если они попытаются отделаться от тебя, садись в машину и осмотри ближайшие углы, а когда появятся газетчики, найди среди них знакомого, угости его выпивкой и попытайся все выяснить.
– Я смогу сделать это только после того, как он передаст репортаж в газету, – предупредил Дрейк.
– Раньше и не надо. Только...
– Продолжайте беседу, джентльмены, как угодно, – язвительно заметил Дорсет. – Не смею настаивать, к чему спешка? Подумаешь, какое-то убийство!
– Не самоубийство? – поинтересовался Мейсон, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.
– А куда делся револьвер? Он его проглотил по-вашему? – с иронией спросил Дорсет.
– Я даже не знаю, как он был убит.
– Как вам не повезло! А что Дрейк здесь делает?
– Смотрит по сторонам.
– Ты как здесь оказался? – спросил Дорсет Дрейка.
– Я сказал Салли Мэдисон позвонить ему сразу после звонка в полицию, – пояснил Мейсон.
– Что такое? – рассердился Дорсет. – Кто звонил в Управление?
– Салли Мэдисон.
– Разве не жена покойного?
– Нет. Миссис Фолкнер готовилась забиться в истерике. Звонила Салли Мэдисон.
– Зачем вам понадобился Дрейк?
– Смотреть по сторонам.
– Для чего?
– Для того, чтобы что-нибудь найти.
– Зачем? Вы же никого не представляете, не так ли?
– Если быть точным, я пришел к Фолкнеру с отнюдь не дружеским визитом.
– Что вы можете сказать о Стонтоне, у которого якобы находятся украденные рыбки?
– Он уверяет, что рыбок передал ему сам Фолкнер.
– Фолкнер заявил в полицию, что рыбки были украдены.
– Я знаю.
– Говорят, вы были здесь, когда приехала патрульная машина по вызову о краже рыбок.
– Верно. Дрейк тоже был здесь.
– Итак, вы сами как думаете? Рыбки были украдены или нет?
– Я никогда не занимался рыбками, господин сержант.
– Не вижу связи. Какое это имеет значение?
– Возможно – никакого, возможно – огромное.
– Не понимаю.
– Вы когда-нибудь пытались, стоя на стуле, опустить половник в аквариум глубиной четыре фута, поймать им рыбку, потом, перехватывая ладонями четырехфутовую палку, поднять ее на поверхность и перенести в ведро?
– А какое это имеет значение? – недоверчиво спросил Дорсет.
– Возможно – никакого, – повторил Мейсон. – Возможно – огромное. Сержант, потолок в кабинете находится, по моему мнению, на высоте девяти с половиной футов, дно аквариума расположено на высоте трех футов шести дюймов от пола. Глубина аквариума – четыре фута.
– О чем вы говорите, черт возьми?
– Об измерениях.
– Не понимаю.
– Вы спросили меня, были ли украдены рыбки.
– Ну?
– Улики, свидетельствующие о краже, включают в себя половник, к ручке которого, в качестве удлинителя, была привязана четырехфутовая палка от швабры.
– Ну и что? Чтобы достать до дна аквариума глубиной четыре фута, потребуется четырехфутовая палка, не так ли? Или ваш изощренный ум пришел к другому выводу?
– Если вы достаете рыбку из аквариума глубиной четыре фута, поверхность воды в котором ниже края на полдюйма, а дно находится на высоте трех с половиной футов от пола, значит поверхность воды находится на высоте семи футов и пяти дюймов.
– Ну и что? – По голосу Дорсета было ясно, что он уже заинтересовался, но по-прежнему пытался скрыть интерес под маской язвительной насмешливости.
– А то, что вам удастся опустить четырехфутовую палку с половником на конце совершенно беспрепятственно, так как вы сможете наклонить ее. Но поднимать половник вам придется в строго вертикальном положении, иначе рыбка выскользнет. Предположим, в вашей комнате потолок находится на высоте девяти с половиной футов от пола, а поверхность воды в аквариуме на высоте семи с половиной футов. Когда вы поднимаете половник с привязанной к нему четырехфутовой палкой на высоту двух футов от дна аквариума, конец палки упрется в потолок. Как вы поступите в этом случае? Стоит вам наклонить палку с половником, рыбка моментально выскользнет обратно.
Дорсет, наконец, понял. Некоторое время он раздумывал, наморщив лоб, и сказал:
– Значит, вы считаете, что рыбки украдены не были?
