В окружении таких сильных личностей моя склонность к отстранённости быстро перерастёт в сознательность.
Сначала я буду уклоняться от их влияний, прятаться, боясь не оправдать возлагаемых на меня надежд, но, со временем, поборю этот страх, пойму, сколько положительного могу воспринять от них, и уверенно встану на свою тропу.
Такое воспитание заставит меня стремиться к той духовности, которая открылась мне в Откровениях несколько столетий назад.
Я буду изучать труды психологов, мудрость Востока, учения мистиков Запада, и, в конце концов, я снова встречусь с Откровениями – как раз в тот момент, когда они снова возникнут из тьмы веков, чтобы, наконец, сделаться достоянием людей.
Вся эта подготовка и освобождение от пассивности позволят мне исследовать воздействие Откровений на человеческую культуру и влиться в группу Уильямса.
Тут, отвлекшись от видения, я нашёл взглядом Уила.
– Что-то не так? – спросил он.
– У меня тоже не всё сложилось столь идеально. У меня такое ощущение, что всё воспитание, вся подготовка пропали даром. Я даже не избавился от этой проклятой отстраненности.
Было столько книг, которые я не прочёл, столько людей, у которых было что сказать мне, а я пропустил это мимо ушей. Вот теперь я оглядываюсь назад, и мне кажется, что я упустил буквально всё в жизни.
Уил чуть не расхохотался:
– Ни у кого Видения рождения не исполняются в точности. Ты хоть понимаешь, что с тобой сейчас происходит?
Ты вспомни, какой хотел видеть свою жизнь в идеале – полнокровной, дающей максимум удовлетворения, а теперь смотришь на то, что прожил, и сокрушаешься, как Уильямс, когда он уже после смерти понял, сколько возможностей упустил при жизни.
Подумай-ка, тебе-то не придётся дожидаться, пока ты умрёшь, – тебе дарован Обзор жизни прямо сейчас!
Я всё ещё не понимал.
– Послушай, это должно быть ключевой частью Десятого откровения. Мы не только обнаруживаем, что наша интуиция и сознание жизненного предназначения являются воспоминаниями о Видении рождения.
Более полно понимая Шестое откровение, мы анализируем, где сделали неверный шаг или не использовали открывавшуюся возможность; это помогает нам немедленно вернуться на тропу, привести свою жизнь в большее соответствие с её предназначением.
Другими словами, наша повседневная жизнь становится всё более и более сознательной. В прошлом людям приходилось умирать, чтобы иметь возможность обозреть свою жизнь, а теперь мы можем, пробудиться раньше и, таким образом, сделать смерть излишней, как это предсказано в Девятом откровении.
Наконец, я понял:
– Значит, вот зачем пришли люди на Землю: чтобы постепенно вспоминать и пробуждаться!
– Верно. Наконец-то, мы начинаем осознавать процесс, который был подсознательным на всём протяжении истории человечества.
Вначале люди переживали Видение рождения, а после самого рождения, утрачивали это сознание, оставаясь открытыми лишь к слабым проявлениям интуиции.
На заре человеческой истории дистанция между тем, что мы намеревались совершить в жизни, и тем, что совершали в действительности, была огромна; со временем, она сократилась, а сейчас – мы вплотную подошли к тому, чтобы вспомнить всё.
В этот момент я снова отчётливо ощутил присутствие и поддержку моего сонма душ. Уровень моего знания мгновенно возрос, подтверждая слова Уила.
Теперь, наконец, мы можем смотреть на историю, не как на кровавую борьбу животного под названием «человек», которое эгоистически научилось подчинять себе природу, чтобы выживать и жить с удобствами, выбравшись из дикого леса к благам цивилизации.
Историю следует воспринимать, как процесс духовный, как глубокое, постоянное стремление духа – поколение за поколением, жизнь за жизнью, сквозь толщу тысячелетий – к одной-единственной цели: вспомнить то, что мы уже знали в Афтерлайфе, и донести это до сознания всех на Земле.
