Солнце уже зашло, поглощенное надвигающейся ночной тьмой. На горизонте маячили разрозненные облака, усиливающие тьму, но над головой небо было усеяно звездами, похожими на бриллиантовые россыпи. Керью все еще стоял за штурвалом, и фонарь у его ног освещал его золотистым светом.
Онория подошла к поручню, наклонилась и выплюнула хлеб в море. Резкий ветер откинул ее волосы с лица и принес с собой чистый запах соленой воды.
Она поступила ужасно глупо. Она знала, почему последовала за Кристофером на этот корабль с людьми, которые были ей чужды. Она твердила себе, что выполняет свой долг, но долг и здравый смысл никак не вязались с решениями, которые она принимала в эти дни.
Ею двигало лишь слепое желание быть рядом с ним, ощущать его руки на своем теле и испытывать страсть. Она могла бы остаться с Дианой и найти приемлемый способ расторгнуть брак, пригласив опытного адвоката.
Но она последовала за Кристофером и теперь расплачивается за это.
Онория услышала его шаги. Ей сейчас не хотелось видеть мужа, но он заключил ее в объятия, защитив своим теплым телом от холодного воздуха.
Противиться было бесполезно. Она с наслаждением повернулась к нему лицом и уткнулась головой в надежное плечо. Он погладил ее по волосам и прижался губами к темечку. От него исходил запах моря, смешанный с ароматом виски.
Онория подняла голову и посмотрела ему в лицо, а он склонился над ней и поцеловал в губы. Вкус виски еще сохранился на его языке.
– Доля чего, Кристофер? – спросила она.
Он улыбнулся и прошептал ей на ухо:
– Спрятанного сокровища, ангел мой.
Глава 12
– Значит, ты отметил карту спрятанного сокровища на нашем свидетельстве о браке?
Голос Онории прозвучал на высоких нотах с легкой хрипотцой, и она сцепила руки, стараясь игнорировать боль в еще плохо гнущихся пальцах. Онория вернулась туда, где они обедали, и Кристофер закрыл дверь. Колби расположился у трапа, чтобы оповестить о любом входящем, особенно о Хендерсоне, как предупредил Кристофер.
– Не карту, – спокойно сказал он; его резной профиль отчетливо вырисовывался в пламени свечи. – Это координаты и направление.
Брачное свидетельство из двух частей лежало на влажном столе. Пальцы Кристофера остановились на еле видных цифрах, нацарапанных под его именем. Онория часто думала, что они означают, а потом решила, что это какие-то пометки венчавшего их священника, и не придала им никакого значения.
Однако она ошиблась. Пометки были сделаны неспроста.
– Понятно, – холодно произнесла она.
Кристофер не стал вдаваться в подробности, впрочем, никто и не требовал их. Онория же испытывала негодование.
– Этот корабль построен так, чтобы обеспечить его быстроходность, – сказал Кристофер. – Если погода не испортится, мы будем на месте через десять дней. – Он по очереди обвел взглядом всех присутствующих. – Команде сказано, что мы идем в Чарлстон. У нас на борту нежелательный гость, поэтому я не хочу, чтобы люди болтали лишнее. Это означает, что все сказанное здесь не должно выйти за пределы этой комнаты и нарушивших запрет ждет суровое наказание. – Он повернулся к Онории: – Это касается и тебя, жена.
– Я не собираюсь обсуждать что-либо с мистером Хендерсоном, – ответила она.
– Не только с мистером Хендерсоном, вообще ни с кем. Я не хочу, чтобы мистер Хендерсон устроил диверсию на моем корабле или попытался остановить нас каким-то более драматическим способом. Надо учитывать, что он прежде всего охотник за пиратами.
– Почему бы не высадить его в Танжере, как он просил? – вмешался Сен-Сир.
– Потому что в тех водах рыскает Джеймс Ардмор. Я однажды столкнулся с ним и не хочу повторения. – Он остановил взгляд на Мэнди. – Мне стоило больших трудов заново собрать всех вас. Ардмор, возможно, считает, что я уже получил по заслугам, однако может последовать за нами, чтобы узнать, куда мы направляемся.
– А тебя угораздило жениться на его сестре, – усмехнулась Мэнди. – Колби предложил посадить Хендерсона и Онорию в лодку и пустить по течению. Пусть охотник за пиратами подберет их.
– Колби боится, как бы Онории не досталось больше, чем ему, – смеясь сказала его жена.
В комнате повисла напряженная тишина.