– Я считаю, что их достали из аквариума не половником, и что половник с четырехфутовой палкой не использовался при краже рыбок.
– Не понимаю, – сказал Дорсет с некоторым сомнением в голосе, потом поспешно добавил, пытаясь скрыть своре признание: – Чушь! Левой рукой можно держать в вертикальном положении палку с половником на конце, пусть другой ее конец упрется в потолок, а правой рукой достать из воды рыбку.
– С глубины два фута?
– А что такое?
– Даже если предположить, что вам удалось поднять рыбку до глубины в два фута, неужели вы считаете, что сможете опустить вторую руку в воду, поймать пальцами рыбку и вытащить ее? Я так не считаю. Более того, сержант, как высоко вам придется закатать рукав, чтобы достать что-то с глубины в два фута? Достаточно высоко, я думаю, несколько выше плеча.
Дорсет обдумал сказанное и произнес:
– К вашим словам стоит прислушаться. Пойду и сделаю необходимые замеры. Возможно, вы правы.
– Я ни в чем не пытаюсь вас убедить. Вы спросили мое мнение относительно кражи рыбок, и я высказал его.
– Когда вы додумались до этого?
– Как только увидел комнату, аквариум, выдвинутый на край подставки и валяющийся на полу половник с привязанной к нему палкой.
– Вы ничего не сказали полицейским, которые проводили расследование?
– Полицейские, приехавшие по вызову, ни о чем меня не спрашивали.
Дорсет еще раз все обдумал и резко сменил тему разговора:
– Что скажете об этом Стонтоне?
– Рыбки у него.
– Те самые, что были раньше здесь в аквариуме?
– Салли Мэдисон утверждает, что именно те.
– Вы разговаривали со Стонтоном?
– Да.
– И он заявил, что Фолкнер сам передал ему рыбок?
– Совершенно верно.
– Он сказал когда?
– В тот самый вечер, когда Фолкнер заявил о краже – в прошлую среду, насколько я помню. Точное время он указать не смог.
Дорсет молча обдумывал все сказанное, когда из-за угла к дому подкатило такси. Из него, не дождавшись, пока шофер откроет дверь, выскочила женщина. Она быстро расплатилась и побежала к дому, зажав под мышкой небольшую сумочку.
Охранник преградил ей дорогу на лестнице.
– Сюда нельзя входить, – строго сказал он.
– Я – Адель Фэрбэнкс, подруга Джейн Фолкнер. Она позвонила мне и попросила приехать...
– Все в порядке, – сказал сержант Дорсет. – Можете войти. Но не пытайтесь входить в спальню и не подходите к ванной до тех пор, пока мы не разрешим вам. Постарайтесь успокоить миссис Фолкнер. Если снова начнется истерика, нам придется вызвать врача.
Адели Фэрбэнкс было ближе к сорока. Она была несколько полной. Волосы темные, но не настолько, чтобы Адель можно было считать брюнеткой. На глазах – очки с толстыми линзами. Говорила она возбужденно, быстро, фразами из четырех-пяти слов.
– Ах, какой ужас... Я просто не могу поверить... Конечно, он был своеобразным человеком... Но представить, что кто-то умышленно убил его... Офицер... вы уверены, что он не покончил с собой? Нет, конечно нет... У него не было причины...
– Входите, – нетерпеливо прервал ее Дорсет. – Постарайтесь помочь миссис Фолкнер.
Когда Адель Фэрбэнкс скользнула в дверь, Дорсет сказал Мейсону:
– С этим Стонтоном стоит разобраться. Я поеду к нему с Салли Мэдисон, а вас попросил бы быть свидетелем, чтобы он не вздумал изменить показания о том, что Фолкнер сам передал ему рыбок. Если он изменит показания, вы сможете уличить его во лжи.
– У меня масса дел, сержант, – покачал головой Мейсон. – Вам, в качестве свидетеля, вполне будет достаточно Салли Мэдисон. Я уезжаю.
– И у тебя не остается оснований торчать здесь, – обратился Дорсет к Дрейку.
– Ага, – поразительно быстро согласился тот, прошел к машине, сел в нее и завел двигатель.
Полицейский, охранявший крыльцо, был начеку.
– Послушайте, сержант, – сказал он. – Это не его машина. Его припаркована на подъездной дорожке.
– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.
– Откуда я знаю? – обиделся полицейский. – Разве не этот парень сидел в той машине и курил? Остановить его, сержант?
Дрейк отъехал от поребрика.
– Это его машина, – тихо сказал Дорсету Мейсон.
– А та чья? – спросил полицейский.
– Насколько я знаю, та машина принадлежит семье Фолкнеров. По крайней мере, именно на ней приезжала сюда миссис Фолкнер.
– А что тот парень в ней делал?
Мейсон пожал плечами.
– Как ты думаешь, зачем я тебя здесь оставил? – сердито спросил Дорсет полицейского.
– Господи, сержант! Я думал, что это его машина. Он подошел к ней как владелец. Если задуматься, машина уже стояла здесь, когда он приехал, но...
– Дай мне фонарик! – рявкнул Дорсет.
Взяв фонарик, он направился к автомобилю. Мейсон пошел было следом, но Дорсет остановил его.
– Оставайтесь на месте, – приказал он. – Здесь и так слишком много лишних.
Полицейский на крыльце попытался загладить свой промах внезапно проснувшимся служебным рвением.
– Когда сержант говорит «на месте», вы должны замереть! Не пытайтесь сделать даже шага к автомобилю.
Мейсон усмехнулся и подождал, пока Дорсет тщательно осмотрит салон автомобиля, на котором приехала миссис Фолкнер.
После нескольких минут тщетных поисков Дорсет присоединился к Мейсону и сказал:
– Ничего не обнаружил, за исключением горелой спички на полу.
– Дрейк, вероятно, прикуривал, – небрежно заметил Мейсон.
– Это я помню, – с готовностью признал охранник. – Он подошел к машине с таким видом, будто собирался уезжать, сел в нее и закурил.
– Возможно, – предположил Мейсон, зевая, – ему просто захотелось посидеть, и машина показалась достаточно удобным местом.
– Итак, ты подумал, что он собрался уезжать? – язвительно спросил Дорсет охранника.
– Ну да... подумал... понимаете...
– И если бы этот парень вздумал уехать, ты бы просто стоял, сунув руки в карманы, и смотрел, как увозят важное вещественное доказательство?
Наступила зловещая тишина. Мейсон попытался разрядить обстановку.
– Сержант, мы все ошибаемся, – сказал он.
Дорсет что-то проворчал и повернулся к полицейскому.
– Джим, как только эксперты закончат работу в ванной и спальне, скажи им, чтобы сняли отпечатки пальцев с машины. Особое внимание пусть обратят на рулевое колесо и рычаг переключения передач. Найденные отпечатки пусть приложат к остальным.
– Да, сержант, – сказал Мейсон более сухим тоном, – действительно, мы все ошибаемся.
В ответ сержант Дорсет снова что-то проворчал.
8
Мейсон завел мотор и уже собирался отъезжать от поребрика, когда заметил сзади фары другого автомобиля. Фары мигнули один раз, потом два раза, потом три. Машина почти остановилась.
Мейсон быстро проехал квартала полтора, постоянно наблюдая за фарами в зеркало заднего вида, потом прижал машину к тротуару и остановился. Идущая сзади машина повторила его маневр. Пол Дрейк вылез из-за руля и прошел к машине Мейсона, встал рядом и поставил ногу на подножку.
– Кажется, я что-то нашел, Перри.
– Что именно?
– Место, где миссис Фолкнер ждала в машине вашего появления.
– Нужно взглянуть.
– Конечно, – продолжил Дрейк извиняющимся тоном, – зацепок почти не было. Машина, припаркованная на асфальтированной дороге не оставляет особых отличительных следов, а если учесть, что подобным образом паркуются сотни автомобилей ежедневно...
– Что именно ты нашел? – прервал его Мейсон.
– При осмотре машины я сделал все возможное за столь короткое время. Я сразу же заметил выдвинутую заслонку, потом закурил и повернул ключ зажигания, что дало мне возможность посмотреть на показания датчиков бензина и температуры. Показания датчика бензина ни о чем не сказали. Бак был наполовину полон, что абсолютно ничего не значило. Датчик температуры подсказал мне, что мотор едва прогрет. Больше по показаниям приборов выяснить ничего не удалось. Потом я решил проверить пепельницу и обнаружил, что она совершенно пуста. В то время я не придал этому значения. Просто запомнил, что пепельница оказалась пустой.
