– Вы и так почти обо всем догадались, – рассмеялся доктор Кенуорд. Я, как требовал того порядок, оставил часть содержимого желудков после первого отравления. Если вы помните, в том случае мышьяк был обнаружен в солонке, которой пользовались исключительно Брэдиссоны.
– И что же вы нашли в образцах содержимого желудков? поинтересовался Мейсон.
– Результаты анализа пришли, когда я уже собирался уезжать из города. Мне сообщили о них по телефону. Заключение гласит, что в желудках не выявлено ни малейшего содержания мышьяка.
– Чем же можно объяснить появление симптомов отравления? – спросил Мейсон.
– Очевидно, приемом рвотного корня.
– С какой целью?
– Для получения симптомов отравления мышьяком.
– Для чего, доктор?
– Я думаю, этот вопрос следует адресовать вам, – сухо заметил Кенуорд. – Я же излагаю голые медицинские факты.
– Чем можно, в таком случае, объяснить металлический привкус во рту, судороги и общее болезненное состояние?
– Я очень тщательно расспросил обо всем Велму. Вполне вероятно, она сама предположила наличие таких симптомов. Я задал ей конкретный вопрос, не спрашивала ли она пациентов, заподозрив отравление мышьяком, не испытывают ли те судороги, боль в желудке, жжение и металлический привкус во рту. Сейчас она не может вспомнить точно, задавала ли она подобный вопрос, или пациенты сами рассказали ей о наличии таких симптомов.
– Вы придаете этому такое большое значение? – спросил Мейсон.
– Огромное. Если человек серьезно заболевает, появляются симптомы депрессии, большой восприимчивости к внушению, иногда – истерии. В таких обстоятельствах, человек, чувствующий некоторые симптомы, характерные для данного заболевания, узнав о других, начинает испытывать и их.
– Вы уверены в том, что в солонке был мышьяк?
– Абсолютно. Его наличие подтверждается анализом.
– Почему же он там оказался?
– И этот вопрос нужно адресовать скорее вам, чем мне. Впрочем, есть две версии. В соответствии с первой, мышьяк в солонку был подсыпан человеком, который знал, что Брэдиссоны страдают заболеванием, симптомы которого схожи с симптомами отравления мышьяком, и с какой-то целью решил придать этому заболеванию попытку отравления.
– А в соответствии со второй?
– Кто-то действительно пытался отравить Брэдиссонов. Яд должен был быть принят на следующий день, но по какому-то необъяснимому совпадению они потребили рвотный корень в количестве, достаточном для того, чтобы развились симптомы, схожие с симптомами отравления.
– Я вынужден задать вам следующий вопрос, доктор. Рассматривалась ли вами возможность того, что Брэдиссоны умышленно приняли рвотный корень, чтобы симулировать отравление мышьяком?
– Как любой другой ученый, я, пытаясь объяснить появление симптомов, рассматривал такую возможность.
– Что-либо свидетельствует в поддержку моего предположения?
– Ничего.
– Такое объяснение логично?
– Ничто не свидетельствует и против.
– Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас потому, что вам известна эта информация?
– Возможно.
Они помолчали с минуту.
– Я должен все обдумать, – наконец сказал Мейсон. – А пока, расстелю-ка я спальный мешок.
Адвокат подошел к машине, достал спальные мешки, подключил компрессор, наполнил воздухом надувные матрасы, а когда поднял голову, увидел рядом Солти Бауэрса.
– Вы отвели какое-нибудь специальное место под спальню? – спросил Мейсон у старого старателя.
– У нас есть палатка, которую девушки могут использовать для переодевания. Спать там они вряд ли захотят. Гораздо приятнее спать под звездами.
– В таком случае я положу мешок мисс Стрит рядом с палаткой. А сами вы где спите?
– События последних дней не выходят у меня из головы, – понизив голос, сказал Солти. – Я расположился чуть выше по дороге, чтобы иметь возможность заранее заметить непрошеных гостей, если они появятся, конечно. Беритесь за этот край мешка, я возьмусь за тот, и мы перенесем его на место. Как раз закипит чай, пока мы этим занимаемся.
Спальные мешки были, наконец, разложены, дорожные сумки вынесены из машины, и все собрались вокруг костра. Солти бросил в огонь охапку полыни. Пламя разгорелось мгновенно, прогнав подальше от костра подкрадывавшуюся темноту.