– Кто считает, что надо избавиться от моей жены, будет иметь дело со мной. Она останется на корабле.
Мэнди вскинула брови, но воздержалась от комментариев. Миссис Колби продолжала улыбаться. Сен-Сир, стоический мужчина, тоже ничего не сказал.
– На этом все, – заключил Кристофер. – Мэнди, смени Хендерсона на вахте и пошли Колби ко мне.
Мэнди кивнула. Остальные двинулись к выходу. Кристофер свернул свидетельство о браке и сунул в карман.
– Кристофер, – сказала Онория, когда все ушли, – нам надо поговорить.
– Потом. – Он смягчил резкость своего ответа, приподняв ее подбородок и коснувшись губами ее губ. – Поговорим, когда ляжем спать.
– Ты знаешь, что из этого ничего не получится.
Кристофер озорно улыбнулся и прошел мимо нее, не сказав больше ни слова. Он подозвал Колби, повел гиганта в свою капитанскую каюту и закрыл полированную дверь, обитую медью, перед самым носом Онории.
Разозлившись, она отправилась на палубу. Там было темно и холодно. Но сейчас у нее есть время подумать, как высказать ему то, что она о нем думает.
На палубе, неподалеку от Онории, Мэнди сказала Олдену Хендерсону:
– Я сменяю вас на вахте. Вы можете спуститься вниз. Хендерсон не двинулся с места и стоял, прислонившись к поручню.
– Мне нравится смотреть на звезды, – ответил он холодно.
Мэнди равнодушно пожала плечами. Ветер трепал его куртку и светлые волосы, но его фигура оставалась неподвижной и напряженной, как у затаившегося хищника. Хендерсон был красив на английский манер, даже очки не портили его лица.
Почему он, настоящий джентльмен, добровольно взошел на борт пиратского корабля и работал здесь, поднимая паруса и крутя ворот брашпиля, как простой матрос? Если он намеревался заняться охотой на пиратов, то его немедленно прикончат. Он должен это понимать. Почему же он не остался в удобном лондонском отеле, чтобы дождаться там своего капитана?
– Вы говорили, что являетесь хорошим штурманом, – сказала Мэнди. – Значит ли это, что, оказавшись в гребной шлюпке, вы могли бы определить путь по одним только звездам?
Хендерсон посмотрел на нее. Она могла разглядеть только линзы его очков, непроницаемые в лунном свете.
– В том случае, если вы будете рядом со мной. Должен же кто-то грести.
Странно, но мысль остаться с ним вдвоем в лодке показалась ей привлекательной.
– Почему вы бросились спасать меня? – резко спросила она. – Для такого человека, как вы, я не более чем служанка, рабыня или женщина для мужских утех.
Хендерсон снова повернулся к морю.
– Я джентльмен.
– Вот именно.
Его сдержанность в конце концов дала трещину.
– Вы можете говорить со мной без явного стремления разозлить?
Она пожала плечами:
– Наверное, могу. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
Он стиснул челюсти.
– Я джентльмен, – повторил он. – Этот негодяй Суиттон держал вас в клетке. Я готов был убить его на месте.
В душе Мэнди возникло странное чувство.
– Почему вас беспокоит то, что случилось со мной? Хендерсон раздраженно вздохнул.
– Вы полагаете, что английский джентльмен лишен сострадания? Суиттон не имел права насильно удерживать вас, держать в клетке, унижать.
– Он не прикасался ко мне.
– Я не это имел в виду. Он унизил ваше достоинство. Он заслуживает худшего наказания, чем смерть.
Они стояли в темноте между двумя фонарями. Мэнди не могла видеть отчетливо его глаза; только блеск очков. Она протянула руку и дотронулась до них.
– Снимите очки.
Он слегка отстранился.
– Зачем?
– Я хочу видеть ваши глаза.
– Здесь темно.
– Не важно.
Хендерсон тяжело вздохнул и, вытащив дужки из-за ушей, снял очки. Он тотчас сунул их в карман, словно боялся, что она выхватит их у него и выбросит за борт.
Луна уже взошла и ярко светила на безоблачном небе. У Хендерсона были лучистые серые глаза, как у Кристофера.
Мэнди вдруг обнаружила, что они почти одинакового роста.
Ей стоило лишь встать на цыпочки, чтобы поцеловать его.
На мгновение он застыл; его тело напряглось, губы оставались неподвижными. Она ожидала, что сейчас он отпрянет от нее с отвращением.
