Валландеру показалось, что Стуре Бьорклунд насторожился.
– О чем?
– Мы пытаемся получить как можно более исчерпывающие сведения о Карле-Эверте.
Называть Сведберга по имени было непривычно.
– Я его очень плохо знал. К тому же во второй половине дня я еду в Копенгаген.
– Это очень важно и не займет много времени.
Его собеседник помолчал. Валландер терпеливо ждал.
– В какое время?
– В начале третьего. Устраивает?
– Позвоню в Копенгаген и скажу, что не приеду.
Он подробно описал Валландеру дорогу.
После телефонного разговора Валландер полчаса записывал в блокнот все свои мысли и наблюдения. Ему по-прежнему не давало покоя все то же чувство, впервые появившееся, когда он увидел мертвого Сведберга, – что-то не так. Нюберг подтвердил – что-то и в самом деле не так. Валландер подумал, что это «не так» вполне может объясняться проще – в самом деле невыносимо и непостижимо, когда убит товарищ, коллега. Но уверен он не был.
В начале десятого он еще раз сходил за кофе. В столовой было много народу. Валландер по пути обменялся несколькими словами с дорожным полицейским. Потом вернулся и позвонил на мобильник Нюбергу:
– Где ты?
– А ты как думаешь? – огрызнулся Нюберг. – Ясное дело – в квартире Сведберга.
– Телескопа, случайно, не нашел?
– Нет.
– А что еще нового?
– На ружье полно отпечатков пальцев. Пара-тройка – идеальные.
– Тогда будем надеяться, что они найдутся в базе данных. Что еще?
– Ничего особенного.
– После обеда я съезжу к двоюродному брату Сведберга в Хедескугу. Потом мне тоже хотелось бы заняться квартирой поподробнее.
– К тому времени мы закончим. Я, кстати, тоже хотел бы присутствовать на пресс-конференции.
Валландер не мог припомнить случая, чтобы Нюберг принимал участие во встрече с журналистами. Должно быть, на этот раз ему хотелось подчеркнуть, насколько он лично потрясен случившимся. Это тронуло Валландера.
– Ключи какие-нибудь нашлись?
– От машины и от подвала.
– А от чердака?
– Я проверил – чердака там нет. Только подвал. Я передам тебе ключи на пресс-конференции.
Валландер положил трубку и пошел к Мартинссону:
– А где машина Сведберга, «ауди»?
Мартинссон пожал плечами. Они пошли спросить Ханссона – тот тоже не знал. Анн-Бритт Хёглунд в кабинете не было.
Мартинссон посмотрел на часы:
– Наверное, стоит на какой-нибудь парковке недалеко от дома. Успею до одиннадцати.
Валландер вернулся к себе. В приемной уже лежали цветы. Глаза у Эббы были заплаканные. Валландер ничего не сказал, прибавил шагу и прошел мимо.
Пресс-конференция началась ровно в одиннадцать, секунда в секунду. Валландер подумал, что Лиза провела ее просто замечательно – просто, с горечью и достоинством. Он сказал ей, что никто не сделал бы это лучше.
Она была в полицейской форме, говорила лаконично. На столе перед ней стояли два больших букета роз. Она сразу перешла к делу, на этот раз она вполне владела голосом. Наш уважаемый коллега, следователь уголовного розыска Карл-Эверт Сведберг, убит в своей квартире. Точное время убийства и мотив пока не установлены, но предположительно это был вооруженный грабитель. На настоящий момент убедительных версий нет. Потом она рассказала о Сведберге, о его службе в полиции и о его человеческих качествах. Валландер подумал, что ее портрет Сведберга очень точен, несмотря на краткость.
На вопросы пришлось отвечать ему, но их, к счастью, почти не было. Нюберг описал оружие, двухствольное охотничье ружье марки «Ламберт-Барон». Через полчаса конференция закончилась. Корреспондент «Южных новостей» брал интервью у Лизы, а Валландер беседовал с журналистами из вечерних газет. Но когда они захотели сфотографировать его у дома на Малой Норрегатан, он резко отказался, с трудом сдерживая гнев.
В двенадцать часов Лиза пригласила всю следственную группу пообедать у нее дома. Они вспоминали эпизоды службы, связанные со Сведбергом. Валландер к тому же знал, почему Сведберг стал полицейским.
– Он боялся темноты, – сказал Валландер, – он сам рассказывал. Страх темноты не отпускал его с детства, он не мог ни понять, ни преодолеть этот страх. Он потому и пошел в полицию, что надеялся, что этот страх пройдет. Но так до конца и не прошел.