– Здесь и воздух совсем другой, – сказал Солти, разливая чай.
– Определенно, – согласился Мейсон. – Сухой и чистый.
– Несколько месяцев назад меня начал беспокоить хронический насморк, – заметил доктор Кенуорд. – Здесь же нос быстро прочистился. Я настроен весьма оптимистично.
– Как ваша рана? – учтиво спросил Мейсон.
– Ничего серьезного. Опасаться следует только осложнений, надо постараться подавить их в зародыше. Хотите верьте, хотите – нет, но я чертовски доволен. Отпуск хоть и вынужденный, но весьма своевременный и приятный.
– Чем занимается Нелл Симс? – спросил Мейсон. – Она по-прежнему живет в доме Кларка?
– Конечно нет, – ответил Солти. – Немедленно уехала в Мохаве, сказала, что собирается вновь открыть свой ресторан. Я полагаю, – добавил он несколько мечтательно, – пустыня всегда возвращает себе то, что ей принадлежит.
– Здесь так чудесно, – сказала Делла.
– Многие люди ненавидят пустыню, – попытался пояснить Солти. – Они поступают так только потому, что боятся ее. Каждый из них боится остаться наедине с самим собой. Многие сходят с ума, если их оставить в пустыне всего на неделю. Я часто видел такое. Однажды, человек подвернул ногу и не мог идти дальше. Его спутники, напротив, были вынуждены продолжить путь. Они ушли, оставив тому человеку много воды, еды и дров. Ему следовало только посидеть на месте три-четыре дня, пока нога заживет и позволит идти дальше. Человек вышел к обжитым местам наполовину сумасшедшим. Нога была воспалена, но он заявил, что предпочел бы потерять ее, чем остаться в пустыне еще хоть на десять минут.
– Я считаю пустыню прекрасной, – сказала Велма Старлер.
– Она прекрасна, несомненно, – согласился Солти. – Люди боятся ее только потому, что здесь они оказываются лицом к лицу с Создателем. Некоторым такое не под силу. Кому-нибудь налить еще чаю?
Полынь перестала трещать, пламя стало ровным.
– В чем заключается изыскательская работа? – спросил Мейсон. – Вы просто ходите по пустыне и смотрите под ноги?
– Конечно нет. Нужно знать, как сформировалась земная поверхность в данном месте, определить ее структуру, понять, что именно следует искать. Многие старатели поднимали с земли камень, в котором заключалось несметное богатство, и отбрасывали его в сторону. Сейчас я покажу вам кое-что.
Солти поставил на землю свою чашку и направился к пикапу. Немного покопавшись в кузове, он достал какой-то ящик.
– Что это такое? – спросил Мейсон.
– Черный свет. Видели когда-нибудь?
– Видел, как с его помощью обнаруживали подделки.
– Если вы не видели, как он действует в пустыне, значит не видели ничего. Ступайте за эту скалу, я все вам покажу.
– Я просто не в состоянии идти и вынужден остаться здесь, – сказал доктор Кенуорд. – Мне не хотелось бы лишний раз вставать.
Все зашли за огромный каменистый выступ. Сюда не проникал свет костра, и звезды казались любопытными зрителями, с интересом наблюдавшими за передвигающимися по пустыне неясными фигурами.
Солти заметил, что все смотрят на звезды.
– Говорят, звезды мерцают из-за большого содержания в воздухе пыли и различных по направлению воздушных потоков. Я ничего не знаю об этом. Знаю только, что здесь звезды не мерцают.
Солти щелкнул выключателем. Аппарат низко загудел.
– Катушка индуктивности, – пояснил Солти. – Повышает напряжение с шести до ста пятнадцати вольт. В аппарате установлена лампа мощностью два ватта, сейчас она включена.
Темнота приобрела какой-то особенный оттенок. Нет, она не осветилась, скорее окрасилась в темный, почти черный, фиолетовый свет.
– Сейчас, – сказал Солти, – я направлю луч невидимого света на скалу, и вы увидите, что произойдет.
Он направил похожий на ящик аппарат на поверхность камня.
Почти мгновенно тысячи разноцветных огоньков зажглись в толще глыбы. Некоторые были синими, другие – желтовато-зелеными, третьи ярко-зелеными. Огоньки отличались и размерами – от булавочной головки до огромных пятен величиной с бейсбольный мяч.
