Компания подобралась доста-
точно солидная: К.Симонов, Е.Евтушенко, О.Сулейменов, Б.Окуджава, В.Ко-
ротич, М.Сергеев, Р.Давоян. Был в нашей группе и Владимир Высоцкий.
Устроители вечера явно сэкономили на рекламе. Точнее, она отсутство-
вала напрочь! И конечно же нам говорили: "Стихи?! В Париже?! Абсурд!..
Вот увидите - никто не придет!.."
Mы увидели. Пришли две с половиной тысячи человек.
Высоцкий выступал последним. Но это его выступление нельзя было
назвать точкой в конце долгого и явно удавшегося вечера. Потому что это
была никакая не точка, а яростный и мощный восклицательный знак!..
2-4
Так кем же он все-таки был - Владимир Высоцкий? Кем он был больше
всего? Актером? Поэтом? Певцом?
Я не знаю.
Знаю только, что он был личностью. Явлением. И факт этот в доказа-
тельствах уже не нуждается... Высоцкий продолжает свою жизнь. Его сегод-
ня можно услышать в городских многоэтажках и сельских клубах, на огром-
ных стройках и на маленьких полярных станциях, в рабочих общежитиях и в
геологических партиях.
Вместе с нашими кораблями песни Высоцкого уходят в плавания по морям
и океанам нашей планеты. Вместе с самолетами взмывают в небо. А однажды
даже из космоса донеслось:
Если друг оказался вдруг
и не друг и не враг, а так.
Если сразу не разберешь,
плох он или хорош.
Парня в горы тяни - рискни.
Не бросай одного его.
Пусть он в связке одной с тобой.
Там поймешь, кто такой...
Эту песню пел звездный дуэт космонавтов в составе В.Коваленка и
А.Иванченкова. И надо сказать, что здесь все было на высоте - и песня, и
исполнение!..
Лучшие песни Владимира Высоцкого - для жизни. Они - друзья людей. В
песнях этих есть то, что может поддержать тебя в трудную минуту,- есть
неистощимая сила, непоказная нежность и размах души человеческой.
А еще в них есть память. Память пройденных дорог и промчавшихся лет.
Наша с вами память...
Когда-то он написал:
...Но кажется мне, не уйдем мы с гитарой
на заслуженный, но нежеланный покой...
Правильно написал!
2-5
Kоротко об авторе.
Владимир Семенович Высоцкий (1938-1980) родился в Москве. Учился в
инженерно-строительном институте (ушел с первого курса), затем - в шко-
ле-студии МХАТа (окончил в 1960 году). Работал в столичных театрах - в
Театре миниатюр, театре имени Пушкина. С 1964 года - в театре на Таган-
ке. Снимался в кино, сыграл более двадцати пяти ролей.
Произведения Владимира Высоцкого использованы во многих фильмах,
спектаклях, записаны на грампластинки (фирма "Мелодия" выпустила его
песни на семи дисках), транслировались по радио и телевидению, публико-
вались в "Дне поэзии", "Литературной газете", "Советской России" и
других изданиях.
3-1
Памяти В.Высоцкого
E. Евтушенко
Бок о бок с шашлычной, шипящей так сочно,
киоск звукозаписи около Сочи.
И голос знакомый с хрипинкой несется,
и наглая надпись: "В продаже Высоцкий..."
Володя, ах как тебя вдруг полюбили
со стереомагами автомобили!
Толкнут прошашлыченным пальцем кассету
и пой, даже если тебя уже нету.
Торгаш тебя ставит в игрушечке "ладе"
со шлюхой, измазанной в шоколаде,
и цедит, чтобы не задремать за рулем:
"А ну-ка Высоцкого мы крутанем".
Володя, как страшно мне адом и раем
крутиться для тех, кого мы презираем,
но, к счастью, магнитофоны
не выкрадут наши предсмертные стоны.
Ты пел для студентов Москвы и Нью-Йорка,
для части планеты, чье имя галерка.
И ты к приискателям на вертолете
спустился и пел у костра на болоте.
Ты был полугамлет и получелкаш,
тебя торгаши не отнимут - ты наш.
Тебя хоронили, как будто ты гений -
кто гений эпохи, кто гений мгновений.
Ты бедный наш гений семидесятых,
и бедными гениями небогатых.
