Кел принес большой букет. Миссис Петрович давно уже никто не дарил цветы. Анна, девушка из отеля, разделила их на три букета и поставила в вазы. Цветы сразу оживили маленькую, обшарпанную комнату.
— Я хочу написать о том, что случилось со Сречко. Я знаю, моя статья ему не поможет, но, возможно, удастся выставить напоказ человека, который это сделал. Вы окажете мне содействие?
Она пожала плечами:
— Я ничего не знаю. Никогда не спрашивала о его работе.
— В тот вечер, когда его убили… При нем были какие-то записи?
— Не знаю. Тело обыскали. Забрали все.
— Обыскали? Прямо на улице?
— Да.
— А дома он работал? Что-то писал? Здесь, в квартире?
— Да, много писал. И ручкой, и печатал на машинке. Но я ничего не читала.
— Могу я взглянуть на его бумаги?
— Их нет.
— Нет?
— Они их унесли. Унесли все. Даже ленту с пишущей машинки.
— Полиция?
— Нет, мужчины.
— Какие мужчины?
— Они вернулись. Через два дня. Посадили меня в угол. Вон туда. Все обыскали. Забрали все, что у него было.
— То есть из тех материалов, которые он готовил для мистера Кобача, ничего не осталось?
— Только фотография. Я забыла про фотографию.
— Пожалуйста, расскажите мне о фотографии.
Он все это узнал через Анну с переводом с языка на язык. За три дня до смерти, Сречко, начинающий журналист, пошел на новогоднюю вечеринку и залил красным вином джинсовую куртку. Мать бросила ее в корзину для грязного белья, чтобы потом простирнуть.
А потом его убили, и ей уже было не до стирки. Она забыла про куртку, бандиты, конечно же, в корзину не полезли. А потом, когда у нее дошли руки до грязного белья, в корзине оказалась и куртка. Она ощупала карманы, прежде чем замочить ее, на случай, если сын оставил в них какие-то деньги, и почувствовала что-то жесткое. Фотографию.
— Могу я взглянуть на нее? — спросил Декстер. — Она у вас?
Мать Сречко кивнула и, как мышка, скользнула к столику в углу, на котором стояла швейная машинка. Вернулась с фотографией.
Мужчину застали врасплох, фотографа он заметил в самый последний момент. Попытался поднять руку, чтобы закрыть лицо, но диафрагма успела открыться вовремя. Мужчина смотрел прямо в объектив, в рубашке с короткими рукавами и светлых брюках.
Фотография была черно-белая, чувствовалось, что снимал непрофессионал, резкости не хватало, но Декстер понимал, что лучше ему не найти. Вспомнил фотографии подростка и мужчины на вечеринке, лежавшие под подкладкой его «дипломата». Всем им недоставало четкости, но в том, что на них изображен один и тот же человек, сомнений быть не могло. Сречко Петрович сфотографировал именно Зилича.
— Я бы хотел купить эту фотографию, миссис Петрович, — сказал Кел. Она пожала плечами и что-то ответила на сербскохорватском.
— Она говорит, что вы можете ее взять. Ей она не нужна. Она не знает, кто на ней сфотографирован, — перевела Анна.
— Последний вопрос. Перед смертью Сречко куда-то уезжал?
— Да, в декабре. На неделю. Он не сказал, где был, но вернулся с обгоревшим носом.
Миссис Петрович проводила их до двери, они вышли в коридор, ведущий к неработающему лифту и лестнице. Анна пошла первой. Декстер задержался, а когда она начала спускаться по лестнице, повернулся к сербской матери, потерявшей единственного сына, и мягко произнес на английском: «Вы не можете понять ни слова из того, что я говорю, но, если я отправлю эту тварь в тюрьму, я сделаю это и для вас».
Конечно же, она не поняла, но улыбнулась и ответила: «Хвала». За день, проведенный в Белграде, он узнал, что это означает «Спасибо».
Поднимаясь к миссис Петрович, он попросил таксиста подождать. Отвез Анну домой, она вышла на окраине, сжимая в руке двести долларов, по пути к отелю вновь всмотрелся в фотографию.
Зилич стоял на огромном бетонном или асфальтовом поле. Позади находились большие низкие здания, вроде бы склады. Над одним ветер развевал флаг, но часть флага осталась за кадром.