Уже было около двух, когда они вернулись в полицию. Валландер ехал с Мартинссоном.
– Она хорошо говорила, – сказал Мартинссон.
– Она вообще хороший шеф, – ответил Валландер. – Но ты это и так знаешь.
Мартинссон промолчал.
– Нашли «ауди»? – вспомнил Валландер.
– Жильцы держат машины на частной стоянке за домом. Там она и стояла. Я осмотрел машину.
– А телескопа не было в багажнике?
– Только запаска и пара резиновых сапог. В бардачке – спрей от насекомых.
– Август… Он боялся ос… – с горечью сказал Валландер.
Они расстались у здания полиции. Нюберг за обедом у Лизы Хольгерссон передал ему несколько ключей, но, прежде чем продолжить осмотр квартиры Сведберга, Валландер должен был съездить в Хедескугу. Он выбрался на кольцевую дорогу и вскоре свернул на Шёбу. Стуре Бьорклунд описал дорогу очень толково. Валландер вскоре въехал на небольшой хутор недалеко от деревни. Перед домом раскинулась большая лужайка с фонтаном посередине. Повсюду стояли гипсовые статуи на постаментах. К своему удивлению, Валландер обнаружил, что все они представляют разнообразных чертей с разинутыми в немом крике пастями. А как он, собственно, представлял себе сад профессора-социолога? Его мысли прервал появившийся на крыльце человек в резиновых сапогах, потертой кожаной куртке и рваной соломенной шляпе, через которую просвечивала лысина – Валландер сразу вспомнил Сведберга. Человек этот был очень высок и худ. Валландер слегка растерялся – внешность профессора Бьорклунда его огорошила. Никак не ждал он увидеть вместо солидного ученого загорелого до черноты, небритого крестьянина. Интересно, можно ли читать лекции в Копенгагене с двухдневной щетиной, подумал он. Впрочем, у него, наверное, какие-то другие дела по ту сторону пролива. Начало августа, учебный год еще не начался.
– Надеюсь, я вас не слишком затруднил своим приездом, – сказал Валландер.
Стуре Бьорклунд откинул голову и захохотал. У Валландера появилось неприятное чувство, что над ним издеваются.
– У меня есть дама сердца в Копенгагене, я езжу к ней по пятницам, – сказал Бьорклунд. – Любовница, как это принято называть. Надеюсь, мои любовницы не представляют интереса для следователей?
– Думаю, что нет, – подтвердил Валландер.
– Великолепное решение – любовница в Копенгагене, – продолжил Бьорклунд. – Каждое свидание может стать последним. Никаких обязательств, никакой зависимости, никаких ночных дискуссий, в результате которых люди начинают совместно приобретать мебель и притворяться, что брак – это серьезно.
Валландер заметил, что человек в соломенной шляпе с его визгливым смехом начинает его раздражать.
– Убийство во всяком случае – это очень серьезно, – сказал он.
Стуре Бьорклунд кивнул. Снял свою дурацкую шляпу – может быть, решил показать, что он скорбит.
– Пройдемте в дом, – пригласил он.
Обстановка дома, снаружи ничем не отличающегося от тысяч подобных домов в Сконе, поразила Валландера. Все перегородки и даже потолок были сняты – виднелись стропила и потолочные балки, – в результате чего образовалась одна огромная комната. В нескольких местах были сооружены возвышения наподобие башенок, подняться на которые можно было по винтовым лестницам из чугунного литья и дерева. Мебели почти не было, стены голые – ни картин, ни украшений. Западная стена представляла собой огромный аквариум. Стуре Бьорклунд проводил его к тяжелому деревянному столу. Около стола стояла дубовая церковная скамейка.
– Я всю жизнь был убежден – надо сидеть на жестком, – сказал Бьорклунд. – Когда неудобно сидеть, все делаешь быстрее. Не важно что – обедаешь, размышляешь или разговариваешь с полицейским. Все происходит намного быстрее.
Валландер сел на скамейку – она и в самом деле оказалась очень неудобной.
– Если я понял правильно, вы профессор Копенгагенского университета? – спросил он.
– Я преподаю социологию. При этом пытаюсь свести лекционные часы до минимума. Научная работа куда более интересна, к тому же я могу заниматься ею, не выходя из дому.
– Это, разумеется, не имеет отношения к делу, но все же интересно – чем вы занимаетесь?
– Взаимоотношениями человека и монстра.
