Аккуратность – и тут же грязь: ухоженная мебель, пыль.
В раковине – заплесневевшая еда, тараканы.
В леднике – ампулы с амилнитритом.
Пепельницы полны окурков: излюбленная марка Джуниора – в помаде.
Ванная, спальня: грим, набор для макияжа – помада под цвет той, что осталась на окурках. Мусорная корзина – набита бумажными платочками, испачканными в той же помаде. Незаправленная кровать, между простынями – использованные ампулы. Поднимаю подушку: там – «люггер» с глушителем, а под ним – фаллоимитатор.
На ночном столике – книги в мягких обложках: «Следуй за мальчиками», «Делай это по-гречески», «Запретное желание».
Чемодан, закрытый на замок.
На стене – фотография: лейтенант Дэвид Клайн в голубой униформе сотрудников Управления. Представляю: раз он у нас гей, тогда:
Я не женат.
И не желал женщины – до Гленды.
Мег – но он не мог знать.
«Люггер» улыбнулся мне. «Давай, стрельни во что-нибудь».
Я и пальнул – в упор, благо что глушитель – осколки стекла – осколки штукатурки – обрывки МЕНЯ. Выстрелил в чемодан – металлические щепки, облачко кордита – замок отлетел прочь.
Рывком поднимаю крышку: аккуратные стопки бумаг: педант Джуниор. Медленно, посмотрим, что тут у нас:
Копии:
Личное дело Джонни Дьюхеймела. Рапорты о служебном соответствии Дадди Смита – все с оценкой А. Запросы направить Дьюхеймела в команду – отчеты Джонни: дело об ограблении мехового склада – все по пунктам. Странно: Джонни никогда не работал в патруле – сразу после академии его отправили в Бюро.
И снова Дьюхеймел: программки боксерских матчей – образчик мужской красоты. Доказательство 104: Джуниор рассказал Рубену Руису, что он был преподавателем Джонни в полицейской академии. Сплошные А – слепая голубая преданность – и тут же прозаическая, полуграмотная писанина Джонни. Снова документы по «меховому делу»: рапорты Отдела ограблений, гипотеза: Джуниор подсидел Дадли – это он сделал Джонни вором, а Дад так ничего и не понял.
Официальное заявление: Джордж Индж закладывает Гленду – сообщает, что это она убила Дуайта Жиллетта. Лейтенант Д. Д. Клайн препятствует возобновлению дела, предполагаемый мотив: похоть. Забираю бумаги – под ними – координаты банковского хранилища – по-видимому, копии всего вышеозначенного хранились у Джуниора в каком-то банке. Об оружии и отпечатках Гленды на нем не упоминается – может, Джуниор спрятал пушку в качестве последнего аргумента?
В комнате – пыль от штукатурки – последствия моей пальбы. Аккуратные папки – и еще какие-то бумаги.
Папка номер один: шеф Эд Эксли – вырезки: дело «Ночной совы». Папка номер два – различные дела Эксли на период с 1953 по 1958 год. Все разложено по полочкам – «Таймс», «Геральд» – все в хронологическом порядке.
НО ЗАЧЕМ?
Прочие бумаги: протоколы предварительных допросов в Управлении: четыре на шесть ячеек: «Имя», «Место проведения», «Комментарии» – заполнены стенограммами. Я принялся просматривать их, разбирая стенограммы.
«Место проведения» у всех одно – ФДП. Это значит – парк Ферн-Делл. Инициалы – полных имен не указано. Цифры – номера статей УК штата Калифорния – все статьи за непристойное поведение, в том числе в общественном месте.
Комментарии: прерванный половой акт гомосексуального характера. Джуниор взимал штрафы на месте: драгоценности, деньги, марихуана.
Я аж вспотел и с трудом дышал. Три протокола скреплены вместе – инициалы «К. В.». Комментарии: задержание Крутого Веккио – что ж, в мастерстве Джуниору не откажешь:
Крутой назвал Микки «отчаявшимся» и «утратившим былые позиции» и придумал собственный план, как разжиться деньгами. А именно: Чик Веккио будет соблазнять знаменитостей женского пола, а он, Крутой, соответственно – мужчин. Пит Бондюран будет делать фото, которые потом используют в качестве средства для шантажа: мол, раскошеливайтесь или негативы этих милых картинок попадут в «Строго секретно».
Мороз по коже: вот это да! Телефон – один звонок – пауза – потом снова: условный сигнал Джека.
Хватаю трубку – аппарат тут же, на ночном столике. «Да?»
– Дейв, слушай. Я проследил за Стеммонсом до «Бидо Лито». Там он встретился с Джеем-Си и Томми Кафесьянами – в задней комнатке – знаешь, которая у них там? Я видел, как они проверяли его на наличие жучка, и успел услышать пару слов, пока они не закрыли окно.