— У вас есть увеличительное стекло? — спросил Декстер водителя. Тот не понял, но несколько выразительных жестов заменили слова. Таксист кивнул. Увеличительное стекло он держал в бардачке. Иной раз оно ему требовалось, чтобы разглядеть хитросплетение улиц на страницах городского дорожного атласа.
Сразу стало понятно, что длинный плоский предмет, «влезший» в фотографию с левого края, — свободный конец самолетного крыла, который отделяли от бетона летного поля какие-то шесть футов. То есть принадлежало крыло не авиалайнеру, а маленькому самолету.
Теперь он понимал, что за здания видны на заднем плане. Не склады — ангары. Не гигантские сооружения, способные принять под свою крышу авиалайнеры, а другие — поменьше, какие обычно требовались для частных самолетов бизнес-класса, верхняя точка хвостового оперения которых отстояла от земли не больше чем на тридцать футов. Зилич стоял на частном летном поле или в зоне аэропорта, предназначенной для обслуживания самолетов бизнес-класса.
В отеле ему с радостью помогли. Да, в Белграде есть несколько Интернет-кафе, и все работают допоздна. Декстер перекусил в баре и на такси поехал в ближайшее. Включил любимый поисковик и попросил вывести на экран флаги всех стран.
Конечно, флаг над ангаром на фотографии погибшего репортера был черно-белым, но из трех горизонтальных полос нижняя была очень темной, то есть черной или темно-синей. Декстер поставил на черное.
Проглядывая флаги, он обратил внимание, что на половине из них изображен какой-то предмет или символ. На нужном ему флаге были только полосы. Тем самым поиск наполовину упростился.
С чистыми тремя полосами набралось более двух десятков флагов, но с нижней черной или почти черной — только пять.
На флагах Габона, Нидерландов и Сьерра-Леоне нижняя полоса была темно-синей и на нецветной фотографии могла выглядеть черной. На флагах двух стран, Судана и еще одной, — черной. Но флаг Судана украшал еще и зеленый бриллиант. Вглядываясь в фотографию, Декстер сумел разглядеть четвертую полосу, вертикальную. Она едва просматривалась, но определенно присутствовала.
Одна вертикальная красная полоса у самого флагштока, зеленая, белая и черная — горизонтальные. Зилич стоял на летном поле какого-то аэродрома в Объединенных Арабских Эмиратах.
В ОАЭ даже под декабрьским солнцем у белокожего югослава Петровича мог обгореть нос.
Глава 18
Залив
ОАЭ включает в себя семь эмиратов, но только три, самые большие и богатые, сразу приходят на ум: Дубай, Абу-Даби и Шарджа. Остальные четыре гораздо меньше и практически никому не известны.
Все они расположены на северо-восточной оконечности Аравийского полуострова, треугольнике пустыни, отделяющем Персидский залив на западе от Оманского на востоке. Только один эмират, Эль-Фуджайра, выходит на Оманский залив и, следовательно, к Аравийскому морю. Остальные шесть выстроились друг за другом вдоль западного берега и смотрят на Иран. Аэропорты есть в пяти столицах и в расположенном в пустыне городе-оазисе Эль-Айне.
В Белграде Декстер нашел портретную фотостудию, где повысили четкость фотографии Зорана Зилича и увеличили ее размер с игральной карты до книги.
Пока в студии работали над фотографией, Декстер вернулся в Интернет-кафе и через поисковик получил исчерпывающую информацию об Объединенных Арабских Эмиратах. На следующий день он уже вылетел регулярным рейсом «Японских авиалиний» в Дубай с промежуточной посадкой в Бейруте.
Богатые эмираты живут в основном продажей нефти, хотя в последнее время и пытаются расширить базу своей экономики, развивая туризм и беспошлинную торговлю. Большинство нефтяных месторождений эмиратов расположены на шельфе.
Нефтяные платформы нуждаются в непрерывном подвозе расходуемых материалов, для чего используется целый флот, но персонал обычно доставляют на платформы вертолетом. Так проще и быстрее.
Нефтяные компании, обслуживающие платформы, располагают собственными вертолетами, но в эмиратах есть и чартерные фирмы. В Интернете Декстер нашел адреса и телефоны трех, базировавшихся в Дубае. Американец Альфред Барнс, посетивший одну из них, представился адвокатом. Он выбрал самую маленькую, предположив, что там будут менее всего волноваться из-за соблюдения формальностей, интересуясь исключительно оплатой предоставленных услуг. Он не ошибся.
