Потом он, прихрамывая, побежал, не обращая внимания на крики хозяина.
Антон Квиндольфин взглянул на великана, едва увернулся от его доски и, пригнувшись, скрылся в ночи.
Великан бросил доску ему вдогонку, и все услышал громкий удар и вопль боли.
– Я чувствовал, что должен быть здесь,–пророкотал великан.
– Лабала! – воскликнул Гарет. – Где… как…
– Пошли, – перебила его Косира. – Отпразднуем воссоединение чуть позже. Через мгновение появится стража. Пошли ко мне домой!
Гарет услышал крики, топот ног по булыжной мостовой, увидел свет фонарей, и троица предпочла спастись бегством.
Когда они подошли к особняку, гнев Косиры перешел в холодную ярость. Она вызвала своего смотрителя и тихо отдала приказ. Лицо смотрителя побледнело от ярости, и он поспешил прочь.
Через несколько мгновений через ворота промчались несколько всадников, остальные слуги окружили дом, вооружившись мечами, арбалетами и пистолетами.
Мгновенно появился слуга с чаем, бренди и другими напитками.
– Если у этого сына шлюхи возникнет мысль, что ты скрываешься здесь, – пояснила Косира, –мои люди сумеют отразить их нападение. К тому же я послала за отрядом королевской стражи, которая, как мне сказали, многим обязана семье моей матери.
– А как насчет убитого мною человека? –поинтересовался Лабала.
– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, но если вдруг возникнут, я подтвержу, что ты действовал в пределах самообороны.
Лабала кивнул.
– Но есть ли уверенность в том, что нам поверят… – Он, видимо, только сейчас понял, в каком доме находится. – Простите, госпожа.
– Проклятье! Почему все так поступают? Я – все та же Косира!
– Гм-м, – проворчал Лабала.
– Думаю, когда все немного успокоится, нам следует отправиться на мой корабль. – сказал Гарет. – Квиндольфин нашел меня, следя за тобой, поэтому он не может знать о “Стойком”. – Он поморщился. – Правда, тогда я не смогу попрощаться с дядей.
– А также поесть устриц, – добавила Косира.
Гарет только криво улыбнулся, а Лабала просиял.
– Вы собирались есть устриц? Неплохое угощение после заварушки, в которой мы только что побывали.
Косира хихикнула.
– Забудь, Лабала, – сказал Гарет. – Обещаю дать серебряную монету за каждую порцию, но не сейчас. Кстати, что ты говорил о “чувстве”?И убери эту швабру с лица.
– Это соответствует моему положению, – ответил Лабала, но убрал ладонью волосы со лба, и они увидели большую часть его лица. Он выпил бренди и облизал губы.
– Не мой стиль, – сказал Лабала. – Пива не найдется?
Косира позвала слугу.
– Кстати о положении, – сказала она. – Чем ты сейчас занимаешься?
– Я своего рода волшебник, – ответил Лабала.
Гарет поперхнулся чаем, за что получил гневный взгляд Косиры.
– Не смейся, Гарет, или я утоплю тебя. В моем роду, когда мы жили на Восточных островах, прежде чем перебраться на Сарос, всегда были ведьмы.
– После того как ты позволил тому господину поймать себя и спас нас, за что я не перестаю тебя благодарить, я вернулся к обычной работе грузчика и однажды разгружал в трюме мешки с зерном, что может быть достаточно опасной работой, особенно если работающий на лебедке ублюдок упускает сетку. Итак, я был в трюме, бросал мешки, вдруг почувствовал, что лучше убраться с этого места. Я закричал, и едва все успели выбраться из трюма, как канат лопнул и огромные мешки с зерном посыпались прямо туда, где мы были. Никто не погиб и не пострадал. И тут я задумался, кстати, Гарет, если я еще раз увижу эту идиотскую улыбку на твоем лице, клянусь, ты у меня получишь. Я разыскал одну ведьму, она научила меня простейшим заклинаниям, и они всегда действовали как нужно.
Этим я и занимался. Предсказывал будущее людям в порту, мои предсказания иногда сбывались, иногда – нет. Однако я всегда зарабатывал пару золотых монет или горсть серебра. А сегодня я вдруг почувствовал, что должен быть совсем в другом месте. В моем сознании возникли ваши лица, и я побежал к вам изо всех сил.
– И спас нам жизни, – сказала Косира. Она вдруг побледнела, вскрикнула и тяжело опустилась на стул, едва не сев мимо.
Гарет мгновенно оказался рядом.
