Всё оно было буквально усеяно птицами, похожими на крупных ворон, некоторые из них слетели вниз, на землю.
Пока я смотрел на них, они вдруг все разом взмыли в воздух и как-то мрачно закружились над деревом. Я услышал их карканье, хотя громкость этих звуков совершенно не соответствовала расстоянию, на котором птицы находились от меня: было ощущение, что они гораздо ближе.
Бульканье воды и шипение пара заставили меня перевести взгляд на кастрюльку. Мой обед убегал. Прихватив кастрюльку полотенцем, я другой рукой убавил газ. Когда кипение утихло, я снова поставил кастрюльку на огонь и повернулся к одинокому дереву. Вороны исчезли.
Наскоро проглотив суп, я вымыл кастрюльку, упаковался и двинулся в каньон. Пробираясь меж каменных стен, я заметил, что все краски вокруг меня стали более яркими.
Трава приобрела удивительный золотистый оттенок, и я впервые обратил внимание на то, что она усыпана сотнями белых, жёлтых и оранжевых цветов. С холмов, расположенных на востоке, ветер доносил аромат сосны и кедра.
Продолжая идти вдоль ручья на север, я, однако, всё время смотрел на высокое дерево слева, на котором видел-ворон. Когда оно оказалось точно в западном направлении от меня, я заметил, что ручей резко расширяется.
Пробравшись сквозь заросли ив, я оказался у небольшого водоёма; из него вытекал не только тот ручей, по которому я шёл, но и ещё один, далее отклонявшийся в юго-восточном направлении. Вначале я подумал, что это тот самый водоем, пригрезившийся мне, но за ним не было никаких водопадов.
Далее меня ожидал ещё один сюрприз; к северу от водоёма ручей пропадал – как не было. Откуда же бралась вода? Потом я сообразил: и водоем и ручей, вдоль которого я шел, питал мощный подземный родник, который здесь выходил на поверхность.
Слева от себя, футах в пятидесяти, я заметил пологий холм, на котором росли три сикоморы, каждая более двух футов в диаметре. Замечательное местечко, чтобы посидеть и поразмыслить.
Я удобно устроился, прислонившись спиной к одному из деревьев. Остальные два находились в шести-семи футах прямо передо мной; взглянув налево, я мог видеть воронье дерево, взглянув направо, – родник.
Вопрос заключался в том, куда далее направить свои стопы. Ведь так я мог пробродить много дней и не найти даже следов Чарлин. И потом, эти видения…
Прикрыв глаза, я попытался мысленно воскресить картину с водоёмом и водопадами, но, как ни старался, не сумел вспомнить её во всех подробностях.
В конце концов, пришлось отказаться от этого намерения. Я снова посмотрел на траву, усыпанную цветами, потом перевёл взгляд на поднимающиеся передо мной сикоморы.
Их кора играла оттенками от тёмно-серого до белого; кое-где по ним, словно кто-то прошёлся кистью, обмакнутой в красновато-коричневую краску, а во многих местах виднелись янтарные тона.
Стоило мне сосредоточиться на красоте этой картины, как все цвета приобрели необычайную яркость, стали переливчатыми. Сделав ещё один глубокий вдох, я перевёл взгляд на усеянный цветами луг. Воронье дерево прямо-таки светилось.
Я подхватил рюкзак и двинулся к нему. Немедленно в моем мозгу вспыхнуло видение водоёма и водопадов. На этот раз я постарался хорошенько запомнить всё.
Водоём был большой – площадью около акра Акр – 0,4 гектара.

; за ним круто вздымались скалы, и оттуда, с одной плоской террасы на другую, каскадом низвергалась вода.
Два водопада поменьше падали всего лишь футов с пятнадцати, но последний обрушивался в чашу водоёма с длинной отвесной скалы высотой в добрых тридцать футов. И снова я увидел в этой картине себя – идущего навстречу кому-то.
Шум автомобиля слева заставил меня замереть на месте, затем тихонько опуститься на колени за невысокими кустами. Выехавший из леса серый джип пересекал луг в юго-восточном направлении.
Я знал, что Служба леса запрещает частным машинам углубляться так далеко в заповедник, поэтому ожидал увидеть на дверце джипа её эмблему. Однако, к моему удивлению, никаких эмблем на джипе не было.
