заявиться ко мне домой, чтобы убить меня! Конечно, вы находились в состоянии крайнего возбуждения, были огорчены смертью вашего отца, но... В конце концов, у вас таки хватило ума не выстрелить. Вы не знаете, какой опасности подвергались, если бы вы действительно попытались нажать на курок, мои люди пристрелили бы вас на месте, будьте уверены.
— Если вы мне поможете, я сделаю все, что вы скажете.
— Неужели? Очень сомнительное заявление. Вы ни в малейшей степени не представляете себе, как далеко могут завести вас ваши опрометчивые обещания. Вы готовы вступить на опасный путь, где, вполне возможно, вас будут ждать неприятные сюрпризы и открытия. Подумайте! Самурай не делает себе харакири из-за ерунды. Вот вы собрались сделать первый шаг в неизвестность — что она принесет вам? Знаете ли вы это? Злые могущественные силы пробудятся ото сна, и вам придется защищаться.
Большой Эзу, как бы в задумчивости, взял пистолет Хонно, повертел его в руках.
— Оружие вам пригодится, госпожа Кансей. Повторяю: подумайте хорошенько. Еще не поздно переменить решение.
Ничего не отвечая, Хонно достала из кармана ключ, присланный ей по почте в странном конверте, и показала его Большому Эзу.
— Давайте начнем с этого. С ключа.
Виргиния — Город оружия
Рассел Слейд заехал за Тори в шикарном бронированном лимузине рано утром, когда птицы еще не проснулись. Будучи почти уверен, что Тори вернется, он ожидал ее звонка в аэропорту Лос-Анджелеса, никуда не уезжая. Лимузин Рассела был оснащен по последнему слову техники. Практически это был офис на колесах, способный передвигаться со скоростью 150 миль в час. В своей машине Рассел мог не только работать, но и поесть и отдохнуть. Машина была ему просто необходима, потому что он патологически не любил подолгу находиться на одном месте, так же, кстати, как и Бернард Годвин, чудом оставшийся в живых после покушения на него агентов КГБ в одном из отелей Бонна и переставший после этого жить в гостиницах. Рассел тоже предпочитал не пользоваться гостиницами, главным образом потому, что в гостинице организовать надежную охрану было невозможно: многочисленный обслуживающий персонал, огромное количество задних ходов, коридоров, людей, снующих туда и обратно в течение всего дня, — в таких условиях и за одной комнатой трудно было следить.
К чести Рассела, нужно сказать, что он, увидев приближавшуюся к машине Тори, решил не показывать своего злорадства, а сделал вид, что ее возвращение — нечто само собой разумеющееся. В Вашингтон они полетели на частном «Боинге-727», который пришел на смену более скромному самолету из-за участившихся случаев терроризма в воздухе и имел в своем распоряжении многочисленные приспособления против угонщиков самолетов. Тори, уютно расположившись в салоне, думала о том, что ее ждет в будущем. Вскоре ее начало клонить ко сну. Она чуть было не заснула, но каждый раз, стоило ей смежить веки, ей слышался грохот взрыва, она видела, как умирает Ариель и в ужасе вздрагивала. Поняв, что не заснет, Тори стала наблюдать за сидевшим напротив нее Расселом. Он работал в поте лица: принимал факсы из секретариата Центра, просматривал их, отправлял ответные факсы, и так без конца, В то время, когда Тори и Рассел работали вместе, он курил, теперь он отказался от вредной привычки, и вместо сигареты озабоченно покусывал кончик шариковой ручки.
Самолет уже довольно давно находился в воздухе, так что Тори и Рассел успели проголодаться и попросили стюардессу принести им бутерброды и кофе.
— А как поживают твои японские мафиози? — с явным сарказмом спросил Рассел, когда они принялись за еду.
Тори вообще-то было наплевать на его тон, но она на минуту вдруг представила, как он сидел в своем лимузине, самоуверенный, невероятно довольный собой, и ждал ее звонка, ни капли не сомневаясь в том, что она позвонит; и ей страшно захотелось врезать ему по шее за его противное самодовольство. Однако она этого не сделала, решив действовать по-другому, похитрее. (Уже к рассвету у нее родилась идея, как вернуться в Центр на своих собственных условиях и одновременно отомстить Расселу за то, что он ее уволил.) Это лучше, чем дать ему сейчас по морде.