– В ней вообще ничего не было? – спросил Мейсон.
– Ни единой горелой спички.
– Не понимаю.
– Я тоже сначала не понял – начал понимать, только когда отъехал от дома Фолкнеров. Перри, тебе когда-нибудь приходилось сидеть в автомобиле в ожидании чего-либо, не зная чем заняться?
– Кажется, нет. А что?
– А мне приходилось и довольно часто. Обычно такая ситуация складывается, когда следишь за кем-нибудь, а объект заходит в дом, и тебе ничего не остается делать, только ждать. Начинаешь нервничать, играть кнопками на приборной доске. Включить радио не решаешься, так как стоящий автомобиль, в котором ревет музыка, привлекает внимание. Просто крутишь все в руках.
– Высыпаешь все из пепельницы, например? – спросил Мейсон.
– Вот именно. Поступаешь так в девяти случаях из десяти, если ждать приходится достаточно долго. Начинаешь задумываться, как бы навести порядок в машине, и пепельница сразу же привлекает твое внимание. Берешь ее и выбрасываешь мусор в окно с левой стороны машины.
– Продолжай.
– Итак, отъехав от дома Фолкнеров, я принялся искать место, где можно припарковать автомобиль, и с которого виден вход в дом.
– Начал с этой улицы?
– Да, но ничего не обнаружил. Потом я повернул на боковую улочку и нашел место, с которого, если смотреть через открытую площадку, были видны и вход в дом, и дорожка, ведущая к гаражу. Дорожка видна примерно с того места, где миссис Фолкнер поставила свою машину. Смотреть приходится через площадку между двумя домами, но все чудесно видно. И именно на этом месте я нашел кучу окурков и горелых спичек.
– Пол, какой марки были сигареты?
– Разных марок, трех или четырех. Некоторые окурки были со следами помады, некоторые без них. Спички тоже разные – несколько бумажных, остальные – деревянные.
– На бумажных спичках были какие-нибудь отличительные знаки?
– Честно говоря, Перри, я не успел посмотреть. Как только обнаружил это место, сразу же поспешил к тебе. Подумал, что тебе самому захочется взглянуть на него. Ты как раз отъезжал, поэтому я мигнул фарами и пристроился сзади. Останавливаться не рискнул, чтобы полицейские не заподозрили, что я нашел нечто важное за пять минут. Не думал, чтобы у главного из них могли появиться мысли, подобные нашим, но чем черт не шутит. Хочешь, чтобы я вернулся и изучил все более детально?
Мейсон сдвинул шляпу на затылок и пальцами провел по волнистым волосам на висках.
– Не стоит, Пол. Если с того места, где опорожнили пепельницу, так хорошо видны крыльцо и дорожка, то полицейский у дверей дома легко нас обнаружит. Свет твоего фонарика трудно будет не заметить.
– Я уже подумал об этом.
– Пол, вот что ты сделаешь. Сейчас вернешься и как-нибудь пометишь это место. Потом заедешь за совком и щеткой и сметешь весь мусор в бумажный пакет.
– Ты не думаешь, что Дорсет посчитает это утаиванием вещественных доказательств?
– Это сохранение вещественных доказательств, – возразил Мейсон. Полицейские поступили бы именно так, если б додумались.
– А если они додумаются, но сохранять будет уже нечего?
– Посмотрим на проблему с другой стороны, Пол. Предположим, они не додумаются, а приедет поливочная машина и смоет все вещественные доказательства в канализационный люк.
– Ну, – с сомнением в голосе признал Дрейк, – мы можем рассказать обо всем сержанту Дорсету.
– Дорсет повез Салли Мэдисон к Стонтону. Отбрось излишнюю щепетильность, Пол, займись делом и собери мусор в бумажный пакет.
Дрейк все еще сомневался.
– Зачем миссис Фолкнер понадобилось ждать вашего появления, а потом вылетать из-за угла? – спросил он.
– Она могла знать, что тело ее мужа находится в доме, и хотела, чтобы рядом кто-нибудь был, когда она его обнаружит. Возможно, она знала, что приедем мы с Салли. В этом случае, Стонтон связался с ней по телефону, как только мы уехали от него.
– Куда он ей звонил?