Ярдах в пятидесяти прямо передо мной он остановился. Сквозь просветы в листве мне удалось разглядеть в нем одинокую фигуру мужчины, осматривавшего местность при помощи полевого бинокля. Я нырнул в глубокую траву. Кто бы это мог быть?
Машина снова тронулась и вскоре исчезла из виду, затерявшись среди деревьев. Я приподнялся и сел, прислушиваясь, не донесётся ли опять то странное гудение. Нет, ничего. Я подумал: а может, лучше вернуться в город и искать Чарлин как-нибудь иначе?
Но где-то глубоко внутри я знал, что выбора нет. Закрыв глаза, я постарался сделать то, что советовал Дэвид: восстановить и удержать видение водоёма и водопадов. Потом, я встал и зашагал к вороньему дереву, но продолжал видеть внутренним взором эту картину во всех деталях.
Внезапно раздался резкий крик другой птицы – на сей раз ястреба. Мне едва удалось разглядеть в небе, левее дерева и далеко позади него, тёмный силуэт птицы. Ястреб летел на север. Я ускорил шаг, стараясь как можно дольше не выпускать его из виду.
Появление птицы словно придало мне сил, и даже после того, как она скрылась за горизонтом, я продолжал идти в том же направлении.
Преодолев мили полторы и перевалив через пару скалистых холмов, на вершине третьего я снова замер, различив другой доносящийся издали звук, очень похожий на шум струящейся воды. Нет, не струящейся – падающей.
Осторожно спустившись с холма, я вступил в глубокое узкое ущелье, где снова испытал ощущение дежа-вю.
Вот следующий холм, вот его гребень, а за ним – да, водоём и водопады, точно такие, какими они рисовались мне, только значительно больше.
Чашу водоёма, площадью не менее двух акров, обрамляли скалы и громадные валуны; его кристально чистая вода искрилась голубизной под ясным осенним небом.
Справа и слева виднелось несколько мощных дубов, окружённых играющей зеленью, багрянцем и золотом, порослью более мелких ив, клёнов и камедных деревьев.
Над дальним концом водоёма поднималось целое облако брызг и тумана. Вода, обрушиваясь с высоты, взбивала белую пену. Я заметил, что из водоёма не вытекало ни речки, ни даже ручья.
Значит, вода уходила куда-то вглубь и, пробежав тайными подземными путями, выходила на поверхность в виде мощного родника неподалеку от вороньего дерева.
Чем дольше я вглядывался в эту прекрасную картину, тем более нарастало ощущение дежа-вю. Все эти звуки, краски, само это место казались мне поразительно знакомыми. Я уже был здесь. Но когда?
Я обошёл всё. Я спускался к самому водоёму, чтобы зачерпнуть пригоршню и выпить кристально чистой и холодной воды. Я стоял у каждого из водопадов, чтобы меня обдало брызгами, карабкался по валунам, чтобы прикоснуться рукой к деревьям.
Мне хотелось прочувствовать «особый мир этого места, целиком погрузиться в него. Наконец, я растянулся на плоском выступе скалы футах в двадцати над водоёмом и, закрыв глаза, подставил лицо осеннему солнцу, уже начинавшему клониться к закату.
И в этот момент меня охватило ещё одно знакомое ощущение, которого я не испытывал вот уже несколько месяцев и оттого почти забыл, но сейчас тут же узнал: это было, как тёплая волна симпатии и уважения. Я открыл глйза и быстро обернулся, уже точно зная, кого я сейчас увижу.


Оглядывая пройденный путь

На скале надо мной, наполовину скрытый тенью от нависавшего выше карниза, стоял Уил, уперев руки в бока и широко улыбаясь.
Я увидел его, как бы, не в фокусе, так что пришлось как следует поморгать и сосредоточиться, но, в конце концов, черты его лица обрели отчётливость.
– Я знал, что ты придёшь. – Он ловко спустился со своей скалы ко мне вниз. – Я ждал тебя.
Я ошарашенно уставился на него. Уил крепко обнял меня; его лицо и руки словно бы слегка светились, но, в остальном, он выглядел вполне нормально.
– Ты… здесь… но, как…? – заикаясь, пробормотал я. – Что произошло тогда, в Перу, когда ты исчез? Где ты был?
Он жестом пригласил меня сесть на камень напротив него.
– Я всё тебе расскажу, – сказал он, – но прежде, мне нужно знать всё о тебе. Что привело тебя в эту долину?