Офис компании находился рядом с Порт-Рашидом и представлял собой переоборудованный транспортный контейнер. Владелец и главный пилот, англичанин, бывший военный летчик, с трудом сводил концы с концами. В такой ситуации обычно не до формальностей.
— Альфред Барнс, адвокат, — представился Декстер. — У меня проблема, времени в обрез, но большой бюджет.
Экс-капитан английских ВВС вежливо изогнул бровь, ожидая продолжения. Декстер положил фотографию на прижженный сигаретами стол.
— Мой клиент — очень богатый человек, вернее, был им.
— Все потерял? — полюбопытствовал пилот.
— В определенном смысле. Он умер. Моя юридическая фирма занимается исполнением его завещания. Вот этот человек должен получить львиную долю наследства. Только он этого не знает, а мы не можем его найти.
— Я — владелец чартерной компании, а не бюро розыска пропавших людей. И потом, я никогда его не видел.
— Оно и понятно. Но нас больше интересует фон. Присмотритесь внимательно. Это аэропорт или летное поле, так? По последним имеющимся о нем сведениям, он работал в гражданской авиации здесь, в ОАЭ. Если бы я смог идентифицировать аэропорт, то, возможно, мне бы удалось найти и его. Как по-вашему?
Англичанин изучал фон.
— Аэропорты здесь разделены на три зоны: военную, для гражданских авиакомпаний и для частных самолетов. Крыло явно принадлежит самолету бизнес-класса. В Заливе их десятки, скорее сотни. Большинство принадлежит нефтяным компаниям и богатым арабам. Так что вы хотите?
Декстер хотел купить доступ экс-капитана в зоны самолетов бизнес-класса во всех аэропортах. Они сошлись в цене и на поиски положили два дня. Пилот сообщал диспетчеру, что прилетает за клиентом. После шестидесяти минут ожидания клиент, само собой, не появлялся, он вновь выходил на связь с диспетчером, говорил, что дольше ждать не собирается, и улетал.
В Абу-Даби, Дубае и Шардже были гигантские аэропорты, и даже зона для частных самолетов бизнес-класса не шла ни в какое сравнение с изображенной на фотографии. В эмиратах Аджман и Умм-эль-Кайвайн собственных аэропортов не было, оба эмирата располагались в непосредственной близости от аэропорта Шарджи. То есть оставался город в пустыне Эль-Айн, Эль-Фуджайра на юге и наименее известный эмират Рас-эль-Хайма на севере.
Нужный аэропорт они нашли утром второго дня. «Белл джетрейнджер» прострекотал над пустыней и приземлился в Эль-Ка, как называл этот аэропорт англичанин, где они и увидели искомые ангары и флаг над ними.
Декстер, который зафрахтовал самолет на два полных дня, захватил с собой саквояж с вещами. Расплатившись с пилотом сотенными купюрами, спустился на летное поле и проводил взглядом улетевший «Белл». Оглядевшись, понял, что стоит практически на том самом месте, где стоял Сречко Петрович, когда сделал фотографию, стоившую ему жизни. Из административного здания вышел чиновник и взмахами руки показал, что Декстер должен уйти с летного поля.
И он направился к красивому, чистенькому, маленькому зданию, в котором располагались службы таможенного и паспортного контроля для пассажиров, прибывающих в эмират и улетающих из него, независимо от того, воспользовались ли они услугами авиакомпаний или располагали собственным воздушным транспортом. Однако в названный в честь семьи эмира международный аэропорт Эль-Кассими никогда не залетали самолеты всемирно известных авиакомпаний.
На бетоне перед зданием терминала стояли только «Антоновы» и «Туполевы» советского производства да старенький одномоторный биплан «Яковлев». Хвостовое оперение одного из самолетов украшал логотип «Таджикистанских авиалиний». Декстер поднялся в кафе на втором этаже и заказал кофе.
Там же располагалась администрация аэропорта, в том числе и пресс-служба. В маленькой комнатке Декстер нашел молодую женщину, с головы до ног закутанную в черное, так что видимыми оставались только овал лица и кисти рук. Она говорила на сносном английском.
Альфред Барнс превратился в представителя компании, организующей съезды, конгрессы, конференции. Ему хотелось знать, что может предложить Рас-эль-Хайма бизнесменам, решившим провести конференцию в каком-нибудь экзотическом месте. Особо его интересовало, может ли аэропорт обеспечить прием и техническое обслуживание самолетов бизнес-класса, на которых они будут прибывать.