Делла Стрит затаила дыхание. Велма Старлер громко вскрикнула. Мейсон молча наслаждался невиданным зрелищем.
– Что это? – наконец спросила Делла Стрит.
– Я не слишком многое понимаю и могу объяснить. По-моему, это явление называется флюоресценцией, – сказал Солти. – Мы используем его в процессе разведки. Разные минералы светятся по-разному. Признаюсь, я немного приукрасил скалу, положил на нее камешки из других районов пустыни. Вы спрашивали, в чем заключается изыскательская работа? Многие работы производятся ночью. Таскаем с собой такие вот аппараты, ищем с их помощью минералы. Камень, который днем вы прошли бы, едва удостоив взглядом, показывает наличие в себе ценных минералов, если направить на него луч черного света... Давайте вернемся к костру. Вдруг док подумает, что мы убежали и бросили его. Я показал вам все, что хотел.
Солти выключил аппарат.
– Ну как? – спросил доктор Кенуорд, когда все вернулись к костру. Получилось? Сработало?
– Изумительно, – ответил Мейсон.
– Никогда не видела более прекрасного и вызывающего такое благоговение зрелища, – взволнованно произнесла Велма Старлер. – Ты знаешь, как работает этот аппарат?
– В общих чертах, – ответил Кенуорд. – Лампа, заполненная аргоном и потребляющая очень мало энергии, обычно не более двух ватт, излучает ультрафиолетовый свет. Наш глаз не способен его видеть. Различные минералы, отражая этот свет, изменяют его длину волны и переводят в видимый диапазон. В результате создается впечатление, что минералы сами излучают свет различных цветов, как независимые источники.
– Вы тоже используете подобные аппараты? – спросил Мейсон.
– Я... Ой!.. В ноге кольнуло. Все в порядке, Велма. Ничего не надо делать.
– Чай еще остался, – объявил Солти, наполняя чашки.
Полынь в костре уже начинала затухать. Разговор на несколько мгновений прервался, безмолвие пустыни стало настолько явным, что восприятие всего остального как бы притупилось, а воцарившееся молчание лишь подчеркивало тишину.
Мужественно вспыхнул и погас последний язычок пламени. От костра осталась только горстка раскаленных углей. Почти мгновенно навалилась притаившаяся рядом темнота. Еще ярче засверкали на небе звезды. Странствующий ветерок, пришедший с далеких хребтов, на мгновение раздул угли, все вокруг окутала колдовская тишина пустыни.
Солти молча встал и удалился в темноту. Благодаря многолетнему опыту передвижения без искусственного освещения, он шел так же уверенно, как слепой передвигается в знакомой обстановке.
– Ну, и мне пора. Спокойной ночи, – сказал доктор Кенуорд и попытался встать без помощи Велмы Старлер, но та оказалась рядом в одно мгновение.
– Почему ты не сказал, что хочешь встать? – с упреком спросила девушка.
– Не хочу быть обузой, – ответил врач.
– Придется, какое-то время. Придется прибегать к помощи других людей. Хочешь лечь?
– Да, вероятно. Если ты поможешь мне справиться с ботинками... Чудесно! Мне просто не хотелось лишний раз сгибать ногу. Спасибо.
Мейсон и Делла Стрит остались одни у затухающего костра. Она наслаждались тишиной пустыни, зачарованно глядя на красный круг углей.
За их спинами, на фоне западных звезд виднелись черные очертания горных хребтов. Прямо перед ними, чуть к востоку, поверхность земли резко сливалась с туманной темнотой, которая, как они знали, и являлась бескрайними просторами пустыни. У них на глазах окрашивался в пастельные тона круг раскаленных углей, их не мог уже раздуть даже свежий ночной ветер.
Рука Мейсона нашла ладонь Деллы Стрит и легонько сжала ее в знак безмолвного взаимопонимания.
На востоке появилась и пригасила сияние звезд бледная расплывчатая полоска света, туманная и неясная, как первые лучи северного сияния. Через несколько минут на желтоватом фоне появилась ломаная линия очертаний восточного хребта на границе пустыни. Свет становился все более ярким, наконец из-за линии горизонта величественно выплыла немного кривобокая луна. Она окаймила золотом горные хребты.