Как будто гигантская голограмма возникла передо мной и вокруг меня, и я, словно с огромной высоты, смог охватить одним взглядом всю долгую историю человечества.
И я сам оказался внутри её, переживая момент за моментом, как в фильме, который прокручивают на повышенной скорости.
Сначала я увидел зарождение сознания. Передо мной расстилалась обширная африканская равнина, по которой вольно гуляли ветры.
Какое-то движение привлекло моё внимание: небольшая группа голых людей собирала ягоды. Глядя на них, я, казалось, ощутил сознание того периода.
Тесно связанные с ритмами и сигналами окружающего мира, мы, люди, жили и отвечали на них инстинктивно. Повседневная жизнь сводилась к поиску еды и каким-то отношениям внутри нашей группы.
Власть принадлежала тому, кто был физически сильнее, оказывался более приспособленным к условиям существования, и каждый из нас принимал своё место в сложившейся иерархии точно так же, как мы принимали постоянно имевшие место трагедии и сложности, – не задумываясь.
Перед моими глазами сменялись тысячелетия, поколение за поколением жили и умирали. Потом, мало-помалу, некоторые из людей начали задумываться над тем, что видели и испытывали каждый день.
Когда на их руках умирал ребёнок, они пытались понять, почему это случилось и как избежать этого в будущем. Эти отдельные люди начинали осознавать себя – начинали понимать, что они существуют именно в данном месте, именно в данный момент, что они живут.
Им удалось отойти от привычных автоматических реакций и охватить мысленным взором всю картину существования. Они знали, что в жизни имеют место солнечные и лунные циклы, времена года, а то, что всё живое когда-нибудь умирает, говорило о том, что она имеет конец.
Какова же тогда её цель?
Присматриваясь поближе к тем, кто размышлял, я понял, что могу воспринимать их Видения рождения; они пришли в земное измерение с особой целью – положить начало первому этапу пробуждения человечества.
И, хотя и не во всём объёме, я ощущал глубину их разума, вдохновение, порожденное Видением мира. Ещё до рождения они знали, что человечество готовится отправиться в долгое путешествие, которое могли охватить мысленным взором.
Но они знали также, что каждцй шаг на этом пути будет даваться усилиями очередного поколения, – ибо, пробуждаясь для стремления к более высокой цели, мы одновременно утрачивали покой безмыслия.
Вместе со свободой и ликованием от сознания того, что мы живём, пришёл страх и неуверенность: да, мы живём, но для чего?
Я видел, что вся долгая история человечества будет движима вперед двумя этими диаметрально противоположными моментами.
С одной стороны, нам поможет освобождаться от наших страхов сила интуиции, мысленные образы, подсказывающие, что жизнь нацелена на исполнение некоего предназначения, на то, чтобы двигать культуру вперёд, в позитивном направлении, – задача, справиться с которой можем только мы, каждый из нас, действующих храбро и мудро.
И сила этих чувств будет напоминать нам, что, сколь ненадёжной ни казалась бы жизнь, мы не одни, что за тайной существования скрывается некая цель и некое значение.
С другой стороны, мы часто будем впадать в другую крайность – будем стремиться защититься от Страха, временами теряя из виду цель, чувствуя себя одинокими и покинутыми.
Этот Страх заставит нас отчаянно защищать самих себя, драться, чтобы обеспечить себе и удержать власть, красть энергию друг у друга и всегда противиться изменениям, эволюции, независимо от того, какую новую, ценную информацию они могут принести.
Пробуждение продолжалось, проходили тысячелетия, и я видел, как люди постепенно объединяются во всё более многочисленные группы, следуя естественному стремлению идентифицировать себя с большим числом себе подобных, образовывать более сложные общественные организации.
Я видел, что это стремление порождено смутным интуитивным ощущением – в полной мере известным лишь, в Афтерлайфе – того, что предназначением людей на Земле является эволюция в сторону объединения.