– Что?
– Я услышал, как говорил Стеммонс. Он предлагал защитить их семью – он так и сказал – «семью» – от тебя и еще от кого-то, я не расслышал, от кого именно.
Может, от Эксли – та папка с вырезками.
– Больше я ничего не услышал. Потом из дверей вышел Стеммонс, пересчитывая деньги – как будто Томми и Джей-Си дали ему на лапу. Я проследил за ним на улице и увидел, как он показывал жетон какому-то цветному. Вроде как тот парень приторговывает травкой, и он… Стеммонс и от него получил на лапу.
– Где он сейчас?
– Движется в твоем направлении. Дейв, с тебя…
Я повесил трубку, потом набрал 111 и попросил номер телефона Инджа. Набрал – два гудка и затем: «Абонент временно отсоединен». Слова Джуниора подтвердились: Индж удрал из города.
Что делать:
Поймать его, пригрозить, что выдашь его гомосексуальные наклонности. Как следует покалечить, предложить сделку: спрятанные в банке бумаги плюс пистолет в обмен на молчание.
Дерьмовый вариант: психи не торгуются.
Я погасил свет, взял в руки «люггер». Убить его – или не убивать. Маятник: если он войдет не в нужный момент – он умрет.
Обдумать: голубая лихорадка – псих Джуниор ненавидит красотку Гленду.
Время слетело с катушек.
Ребра отчаянно болели.
Под дверь просунули утренние газеты – я запустил в нее стулом. Убийственная логика: я желаю женщину, до которой и не дотронулся-то ни разу.
Я вышел за дверь. Раннее утро – молочники-свидетели отрицали убийство.
Я выбросил «люггер» в мусорный бак.
Привел себя в порядок – не думай, просто сделай это.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Я постучал – она открыла. Я попытался что-то сказать – она опередила меня: «Спасибо за вчерашнее».
Одета: халат и дождевик сверху. Открыл было рот – но и тут она меня опередила: «Вы ведь Дэвид Клайн, верно?»
– Кто вам сказал?
Она не спешила закрывать дверь. «Я видела вас на съемочной площадке, а потом несколько раз – как вы следили за мной. Я знаю, как выглядят полицейские машины без опознавательных знаков, так что я спросила у Микки и Чика Веккио, кто вы такой».
– И?
– И теперь мне интересно, что вам нужно.
Я вошел: уютно – похоже на меблировку дома свиданий. Возле кушетки телевизоры – нычка братьев Веккио.
– Будьте осторожны с этими телевизорами, мисс Бледсо.
– Это вы скажите своей сестре. Крутой сказал мне, что продал ей дюжину таких.
Я уселся на кушетку – пышногрудая дива рядом. «А что они вам еще рассказывали?»
– Что вы – юрист, а по совместительству – домовладелец. Крутой еще сказал, что вы отказались от контракта со студией «МГМ», так как вам больше нравилось гонять пикетчиков, чем сниматься в кино.
– Вам известно, почему я стал следить за вами?
– Должно быть, вы работаете на Говарда Хьюза. Когда я бросила его, он пригрозил расторгнуть мой контракт. Вы, должно быть, знаете Гарольда Джона Мишака и, по-моему, не особо его любите. Мистер Клайн. это вы…
– Припугнул Джорджа Инджа?
– Да.
Она кивнула. «Он – извращенец, а от фальшивых похищений никогда не было толку».
– Откуда вы это узнали?
– Неважно. Крутой и его бойфренд знают, что это я его спугнул?
– Нет, не думаю.
– Отлично. И не надо им говорить.
Она зажгла сигарету – спичка задрожала в ее руке. «Индж говорил вам обо мне?»
– Сказал, что вы были проституткой.
– Я также была официанткой в драйв-ин, и мисс Альгамброй, и… да, я когда-то работала девушкой по вызову в одной конторе в Беверли-Хиллз. Очень дорогой конторе, Дуга Анселета.
Встряхнем-ка ее. «И еще вы работали на Дуайта Жиллетта».
Стильно сыграно – помог реквизит в виде сигареты. «Ну да, и еще – в 1946 году я была арестована за магазинную кражу. Индж упоминал что-нибудь…»
– Не говорите мне ничего, о чем будете потом жалеть.
Улыбка – дешевой шлюхи – не та улыбка. «Выходит, вы – мой ангел-хранитель».
Я пнул ногой один из телевизоров. «Не надо снисхождения».
И глазом не моргнула. «И что же вы от меня хотите?»
– Чтобы вы прекратили воровать у мистера Хьюза, извинились перед ним и беспрекословно выполняли условия контракта.
Дождевик соскользнул на пол – голые плечи, шрамы от удара ножом. «Никогда».