– Скорее всего, домой. Она могла быть дома, рядом с телом, а узнав, что мы едем, попыталась обеспечить себе алиби. Доказать, что весь вечер ее не было дома, что приехала она практически одновременно с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Я смогу сделать это только после того, как он передаст репортаж в газету, – предупредил Дрейк.
– Раньше и не надо. Только...
– Продолжайте беседу, джентльмены, как угодно, – язвительно заметил Дорсет. – Не смею настаивать, к чему спешка? Подумаешь, какое-то убийство!
– Не самоубийство? – поинтересовался Мейсон, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.
– А куда делся револьвер? Он его проглотил по-вашему? – с иронией спросил Дорсет.
– Я даже не знаю, как он был убит.
– Как вам не повезло! А что Дрейк здесь делает?
– Смотрит по сторонам.
– Ты как здесь оказался? – спросил Дорсет Дрейка.
– Я сказал Салли Мэдисон позвонить ему сразу после звонка в полицию, – пояснил Мейсон.
– Что такое? – рассердился Дорсет. – Кто звонил в Управление?
– Салли Мэдисон.
– Разве не жена покойного?
– Нет. Миссис Фолкнер готовилась забиться в истерике. Звонила Салли Мэдисон.
– Зачем вам понадобился Дрейк?
– Смотреть по сторонам.
– Для чего?
– Для того, чтобы что-нибудь найти.
– Зачем? Вы же никого не представляете, не так ли?
– Если быть точным, я пришел к Фолкнеру с отнюдь не дружеским визитом.
– Что вы можете сказать о Стонтоне, у которого якобы находятся украденные рыбки?
– Он уверяет, что рыбок передал ему сам Фолкнер.
– Фолкнер заявил в полицию, что рыбки были украдены.
– Я знаю.
– Говорят, вы были здесь, когда приехала патрульная машина по вызову о краже рыбок.
– Верно. Дрейк тоже был здесь.
– Итак, вы сами как думаете? Рыбки были украдены или нет?
– Я никогда не занимался рыбками, господин сержант.
– Не вижу связи. Какое это имеет значение?
– Возможно – никакого, возможно – огромное.
– Не понимаю.
– Вы когда-нибудь пытались, стоя на стуле, опустить половник в аквариум глубиной четыре фута, поймать им рыбку, потом, перехватывая ладонями четырехфутовую палку, поднять ее на поверхность и перенести в ведро?
– А какое это имеет значение? – недоверчиво спросил Дорсет.
– Возможно – никакого, – повторил Мейсон. – Возможно – огромное. Сержант, потолок в кабинете находится, по моему мнению, на высоте девяти с половиной футов, дно аквариума расположено на высоте трех футов шести дюймов от пола. Глубина аквариума – четыре фута.
– О чем вы говорите, черт возьми?
– Об измерениях.
– Не понимаю.
– Вы спросили меня, были ли украдены рыбки.
– Ну?
– Улики, свидетельствующие о краже, включают в себя половник, к ручке которого, в качестве удлинителя, была привязана четырехфутовая палка от швабры.
– Ну и что? Чтобы достать до дна аквариума глубиной четыре фута, потребуется четырехфутовая палка, не так ли? Или ваш изощренный ум пришел к другому выводу?
– Если вы достаете рыбку из аквариума глубиной четыре фута, поверхность воды в котором ниже края на полдюйма, а дно находится на высоте трех с половиной футов от пола, значит поверхность воды находится на высоте семи футов и пяти дюймов.
– Ну и что? – По голосу Дорсета было ясно, что он уже заинтересовался, но по-прежнему пытался скрыть интерес под маской язвительной насмешливости.
– А то, что вам удастся опустить четырехфутовую палку с половником на конце совершенно беспрепятственно, так как вы сможете наклонить ее. Но поднимать половник вам придется в строго вертикальном положении, иначе рыбка выскользнет. Предположим, в вашей комнате потолок находится на высоте девяти с половиной футов от пола, а поверхность воды в аквариуме на высоте семи с половиной футов. Когда вы поднимаете половник с привязанной к нему четырехфутовой палкой на высоту двух футов от дна аквариума, конец палки упрется в потолок. Как вы поступите в этом случае? Стоит вам наклонить палку с половником, рыбка моментально выскользнет обратно.
Дорсет, наконец, понял. Некоторое время он раздумывал, наморщив лоб, и сказал:
– Значит, вы считаете, что рыбки украдены не были?
