Выстрел бахнул неожиданно громко, раскатисто. Пуля вошла в левый глаз Зямы и, пробив череп, вышибла часть его содержимого наружу и уже на излете дзыкнула по бетонной стенке…
Строй нервно дернулся… По шеренге пробежало какое-то волнение… Как-будто током ударило этих людей! Но спустя короткое мгновение воцарилась мертвая тишина..
Зяма сполз, стек по стене, – он как бы полусидел, свесив пробитую башку набок… Мертв, без вопросов.
Светловолосый гигант, обведя взглядом скованную ужасом шеренгу, сунул пистолет в кобуру.
– По первому пункту, полагаю, вам все ясно?! Добро. Тогда сразу перейдем ко второму! Скажу главное: вы все являетесь носителями СПИДа! Таковы данные ваших анализов! Именно по этой причине вы были отобраны, выделены, изъяты из числа прочих осужденных и перевезены в этот особый лагпункт!
В шеренге вновь началось какое-то брожение, но стоило блондину положить ладонь на кобуру, как тут же ропот затих. В какой-то момент Анохин ощутил, как в лицо ему бросилась кровь… У него брали анализы на ВИЧ-инфекцию еще месяца три назад, в санчасти Бутырки. Неужели… Но как, когда? Нет, быть такого не может!
– На ваше счастье, сейчас испытываются мощные новые лекарственные препараты, – продолжил светловолосый гигант. – Они способны, как утверждают наши специалисты, побороть этот смертоносный недуг! Вы поможете отечественной медицине… будем считать, вы добровольно приняли такое решение. – Он криво усмехнулся. – Ну а наша экспериментальная медицина, возможно, поможет кому-то из вас!
Закончив свою речь, которая произвела неизгладимое впечатление на зэков, блондин сделал знак стоящему рядом медику:
– Док, теперь они – ваши! Установите очередность и начинайте с ними работать… не откладывая в долгий ящик!
Глава 13
ДАМА, ПРИЯТНАЯ ВО ВСЕХ ОТНОШЕНИЯХ
Данилова, как выяснилось уже вскоре, снимала однокомнатную квартиру в одном из новых домов неподалеку от станции метро «Братиславская».
С первых минут Валера убедился, что квартирка эта недурственно обставлена и потому как-то не смахивает на съемное жилье (в пору семейной жизни со Змеюкиной они несколько раз меняли съемные квартиры). Но, с другой стороны, имея необходимое количество дензнаков, сейчас можно решить любую проблему. А у Даниловой, складывается впечатление, если и есть какие-то напряги по жизни, то только не с наличностью.
Разговор между ними длился уже около часа. Валера сидел на диване. Молодая женщина устроилась напротив, забравшись с ногами в кресло. Их разделял низкий столик, на котором стояли кофейные приборы, коробка конфет и пепельница. Сквозь приоткрытую дверь лоджии в комнату проникал легкий ветерок. Говорила в основном Данилова. Валера слушал ее очень внимательно, лишь изредка позволяя себе задавать наводящие вопросы. Кое-что в истории этой провинциальной красотки для него прояснилось, а кое-что, наоборот, запуталось еще сильнее, нежели прежде.
– Душно что-то сегодня, – внезапно оборвав себя, сказала Данилова. – Жарко и душно. Как бы не было сегодня грозы… Валерий, вам не жарко в пиджаке? Можете снять. Давайте, я повешу его.
– Снять пиджак? При даме? Никогда! – отшутился Валера. – Маша… можно еще чашечку кофе? У вас получается замечательный кофе… Да, я повторяюсь, но это так и есть.
Когда Данилова ушла на кухню, Валера осторожно потрогал полу своего пиджака. Наблюдая за дверью и прислушиваясь к звукам на кухне, он нырнул рукой в правый карман и достал оттуда старенький, но вполне еще работоспособный диктофон «Сони». Выщелкнул кассету с уже записанным материалом, тут же вставил новую. Конечно, он поступал не очень честно. Но береженого, как известно, и бог бережет.
