Позади него я услышала крик архонта и поняла, что у меня есть всего секунда. Но мы были в царстве стали, и магия действовала слишком медленно.
Симеон бросился на меня с мечом, я сделала попытку отвести его удар в надежде, что мой более сильный меч может выбить его двойной клинок. Но он отвернул мой удар в сторону очень хитрым приемом, это был настоящий мастер фехтования.
Я смогла толкнуть его в грудь и почувствовала сталь на ней, он носил кольчугу под своим черным мундиром. Теперь наступил момент, когда наши мечи скрестились, еще раз скрестились, еще раз, затем я поменяла направление, изобразив ошибку. Прежде чем он воспользовался ситуацией, я ударила по его мечу рядом с рукояткой. Легкий удар, но достаточный, чтобы его меч не мог защитить на какой-то момент своего хозяина. Я снова ударила, и мой меч рубанул его по бедру. Я увидела его рот, искривившийся от боли. Он пришел в себя и ударил в ответ. Я остановила его руку, схватив за запястье.
Никто из нас не издавал ни звука, в настоящей битве, когда кровь – единственная цель, нет времени работать языком.
Объектом его следующей атаки было мое лицо, нет сомнения, что для женщины это самое болезненное место. Я увернулась, и его меч промахнулся. Я не дала ему опомниться и ударила туда, где бился его пульс, – рядом с глоткой. Я тоже не достигла своей цели, и секунду мы стояли грудь в грудь, и я чувствовала сладкий запах кардамона в его дыхании. Он попытался ударить головой, я увернулась и плюнула ему в лицо.
Нису Симеон был воином от Бога. Я долго буду помнить момент его смерти. Тогда он непроизвольно зажмурился, затем пригнулся, чтобы защититься от ожидаемой боли, когда понял, что совершил ошибку, и мой меч, пройдя под нижним краем кольчуги, вошел в его живот.
Симеон отшатнулся назад, я выдернула меч и ударила еще раз. Прежде чем он упал, острый клинок разрезал его горло, почти отделив голову, и кровь полилась на палубу. Я почувствовала ужасный запах вылезших кишок.
Он упал, больше не человек, больше ничто, я повернулась назад, слыша радостные крики маранонок и понимая, что они прорвали линию обороны ликантианцев и вышли на главную палубу – там сопротивление ослабло, как только защитники увидели Симеона мертвым, но мне сейчас было не до того.
Напротив меня стоял архонт. За ним стоял последний солдат на юте, но он делал вид, что ничего не видит.
Архонт заслонил весь мир передо мной.
Наконец наша потусторонняя битва с ним станет реальной, а не иллюзиями ощущений. Последнее вызывало чувство, что я увязла ногами в патоке или заблудилась в зыбучих песках, это было сплошным кошмаром.
– Хорек! – зарычал архонт. И он бросил в меня заклятьем: – Сука, хорек! Убийца моего брата, скрытая под обманчивым волшебным покровом, который даже не ею создан. Антеро! На этот раз твоя порода вымрет окончательно, так же как все, что ты сделала! Умри за свою дерзость, умри за свое высокомерие, умри за разрушение, которое ты несешь! Пока ты будешь стоять и ждать своей смерти, а затем я очищу этот корабль и это море от всех ориссиан. Но для тебя, Антеро, способ, которым тебя умертвят, будет самым ужасным, таким ужасным, что только те, кто умер, как избранные, могут это понять: ты умрешь от собственной руки и так, как я этого захочу. И не ищи помощи, сука. Ее не может быть ни от твоего колдуна, ни от твоих девок.
Я знала, что он говорил правду. Все на корабле застыли так же, как и я.
– Ты сейчас будешь смотреть мне прямо в глаза и слушать приказы, исходящие из моего сердца, – приказал он.
Медленно-медленно мой взгляд двинулся вверх, по его костлявой груди, затем по диким зарослям его бороды. Я не могла остановиться и наконец взглянула в страшный омут его глаз.
– Да, в глаза, – сказал архонт почти задумчиво, как будто мы вдвоем сидим в какой-нибудь спокойной, уединенной обстановке. – Твои глаза. Они будут первыми. Брось свой меч и вырви их, сука. Погрузи свои когти поглубже. Глубже, сука, и я позволю тебе завопить так громко, как только захочешь, когда закончишь.