Подчиняясь этой интуиции, мы поняли, что можем эволюционировать, оставив позади кочевую жизнь собирателей и охотников, чтобы начать выращивать различные растения и регулярно собирать урожай, и что таким же образом можем одомашнить и начать разводить многих и существующих рядом с нами животных, чтобы постоянно обеспечивать себя белками и производными продуктами.
Храня глубоко в подсознании образы Видения мира, мы стали предполагать, что должно произойти нечто, чему суждено явиться одним из наиболее драматических преобразований во всей истории человечества: скачок от кочевой, бродячей жизни к образованию крупных сельских поселений.
С развитием этих сельскохозяйственных сообществ стали возникать излишки продовольствия. Это породило торговлю и позволило человечеству разделиться на первые профессиональные группы: пастухов, строителей и ткачей, а позже – ещё и купцов, кузнецов и солдат.
Вскоре было изобретено письмо, создан счёт. Однако, прихоти природы и проблемы, с которыми сталкивала жизнь, заставляли людей задумываться и задавать себе всё тот же вопрос: для чего мы живём?
Как и прежде, я наблюдал Видение рождения тех из них, кто стремился понимать духовную действительность на более высоком уровне.
Они явились в земное измерение специально для того, чтобы расширить знание человечества о Божественном источнике, но их первые интуитивные ощущения Божественного, смутные и неполные, приняли форму политеизма.
Человечество начало признавать то, что, как мы предполагали, было множеством жестоких и требовательных божеств – богов, существовавших вне нас и управлявших погодой, временами года и созреванием урожая.
В своей неуверенности мы полагали, что должны ублажать этих богов посредством обрядов ритуалов и жертвоприношений.
Спустя тысячи лет, множество сельскохозяйственных общин, сливаясь, превратилось в развитые цивилизации Месопотамии, Египта, долины Инда, Крита и Северного Китая, причём, каждый народ придумал свою собственную версию относительно богов, управляющих природой.
Но такие божества не могли долго противостоять Страху. Я видел, как целые поколения душ проникали в земное измерение, неся послание о том, что человечеству суждено прогрессировать, делясь накопленным знанием и сравнивая его со знанием других.
Однако, попав сюда, эти люди оказывались пленниками Страха, а их интуиция вырождалась в подсознательную потребность завоевывать, господствовать и навязывать свой образ жизни другим.
Так началась великая эра империй и тиранов, когда один за другим появлялись великие вожди, которые, объединив силы своего народа, завоёвывали столько земли, сколько было возможно, убеждённые, что их представления о культуре должны быть приняты всеми.
Но, на протяжении всей этой эры многие из тиранов оказывались, в свою очередь, побеждёнными и подавленными иным, более сильным культурным влиянием.
В течение тысячелетий различные империи возникали на вершине человеческого сознания, распространяли свои идеи, на некоторое время опережали других, благодаря большей жизненности, экономическому, плану и военной технологии, но позже их подавляло нечто более сильное, более организованное.
Медленно и трудно, но даже старые, уже отработавшие своё идеи, заменялись новыми.
Я видел, как постепенно, с трудом, с кровью, но всё же, ключевые истины прокладывали себе путь из послежизненного измерения в физическое.
Одна из важнейших истин – новая этика взаимодействия – начала укореняться в различных точках земного шара, но наиболее чёткое своё воплощение обрела в философии древних греков.
В одно мгновение я мог наблюдать Видения рождения сотен людей – сынов греческой культуры, и каждый из них надеялся не утерять память о том, что знал.
Поколение за поколением они видели жестокий, разрушительный эффект бесконечного насилия человечества над самим собой и знали, что люди способны превозмочь эту столь укоренившуюся привычку – подавлять и завоёвывать себе подобных, чтобы перейти к иной, новой системе – системе обмена идеями и сравнения их, системе, защищающей суверенное право каждого на собственную точку зрения, независимо от его физической силы, системе, которую уже знали и которой следовали в Афтерлайфе.
На моих глазах на Земле появился и оформился этот новый способ взаимодействия, в конце концов, получивший имя демократии.