– Я вдруг… поняла, что никогда никого не колола мечом, – прошептала Косира. – Это ведь совсем не похоже на фехтование, верно?
Гарет обнял ее и прижал к себе, чувствуя, как дрожит ее тело. Прошло немного времени, и она успокоилась.
– Все в порядке, как мне кажется, – сказала Косира. – Хочу выпить немного бренди.
Не успела она сделать несколько глотков, как со двора донесся цокот копыт.
– Это королевская стража, – сказала Косира. – Тебя проводят на “Стойкий” и сообщат твоему дяде, где он сможет с тобой попрощаться.
– Ну, мне тоже пора, – сказал Лабала, допивая пиво. – Стражники мне не нужны, но я лучше спрячусь на пару дней, потому что знать плохо относится к таким людям, как я, особенно учитывая то, что я совершил.
Гарет не сводил глаз с Лабалы.
– Тебе действительно нравится то, чем ты занимаешься? Я имею в виду предсказания судьбы и все прочее?
Лабала неловко пожал плечами:
– Лучше, чем таскать тяжелые мешки со всяким дерьмом.
– Я знаю один корабль, – сказал Гарет,–которому нужна команда.
– Я часто мечтал о том, чтобы выйти в море, стать мореплавателем, как и мои родственники, прежде чем мы застряли на Саросе. Но никто не мог поручиться за меня.
– Я поручусь, – сказал Гарет.
– Гм, – буркнул Лабала. – Возможно, не такая плохая идея. Повидать мир. Гарет, я пойду с тобой. Быть может, мы еще пошутим, как шутили раньше.
– Возможно,–согласился Гарет. – Только не на борту корабля, а когда окажемся на берегу.
Лабала равнодушно пожал плечами. Гарет повернулся к Косире.
– Прости меня.
– Устрицам придется подождать, – сказала Косира, поморщившись.
– Обещаешь?
– Обещаю, – ответила Косира и подошла к нему, чуть приоткрыв губы.
Из “Коммерческого вестника”:
Каракка “Стойкий”, 330 тонн, капитан Луинес, груз – различные товары, из Северного бассейна в устье Нальты и далее, согласно секретному приказу.

6

“Стойкий” прошел на юго-восток в тропики, мимо Адрианополя, Прима, Киллиса и других портов, в которые доводилось заходить Гарету.
Гарет не подозревал, что будет испытывать такое удовольствие от того, как друзья наслаждаются тем, что он уже видел: пассатами, несущими приятную прохладу, а не холод; голубым небом и океанскими волнами; вкусом невиданной рыбы, пойманной с помощью сетки, вымоченной в лимонном соке и зажаренной на угольной жаровне; плавающими по волнам кокосовыми орехами, молоко которых еще не испорчено соленой морской водой; теплым солнцем и матовым небом, под которым было так приятно стоять ночную вахту.
Том и Кнол быстро привыкли к распорядку жизни на корабле. У Лабалы сначала возникали трудности, но постоянная жизнерадостность и огромная сила уберегли его от возможных врагов.
Гарет наблюдал за ними в полном изумлении. Иногда он думал, что для полной идиллии не хватало еще одного друга, но от таких мыслей только портилось настроение.
Косира – просто друг? Конечно нет. Ему же не хотелось спать с другими друзьями. Или виной всему обычная похоть?
Он полагал, что это не так, но боялся признаться себе, что влюблен. Любовь была якорем, жизненной вехой, которая удерживала тебя, привязывала к затхлости и суше.
У него не было причин считать, что Косира влюблена в него. Конечно нет. Он знал, что вожделение присуще не только мужчинам.
Это погружало его в еще более мрачные мысли непонятно о чем. Он старался больше внимания обращать на расчеты, которые из-за тайного груза были достаточно запутанными. Поэтому Гарет с радостью поднялся на палубу, когда его вызвал капитан Луинес.
Он понял, что предстояло обсуждать серьезный вопрос, – капитан отослал вахтенного офицера и сам занял его место на юте.
– Этот Лабала, – сразу же перешел к делу капитан. – Ведь ты настоял, чтобы я нанял его.
– Да, сэр. Что-нибудь не так?
– Ничего, если не считать, что он – поганый маг. Ты знал, что он – заклинатель?
– Да, – признался Гарет. – Он говорил, что баловался колдовством, когда работал портовым грузчиком.
– Мне не нужны маги на борту, – прорычал Луинес.
– Я понимаю, сэр, – сказал Гарет. – Большинство матросов относится к ним с недоверием. Но я бывал с ними в море, и все заканчивалось благополучно. Кроме того, Лабалу нельзя считать магом, он занимался разными мелочами, например приворотными зельями.