— Если ты имеешь в виду якудза, то у меня сохранились с ней связи, — спокойно ответила Тори.
Рассел строго кивнул, словно экзаменатор примерной ученице.
— Так, так. Значит, якудза. А ведь они по макушку погрязли в преступлениях...
— Ты имеешь в виду убийство Ариеля Солареса?
Рассел отложил ручку в сторону, прикрыл глаза ладонью так, что все лицо оказалось в тени. За иллюминаторами проплывали облака, расступаясь под стремительным натиском самолета.
— Помнишь тех японских преступников, которых вы с Ариелем встречали в подземных тоннелях? Это гангстеры из якудзы, и они всего лишь сотая часть тех полчищ, что работают против нас, У меня есть подозрение, что они готовят нам весьма неприятный сюрприз.
— Если это так, то тогда я понимаю, почему ты лично приехал ко мне. Вам нужен мой опыт. И как широко развернулись японцы?
— Твои любимые японские друзья — сущий ужас: они не соблюдают правил игры.
— Ничего подобного, они-то как раз играют по правилам, а вот ты, так же, как и наше замечательное правительство, не имеешь об этих правилах ни малейшего понятия.
Рассел оторопело уставился на нее, потом заговорил снова. Но Тори не стала его слушать и прошла в туалет умыться и переодеться. Через двадцать минут она вернулась в пушистом ангоровом кардигане, надетом поверх кружевной блузки и короткой светло-коричневой замшевой юбке. Наряд довершали коричневые туфли из кожи ящерицы и крупные тяжелые золотые серьги.
— Маленькая демонстрация мод? — поинтересовался Рассел.
— А почему бы и нет? В Лос-Анджелесе всегда вспоминаешь о том, что жизнь — не более чем шоу. Бернард, в отличие от тебя, оценил бы мой наряд.
Приземлившись в Вашингтоне, Рассел и Тори пересели с самолета в один из служебных лимузинов, ожидавших их у посадочной полосы с включенным мотором. Черные стекла закрытых окон, защищавших пассажиров не только от дождя и солнца, но и от пуль, мрачно поблескивали. Автомобиль поехал в пригород Виргинии. Когда она осталась позади, Тори опустила окно, невзирая на отчаянные протесты Рассела.
— Я хочу слышать пение птиц, — объяснила девушка, и в этот момент машина свернула на большое шоссе, минут через пять миновала огромный супермаркет, каких в Америке множество, и свернула на подземную автостоянку. Доехав до самого нижнего уровня, лимузин остановился перед бледной бетонной стеной. Тори и Рассел сидели в машине, пока работало просвечивающее устройство, затем справа от Рассела на панели загорелась зеленая лампочка, и он набрал десятизначный шифр, Часть стены поднялась вверх, и лимузин въехал внутрь.
Внутри оказался полутемный тоннель, очертания которого терялись в свете мерцавших желто-оранжевых огней. После десятиминутной езды тоннель кончился, и вновь пошли милые сельские пейзажи. На этот раз лимузин ехал по территории конного завода — именно здесь располагались службы Центра.
Бернард Годвин ждал их у входа в главное здание. Тори заметила, как засветилось радостью его лицо, когда он увидел ее. Годвин совсем не постарел с момента их последней встречи и по-прежнему был похож на хитроумного и вероломного государственного деятеля. Тори знала, что Бернард родился, чтобы повелевать. Он жаждал власти точно так же, как Лора Нан постоянно жаждала играть. Отними у Бернарда Годвина его власть — и он не прожил бы и дня.
— Клянусь всеми святыми, Тори, ты выглядишь гораздо лучше, чем в тот день, когда мы расстались, — полтора года назад, не так ли? — Бернард нежно прижал ее к себе. — Молодец, что приехала. — Он сказал эти слова так тихо, чтобы их услышала только Тори. Отпустив ее, он обратился к Расселу: — Ты хорошо сделал, что привез ее домой. Все трое прошли внутрь здания, где было много просторных комнат с мягкой плюшевой мебелью. Здание стояло в окружении электрических генераторов, получавших питание с собственной электростанции Центра. Весь комплекс полностью находился на самообеспечении, на чем в самом начале строительства настоял Годвин, хотя организации это и обошлось в огромную сумму. Генераторы, помимо того что давали энергию, исключали малейшую возможность установки подслушивающих устройств внутри здания. Интерьер был оформлен в стиле мужского клуба и сохранял присущую ему атмосферу — неспроста Тори нарядилась очень женственно, отправляясь туда, где царствовали мужчины, и желая дать почувствовать свое присутствие двум явно незаурядным представителям сильного пола.