Я почувствовала, как моя рука отпустила меч и начала принимать вид когтистой лапы. Но тут, пока моя рука, сопротивляясь, поднималась к моему лицу, я что-то почувствовала, и снова стала сама собой… как будто снова задышала свободно. Я крепко держала свой меч, и моя рука снова была человеческой. Это был Гэмелен, его магия.
– Твой союзник оказался сильнее, чем я думал, но он далеко отсюда, – сказал архонт, и, пока говорил, он наклонился, не отрывая от меня глаз, и его рука, скользнув в один из сундуков, взяла оттуда горсть пыли. Он бросил ею в меня.
Пыль вдруг стала твердой, превратившись в крошечные острые дротики. Я попыталась прыгнуть в сторону, но почувствовала, что мои ноги снова стали неподвижными. Мысли вихрем закружились у меня в голове, я приготовилась умереть, но вдруг у меня в голове зазвучал бессмысленный мотив:
Отвернись,
Отвернись,
Вместе с ветром,
Вместе с бурей.
Это выглядело так, как будто я произнесла заклинание, но это должно было быть делом рук Гэмелена. Облако рассыпалось, и его маленькие смертоносные кусочки разлетелись в разные стороны.
Архонт растерялся на какое-то мгновение, затем опомнился.
– Ты умрешь, ты должна умереть, – крикнул он, его голос почти превратился в визг. Он пошарил рукой по сторонам и выхватил меч из рук ликантианского солдата, который стоял застыв от ужаса. – Моя сила становится сталью, становится мечом и достигает твоего сердца, как ты поступила с моим братом.
Он сделал шаг вперед, приготовив меч к удару. Его движения были быстрыми и гибкими, они были похожи скорее на действия молодого воина, чем на старческие.
Я стояла, как бык в загоне, ждущий топора мясника, но как раз тут что-то возникло между нами.
Вот как я могу это описать: присутствие, которое изменялось, как только я начинала вглядываться в него. Сначала мне показалось, что это одетая в кольчугу и шлем Маранония, но затем образ изменился, став похожим на мою давно погибшую, горько оплаканную Отару, и снова изменился, и мне стало казаться, что я вижу Трис, но это было лицо моей матери, а затем передо мной стояла незнакомая женщина в старинном костюме ориссианской деревни… но это оказалось ничем, только морским туманом. Тут новое противодействующее заклинание освободило мне руки, и я швырнула мой меч, как будто это было копье; архонт был почти рядом со мной.
Меч ударил его в правый бок, ниже ребер, в легкое.
Архонт завопил, его мышцы сократились, и он бросил свой меч высоко-высоко, оружие упало в море. Он, спотыкаясь, почти падая, отступал назад, но каким-то чудом – и я знала, что это сила его духа, – он держался на ногах. Мой меч выпал из его тела.
Красная пена выступила у него на губах, он плевал ею. Вся его борода сделалась красной.
Он сделал еще один шаг назад и опомнился, натолкнувшись на крышку одного из своих волшебных сундуков.
– Очень хорошо, очень хорошо. Я боялся этого… и старался это предотвратить своим искусством. Существует много миров, и совсем других миров. Ты хорек, ты ударила меня, но это тебе ровным счетом ничего не даст. Ты все равно умрешь сейчас или, может быть, через день, через месяц. А те дни, которые тебе останутся, дадутся тебе в боли и страдании. Но они сочтены, Антеро, и это число ох как невелико.
Он смотрел наверх, на темное бурное небо, и его голос становился все громче, пока не превратился в визг, такой же громкий, как тогда, когда он проклинал меня с облаков рядом с замком, крича на каком-то языке, которого я не знала, какие-то страшные заклинания, которые я не понимала. Но его голос леденил мою душу. И тогда я поняла только несколько его последних слов:
Цена, которую я плачу,
Я требую, чтобы долг мне был
Заплачен кровью!
Вдруг он снова стал сильным и крепким, как будто не было смертельного удара, который я нанесла ему. Он стал увеличиваться в размерах, достигнув роста гораздо большего, чем обыкновенный человек. Колдун тяжело умирает, подумала я, а мои руки нащупали кинжал и освободили его из ножен.
Но прежде чем я смогла атаковать, архонт нагнулся, поднял один из своих сундуков – сундук, который и троим сильным мужчинам было бы очень сложно поднять, – и сделал три огромных шага к борту.
– Кровью оплачена эта награда, – завыл он и прыгнул прямо в бушующее море, стиснув свое волшебное сокровище в руках.
Я бросилась к перилам, всматриваясь в воду, но кроме стремительно несущихся волн и пены, я там ничего не увидела.