Но вместо этого его сильные руки легли ей на плечи, и он привлек ее к себе. Затем прильнул губами к ее губам и поцеловал с такой страстью, какой она никогда еще не испытывала.
Онория наблюдала за их поцелуем с того места на палубе, где была густая тень. Бедный мистер Хендерсон. И он, и сама она попались в сети Рейнов.
Что касается клада, то вся эта история похожа на те легенды о Кристофере, которые она читала в газетах и брошюрах несколько лет назад и благодаря которым влюбилась в него.
Она была ужасно глупа в свои восемнадцать и до сих пор нисколько не поумнела. Чем еще объяснить, что она с радостью пустилась в плавание с Кристофером? Он соблазнил ее своими порочными улыбками, горячими ласками, и она не задумываясь последовала за ним, между прочим, прихватив бумаги, в которых указывалось, где спрятано сокровище.
А теперь сестра Кристофера окрутила мистера Хендерсона. Это нечестно.
Мэнди и мистер Хендерсон оторвались друг от друга и стояли совершенно неподвижно. После мгновения напряженной тишины мистер Хендерсон что-то сказал. Ответ Мэнди, который Онория не могла полностью расслышать, прозвучал насмешливо. Мистер Хендерсон резко возразил, затем повернулся и зашагал прочь.
Мэнди наблюдала за ним, ее длинные волосы развевались на ветру.
Снова повернувшись, она заметила стоящую в тени Онорию. Мэнди пристально посмотрела на нее, понимая, что та все видела, потом развернулась и пошла по палубе, ничуть не смущаясь. Совсем как ее брат.
Ветер крепчал, и его холодные порывы трепали платье и волосы Онории. Она почувствовала, что больше не в состоянии оставаться здесь и дрожать, но в то же время не была готова вернуться в каюту, которую делила с Кристофером. Если он окажется там один, то начнет немедленно соблазнять ее или «убеждать», что ее решение выйти за него замуж было неплохой идеей.
Как только он начнет целовать ее, она забудет о своем гневе, о своей обиде, которая терзала ее сердце, и снова позволит одурачить ее.
Онория приняла решение и направилась вниз, но не в капитанскую каюту, а на камбуз. Камбуз располагался перед грот-мачтой за полубаком, наполовину погруженный в палубу, и к нему вел короткий трап.
При входе на нее пахнуло приятными ароматами горячего супа и пшеничного хлеба. Миссис Колби, являвшаяся помощницей кока, вернулась на камбуз, чтобы помочь приготовить ужин для моряков, отстоявших свою вахту.
На камбузе было довольно тесно, значительную часть пространства занимал стол, на котором готовил еду. У дальней стены в кирпичном очаге пылал огонь, над которым висел черный котелок с кипящим супом. Рядом сидел черноволосый кок и подбрасывал в котелок овощи и кусочки жирной свинины.
Онория остановилась в дверном проеме, потирая руки. В помещении было душно, но тепло, и по крайней мере можно согреться. Миссис Колби, чистившая картошку, взглянула на нее.
– Тебе пора быть в постели, дорогая. На море рано светает.
– Я не очень устала, – ответила Онория и почувствовала, что солгала. Ее руки ныли после дневного пребывания за штурвалом, в глазах ощущалась резь.
Миссис Колби усмехнулась.
– Что ж, твой муж будет рад слышать, что ты не хочешь спать.
Онория покраснела, а миссис Колби снова хихикнула.
В Чарлстоне благовоспитанная Онория Ардмор даже представить себе не могла, что будет беседовать с бывшей барменшей независимо от того, какой бы доброй эта женщина ни была. Но сейчас обе они, жены пиратов, на пиратском корабле, где не существует классовых различий.
И Онория была рада, что есть с кем поговорить.
– Ты слишком хороша для него, дорогая, – сказала миссис Колби. – У тебя есть преимущество перед ним, и, похоже, ты оказываешь на него благотворное влияние.
Онория удивленно заморгала:
– В самом деле?
– Да, дорогая. Он всегда был очень крутым, но справедливым. Не терпит, когда ему перечат, однако к команде относится хорошо. И еще: он может быть безжалостным, как бродячая собака, возглавляющая свору себе подобных. Но сейчас он изменился к лучшему.
Онория изумленно смотрела на миссис Колби. Если он изменился к лучшему, то каким был прежде?
– Он многое пережил на востоке, – промолвила Онория. – Может быть, это смягчило его нрав.