В одной из комнат, куда они прошли, на массивном столе стояли блюда с сандвичами и вазы с фруктами, а также соки и кофе. Сев за стол, все трое принялись за еду, потекла неторопливо беседа. Наконец Тори вопросительно взглянула на Бернарда, и тот, поняв ее, обратился к Расселу:
— Тебе слово.
Рассел достал из дипломата папку темно-коричневого цвета, на которой стояло название: «МОРОЖЕНОЕ». В правом верхнем углу была наклеена малиновая полоска, означавшая, что данная папка содержала документы чрезвычайной важности и особой секретности: их нельзя было ни копировать, ни выносить из помещения, а получить к ним доступ можно было только с разрешения директора "М".
Рассел откашлялся и начал свою речь:
— Тори, когда мы летели в самолете, я сказал тебе, что наши противники готовят нам очень неприятный сюрприз. Это серьезно, я не преувеличиваю. Речь идет о крупных партиях наркотиков.
— Кокаин? — спросила Тори.
— И да, и нет. Ты знаешь, разумеется, что короли наркобизнеса из Южной Америки подкупают собственные правительства, чтобы никто не мешал им заниматься выращиванием, производством и распространением наркотиков, это дело обычное. Но сейчас мы столкнулись с совершенно новым видом наркотика, представляющим угрозу для Соединенных Штатов.
Рассел замолчал на секунду и сделал глоток сока из стакана. Он был умелым и опытным оратором и знал, когда нужно сделать паузу.
— Первый зловещий знак появился около года назад. Умерла дочка одного из членов правительства. Вроде бы ничего особенного, но при расследовании обнаружились странные вещи. Во-первых, следует сказать, что девочка — из хорошей семьи, будь она представительницей низших слоев общества, правда никогда бы не выплыла наружу. Отец девочки не удовлетворился диагнозом, написанным в заключении о смерти, и нанял опытнейшего специалиста — бывшего главного медицинского эксперта Нью-Йорка. Этот специалист — дока в своем деле, провел основательное расследование, затем изложил полученные результаты в обстоятельном докладе и представил его на рассмотрение своему нанимателю. Отец девочки был настолько потрясен результатами исследования, что срочно позвонил своим высокопоставленным друзьям и поставил их в известность обо всех обстоятельствах дела. Мы также не остались в неведении и послали своего агента, Ариеля Солареса, выяснить подробности. Рассел открыл папку и вынул оттуда лист бумаги.
— Это доклад эксперта, — сказал он, протянув документ Тори, — но я могу сразу выделить для тебя главное. А главное заключается в том, что девочка — заметь, пятнадцатилетняя девочка, — умерла не от того, что приняла слишком большую дозу кокаина, а от постоянного употребления наркотика. Понимаешь, о чем я говорю, Тори? Подросток успел стать закоренелым наркоманом. Причем в экспертизе говорится, что для того, чтобы довести организм до подобного состояния, в котором находился организм девочки, нужно было по крайней мере лет десять постоянно колоться. Абсурд, чушь! Но я собственными глазами видел все доказательства, приведенные в докладе крупнейшего специалиста в данном вопросе.
Пальцы Рассела бессознательно потянулись к карману пиджака — Тори знала, что он ищет сигареты. Сигарет не было — Рассел бросил курить, так что ему пришлось удовлетвориться стаканом сока.
— Эксперт шесть недель докапывался до истины и установил, что девочка начала колоться кокаином всего лишь за три месяца до смерти. За этот короткий срок ее организм разрушился до предела. А? Молекулярный анализ показал, что тот кокаин, которым пользовалась она, отличается от обычного. Мы попробовали создать подобный наркотик в наших лабораториях и потом скормили его мышам — результат превзошел все ожидания. Это настоящий яд, и яд страшный. Сразу человек от него не умирает, но через три месяца гибнет.