Тут я поняла, что архонт на самом деле уже мертв.
Море взбесилось, и я уже знала, что за кровавую награду он просил напоследок. Я поняла слова Гэмелена в палатке прошлой ночью: «Чтобы прикоснуться к этой силе… такая жертва… огромная жертва, я даже не могу и представить».
Архонт заплатил за эту награду, земля выполняла его последнее, самое ужасное заклятье, огонь взвился в небо, разбивая серые облака, два вулкана взорвались, лава брызнула из кратера самого ближнего к нам, дым и огонь рвались в небо.
Я застыла раскрыв рот. Корайс схватила меня за руку.
– Рали! Мы должны бежать!
Я не помню точно, что происходило в следующие минуты и часы, помню только, как меня буквально тащили через палубу к нашей галере мои девушки. Я не помню ни одного ликантианца, оказывающего сопротивление. Может быть, они уже были все мертвы или они, как я, остолбенели перед лицом огненной смерти.
Я помню, как Страйкер выкрикивал приказы занять всем свои места на веслах. Я помню, увидела сквозь серый туман, как корабль Холлы Ий уносился прочь на полной скорости.
Я помню, как ликантианские корабли барахтались в разъяренной пучине, как их в панике покидали матросы.
Огромные камни, какие могли метать только боги, камни гораздо больше любого корабля, падали в море вокруг нас, все вокруг поливалось обжигающим дождем из пыли.
Я помню, как один из ориссианских кораблей, следовавший за нами, отчаянно спасался от извергающих лаву вулканов.
Но не было спасения, мы были в ловушке. Позади нас были вулканы. Впереди – рифы, жуткие скалы, торчащие из грохочущих волн, длинные отмели, ждущие, когда нас вынесет на них взбесившееся море, каменистые островки без бухт, где бы можно было найти спасительное пристанище. Все это делало наше положение безнадежным и отдавало нас на растерзание морю.
Я стояла на юте, Страйкер командовал, ему помогали два самых сильных и толковых матроса.
– Спусти своих женщин вниз, – приказал он.
Я удивилась: зачем? Если один из этих валунов ударит в наш корабль, мы будем обречены, и я бы предпочла умереть здесь, на открытом воздухе, хотя здесь и воняло смесью серы и озона, чем там внизу, во тьме. И тут один из солдат посмотрел назад на вулкан и завопил.
Я обернулась и увидела нечто, что до сих пор меня преследует в кошмарах и заставляет в панике просыпаться. Чудовищная волна, нет, не волна, а настоящая стена из воды неслась прямо на нас. Она была серой, линия грязной пены стояла на ее гребне. Она мчалась быстрее тигра, быстрее брошенного копья, быстрее стрелы, быстрее самой судьбы.
Даже вулкан, давший ей рождение, казался карликом по сравнению с ней, хотя я знала, что это невозможно. Какой она была высоты? Я не знаю, я даже не могу предположить. Гораздо выше нашей мачты. Возможно, в два или три раза – выше ста футов. Она родилась от земли, так как при ее приближении стало видно, что она несет деревья, вырванные с корнем, и даже нечто похожее на хижины и маленькие лодки.
Она ревела громче ветра, громче вулканов. Возможно, я завизжала. Я слышала множество криков, и никто не стыдился их. Я искала убежище, в то время как Страйкер, человек тверже всех, кого я знала, отдавал последние приказы гребцам – забрать весла. Я опомнилась, в поисках спасения цепляясь за решетку.
Море поглотило нас.
Оно поднимало нас за корму выше и выше, я видела нос корабля внизу и гребцов, распластавшихся на палубе и цеплявшихся за скамьи. Некоторые из них уже были в бушующем море.
Мы поднимались все выше и выше, и на гребне волны я почувствовала на какой-то момент надежду, но, увы, тут же море накрыло нашу палубу. Я не знаю, что происходило, – где был верх, где было небо; вода кидала меня, как будто меня взбивали в ступке. Я захватывала воздух широко раскрытым ртом, мне нужен был воздух, но его не было. Еще немного – и мои легкие бы не выдержали, но я запретила им слабеть, и вот воздух появился, мы соскользнули по противоположной стороне волны.
Я поднялась и осмотрелась: большинство девушек удержались, но некоторых смыло за борт. Страйкер был жив и продолжал командовать, Дюбан тоже. Гребцы сидели на веслах. Тут снова раздался крик: впереди были камни. Мы почти влетели в рифы. Их вершины торчали из воды прямо у нашего носа. И невозможно было ни повернуть, ни обойти их. Тут подошла еще одна волна.