Наверное, это было не слишком умное решение согласиться прийти сюда, на съемную квартиру Даниловой. Особенно в свете последнего по времени разговора с подполковником Федорцовым, который вдруг, казалось бы, ни с того ни с сего поинтересовался, не заимел ли Швец какую-нибудь левую работенку на стороне. Несколько оправдывает его то, что капитан милиции Швец сегодня не на службе; у него выходной, и, как всякий гражданин, он волен распоряжаться своим свободным временем по собственному разумению…
Валера спинным хребтом чуял, что с этой Даниловой что-то не так . Она нуждается в помощи, это понятно. Но у Валеры уже успело сложиться впечатление, что эта молодая женщина не готова быть правдивой до конца, что она кое-что утаивает от него, причем умалчивает о каких-то важных, существенных деталях.
Плюс ко всему этому еще и наличие Светланы Глебовой. Той самой, что пыталась всучить «честному менту» Валерию Швецу взятку, да еще и посмела угрожать ему… И это при том, что сам Швец был здесь, как говорится, совершенно «не при делах».
Швец закурил сигарету, пыхнул дымом. Маша, захватив с собой чашку с кофе, вновь устроилась с ногами в кресле.
Некоторое время они молчали, затем Валера, решив, что теперь его очередь вести разговор, спросил:
– Маша, как давно вы знакомы с Глебовым?
– С Игорем Валентиновичем? Шесть… нет, уже почти семь лет. А я вам разве этого уже не говорила?
– Нет, вы говорили несколько о другом, – уточнил Швец. – О том, что именно вы первой познакомились с Глебовым. Что у вас с Игорем Валентиновичем складывались…
– Романтические отношения… скажем так.
– В какой-то момент старшая сестра, гм… перебежала вам дорожку?
Данилова, до этого смотревшая прямо на него, опустила глаза.
– Наверное, можно сказать и так.
Швец потушил сигарету о край пепельницы.
– У вас, как я понимаю, не слишком хорошие отношения с сестрой?
– Я не хотела бы говорить гадости о Светлане.
– Я понимаю, Маша, что вторгаюсь сейчас в очень интимную сферу человеческих отношений. Но вы должны прямо отвечать на мои вопросы, иначе я не смогу… боюсь, что не смогу вам ничем помочь.
Постепенно ему удалось вытащить из Даниловой кое-какие детали и подробности, – некоторые из них были довольно интимного свойства – что помогло ему в целом гораздо лучше уяснить суть самого дела, с которым к нему решила обратиться эта молодая женщина.
Выяснилось, что познакомилась она с Глебовым в НИИ микрохирургии и трансплантологии РАМН. Вернее, в одном из приписанных к нему медучреждений, где Данилова по окончании института проходила ординатуру. Игорь Валентинович, хотя ему тогда только исполнилось тридцать, к этому времени не только проводил довольно сложные хирургические операции, но и, будучи кандидатом медицинских наук, активно участвовал в создании новых технологий, применяемых при трансплантации человеческих органов, мышечной и костной тканей. Данилова рассказала, что Глебов сам начал исподволь за ней ухаживать. И что примерно через три месяца их отношения стали настолько тесными и близкими, насколько это может быть между мужчиной и женщиной.
К несчастью Даниловой, почти одновременно произошло сразу несколько событий, которые помешали ей осуществить вынашиваемые ею жизненные планы.
Начать с того, что у Минздрава или местной казны закончились средства для финансирования программы, в рамках которой Данилова и еще несколько молодых выпускников проходили профильную подготовку в НИИ, где работал Игорь Глебов. Машу отправили проходить ординатуру по месту ее рождения и прописки в Сергиев Посад. Там она и зависла в местной райбольнице… Игорю в это время предложили новое место работы – он оформился в штат базирующегося в Балашихинском районе режимного НПК «Новые индустриальные технологии». И оклад, который в десятки раз превышал тот, что он легально получал в государственном научном учреждении. Глебов предполагал, что удастся и Машу пристроитъ в эту же контору…
Данилова – на свою беду – познакомила потенциального жениха Глебова со своей старшей сестрой. Светлана сразу по окончании юрфака устроилась на работу в НИИ МВД, вышла замуж за начальника своего отдела, который старше ее на четверть века, родила от него мальчика, а спустя всего год с небольшим развелась, передоверив воспитание своего отпрыска проживающим в Сергиевом Посаде маме и младшей сестре. Ей удалось затем устроиться в крупный негосударственный фонд «Новая стратегическая безопасность», за которым стоят интересы части высокопоставленных чинов из спецслужб (как отставников, так и действующих руководителей довольно высокого ранга). Фонд этот курировал, или, если угодно, «крышевал», целый ряд научных учреждений, унитарных предприятий и уже приватизированных, перешедших в разряд акционерных компаний, фирм, профиль и сфера занятий которых не всегда соотносятся напрямую с целями и занятиями самого фонда, руководство которого поддерживает тесные связи с МВД, ФСЕ, Минюстом, с лоббистами из Федерального собрания РФ, а также с избранными чиновниками, оказывающими серьезное влияние на внутреннюю политику страны.