Я подробно поведал ему об исчезновении Чарлин, об оставленном ею плане, о встрече с Дэвидом. Уил попросил уточнить, что именно сказал индеец, и я рассказал всё, что сумел вспомнить.
Уил наклонился ко мне:
– Значит, он сказал тебе, что Десятое откровение касается понимания духовного возрождения человечества в свете иного измерения? А также познания истинной природы интуитивных проявлений?
– Да, – подтвердил я. – Это действительно так? Он задумался на мгновение, потом спросил:
– А что ты испытал, начиная с того момента, как вошёл в долину?
– У меня тут же начались видения, – принялся объяснять я. – Некоторые из них относились к прошлому, но потом мне несколько раз пригрезилось это место. Я видел всё: скалы, водопады, даже то, что кто-то ждёт меня здесь, хотя, я и не знал, что речь идёт о тебе.
– Где ты находился в этой картине?
– Я как будто поднимался по холму и видел её.
– Значит, это было видение твоего потенциального будущего.
Я наморщил лоб:
– Я что-то не понял.
– Первая часть Десятого откровения, по словам Дэвида, касается более полного понимания наших интуитивных проявлений.
В первых девяти Откровениях человек ощущает такие проявления, как нечто мимолётное, как оклик «внутреннего голоса». Но, по мере того, как мы ближе знакомимся с этим явлением, нам удаётся яснее представить себе природу этих окликов.
Вспомни, как было в Перу. Твоя интуиция проявлялась в виде картин того, что должно было случиться, образов тебя самого и других людей, находящихся в определённом месте и делающих определённые вещи. Так она вела тебя. Ведь, именно так ты оказался в Селестине, верно?
И здесь, в долине, всё время происходит то же самое, – продолжал Уил. – Ты воспринял мысленный образ потенциального события – твоего прихода к этим водопадам и встречи с кем-то – и сумел реализовать его: ты нашёл это место и встретил меня.
Если бы ты просто игнорировал этот образ или не поверил в то, что тебе удастся отыскать водопады, твоя жизнь так и оставалась бы не слишком-то интересной. Но ты принял образ всерьёз, ты удержал его.
– Дэвид говорил что-то насчёт того, что нужно учиться «удерживать» или «поддерживать» интуицию, – сказал я.
Уил кивнул.
– А другие образы? – спросил я. – Те сцены из прошлого, что они означают? И эти животные… В Десятом откровении говорится что-нибудь обо всём этом? Ты-то сам видел Манускрипт?
Движением руки Уил, словно бы, отмёл мои вопросы.
– Прежде, я расскажу тебе о моём пребывании в ином измерении, которое я называю Афтерлайф Афтерлайф (англ.) – буквально: после жизни. (Примеч. переводчика).

.
Тогда, в Перу, мне удалось удержаться на высоком энергетическом уровне даже тогда, когда все вы испугались и утратили его. И я оказался в невероятном мире красоты и чётких форм.
Я находился там же, где и прежде, но всё изменилось. Трудно найти слова, чтобы описать это: мир был светел и прекрасен до того, что я преисполнился благоговения, граничащего со страхом.
Долгое время я просто бродил по этому немыслимому миру, причём уровень моей вибрации даже повысился. И тут я сделал потрясающее открытие: я мог оказаться в любой точке Земли – достаточно было просто представить себе какое-то место.
Я побывал везде, где только мог вообразить, пытаясь разыскать тебя, Джулию и остальных, но так и не нашёл никого из вас.
В конце концов, – продолжал он, – я почувствовал, что обладаю ещё одной способностью. Освободив свой мозг от каких бы то ни было зрительных образов, я смог покидать нашу планету и переноситься в мир чистых идей.
А потом я смог сам создавать всё что угодно – стоило только представить себе это. Силой воображения я творил океаны и горы, сцены с участием людей, ведущих себя в соответствии с моими желаниями, – одним словом, всё, что бы мне ни захотелось увидеть.
И всё это, до последней детали, было не менее реально, чем то, что действительно существует на Земле.
Однако, в конце концов, я отдал себе отчёт, что подобное произвольное творение мира не приносит мне внутреннего удовлетворения.
Я вернулся домой и крепко задумался – чего же я, всё-таки, хочу? К тому времени, я уже достиг довольно высокого уровня – например, мог обходиться без еды и сна.