Для нас Окуджава был Чехов с гитарой.
Ты - Зощенко песни с есенинским яром.
И в песнях твоих, раздирающих душу,
есть что-то от сиплого хрипа Ченуши!
Киоск звукозаписи около пляжа...
Жизнь кончилась и началась распродажа.
***
В. Гафт
Всего пяток прибавил ты к той цифре 37,
всего пять лет накинул к жизни плотской.
И в 42 закончил Пресли и Дассен,
и в 42 закончил жизнь Высоцкий.
Не нужен нынче пистолет, чтоб замолчал поэт.
Он сердцем пел, и сердце разорвалось!
У самого обрыва, на краю простора нет,
поэтому и жизнь короткая досталась.
Но на дворе ХХ век - остался голос жить:
записан он на дисках и кассетах.
И пленки столько по стране, что если разложить,
то ею можно обернуть планету.
И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,
и пусть молчат, что умер наш Высоцкий.
Что нам Дассен, о чем он пел - не знаем мы совсем,
Высоцкий пел о жизни нашей скотской.
Он пел, о чем молчали мы, себя сжигая пел,
свою большую совесть в мир обрушив,
по лезвию ножа ходил, вопил, кричал, хрипел,
и резал в кровь свою и наши души.
И этих ран не залечить и не перевязать,
вдруг замолчал, и холодом подуло.
Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать,
за всех за нас он лег виском на дуло.
4-1
***
В. Солоухин.
Хоть в стенку башкой, хоть кричи не кричи,
я услышал такое в июльской ночи,
что в больничном загоне, не допев лучший стих,
после долгих агоний Высоцкий затих.
Смолкли хриплые трели, хоть кричи не кричи,
что же вы просмотрели, друзья и врачи?
Я бреду, как в тумане, вместо компаса - злость,
отчего, россияне, так у нас повелось?
Только явится парень неуемной души,
и сгорит, как Гагарин, и замрет, как Шукшин,
как Есенин повиснет, как Вампилов нырнет,
словно кто, поразмыслив, стреляет их влет.
До свидания, тезка, я пропитан тобой,
твоей рифмою хлесткой, твоей жесткой судьбой.
Что там я - миллионы, а точнее - народ,
Твои песни-знамена по жизни несет.
Ты был совесть и смелость, и личность и злость,
чтобы там тебе пелось и, конечно, пилось.
В звоне струн, в ритме клавиш - ты навеки речист,
до свидания, товарищ, народный артист!
Вл.Высоцкому
Е. Евтушенко
Россия ахнула от боли, не Гамлета - себя сыграл,
когда почти по доброй воле, в зените славы умирал.
Россия, бедная Россия, каких сынов теряешь ты?!
Ушли от нас навек шальные Есенины и Шукшины.
Тебя, как древнего героя, держава на щите несла,
теперь неважно, что порою несправедливою была.
Тебя ругали и любили, и сплетни лезли по земле,
но записи твои звучали и в подворотне и в Кремле.
Ты сын России с колыбели, зажатый в рамки и тиски,
но умер ты в своей постели от русской водки и тоски.
Пылали восковые свечи и пел торжественный хорал,
и очень чувственные речи герой труда провозглашал.
Ах, нам бы чуточку добрее, когда ты жил, мечтал, страдал,
когда в Париж хотел быстрее - в Читу иль Гомель попадал.
Теперь не надо унижений, ни виз, ни званий - ничего!
Ты выше этих низвержений, как символ или божество.
Но привередливые кони тебя умчали на погост,
была знакомая до боли дорога чистых горьких слез.
Иди, артист, судьба-шалунья теперь тебя благословит,
и сероглазая колдунья к тебе на Боинге летит.
Вся олимпийская столица склонилась скорбно пред тобой
и белый гроб парит, как птица, над обескровленной толпой.
Но вот и все. По божьей воле, Орфей теперь спокойно спит,
и одинокая до боли гитара у двери стоит.
***
"Погиб поэт - невольник чести",
в который раз такой конец!
Как будто было неизвестно -
талант в России - не жилец.
Да, был талант, талант высокий,
так оценил ХХ век.
Каким он был, твой сын Высоцкий,
певец, артист и человек?
4-2
***
Будь ты проклят, день вчерашний - 25 июля!
Может это все неправда, может, просто обманули?
