Немного помедлив, Доминик окликнул ее:
- Кэтрин!
Она остановилась, затем, медленно повернувшись к нему, посмотрела на него вопросительно.
- Кэт, ты можешь убежать от меня сегодня, но завтра ты не захочешь убегать. Это я тебе гарантирую.
Она вспыхнула и на мгновение потупилась - было очевидно, что до нее дошел смысл его слов. Но уже в следующую секунду она взяла себя в руки и с совершенно невозмутимым видом проговорила:
- Всего доброго. - Кивнув ему на прощание, она покинула террасу, и дверь за ней закрылась.
Доминик сокрушенно покачал головой. Он был так близок к блаженству, которое мог обрести в объятиях Кэтрин, - и вдруг остался ни с чем. Впрочем, ничего удивительного.
Этого и следовало ожидать. Его невеста просто проявила благоразумие, свойственное невинным девицам.
Но что-то подсказывало ему: удалиться девушку вынудили не одни только мысли о приличиях и девичий страх. Он помнил, как она стояла, опустив глаза, когда брат его целовал Сару. Может, причина ее отказа в другом? Может, она отказала ему из-за Коула? Она ведь уже начала поддаваться, но что-то ее остановило, возможно - воспоминания о Коуле, верность бывшему жениху.
Интересно, его брат целовал ее так? Прикасался к ней так? Если же Коул не воспользовался такой возможностью, то он редкостный глупец. Судя по всему, он с Кэтрин не спал. Да это было бы и не в его духе, Коулден любил блюсти приличия - внешние, во всяком случае.
А он, Доминик, напротив, не задумываясь затащил бы ее сейчас в постель, если бы только она позволила. На брачные узы - или отсутствие таковых - ему всегда было наплевать.
Но она не позволила. И по какой-то непостижимой причине этот отказ обидел его.
Выругавшись сквозь зубы, Доминик повернулся и окинул взглядом зимний пейзаж, окутанный сгущающимися сумерками. Ничего, завтра он изгладит все воспоминания о Коуле из ее памяти. Завтра Кэтрин будет принадлежать ему по праву.
Шепотом проклиная свои трясущиеся руки, Кэтрин вбежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Ею владел такой испуг, словно все силы ада преследовали ее по пятам, хотя боялась она всего-навсего одного человека пусть и не лишенного дьявольских черт. Впрочем, кто знает - возможно, он действительно был способен пойти следом за ней. И все же бояться ей следовало себя самой. Ведь она совершенно потеряла голову, когда он начал целовать ее. И она вполне может уступить, может прельститься наслаждением, которое он предлагал. В таком случае она пойдет по той же дорожке, что и ее мать, - ослепленная любовью к мужу и жаждой близости, мать не замечала ничего вокруг. Нет, нельзя допустить, чтобы Доминик получил неограниченную власть над ней.
- Никогда и ни за что.
- Ты что это, сама с собой разговариваешь? - спросила Юстасия, выходя из смежной комнаты.
Кэтрин вздрогнула от неожиданности.
- Ох, я не заметила, что ты здесь. Но что ты здесь делаешь? Ты не собираешься переодеваться? Ведь скоро ужин.
При одной мысли о еде Кэтрин мутило, однако разговоры на гастрономические темы обычно отвлекали Юстасию. Но на сей раз опекунше было не до ужина.
- Так как завтра ты выходишь замуж, нам с тобой надо немного поговорить. - Юстасия втиснула свое грузное тело в вольтеровские кресла и, поджав губы, сказала: - Сядь.
Кэтрин хотелось возразить, но она решила, что не стоит спорить, и подчинилась. Юстасия и Стивен Уолуорт стали ее опекунами сразу после смерти ее родителей - тогда ей было тринадцать. За прошедшие семь с половиной лет она успела понять, что эти дальние родственники матери совершенно ее не любят. От своей воспитанницы они ожидали беспрекословного послушания и многократно подчеркивали это во время бесконечных споров, которые возникали из-за того, что Кэтрин, по их мнению, проявляла недостаточный интерес к женихам. А по мере приближения дня ее совершеннолетия стало совсем невыносимо. Только после помолвки с Коулом они немного успокоились.
- Ну о чем нам говорить, Юстасия? - со вздохом спросила Кэтрин. - Через несколько дней я стала бы женой Коула, если бы его жена не появилась так неожиданно. Когда я была невестой Коула, ты не заводила никаких разговоров…
- Это потому, что я ничуть не сомневалась: лорд Харборо, проявляя такт и деликатность, сумел бы приучить тебя к твоим обязанностям на брачном ложе. Но его брат… - Юстасия принялась обмахивать лицо своей широкой ладонью, словно веером. - Он совсем другого сорта человек. Такой имеет особые запросы и особые потребности.