Я придвинулся ближе. «Всего, чего можно было добиться с помощью внешности и обаяния, вы уже добились. Настало время поработать мозгами и сделать правильный выбор».
Улыбаясь: «Мне тоже не надо снисхождений».
Той улыбкой – я улыбнулся в ответ. «Почему?»
– Потому что он вообразил, что только он может дать мне отставку. Потому что в прошлом году я работала официанткой в драйв-ин, и один из его «искателей талантов» видел, как я выиграла танцевальный конкурс. Он устроил мне «прослушивание», в ходе которого мне пришлось снять нижнее белье и позировать для фотографий, которые любит мистер Хьюз. Вы не знаете, каково это – когда тебя трахает мужик, у которого есть твои фотографии в обнаженном виде – твои и шестисот других девушек – аккуратно сложенные в кожаную папку?
– Славно. Только я не верю.
– Да ну?
– Я полагаю, что вам просто надоело, вот вы и свалили. Вы – актриса, и кинуть вот так Говарда Хьюза показалось вам стильным актерским ходом. Неприятностей вы не боялись – ведь вы прошли через туеву хучу неприятностей.
– Зачем, мистер Клайн?
– Что зачем?
– Зачем вы наживаете себе неприятности, пытаясь оградить от неприятностей меня?
– Я ценю стиль.
– А теперь я вам не верю. И что еще вам про меня рассказал Джордж Индж?
– Ничего. А что еще вам наговорили про меня братцы Веккио?
Со смехом: «Крутой – что вы ему когда-то очень нравились, а Чик – что вы опасный, чертовски опасный человек. Микки сказал, что никогда не видел вас с женщиной, что исключает естественный интерес. Так что я думаю, что вам кто-то заплатил».
Окидываю взглядом комнату: книги, картины – а вкус у нее определенно есть.
– Микки – на мели. Если считаете, что, променяв Хьюза на гангстера, вы сделали выгодный ход, вы ошиблись.
Она курила сигарету за сигаретой. «Вы правы. Я просчиталась».
– Тогда помиритесь с Хьюзом.
– Никогда.
– Ну же. Хватит нам обоим неприятностей.
– Нет. Как вы и говорили, мне и раньше доводилось проходить через неприятности.
Совсем не боится – вынуждает меня сказать: «Я ВСЕ ЗНАЮ».
– Видели бы вы себя на съемочной площадке, мисс Бледсо. Вы же смеетесь над всей этой затеей, и это очень стильно. Жаль, что фильмец отправится прямиком в придорожные кафешки каких-нибудь захолустных городков в Арканзасе. Жаль, что его не увидят люди, которые могли бы помочь вашей карьере.
Вспыхнула – но всего на долю секунды. «Я не так зависима от людей, в частности от мужчин, как вы, должно быть, подумали».
– Я не говорил, что вам это нравится. Я просто сказал, что вы знали, что это – игра.
– То же, что быть «кассиром» и штрейкбрехером?
– Ага, очень полезная вещь. Как вы с Микки Коэном.
Колечки дыма – залюбуешься. «Я не сплю с ним».
– Это хорошо, потому что в него постоянно кто-нибудь стреляет, а попадает в тех, кто рядом с ним.
– Раньше он был большим человеком, правда?
– У него был стиль.
– Который, как мы выяснили, вы цените.
На полке – фотопортрет – женщина-вампир. «Кто это?»
– Это – Вампира. Хозяйка мерзкого шоу ужасов на телевидении. Как-то я обслуживала ее, будучи официанткой, и она дала мне пару советов, как играть свое собственное кино, снимаясь в чужом.
Руки трясутся – так и хочется прикоснуться к ней.
– Вы привязаны к Микки, мистер Клайн?
– Да. Когда-то он был всем, и мне очень жаль, что он до такого докатился.
– Думаете, он уже отчаялся?
– Ага. «Атака атомного вампира» – каково?
Гленда рассмеялась и закашлялась от сигаретного дыма: «Это даже хуже, чем вы думаете. Сиду Фритцеллу пришло в голову внести в сценарий кучу крови и вдобавок еще и инцест, так что я боюсь, что наш фильм точно отправят в забегаловки, чтобы он принес хоть какую-то прибыль».
Я поставил телевизор на место. «Будьте умницей и возвращайтесь к мистеру Хьюзу».
– Нет. Фритцелл тут подрабатывает съемкой порнофильмов. Где-то в Линвуде у него есть какое-то помещение со спальнями с зеркальными стенами – так что, может быть, я там что-нибудь найду.
– Не ваш стиль. А Микки – он об этом знает?
– Притворяется, что нет, но Сид и Уайли Баллок обсуждают это вслух, причем прямо на съемочной площадке. Мистер Клайн, что вы намерены делать?