Снова нас подняло и унесло в глубину, и снова мы пережили это, кружась в водовороте океана, в этом аду из волн.
Я помнила о рифе, рифе, который чуть не пронзил нас насквозь, и стала всматриваться вперед в поисках новой смерти, но впереди ничего не было. И я поняла, что произошло – волна перенесла нас через его кожеподобные скалы.
Но вокруг нас было еще много скал, и Страйкер отдавал команду за командой, а гребцы старались выполнять их, но третья волна неслась к нам.
На этот раз, когда мы поднялись, я увидела еще два корабля, захваченные волной, – оба были ориссианскими.
Снова мы выжили.
Еще четыре раза волны нагоняли нас в тот страшный день, каждый раз поднимая нас и унося все дальше на запад, дальше в неизведанные моря, дальше от этих рифов, блокировавших единственно знакомый нам путь до Ориссы.
Наконец последняя волна захватила нас и отпустила. Мы вошли в «нормальный» шторм. Сквозь тьму я увидела другие корабли. Среди них была галера Холлы Ий.
Выжили не мы одни.
Ликантианских кораблей не было. Я думаю, они были не такими быстрыми, их разбили эти вулканические волны. Но может быть, кто-то спасся и их вынесло на рифы, а может быть, их ждала смерть на каких-нибудь варварских берегах. Для меня это уже не имело значения. Ликантии пришел конец.
Но мы победили ужасной ценой.
Мы затерялись в каких-то неизвестных морях. Многие мужчины и женщины были мертвы или ранены. Единственное спасение, на которое можно было рассчитывать, была магия. Волшебство нас сюда забросило, и только оно оставалось нашей надеждой.
Окровавленный, возле палатки, где я видела его перед битвой, лежал Гэмелен. Он не двигался, на его лбу был огромный кровоподтек.
Он казался мертвым.
Книга вторая
ЧУЖИЕ МОРЯ
Глава восьмая
КРИК ЯЩЕРА
Боги на самом деле – злобные негодяи. Я говорю это без страха, потому что боги благословляли и проклинали меня, и я не знаю, что лучше – их благословение или проклятие. Мне кажется, что мы – просто пешки в их игре и их забавляют наши попытки что-нибудь изменить. Я никогда не видела бочки меда без ложки дегтя, и любому человеку, как бы одарен и счастлив он ни был, хоть раз в жизни приходится жаловаться на судьбу.
Когда я вспоминаю день морской битвы, мне всегда кажется, что в чертогах богов звучал издевательский смех в наш адрес. Они еще раз подарили Ориссе победу. И еще раз знамя победы было поднято на оскверненной мачте.
Наши потери были устрашающи: множество погибло, крики раненых разносились далеко над недобрыми водами. Из пятнадцати кораблей у нас осталось девять, из которых два были так повреждены, что должны были утонуть без срочного ремонта. Единственной настоящей удачей было то, что почти все мои стражницы остались целы, но я искренне оплакивала всех погибших и Гэмелена. Но на скорбь времени у нас не было.
Море было еще неспокойно, но я все-таки приказала Страйкеру спустить на воду шлюпку и дать мне лучших гребцов, чтобы те отвезли меня на флагман. Мне нужно было поговорить с Холлой Ий лично, а не с помощью флагов или рупора. С собой я взяла Корайс и Полилло.
Пират был мрачнее тучи, когда я вошла в его каюту, но его настроение мгновенно улучшилось после того, как я заверила его, что стоимость потерянных кораблей Орисса возместит ему сполна. Когда я выразила соболезнование по поводу гибели его моряков, он грубо сказал:
– Пусть это не тревожит ваши сны, капитан, как не тревожит мои. Они знали, на что идут, когда подписывали контракт, кроме того, они – всего лишь пушечное мясо, которое мы легко заменим, когда вернемся в наши моря. И не забывайте, что доля погибших увеличивает долю выживших.
Полилло выругалась. Она презирала пиратов и одному даже проломила голову за приставания, но все равно она считала, что воины, сражавшиеся плечом к плечу с нами, заслуживают большего уважения со стороны их хозяина. Я думала примерно так же, поэтому не стала одергивать ее.