Кэтрин в ужасе отпрянула; теперь ей наконец-то стало ясно, о чем Юстасия хотела поговорить.
- Ты пришла, чтобы рассказать мне про тайны брачного ложа?
Лицо опекунши побагровело, но толстуха взяла себя в руки и коротко кивнула:
- Совершенно верно. Если бы твоя мать была жива, она обязательно завела бы с тобой этот разговор.
Кэтрин невольно содрогнулась. Вести такие разговоры с Юстасией было ужасно неприятно.
- Но я…
Юстасия подняла руки и, перебивая девушку, с улыбкой проговорила:
- Успокойся, дорогая. Вполне естественно, что ты немного нервничаешь, но тебе придется выслушать меня, прежде чем ты отправишься с мистером Мэллори в его поместье.
- Ах, Боже мой… - выдохнула Кэтрин. Мало того, что она была сама не своя после поцелуев Доминика, так теперь еще придется вытерпеть новую пытку.
- Муж ожидает от жены, что она станет выполнять свой супружеский долг. - Юстасия неловко заерзала в креслах, словно не знала, что говорить дальше. - Он захочет… захочет воткнуть в тебя свое копье.
- Копье? - переспросила Кэтрин и прикрыла рот ладонью - ее распирало от смеха.
- Да, - кивнула опекунша, и теперь ее лицо стало фиолетовым. - Копье, которое у него между ног. - Понизив голос, она пояснила: - Его мужское копье.
Кэтрин до боли закусила губу: она боялась, что вот-вот расхохочется.
Юстасия же тем временем продолжала:
- И хотя это не слишком-то приятно, ты должна лежать смирно и терпеть. Потому что именно таким способом мы, по милости Господа нашего, можем размножаться. Потом он, скорее всего, заснет от усталости. А если тебе повезет, то он станет после этого уходить к себе в спальню.
- Что ж, этот разговор… открыл мне много нового. - Кэтрин встала и, отвернувшись к окну, снова прикусила губу. Только бы не расхохотаться, пока Юстасия не ушла.
Опекунша вздохнула и вновь заговорила:
- Впрочем, скоро ты сама все поймешь. Я просто подумала, что будет лучше, если ты приготовишься заранее.
Кэтрин повернулась к опекунше и, с трудом удерживая на лице «серьезное» выражение, проговорила:
- Спасибо тебе, Юстасия. Что ж, а теперь тебе пора переодеваться к ужину. Да и мне тоже. Увидимся попозже.
- Да, дорогая моя, ты права.
Как только толстуха исчезла за дверью, Кэтрин повалилась на постель и, уткнувшись лицом в подушку, разразилась хохотом. «Мужское копье»! Если бы Юстасия только знала, какого рода книги ее родители порой оставляли на столах и тумбочках!
Она нашла одну такую книгу, когда ей было двенадцать. Книжка состояла в основном из картинок, но она прекрасно запомнила, что женщины, изображенные на этих картинках, вовсе не «лежали смирно», да и по виду их нельзя было бы сказать, что они «терпят».
Кэтрин вполне достаточно знала о «тайнах брачного ложа», о страсти и наслаждениях. И знала о том, к каким печальным последствиям может привести страсть. Она видела это собственными глазами. Ее мать слепо обожала отца, до безумия его любила, хотя он изменял ей и жестоко обращался с ней. Она терпела от мужа немыслимые унижения, потому что позволила ему получить неограниченную власть… Такую власть над женщиной получает мужчина, которому она дарит свое сердце. И эта слепая любовь погубила, в конце концов, обоих ее родителей. Именно поэтому Кэтрин решила, что с ней ничего подобного не случится. Однако сейчас она чувствовала: Доминик Мэллори вполне способен свести женщину с ума. И конечно же, он умел обращаться с женщинами - в этом не было ни малейших сомнений.
Но почему же семейство Доминика испытывало к нему какую-то странную враждебность? Может, он из тех людей, которым не следовало доверять?
Как бы то ни было, она, Кэтрин, ни в коем случае не должна этого делать. Довериться такому мужчине - значит погубить себя. А она хочет прожить свою жизнь счастливо. Хочет жить спокойно.
Глава 5
На Кэтрин было то самое платье, которое она выбрала для венчания много месяцев назад. Со священником ей уже не раз доводилось встречаться. Свадебный завтрак во всех деталях соответствовал ее пожеланиям. Даже кольцо у нее на пальце было в свое время выбрано Коулом.