На полках – полно всякой всячины – тетрадки ученицы колледжа. Полистал одну – сочинения – рисуночек на полях: сердечко, а в нем – инициалы – Г. Б. & М. X.
– Да, я их украла. Так что вы собираетесь…
– И что сталось с М. X.?
Та улыбка. «От него забеременела другая девочка, а потом его убили в Корее. Дэвид…»
– Не знаю. Может, я просто уйду из этого дела и найду вам адвоката. Но лучшее, на что вы можете рассчитывать, – разрыв контракта без предъявления обвинений.
– А худшее?
– Говард Хьюз есть Говард Хьюз. Одно слово окружному прокурору – и вам предъявят обвинение в краже.
– Микки говорил, что вы с ним приятели.
– Ну да, я давал ему свои шпаргалки, когда он учился на юрфаке. А Хьюз дал ему двести штук на предвыборную кампанию.
– Дэвид…
– Зовите меня Дейв.
– Мне больше нравится Дэвид.
– Нет, меня так зовет сестра.
– И что?
– Ладно, проехали.
Зазвонил телефон – Гленда сняла трубку: «Алло?… Да, Микки, я знаю, что я опаздываю… Нет, я простудилась… Да, но Сид и Уайли могут снимать сцены, где меня нет… Нет, я постараюсь приехать днем… Нет, про ужин я не забыла… Нет – пока, Микки.
И повесила трубку. Я сказал: «М. X. уже не придет, но Микки не отстанет».
– Ну… он очень одинок. Четверо его людей исчезли, и – я думаю, он знает, что они мертвы. Бизнес есть бизнес, но… я полагаю, по ним он скучает больше всего.
– У него ведь остались Чик и Крутой.
Подул ветерок – Гленда вздрогнула. «Я не знаю, почему они все еще с ним. У Микки дурацкий план – чтобы они соблазняли знаменитостей. Это так непохоже на Микки, он сразу стал таким жалким…»
«Жалким» – в точности слова Джуниора. Гленда: дрожь, гусиная кожа.
Я поднял плащ и подал ей – она встала, улыбаясь.
Касаюсь ее.
Она скользнула в рукава плаща. Я снова снял его и коснулся шрамов на ее спине. Гленда: медленно развернулась, чтобы поцеловать меня.
День – ночь – утро: телефон отключен, радио на минимальную громкость. Разговоры, музыка – нежные баллады убаюкали Гленду. Как только она уснула, ВСЕ вернулось.
Она спала крепко, хищно потягиваясь во сне. Зевки, улыбки – когда она открыла глаза, я чертовски перепугался. Поцелуи удержали ее от вопросов – от бескорыстия этих поцелуев у меня перехватило дыхание.
Тесно прижавшись друг к другу, не думая. Ее дыхание участилось – куда-то делись все тяжелые мысли. Внутри ее, когда ее глаза молили: не останавливайся – и нет больше преследовавших меня пидоров, вуайеристов, шлюх – дочерей наркоторговцев.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
… И они уже здесь, в нашей юрисдикции и беспрестанно игнорируя этот факт. Насколько нам известно, речь идет о семнадцати агентах ФБР и трех заместителях федерального атторнея, подчиняющихся непосредственно Уэллсу Нунану. Нунан не стал просить о назначении посредника между ними и полицией Лос-Анджелеса, что позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с расследованием враждебных структур, направленным на нашу дискредитацию.
Говорит шеф полиции – Уильям X. Паркер. Рядом с ним: Боб Галлодет, Эд Эксли. Сидят: начальники всех подразделений и старшие следователи. Отсутствуют: Дэн Уилхайт, Дадли Смит – последний прислал вместо себя Майка Брюнинга и Дика Карлайла.
Странно: никого из Отдела по борьбе с наркотиками. И еще более странно, что нет Дадли.
У микрофона – Эксли: «Мы с шефом рассматриваем это расследование как акцию чисто политическую. Федеральные агенты – не городские полицейские и уж конечно не знакомы со спецификой поддержания noрядка в районах города с преобладанием негритянского деления. Уэллс Нунан намерен дискредитировать не только меня, но и окружного прокурора, и, соответственно, я и шеф Паркер разработали пакет мер по ограничению успеха этого расследования, но перед тем, как их огласить, я остановлюсь на некоторых ключевых моментах, о которых вы все должны знать».
Я зевнул – рожа помятая, не выспался. Эксли: «Командиры подразделений должны будут приказать своим сотрудникам – и в униформе и в штатском – надавить на информаторов и/или подкупить их, чтобы заставить молчать, случись им подвергнуться допросу федералов. Помимо этого, я хочу, чтобы вы нанесли визиты владельцам клубов и баров южной части Лос-Анджелеса. Слово „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
В раковине – заплесневевшая еда, тараканы.