После минутного размышления Тори спросила:
— Значит, Ариель занимался этим делом? Для этого он и приехал в Буэнос-Айрес?
— Да.
— А двое из якудзы?
Рассел сначала посмотрел на Бернарда, потом на Тори.
— Ариель считал, что они — одно из составных звеньев цепочки якудзы — суперкокаин. В последнем донесении он написал мне о том, что обнаружил связь между японцами и этим ужасным наркотиком.
— Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что японцы занимаются производством суперкокаина?
— Похоже на то.
— А откуда Ариель получил свою информацию? Вам известны источники?
— Нет. Соларес убедил меня избавить его от обычных формальностей, чтобы дать ему возможность поближе подобраться к нужным людям. За его действиями не было каждодневного контроля, он не делал никаких докладов в определенные часы, практически не было и обратной связи, никакой поддержки, которой мы обычно обеспечиваем своих агентов. У него было подозрение, что за ним следили, так он мне говорил, — Рассел опустил глаза и стал рассматривать надпись «МОРОЖЕНОЕ», но Тори видела, что он ушел в себя, возможно снова переживал смерть Ариеля.
— Поэтому нам понадобилась ты, Тори, — продолжал Рассел. — Ты знаешь японцев, их культуру. Они ведь не способны ничего изобрести, но дай им хоть малюсенькую идейку — они доведут ее до ума лучше всех наций на свете.
— Это неправда, что они не способны изобретать.
— Перестань, Тори, — вмешался Бернард. — Ты же знаешь, что он имеет в виду. Суперкокаин — не синтетическое средство, для его производства требуется натуральный продукт. Этот яд нельзя получить на искусственной основе. Между прочим, суперкокаин — мощнейшее оружие, подумай об этом!
— Послушайте, но это же сущее безумие. Чего ради японцам создавать этот чертов наркотик? Ну если ради денег, то куда ни шло, но чтобы они создали его в качестве оружия — такое просто немыслимо.
— Не могу с тобой не согласиться, — сказал Бернард, — но мои друзья из Вашингтона утверждают, что в течение ряда лет Япония старается вести против Америки экономическую войну, и не остановится ни перед чем, чтобы одержать над нами верх. Любой ценой. Я лично в это не верю, однако если я назову тебе имена тех лиц в Белом доме и на Капитолийском холме, кто придерживается подобного мнения, ты будешь сильно удивлена. Так или иначе, мы располагаем конкретными фактами: Ариель Соларес в результате предпринятого им расследования установил, что суперкокаин — детище японцев. Перед тобой стоит задача: выяснить, кто и зачем занимается производством наркотика, его продажей и распространением. А затем сделать так, чтобы проклятый суперкокаин исчез с лица земли раз и навсегда.
— Прошу тебя, относись к Расселу более терпимо, — обратился Бернард к Тори, когда они остались одни. — Он не такой уж плохой.
— Он уволил меня.
— И правильно сделал. И получил на это мое благословение.
— Ваше благословение?..
— Тори, вспомни, кто был твоим учителем? Я. Предложив тебе работать в Центре, я в определенной степени рисковал. Тем не менее я сделал это, надеясь на то, что твоя выдающаяся физическая подготовка, незаурядный ум перевесят присущие тебе отрицательные качества — строптивость, непредсказуемость поступков и, скажем так, чрезмерную самостоятельность. Я по-настоящему привязан к тебе, люблю тебя, но пойми одну вещь — Центр — это организация, во многом напоминающая военную. И так же, как в любом военном ведомстве, в Центре с самого начала были установлены строгие правила и обязанности, которые нарушать нельзя никому, ни одному человеку, и тебе в том числе. Ты попыталась не подчиниться нашим правилам, и что из этого вышло? Не спорь, ты получила по заслугам, Рассел поступил так, как требовал от него долг директора, поэтому перестань дуться на своего коллегу.
Тори и Бернард шли, прогуливаясь, мимо конюшен, и по какому-то молчаливому согласию держались ближе к деревьям — естественной защите от подслушивающих устройств.
— Ладно, может быть, я была несправедлива к нему, оставим это, — сказала Тори, — но у меня есть к вам просьба.
— Какая же?
— Если я вернусь в Центр, то только на своих условиях.
— Скажи мне конкретно, чего ты хочешь?