И еще меня насторожило, что Холла даже не попытался скрыть разочарования, когда я поднялась на борт его галеры. Видимо, он надеялся, что я тоже погибла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Симеон бросился на меня с мечом, я сделала попытку отвести его удар в надежде, что мой более сильный меч может выбить его двойной клинок. Но он отвернул мой удар в сторону очень хитрым приемом, это был настоящий мастер фехтования.
Я смогла толкнуть его в грудь и почувствовала сталь на ней, он носил кольчугу под своим черным мундиром. Теперь наступил момент, когда наши мечи скрестились, еще раз скрестились, еще раз, затем я поменяла направление, изобразив ошибку. Прежде чем он воспользовался ситуацией, я ударила по его мечу рядом с рукояткой. Легкий удар, но достаточный, чтобы его меч не мог защитить на какой-то момент своего хозяина. Я снова ударила, и мой меч рубанул его по бедру. Я увидела его рот, искривившийся от боли. Он пришел в себя и ударил в ответ. Я остановила его руку, схватив за запястье.
Никто из нас не издавал ни звука, в настоящей битве, когда кровь – единственная цель, нет времени работать языком.
Объектом его следующей атаки было мое лицо, нет сомнения, что для женщины это самое болезненное место. Я увернулась, и его меч промахнулся. Я не дала ему опомниться и ударила туда, где бился его пульс, – рядом с глоткой. Я тоже не достигла своей цели, и секунду мы стояли грудь в грудь, и я чувствовала сладкий запах кардамона в его дыхании. Он попытался ударить головой, я увернулась и плюнула ему в лицо.
Нису Симеон был воином от Бога. Я долго буду помнить момент его смерти. Тогда он непроизвольно зажмурился, затем пригнулся, чтобы защититься от ожидаемой боли, когда понял, что совершил ошибку, и мой меч, пройдя под нижним краем кольчуги, вошел в его живот.
Симеон отшатнулся назад, я выдернула меч и ударила еще раз. Прежде чем он упал, острый клинок разрезал его горло, почти отделив голову, и кровь полилась на палубу. Я почувствовала ужасный запах вылезших кишок.
Он упал, больше не человек, больше ничто, я повернулась назад, слыша радостные крики маранонок и понимая, что они прорвали линию обороны ликантианцев и вышли на главную палубу – там сопротивление ослабло, как только защитники увидели Симеона мертвым, но мне сейчас было не до того.
Напротив меня стоял архонт. За ним стоял последний солдат на юте, но он делал вид, что ничего не видит.
Архонт заслонил весь мир передо мной.
Наконец наша потусторонняя битва с ним станет реальной, а не иллюзиями ощущений. Последнее вызывало чувство, что я увязла ногами в патоке или заблудилась в зыбучих песках, это было сплошным кошмаром.
– Хорек! – зарычал архонт. И он бросил в меня заклятьем: – Сука, хорек! Убийца моего брата, скрытая под обманчивым волшебным покровом, который даже не ею создан. Антеро! На этот раз твоя порода вымрет окончательно, так же как все, что ты сделала! Умри за свою дерзость, умри за свое высокомерие, умри за разрушение, которое ты несешь! Пока ты будешь стоять и ждать своей смерти, а затем я очищу этот корабль и это море от всех ориссиан. Но для тебя, Антеро, способ, которым тебя умертвят, будет самым ужасным, таким ужасным, что только те, кто умер, как избранные, могут это понять: ты умрешь от собственной руки и так, как я этого захочу. И не ищи помощи, сука. Ее не может быть ни от твоего колдуна, ни от твоих девок.
Я знала, что он говорил правду. Все на корабле застыли так же, как и я.
– Ты сейчас будешь смотреть мне прямо в глаза и слушать приказы, исходящие из моего сердца, – приказал он.
Медленно-медленно мой взгляд двинулся вверх, по его костлявой груди, затем по диким зарослям его бороды. Я не могла остановиться и наконец взглянула в страшный омут его глаз.
– Да, в глаза, – сказал архонт почти задумчиво, как будто мы вдвоем сидим в какой-нибудь спокойной, уединенной обстановке. – Твои глаза. Они будут первыми. Брось свой меч и вырви их, сука. Погрузи свои когти поглубже. Глубже, сука, и я позволю тебе завопить так громко, как только захочешь, когда закончишь.
Я почувствовала, как моя рука отпустила меч и начала принимать вид когтистой лапы. Но тут, пока моя рука, сопротивляясь, поднималась к моему лицу, я что-то почувствовала, и снова стала сама собой… как будто снова задышала свободно. Я крепко держала свой меч, и моя рука снова была человеческой. Это был Гэмелен, его магия.