– Светлана… у нее властная, напористая натура, – завершая свой рассказ о том, как родная сестра увела у нее жениха, сказала Данилова. – Сестра всегда брала от жизни то, чего ей хотелось в данную минуту. Зачем-то ей понадобился Игорь, и тогда она отобрала его… у меня.
Данилова все время порывалась накормить своего гостя домашним обедом, но Швец, поблагодарив, отказался, полушутя заметив, что не заслужил. Выпил под кофе две или три рюмки коньяку и тем решил себя ограничить.
– Итак, примерно два года назад, как вы утверждаете, Глебов и… еще кто-то из его коллег отправились стажироваться в Германию?
Данилова задумчиво покивала головой.
– Насколько я понимаю, – сказала она, – эта поездка была больше связана с необходимостью поиска и закупки на Западе специального оборудования, некоторых препаратов и материалов, из которых можно создать современные трансплантаты. Последние годы наряду с научно-исследовательской работой, о которой мне мало что известно, Игорь, чтобы не потерять квалификацию, провел большое число операций в одной из московских клиник. Он один из лучших в своем ремесле. Будь иначе, его не звали бы работать в Западную Европу и даже в США.
– Сколько времени Глебов провел в Германии?
– Немногим более года. Светлана летала к нему в Мюнхен два или три раза… Но к окончанию этой его… командировки их отношения окончательно разладились.
– Они собирались развестись?
– Инициатором здесь является Игорь. Он, кстати, писал мне из Германии. Просил прощения, называл себя глупцом… ну и так далее. Я не отвечала. Вернее, написала одно письмо, очень короткое. После этого он какое-то время мне не писал, и объяснились мы несколько позже, месяца через два после его возвращения из Германии… Случилось это в октябре прошлого года. Игорь сказал, что он намерен подать документы на развод. Говорил, что его зовут работать в крупнейшую немецкую клинику в Мюнхене. Что он там уже обо всем договорился, что к Новому году желательно переехать в Германию и что зарплата его будет составлять в первый год не менее шестидесяти тысяч евро ежемесячно плюс бонусы. И что если мы только захотим, то сможем навсегда там остаться, перевезя постепенно в Мюнхен родственников.
– Кроме Светланы, естественно? – усмехнулся Швец.
Данилова печально улыбнулась:
– Я тогда Игорю не сказала ни «да», ни «нет». Он ведь оставался женатым мужчиной, да к тому же мужем моей родной сестры… Кстати, от того же Глебова, неделями двумя позже, когда мы встретились с ним в следующий раз – Игорь сам приехал в Сергиев Посад, – я узнала… кое-что о моей сестре…
– Например?
– О том, что пока он работал в Германии, у Светы… был роман с Абросимовым, который не прекратился даже после его, Игоря, возвращения домой. Я вот только не уточнила, с каким именно Абросимовым «крутила» Света: со старшим или с младшим…
Глупо было бы делать вид, что он никогда не слышал этой фамилии. Тем более, что сама Данилова указала ее в «шпаргалке».
– Абросимов там… в этом их фонде, наверное, большая шишка? – выдержав паузу, сказал Швец. – Говорите, их там двое?..
По его прикидкам получалось, что тому Абросимову, тому жутковатому типу, что заведовал в конце сороковых и начале пятидесятых расстрельным «бутовским» полигоном, сейчас, будь он еще жив, было бы восемьдесят с хвостиком, а то и все девяносто. В таком возрасте не то что крутить романы с молоденькими женщинами, но даже участвовать в делах отставных и действующих гэбистов как-то уже поздновато… Да, вряд ли это тот Абросимов, о котором что-то бормотал малость тронувшийся умом Леонтьич. Скорее всего однофамилец… вернее, однофамильцы, поскольку их двое.
