Черты, характерные для - терпимость, мудрость,
твоего друга ненавязчивость
17. Кого можно считать - того, кому можно
другом рассказать о себе самое
отвратительное
18. Любимое место - Самотека в Москве
19. Самая замечательная - Ленин, Гарибальди
историческая личность
20. К каким странам отно- - Россия, Польша,
ситесь с симпатией Франция
21. Что сделал бы, если бы - отменил бы цензуру
был главой Советского
Союза
22. Что хотел бы подарить - вторую жизнь
1-3
любимому человеку, если
бы был всемогущ
23. Какое событие стало бы - постановка "Гамлета"
самым радостным
24. Какое событие было бы - потеря голоса
самым трагическим
25. Идеал мужчины - Марлон Брандо
26. Любимые черты характера- одержимость, отдача
человека
27. Отвратительные качества- глупость, серость,
человека гнусь
28. Твои отличительные - разберутся друзья
черты
29. Чего тебе не достает - времени
30. Каким человеком счи- - разным
таешь себя
31. Твое увлечение - стихи, зажигалки
32. Чему ты в последний - хорошему настроению
раз радовался
33. Что тебя в последний - все
раз огорчило
34. Твоя мечта - о лучшей жизни
35. Чего хочешь добиться в - чтобы помнили, чтобы
жизни везде пускали
36. Хочешь ли быть великим - хочу и буду
Прижизненная слава у Высоцкого была, как мало у кого, так что он
добился того, чего хотел. "Высоцкий не преувеличивал свое значение, свой
дар. Может быть, даже недооценивал. Однако, призвание свое знал, отно-
сился к нему серьезно, честно и был верен ему до конца, а поэтому и силы
его росли, на удивление." Это - слова Ю.Карякина из статьи, посвященной
памяти Высоцкого. Далее он пишет: "Все мы видели: словно кто-то запустил
его живым метеором, выстрелил им, и он пронесся по нашему небу, прогудел
и сгорел, не требуя никакой дани, не вымаливая никаких взяток, а страст-
но желая одного-единственного: не взять - отдать, одарить. Не от людей -
людям, нам... Его способность отдачи, самоотдачи феноменальна. ...От
песен Высоцкого каждый, наверное, ну хоть на миг становится тревожнее,
умнее, красивее, каждый очеловечивается - тоже прямо на глазах. Его
песни очень часто ранят, и ранят больно, но ведь в них никогда нет
злобы, злорадства по поводу наших бед, они всегда добры.
...Высоцким любовались. Признание его завоевано не лестью кому бы
то ни было, не заигрыванием, не подмигиванием. Счастье признания он
познал при жизни - когда "Таганка" была на КАМазе, Высоцкий шел домой в
гостиницу по длинной, с версту, улице. И были открыты все окна. На
подоконниках стояли магнитофоны, а со всех сторон гремели, гремели его
песни. Так его приветствовали."
На панихиде говорили: "Умер народный артист Советского Союза". Он был
истинно народен.
"...Я всегда во все светлое верил,
Например, в наш советский народ,
Но не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот..."
1-4
Р.Рождественский
/Нерв/
...Давно уже замечено, что когда умирает известный человек, то число
его "посмертных друзей" сразу же начинает бешено расти, в несколько раз
превышая количество друзей реальных, тех, которые были при жизни.
И объяснить это явление, в общем-то, можно: ведь всегда находятся
люди, жаждущие погреться в лучах чьей-нибудь славы - хотя бы и посмерт-
ной. Тем более что обладатель этой славы уже не в силах никому возра-
зить, не в силах что-либо опровергнуть.
Поэтому и витийствуют в табачном дыму застолий новоявленные "близкие
друзья" и "закадычные приятели", поэтому они и "вспоминают": "Шли мы
как-то с Владимиром Высоцким по Басманной...", или: "Забегаю это я
однажды к Высоцкому, а он мне и говорит...", или - еще хлеще: "А с
Володькой мы были - водой не разольешь!..."
Я знаю, как много таких "вспоминателей" объявилось теперь у Высоцко-
го. Ну да бог с ними, пусть потешатся!.. Я - не о них.