– Я считаю, что их достали из аквариума не половником, и что половник с четырехфутовой палкой не использовался при краже рыбок.
– Не понимаю, – сказал Дорсет с некоторым сомнением в голосе, потом поспешно добавил, пытаясь скрыть своре признание: – Чушь! Левой рукой можно держать в вертикальном положении палку с половником на конце, пусть другой ее конец упрется в потолок, а правой рукой достать из воды рыбку.
– С глубины два фута?
– А что такое?
– Даже если предположить, что вам удалось поднять рыбку до глубины в два фута, неужели вы считаете, что сможете опустить вторую руку в воду, поймать пальцами рыбку и вытащить ее? Я так не считаю. Более того, сержант, как высоко вам придется закатать рукав, чтобы достать что-то с глубины в два фута? Достаточно высоко, я думаю, несколько выше плеча.
Дорсет обдумал сказанное и произнес:
– К вашим словам стоит прислушаться. Пойду и сделаю необходимые замеры. Возможно, вы правы.
– Я ни в чем не пытаюсь вас убедить. Вы спросили мое мнение относительно кражи рыбок, и я высказал его.
– Когда вы додумались до этого?
– Как только увидел комнату, аквариум, выдвинутый на край подставки и валяющийся на полу половник с привязанной к нему палкой.
– Вы ничего не сказали полицейским, которые проводили расследование?
– Полицейские, приехавшие по вызову, ни о чем меня не спрашивали.
Дорсет еще раз все обдумал и резко сменил тему разговора:
– Что скажете об этом Стонтоне?
– Рыбки у него.
– Те самые, что были раньше здесь в аквариуме?
– Салли Мэдисон утверждает, что именно те.
– Вы разговаривали со Стонтоном?
– Да.
– И он заявил, что Фолкнер сам передал ему рыбок?
– Совершенно верно.
– Он сказал когда?
– В тот самый вечер, когда Фолкнер заявил о краже – в прошлую среду, насколько я помню. Точное время он указать не смог.
Дорсет молча обдумывал все сказанное, когда из-за угла к дому подкатило такси. Из него, не дождавшись, пока шофер откроет дверь, выскочила женщина. Она быстро расплатилась и побежала к дому, зажав под мышкой небольшую сумочку.
Охранник преградил ей дорогу на лестнице.
– Сюда нельзя входить, – строго сказал он.
– Я – Адель Фэрбэнкс, подруга Джейн Фолкнер. Она позвонила мне и попросила приехать...
– Все в порядке, – сказал сержант Дорсет. – Можете войти. Но не пытайтесь входить в спальню и не подходите к ванной до тех пор, пока мы не разрешим вам. Постарайтесь успокоить миссис Фолкнер. Если снова начнется истерика, нам придется вызвать врача.
Адели Фэрбэнкс было ближе к сорока. Она была несколько полной. Волосы темные, но не настолько, чтобы Адель можно было считать брюнеткой. На глазах – очки с толстыми линзами. Говорила она возбужденно, быстро, фразами из четырех-пяти слов.
– Ах, какой ужас... Я просто не могу поверить... Конечно, он был своеобразным человеком... Но представить, что кто-то умышленно убил его... Офицер... вы уверены, что он не покончил с собой? Нет, конечно нет... У него не было причины...
– Входите, – нетерпеливо прервал ее Дорсет. – Постарайтесь помочь миссис Фолкнер.
Когда Адель Фэрбэнкс скользнула в дверь, Дорсет сказал Мейсону:
– С этим Стонтоном стоит разобраться. Я поеду к нему с Салли Мэдисон, а вас попросил бы быть свидетелем, чтобы он не вздумал изменить показания о том, что Фолкнер сам передал ему рыбок. Если он изменит показания, вы сможете уличить его во лжи.
– У меня масса дел, сержант, – покачал головой Мейсон. – Вам, в качестве свидетеля, вполне будет достаточно Салли Мэдисон. Я уезжаю.
– И у тебя не остается оснований торчать здесь, – обратился Дорсет к Дрейку.
– Ага, – поразительно быстро согласился тот, прошел к машине, сел в нее и завел двигатель.
Полицейский, охранявший крыльцо, был начеку.
– Послушайте, сержант, – сказал он. – Это не его машина. Его припаркована на подъездной дорожке.
– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.
– Откуда я знаю? – обиделся полицейский. – Разве не этот парень сидел в той машине и курил? Остановить его, сержант?