– Твой союзник оказался сильнее, чем я думал, но он далеко отсюда, – сказал архонт, и, пока говорил, он наклонился, не отрывая от меня глаз, и его рука, скользнув в один из сундуков, взяла оттуда горсть пыли. Он бросил ею в меня.
Пыль вдруг стала твердой, превратившись в крошечные острые дротики. Я попыталась прыгнуть в сторону, но почувствовала, что мои ноги снова стали неподвижными. Мысли вихрем закружились у меня в голове, я приготовилась умереть, но вдруг у меня в голове зазвучал бессмысленный мотив:
Отвернись,
Отвернись,
Вместе с ветром,
Вместе с бурей.
Это выглядело так, как будто я произнесла заклинание, но это должно было быть делом рук Гэмелена. Облако рассыпалось, и его маленькие смертоносные кусочки разлетелись в разные стороны.
Архонт растерялся на какое-то мгновение, затем опомнился.
– Ты умрешь, ты должна умереть, – крикнул он, его голос почти превратился в визг. Он пошарил рукой по сторонам и выхватил меч из рук ликантианского солдата, который стоял застыв от ужаса. – Моя сила становится сталью, становится мечом и достигает твоего сердца, как ты поступила с моим братом.
Он сделал шаг вперед, приготовив меч к удару. Его движения были быстрыми и гибкими, они были похожи скорее на действия молодого воина, чем на старческие.
Я стояла, как бык в загоне, ждущий топора мясника, но как раз тут что-то возникло между нами.
Вот как я могу это описать: присутствие, которое изменялось, как только я начинала вглядываться в него. Сначала мне показалось, что это одетая в кольчугу и шлем Маранония, но затем образ изменился, став похожим на мою давно погибшую, горько оплаканную Отару, и снова изменился, и мне стало казаться, что я вижу Трис, но это было лицо моей матери, а затем передо мной стояла незнакомая женщина в старинном костюме ориссианской деревни… но это оказалось ничем, только морским туманом. Тут новое противодействующее заклинание освободило мне руки, и я швырнула мой меч, как будто это было копье; архонт был почти рядом со мной.
Меч ударил его в правый бок, ниже ребер, в легкое.
Архонт завопил, его мышцы сократились, и он бросил свой меч высоко-высоко, оружие упало в море. Он, спотыкаясь, почти падая, отступал назад, но каким-то чудом – и я знала, что это сила его духа, – он держался на ногах. Мой меч выпал из его тела.
Красная пена выступила у него на губах, он плевал ею. Вся его борода сделалась красной.
Он сделал еще один шаг назад и опомнился, натолкнувшись на крышку одного из своих волшебных сундуков.
– Очень хорошо, очень хорошо. Я боялся этого… и старался это предотвратить своим искусством. Существует много миров, и совсем других миров. Ты хорек, ты ударила меня, но это тебе ровным счетом ничего не даст. Ты все равно умрешь сейчас или, может быть, через день, через месяц. А те дни, которые тебе останутся, дадутся тебе в боли и страдании. Но они сочтены, Антеро, и это число ох как невелико.
Он смотрел наверх, на темное бурное небо, и его голос становился все громче, пока не превратился в визг, такой же громкий, как тогда, когда он проклинал меня с облаков рядом с замком, крича на каком-то языке, которого я не знала, какие-то страшные заклинания, которые я не понимала. Но его голос леденил мою душу. И тогда я поняла только несколько его последних слов:
Цена, которую я плачу,
Я требую, чтобы долг мне был
Заплачен кровью!
Вдруг он снова стал сильным и крепким, как будто не было смертельного удара, который я нанесла ему. Он стал увеличиваться в размерах, достигнув роста гораздо большего, чем обыкновенный человек. Колдун тяжело умирает, подумала я, а мои руки нащупали кинжал и освободили его из ножен.
Но прежде чем я смогла атаковать, архонт нагнулся, поднял один из своих сундуков – сундук, который и троим сильным мужчинам было бы очень сложно поднять, – и сделал три огромных шага к борту.
– Кровью оплачена эта награда, – завыл он и прыгнул прямо в бушующее море, стиснув свое волшебное сокровище в руках.
Я бросилась к перилам, всматриваясь в воду, но кроме стремительно несущихся волн и пены, я там ничего не увидела.