В леднике – ампулы с амилнитритом.
Пепельницы полны окурков: излюбленная марка Джуниора – в помаде.
Ванная, спальня: грим, набор для макияжа – помада под цвет той, что осталась на окурках. Мусорная корзина – набита бумажными платочками, испачканными в той же помаде. Незаправленная кровать, между простынями – использованные ампулы. Поднимаю подушку: там – «люггер» с глушителем, а под ним – фаллоимитатор.
На ночном столике – книги в мягких обложках: «Следуй за мальчиками», «Делай это по-гречески», «Запретное желание».
Чемодан, закрытый на замок.
На стене – фотография: лейтенант Дэвид Клайн в голубой униформе сотрудников Управления. Представляю: раз он у нас гей, тогда:
Я не женат.
И не желал женщины – до Гленды.
Мег – но он не мог знать.
«Люггер» улыбнулся мне. «Давай, стрельни во что-нибудь».
Я и пальнул – в упор, благо что глушитель – осколки стекла – осколки штукатурки – обрывки МЕНЯ. Выстрелил в чемодан – металлические щепки, облачко кордита – замок отлетел прочь.
Рывком поднимаю крышку: аккуратные стопки бумаг: педант Джуниор. Медленно, посмотрим, что тут у нас:
Копии:
Личное дело Джонни Дьюхеймела. Рапорты о служебном соответствии Дадди Смита – все с оценкой А. Запросы направить Дьюхеймела в команду – отчеты Джонни: дело об ограблении мехового склада – все по пунктам. Странно: Джонни никогда не работал в патруле – сразу после академии его отправили в Бюро.
И снова Дьюхеймел: программки боксерских матчей – образчик мужской красоты. Доказательство 104: Джуниор рассказал Рубену Руису, что он был преподавателем Джонни в полицейской академии. Сплошные А – слепая голубая преданность – и тут же прозаическая, полуграмотная писанина Джонни. Снова документы по «меховому делу»: рапорты Отдела ограблений, гипотеза: Джуниор подсидел Дадли – это он сделал Джонни вором, а Дад так ничего и не понял.
Официальное заявление: Джордж Индж закладывает Гленду – сообщает, что это она убила Дуайта Жиллетта. Лейтенант Д. Д. Клайн препятствует возобновлению дела, предполагаемый мотив: похоть. Забираю бумаги – под ними – координаты банковского хранилища – по-видимому, копии всего вышеозначенного хранились у Джуниора в каком-то банке. Об оружии и отпечатках Гленды на нем не упоминается – может, Джуниор спрятал пушку в качестве последнего аргумента?
В комнате – пыль от штукатурки – последствия моей пальбы. Аккуратные папки – и еще какие-то бумаги.
Папка номер один: шеф Эд Эксли – вырезки: дело «Ночной совы». Папка номер два – различные дела Эксли на период с 1953 по 1958 год. Все разложено по полочкам – «Таймс», «Геральд» – все в хронологическом порядке.
НО ЗАЧЕМ?
Прочие бумаги: протоколы предварительных допросов в Управлении: четыре на шесть ячеек: «Имя», «Место проведения», «Комментарии» – заполнены стенограммами. Я принялся просматривать их, разбирая стенограммы.
«Место проведения» у всех одно – ФДП. Это значит – парк Ферн-Делл. Инициалы – полных имен не указано. Цифры – номера статей УК штата Калифорния – все статьи за непристойное поведение, в том числе в общественном месте.
Комментарии: прерванный половой акт гомосексуального характера. Джуниор взимал штрафы на месте: драгоценности, деньги, марихуана.
Я аж вспотел и с трудом дышал. Три протокола скреплены вместе – инициалы «К. В.». Комментарии: задержание Крутого Веккио – что ж, в мастерстве Джуниору не откажешь:
Крутой назвал Микки «отчаявшимся» и «утратившим былые позиции» и придумал собственный план, как разжиться деньгами. А именно: Чик Веккио будет соблазнять знаменитостей женского пола, а он, Крутой, соответственно – мужчин. Пит Бондюран будет делать фото, которые потом используют в качестве средства для шантажа: мол, раскошеливайтесь или негативы этих милых картинок попадут в «Строго секретно».
Мороз по коже: вот это да! Телефон – один звонок – пауза – потом снова: условный сигнал Джека.
Хватаю трубку – аппарат тут же, на ночном столике. «Да?»
– Дейв, слушай. Я проследил за Стеммонсом до «Бидо Лито». Там он встретился с Джеем-Си и Томми Кафесьянами – в задней комнатке – знаешь, которая у них там? Я видел, как они проверяли его на наличие жучка, и успел услышать пару слов, пока они не закрыли окно.