– Старший, Николай Дмитрич, если судить по довольно редким высказываниям на эту тему Светланы, если и не де-юре, то де-факто является руководителем фонда. – Данилова, как показалось Валере, вновь бросила на него испытующий взгляд. – О младшем, которого, кажется, зовут Дмитрий… Дмитрий Николаевич… Известно, что он работал в управлении, которое заведовало системой тюрем и трудовых лагерей. Еще в ту пору, когда местами лишения свободы занималось МВД…
– Сейчас ГУИН входит в структуру Минюста.
– Я не разбираюсь в таких делах, – почти равнодушно сказала Данилова. – Знаю только, да и то со слов Глебова, что с кем – то из этих двоих Света в ту пору поддерживала оч-чень близкие отношения…
Валера по просьбе Даниловой рассказал о своем единственном контакте с ее старшей сестрой. Потом, покончив с этим эпизодом, в свою очередь, поинтересовался:
– Маша, а было такое, чтобы сестра вам… угрожала?
Данилова ответила без запинки:
– Нет, такого не было. После того, как Игорь куда то запропастился, я пыталась поговорить с ней начистоту… но куда там! В последний раз, когда мы виделись, Света обозвала меня дурой, сказала, чтобы я не лезла в ее семейные дела и не поднимала бучу на ровном месте.
– А сам Глебов что? Он так ни разу не позвонил вам за последние полгода?
Всхлипнув, Данилова покачала головой.
– И ни строчки не написал?
Она опять покачала головой.
– У нас ведь уже все было договорено, – чуть позже, придя в себя, сказала Данилова. – Игорь даже подал документы на развод! Он, правда, говорил, что его не очень-то хотят отпускать из балашихинского филиала, просили хотя бы до весны еще поработать… Но сам он был с этим категорически не согласен! Ну а дальше случилось то, о чем я вам уже рассказывала: Игоря куда-то перевели или даже услали, как я подозреваю, насильно…
– Этот НПК «Новые индустриальные технологии», он, наверное, имеет еще какие-то филиалы, кроме балашихинского?
– Контора эта закрытая, режимная, недостучишься… Как и фонд, в котором трудится Светлана. Родители Игоря, как я уже говорила, время от времени получают короткие записки: «У меня все в порядке… тружусь… очень занят… по возможности позвоню или даже напишу подробное письмо…»
– Сейчас можно позвонить даже с Северного полюса, – хмыкнув, сказал Швец. – И маляву, если угодил в изолятор или крытую, с каким-нибудь сообщением о себе отослать на свободу не проблема.
– Вот и я так думаю. – Данилова встала с кресла, открыла шкаф, порылась на полке, а затем выложила на стол перед Валерой конверт. – Я уже говорила, Валерий, что ваша помощь в этом деле… деле поиска…
– Розыска, – уточнил Швец, не притрагиваясь к конверту.
– Пусть будет так… Возьмите в качестве аванса пять тысяч долларов. В декабре Игорь положил на мой счет в одном из московских банков двадцать тысяч долларов США. Он сказал – «на всякий пожарный». Я не хотела их тратить, но вот… приходится.
Поскольку хозяйка не садилась в кресло, Валере тоже пришлось встать. В сущности, разговор закончен. Эта молодая женщина хочет, чтобы он по своим каналам «пробил» нынешнее местонахождение Игоря Глебова. А для этого придется в той или иной форме потревожить не только секретную лавочку в окрестностях Балашихи, но и, что вероятнее всего, поинтересоваться деятельностью больших и суровых дядек из фонда, любой из которых может доставить Швецу массу неприятностей.
Решиться на такие дела в одиночку, без санкции руководства?
Надо быть совершенным идиотом и при том еще сильно не любить себя…
– Это только аванс, – заметив его колебания, сказала Данилова. – Как только вы добудете информацию о возможном местонахождении Игоря Глебова, я передам вам еще пять тысяч… А после его освобождения – еще десять. Ну и сам Игорь Валентинович, я уверена, если все закончится благополучно, выплатит уже от себя вам дополнительную премию.
– Денег пока не нужно, Маша, – сказал Швец, направляясь к выходу (кто бы знал, что стоило ему, нищему менту, гордо завернуть аванс в пять штук американских рублей!). – Сами мне не звоните, ни на служебный, ни на сотовый! Никакой самодеятельности, слышите! Ждите меня здесь, на съемной квартире, в среду, с семи вечера! Если нужно будет встретиться раньше или перенести следующее наше рандеву в другое место, я сам об этом сообщу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Строй нервно дернулся… По шеренге пробежало какое-то волнение… Как-будто током ударило этих людей! Но спустя короткое мгновение воцарилась мертвая тишина..
