых музыкантов, которых он слушал много лет назад в Вене, Париже и Риме.
– В мои дни континент был еще открыт для молодых денди, получавших образование в Италии, Франции и Швейцарии, – сказал граф. – Ах, мисс Аллард, тогда мы хорошо проводили время. Лусиус лишен такой возможности, как до него был лишен ее и его отец. Франция и особенно Наполеон Бонапарт за многое должны ответить.
– Мисс Аллард, вам следует завести разговор на эту тему с моим дедушкой, когда у вас в запасе будет часа два-три, – сказал виконт Синклер.
Хотя в этих слова звучала насмешка, Фрэнсис показалось, что они были произнесены с нежностью. Возможно, виконт все же был способен на какие-то чувства.
Похоже, прошлым вечером Энн была права. Сегодня Фрэнсис отправила на покой несколько призраков. Сегодня она познакомилась с другой стороной характера виконта Синклера – надменной, насмешливой, еще менее приятной, чем та, с которой она столкнулась, когда в первый раз встретилась с ним, и о которой совершенно забыла в следующие два дня. И очень хорошо, что ей напомнили, от чего именно она избавилась.
С ним она не смогла бы быть счастлива, хотя он все же был человеком, который приехал в Бат, чтобы ухаживать за дедушкой, и привез с собой младшую сестру.
Однако время пролетело незаметно, и настала пора возвращаться в школу.
Граф и мисс Маршалл поднялись вслед за Фрэнсис.
– Вы оказали нам честь и доставили удовольствие, мисс Аллард, – сказал граф и снова поднес к губам ее руку. – Очень надеюсь, что до смерти у меня еще будет возможность послушать, как вы поете. На самом деле это мое самое большое желание.
– Благодарю вас. Вы очень добры. – Фрэнсис благодарно улыбнулась графу.
– Это было истинное удовольствие. – Мисс Маршалл на прощание обняла ее, по молодости не в силах скрыть переполнявших ее чувств.
– И для меня тоже. – Фрэнсис тепло улыбнулась девушке. – Хозяйка принимала меня по-королевски. Спасибо вам за такое отношение.
Девушка порывисто обернулась к брату в тот самый момент, когда Фрэнсис собралась выйти из комнаты впереди него.
– Лус, – сказала она, – ты говорил, что для того, чтобы мне разрешили через три дня пойти с тобой и дедушкой на вечер в Зал торжеств, нужно пригласить леди постарше, которая сопровождала бы меня. Мы можем пригласить мисс Аллард. О, прошу тебя, можно?
Фрэнсис в замешательстве взглянула на девушку, которая, прижав руки к груди, полными мольбы глазами смотрела на брата.
– Постарше? – Виконт Синклер поднял одну бровь. Какая чудовищная бестактность со стороны сестры сказать так в присутствии Фрэнсис!
– Ну да, – ответила Эйми. – Лус, я же сказала не «старую», а «постарше». И она учительница.
– Замечательное предложение, Эйми, – поддержал ее граф. – Жаль, что я сам не додумался. Мисс Аллард, вы окажете нам честь? Хотя вы живете в Бате и посещение одного из вечеров, возможно, не доставит вам такого уж большого удовольствия.
– О, я не была еще ни на одном, – призналась Фрэнсис.
– Как? Никогда? Тогда прошу вас согласиться посетить этот и быть нашим почетным гостем, – сказал граф.
Фрэнсис в ужасе почувствовала рядом с собой безмолвную фигуру виконта Синклера и, впившись зубами в нижнюю губу, повернулась и взглянула на Лусиуса. Как она могла отказаться без того, чтобы обидеть мисс Маршалл, которая, очевидно, отчаянно желала получить разрешение посетить вечер еще до своего официального выезда?
– Надеюсь, вы согласитесь, – сухо сказал он. – Мы все были бы вам признательны.
Хуже всего было то, что Фрэнсис всегда думала, как замечательно было бы танцевать в Зале торжеств, который она видела, когда однажды водила группу девочек осматривать достопримечательности. Когда-то она посещала балы в Лондоне и всегда получала от них огромное удовольствие.