Я - о том, что у Высоцкого и у его песен и в самом деле великое
множество истинных, серьезных друзей! Тех самых друзей, ради которых он
работал и для которых жил.
Наверное, у каждого человека, знакомого с песенным творчеством Влади-
мира Высоцкого, есть, так сказать, "свой собственный Высоцкий", есть
песни, которые нравятся больше других. Нравятся потому, что они чем-то
роднее, ближе, убедительнее.
"Свой Высоцкий" есть и у меня.
Был такой вроде бы неплохой фильм - "Вертикаль". Был и прошел. А
песни, написанные Высоцким для этого фильма, остались.
Были еще фильмы, были спектакли, которые "озвучивал" Высоцкий, и
очень часто песни, созданные им, оказывались как бы на несколько разме-
ров больше самого фильма или спектакля. Каждый раз у этих песен начина-
лась своя отдельная (и очень интересная!) жизнь. Они сразу же шли к
людям, шли, будто бы минуя экран или сцену.
И особенно ясно это понимаешь, когда вслушиваешься в песни, написан-
ные Владимиром Высоцким о войне...
Почему все не так? Вроде все как всегда:
то же небо, опять голубое,
тот же лес, тот же воздух и та же вода,
только он не вернулся из боя.
........................................
Oн молчал невпопад и не в такт подпевал,
он всегда говорил про другое,
он мне спать не давал, он с восходом вставал,
а вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь,- не про то разговор,
вдруг заметил я: нас было двое...
Для меня словно ветром задуло костер,
когда он не вернулся из боя.
........................................
Нам и места в землянке хватало вполне,
нам и время текло для обоих...
Все теперь одному, только кажется мне,
Это я не вернулся из боя.
На мой взгляд, песня "Oн не вернулся из боя" - одна из главных в
творчестве Высоцкого. В ней, помимо интонационной и психологической
достоверности, есть и ответ на вопрос: ПОЧЕМУ поэт, человек, который по
своему возрасту явно не мог принимать участия в войне, все-таки пишет о
ней, более того - не может не писать?
А все дело в судьбе. В твоей личной судьбе, которая начинается вовсе
не в момент рождения человека, а гораздо раньше. В личной человеческой
судьбе, которая не бывает чем-то отдельным, обособленным от других
людских судеб. Она, твоя судьба, - часть общей, огромной судьбы твоего
народа. И существуешь ты на земле, продолжая не только собственных
родителей, но и многих других людей. Тех, которые жили до тебя. Тех,
которые когда-то защитили твой первый вздох, первый крик, первый шаг по
земле.
2-1
Песни Высоцкого о войне - это, прежде всего, песни очень настоящих
людей. Людей из плоти и крови. Сильных, усталых, мужественных, добрых.
Таким людям можно доверить и собственную жизнь, и Родину. Такие не
подведут.
Сегодня не слышно биенья сердец.
Оно для аллей и беседок.
Я падаю, грудью хватая свинец,
подумать успев напоследок:
"На этот раз мне не вернуться.
Я ухожу - придет другой.
Мы не успели, не успели, не успели оглянуться,
а сыновья, а сыновья уходят в бой".
Именно так и продолжается жизнь, продолжается общая судьба и общее
дело людей. Именно так и переходят от родителей к детям самые значитель-
ные, самые высокие понятия...
У Владимира Высоцкого есть песни, которые чем-то похожи на роли. Роли
из никем не поставленных и - более того - никем еще не написанных пьес.
Пьесы с такими ролями, конечно, могли бы быть написаны, могли бы
появиться на сцене. Пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так после-
завтра. Но дело в том, что ждать до завтра Высоцкий не хотел. Он хотел
играть эти роли сегодня, сейчас, немедленно! И поэтому сочинял их сам,
сам был режиссером и исполнителем.
Он торопился, примеряя на себя одежды, характеры и судьбы других
людей - смешных и серьезных, практичных и бесшабашных, реальных и выду-
манных. Он влезал в их заботы, проблемы, профессии и жизненные принципы,
демонстрировал их способ мыслить и манеру говорить. Он импровизировал,
увлекался, преувеличивал, был дерзок и насмешлив, дразнил и разоблачал,
одобрял и поддерживал.