Более двух часов окутанные колдовской тишиной Мейсон и Делла Стрит наблюдали за постоянно менявшимся волшебным спектаклем.

18

Глубокий сон Мейсона был нарушен ревом осла. Почти сразу же к первому ослу присоединился второй, и Мейсон заулыбался, еще не открыв глаза.
Утренний воздух был холодным и свежим. На небе виднелись одна или две из наиболее ярких звезд. В воздухе было так мало влаги, что не образовалось ни малейшего облачка, а на спальном мешке не было и намека на росу. Далекий горный хребет отчетливо вырисовывался, словно зубья пилы, на фоне зеленовато-синего свечения, постепенно переходившего в темноту. Было слишком рано, цвета были еще неразличимы, все предметы в погруженном сон лагере представляли собой не более чем сероватые силуэты.
Мейсон сел, его спина и плечи лишились покрова спального мешка, и тепло тела, бережно сохраняемое пухом, мгновенно было поглощено неподвижным холодным воздухом. Мейсон поежился и поспешил залезть обратно в мешок.
Ослы заметили, что он зашевелился, и подошли к его спальному мешку, осторожно и грациозно ступая тонкими ногами. Мейсон почувствовал прикосновение мягкого как шелк носа к своему уху, потом губы ослика нежно подергали его волосы.
Адвокат рассмеялся, выбрался из мешка и быстро нырнул в одежду. Рев животных, очевидно, никого, кроме него не разбудил. Все более яркий свет утра озарял по-прежнему неподвижные холмики спальных мешков.
Пока Мейсон одевался, ему становилось все холоднее. Горный воздух был совершенно неподвижен, но определенно холоден. Адвокат огляделся, пытаясь найти корм для ослов, но ничего не обнаружил. Впрочем, животные ничего и не ожидали от него. Очевидно, они просто соскучились по людям, хотели, чтобы лагерь поскорее ожил. Как только Мейсон начал двигаться по лагерю, явно удовлетворенные животные застыли на месте, повесив уши и опустив головы.
Мейсон наломал сухой полыни, разжег ее спичкой, и скоро запылал костер. Адвокат как раз пытался найти запасы продовольствия, когда из-за выступа скалы вышел Солти с шестизарядным револьвером на бедре.
Солти кивнул Мейсону, избегая разговоров, чтобы не разбудить других. Потом он подошел к ослам, погладил их по шеям, потрепал за уши, налил из канистры в таз ледяную воду и принялся умываться. Закончив с туалетом, он поставил кофейник на огонь. Мейсон тоже стал умываться – ледяная вода обожгла кожу, кровь быстрее побежала по венам лица и рук.
– А здесь холодно, – заметил он.
– По ночам, – согласился Солти. – Мы находимся достаточно высоко, этим все и объясняется. Как только встанет солнце, холод перестанет вас беспокоить.
Мейсон помог Солти готовить завтрак. Он заметил, как зашевелился мешок Деллы Стрит, когда она попыталась одеться в тепле. Через несколько минут Делла подошла к костру.
– Выспалась? – спросил Мейсон.
– Конечно! – воскликнула Делла. – Никогда не высыпалась так чудесно. Обычно я чувствую себя вялой после такого глубокого сна. Сейчас же мои легкие будто промыли и... Когда будем завтракать?
– Скоро, – ответил Солти.
Небо на востоке превратилось в ослепительную оранжевую полосу. Горные вершины, казалось, покрылись жидким золотом. Над горизонтом показался самый краешек солнца. Пустыня начала окрашиваться в пастельные тона. Мейсон увидел, что дрова кончаются, наломал еще сухой полыни и подошел к Солти, который нарезал бекон острым как бритва ножом.
Солнце поднялось над горными вершинами, повисело несколько мгновений, как будто набираясь сил, потом залило лагерь золотистым теплом. Следующие четверть часа Мейсон был слишком занят приготовлением завтрака и не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Потом он вдруг понял, что не испытывает холода, ему, напротив, стало довольно жарко.
Аромат кофе подчеркивал особый запах копченого бекона. К костру подошли Велма Старлер и доктор Кенуорд. Скоро все ели золотисто-коричневые булочки с растопленным маслом, сиропом, и небольшими кусочками мясистого бекона для придания приятного копченого привкуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23