Валландер решил, что Бьорклунд шутит, и ждал пояснений.
– Средневековые представления о чудовищах сильно отличались от тех, что царили, скажем, в восемнадцатом веке. Мое представление наверняка отлично от воззрений будущих поколений. Это очень сложный и увлекательный мир. Ад, вместилище ужасов, постоянно меняется… К тому же это дает мне возможности приработка, и очень неплохого.
– Каким образом?
– Я работаю штатным консультантом в американской кинокомпании, снимающей фильмы про чудовищ. Не хочу хвастаться, но я, по-видимому, самый известный в мире специалист по коммерческой эксплуатации ужасов. Есть, правда, еще один японец. Он живет на Гавайях. Вот и все. Я да он.
Валландер начал опасаться, что перед ним сумасшедший. Бьорклунд взял со стола один из рисунков и протянул Валландеру:
– Я брал интервью у семи-восьмилетних детей в Истаде – спрашивал, как они представляют себе монстра. На основании их ответов нарисовал вот это. Американцы в полном восторге. Этот типчик получит главную роль в мультипликационной серии, цель которой – напугать именно семи-восьмилеток.
Валландер посмотрел на рисунок и отложил в сторону – изображенное на нем существо показалось ему омерзительным.
– И что думает по этому поводу старший следователь?
– Малоприятный тип.
– Мы вообще живем в малоприятном мире. Вы ходите в театр?
– Не часто.
– Одна из моих студенток, очень одаренная девочка из Гентофте, раскопала и проанализировала репертуар театров по всему миру за последние двадцать лет. Результат интересный, но нельзя сказать, чтобы очень уж неожиданный. В распадающемся мире, где царит нищета, грабеж… в таком мире театр все более и более углубляется в проблемы сожительства мужчины и женщины. То есть Шекспир не прав. В наше время его утверждение, что мир – это театр, не выдерживает критики.
Он замолчал и положил свою соломенную шляпу на стол. Валландер обратил внимание, что от Бьорклунда пахнет потом.
– Я только что решил отказаться от телефона, – сказал Стуре. – Пять лет назад я выкинул телевизор. Теперь телефон отправится туда же.
– Не кажется ли вам, что это не особенно практично?
Бьорклунд посмотрел на него очень серьезно:
– Я отстаиваю свое право вступать в контакт с окружающим миром только тогда, когда мне захочется. Компьютер я, разумеется, оставлю. Но телефон – на помойку.
Валландер кивнул и постарался перехватить инициативу.
– Ваш двоюродный брат Карл-Эверт Сведберг убит. Кроме Ильвы Бринк, вы единственный родственник. Когда вы его видели в последний раз?
– Примерно три недели назад.
– А точнее?
– В пятницу девятнадцатого июля, шестнадцать тридцать, – не задумываясь, сказал Бьорклунд.
Столь быстрый ответ удивил Валландера.
– Вы даже помните время?
– Потому что мы договаривались на определенный час. Я собирался в Шотландию к друзьям и попросил Калле, как обычно, присмотреть за домом. Честно говоря, мы и встречались только когда я уезжал или приезжал.
– Что значит – присмотреть за домом?
– Он жил здесь, пока я отсутствовал.
Валландер удивился, но у него не было никаких оснований не верить Бьорклунду.
– И это случалось регулярно?
– Последние десять лет – да. И ему и мне было удобно.
Валландер немного подумал.
– И когда вы вернулись?
– Двадцать седьмого июля. Калле встретил меня в аэропорту – вот, кстати, когда мы виделись в последний раз. Правда, он только отвез меня домой, и мы распрощались.
– У вас не было ощущения, что он выглядит уставшим? Что он «выработался»? Ну, измотан, что ли…
И опять Бьорклунд откинул голову и засмеялся своим визгливым смехом:
– Это что, шутка? Если шутка, тогда довольно безвкусная, если вспомнить, что Калле погиб.
– Я спрашиваю серьезно.
Бьорклунд улыбнулся:
– Мы все бываем немного измотаны после чересчур активного общения с женщиной. Или как?
Валландер уставился на него:
– Что вы имеете в виду?
– Калле, пока я уезжал, жил здесь с дамой. Мы так договорились еще давно.
Валландер промолчал. У него перехватило дыхание.
– Вы чем-то удивлены? – спросил Стуре.
– А дама была всегда одна и та же? Как ее звали?
– Луиза.
– А дальше?