Зяма сполз, стек по стене, – он как бы полусидел, свесив пробитую башку набок… Мертв, без вопросов.
Светловолосый гигант, обведя взглядом скованную ужасом шеренгу, сунул пистолет в кобуру.
– По первому пункту, полагаю, вам все ясно?! Добро. Тогда сразу перейдем ко второму! Скажу главное: вы все являетесь носителями СПИДа! Таковы данные ваших анализов! Именно по этой причине вы были отобраны, выделены, изъяты из числа прочих осужденных и перевезены в этот особый лагпункт!
В шеренге вновь началось какое-то брожение, но стоило блондину положить ладонь на кобуру, как тут же ропот затих. В какой-то момент Анохин ощутил, как в лицо ему бросилась кровь… У него брали анализы на ВИЧ-инфекцию еще месяца три назад, в санчасти Бутырки. Неужели… Но как, когда? Нет, быть такого не может!
– На ваше счастье, сейчас испытываются мощные новые лекарственные препараты, – продолжил светловолосый гигант. – Они способны, как утверждают наши специалисты, побороть этот смертоносный недуг! Вы поможете отечественной медицине… будем считать, вы добровольно приняли такое решение. – Он криво усмехнулся. – Ну а наша экспериментальная медицина, возможно, поможет кому-то из вас!
Закончив свою речь, которая произвела неизгладимое впечатление на зэков, блондин сделал знак стоящему рядом медику:
– Док, теперь они – ваши! Установите очередность и начинайте с ними работать… не откладывая в долгий ящик!
Глава 13
ДАМА, ПРИЯТНАЯ ВО ВСЕХ ОТНОШЕНИЯХ
Данилова, как выяснилось уже вскоре, снимала однокомнатную квартиру в одном из новых домов неподалеку от станции метро «Братиславская».
С первых минут Валера убедился, что квартирка эта недурственно обставлена и потому как-то не смахивает на съемное жилье (в пору семейной жизни со Змеюкиной они несколько раз меняли съемные квартиры). Но, с другой стороны, имея необходимое количество дензнаков, сейчас можно решить любую проблему. А у Даниловой, складывается впечатление, если и есть какие-то напряги по жизни, то только не с наличностью.
Разговор между ними длился уже около часа. Валера сидел на диване. Молодая женщина устроилась напротив, забравшись с ногами в кресло. Их разделял низкий столик, на котором стояли кофейные приборы, коробка конфет и пепельница. Сквозь приоткрытую дверь лоджии в комнату проникал легкий ветерок. Говорила в основном Данилова. Валера слушал ее очень внимательно, лишь изредка позволяя себе задавать наводящие вопросы. Кое-что в истории этой провинциальной красотки для него прояснилось, а кое-что, наоборот, запуталось еще сильнее, нежели прежде.
– Душно что-то сегодня, – внезапно оборвав себя, сказала Данилова. – Жарко и душно. Как бы не было сегодня грозы… Валерий, вам не жарко в пиджаке? Можете снять. Давайте, я повешу его.
– Снять пиджак? При даме? Никогда! – отшутился Валера. – Маша… можно еще чашечку кофе? У вас получается замечательный кофе… Да, я повторяюсь, но это так и есть.
Когда Данилова ушла на кухню, Валера осторожно потрогал полу своего пиджака. Наблюдая за дверью и прислушиваясь к звукам на кухне, он нырнул рукой в правый карман и достал оттуда старенький, но вполне еще работоспособный диктофон «Сони». Выщелкнул кассету с уже записанным материалом, тут же вставил новую. Конечно, он поступал не очень честно. Но береженого, как известно, и бог бережет.
Наверное, это было не слишком умное решение согласиться прийти сюда, на съемную квартиру Даниловой. Особенно в свете последнего по времени разговора с подполковником Федорцовым, который вдруг, казалось бы, ни с того ни с сего поинтересовался, не заимел ли Швец какую-нибудь левую работенку на стороне. Несколько оправдывает его то, что капитан милиции Швец сегодня не на службе; у него выходной, и, как всякий гражданин, он волен распоряжаться своим свободным временем по собственному разумению…
Валера спинным хребтом чуял, что с этой Даниловой что-то не так . Она нуждается в помощи, это понятно. Но у Валеры уже успело сложиться впечатление, что эта молодая женщина не готова быть правдивой до конца, что она кое-что утаивает от него, причем умалчивает о каких-то важных, существенных деталях.