– О да. Трудно себе представить, как можно такое пережить. И только ты, дорогая, зажигаешь огонь в его глазах.
– Такой, что кажется, будто бы он хочет сожрать меня, как дикий зверь?
Миссис Колби снова хихикнула.
– Вот именно. Порадуй его, дорогая. Он это заслужил.
«Он заслужил, чтобы его выбросили за борт», – подумала Онория. Она взглянула на кока; тот склонился над котелком с супом, и казалось, его не интересовала болтовня женщин.
Миссис Колби продолжала чистить картошку. Онория тоже села на один из стульев и разложила перед собой в ряд нечищеные картофелины, упорядочив их в соответствии с размером.
– Ему пришлось пережить тяжелые времена, – продолжила миссис Колби. – Наш капитан в детстве стал свидетелем гибели отца, которому прострелили голову, убийцы схватили его мать и забрали с собой. Все это ожесточило его еще в юные годы.
– Какой ужас! – воскликнула Онория, и ее сердце заныло от сострадания к Кристоферу. Она на мгновение подумала, не специально ли миссис Колби рассказала ей все это, поскольку та видела, как она разозлилась по поводу карты клада. Может быть, Кристофер подговорил миссис Колби вызвать у нее сочувствие к нему.
– Он будет хорошо относиться к тебе, дорогая, – продолжила миссис Колби. – Но по-своему.
– Так, чтобы довести меня до безумия? Она улыбнулась.
– Это такое проявление любви, дорогая. Когда Колби обхаживал меня, я частенько испытывала желание стукнуть его кружкой промеж глаз. Он хвастался всем подряд, что я не могу без него жить и жду не дождусь, когда он снова придет в бар. Но однажды я не стала его ждать.
Онория передвинула большую картофелину в конец ряда.
– И что же ты сделала? – спросила она с любопытством.
Миссис Колби широко улыбнулась при воспоминании об этом.
– О, как он разозлился тогда! Вообще-то он добрый, как почти все крупные мужчины, но очень вспыльчивый. Он требовал, чтобы я спала с ним, но я сказала: если его не волнуют мои чувства, пусть платит за удовольствие, как платят проституткам. – Миссис Колби затряслась от смеха. – Он был поражен. Тебе трудно представить, что старый Колби оказался чопорным. Но он действительно такой. После этого он забрал меня из бара, и мы поженились.
Она потянулась за картофелиной, которая лежала в середине выстроенного Онорией ряда.
– Потом он решил, что я должна ждать его в Англии, пока он в море. Но я сказала нет. Мы поклялись быть вместе, «пока смерть не разлучит нас», а не «пока твой корабль не покинет порт». И он взял меня на корабль.
Онория вспомнила, как огромный Колби пытался своим ворчливым голосом говорить нежности жене, а она гоняла его туда-сюда без всякого смущения. Казалось, они очень подходили друг другу: огромный, как медведь, ворчливый мужчина и невысокая пухленькая женщина, у которой с лица не сходила улыбка. Онория чувствовала прочную связь, возникшую между ними.
Она вздохнула. Она всегда чувствовала связь между собой и Кристофером. Чувствовала нити, которые опутывали ее даже в те годы, когда она считала его умершим. Она сказала ему, что вырвала его из своего сердца, однако на самом деле не смогла этого сделать.
Вот и сейчас она почувствовала, что он вошел в камбуз. Не потому, что миссис Колби вдруг умолкла и полностью сосредоточилась на чистке картошки. Просто атмосфера сразу изменилась, и по ощущению легкого покалывания кожи Онория поняла, не поворачиваясь, что он стоит позади нее.
Его крупная фигура заполнила весь дверной проем, и серые глаза блестели понимающе. Онория подумала, как много он мог услышать.
Миссис Колби улыбнулась ему.
– Я согреваю ее здесь для вас.
– Спасибо, – сказал Кристофер. В резком свете в небольшой пещерообразной комнате лицо его казалось более суровым, чем обычно. Он протянул руку Онории: – Пойдем, жена моя.
Миссис Колби подмигнула. Если Кристофер и заметил это, то не подал виду. Поскольку Онория не двинулась с места, он взял ее под локоть, поднял и вывел из камбуза.
Она охотно пошла с ним, не только потому, что ей о многом надо было с ним поговорить, – он вел ее в их теплую и такую желанную кровать.
Кристофер догадывался, что Онория начнет обвинять его в том, что он вернулся к ней лишь ради того, чтобы заполучить брачное свидетельство с указанием местоположения мексиканского золота, похищенного с корабля «Прекрасная роза».