— Обещаю не нарушать правил, но сделайте для меня маленькое исключение — дайте определенную свободу действий.
— Невозможно.
— Но вам без меня не обойтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Если вы мне поможете, я сделаю все, что вы скажете.
— Неужели? Очень сомнительное заявление. Вы ни в малейшей степени не представляете себе, как далеко могут завести вас ваши опрометчивые обещания. Вы готовы вступить на опасный путь, где, вполне возможно, вас будут ждать неприятные сюрпризы и открытия. Подумайте! Самурай не делает себе харакири из-за ерунды. Вот вы собрались сделать первый шаг в неизвестность — что она принесет вам? Знаете ли вы это? Злые могущественные силы пробудятся ото сна, и вам придется защищаться.
Большой Эзу, как бы в задумчивости, взял пистолет Хонно, повертел его в руках.
— Оружие вам пригодится, госпожа Кансей. Повторяю: подумайте хорошенько. Еще не поздно переменить решение.
Ничего не отвечая, Хонно достала из кармана ключ, присланный ей по почте в странном конверте, и показала его Большому Эзу.
— Давайте начнем с этого. С ключа.
Виргиния — Город оружия
Рассел Слейд заехал за Тори в шикарном бронированном лимузине рано утром, когда птицы еще не проснулись. Будучи почти уверен, что Тори вернется, он ожидал ее звонка в аэропорту Лос-Анджелеса, никуда не уезжая. Лимузин Рассела был оснащен по последнему слову техники. Практически это был офис на колесах, способный передвигаться со скоростью 150 миль в час. В своей машине Рассел мог не только работать, но и поесть и отдохнуть. Машина была ему просто необходима, потому что он патологически не любил подолгу находиться на одном месте, так же, кстати, как и Бернард Годвин, чудом оставшийся в живых после покушения на него агентов КГБ в одном из отелей Бонна и переставший после этого жить в гостиницах. Рассел тоже предпочитал не пользоваться гостиницами, главным образом потому, что в гостинице организовать надежную охрану было невозможно: многочисленный обслуживающий персонал, огромное количество задних ходов, коридоров, людей, снующих туда и обратно в течение всего дня, — в таких условиях и за одной комнатой трудно было следить.
К чести Рассела, нужно сказать, что он, увидев приближавшуюся к машине Тори, решил не показывать своего злорадства, а сделал вид, что ее возвращение — нечто само собой разумеющееся. В Вашингтон они полетели на частном «Боинге-727», который пришел на смену более скромному самолету из-за участившихся случаев терроризма в воздухе и имел в своем распоряжении многочисленные приспособления против угонщиков самолетов. Тори, уютно расположившись в салоне, думала о том, что ее ждет в будущем. Вскоре ее начало клонить ко сну. Она чуть было не заснула, но каждый раз, стоило ей смежить веки, ей слышался грохот взрыва, она видела, как умирает Ариель и в ужасе вздрагивала. Поняв, что не заснет, Тори стала наблюдать за сидевшим напротив нее Расселом. Он работал в поте лица: принимал факсы из секретариата Центра, просматривал их, отправлял ответные факсы, и так без конца, В то время, когда Тори и Рассел работали вместе, он курил, теперь он отказался от вредной привычки, и вместо сигареты озабоченно покусывал кончик шариковой ручки.
Самолет уже довольно давно находился в воздухе, так что Тори и Рассел успели проголодаться и попросили стюардессу принести им бутерброды и кофе.
— А как поживают твои японские мафиози? — с явным сарказмом спросил Рассел, когда они принялись за еду.
Тори вообще-то было наплевать на его тон, но она на минуту вдруг представила, как он сидел в своем лимузине, самоуверенный, невероятно довольный собой, и ждал ее звонка, ни капли не сомневаясь в том, что она позвонит; и ей страшно захотелось врезать ему по шее за его противное самодовольство. Однако она этого не сделала, решив действовать по-другому, похитрее. (Уже к рассвету у нее родилась идея, как вернуться в Центр на своих собственных условиях и одновременно отомстить Расселу за то, что он ее уволил.) Это лучше, чем дать ему сейчас по морде.
— Если ты имеешь в виду якудза, то у меня сохранились с ней связи, — спокойно ответила Тори.