Плюс ко всему этому еще и наличие Светланы Глебовой. Той самой, что пыталась всучить «честному менту» Валерию Швецу взятку, да еще и посмела угрожать ему… И это при том, что сам Швец был здесь, как говорится, совершенно «не при делах».
Швец закурил сигарету, пыхнул дымом. Маша, захватив с собой чашку с кофе, вновь устроилась с ногами в кресле.
Некоторое время они молчали, затем Валера, решив, что теперь его очередь вести разговор, спросил:
– Маша, как давно вы знакомы с Глебовым?
– С Игорем Валентиновичем? Шесть… нет, уже почти семь лет. А я вам разве этого уже не говорила?
– Нет, вы говорили несколько о другом, – уточнил Швец. – О том, что именно вы первой познакомились с Глебовым. Что у вас с Игорем Валентиновичем складывались…
– Романтические отношения… скажем так.
– В какой-то момент старшая сестра, гм… перебежала вам дорожку?
Данилова, до этого смотревшая прямо на него, опустила глаза.
– Наверное, можно сказать и так.
Швец потушил сигарету о край пепельницы.
– У вас, как я понимаю, не слишком хорошие отношения с сестрой?
– Я не хотела бы говорить гадости о Светлане.
– Я понимаю, Маша, что вторгаюсь сейчас в очень интимную сферу человеческих отношений. Но вы должны прямо отвечать на мои вопросы, иначе я не смогу… боюсь, что не смогу вам ничем помочь.
Постепенно ему удалось вытащить из Даниловой кое-какие детали и подробности, – некоторые из них были довольно интимного свойства – что помогло ему в целом гораздо лучше уяснить суть самого дела, с которым к нему решила обратиться эта молодая женщина.
Выяснилось, что познакомилась она с Глебовым в НИИ микрохирургии и трансплантологии РАМН. Вернее, в одном из приписанных к нему медучреждений, где Данилова по окончании института проходила ординатуру. Игорь Валентинович, хотя ему тогда только исполнилось тридцать, к этому времени не только проводил довольно сложные хирургические операции, но и, будучи кандидатом медицинских наук, активно участвовал в создании новых технологий, применяемых при трансплантации человеческих органов, мышечной и костной тканей. Данилова рассказала, что Глебов сам начал исподволь за ней ухаживать. И что примерно через три месяца их отношения стали настолько тесными и близкими, насколько это может быть между мужчиной и женщиной.
К несчастью Даниловой, почти одновременно произошло сразу несколько событий, которые помешали ей осуществить вынашиваемые ею жизненные планы.
Начать с того, что у Минздрава или местной казны закончились средства для финансирования программы, в рамках которой Данилова и еще несколько молодых выпускников проходили профильную подготовку в НИИ, где работал Игорь Глебов. Машу отправили проходить ординатуру по месту ее рождения и прописки в Сергиев Посад. Там она и зависла в местной райбольнице… Игорю в это время предложили новое место работы – он оформился в штат базирующегося в Балашихинском районе режимного НПК «Новые индустриальные технологии». И оклад, который в десятки раз превышал тот, что он легально получал в государственном научном учреждении. Глебов предполагал, что удастся и Машу пристроитъ в эту же контору…
Данилова – на свою беду – познакомила потенциального жениха Глебова со своей старшей сестрой. Светлана сразу по окончании юрфака устроилась на работу в НИИ МВД, вышла замуж за начальника своего отдела, который старше ее на четверть века, родила от него мальчика, а спустя всего год с небольшим развелась, передоверив воспитание своего отпрыска проживающим в Сергиевом Посаде маме и младшей сестре. Ей удалось затем устроиться в крупный негосударственный фонд «Новая стратегическая безопасность», за которым стоят интересы части высокопоставленных чинов из спецслужб (как отставников, так и действующих руководителей довольно высокого ранга). Фонд этот курировал, или, если угодно, «крышевал», целый ряд научных учреждений, унитарных предприятий и уже приватизированных, перешедших в разряд акционерных компаний, фирм, профиль и сфера занятий которых не всегда соотносятся напрямую с целями и занятиями самого фонда, руководство которого поддерживает тесные связи с МВД, ФСЕ, Минюстом, с лоббистами из Федерального собрания РФ, а также с избранными чиновниками, оказывающими серьезное влияние на внутреннюю политику страны.