Он скажет ей, что существовал и другой способ найти клад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Онория подошла к поручню, наклонилась и выплюнула хлеб в море. Резкий ветер откинул ее волосы с лица и принес с собой чистый запах соленой воды.
Она поступила ужасно глупо. Она знала, почему последовала за Кристофером на этот корабль с людьми, которые были ей чужды. Она твердила себе, что выполняет свой долг, но долг и здравый смысл никак не вязались с решениями, которые она принимала в эти дни.
Ею двигало лишь слепое желание быть рядом с ним, ощущать его руки на своем теле и испытывать страсть. Она могла бы остаться с Дианой и найти приемлемый способ расторгнуть брак, пригласив опытного адвоката.
Но она последовала за Кристофером и теперь расплачивается за это.
Онория услышала его шаги. Ей сейчас не хотелось видеть мужа, но он заключил ее в объятия, защитив своим теплым телом от холодного воздуха.
Противиться было бесполезно. Она с наслаждением повернулась к нему лицом и уткнулась головой в надежное плечо. Он погладил ее по волосам и прижался губами к темечку. От него исходил запах моря, смешанный с ароматом виски.
Онория подняла голову и посмотрела ему в лицо, а он склонился над ней и поцеловал в губы. Вкус виски еще сохранился на его языке.
– Доля чего, Кристофер? – спросила она.
Он улыбнулся и прошептал ей на ухо:
– Спрятанного сокровища, ангел мой.
Глава 12
– Значит, ты отметил карту спрятанного сокровища на нашем свидетельстве о браке?
Голос Онории прозвучал на высоких нотах с легкой хрипотцой, и она сцепила руки, стараясь игнорировать боль в еще плохо гнущихся пальцах. Онория вернулась туда, где они обедали, и Кристофер закрыл дверь. Колби расположился у трапа, чтобы оповестить о любом входящем, особенно о Хендерсоне, как предупредил Кристофер.
– Не карту, – спокойно сказал он; его резной профиль отчетливо вырисовывался в пламени свечи. – Это координаты и направление.
Брачное свидетельство из двух частей лежало на влажном столе. Пальцы Кристофера остановились на еле видных цифрах, нацарапанных под его именем. Онория часто думала, что они означают, а потом решила, что это какие-то пометки венчавшего их священника, и не придала им никакого значения.
Однако она ошиблась. Пометки были сделаны неспроста.
– Понятно, – холодно произнесла она.
Кристофер не стал вдаваться в подробности, впрочем, никто и не требовал их. Онория же испытывала негодование.
– Этот корабль построен так, чтобы обеспечить его быстроходность, – сказал Кристофер. – Если погода не испортится, мы будем на месте через десять дней. – Он по очереди обвел взглядом всех присутствующих. – Команде сказано, что мы идем в Чарлстон. У нас на борту нежелательный гость, поэтому я не хочу, чтобы люди болтали лишнее. Это означает, что все сказанное здесь не должно выйти за пределы этой комнаты и нарушивших запрет ждет суровое наказание. – Он повернулся к Онории: – Это касается и тебя, жена.
– Я не собираюсь обсуждать что-либо с мистером Хендерсоном, – ответила она.
– Не только с мистером Хендерсоном, вообще ни с кем. Я не хочу, чтобы мистер Хендерсон устроил диверсию на моем корабле или попытался остановить нас каким-то более драматическим способом. Надо учитывать, что он прежде всего охотник за пиратами.
– Почему бы не высадить его в Танжере, как он просил? – вмешался Сен-Сир.
– Потому что в тех водах рыскает Джеймс Ардмор. Я однажды столкнулся с ним и не хочу повторения. – Он остановил взгляд на Мэнди. – Мне стоило больших трудов заново собрать всех вас. Ардмор, возможно, считает, что я уже получил по заслугам, однако может последовать за нами, чтобы узнать, куда мы направляемся.
– А тебя угораздило жениться на его сестре, – усмехнулась Мэнди. – Колби предложил посадить Хендерсона и Онорию в лодку и пустить по течению. Пусть охотник за пиратами подберет их.
– Колби боится, как бы Онории не досталось больше, чем ему, – смеясь сказала его жена.
В комнате повисла напряженная тишина.
– Кто считает, что надо избавиться от моей жены, будет иметь дело со мной. Она останется на корабле.