– Что?
– Я услышал, как говорил Стеммонс. Он предлагал защитить их семью – он так и сказал – «семью» – от тебя и еще от кого-то, я не расслышал, от кого именно.
Может, от Эксли – та папка с вырезками.
– Больше я ничего не услышал. Потом из дверей вышел Стеммонс, пересчитывая деньги – как будто Томми и Джей-Си дали ему на лапу. Я проследил за ним на улице и увидел, как он показывал жетон какому-то цветному. Вроде как тот парень приторговывает травкой, и он… Стеммонс и от него получил на лапу.
– Где он сейчас?
– Движется в твоем направлении. Дейв, с тебя…
Я повесил трубку, потом набрал 111 и попросил номер телефона Инджа. Набрал – два гудка и затем: «Абонент временно отсоединен». Слова Джуниора подтвердились: Индж удрал из города.
Что делать:
Поймать его, пригрозить, что выдашь его гомосексуальные наклонности. Как следует покалечить, предложить сделку: спрятанные в банке бумаги плюс пистолет в обмен на молчание.
Дерьмовый вариант: психи не торгуются.
Я погасил свет, взял в руки «люггер». Убить его – или не убивать. Маятник: если он войдет не в нужный момент – он умрет.
Обдумать: голубая лихорадка – псих Джуниор ненавидит красотку Гленду.
Время слетело с катушек.
Ребра отчаянно болели.
Под дверь просунули утренние газеты – я запустил в нее стулом. Убийственная логика: я желаю женщину, до которой и не дотронулся-то ни разу.
Я вышел за дверь. Раннее утро – молочники-свидетели отрицали убийство.
Я выбросил «люггер» в мусорный бак.
Привел себя в порядок – не думай, просто сделай это.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Я постучал – она открыла. Я попытался что-то сказать – она опередила меня: «Спасибо за вчерашнее».
Одета: халат и дождевик сверху. Открыл было рот – но и тут она меня опередила: «Вы ведь Дэвид Клайн, верно?»
– Кто вам сказал?
Она не спешила закрывать дверь. «Я видела вас на съемочной площадке, а потом несколько раз – как вы следили за мной. Я знаю, как выглядят полицейские машины без опознавательных знаков, так что я спросила у Микки и Чика Веккио, кто вы такой».
– И?
– И теперь мне интересно, что вам нужно.
Я вошел: уютно – похоже на меблировку дома свиданий. Возле кушетки телевизоры – нычка братьев Веккио.
– Будьте осторожны с этими телевизорами, мисс Бледсо.
– Это вы скажите своей сестре. Крутой сказал мне, что продал ей дюжину таких.
Я уселся на кушетку – пышногрудая дива рядом. «А что они вам еще рассказывали?»
– Что вы – юрист, а по совместительству – домовладелец. Крутой еще сказал, что вы отказались от контракта со студией «МГМ», так как вам больше нравилось гонять пикетчиков, чем сниматься в кино.
– Вам известно, почему я стал следить за вами?
– Должно быть, вы работаете на Говарда Хьюза. Когда я бросила его, он пригрозил расторгнуть мой контракт. Вы, должно быть, знаете Гарольда Джона Мишака и, по-моему, не особо его любите. Мистер Клайн. это вы…
– Припугнул Джорджа Инджа?
– Да.
Она кивнула. «Он – извращенец, а от фальшивых похищений никогда не было толку».
– Откуда вы это узнали?
– Неважно. Крутой и его бойфренд знают, что это я его спугнул?
– Нет, не думаю.
– Отлично. И не надо им говорить.
Она зажгла сигарету – спичка задрожала в ее руке. «Индж говорил вам обо мне?»
– Сказал, что вы были проституткой.
– Я также была официанткой в драйв-ин, и мисс Альгамброй, и… да, я когда-то работала девушкой по вызову в одной конторе в Беверли-Хиллз. Очень дорогой конторе, Дуга Анселета.
Встряхнем-ка ее. «И еще вы работали на Дуайта Жиллетта».
Стильно сыграно – помог реквизит в виде сигареты. «Ну да, и еще – в 1946 году я была арестована за магазинную кражу. Индж упоминал что-нибудь…»
– Не говорите мне ничего, о чем будете потом жалеть.
Улыбка – дешевой шлюхи – не та улыбка. «Выходит, вы – мой ангел-хранитель».
Я пнул ногой один из телевизоров. «Не надо снисхождения».
И глазом не моргнула. «И что же вы от меня хотите?»
– Чтобы вы прекратили воровать у мистера Хьюза, извинились перед ним и беспрекословно выполняли условия контракта.
Дождевик соскользнул на пол – голые плечи, шрамы от удара ножом. «Никогда».