Причем все это он делал так талантливо, так убедительно, что иные
слушатели даже путали его с теми персонажами, которых он изображал в
своих песнях. Путали и - восторгались. Путали и - недоумевали.
А Высоцкий вроде бы и не обращал на это никакого внимания. Он снова и
снова выходил на сцену, продолжая сочинять и петь свои - всегда неожи-
данные, разноплановые, злободневные - "песни-роли". И в общем-то это уже
были не роли, а, скорее,- целые пьесы со своими неповторимыми характера-
ми, непридуманными конфликтами, точно выстроенным сюжетом.
Исполняя их, Высоцкий мог быть таким грохочущим, таким штормовым и
бушующим, что людям, сидящим в зале, приходилось, будто от сильного
ветра, закрывать глаза и втягивать головы в плечи. И казалось: еще
секунда - и рухнет потолок, и взорвутся динамики, не выдержав напряже-
ния, а сам Высоцкий упадет, задохнется, умрет прямо на сцене... Каза-
лось: на таком нервном накале невозможно петь, нельзя дышать!
А он пел. Он дышал.
Зато следующая его песня могла быть потрясающе тихой. И от этого она
еще больше западала в душу. Высоцкий, который только что казался пульси-
рующим сгустком нервов, вдруг становился воплощением возвышенного спо-
койствия, становился человеком, постигшим все тайны бытия. И каждое
слово звучало по-особому трепетно:
Я поля влюбленным постелю,
пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и, значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!
Высоцкий пробовал себя в различных интонациях, он искал для своих
"пьес" все новые и новые краски, новые детали, и поэтому его песни имеют
несколько авторских вариантов, изменений, сокращений. И в этом - тоже
он, Высоцкий,- его натура, его неудовлетворенность собой, его способ
творчества.
Можно сказать, что дверь в его "творческую лабораторию" была постоян-
но распахнута. Он был весь на виду. Со всеми своими удачами и неудачами,
находками и проколами, сомнениями и убежденностью.
Он написал много песен. И, конечно, не все они ровные.
Но это всегда - неровность дороги, ведущей к постижению истины, к
открытию людей и, значит, - к открытию самого себя...
2-2
Он никогда не пел свои песни свысока, никогда не стоял над зрителями,
над слушателями. И эстрада (впрочем, так же, как и сцена, и съемочная
площадка) была для него не пьедесталом, а местом, откуда его просто-
напросто лучше видно и лучше слышно. А еще она была местом его работы.
Работы - с полной самоотдачей. На износ. Всегда и во всем...
Много раз я слышал, как его песни исполняли другие - порою очень
хорошие - певцы. Не могу сказать, что эти певцы недостаточно старались.
Нет, они вкладывали в каждую песню все свое умение, весь свой темпера-
мент и опыт!
А песня все равно получалась какой-то другой, разученной, взятой
напрокат. Она - будто одежда с чужого плеча - то морщила на спине, то
жала в груди, а то вообще расползалась по швам.
И дело тут даже не в своеобразной исполнительской манере Высоцкого.
Ведь в конце концов любую манеру можно скопировать.
Манеру - можно, а душу - нельзя...
Он был невероятно популярен. Достать билет не его выступление было
намного труднее, чем "пробиться" летом в сочинскую или ялтинскую гости-
ницу.
Но если для нормальных людей Владимир Высоцкий был своим, был близ-
ким, необходимым и любимым актером, то для мещанствующих снобов он,
прежде всего, был "модным".
Я ненавижу публику так называемых "престижных" премьер.
Не всю, конечно, публику, а ее самодовольную (кстати, не такую уж и
малочисленную) - снобистскую часть. Ненавижу типов, которые появляются
на премьерах вовсе не потому, что в каждом первом спектакле (или концер-
те) есть, как в рождении ребенка, какая-то щемящая торжественность,
соединение боли и радости, достигнутого и недостижимого.
Нет, быть на премьере - для снобов не самое главное, для них главное
- ПОПАСТЬ туда! Попасть, чего бы это ни стоило, "отметиться", хотя бы
только для того, чтобы после обзвонить "не попавших": "Как, вы не были?!