Мэнди вскинула брови, но воздержалась от комментариев. Миссис Колби продолжала улыбаться. Сен-Сир, стоический мужчина, тоже ничего не сказал.
– На этом все, – заключил Кристофер. – Мэнди, смени Хендерсона на вахте и пошли Колби ко мне.
Мэнди кивнула. Остальные двинулись к выходу. Кристофер свернул свидетельство о браке и сунул в карман.
– Кристофер, – сказала Онория, когда все ушли, – нам надо поговорить.
– Потом. – Он смягчил резкость своего ответа, приподняв ее подбородок и коснувшись губами ее губ. – Поговорим, когда ляжем спать.
– Ты знаешь, что из этого ничего не получится.
Кристофер озорно улыбнулся и прошел мимо нее, не сказав больше ни слова. Он подозвал Колби, повел гиганта в свою капитанскую каюту и закрыл полированную дверь, обитую медью, перед самым носом Онории.
Разозлившись, она отправилась на палубу. Там было темно и холодно. Но сейчас у нее есть время подумать, как высказать ему то, что она о нем думает.
На палубе, неподалеку от Онории, Мэнди сказала Олдену Хендерсону:
– Я сменяю вас на вахте. Вы можете спуститься вниз. Хендерсон не двинулся с места и стоял, прислонившись к поручню.
– Мне нравится смотреть на звезды, – ответил он холодно.
Мэнди равнодушно пожала плечами. Ветер трепал его куртку и светлые волосы, но его фигура оставалась неподвижной и напряженной, как у затаившегося хищника. Хендерсон был красив на английский манер, даже очки не портили его лица.
Почему он, настоящий джентльмен, добровольно взошел на борт пиратского корабля и работал здесь, поднимая паруса и крутя ворот брашпиля, как простой матрос? Если он намеревался заняться охотой на пиратов, то его немедленно прикончат. Он должен это понимать. Почему же он не остался в удобном лондонском отеле, чтобы дождаться там своего капитана?
– Вы говорили, что являетесь хорошим штурманом, – сказала Мэнди. – Значит ли это, что, оказавшись в гребной шлюпке, вы могли бы определить путь по одним только звездам?
Хендерсон посмотрел на нее. Она могла разглядеть только линзы его очков, непроницаемые в лунном свете.
– В том случае, если вы будете рядом со мной. Должен же кто-то грести.
Странно, но мысль остаться с ним вдвоем в лодке показалась ей привлекательной.
– Почему вы бросились спасать меня? – резко спросила она. – Для такого человека, как вы, я не более чем служанка, рабыня или женщина для мужских утех.
Хендерсон снова повернулся к морю.
– Я джентльмен.
– Вот именно.
Его сдержанность в конце концов дала трещину.
– Вы можете говорить со мной без явного стремления разозлить?
Она пожала плечами:
– Наверное, могу. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
Он стиснул челюсти.
– Я джентльмен, – повторил он. – Этот негодяй Суиттон держал вас в клетке. Я готов был убить его на месте.
В душе Мэнди возникло странное чувство.
– Почему вас беспокоит то, что случилось со мной? Хендерсон раздраженно вздохнул.
– Вы полагаете, что английский джентльмен лишен сострадания? Суиттон не имел права насильно удерживать вас, держать в клетке, унижать.
– Он не прикасался ко мне.
– Я не это имел в виду. Он унизил ваше достоинство. Он заслуживает худшего наказания, чем смерть.
Они стояли в темноте между двумя фонарями. Мэнди не могла видеть отчетливо его глаза; только блеск очков. Она протянула руку и дотронулась до них.
– Снимите очки.
Он слегка отстранился.
– Зачем?
– Я хочу видеть ваши глаза.
– Здесь темно.
– Не важно.
Хендерсон тяжело вздохнул и, вытащив дужки из-за ушей, снял очки. Он тотчас сунул их в карман, словно боялся, что она выхватит их у него и выбросит за борт.
Луна уже взошла и ярко светила на безоблачном небе. У Хендерсона были лучистые серые глаза, как у Кристофера.
Мэнди вдруг обнаружила, что они почти одинакового роста.
Ей стоило лишь встать на цыпочки, чтобы поцеловать его.
На мгновение он застыл; его тело напряглось, губы оставались неподвижными. Она ожидала, что сейчас он отпрянет от нее с отвращением.
Но вместо этого его сильные руки легли ей на плечи, и он привлек ее к себе. Затем прильнул губами к ее губам и поцеловал с такой страстью, какой она никогда еще не испытывала.