– Я не суеверен, – сказал Луинес. – У меня просто есть определенная причина не допускать присутствия магов на борту “Стойкого”.
Гарет ждал, но Луинес, казалось, не горел желанием объяснить.
– Взгляни на него, – наконец сказал он.–Там, под парусом, он явно пытается составить какое-то заклинание. Казначей, ты – его друг и должен сам с ним поговорить. Скажи, что я недоволен им, скажи, что он должен воздержаться от колдовства, пока находится на борту “Стойкого”. Если он достаточно умен, то поймет мое предупреждение и избавится от моего пристального… внимания.
Гарет вспомнил пункт о беспрекословном повиновении в договоре и сказал:
– Есть, сэр.
Он подошел к стоявшему у леера Лабале.
– Как дела, парень? – спросил тот. – Все в порядке, не определил по счетам, что мы сперли лишнюю селедку?
– У меня дела лучше, чем у тебя, – сказал Гарет и повторил приказ капитана Луинеса.
– Он настолько суеверен?
– Он просто сказал, что есть особые причины.
– Достаточно того, что он – капитан, я полагаю, – сказал Лабала. – Как раз когда мне в голову стали приходить разные умные мысли. Знаешь, Гарет, прошлой ночью, после полувахты, я увидел, что палубу окутывает туман, похожий на пляшущих духов. Мне в голову пришло заклинание, я произнес его, и эти туманные духи затанцевали, как хотел я. Думаю, если хорошенько подумать, я могу окутать туманом целую бухту.
Гарет поежился.
– Может быть, капитан прав.
– А, ты тоже суеверный. Это ведь были не духи, а водяной дым, который делал то, что я ему приказывал. Духи – совсем другое, и я не собираюсь шутить с ними. По крайней мере, пока. –Лабала вздохнул. – Кроме того, вахты проходят быстрее, если думаешь о таких вещах, как вода, огонь и дым. Жаль, что я не умею читать и писать, чтобы лучше следить за мыслями. Впрочем, приспущу-ка я паруса, вдруг сам капитан обладает Даром или кто-нибудь из его людей.
Он ткнул Гарета в ребра локтем.
– Чувствуешь, приятель? Я уже стал настоящим моряком.
Гарет с трудом восстановил дыхание.
– Лабала, ты что, не можешь высказать свою точку зрения только словами?
– Я не большой мастер говорить, – ответил Лабала. – Так что придется принимать меня таким, какой я есть.
На следующий день Луинес обучал команду пользоваться пушками. “Беды не миновать”, – подумал Гарет.
Он был рад, что всему научился в первых рейсах. Оказалось, что у него и Тома Техиди есть большие способности к стрельбе из пушки.
Они попадали в ящики, брошенные в воду в качестве мишени, со второго выстрела.
Луинес поручил Гарету командовать пушкой.
Еще Гарета беспокоило поведение команды. Некоторые матросы ничего не знали о Луинесе, но чуть меньше половины команды плавало с ним раньше.
Эти опытные моряки, в число которых входили два помощника и боцман, не делились опытом с новичками, как будто эти знания были приятным, но постыдным пороком, которым они тайно наслаждались. Некоторые моряки были явно не старше Гарета, но гораздо опытнее.
Даже сменившись с вахты, они держались особняком и не разговаривали с другими.
Гарет спросил об этом одного из них, когда тот стоял у руля и на юте кроме них никого не было. Моряк нарочито округлил глаза и сказал:
– Сэр, у нас нет секретов ни от кого. Но вы же знаете, как сдержанно ведут себя опытные люди с непроверенными новичками.
Гарет знал и молча кивнул. Его сомнения, возможно, исчезли бы, если бы он не заметил секундой позже, как подозрительно и злобно взглянул на него матрос.
Двумя вахтенными офицерами были Келч и Рук, очень опытные моряки, но Гарету они напоминали скорее тюремных надзирателей, хотя ни один из них не поднял руку на матроса. Боцман Номиос был не многим лучше.
Гарет был рад, что на борту у него три надежных друга, и надеялся, что просто излишне подозрителен.
Они шли от Киллиса на юг уже в течение недели, когда Луинес приказал всей команде, за исключением рулевого и впередсмотрящего, собраться на главной палубе.
Капитан забрался на пушку и, сунув руки в карманы, некоторое время молча, с довольным видом осматривал команду.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я хочу сообщить вам, куда мы идем и с какой целью. Некоторые из вас, кто плавал со мной раньше, понимают, о чем идет речь, потому что мы уже имели дело с подобным грузом.