Рассел строго кивнул, словно экзаменатор примерной ученице.
— Так, так. Значит, якудза. А ведь они по макушку погрязли в преступлениях...
— Ты имеешь в виду убийство Ариеля Солареса?
Рассел отложил ручку в сторону, прикрыл глаза ладонью так, что все лицо оказалось в тени. За иллюминаторами проплывали облака, расступаясь под стремительным натиском самолета.
— Помнишь тех японских преступников, которых вы с Ариелем встречали в подземных тоннелях? Это гангстеры из якудзы, и они всего лишь сотая часть тех полчищ, что работают против нас, У меня есть подозрение, что они готовят нам весьма неприятный сюрприз.
— Если это так, то тогда я понимаю, почему ты лично приехал ко мне. Вам нужен мой опыт. И как широко развернулись японцы?
— Твои любимые японские друзья — сущий ужас: они не соблюдают правил игры.
— Ничего подобного, они-то как раз играют по правилам, а вот ты, так же, как и наше замечательное правительство, не имеешь об этих правилах ни малейшего понятия.
Рассел оторопело уставился на нее, потом заговорил снова. Но Тори не стала его слушать и прошла в туалет умыться и переодеться. Через двадцать минут она вернулась в пушистом ангоровом кардигане, надетом поверх кружевной блузки и короткой светло-коричневой замшевой юбке. Наряд довершали коричневые туфли из кожи ящерицы и крупные тяжелые золотые серьги.
— Маленькая демонстрация мод? — поинтересовался Рассел.
— А почему бы и нет? В Лос-Анджелесе всегда вспоминаешь о том, что жизнь — не более чем шоу. Бернард, в отличие от тебя, оценил бы мой наряд.
Приземлившись в Вашингтоне, Рассел и Тори пересели с самолета в один из служебных лимузинов, ожидавших их у посадочной полосы с включенным мотором. Черные стекла закрытых окон, защищавших пассажиров не только от дождя и солнца, но и от пуль, мрачно поблескивали. Автомобиль поехал в пригород Виргинии. Когда она осталась позади, Тори опустила окно, невзирая на отчаянные протесты Рассела.
— Я хочу слышать пение птиц, — объяснила девушка, и в этот момент машина свернула на большое шоссе, минут через пять миновала огромный супермаркет, каких в Америке множество, и свернула на подземную автостоянку. Доехав до самого нижнего уровня, лимузин остановился перед бледной бетонной стеной. Тори и Рассел сидели в машине, пока работало просвечивающее устройство, затем справа от Рассела на панели загорелась зеленая лампочка, и он набрал десятизначный шифр, Часть стены поднялась вверх, и лимузин въехал внутрь.
Внутри оказался полутемный тоннель, очертания которого терялись в свете мерцавших желто-оранжевых огней. После десятиминутной езды тоннель кончился, и вновь пошли милые сельские пейзажи. На этот раз лимузин ехал по территории конного завода — именно здесь располагались службы Центра.
Бернард Годвин ждал их у входа в главное здание. Тори заметила, как засветилось радостью его лицо, когда он увидел ее. Годвин совсем не постарел с момента их последней встречи и по-прежнему был похож на хитроумного и вероломного государственного деятеля. Тори знала, что Бернард родился, чтобы повелевать. Он жаждал власти точно так же, как Лора Нан постоянно жаждала играть. Отними у Бернарда Годвина его власть — и он не прожил бы и дня.
— Клянусь всеми святыми, Тори, ты выглядишь гораздо лучше, чем в тот день, когда мы расстались, — полтора года назад, не так ли? — Бернард нежно прижал ее к себе. — Молодец, что приехала. — Он сказал эти слова так тихо, чтобы их услышала только Тори. Отпустив ее, он обратился к Расселу: — Ты хорошо сделал, что привез ее домой. Все трое прошли внутрь здания, где было много просторных комнат с мягкой плюшевой мебелью. Здание стояло в окружении электрических генераторов, получавших питание с собственной электростанции Центра. Весь комплекс полностью находился на самообеспечении, на чем в самом начале строительства настоял Годвин, хотя организации это и обошлось в огромную сумму. Генераторы, помимо того что давали энергию, исключали малейшую возможность установки подслушивающих устройств внутри здания. Интерьер был оформлен в стиле мужского клуба и сохранял присущую ему атмосферу — неспроста Тори нарядилась очень женственно, отправляясь туда, где царствовали мужчины, и желая дать почувствовать свое присутствие двум явно незаурядным представителям сильного пола.