Дрейк отъехал от поребрика.
– Это его машина, – тихо сказал Дорсету Мейсон.
– А та чья? – спросил полицейский.
– Насколько я знаю, та машина принадлежит семье Фолкнеров. По крайней мере, именно на ней приезжала сюда миссис Фолкнер.
– А что тот парень в ней делал?
Мейсон пожал плечами.
– Как ты думаешь, зачем я тебя здесь оставил? – сердито спросил Дорсет полицейского.
– Господи, сержант! Я думал, что это его машина. Он подошел к ней как владелец. Если задуматься, машина уже стояла здесь, когда он приехал, но...
– Дай мне фонарик! – рявкнул Дорсет.
Взяв фонарик, он направился к автомобилю. Мейсон пошел было следом, но Дорсет остановил его.
– Оставайтесь на месте, – приказал он. – Здесь и так слишком много лишних.
Полицейский на крыльце попытался загладить свой промах внезапно проснувшимся служебным рвением.
– Когда сержант говорит «на месте», вы должны замереть! Не пытайтесь сделать даже шага к автомобилю.
Мейсон усмехнулся и подождал, пока Дорсет тщательно осмотрит салон автомобиля, на котором приехала миссис Фолкнер.
После нескольких минут тщетных поисков Дорсет присоединился к Мейсону и сказал:
– Ничего не обнаружил, за исключением горелой спички на полу.
– Дрейк, вероятно, прикуривал, – небрежно заметил Мейсон.
– Это я помню, – с готовностью признал охранник. – Он подошел к машине с таким видом, будто собирался уезжать, сел в нее и закурил.
– Возможно, – предположил Мейсон, зевая, – ему просто захотелось посидеть, и машина показалась достаточно удобным местом.
– Итак, ты подумал, что он собрался уезжать? – язвительно спросил Дорсет охранника.
– Ну да... подумал... понимаете...
– И если бы этот парень вздумал уехать, ты бы просто стоял, сунув руки в карманы, и смотрел, как увозят важное вещественное доказательство?
Наступила зловещая тишина. Мейсон попытался разрядить обстановку.
– Сержант, мы все ошибаемся, – сказал он.
Дорсет что-то проворчал и повернулся к полицейскому.
– Джим, как только эксперты закончат работу в ванной и спальне, скажи им, чтобы сняли отпечатки пальцев с машины. Особое внимание пусть обратят на рулевое колесо и рычаг переключения передач. Найденные отпечатки пусть приложат к остальным.
– Да, сержант, – сказал Мейсон более сухим тоном, – действительно, мы все ошибаемся.
В ответ сержант Дорсет снова что-то проворчал.
8
Мейсон завел мотор и уже собирался отъезжать от поребрика, когда заметил сзади фары другого автомобиля. Фары мигнули один раз, потом два раза, потом три. Машина почти остановилась.
Мейсон быстро проехал квартала полтора, постоянно наблюдая за фарами в зеркало заднего вида, потом прижал машину к тротуару и остановился. Идущая сзади машина повторила его маневр. Пол Дрейк вылез из-за руля и прошел к машине Мейсона, встал рядом и поставил ногу на подножку.
– Кажется, я что-то нашел, Перри.
– Что именно?
– Место, где миссис Фолкнер ждала в машине вашего появления.
– Нужно взглянуть.
– Конечно, – продолжил Дрейк извиняющимся тоном, – зацепок почти не было. Машина, припаркованная на асфальтированной дороге не оставляет особых отличительных следов, а если учесть, что подобным образом паркуются сотни автомобилей ежедневно...
– Что именно ты нашел? – прервал его Мейсон.
– При осмотре машины я сделал все возможное за столь короткое время. Я сразу же заметил выдвинутую заслонку, потом закурил и повернул ключ зажигания, что дало мне возможность посмотреть на показания датчиков бензина и температуры. Показания датчика бензина ни о чем не сказали. Бак был наполовину полон, что абсолютно ничего не значило. Датчик температуры подсказал мне, что мотор едва прогрет. Больше по показаниям приборов выяснить ничего не удалось. Потом я решил проверить пепельницу и обнаружил, что она совершенно пуста. В то время я не придал этому значения. Просто запомнил, что пепельница оказалась пустой.
– В ней вообще ничего не было? – спросил Мейсон.