Ну-у, много потеряли!.. Там была такая-то с таким-то... И этот был... И
та... Нет, честное слово, жалко, что вас не было! Мы, например, всегда
ходим..."
Именно такие мещанствующие снобы распускали о Высоцком нелепые, почти
фантастические сплетни и слухи, и в то же самое время заискивали и
лебезили перед ним. О, как им хотелось, чтобы он - Высоцкий - стал бы и
для них "своим в доску", "рубахой-парнем", закадычным "дружком-прияте-
лем"!
А он ненавидел мещан. И снобов - презирал. Любых.
Недаром есть у него горькая и злая песня, которая заканчивается
такими словами:
Не надо подходить к чужим столам
и отзываться, если окликают.
Однако когда Владимира Высоцкого окликали не снобы, а люди - просто
люди,- он поворачивался к ним охотно, поворачивался всем корпусом и
отзывался всем сердцем!
Вспомните, к примеру, его "сказочные песни". Те самые, которые он
писал для "Алисы в стране чудес", для кинофильма "Иван да Марья" и
просто так - для себя.
Дети, общаясь со взрослыми, моментально распознают, кто из взрослых с
ними - на равных, а кто только "прикидывается" ребенком. Так вот,
сочиняя свои "детские сказочные песни", Владимир Высоцкий ребенком ни-
когда не прикидывался. Он просто был им.
За хриплым напряженным голосом и жесткой манерой пения до поры до
времени скрывалась восторженная и добрая ребячья душа, прятался человек,
гораздый на выдумку и озорство, умеющий верить в чудо и создавать его...
Догонит ли в воздухе, или шалишь,
летучая кошка летучую мышь?
Собака летучая - кошку летучую?..
Эти "вечные вопросы" детства задает себе Алиса, и слезы ее текут
2-3
конечно же - в "Слезовитый океан"...
А вот как трогательно и вместе с тем категорично звучит серенада
влюбленного Соловья-Разбойника из другой - более взрослой - сказки:
Выходи, я тебе посвищу серенаду,
кто тебе серенаду еще посвистит?
Сутки кряду могу, до упаду,
если Муза меня посетит.
Я пока еще только шутю и шалю,
я пока на себя не похож,
я обиду стерплю,
но когда я вспылю,
я дворец подпалю,
подпилю,
развалю,
если ты на балкон не придешь...
Ну, кто, по-вашему, сможет устоять перед такими доводами влюбленного?
Да никто на свете!..
В одной из "сказочных песен" Высоцкий задает вопрос, удивительный по
своей "детскости" и мудрости:
...что остается от сказки потом,
после того, как ее рассказали?..
А действительно - что?
Могу сказать: когда я впервые услышал эти песни, у меня долго не
проходило какое-то особое ощущение свежести, улыбки, доброты. И я еще
больше поверил в истину: даже тогда, когда в начале сказки все "страшно,
аж жуть!", - в конце ее все страхи обязательно исчезают, там непременно
светит солнце и торжествует добро!
Так что, после того как сказку рассказали, остается многое. В том
числе и чисто профессиональное уважение к Высоцкому. Ведь по этим стихам
видно, как РАДОСТНО он работал над ними, буквально "купаясь" в теме! Я
даже вижу, как он улыбался, записывая лихие, частушечные, виртузно
сделанные строки:
Много тыщ имеет кто -
тратьте тыщи те.
Даже то, не знаю что,
здесь отыщете...
Tак поют скоморохи на сказочной ярмарке. А вот как начинается песня
царских глашатаев:
Если кровь у кого горяча -
саблей бей, пикой лихо коли.
Царь дарует вам шубу с плеча
из естественной выхухоли...
Такого раскованного и - одновременно - точного обращения со словом,
непринужденного владения разговорными интонациями в стихах добиться
очень трудно. А Высоцкий добивался.
Но он умел быть не только добрым. И не только покладистым.
Когда некоторые "весьма специфические" зарубежные доброхоты пробовали
его "на излом", то Высоцкий, оставаясь самим собой, разговаривал с ними
жестко и однозначно. Родину свою в обиду он не давал никому.
Помню, как в октябре 1977 года группа советских поэтов приехала в
Париж для участия в большом вечере поэзии.