Я придвинулся ближе. «Всего, чего можно было добиться с помощью внешности и обаяния, вы уже добились. Настало время поработать мозгами и сделать правильный выбор».
Улыбаясь: «Мне тоже не надо снисхождений».
Той улыбкой – я улыбнулся в ответ. «Почему?»
– Потому что он вообразил, что только он может дать мне отставку. Потому что в прошлом году я работала официанткой в драйв-ин, и один из его «искателей талантов» видел, как я выиграла танцевальный конкурс. Он устроил мне «прослушивание», в ходе которого мне пришлось снять нижнее белье и позировать для фотографий, которые любит мистер Хьюз. Вы не знаете, каково это – когда тебя трахает мужик, у которого есть твои фотографии в обнаженном виде – твои и шестисот других девушек – аккуратно сложенные в кожаную папку?
– Славно. Только я не верю.
– Да ну?
– Я полагаю, что вам просто надоело, вот вы и свалили. Вы – актриса, и кинуть вот так Говарда Хьюза показалось вам стильным актерским ходом. Неприятностей вы не боялись – ведь вы прошли через туеву хучу неприятностей.
– Зачем, мистер Клайн?
– Что зачем?
– Зачем вы наживаете себе неприятности, пытаясь оградить от неприятностей меня?
– Я ценю стиль.
– А теперь я вам не верю. И что еще вам про меня рассказал Джордж Индж?
– Ничего. А что еще вам наговорили про меня братцы Веккио?
Со смехом: «Крутой – что вы ему когда-то очень нравились, а Чик – что вы опасный, чертовски опасный человек. Микки сказал, что никогда не видел вас с женщиной, что исключает естественный интерес. Так что я думаю, что вам кто-то заплатил».
Окидываю взглядом комнату: книги, картины – а вкус у нее определенно есть.
– Микки – на мели. Если считаете, что, променяв Хьюза на гангстера, вы сделали выгодный ход, вы ошиблись.
Она курила сигарету за сигаретой. «Вы правы. Я просчиталась».
– Тогда помиритесь с Хьюзом.
– Никогда.
– Ну же. Хватит нам обоим неприятностей.
– Нет. Как вы и говорили, мне и раньше доводилось проходить через неприятности.
Совсем не боится – вынуждает меня сказать: «Я ВСЕ ЗНАЮ».
– Видели бы вы себя на съемочной площадке, мисс Бледсо. Вы же смеетесь над всей этой затеей, и это очень стильно. Жаль, что фильмец отправится прямиком в придорожные кафешки каких-нибудь захолустных городков в Арканзасе. Жаль, что его не увидят люди, которые могли бы помочь вашей карьере.
Вспыхнула – но всего на долю секунды. «Я не так зависима от людей, в частности от мужчин, как вы, должно быть, подумали».
– Я не говорил, что вам это нравится. Я просто сказал, что вы знали, что это – игра.
– То же, что быть «кассиром» и штрейкбрехером?
– Ага, очень полезная вещь. Как вы с Микки Коэном.
Колечки дыма – залюбуешься. «Я не сплю с ним».
– Это хорошо, потому что в него постоянно кто-нибудь стреляет, а попадает в тех, кто рядом с ним.
– Раньше он был большим человеком, правда?
– У него был стиль.
– Который, как мы выяснили, вы цените.
На полке – фотопортрет – женщина-вампир. «Кто это?»
– Это – Вампира. Хозяйка мерзкого шоу ужасов на телевидении. Как-то я обслуживала ее, будучи официанткой, и она дала мне пару советов, как играть свое собственное кино, снимаясь в чужом.
Руки трясутся – так и хочется прикоснуться к ней.
– Вы привязаны к Микки, мистер Клайн?
– Да. Когда-то он был всем, и мне очень жаль, что он до такого докатился.
– Думаете, он уже отчаялся?
– Ага. «Атака атомного вампира» – каково?
Гленда рассмеялась и закашлялась от сигаретного дыма: «Это даже хуже, чем вы думаете. Сиду Фритцеллу пришло в голову внести в сценарий кучу крови и вдобавок еще и инцест, так что я боюсь, что наш фильм точно отправят в забегаловки, чтобы он принес хоть какую-то прибыль».
Я поставил телевизор на место. «Будьте умницей и возвращайтесь к мистеру Хьюзу».
– Нет. Фритцелл тут подрабатывает съемкой порнофильмов. Где-то в Линвуде у него есть какое-то помещение со спальнями с зеркальными стенами – так что, может быть, я там что-нибудь найду.
– Не ваш стиль. А Микки – он об этом знает?
– Притворяется, что нет, но Сид и Уайли Баллок обсуждают это вслух, причем прямо на съемочной площадке. Мистер Клайн, что вы намерены делать?