У таланта век недолог, а у гения - подавно.
Он ведь жил совсем недавно, а теперь висит некролог.
Добрый бог, обманут только иль тебя уговорили?
Он обязан жить был долго. Что ж вы, черти, натворили?!
***
Л. С. Б.
Нет, Володя, не верю, ты не мог умереть!
Это бред! Это ложь! Это зла круговерть!
Под огнем, над обрывом ты боролся за нас.
- Где вы, волки? - кричал, мы твердили, - Сейчас...
Нам потери знакомы: Пушкин, Хармс, Гумилев,
Пастернак и Платонов, Мандельштамм и Рубцов,
Маяковский, Есенин, друг твой - Вася Шукшин.
Был Михоэллс расстрелян. Список незавершим.
Из столетья в столетье вас хоронят тайком,
высылают, поносят, песню бьют каблуком.
Список тянется дальше, и спасти не смогли.
Виктор Хара и Галич - вот предтечи твои.
Евтушенко не влезет на трон твой пустой.
Он пытался уже... Правда трон был другой.
Весь иззябший, простывший и в ненастье ты пел,
постоять на краю - нас прости - не успел...
Если сердце большое, - боль свирепствует в нем,
значит, боремся, бьемся, значит, любим, живем!
Мы клянемся: продолжим все отрезки пути,
кто-то все-таки должен через пули пройти.
***
С. Романьков
Как мало постоял он "на краю",
как зыбко в этом тексте слово "мало".
Ему бы петь, хрипеть бы песнь свою
о том, что всем нам и ему мешало.
Как сжат, как горек, страшен некролог,
как тесно в нем земле, боям, Шекспиру,
бессмысленным словам: О, как я мог
вонзить в наш быт разящую рапиру?
Куда ж, куда ж вы, кони, занесли?
Ведь только в песне вас кнутом стегали,
а вы по краешку по самому земли
рванули и его не удержали!
На струнах замерли бессмертные стихи,
оделись в траур все деревья леса.
Он спит! И сны его легки,
его баюкают Москва, Париж, Одесса.
4-3
Певец
А. Вознесенский
Не называйте его бардом,
он был поэтом по природе,
меньшого потеряли брата -
всенародного Володю.
Остались улицы Высоцкого,
осталось племя в "Леви Страус",
от Черного и до Охотского
страна неспетая осталась.
Все, что осталось от Высоцкого,
его кино и телесерии
хранит от года високосного
людское сердце милосердное...
Вокруг тебя за свежим дерном
растет толпа вечноживая,
так ты хотел, чтоб не актером,
чтобы поэтом называли.
Правее входа на Ваганьково
могила вырыта вакантная,
покрыла Гамлета таганского
землей есенинской лопата.
Дождь тушит свечи восковые...
Все, что осталось от Высоцкого,
магнитофонной расфасовкою
уносят, как бинты, живые.
Ты жил, играл и пел с усмешкою,
любовь российская и рана,
ты в черной рамке не уместишься,
тесны тебе людские рамки.
С такой душевной перегрузкою
ты пел Хлопушу и Шекспира,
ты говорил о нашем, русском
так, что щипало и щемило.
Писцы останутся писцами
в бумагах тленных и мелованых.
Певцы останутся певцами
в народном вздохе миллионном...
***
А. Вознесенский
Обложили его, обложили...
Не отдавайте гения, немочи!
Россия, растерзанная от подлости,
знает, кто он, и знает, чей он -
врубите Высоцкого!
Врубите Высоцкого настоящего,
где хрипы, и Родина, и горести,
где восемнадцать лет нам товарищем
был человек отчаянной совести.
Земля святая, его хранящая,
запомнит эту любовь без измен.
Врубите Высоцкого настоящего!
Немногим дано подниматься с колен!
Велик не тот, бездарный, но со званьем,
не тот, кто стал придворным подлецом...
Ты был народным окружен признаньем
за правду, что выплескивал в лицо.
Так пусть звучит не реквием, а скерцо:
ты был одним, кто так легко раним.
Осколки вдребезги взорвавшегося сердца
в своих сердцах навеки сохраним.
4-4
Ты жил, играл и пал с усмешкою,
любовь российская и рана,
ты в черной рамке не уместишься,
тесны тебе людские рамки.