– Светлана… у нее властная, напористая натура, – завершая свой рассказ о том, как родная сестра увела у нее жениха, сказала Данилова. – Сестра всегда брала от жизни то, чего ей хотелось в данную минуту. Зачем-то ей понадобился Игорь, и тогда она отобрала его… у меня.
Данилова все время порывалась накормить своего гостя домашним обедом, но Швец, поблагодарив, отказался, полушутя заметив, что не заслужил. Выпил под кофе две или три рюмки коньяку и тем решил себя ограничить.
– Итак, примерно два года назад, как вы утверждаете, Глебов и… еще кто-то из его коллег отправились стажироваться в Германию?
Данилова задумчиво покивала головой.
– Насколько я понимаю, – сказала она, – эта поездка была больше связана с необходимостью поиска и закупки на Западе специального оборудования, некоторых препаратов и материалов, из которых можно создать современные трансплантаты. Последние годы наряду с научно-исследовательской работой, о которой мне мало что известно, Игорь, чтобы не потерять квалификацию, провел большое число операций в одной из московских клиник. Он один из лучших в своем ремесле. Будь иначе, его не звали бы работать в Западную Европу и даже в США.
– Сколько времени Глебов провел в Германии?
– Немногим более года. Светлана летала к нему в Мюнхен два или три раза… Но к окончанию этой его… командировки их отношения окончательно разладились.
– Они собирались развестись?
– Инициатором здесь является Игорь. Он, кстати, писал мне из Германии. Просил прощения, называл себя глупцом… ну и так далее. Я не отвечала. Вернее, написала одно письмо, очень короткое. После этого он какое-то время мне не писал, и объяснились мы несколько позже, месяца через два после его возвращения из Германии… Случилось это в октябре прошлого года. Игорь сказал, что он намерен подать документы на развод. Говорил, что его зовут работать в крупнейшую немецкую клинику в Мюнхене. Что он там уже обо всем договорился, что к Новому году желательно переехать в Германию и что зарплата его будет составлять в первый год не менее шестидесяти тысяч евро ежемесячно плюс бонусы. И что если мы только захотим, то сможем навсегда там остаться, перевезя постепенно в Мюнхен родственников.
– Кроме Светланы, естественно? – усмехнулся Швец.
Данилова печально улыбнулась:
– Я тогда Игорю не сказала ни «да», ни «нет». Он ведь оставался женатым мужчиной, да к тому же мужем моей родной сестры… Кстати, от того же Глебова, неделями двумя позже, когда мы встретились с ним в следующий раз – Игорь сам приехал в Сергиев Посад, – я узнала… кое-что о моей сестре…
– Например?
– О том, что пока он работал в Германии, у Светы… был роман с Абросимовым, который не прекратился даже после его, Игоря, возвращения домой. Я вот только не уточнила, с каким именно Абросимовым «крутила» Света: со старшим или с младшим…
Глупо было бы делать вид, что он никогда не слышал этой фамилии. Тем более, что сама Данилова указала ее в «шпаргалке».
– Абросимов там… в этом их фонде, наверное, большая шишка? – выдержав паузу, сказал Швец. – Говорите, их там двое?..
По его прикидкам получалось, что тому Абросимову, тому жутковатому типу, что заведовал в конце сороковых и начале пятидесятых расстрельным «бутовским» полигоном, сейчас, будь он еще жив, было бы восемьдесят с хвостиком, а то и все девяносто. В таком возрасте не то что крутить романы с молоденькими женщинами, но даже участвовать в делах отставных и действующих гэбистов как-то уже поздновато… Да, вряд ли это тот Абросимов, о котором что-то бормотал малость тронувшийся умом Леонтьич. Скорее всего однофамилец… вернее, однофамильцы, поскольку их двое.