1 2 3 4 5 6 7
твоего друга ненавязчивость
17. Кого можно считать - того, кому можно
другом рассказать о себе самое
отвратительное
18. Любимое место - Самотека в Москве
19. Самая замечательная - Ленин, Гарибальди
историческая личность
20. К каким странам отно- - Россия, Польша,
ситесь с симпатией Франция
21. Что сделал бы, если бы - отменил бы цензуру
был главой Советского
Союза
22. Что хотел бы подарить - вторую жизнь
1-3
любимому человеку, если
бы был всемогущ
23. Какое событие стало бы - постановка "Гамлета"
самым радостным
24. Какое событие было бы - потеря голоса
самым трагическим
25. Идеал мужчины - Марлон Брандо
26. Любимые черты характера- одержимость, отдача
человека
27. Отвратительные качества- глупость, серость,
человека гнусь
28. Твои отличительные - разберутся друзья
черты
29. Чего тебе не достает - времени
30. Каким человеком счи- - разным
таешь себя
31. Твое увлечение - стихи, зажигалки
32. Чему ты в последний - хорошему настроению
раз радовался
33. Что тебя в последний - все
раз огорчило
34. Твоя мечта - о лучшей жизни
35. Чего хочешь добиться в - чтобы помнили, чтобы
жизни везде пускали
36. Хочешь ли быть великим - хочу и буду
Прижизненная слава у Высоцкого была, как мало у кого, так что он
добился того, чего хотел. "Высоцкий не преувеличивал свое значение, свой
дар. Может быть, даже недооценивал. Однако, призвание свое знал, отно-
сился к нему серьезно, честно и был верен ему до конца, а поэтому и силы
его росли, на удивление." Это - слова Ю.Карякина из статьи, посвященной
памяти Высоцкого. Далее он пишет: "Все мы видели: словно кто-то запустил
его живым метеором, выстрелил им, и он пронесся по нашему небу, прогудел
и сгорел, не требуя никакой дани, не вымаливая никаких взяток, а страст-
но желая одного-единственного: не взять - отдать, одарить. Не от людей -
людям, нам... Его способность отдачи, самоотдачи феноменальна. ...От
песен Высоцкого каждый, наверное, ну хоть на миг становится тревожнее,
умнее, красивее, каждый очеловечивается - тоже прямо на глазах. Его
песни очень часто ранят, и ранят больно, но ведь в них никогда нет
злобы, злорадства по поводу наших бед, они всегда добры.
...Высоцким любовались. Признание его завоевано не лестью кому бы
то ни было, не заигрыванием, не подмигиванием. Счастье признания он
познал при жизни - когда "Таганка" была на КАМазе, Высоцкий шел домой в
гостиницу по длинной, с версту, улице. И были открыты все окна. На
подоконниках стояли магнитофоны, а со всех сторон гремели, гремели его
песни. Так его приветствовали."
На панихиде говорили: "Умер народный артист Советского Союза". Он был
истинно народен.
"...Я всегда во все светлое верил,
Например, в наш советский народ,
Но не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот..."
1-4
Р.Рождественский
/Нерв/
...Давно уже замечено, что когда умирает известный человек, то число
его "посмертных друзей" сразу же начинает бешено расти, в несколько раз
превышая количество друзей реальных, тех, которые были при жизни.
И объяснить это явление, в общем-то, можно: ведь всегда находятся
люди, жаждущие погреться в лучах чьей-нибудь славы - хотя бы и посмерт-
ной. Тем более что обладатель этой славы уже не в силах никому возра-
зить, не в силах что-либо опровергнуть.
Поэтому и витийствуют в табачном дыму застолий новоявленные "близкие
друзья" и "закадычные приятели", поэтому они и "вспоминают": "Шли мы
как-то с Владимиром Высоцким по Басманной...", или: "Забегаю это я
однажды к Высоцкому, а он мне и говорит...", или - еще хлеще: "А с
Володькой мы были - водой не разольешь!..."
Я знаю, как много таких "вспоминателей" объявилось теперь у Высоцко-
го. Ну да бог с ними, пусть потешатся!.. Я - не о них.