– Ни единой горелой спички.
– Не понимаю.
– Я тоже сначала не понял – начал понимать, только когда отъехал от дома Фолкнеров. Перри, тебе когда-нибудь приходилось сидеть в автомобиле в ожидании чего-либо, не зная чем заняться?
– Кажется, нет. А что?
– А мне приходилось и довольно часто. Обычно такая ситуация складывается, когда следишь за кем-нибудь, а объект заходит в дом, и тебе ничего не остается делать, только ждать. Начинаешь нервничать, играть кнопками на приборной доске. Включить радио не решаешься, так как стоящий автомобиль, в котором ревет музыка, привлекает внимание. Просто крутишь все в руках.
– Высыпаешь все из пепельницы, например? – спросил Мейсон.
– Вот именно. Поступаешь так в девяти случаях из десяти, если ждать приходится достаточно долго. Начинаешь задумываться, как бы навести порядок в машине, и пепельница сразу же привлекает твое внимание. Берешь ее и выбрасываешь мусор в окно с левой стороны машины.
– Продолжай.
– Итак, отъехав от дома Фолкнеров, я принялся искать место, где можно припарковать автомобиль, и с которого виден вход в дом.
– Начал с этой улицы?
– Да, но ничего не обнаружил. Потом я повернул на боковую улочку и нашел место, с которого, если смотреть через открытую площадку, были видны и вход в дом, и дорожка, ведущая к гаражу. Дорожка видна примерно с того места, где миссис Фолкнер поставила свою машину. Смотреть приходится через площадку между двумя домами, но все чудесно видно. И именно на этом месте я нашел кучу окурков и горелых спичек.
– Пол, какой марки были сигареты?
– Разных марок, трех или четырех. Некоторые окурки были со следами помады, некоторые без них. Спички тоже разные – несколько бумажных, остальные – деревянные.
– На бумажных спичках были какие-нибудь отличительные знаки?
– Честно говоря, Перри, я не успел посмотреть. Как только обнаружил это место, сразу же поспешил к тебе. Подумал, что тебе самому захочется взглянуть на него. Ты как раз отъезжал, поэтому я мигнул фарами и пристроился сзади. Останавливаться не рискнул, чтобы полицейские не заподозрили, что я нашел нечто важное за пять минут. Не думал, чтобы у главного из них могли появиться мысли, подобные нашим, но чем черт не шутит. Хочешь, чтобы я вернулся и изучил все более детально?
Мейсон сдвинул шляпу на затылок и пальцами провел по волнистым волосам на висках.
– Не стоит, Пол. Если с того места, где опорожнили пепельницу, так хорошо видны крыльцо и дорожка, то полицейский у дверей дома легко нас обнаружит. Свет твоего фонарика трудно будет не заметить.
– Я уже подумал об этом.
– Пол, вот что ты сделаешь. Сейчас вернешься и как-нибудь пометишь это место. Потом заедешь за совком и щеткой и сметешь весь мусор в бумажный пакет.
– Ты не думаешь, что Дорсет посчитает это утаиванием вещественных доказательств?
– Это сохранение вещественных доказательств, – возразил Мейсон. Полицейские поступили бы именно так, если б додумались.
– А если они додумаются, но сохранять будет уже нечего?
– Посмотрим на проблему с другой стороны, Пол. Предположим, они не додумаются, а приедет поливочная машина и смоет все вещественные доказательства в канализационный люк.
– Ну, – с сомнением в голосе признал Дрейк, – мы можем рассказать обо всем сержанту Дорсету.
– Дорсет повез Салли Мэдисон к Стонтону. Отбрось излишнюю щепетильность, Пол, займись делом и собери мусор в бумажный пакет.
Дрейк все еще сомневался.
– Зачем миссис Фолкнер понадобилось ждать вашего появления, а потом вылетать из-за угла? – спросил он.
– Она могла знать, что тело ее мужа находится в доме, и хотела, чтобы рядом кто-нибудь был, когда она его обнаружит. Возможно, она знала, что приедем мы с Салли. В этом случае, Стонтон связался с ней по телефону, как только мы уехали от него.
– Куда он ей звонил?
– Скорее всего, домой. Она могла быть дома, рядом с телом, а узнав, что мы едем, попыталась обеспечить себе алиби. Доказать, что весь вечер ее не было дома, что приехала она практически одновременно с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24