Тут я поняла, что архонт на самом деле уже мертв.
Море взбесилось, и я уже знала, что за кровавую награду он просил напоследок. Я поняла слова Гэмелена в палатке прошлой ночью: «Чтобы прикоснуться к этой силе… такая жертва… огромная жертва, я даже не могу и представить».
Архонт заплатил за эту награду, земля выполняла его последнее, самое ужасное заклятье, огонь взвился в небо, разбивая серые облака, два вулкана взорвались, лава брызнула из кратера самого ближнего к нам, дым и огонь рвались в небо.
Я застыла раскрыв рот. Корайс схватила меня за руку.
– Рали! Мы должны бежать!
Я не помню точно, что происходило в следующие минуты и часы, помню только, как меня буквально тащили через палубу к нашей галере мои девушки. Я не помню ни одного ликантианца, оказывающего сопротивление. Может быть, они уже были все мертвы или они, как я, остолбенели перед лицом огненной смерти.
Я помню, как Страйкер выкрикивал приказы занять всем свои места на веслах. Я помню, увидела сквозь серый туман, как корабль Холлы Ий уносился прочь на полной скорости.
Я помню, как ликантианские корабли барахтались в разъяренной пучине, как их в панике покидали матросы.
Огромные камни, какие могли метать только боги, камни гораздо больше любого корабля, падали в море вокруг нас, все вокруг поливалось обжигающим дождем из пыли.
Я помню, как один из ориссианских кораблей, следовавший за нами, отчаянно спасался от извергающих лаву вулканов.
Но не было спасения, мы были в ловушке. Позади нас были вулканы. Впереди – рифы, жуткие скалы, торчащие из грохочущих волн, длинные отмели, ждущие, когда нас вынесет на них взбесившееся море, каменистые островки без бухт, где бы можно было найти спасительное пристанище. Все это делало наше положение безнадежным и отдавало нас на растерзание морю.
Я стояла на юте, Страйкер командовал, ему помогали два самых сильных и толковых матроса.
– Спусти своих женщин вниз, – приказал он.
Я удивилась: зачем? Если один из этих валунов ударит в наш корабль, мы будем обречены, и я бы предпочла умереть здесь, на открытом воздухе, хотя здесь и воняло смесью серы и озона, чем там внизу, во тьме. И тут один из солдат посмотрел назад на вулкан и завопил.
Я обернулась и увидела нечто, что до сих пор меня преследует в кошмарах и заставляет в панике просыпаться. Чудовищная волна, нет, не волна, а настоящая стена из воды неслась прямо на нас. Она была серой, линия грязной пены стояла на ее гребне. Она мчалась быстрее тигра, быстрее брошенного копья, быстрее стрелы, быстрее самой судьбы.
Даже вулкан, давший ей рождение, казался карликом по сравнению с ней, хотя я знала, что это невозможно. Какой она была высоты? Я не знаю, я даже не могу предположить. Гораздо выше нашей мачты. Возможно, в два или три раза – выше ста футов. Она родилась от земли, так как при ее приближении стало видно, что она несет деревья, вырванные с корнем, и даже нечто похожее на хижины и маленькие лодки.
Она ревела громче ветра, громче вулканов. Возможно, я завизжала. Я слышала множество криков, и никто не стыдился их. Я искала убежище, в то время как Страйкер, человек тверже всех, кого я знала, отдавал последние приказы гребцам – забрать весла. Я опомнилась, в поисках спасения цепляясь за решетку.
Море поглотило нас.
Оно поднимало нас за корму выше и выше, я видела нос корабля внизу и гребцов, распластавшихся на палубе и цеплявшихся за скамьи. Некоторые из них уже были в бушующем море.
Мы поднимались все выше и выше, и на гребне волны я почувствовала на какой-то момент надежду, но, увы, тут же море накрыло нашу палубу. Я не знаю, что происходило, – где был верх, где было небо; вода кидала меня, как будто меня взбивали в ступке. Я захватывала воздух широко раскрытым ртом, мне нужен был воздух, но его не было. Еще немного – и мои легкие бы не выдержали, но я запретила им слабеть, и вот воздух появился, мы соскользнули по противоположной стороне волны.
Я поднялась и осмотрелась: большинство девушек удержались, но некоторых смыло за борт. Страйкер был жив и продолжал командовать, Дюбан тоже. Гребцы сидели на веслах. Тут снова раздался крик: впереди были камни. Мы почти влетели в рифы. Их вершины торчали из воды прямо у нашего носа. И невозможно было ни повернуть, ни обойти их. Тут подошла еще одна волна.