Твой последний сон не запрятали
на престижное Новодевичье.
Там Христос окружен Пилатами,
там победы нет, одни ничьи.
Там Макарыча зажали меж сановников
не истопите баньку вы...
Ты туда не ходи на новенькое,
спи среди своих на Ваганьково.
Я к тебе приду просто-запросто,
не потребует ВОХР пропуска.
Уроню слезу - будь слеза пропуском,
на могильный холм брошу горсть песка.
Не могу понять я больше
что за странная нынче пора?
Почему о твоей кончине
мы узнали "из-за бугра"?
Не Америка плачет - Россия!
Русь рыдает об утрате своей.
В кровь изранены души босые
самых лучших ее сыновей.
Не был ты любимым фортуной,
и болел тем, чем мы болели.
На гитаре твоей не струны -
обнаженные нервы звенели.
Выходя на сцену вразвалицу,
из себя не корча мессию,
ты держал в своих чутких пальцах
гриф гитары и пульс России.
И как Шлиман раскапывал Трою,
взяв на веру слепого Гомера,
по стихам твоим внуки откроют
наши муки и нашу веру!
***
Никита Высоцкий
Пророков нет в отечестве моем,
а вот ушла теперь и совесть.
Он больше не споет нам ни о чем,
и можно жить, совсем не беспокоясь.
Лишь он умел сказать и спеть умел,
чтоб наших душ в ответ дрожали струны.
Аккорд его срывался и звенел,
чтоб нас заставить мучаться и думать.
Он не допел, не досказал всего,
что было пульсом и в душе звучало,
и сердце разорвалось от того,
что слишком долго отдыха не знало.
Он больше на эстраду не взойдет,
так просто, вместе с тем и так достойно.
- Он умер? - Да! И все же он поет,
и песни не дадут нам жить спокойно.
4-5
***
Прошло каких-то сорок лет
и два младенческих довеска...
Он был и вот его уж нет,
как будто выключили свет
и темнота спустилась резко.
И погрузился мир во тьму,
где обитают полутени,
где хаос вяжет кутерьму,
нанизывая на кайму
нечистоплотности стремлений.
1 2 3 4 5 6 7
точно солидная: К.Симонов, Е.Евтушенко, О.Сулейменов, Б.Окуджава, В.Ко-
ротич, М.Сергеев, Р.Давоян. Был в нашей группе и Владимир Высоцкий.
Устроители вечера явно сэкономили на рекламе. Точнее, она отсутство-
вала напрочь! И конечно же нам говорили: "Стихи?! В Париже?! Абсурд!..
Вот увидите - никто не придет!.."
Mы увидели. Пришли две с половиной тысячи человек.
Высоцкий выступал последним. Но это его выступление нельзя было
назвать точкой в конце долгого и явно удавшегося вечера. Потому что это
была никакая не точка, а яростный и мощный восклицательный знак!..
2-4
Так кем же он все-таки был - Владимир Высоцкий? Кем он был больше
всего? Актером? Поэтом? Певцом?
Я не знаю.
Знаю только, что он был личностью. Явлением. И факт этот в доказа-
тельствах уже не нуждается... Высоцкий продолжает свою жизнь. Его сегод-
ня можно услышать в городских многоэтажках и сельских клубах, на огром-
ных стройках и на маленьких полярных станциях, в рабочих общежитиях и в
геологических партиях.
Вместе с нашими кораблями песни Высоцкого уходят в плавания по морям
и океанам нашей планеты. Вместе с самолетами взмывают в небо. А однажды
даже из космоса донеслось:
Если друг оказался вдруг
и не друг и не враг, а так.
Если сразу не разберешь,
плох он или хорош.
Парня в горы тяни - рискни.
Не бросай одного его.
Пусть он в связке одной с тобой.
Там поймешь, кто такой...
Эту песню пел звездный дуэт космонавтов в составе В.Коваленка и
А.Иванченкова. И надо сказать, что здесь все было на высоте - и песня, и
исполнение!..
Лучшие песни Владимира Высоцкого - для жизни. Они - друзья людей. В
песнях этих есть то, что может поддержать тебя в трудную минуту,- есть
неистощимая сила, непоказная нежность и размах души человеческой.
А еще в них есть память. Память пройденных дорог и промчавшихся лет.