Онория наблюдала за их поцелуем с того места на палубе, где была густая тень. Бедный мистер Хендерсон. И он, и сама она попались в сети Рейнов.
Что касается клада, то вся эта история похожа на те легенды о Кристофере, которые она читала в газетах и брошюрах несколько лет назад и благодаря которым влюбилась в него.
Она была ужасно глупа в свои восемнадцать и до сих пор нисколько не поумнела. Чем еще объяснить, что она с радостью пустилась в плавание с Кристофером? Он соблазнил ее своими порочными улыбками, горячими ласками, и она не задумываясь последовала за ним, между прочим, прихватив бумаги, в которых указывалось, где спрятано сокровище.
А теперь сестра Кристофера окрутила мистера Хендерсона. Это нечестно.
Мэнди и мистер Хендерсон оторвались друг от друга и стояли совершенно неподвижно. После мгновения напряженной тишины мистер Хендерсон что-то сказал. Ответ Мэнди, который Онория не могла полностью расслышать, прозвучал насмешливо. Мистер Хендерсон резко возразил, затем повернулся и зашагал прочь.
Мэнди наблюдала за ним, ее длинные волосы развевались на ветру.
Снова повернувшись, она заметила стоящую в тени Онорию. Мэнди пристально посмотрела на нее, понимая, что та все видела, потом развернулась и пошла по палубе, ничуть не смущаясь. Совсем как ее брат.
Ветер крепчал, и его холодные порывы трепали платье и волосы Онории. Она почувствовала, что больше не в состоянии оставаться здесь и дрожать, но в то же время не была готова вернуться в каюту, которую делила с Кристофером. Если он окажется там один, то начнет немедленно соблазнять ее или «убеждать», что ее решение выйти за него замуж было неплохой идеей.
Как только он начнет целовать ее, она забудет о своем гневе, о своей обиде, которая терзала ее сердце, и снова позволит одурачить ее.
Онория приняла решение и направилась вниз, но не в капитанскую каюту, а на камбуз. Камбуз располагался перед грот-мачтой за полубаком, наполовину погруженный в палубу, и к нему вел короткий трап.
При входе на нее пахнуло приятными ароматами горячего супа и пшеничного хлеба. Миссис Колби, являвшаяся помощницей кока, вернулась на камбуз, чтобы помочь приготовить ужин для моряков, отстоявших свою вахту.
На камбузе было довольно тесно, значительную часть пространства занимал стол, на котором готовил еду. У дальней стены в кирпичном очаге пылал огонь, над которым висел черный котелок с кипящим супом. Рядом сидел черноволосый кок и подбрасывал в котелок овощи и кусочки жирной свинины.
Онория остановилась в дверном проеме, потирая руки. В помещении было душно, но тепло, и по крайней мере можно согреться. Миссис Колби, чистившая картошку, взглянула на нее.
– Тебе пора быть в постели, дорогая. На море рано светает.
– Я не очень устала, – ответила Онория и почувствовала, что солгала. Ее руки ныли после дневного пребывания за штурвалом, в глазах ощущалась резь.
Миссис Колби усмехнулась.
– Что ж, твой муж будет рад слышать, что ты не хочешь спать.
Онория покраснела, а миссис Колби снова хихикнула.
В Чарлстоне благовоспитанная Онория Ардмор даже представить себе не могла, что будет беседовать с бывшей барменшей независимо от того, какой бы доброй эта женщина ни была. Но сейчас обе они, жены пиратов, на пиратском корабле, где не существует классовых различий.
И Онория была рада, что есть с кем поговорить.
– Ты слишком хороша для него, дорогая, – сказала миссис Колби. – У тебя есть преимущество перед ним, и, похоже, ты оказываешь на него благотворное влияние.
Онория удивленно заморгала:
– В самом деле?
– Да, дорогая. Он всегда был очень крутым, но справедливым. Не терпит, когда ему перечат, однако к команде относится хорошо. И еще: он может быть безжалостным, как бродячая собака, возглавляющая свору себе подобных. Но сейчас он изменился к лучшему.
Онория изумленно смотрела на миссис Колби. Если он изменился к лучшему, то каким был прежде?
– Он многое пережил на востоке, – промолвила Онория. – Может быть, это смягчило его нрав.
– О да. Трудно себе представить, как можно такое пережить. И только ты, дорогая, зажигаешь огонь в его глазах.
– Такой, что кажется, будто бы он хочет сожрать меня, как дикий зверь?