– Значит, мы идем не за специями? – раздался голос одного из новичков.
– С этим грузом мы вернемся домой на север, – сказал Луинес. – И все, как я и обещал, станут богачами. Но сначала мы будем перевозить груз ничуть не менее ценный. Людей. Мужчин и женщин.
– Рабов? – спросил кто-то, и по команде пробежал ропот удивления.
– Именно, – подтвердил Луинес. – Я специально построил “Стойкий” для их перевозки. Осадка у него низкая, поэтому он и качается на волнах, как пьяный. Но зато он может входить в реки континентов Каши и Линияти и брать на борт груз, который работорговцы доставят из глубины континента.
– И который мы затем передадим линиятам, – закончил за него Кнол Н'б'ри.
– Именно так, мой мальчик. Это тебя беспокоит?
– Беспокоит, сэр. Во-первых, я не в восторге от идеи иметь дело с работорговцами, во-вторых,я не хочу сам становиться работорговцем.
Раздались одобрительные возгласы некоторых членов команды.
– Да, трудно с тобой разговаривать, – сказал капитан. – Нанимаясь на борт, ты обещал беспрекословно выполнять мои приказы, верно?
– Я нанялся на борт, – упрямо возразил Кнол, – чтобы стать моряком и торговать специями, как мне казалось, а не становиться убийцей.
Помощник Рук недовольно заворчал, и Кнол стиснул зубы.
– Тебе не придется никого убивать, мальчик, – возразил капитан. – Тебе придется только прыгать по мачтам, тянуть тросы и стоять на вахте. А что находится в трюмах сейчас или будет находиться потом, тебя совершенно не касается.
Кнол посмотрел на Гарета, и тот едва заметно покачал головой. Упрямый взгляд Н'б'ри стал равнодушным.
– Есть, сэр, – произнес он голосом, в котором еще чувствовалось упрямство. – Я буду выполнять приказы.
– А куда ты денешься, – рявкнул Келч. Лабала двинулся было вперед, но остановился.
– Ты хотел что-то сказать? – спросил Луинес.
– Нет, сэр, просто немного удивлен.
– Ты удивишься тому, сколько золота будет у тебя в кармане, когда мы вернемся в Тикао, –сказал Луинес под одобрительный хохот моряков.
– Разойтись, – приказал капитан. – Казначей, я хочу поговорить с тобой. – Подождав, пока моряки разойдутся, он продолжил: – Как ты думаешь, что сказал бы на это твой дядя?
– Это меня не касается, сэр, – ответил Гарет. – Он ведь теперь далеко, не так ли?
Он смотрел на Луинеса невинными глазами и отчаянно надеялся, что капитан поверит в его ложь.
– Мне почему-то казалось, что ты поступишь именно так, – сказал Луинес. – Мне казалось, что такого честолюбивого человека, как ты, не будут слишком волновать законы далекого государства, если есть возможность разбогатеть. Подобная сентиментальщина вряд ли ценится в мире. Готов поклясться, что половина крестьян на Саросе, сих обязанностями и клятвами верности хозяину, по сути – рабы.
Гарет мысленно согласился с этим, но подумал, что душа любого, даже самого низкого слуги все же принадлежит ему самому.
– Помоги мне в одном деле, – попросил капитан.
Гарет последовал за Луинесом в каюту, где тот открыл один из сундуков и вытащил из него какой-то завернутый в тряпку предмет в форме цилиндра. Он развернул его, и Гарет увидел украшенный резьбой фонарь странного вида.
– Это, – сказал Луинес, – обеспечит нам безопасность в водах линиятов. Получил в результате недельных переговоров да еще заплатил кучу золота.
Луинес вынес фонарь на палубу и поднес к бизань-мачте. Гарет заметил, что мачта была снабжена четырьмя скобами для ног, чуть выше которых торчал большой металлический крюк.
– Подержи фонарь.
Гарет взял фонарь, а Луинес достал из кисета огниво. Он открыл маленькую дверцу на фонаре и высек искры, бормоча слова на каком-то непонятном Гарету языке.
– Теперь повесь его туда…
Гарет подчинился. Он не почувствовал никакого тепла и не увидел пламени внутри фонаря.
– Сэр, кажется, он погас.
– Горит, – возразил Луинес. – Просто немногие могут увидеть его свет. Ночью он станет заметнее.
И верно, после наступления темноты корму и вахтенного матроса озарил странный зеленый свет.
– Будь я проклят, если стану торговать людьми, – с чувством воскликнул Том Техиди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36