Я - о том, что у Высоцкого и у его песен и в самом деле великое
множество истинных, серьезных друзей! Тех самых друзей, ради которых он
работал и для которых жил.
Наверное, у каждого человека, знакомого с песенным творчеством Влади-
мира Высоцкого, есть, так сказать, "свой собственный Высоцкий", есть
песни, которые нравятся больше других. Нравятся потому, что они чем-то
роднее, ближе, убедительнее.
"Свой Высоцкий" есть и у меня.
Был такой вроде бы неплохой фильм - "Вертикаль". Был и прошел. А
песни, написанные Высоцким для этого фильма, остались.
Были еще фильмы, были спектакли, которые "озвучивал" Высоцкий, и
очень часто песни, созданные им, оказывались как бы на несколько разме-
ров больше самого фильма или спектакля. Каждый раз у этих песен начина-
лась своя отдельная (и очень интересная!) жизнь. Они сразу же шли к
людям, шли, будто бы минуя экран или сцену.
И особенно ясно это понимаешь, когда вслушиваешься в песни, написан-
ные Владимиром Высоцким о войне...
Почему все не так? Вроде все как всегда:
то же небо, опять голубое,
тот же лес, тот же воздух и та же вода,
только он не вернулся из боя.
........................................
Oн молчал невпопад и не в такт подпевал,
он всегда говорил про другое,
он мне спать не давал, он с восходом вставал,
а вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь,- не про то разговор,
вдруг заметил я: нас было двое...
Для меня словно ветром задуло костер,
когда он не вернулся из боя.
........................................
Нам и места в землянке хватало вполне,
нам и время текло для обоих...
Все теперь одному, только кажется мне,
Это я не вернулся из боя.
На мой взгляд, песня "Oн не вернулся из боя" - одна из главных в
творчестве Высоцкого. В ней, помимо интонационной и психологической
достоверности, есть и ответ на вопрос: ПОЧЕМУ поэт, человек, который по
своему возрасту явно не мог принимать участия в войне, все-таки пишет о
ней, более того - не может не писать?
А все дело в судьбе. В твоей личной судьбе, которая начинается вовсе
не в момент рождения человека, а гораздо раньше. В личной человеческой
судьбе, которая не бывает чем-то отдельным, обособленным от других
людских судеб. Она, твоя судьба, - часть общей, огромной судьбы твоего
народа. И существуешь ты на земле, продолжая не только собственных
родителей, но и многих других людей. Тех, которые жили до тебя. Тех,
которые когда-то защитили твой первый вздох, первый крик, первый шаг по
земле.
2-1
Песни Высоцкого о войне - это, прежде всего, песни очень настоящих
людей. Людей из плоти и крови. Сильных, усталых, мужественных, добрых.
Таким людям можно доверить и собственную жизнь, и Родину. Такие не
подведут.
Сегодня не слышно биенья сердец.
Оно для аллей и беседок.
Я падаю, грудью хватая свинец,
подумать успев напоследок:
"На этот раз мне не вернуться.
Я ухожу - придет другой.
Мы не успели, не успели, не успели оглянуться,
а сыновья, а сыновья уходят в бой".
Именно так и продолжается жизнь, продолжается общая судьба и общее
дело людей. Именно так и переходят от родителей к детям самые значитель-
ные, самые высокие понятия...
У Владимира Высоцкого есть песни, которые чем-то похожи на роли. Роли
из никем не поставленных и - более того - никем еще не написанных пьес.
Пьесы с такими ролями, конечно, могли бы быть написаны, могли бы
появиться на сцене. Пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так после-
завтра. Но дело в том, что ждать до завтра Высоцкий не хотел. Он хотел
играть эти роли сегодня, сейчас, немедленно! И поэтому сочинял их сам,
сам был режиссером и исполнителем.
Он торопился, примеряя на себя одежды, характеры и судьбы других
людей - смешных и серьезных, практичных и бесшабашных, реальных и выду-
манных. Он влезал в их заботы, проблемы, профессии и жизненные принципы,
демонстрировал их способ мыслить и манеру говорить. Он импровизировал,
увлекался, преувеличивал, был дерзок и насмешлив, дразнил и разоблачал,
одобрял и поддерживал.