Наша с вами память...
Когда-то он написал:
...Но кажется мне, не уйдем мы с гитарой
на заслуженный, но нежеланный покой...
Правильно написал!
2-5
Kоротко об авторе.
Владимир Семенович Высоцкий (1938-1980) родился в Москве. Учился в
инженерно-строительном институте (ушел с первого курса), затем - в шко-
ле-студии МХАТа (окончил в 1960 году). Работал в столичных театрах - в
Театре миниатюр, театре имени Пушкина. С 1964 года - в театре на Таган-
ке. Снимался в кино, сыграл более двадцати пяти ролей.
Произведения Владимира Высоцкого использованы во многих фильмах,
спектаклях, записаны на грампластинки (фирма "Мелодия" выпустила его
песни на семи дисках), транслировались по радио и телевидению, публико-
вались в "Дне поэзии", "Литературной газете", "Советской России" и
других изданиях.
3-1
Памяти В.Высоцкого
E. Евтушенко
Бок о бок с шашлычной, шипящей так сочно,
киоск звукозаписи около Сочи.
И голос знакомый с хрипинкой несется,
и наглая надпись: "В продаже Высоцкий..."
Володя, ах как тебя вдруг полюбили
со стереомагами автомобили!
Толкнут прошашлыченным пальцем кассету
и пой, даже если тебя уже нету.
Торгаш тебя ставит в игрушечке "ладе"
со шлюхой, измазанной в шоколаде,
и цедит, чтобы не задремать за рулем:
"А ну-ка Высоцкого мы крутанем".
Володя, как страшно мне адом и раем
крутиться для тех, кого мы презираем,
но, к счастью, магнитофоны
не выкрадут наши предсмертные стоны.
Ты пел для студентов Москвы и Нью-Йорка,
для части планеты, чье имя галерка.
И ты к приискателям на вертолете
спустился и пел у костра на болоте.
Ты был полугамлет и получелкаш,
тебя торгаши не отнимут - ты наш.
Тебя хоронили, как будто ты гений -
кто гений эпохи, кто гений мгновений.
Ты бедный наш гений семидесятых,
и бедными гениями небогатых.
Для нас Окуджава был Чехов с гитарой.
Ты - Зощенко песни с есенинским яром.
И в песнях твоих, раздирающих душу,
есть что-то от сиплого хрипа Ченуши!
Киоск звукозаписи около пляжа...
Жизнь кончилась и началась распродажа.
***
В. Гафт
Всего пяток прибавил ты к той цифре 37,
всего пять лет накинул к жизни плотской.
И в 42 закончил Пресли и Дассен,
и в 42 закончил жизнь Высоцкий.
Не нужен нынче пистолет, чтоб замолчал поэт.
Он сердцем пел, и сердце разорвалось!
У самого обрыва, на краю простора нет,
поэтому и жизнь короткая досталась.
Но на дворе ХХ век - остался голос жить:
записан он на дисках и кассетах.
И пленки столько по стране, что если разложить,
то ею можно обернуть планету.
И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,
и пусть молчат, что умер наш Высоцкий.
Что нам Дассен, о чем он пел - не знаем мы совсем,
Высоцкий пел о жизни нашей скотской.
Он пел, о чем молчали мы, себя сжигая пел,
свою большую совесть в мир обрушив,
по лезвию ножа ходил, вопил, кричал, хрипел,
и резал в кровь свою и наши души.
И этих ран не залечить и не перевязать,
вдруг замолчал, и холодом подуло.
Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать,
за всех за нас он лег виском на дуло.
4-1
***
В. Солоухин.
Хоть в стенку башкой, хоть кричи не кричи,
я услышал такое в июльской ночи,
что в больничном загоне, не допев лучший стих,
после долгих агоний Высоцкий затих.
Смолкли хриплые трели, хоть кричи не кричи,
что же вы просмотрели, друзья и врачи?
Я бреду, как в тумане, вместо компаса - злость,
отчего, россияне, так у нас повелось?
Только явится парень неуемной души,
и сгорит, как Гагарин, и замрет, как Шукшин,
как Есенин повиснет, как Вампилов нырнет,
словно кто, поразмыслив, стреляет их влет.
До свидания, тезка, я пропитан тобой,
твоей рифмою хлесткой, твоей жесткой судьбой.