Но разве она могла пойти на этот вечер?
И разве она могла не пойти? Теперь она получила приглашение от всех троих.
– Благодарю вас, – ответила Фрэнсис. – Это было бы чудесно.
Мисс Маршалл захлопала в ладоши, граф поклонился, а виконт Синклер, не произнеся больше ни слова, проводил Фрэнсис из комнаты, так крепко прижав руку сзади к ее талии, что, казалось, она прожжет там дыру.
Обратную дорогу до школы они ехали в экипаже, сидя рядом, но не обменялись ни словом. Один раз Фрэнсис чуть было не спросила его, действительно ли он хочет, чтобы она посетила вечер, но он, безусловно, не хотел, как и она сама. Она даже подумала спросить, хочет ли он, чтобы она отправила с ним свой отказ. Но почему она должна это делать? Ее должным образом пригласили, даже если мисс Маршалл сделала приглашение импульсивно, предварительно не посоветовавшись с братом.
А кроме того, если Лусиус был против или если хотел, чтобы Фрэнсис изменила свое намерение, у него был язык, как и у нее самой, так что пусть он заговорит первый.
Но все же Фрэнсис чувствовала, что ее сердце очень хрупкое и ему не пойдет на пользу, если она еще раз встретится с Лусиусом Маршаллом. Кроме того, она не сомневалась, что даже после сегодняшнего вечера предстоящей ночью несколько часов будет мучиться без сна. Святые небеса, и с этим замкнутым человеком она когда-то предавалась страсти! С поразительной ясностью Фрэнсис могла вспомнить все мельчайшие подробности той ночи и их мучительного расставания на следующий день.
Ровно в половине шестого экипаж остановился у школы. Питере открыл дверцу и опустил ступеньки, а виконт Синклер вышел, помог Фрэнсис спуститься на тротуар и проводил ее до дверей школы, которые Кибл уже держал открытыми.
– Вечером через три дня я приеду, чтобы проводить вас в Зал торжеств, – сказал виконт Синклер.
– Да, благодарю вас, – ответила Фрэнсис.
– Возможно, мы снова будем танцевать вместе, мисс Аллард.
– Да. – Фрэнсис показалось, что он заглянул ей в глаза, и она, повернувшись, быстро вошла в дом и поднялась к себе в комнату, надеясь, что будет в состоянии настолько собрать разбежавшиеся мысли, чтобы до обеда проверить несколько сочинений.
«Я приеду, чтобы проводить вас...» «Возможно, мы снова будем танцевать вместе...»
Глава 12
Отпустив своего камердинера, Лусиус еще несколько минут хмуро смотрел на свое отражение в зеркале. Он всегда старался выглядеть как можно лучше, ведь, помимо всего прочего, звание джентльмена обязывало быть модно и безупречно одетым. И все же почему он заставил беднягу Джеффриса сменить три модно завязанных шейных платка, прежде чем удовлетвориться четвертым?
Неужели он превращается в какого-то франта?
Господи, он же собирался на вечер в Бате, а не на бал в Карлтон-Хаусе! Ему повезет, если там окажется дюжина людей моложе сорока лет, и весьма вероятно, что весь вечер в зале будет стоять храп. Но как бы то ни было, Лусиус больше обычного занимался своей внешностью.
Ему с трудом верилось, что он, Лусиус Маршалл, виконт Синклер, на самом деле собирается посетить такое скучное мероприятие. Даже в Лондоне он редко посещал балы или рауты, хотя нынешней весной ему, безусловно, это предстоит, так что этот вечер он мог считать своеобразной подготовкой к тому, что его ожидало впереди.
Недовольно скривившись, Лусиус отвернулся от зеркала.
Спустившись по лестнице, он увидел, что Эйми, уже одетая, расхаживает взад-вперед по гостиной, хотя до того, как ей и дедушке предстояло перейти через улицу к Залу торжеств, оставалось еще полчаса, но она весь день пребывала в лихорадочном возбуждении и не могла ничем заняться.