При этом методе обмена идеями, общение между людьми всё ещё нередко вырождалось в опасную борьбу за власть, но, по крайней мере, теперь, впервые в истории, процесс шёл в сторону преследования носителей эволюции скорее на словесном, нежели на физическом, уровне.
Одновременно другая идея, которой предстояло полностью изменить человеческое понимание духовной реальности, став своего рода водоразделом, начала просматриваться в летописях небольшого племени, обитавшего на Ближнем Востоке.
Я смог также наблюдать Видения рождения многих сторонников этой идеи. Эти люди, рождённые в иудейской культуре, знали, что, хотя подсказки нашей интуиции относительно Божественного источника верны, описания этого источника оказывались неверными, искажёнными.
Наши представления о существовании множества богов являлись, всего лишь, фрагментарной картиной гораздо более грандиозного целого.
На самом деле, поняли они, есть только один Бог – по их понятиям, всё ещё требовательный, грозный и патриархальный и все ещё существующий вне нас, но впервые он представал открытым для каждого, отзывчивым, и он был единственным творцом всех людей.
На моих глазах это интуитивное знание о едином Божественном источнике проникло в различные культуры по всему миру и начало обретать более ясные формы.
В Китае и Индии, которые долгое время являлись лидерами в технологии, торговле и общественном развитии, индуизм и буддизм, наряду с другими восточными религиями, направили Восток в сторону созерцательности.
Те, кто создавал эти религии, интуитивно чувствовали, что Бог – это нечто гораздо большее, чем просто действующее лицо. Бог был силой, сознанием, которое могло быть полностью обретено лишь путём достижения того, что они назвали озарением.
Помимо простого угождения Богу исполнением разного рода законов и обрядов, восточные религии в гораздо большей степени стремились к внутренней связи с ним, к проникновению в знание, к открытию для сознания человека пути к гармонии и надёжности.
Мгновенно мой мысленный взор обратился на Галилейское море, где идея единого Бога, которой суждено было, в конечном счёте, преобразить западные культуры, эволюционировала от представления о божестве вне нас, патриархального и сурового, к идее о Боге внутреннем, о Царстве Божием внутри нас.
Я видел, как один из людей перешёл в земное измерение, помня почти всё о своём Видении рождения.
Он знал, что находится здесь для того, чтобы принести в мир новую энергию, новую культуру, основанную на любви. Послание, которое он нёс, заключалось в следующем: единый Бог – это Святой Дух, это Божественная энергия, чьё существование можно ощущать и экспериментально доказать.
Обретение духовного знания – это гораздо больше, чем выполнение обрядов, принесение жертв или прилюдное моление.
Оно связано с раскаянием более глубокого свойства – раскаянием, в основе которого лежит отказ от своеволия и препоручение себя Богу, которое и открывает доступ к истинным плодам духовной жизни.
По мере того, как это послание начало распространяться, я видел, как одна из наиболее влиятельных империй, Римская, обратилась к новой религии и распространила идею о едином, внутреннем Боге на большей части территории Европы.
Позже, когда под ударами северных варваров империя пала и была расчленена, эта идея сохранилась в последовавшей затем феодальной организации христианского мира.
Тут я снова увидел гностиков, побуждавших церковь уделять больше внимания внутреннему преображению человека и использовавших жизнь Христа, в качестве примера того, что способен достичь каждый из нас.
Я увидел, как Страх овладел церковью, как её лидеры, чувствуя, что теряют контроль, принялись строить своё учение на основе мощной иерархии священнослужителей, провозглашавших себя посредниками, проводниками духа в народные массы.
В конце концов, все тексты, имевшие хоть какое-нибудь отношение к гностицизму, были названы богохульными и исключены из Библии.
Даже при том, что множество людей приходило из иного измерения с целью расширить и демократизировать новую религию, то было время великого Страха, и усилия, направленные на соприкосновение с другими культурами, снова вырождались в потребность господства и контроля над положением вещей.
Тут я опять увидел Тайные секты францисканцев. Эти люди проповедовали уважение к природе и восстановление внутренней связи с Божественным источником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26