Снова нас подняло и унесло в глубину, и снова мы пережили это, кружась в водовороте океана, в этом аду из волн.
Я помнила о рифе, рифе, который чуть не пронзил нас насквозь, и стала всматриваться вперед в поисках новой смерти, но впереди ничего не было. И я поняла, что произошло – волна перенесла нас через его кожеподобные скалы.
Но вокруг нас было еще много скал, и Страйкер отдавал команду за командой, а гребцы старались выполнять их, но третья волна неслась к нам.
На этот раз, когда мы поднялись, я увидела еще два корабля, захваченные волной, – оба были ориссианскими.
Снова мы выжили.
Еще четыре раза волны нагоняли нас в тот страшный день, каждый раз поднимая нас и унося все дальше на запад, дальше в неизведанные моря, дальше от этих рифов, блокировавших единственно знакомый нам путь до Ориссы.
Наконец последняя волна захватила нас и отпустила. Мы вошли в «нормальный» шторм. Сквозь тьму я увидела другие корабли. Среди них была галера Холлы Ий.
Выжили не мы одни.
Ликантианских кораблей не было. Я думаю, они были не такими быстрыми, их разбили эти вулканические волны. Но может быть, кто-то спасся и их вынесло на рифы, а может быть, их ждала смерть на каких-нибудь варварских берегах. Для меня это уже не имело значения. Ликантии пришел конец.
Но мы победили ужасной ценой.
Мы затерялись в каких-то неизвестных морях. Многие мужчины и женщины были мертвы или ранены. Единственное спасение, на которое можно было рассчитывать, была магия. Волшебство нас сюда забросило, и только оно оставалось нашей надеждой.
Окровавленный, возле палатки, где я видела его перед битвой, лежал Гэмелен. Он не двигался, на его лбу был огромный кровоподтек.
Он казался мертвым.
Книга вторая
ЧУЖИЕ МОРЯ
Глава восьмая
КРИК ЯЩЕРА
Боги на самом деле – злобные негодяи. Я говорю это без страха, потому что боги благословляли и проклинали меня, и я не знаю, что лучше – их благословение или проклятие. Мне кажется, что мы – просто пешки в их игре и их забавляют наши попытки что-нибудь изменить. Я никогда не видела бочки меда без ложки дегтя, и любому человеку, как бы одарен и счастлив он ни был, хоть раз в жизни приходится жаловаться на судьбу.
Когда я вспоминаю день морской битвы, мне всегда кажется, что в чертогах богов звучал издевательский смех в наш адрес. Они еще раз подарили Ориссе победу. И еще раз знамя победы было поднято на оскверненной мачте.
Наши потери были устрашающи: множество погибло, крики раненых разносились далеко над недобрыми водами. Из пятнадцати кораблей у нас осталось девять, из которых два были так повреждены, что должны были утонуть без срочного ремонта. Единственной настоящей удачей было то, что почти все мои стражницы остались целы, но я искренне оплакивала всех погибших и Гэмелена. Но на скорбь времени у нас не было.
Море было еще неспокойно, но я все-таки приказала Страйкеру спустить на воду шлюпку и дать мне лучших гребцов, чтобы те отвезли меня на флагман. Мне нужно было поговорить с Холлой Ий лично, а не с помощью флагов или рупора. С собой я взяла Корайс и Полилло.
Пират был мрачнее тучи, когда я вошла в его каюту, но его настроение мгновенно улучшилось после того, как я заверила его, что стоимость потерянных кораблей Орисса возместит ему сполна. Когда я выразила соболезнование по поводу гибели его моряков, он грубо сказал:
– Пусть это не тревожит ваши сны, капитан, как не тревожит мои. Они знали, на что идут, когда подписывали контракт, кроме того, они – всего лишь пушечное мясо, которое мы легко заменим, когда вернемся в наши моря. И не забывайте, что доля погибших увеличивает долю выживших.
Полилло выругалась. Она презирала пиратов и одному даже проломила голову за приставания, но все равно она считала, что воины, сражавшиеся плечом к плечу с нами, заслуживают большего уважения со стороны их хозяина. Я думала примерно так же, поэтому не стала одергивать ее.
И еще меня насторожило, что Холла даже не попытался скрыть разочарования, когда я поднялась на борт его галеры. Видимо, он надеялся, что я тоже погибла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58