Что там я - миллионы, а точнее - народ,
Твои песни-знамена по жизни несет.
Ты был совесть и смелость, и личность и злость,
чтобы там тебе пелось и, конечно, пилось.
В звоне струн, в ритме клавиш - ты навеки речист,
до свидания, товарищ, народный артист!
Вл.Высоцкому
Е. Евтушенко
Россия ахнула от боли, не Гамлета - себя сыграл,
когда почти по доброй воле, в зените славы умирал.
Россия, бедная Россия, каких сынов теряешь ты?!
Ушли от нас навек шальные Есенины и Шукшины.
Тебя, как древнего героя, держава на щите несла,
теперь неважно, что порою несправедливою была.
Тебя ругали и любили, и сплетни лезли по земле,
но записи твои звучали и в подворотне и в Кремле.
Ты сын России с колыбели, зажатый в рамки и тиски,
но умер ты в своей постели от русской водки и тоски.
Пылали восковые свечи и пел торжественный хорал,
и очень чувственные речи герой труда провозглашал.
Ах, нам бы чуточку добрее, когда ты жил, мечтал, страдал,
когда в Париж хотел быстрее - в Читу иль Гомель попадал.
Теперь не надо унижений, ни виз, ни званий - ничего!
Ты выше этих низвержений, как символ или божество.
Но привередливые кони тебя умчали на погост,
была знакомая до боли дорога чистых горьких слез.
Иди, артист, судьба-шалунья теперь тебя благословит,
и сероглазая колдунья к тебе на Боинге летит.
Вся олимпийская столица склонилась скорбно пред тобой
и белый гроб парит, как птица, над обескровленной толпой.
Но вот и все. По божьей воле, Орфей теперь спокойно спит,
и одинокая до боли гитара у двери стоит.
***
"Погиб поэт - невольник чести",
в который раз такой конец!
Как будто было неизвестно -
талант в России - не жилец.
Да, был талант, талант высокий,
так оценил ХХ век.
Каким он был, твой сын Высоцкий,
певец, артист и человек?
4-2
***
Будь ты проклят, день вчерашний - 25 июля!
Может это все неправда, может, просто обманули?
У таланта век недолог, а у гения - подавно.
Он ведь жил совсем недавно, а теперь висит некролог.
Добрый бог, обманут только иль тебя уговорили?
Он обязан жить был долго. Что ж вы, черти, натворили?!
***
Л. С. Б.
Нет, Володя, не верю, ты не мог умереть!
Это бред! Это ложь! Это зла круговерть!
Под огнем, над обрывом ты боролся за нас.
- Где вы, волки? - кричал, мы твердили, - Сейчас...
Нам потери знакомы: Пушкин, Хармс, Гумилев,
Пастернак и Платонов, Мандельштамм и Рубцов,
Маяковский, Есенин, друг твой - Вася Шукшин.
Был Михоэллс расстрелян. Список незавершим.
Из столетья в столетье вас хоронят тайком,
высылают, поносят, песню бьют каблуком.
Список тянется дальше, и спасти не смогли.
Виктор Хара и Галич - вот предтечи твои.
Евтушенко не влезет на трон твой пустой.
Он пытался уже... Правда трон был другой.
Весь иззябший, простывший и в ненастье ты пел,
постоять на краю - нас прости - не успел...
Если сердце большое, - боль свирепствует в нем,
значит, боремся, бьемся, значит, любим, живем!
Мы клянемся: продолжим все отрезки пути,
кто-то все-таки должен через пули пройти.
***
С. Романьков
Как мало постоял он "на краю",
как зыбко в этом тексте слово "мало".
Ему бы петь, хрипеть бы песнь свою
о том, что всем нам и ему мешало.
Как сжат, как горек, страшен некролог,
как тесно в нем земле, боям, Шекспиру,
бессмысленным словам: О, как я мог
вонзить в наш быт разящую рапиру?
Куда ж, куда ж вы, кони, занесли?
Ведь только в песне вас кнутом стегали,
а вы по краешку по самому земли
рванули и его не удержали!
На струнах замерли бессмертные стихи,
оделись в траур все деревья леса.
Он спит! И сны его легки,
его баюкают Москва, Париж, Одесса.
4-3
Певец
А. Вознесенский
Не называйте его бардом,
он был поэтом по природе,
меньшого потеряли брата -
всенародного Володю.