– А вот этого я не знаю. Я никогда с ней не встречался. Калле был ужасно скрытным. Или, точнее сказать, застенчивым.
Валландер не мог даже предположить ничего подобного. Никогда и ни от кого он не слышал, чтобы у Сведберга была постоянная подруга.
– Что вы еще о ней знаете?
– Ничего.
– Но Калле же рассказывал что-то?
– Никогда. А я, естественно, не спрашивал. У нас в семье излишне любопытствовать не принято.
Вопросов у Валландера больше не было. Теперь ему надо было досконально обдумать сказанное Бьорклундом. Он поднялся.
Бьорклунд удивился:
– И все?
– Пока все. Но я, скорее всего, дам о себе знать.
Бьорклунд пошел его проводить. Было тепло и совершенно безветренно.
– Вы можете хотя бы предположить, кто его убил? – спросил Валландер, когда они подошли к машине.
– Разве это не был обычный взлом квартиры? Кто может знать вооруженного взломщика?
Они обменялись рукопожатием. Валландер сел в машину и уже повернул ключ, когда Бьорклунд наклонился к окну.
– Я вспомнил еще одну вещь, – сказал он. – Луиза постоянно меняла цвет волос.
– Откуда вам это известно?
– Волосы в ванной. То она рыжая, то – на следующий год – брюнетка. Или блондинка. Все время разные волосы.
– Но это одна и та же женщина?
– Мне кажется, что Калле был в нее влюблен всерьез.
Валландер кивнул и включил передачу.
Было уже почти три. Одно я знаю точно, подумал он. Не прошло и двух дней, как погиб Сведберг, наш друг и коллега. А мы уже знаем о нем намного больше, чем знали при жизни.
В четверть четвертого он поставил машину на Главной площади и медленно пошел в сторону Малой Норрегатан.
Вдруг ни с того ни с сего по спине побежали мурашки.
Надо спешить. Почему у него вдруг появилось такое чувство, он не знал.

7

Валландер начал с подвала.
Вниз шла крутая лестница. Он словно спускался в подземный мир, во всяком случае, подземелье значительно более глубокое, чем в обычный подвал. Остановившись перед выкрашенной в казенный синий цвет дверью, он поискал на переданной ему Нюбергом связке нужный ключ, открыл замок и шагнул в темноту. Воздух был затхлый. Он посветил захваченным из машины карманным фонариком на стены и нашел выключатель, почти в самом низу, словно дом был построен для детей или карликов. По обе стороны узкого прохода располагались отделенные металлической сеткой кладовые. Ему всегда приходила мысль, что стандартные шведские кладовые в подвалах напоминают примитивную тюрьму. Правда, заключенных не было – здесь хранились старая, но хорошо сохранившаяся мебель, лыжное снаряжение и горы сумок и чемоданов. Кирпич, из которого была сложена несущая стена, выглядел очень старым – фундамент, по-видимому, насчитывал лет сто, не меньше века. Он вспомнил, как ему весной позвонила Линда и рассказала о странном посетителе в ее ресторане на Кунгсхольмене. В глазу у него был монокль – он словно явился из другого века. Спросил Линду, откуда она – по ее сконскому акценту он предположил, что она из Шёбу. И когда она ответила, что родилась в Мальмё, но выросла в Истаде, он процитировал слова, оброненные Стринбергом относительно этого города в конце прошлого века – «Пиратское гнездо». Линда была в полном восторге.
Кладовка Сведберга помещалась в самом дальнем конце прохода. Поверх сетки – толстая металлическая решетка, солидный висячий замок. Сведберг зачем-то укрепил кладовку… Зачем? – подумал Валландер. Хранил тут какие-то особые ценности? Валландер натянул пластиковые перчатки – слава богу, не забыл! – нашел нужный ключ, открыл замок, снял и внимательно осмотрел. Замок был совсем новый. Он нашел выключатель и зажег свет. Содержимое кладовки ничем не отличалось от соседних. В углу стояла пара старых горных лыж. Валландер удивился – он не мог представить себе Сведберга, мчащегося по снежному склону. Впрочем, визит к Стуре Бьорклунду показал, что они совсем не знали Сведберга. Думали, что знали, а оказалось, что важнейшие события его жизни прошли мимо них. Я копаюсь в его тайнах, подумал Валландер, и даже представить не могу, что тут может обнаружиться. Он внимательно осмотрел тесную кладовку. В отличие от квартиры тут царил образцовый порядок, все лежало на своих местах. Он начал с картонных коробок и чемоданов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56