На полках – полно всякой всячины – тетрадки ученицы колледжа. Полистал одну – сочинения – рисуночек на полях: сердечко, а в нем – инициалы – Г. Б. & М. X.
– Да, я их украла. Так что вы собираетесь…
– И что сталось с М. X.?
Та улыбка. «От него забеременела другая девочка, а потом его убили в Корее. Дэвид…»
– Не знаю. Может, я просто уйду из этого дела и найду вам адвоката. Но лучшее, на что вы можете рассчитывать, – разрыв контракта без предъявления обвинений.
– А худшее?
– Говард Хьюз есть Говард Хьюз. Одно слово окружному прокурору – и вам предъявят обвинение в краже.
– Микки говорил, что вы с ним приятели.
– Ну да, я давал ему свои шпаргалки, когда он учился на юрфаке. А Хьюз дал ему двести штук на предвыборную кампанию.
– Дэвид…
– Зовите меня Дейв.
– Мне больше нравится Дэвид.
– Нет, меня так зовет сестра.
– И что?
– Ладно, проехали.
Зазвонил телефон – Гленда сняла трубку: «Алло?… Да, Микки, я знаю, что я опаздываю… Нет, я простудилась… Да, но Сид и Уайли могут снимать сцены, где меня нет… Нет, я постараюсь приехать днем… Нет, про ужин я не забыла… Нет – пока, Микки.
И повесила трубку. Я сказал: «М. X. уже не придет, но Микки не отстанет».
– Ну… он очень одинок. Четверо его людей исчезли, и – я думаю, он знает, что они мертвы. Бизнес есть бизнес, но… я полагаю, по ним он скучает больше всего.
– У него ведь остались Чик и Крутой.
Подул ветерок – Гленда вздрогнула. «Я не знаю, почему они все еще с ним. У Микки дурацкий план – чтобы они соблазняли знаменитостей. Это так непохоже на Микки, он сразу стал таким жалким…»
«Жалким» – в точности слова Джуниора. Гленда: дрожь, гусиная кожа.
Я поднял плащ и подал ей – она встала, улыбаясь.
Касаюсь ее.
Она скользнула в рукава плаща. Я снова снял его и коснулся шрамов на ее спине. Гленда: медленно развернулась, чтобы поцеловать меня.
День – ночь – утро: телефон отключен, радио на минимальную громкость. Разговоры, музыка – нежные баллады убаюкали Гленду. Как только она уснула, ВСЕ вернулось.
Она спала крепко, хищно потягиваясь во сне. Зевки, улыбки – когда она открыла глаза, я чертовски перепугался. Поцелуи удержали ее от вопросов – от бескорыстия этих поцелуев у меня перехватило дыхание.
Тесно прижавшись друг к другу, не думая. Ее дыхание участилось – куда-то делись все тяжелые мысли. Внутри ее, когда ее глаза молили: не останавливайся – и нет больше преследовавших меня пидоров, вуайеристов, шлюх – дочерей наркоторговцев.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
… И они уже здесь, в нашей юрисдикции и беспрестанно игнорируя этот факт. Насколько нам известно, речь идет о семнадцати агентах ФБР и трех заместителях федерального атторнея, подчиняющихся непосредственно Уэллсу Нунану. Нунан не стал просить о назначении посредника между ними и полицией Лос-Анджелеса, что позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с расследованием враждебных структур, направленным на нашу дискредитацию.
Говорит шеф полиции – Уильям X. Паркер. Рядом с ним: Боб Галлодет, Эд Эксли. Сидят: начальники всех подразделений и старшие следователи. Отсутствуют: Дэн Уилхайт, Дадли Смит – последний прислал вместо себя Майка Брюнинга и Дика Карлайла.
Странно: никого из Отдела по борьбе с наркотиками. И еще более странно, что нет Дадли.
У микрофона – Эксли: «Мы с шефом рассматриваем это расследование как акцию чисто политическую. Федеральные агенты – не городские полицейские и уж конечно не знакомы со спецификой поддержания noрядка в районах города с преобладанием негритянского деления. Уэллс Нунан намерен дискредитировать не только меня, но и окружного прокурора, и, соответственно, я и шеф Паркер разработали пакет мер по ограничению успеха этого расследования, но перед тем, как их огласить, я остановлюсь на некоторых ключевых моментах, о которых вы все должны знать».
Я зевнул – рожа помятая, не выспался. Эксли: «Командиры подразделений должны будут приказать своим сотрудникам – и в униформе и в штатском – надавить на информаторов и/или подкупить их, чтобы заставить молчать, случись им подвергнуться допросу федералов. Помимо этого, я хочу, чтобы вы нанесли визиты владельцам клубов и баров южной части Лос-Анджелеса. Слово „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41