И лишь мужчина, сидевший с ней рядом, был совсем не тот. Оказалось, что ее супругом стал вовсе не Коулден Мэллори, а его брат Доминик.
Она тихонько вздохнула и украдкой взглянула на мужа. В отличие от нее он, похоже, нисколько не был смущен их странным положением и болтал со своей сестрой с самым беззаботным видом.
Кэтрин невольно нахмурилась. Черт бы его побрал! Неужели он не понимает, что весь ее мир разбился вдребезги?! Она вышла замуж не за того Мэллори. Коулден занял место в другом конце стола, а она оказалась рядом с братом своего бывшего жениха, рядом с тем, кого совершенно не знала. Да, она его совсем не знала, но он уже успел пробудить в ней чувства и желания, которых она так боялась…
Но даже если она вышла замуж не за того Мэллори, то это вовсе не означало, что теперь ей придется уступить ему и она окажется в его власти. Нет, она заставит его держаться на почтительном расстоянии и он, в конце концов, потеряет к ней интерес и уйдет от нее. Ей не раз случалось видеть, что мужья поступают именно так.
Тут он вдруг прикоснулся к ее руке, и она тотчас же вернулась к реальности.
- Уже почти одиннадцать, - сказал Доминик, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Кэтрин потупилась и принялась разглядывать золоченую кайму на тарелке. Если уж заставлять его держаться на почтительном расстоянии, то лучше всего начать это прямо сейчас. Она скорее почувствовала, чем увидела, как он нахмурился, но это не принесло ей удовлетворения.
- Нам пора ехать. - На сей раз голос его прозвучал гораздо мягче.
Сара, сидевшая неподалеку от них, внезапно вскочила на ноги и, деланно улыбаясь, спросила:
- Неужели?
Кэтрин невольно поморщилась - эта женщина ужасно ее раздражала. И почему Коулу вздумалось жениться на такой ведьме? Красота была ее единственным достоинством.
- Сядь, Сара, - сказал Коул негромко, но таким тоном, что даже священник поднял глаза от окорока, которым угощался.
Доминик взял жену под руку и с невозмутимым видом заявил:
- Чем скорее мы отправимся в путь, тем скорее доберемся до Лэнсинг-Сквера. Как только мы начнем жить в поместье, скандал и сплетни стихнут сами собой.
- А это, Бог свидетель, будет великим благом для всех нас, - подхватила Ларисса. Поднявшись со стула, она добавила: - Скандала следует избегать любой ценой.
- Совершенно верно, мама. Было бы очень хорошо, если бы вы всегда придерживались такого мнения, - с усмешкой заметил Доминик. Он повел Кэтрин в холл, и все члены семьи последовали за ними.
- Не болтай глупости, Доминик! - прокричал Коул.
Доминик резко развернулся и оказался лицом к лицу с братом. Кэтрин со страхом смотрела на изготовившихся к схватке братьев. Казалось, еще одно слово - и начнется потасовка. Больше всего беспокоило то, что рядом с братьями стояла Сара, ухмылявшаяся во весь рот. Было совершенно очевидно, что эта женщина обожала скандалы и считала драку прекрасным развлечением.
Стараясь предотвратить драку, Кэтрин поспешила встать между Сарой, Домиником и Коулом. Было ясно, что теплых чувств друг к другу эта троица не питала, но откуда столь явная неприязнь? Тут ей вспомнились слова Сары - та сказала, что Доминик «подбирает объедки после брата». Злобным намекам такой женщины, как Сара, Кэтрин не очень-то верила, а вот Коул - совсем другое дело. Кэтрин уважала своего бывшего жениха и относилась к нему с искренней симпатией. А он относился к Доминику с презрением, что, конечно, не могло не заставить Кэтрин задуматься.
Тут и Джулия встала между братьями.
- Успокойтесь, - сказала она негромко, но твердо. Посмотрев в лицо Доминику, добавила: - Попрощайся же со мной.
Доминик улыбнулся и обнял сестру. Затем повернулся к Кэтрин и сказал:
- Попрощайся же со всеми. Нам давно пора ехать.
Кэтрин кивнула. Под пристальным взглядом мужа она пробормотала слова прощания, а затем оба вышли к экипажу, ожидавшему их у крыльца. Доминик открыл перед женой дверцу, и Кэтрин, в очередной раз вздохнув, забралась в карету. Теперь она была миссис Мэллори, и через несколько минут ей предстояло уехать вместе с мужем - с мужчиной, которого она страстно желала… и боялась.