В одной из комнат, куда они прошли, на массивном столе стояли блюда с сандвичами и вазы с фруктами, а также соки и кофе. Сев за стол, все трое принялись за еду, потекла неторопливо беседа. Наконец Тори вопросительно взглянула на Бернарда, и тот, поняв ее, обратился к Расселу:
— Тебе слово.
Рассел достал из дипломата папку темно-коричневого цвета, на которой стояло название: «МОРОЖЕНОЕ». В правом верхнем углу была наклеена малиновая полоска, означавшая, что данная папка содержала документы чрезвычайной важности и особой секретности: их нельзя было ни копировать, ни выносить из помещения, а получить к ним доступ можно было только с разрешения директора "М".
Рассел откашлялся и начал свою речь:
— Тори, когда мы летели в самолете, я сказал тебе, что наши противники готовят нам очень неприятный сюрприз. Это серьезно, я не преувеличиваю. Речь идет о крупных партиях наркотиков.
— Кокаин? — спросила Тори.
— И да, и нет. Ты знаешь, разумеется, что короли наркобизнеса из Южной Америки подкупают собственные правительства, чтобы никто не мешал им заниматься выращиванием, производством и распространением наркотиков, это дело обычное. Но сейчас мы столкнулись с совершенно новым видом наркотика, представляющим угрозу для Соединенных Штатов.
Рассел замолчал на секунду и сделал глоток сока из стакана. Он был умелым и опытным оратором и знал, когда нужно сделать паузу.
— Первый зловещий знак появился около года назад. Умерла дочка одного из членов правительства. Вроде бы ничего особенного, но при расследовании обнаружились странные вещи. Во-первых, следует сказать, что девочка — из хорошей семьи, будь она представительницей низших слоев общества, правда никогда бы не выплыла наружу. Отец девочки не удовлетворился диагнозом, написанным в заключении о смерти, и нанял опытнейшего специалиста — бывшего главного медицинского эксперта Нью-Йорка. Этот специалист — дока в своем деле, провел основательное расследование, затем изложил полученные результаты в обстоятельном докладе и представил его на рассмотрение своему нанимателю. Отец девочки был настолько потрясен результатами исследования, что срочно позвонил своим высокопоставленным друзьям и поставил их в известность обо всех обстоятельствах дела. Мы также не остались в неведении и послали своего агента, Ариеля Солареса, выяснить подробности. Рассел открыл папку и вынул оттуда лист бумаги.
— Это доклад эксперта, — сказал он, протянув документ Тори, — но я могу сразу выделить для тебя главное. А главное заключается в том, что девочка — заметь, пятнадцатилетняя девочка, — умерла не от того, что приняла слишком большую дозу кокаина, а от постоянного употребления наркотика. Понимаешь, о чем я говорю, Тори? Подросток успел стать закоренелым наркоманом. Причем в экспертизе говорится, что для того, чтобы довести организм до подобного состояния, в котором находился организм девочки, нужно было по крайней мере лет десять постоянно колоться. Абсурд, чушь! Но я собственными глазами видел все доказательства, приведенные в докладе крупнейшего специалиста в данном вопросе.
Пальцы Рассела бессознательно потянулись к карману пиджака — Тори знала, что он ищет сигареты. Сигарет не было — Рассел бросил курить, так что ему пришлось удовлетвориться стаканом сока.
— Эксперт шесть недель докапывался до истины и установил, что девочка начала колоться кокаином всего лишь за три месяца до смерти. За этот короткий срок ее организм разрушился до предела. А? Молекулярный анализ показал, что тот кокаин, которым пользовалась она, отличается от обычного. Мы попробовали создать подобный наркотик в наших лабораториях и потом скормили его мышам — результат превзошел все ожидания. Это настоящий яд, и яд страшный. Сразу человек от него не умирает, но через три месяца гибнет.
После минутного размышления Тори спросила:
— Значит, Ариель занимался этим делом? Для этого он и приехал в Буэнос-Айрес?
— Да.
— А двое из якудзы?