– Что ж, сегодня вечером ты выглядишь великолепно, – сказал Лусиус, критически оглядев ее с головы до ног. Лусиус похвалил ее бледно-голубое муслиновое платье – которое сам же помог ей выбрать два дня назад – и прическу с искусно завитыми и аккуратно уложенными волосами. У ее горничной хватило разума не стараться сделать ее на вид старше, чем она есть. Эйми хотя и не обладала ростом и изяществом Кэролайн или ямочками на щеках и натуральными кудрями Эмили, но, по мнению Лусиуса, могла стать самой хорошенькой из всех сестер. Маргарет, конечно, в свое время была красавицей и даже сейчас, когда ей было уже за тридцать и она была матерью троих детей, все еще оставалась красивой.
– Правда? – С блеском в глазах Эйми, покраснев, взглянула на брата.
– Правда, великолепно. Если сегодня вечером на тебя набросятся все джентльмены, мне придется разгонять их своим моноклем.
– О, Лус! – явно довольная, рассмеялась Эйми. – Надеюсь, ты не будешь с таким суровым видом стоять рядом со мной, иначе ни у кого не хватит мужества пригласить меня на танец. Но ты тоже выглядишь изумительно.
– Благодарю вас, сударыня. – Лусиус шутливо поклонился сестре. – Эйми, ты сможешь идти медленно, когда выйдешь из дома с дедушкой? Ты сможешь не нестись галопом от возбуждения, чтобы ему не пришлось бежать за тобой?
– Конечно, смогу. – Она мгновенно взяла себя в руки. – Мне кажется, воды действительно пошли ему на пользу. А как по-твоему, Лус? Последнее время он выглядит гораздо лучше.
– Да, так и есть, – согласился с ней Лусиус, хотя они оба понимали, что дедушка уже никогда не будет чувствовать себя по-настоящему хорошо.
– Просто не могу дождаться, когда настанет время идти, – сказала Эйми, прижав руки к груди, – и когда снова увижу мисс Аллард. Она такая милая и обращается со мной как со взрослой. И она симпатичная, хотя и одевается не по последней моде. Меня просто восхищают ее темные волосы и темные глаза. Ох, ну когда же дедушка будет готов?
– Он будет готов точно к тому времени, как сказал, – ответил ей Лусиус и подошел к окну. – Ты же знаешь, что он всегда пунктуален. И если я должен быть пунктуальным, то мне пора отправляться. Я вижу, Питере уже подал экипаж.
Через пару минут Лусиус уже снова был на пути в школу мисс Мартин.
В это утро пришли письма от его матери и Кэролайн. Самой важной новостью, которую они обе жаждали сообщить, было то, что к открытию сезона в город прибыл маркиз Годсуорти с лордом и леди Балдерстон – и, разумеется, с Порцией. Мать Лусиуса вместе с Кэролайн и Эмили нанесла визит обеим дамам и теперь сообщала Лусиусу, что мисс Хант выглядит замечательно и что леди Балдерстон спрашивала о нем и выразила надежду увидеть его в ближайшее время.
Порция Хант всегда выглядела замечательно, так что это не было новостью. Лусиус не помнил, чтобы хоть раз видел ее с растрепанными волосами – даже когда она была ребенком.
Экипаж остановился у дверей школы, и Лусиус спрыгнул на тротуар, чувствуя себя так, словно собирается совершить что-то запретное – он собирался сопровождать на бал другую женщину.
Когда в ответ на его стук портье открыл дверь, глазам Лусиуса предстала странная картина. Фрэнсис Аллард стояла посреди холла в муслиновом платье серо-стального цвета с серебристой шелковой лентой под грудью и двумя рядами таких же шелковых лент по подолу. Возле нее на коленях стояла другая леди с иголкой и ниткой в руке и пришивала часть ленты, которая, очевидно, оторвалась от платья. Третья леди наклонилась ко второй, держа на открытой ладони несколько булавок, а мисс Мартин расправляла серебристую шаль, накинутую на плечи Фрэнсис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34