В итоге, открывшиеся передо мною новые возможности породили во мне определенную эйфорию. Я понял, что забыл о том захватывающем ощущении, которое переживаешь, эволюционируя и сталкиваясь с совпадениями.
Я полагал, что по-прежнему, так сказать, подключён к Божественной энергии, а на самом деле, увлёкшись возможностью распоряжаться вещами по своей воле, потерял свою тропу.
На этом уровне вибрации, очень легко сойти с пути, потому что так легко становится творить и разрушать одним лишь усилием воли.
– А что потом? – спросил я.
– Я сосредоточился на том, что внутри меня, пытаясь достигнуть более высокого уровня контакта с Божественной энергией, – точно так же, как мы обычно делали это.
Вот и всё: уровень моей вибрации повысился, и я вновь открылся для «окликов внутреннего голоса». И тогда я мысленно увидел тебя.
– Что я делал?
– Не могу сказать точно: картина была не слишком чёткой. Но, сосредоточившись на удержании интуитивных ощущений, я начал перемещаться в какую-то новую часть послежизненного измерения, где мог видеть души – точнее, сонмы душ. Но пока ещё я не мог говорить с ними; поэтому, лишь едва-едва улавливал их мысли и знания.
– Они показали тебе Десятое откровение? – в сильнейшем волнении спросил я.
Он сглотнул и посмотрел на меня так, словно держал в руках бомбу и собирался взорвать её.
– Нет. Никто никогда не писал Десятого откровения.
– Что?! Так оно не является частью Манускрипта?
– Нет.
– А оно вообще существует?
– О да, существует. Но не в земном измерении. Физического воплощения это Откровение ещё не имеет. Это знание существует только в Афтерлайфе.
И лишь тогда, когда достаточное число людей на Земле интуитивно воспримет эту информацию, когда он обретёт достаточную реальность в сознании всех и каждого, тогда кто-то сформулирует её в словах.
То же самое происходило и с первыми девятью Откровениями. Да, в общем-то и со всеми духовными текстами – вспомни Священное писание.
Такая информация всегда существует сначала лишь в послежизненном измерении, и только по прошествии определённого времени, живущие в физическом измерении начинают воспринимать её достаточно отчетливо, чтобы кто-то, предназначенный для этого, сформулировал и записал её.
Потому и говорится, что подобные писания создаются по вдохновению свыше.
– Почему же никто ещё до сих пор не записал Десятое откровение?
Мой вопрос привел Уила в некоторое замешательство.
– Не знаю, – проговорил он. – Тот сонм душ, с которым я общался, похоже, знал, но я не слишком-то понял. Мой энергетический уровень не был достаточно высок.
Это как-то связано со страхом, зарождающимся в культуре, которая движется от материальной реальности к иному, духовному восприятию мира.
– Значит, ты думаешь, что Десятое откровение вот-вот придёт к нам?
– Да. Этот сонм душ видел, что оно уже проникает в наш мир, но понемногу, крупицами, разбросанными по всему свету, и, воспринимая их, мы достигаем более высокой перспективы, идущей от знания, которое существует в послежизненном измерении.
Но его должно воспринять достаточное число людей – так же, как это произошло с первыми девятью Откровениями. Только так возможно преодолеть страх.
– А тебе известно, чего касается остальная часть Десятого?
– Да. Судя по всему, просто знать первые девять – недостаточно. Мы должны понять, как воплощать их в жизнь А это знание придёт тогда, когда мы осознаем особые отношения, которые существуют между физическим и послежизненным измерениями.
Мы должны понять процесс рождения, понять, откуда мы. Собственно, вся человеческая история, как бы, увеличенное отображение этого процесса.
– Погоди-ка, – перебил я, поражённый внезапно пришедшей мне мыслью. – Ты ведь, видел копию Девятого откровения! Что там говорилось о Десятом?
Уил наклонился поближе ко мне.
– Там говорилось, что в первых девяти Откровениях описана реальность духовной эволюции – личной и общей, но что воплощение их в жизнь, следование им и выполнение предназначения требуют более полного понимания процесса, через постижение Десятого откровения.
Оно должно показать нам реальность духовного преображения Земли в перспективе не только земного измерения, но и в перспективе Афтерлайфа.
Там говорилось, что в нём полнее откроется, почему мы соединяем в себе оба эти измерения, почему людям надлежит выполнить своё историческое предназначение и что именно это понимание, проникнув и интегрировавшись в культуру, создаст условия для такого преображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26