Рассел сначала посмотрел на Бернарда, потом на Тори.
— Ариель считал, что они — одно из составных звеньев цепочки якудзы — суперкокаин. В последнем донесении он написал мне о том, что обнаружил связь между японцами и этим ужасным наркотиком.
— Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что японцы занимаются производством суперкокаина?
— Похоже на то.
— А откуда Ариель получил свою информацию? Вам известны источники?
— Нет. Соларес убедил меня избавить его от обычных формальностей, чтобы дать ему возможность поближе подобраться к нужным людям. За его действиями не было каждодневного контроля, он не делал никаких докладов в определенные часы, практически не было и обратной связи, никакой поддержки, которой мы обычно обеспечиваем своих агентов. У него было подозрение, что за ним следили, так он мне говорил, — Рассел опустил глаза и стал рассматривать надпись «МОРОЖЕНОЕ», но Тори видела, что он ушел в себя, возможно снова переживал смерть Ариеля.
— Поэтому нам понадобилась ты, Тори, — продолжал Рассел. — Ты знаешь японцев, их культуру. Они ведь не способны ничего изобрести, но дай им хоть малюсенькую идейку — они доведут ее до ума лучше всех наций на свете.
— Это неправда, что они не способны изобретать.
— Перестань, Тори, — вмешался Бернард. — Ты же знаешь, что он имеет в виду. Суперкокаин — не синтетическое средство, для его производства требуется натуральный продукт. Этот яд нельзя получить на искусственной основе. Между прочим, суперкокаин — мощнейшее оружие, подумай об этом!
— Послушайте, но это же сущее безумие. Чего ради японцам создавать этот чертов наркотик? Ну если ради денег, то куда ни шло, но чтобы они создали его в качестве оружия — такое просто немыслимо.
— Не могу с тобой не согласиться, — сказал Бернард, — но мои друзья из Вашингтона утверждают, что в течение ряда лет Япония старается вести против Америки экономическую войну, и не остановится ни перед чем, чтобы одержать над нами верх. Любой ценой. Я лично в это не верю, однако если я назову тебе имена тех лиц в Белом доме и на Капитолийском холме, кто придерживается подобного мнения, ты будешь сильно удивлена. Так или иначе, мы располагаем конкретными фактами: Ариель Соларес в результате предпринятого им расследования установил, что суперкокаин — детище японцев. Перед тобой стоит задача: выяснить, кто и зачем занимается производством наркотика, его продажей и распространением. А затем сделать так, чтобы проклятый суперкокаин исчез с лица земли раз и навсегда.
— Прошу тебя, относись к Расселу более терпимо, — обратился Бернард к Тори, когда они остались одни. — Он не такой уж плохой.
— Он уволил меня.
— И правильно сделал. И получил на это мое благословение.
— Ваше благословение?..
— Тори, вспомни, кто был твоим учителем? Я. Предложив тебе работать в Центре, я в определенной степени рисковал. Тем не менее я сделал это, надеясь на то, что твоя выдающаяся физическая подготовка, незаурядный ум перевесят присущие тебе отрицательные качества — строптивость, непредсказуемость поступков и, скажем так, чрезмерную самостоятельность. Я по-настоящему привязан к тебе, люблю тебя, но пойми одну вещь — Центр — это организация, во многом напоминающая военную. И так же, как в любом военном ведомстве, в Центре с самого начала были установлены строгие правила и обязанности, которые нарушать нельзя никому, ни одному человеку, и тебе в том числе. Ты попыталась не подчиниться нашим правилам, и что из этого вышло? Не спорь, ты получила по заслугам, Рассел поступил так, как требовал от него долг директора, поэтому перестань дуться на своего коллегу.
Тори и Бернард шли, прогуливаясь, мимо конюшен, и по какому-то молчаливому согласию держались ближе к деревьям — естественной защите от подслушивающих устройств.
— Ладно, может быть, я была несправедлива к нему, оставим это, — сказала Тори, — но у меня есть к вам просьба.
— Какая же?
— Если я вернусь в Центр, то только на своих условиях.
— Скажи мне конкретно, чего ты хочешь?
— Обещаю не нарушать правил, но сделайте для меня маленькое исключение — дайте определенную свободу действий.
— Невозможно.
— Но вам без меня не обойтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61