Миссис Колби снова хихикнула.
– Вот именно. Порадуй его, дорогая. Он это заслужил.
«Он заслужил, чтобы его выбросили за борт», – подумала Онория. Она взглянула на кока; тот склонился над котелком с супом, и казалось, его не интересовала болтовня женщин.
Миссис Колби продолжала чистить картошку. Онория тоже села на один из стульев и разложила перед собой в ряд нечищеные картофелины, упорядочив их в соответствии с размером.
– Ему пришлось пережить тяжелые времена, – продолжила миссис Колби. – Наш капитан в детстве стал свидетелем гибели отца, которому прострелили голову, убийцы схватили его мать и забрали с собой. Все это ожесточило его еще в юные годы.
– Какой ужас! – воскликнула Онория, и ее сердце заныло от сострадания к Кристоферу. Она на мгновение подумала, не специально ли миссис Колби рассказала ей все это, поскольку та видела, как она разозлилась по поводу карты клада. Может быть, Кристофер подговорил миссис Колби вызвать у нее сочувствие к нему.
– Он будет хорошо относиться к тебе, дорогая, – продолжила миссис Колби. – Но по-своему.
– Так, чтобы довести меня до безумия? Она улыбнулась.
– Это такое проявление любви, дорогая. Когда Колби обхаживал меня, я частенько испытывала желание стукнуть его кружкой промеж глаз. Он хвастался всем подряд, что я не могу без него жить и жду не дождусь, когда он снова придет в бар. Но однажды я не стала его ждать.
Онория передвинула большую картофелину в конец ряда.
– И что же ты сделала? – спросила она с любопытством.
Миссис Колби широко улыбнулась при воспоминании об этом.
– О, как он разозлился тогда! Вообще-то он добрый, как почти все крупные мужчины, но очень вспыльчивый. Он требовал, чтобы я спала с ним, но я сказала: если его не волнуют мои чувства, пусть платит за удовольствие, как платят проституткам. – Миссис Колби затряслась от смеха. – Он был поражен. Тебе трудно представить, что старый Колби оказался чопорным. Но он действительно такой. После этого он забрал меня из бара, и мы поженились.
Она потянулась за картофелиной, которая лежала в середине выстроенного Онорией ряда.
– Потом он решил, что я должна ждать его в Англии, пока он в море. Но я сказала нет. Мы поклялись быть вместе, «пока смерть не разлучит нас», а не «пока твой корабль не покинет порт». И он взял меня на корабль.
Онория вспомнила, как огромный Колби пытался своим ворчливым голосом говорить нежности жене, а она гоняла его туда-сюда без всякого смущения. Казалось, они очень подходили друг другу: огромный, как медведь, ворчливый мужчина и невысокая пухленькая женщина, у которой с лица не сходила улыбка. Онория чувствовала прочную связь, возникшую между ними.
Она вздохнула. Она всегда чувствовала связь между собой и Кристофером. Чувствовала нити, которые опутывали ее даже в те годы, когда она считала его умершим. Она сказала ему, что вырвала его из своего сердца, однако на самом деле не смогла этого сделать.
Вот и сейчас она почувствовала, что он вошел в камбуз. Не потому, что миссис Колби вдруг умолкла и полностью сосредоточилась на чистке картошки. Просто атмосфера сразу изменилась, и по ощущению легкого покалывания кожи Онория поняла, не поворачиваясь, что он стоит позади нее.
Его крупная фигура заполнила весь дверной проем, и серые глаза блестели понимающе. Онория подумала, как много он мог услышать.
Миссис Колби улыбнулась ему.
– Я согреваю ее здесь для вас.
– Спасибо, – сказал Кристофер. В резком свете в небольшой пещерообразной комнате лицо его казалось более суровым, чем обычно. Он протянул руку Онории: – Пойдем, жена моя.
Миссис Колби подмигнула. Если Кристофер и заметил это, то не подал виду. Поскольку Онория не двинулась с места, он взял ее под локоть, поднял и вывел из камбуза.
Она охотно пошла с ним, не только потому, что ей о многом надо было с ним поговорить, – он вел ее в их теплую и такую желанную кровать.
Кристофер догадывался, что Онория начнет обвинять его в том, что он вернулся к ней лишь ради того, чтобы заполучить брачное свидетельство с указанием местоположения мексиканского золота, похищенного с корабля «Прекрасная роза».
Он скажет ей, что существовал и другой способ найти клад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27