Остались улицы Высоцкого,
осталось племя в "Леви Страус",
от Черного и до Охотского
страна неспетая осталась.
Все, что осталось от Высоцкого,
его кино и телесерии
хранит от года високосного
людское сердце милосердное...
Вокруг тебя за свежим дерном
растет толпа вечноживая,
так ты хотел, чтоб не актером,
чтобы поэтом называли.
Правее входа на Ваганьково
могила вырыта вакантная,
покрыла Гамлета таганского
землей есенинской лопата.
Дождь тушит свечи восковые...
Все, что осталось от Высоцкого,
магнитофонной расфасовкою
уносят, как бинты, живые.
Ты жил, играл и пел с усмешкою,
любовь российская и рана,
ты в черной рамке не уместишься,
тесны тебе людские рамки.
С такой душевной перегрузкою
ты пел Хлопушу и Шекспира,
ты говорил о нашем, русском
так, что щипало и щемило.
Писцы останутся писцами
в бумагах тленных и мелованых.
Певцы останутся певцами
в народном вздохе миллионном...
***
А. Вознесенский
Обложили его, обложили...
Не отдавайте гения, немочи!
Россия, растерзанная от подлости,
знает, кто он, и знает, чей он -
врубите Высоцкого!
Врубите Высоцкого настоящего,
где хрипы, и Родина, и горести,
где восемнадцать лет нам товарищем
был человек отчаянной совести.
Земля святая, его хранящая,
запомнит эту любовь без измен.
Врубите Высоцкого настоящего!
Немногим дано подниматься с колен!
Велик не тот, бездарный, но со званьем,
не тот, кто стал придворным подлецом...
Ты был народным окружен признаньем
за правду, что выплескивал в лицо.
Так пусть звучит не реквием, а скерцо:
ты был одним, кто так легко раним.
Осколки вдребезги взорвавшегося сердца
в своих сердцах навеки сохраним.
4-4
Ты жил, играл и пал с усмешкою,
любовь российская и рана,
ты в черной рамке не уместишься,
тесны тебе людские рамки.
Твой последний сон не запрятали
на престижное Новодевичье.
Там Христос окружен Пилатами,
там победы нет, одни ничьи.
Там Макарыча зажали меж сановников
не истопите баньку вы...
Ты туда не ходи на новенькое,
спи среди своих на Ваганьково.
Я к тебе приду просто-запросто,
не потребует ВОХР пропуска.
Уроню слезу - будь слеза пропуском,
на могильный холм брошу горсть песка.
Не могу понять я больше
что за странная нынче пора?
Почему о твоей кончине
мы узнали "из-за бугра"?
Не Америка плачет - Россия!
Русь рыдает об утрате своей.
В кровь изранены души босые
самых лучших ее сыновей.
Не был ты любимым фортуной,
и болел тем, чем мы болели.
На гитаре твоей не струны -
обнаженные нервы звенели.
Выходя на сцену вразвалицу,
из себя не корча мессию,
ты держал в своих чутких пальцах
гриф гитары и пульс России.
И как Шлиман раскапывал Трою,
взяв на веру слепого Гомера,
по стихам твоим внуки откроют
наши муки и нашу веру!
***
Никита Высоцкий
Пророков нет в отечестве моем,
а вот ушла теперь и совесть.
Он больше не споет нам ни о чем,
и можно жить, совсем не беспокоясь.
Лишь он умел сказать и спеть умел,
чтоб наших душ в ответ дрожали струны.
Аккорд его срывался и звенел,
чтоб нас заставить мучаться и думать.
Он не допел, не досказал всего,
что было пульсом и в душе звучало,
и сердце разорвалось от того,
что слишком долго отдыха не знало.
Он больше на эстраду не взойдет,
так просто, вместе с тем и так достойно.
- Он умер? - Да! И все же он поет,
и песни не дадут нам жить спокойно.
4-5
***
Прошло каких-то сорок лет
и два младенческих довеска...
Он был и вот его уж нет,
как будто выключили свет
и темнота спустилась резко.
И погрузился мир во тьму,
где обитают полутени,
где хаос вяжет кутерьму,
нанизывая на кайму
нечистоплотности стремлений.
1 2 3 4 5 6 7