Причем все это он делал так талантливо, так убедительно, что иные
слушатели даже путали его с теми персонажами, которых он изображал в
своих песнях. Путали и - восторгались. Путали и - недоумевали.
А Высоцкий вроде бы и не обращал на это никакого внимания. Он снова и
снова выходил на сцену, продолжая сочинять и петь свои - всегда неожи-
данные, разноплановые, злободневные - "песни-роли". И в общем-то это уже
были не роли, а, скорее,- целые пьесы со своими неповторимыми характера-
ми, непридуманными конфликтами, точно выстроенным сюжетом.
Исполняя их, Высоцкий мог быть таким грохочущим, таким штормовым и
бушующим, что людям, сидящим в зале, приходилось, будто от сильного
ветра, закрывать глаза и втягивать головы в плечи. И казалось: еще
секунда - и рухнет потолок, и взорвутся динамики, не выдержав напряже-
ния, а сам Высоцкий упадет, задохнется, умрет прямо на сцене... Каза-
лось: на таком нервном накале невозможно петь, нельзя дышать!
А он пел. Он дышал.
Зато следующая его песня могла быть потрясающе тихой. И от этого она
еще больше западала в душу. Высоцкий, который только что казался пульси-
рующим сгустком нервов, вдруг становился воплощением возвышенного спо-
койствия, становился человеком, постигшим все тайны бытия. И каждое
слово звучало по-особому трепетно:
Я поля влюбленным постелю,
пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и, значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!
Высоцкий пробовал себя в различных интонациях, он искал для своих
"пьес" все новые и новые краски, новые детали, и поэтому его песни имеют
несколько авторских вариантов, изменений, сокращений. И в этом - тоже
он, Высоцкий,- его натура, его неудовлетворенность собой, его способ
творчества.
Можно сказать, что дверь в его "творческую лабораторию" была постоян-
но распахнута. Он был весь на виду. Со всеми своими удачами и неудачами,
находками и проколами, сомнениями и убежденностью.
Он написал много песен. И, конечно, не все они ровные.
Но это всегда - неровность дороги, ведущей к постижению истины, к
открытию людей и, значит, - к открытию самого себя...
2-2
Он никогда не пел свои песни свысока, никогда не стоял над зрителями,
над слушателями. И эстрада (впрочем, так же, как и сцена, и съемочная
площадка) была для него не пьедесталом, а местом, откуда его просто-
напросто лучше видно и лучше слышно. А еще она была местом его работы.
Работы - с полной самоотдачей. На износ. Всегда и во всем...
Много раз я слышал, как его песни исполняли другие - порою очень
хорошие - певцы. Не могу сказать, что эти певцы недостаточно старались.
Нет, они вкладывали в каждую песню все свое умение, весь свой темпера-
мент и опыт!
А песня все равно получалась какой-то другой, разученной, взятой
напрокат. Она - будто одежда с чужого плеча - то морщила на спине, то
жала в груди, а то вообще расползалась по швам.
И дело тут даже не в своеобразной исполнительской манере Высоцкого.
Ведь в конце концов любую манеру можно скопировать.
Манеру - можно, а душу - нельзя...
Он был невероятно популярен. Достать билет не его выступление было
намного труднее, чем "пробиться" летом в сочинскую или ялтинскую гости-
ницу.
Но если для нормальных людей Владимир Высоцкий был своим, был близ-
ким, необходимым и любимым актером, то для мещанствующих снобов он,
прежде всего, был "модным".
Я ненавижу публику так называемых "престижных" премьер.
Не всю, конечно, публику, а ее самодовольную (кстати, не такую уж и
малочисленную) - снобистскую часть. Ненавижу типов, которые появляются
на премьерах вовсе не потому, что в каждом первом спектакле (или концер-
те) есть, как в рождении ребенка, какая-то щемящая торжественность,
соединение боли и радости, достигнутого и недостижимого.
Нет, быть на премьере - для снобов не самое главное, для них главное
- ПОПАСТЬ туда! Попасть, чего бы это ни стоило, "отметиться", хотя бы
только для того, чтобы после обзвонить "не попавших": "Как, вы не были?!