– Старший, Николай Дмитрич, если судить по довольно редким высказываниям на эту тему Светланы, если и не де-юре, то де-факто является руководителем фонда. – Данилова, как показалось Валере, вновь бросила на него испытующий взгляд. – О младшем, которого, кажется, зовут Дмитрий… Дмитрий Николаевич… Известно, что он работал в управлении, которое заведовало системой тюрем и трудовых лагерей. Еще в ту пору, когда местами лишения свободы занималось МВД…
– Сейчас ГУИН входит в структуру Минюста.
– Я не разбираюсь в таких делах, – почти равнодушно сказала Данилова. – Знаю только, да и то со слов Глебова, что с кем – то из этих двоих Света в ту пору поддерживала оч-чень близкие отношения…
Валера по просьбе Даниловой рассказал о своем единственном контакте с ее старшей сестрой. Потом, покончив с этим эпизодом, в свою очередь, поинтересовался:
– Маша, а было такое, чтобы сестра вам… угрожала?
Данилова ответила без запинки:
– Нет, такого не было. После того, как Игорь куда то запропастился, я пыталась поговорить с ней начистоту… но куда там! В последний раз, когда мы виделись, Света обозвала меня дурой, сказала, чтобы я не лезла в ее семейные дела и не поднимала бучу на ровном месте.
– А сам Глебов что? Он так ни разу не позвонил вам за последние полгода?
Всхлипнув, Данилова покачала головой.
– И ни строчки не написал?
Она опять покачала головой.
– У нас ведь уже все было договорено, – чуть позже, придя в себя, сказала Данилова. – Игорь даже подал документы на развод! Он, правда, говорил, что его не очень-то хотят отпускать из балашихинского филиала, просили хотя бы до весны еще поработать… Но сам он был с этим категорически не согласен! Ну а дальше случилось то, о чем я вам уже рассказывала: Игоря куда-то перевели или даже услали, как я подозреваю, насильно…
– Этот НПК «Новые индустриальные технологии», он, наверное, имеет еще какие-то филиалы, кроме балашихинского?
– Контора эта закрытая, режимная, недостучишься… Как и фонд, в котором трудится Светлана. Родители Игоря, как я уже говорила, время от времени получают короткие записки: «У меня все в порядке… тружусь… очень занят… по возможности позвоню или даже напишу подробное письмо…»
– Сейчас можно позвонить даже с Северного полюса, – хмыкнув, сказал Швец. – И маляву, если угодил в изолятор или крытую, с каким-нибудь сообщением о себе отослать на свободу не проблема.
– Вот и я так думаю. – Данилова встала с кресла, открыла шкаф, порылась на полке, а затем выложила на стол перед Валерой конверт. – Я уже говорила, Валерий, что ваша помощь в этом деле… деле поиска…
– Розыска, – уточнил Швец, не притрагиваясь к конверту.
– Пусть будет так… Возьмите в качестве аванса пять тысяч долларов. В декабре Игорь положил на мой счет в одном из московских банков двадцать тысяч долларов США. Он сказал – «на всякий пожарный». Я не хотела их тратить, но вот… приходится.
Поскольку хозяйка не садилась в кресло, Валере тоже пришлось встать. В сущности, разговор закончен. Эта молодая женщина хочет, чтобы он по своим каналам «пробил» нынешнее местонахождение Игоря Глебова. А для этого придется в той или иной форме потревожить не только секретную лавочку в окрестностях Балашихи, но и, что вероятнее всего, поинтересоваться деятельностью больших и суровых дядек из фонда, любой из которых может доставить Швецу массу неприятностей.
Решиться на такие дела в одиночку, без санкции руководства?
Надо быть совершенным идиотом и при том еще сильно не любить себя…
– Это только аванс, – заметив его колебания, сказала Данилова. – Как только вы добудете информацию о возможном местонахождении Игоря Глебова, я передам вам еще пять тысяч… А после его освобождения – еще десять. Ну и сам Игорь Валентинович, я уверена, если все закончится благополучно, выплатит уже от себя вам дополнительную премию.
– Денег пока не нужно, Маша, – сказал Швец, направляясь к выходу (кто бы знал, что стоило ему, нищему менту, гордо завернуть аванс в пять штук американских рублей!). – Сами мне не звоните, ни на служебный, ни на сотовый! Никакой самодеятельности, слышите! Ждите меня здесь, на съемной квартире, в среду, с семи вечера! Если нужно будет встретиться раньше или перенести следующее наше рандеву в другое место, я сам об этом сообщу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36