Доминик поднял глаза от газеты, лежавшей у него на коленях, и покосился на молодую жену. По тому, как она сразу напряглась, он понял: Кэтрин почувствовала его взгляд. Однако она с притворной невозмутимостью перевернула страницу своей книги - словно его и не было рядом с ней. Подавив улыбку, он потянулся к жене и прикрыл книгу ладонью, так что Кэтрин все же была вынуждена взглянуть на него.
- Добрый день, миссис Мэллори, - сказал он со своей самой обаятельной улыбкой.
Щеки Кэтрин покрылись легким румянцем, а глаза широко распахнулись. Потом она вдруг улыбнулась, и у Доминика перехватило дыхание - он тотчас же почувствовал, что его влечет к этой женщине. Разумеется, он был почти уверен, что Кэтрин скоро ему надоест, но в данный момент это не имело ни малейшего значения.
- И вам добрый день, мистер Мэллори. - В выражении ее лица что-то изменилось, и румянец на щеках стал ярче. - Вы оторвали меня от чтения по какой-то веской причине?
Коротко рассмеявшись, он откинулся на спинку сиденья и сложил на груди руки.
- Что у тебя за книжка, Кэт?
Она захлопала глазами:
- Прости, я не поняла…
- Ты читаешь с самого начала нашего путешествия, то есть примерно часов пять. О чем твоя книга? - Он взял томик из ее рук и быстро пролистал страницы. - Начнем с имени героини. Как зовут героиню?
Кэтрин отвела глаза, смущенная неожиданным вопросом.
- Ее… ее зовут… - начала она.
- Матильда. - Его улыбка стала еще шире. - А как имя героя этого захватывающего повествования?
- А героя, конечно же, зовут… - Она пожала плечами, сдаваясь на милость победителя.
- Джеральд. - Доминик снова заглянул в книгу. - О Боже, какие ужасные имена! - Он бросил томик на сиденье рядом с собой, затем внимательно посмотрел на жену: - А теперь объясни мне, пожалуйста, почему ты притворялась, что читаешь. Неужели мое общество так неприятно? - Она снова пожала плечами, и он со смехом воскликнул: - Какой удар по моему мужскому самолюбию!
- Сомневаюсь, мистер Мэллори, что ваше самолюбие так уж сильно пострадало. - Кэтрин тоже засмеялась, потом добавила: - Просто я… я чувствовала себя ужасно неловко…
- Но почему? Неужели тебе действительно неловко?
Она молча кивнула, и Доминик вдруг почувствовал, что ее признание очень его огорчило. Да, как ни странно, ему хотелось шутить с этой женщиной и весело смеяться, хотелось дружеской беседы и понимания. А ведь прежде у него такого с женщинами не случалось…
Она вздохнула:
- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Мы с тобой едва знакомы - и вдруг оказались связанными узами брака до конца жизни. Странно, не правда ли?
Он придвинулся к ней поближе и вновь расплылся в улыбке:
- В таком случае нам следует познакомиться, получше. Могу я спросить, какой твой любимый цвет?
Кэтрин невольно рассмеялась.
- Я всегда питала слабость к лавандово-голубому.
Он сделал глубокий вдох и утвердительно кивнул.
- Ну конечно! Тебе и должен нравиться лавандовый, ведь от тебя пахнет именно лавандой. А мой любимый цвет - зеленый. Серовато-зеленый, цвет нефрита.
И Доминик заглянул в ее мерцающие зеленые глаза. Очевидно, что его комплимент не остался незамеченным, так как Кэтрин робко улыбнулась и поспешно отвела взгляд.
Снова воцарилось молчание, но на сей раз это было не то тягостное молчание, которое так отравляло им первые часы путешествия. Минуту спустя Кэтрин снова посмотрела на мужа:
- А ты не рассердишься, если теперь я задам вопрос тебе?
Он пожал плечами:
- Полагаю, это будет справедливо. Спрашивай.
- Где ты жил все эти годы? - Кэтрин нервно теребила выбившуюся из прически прядь. - Скажи, почему ты ушел от своей семьи?
Доминик нахмурился. Вопрос неприятно удивил его. Он-то спросил про любимый цвет, а она в ответ задает такой вопрос… Вопрос, опасно связанный с причиной, по которой он женился на ней. А эту правду он еще не готов был ей открыть. Может, когда-нибудь он сам заговорит об этом, но только не сейчас.
Доминик откашлялся и устремил взгляд на заснеженный пейзаж, пробегавший за окном.
- Что касается моих отношений с родственниками… Видишь ли, тут все очень запутано. - «Запутано» - мягко сказано! - И гак было всегда, - добавил он, еще больше помрачнев.
- Семейные отношения редко бывают простыми, - с невозмутимым видом заметила Кэтрин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30