Ну-у, много потеряли!.. Там была такая-то с таким-то... И этот был... И
та... Нет, честное слово, жалко, что вас не было! Мы, например, всегда
ходим..."
Именно такие мещанствующие снобы распускали о Высоцком нелепые, почти
фантастические сплетни и слухи, и в то же самое время заискивали и
лебезили перед ним. О, как им хотелось, чтобы он - Высоцкий - стал бы и
для них "своим в доску", "рубахой-парнем", закадычным "дружком-прияте-
лем"!
А он ненавидел мещан. И снобов - презирал. Любых.
Недаром есть у него горькая и злая песня, которая заканчивается
такими словами:
Не надо подходить к чужим столам
и отзываться, если окликают.
Однако когда Владимира Высоцкого окликали не снобы, а люди - просто
люди,- он поворачивался к ним охотно, поворачивался всем корпусом и
отзывался всем сердцем!
Вспомните, к примеру, его "сказочные песни". Те самые, которые он
писал для "Алисы в стране чудес", для кинофильма "Иван да Марья" и
просто так - для себя.
Дети, общаясь со взрослыми, моментально распознают, кто из взрослых с
ними - на равных, а кто только "прикидывается" ребенком. Так вот,
сочиняя свои "детские сказочные песни", Владимир Высоцкий ребенком ни-
когда не прикидывался. Он просто был им.
За хриплым напряженным голосом и жесткой манерой пения до поры до
времени скрывалась восторженная и добрая ребячья душа, прятался человек,
гораздый на выдумку и озорство, умеющий верить в чудо и создавать его...
Догонит ли в воздухе, или шалишь,
летучая кошка летучую мышь?
Собака летучая - кошку летучую?..
Эти "вечные вопросы" детства задает себе Алиса, и слезы ее текут
2-3
конечно же - в "Слезовитый океан"...
А вот как трогательно и вместе с тем категорично звучит серенада
влюбленного Соловья-Разбойника из другой - более взрослой - сказки:
Выходи, я тебе посвищу серенаду,
кто тебе серенаду еще посвистит?
Сутки кряду могу, до упаду,
если Муза меня посетит.
Я пока еще только шутю и шалю,
я пока на себя не похож,
я обиду стерплю,
но когда я вспылю,
я дворец подпалю,
подпилю,
развалю,
если ты на балкон не придешь...
Ну, кто, по-вашему, сможет устоять перед такими доводами влюбленного?
Да никто на свете!..
В одной из "сказочных песен" Высоцкий задает вопрос, удивительный по
своей "детскости" и мудрости:
...что остается от сказки потом,
после того, как ее рассказали?..
А действительно - что?
Могу сказать: когда я впервые услышал эти песни, у меня долго не
проходило какое-то особое ощущение свежести, улыбки, доброты. И я еще
больше поверил в истину: даже тогда, когда в начале сказки все "страшно,
аж жуть!", - в конце ее все страхи обязательно исчезают, там непременно
светит солнце и торжествует добро!
Так что, после того как сказку рассказали, остается многое. В том
числе и чисто профессиональное уважение к Высоцкому. Ведь по этим стихам
видно, как РАДОСТНО он работал над ними, буквально "купаясь" в теме! Я
даже вижу, как он улыбался, записывая лихие, частушечные, виртузно
сделанные строки:
Много тыщ имеет кто -
тратьте тыщи те.
Даже то, не знаю что,
здесь отыщете...
Tак поют скоморохи на сказочной ярмарке. А вот как начинается песня
царских глашатаев:
Если кровь у кого горяча -
саблей бей, пикой лихо коли.
Царь дарует вам шубу с плеча
из естественной выхухоли...
Такого раскованного и - одновременно - точного обращения со словом,
непринужденного владения разговорными интонациями в стихах добиться
очень трудно. А Высоцкий добивался.
Но он умел быть не только добрым. И не только покладистым.
Когда некоторые "весьма специфические" зарубежные доброхоты пробовали
его "на излом", то Высоцкий, оставаясь самим собой, разговаривал с ними
жестко и однозначно. Родину свою в обиду он не давал никому.
Помню, как в октябре 1977 года группа советских поэтов приехала в
Париж для участия в большом вечере поэзии.
1 2 3 4 5 6 7