Женщина говорила с ним очень вежливо, но не выдала ни толики важной информации. Все вопросы, касающиеся туризма, следовало адресовать в Министерство туризма, которое располагалось в Коммерческом центре, рядом со Старым городом.
Туда его доставило такси. Только что отстроенный белый куб возвышался в пятистах ярдах от «Хилтона», рядом с новенькой пристанью, к которой могли швартоваться глубоководные корабли.
Мистер Хуссейн эль-Хури, если б его спросили, сказал бы, что он — хороший человек. Однако сие не означало, что он доволен жизнью. Доказывая, что он — хороший, мистер эль-Хури сказал бы, что у него одна жена, но он ее не обижает. Он воспитывал четырех детей, как и полагалось хорошему отцу. Каждую пятницу посещал мечеть и раздавал милостыню в соответствии со своими возможностями.
И, конечно, он мог бы многого достигнуть в жизни. Но Аллах, похоже, не дарил ему своих улыбок. Он оставался одним из клерков Министерства туризма. Сидел в маленькой клетушке рядом с глубоководной гаванью, в которую никто никогда не заглядывал. Но наступил день, когда в дверях возник улыбающийся американец.
Как же он обрадовался. Наконец-то у него хотят что-то спросить, а он получит шанс опробовать в деле свой английский, на который убил многие сотни часов. После нескольких минут обмена любезностями, ну до чего приятно иметь дело с американцем, который знает, что арабы не любят сразу переходить к делу, они согласились, что с неработающим кондиционером и жарой на улице есть смысл воспользоваться такси, которое поджидало американца за порогом и поехать в кофейню «Хилтона».
Удобно устроившись в прохладе кофейни, мистер эль-Хури обратил внимание на то, что американец по-прежнему не спешит перейти к делу. Вот и решил взять инициативу на себя.
— Так чем я могу вам помочь? — спросил он.
— Знаете, мой друг, — говорил американец очень серьезно, — моя жизненная философия такова: мы существуем на этой земле, спасибо нашему всемогущему и милосердному Создателю, для того, чтобы помогать друг другу. И я верю, что прибыл сюда для того, чтобы помочь вам.
Американец начал шарить по карманам. Достал паспорт, несколько сложенных рекомендательных писем, пачку сотенных долларовых банкнот, от толщины которой у мистера эль-Хури перехватило дыхание.
— Вот я и думаю, отчего бы нам не помочь друг другу.
Чиновник не отрывал глаз от долларов.
— Если я что-то могу для вас сделать… — пробормотал он.
— Буду с вами откровенен, мистер эль-Хури. Моя настоящая работа — сбор долгов. Не самая достопочтенная работа, но необходимая. Когда мы что-то покупаем, мы должны за это платить, не так ли?
— Разумеется.
— Есть человек, который время от времени прилетает в ваш аэропорт. На собственном самолете бизнес-класса. Вот этот.
Мистер эль-Хури несколько секунд смотрел на фотографию, потом покачал головой. Взгляд его вернулся к пачке сотенных. Четыре тысячи? Пять? Этого хватит, чтобы дать Фейсалу университетское образование…
— Увы, он не заплатил за самолет. Можно сказать, украл его. Внес аванс, улетел, и больше его не видели. Возможно, он сменил регистрационный номер. А такие самолеты, как вы знаете, дороги. Каждый стоит двадцать миллионов. И настоящие владельцы готовы отблагодарить, и не только на словах, того, кто поможет найти их самолет.
— Но если он сейчас здесь, арестуйте его. Конфискуйте самолет. У нас есть законы…
— Увы, он улетел. Но всякий раз, приземляясь здесь, он оставляет след. В архивах аэропорта Рас-эль-Хаймы. И вы, занимая такой высокий пост, можете заглянуть в эти архивы.
Чиновник носовым платком вытер со лба пот.
— Когда он здесь был, этот самолет?
— В прошлом декабре.
Прежде чем покинуть квартал 23, Декстер узнал у миссис Петрович, что ее сын отсутствовал между 13 и 20 декабря. С учетом того, что Сречко засекли, как только он сделал фотографию, журналист понял, что его заметили, и сразу улетел домой, получалось, что он был в Рас-эль-Хайме 18 декабря. Каким ветром его сюда занесло, Декстер не имел ни малейшего понятия. Наверное, Сречко был очень хорошим или очень удачливым репортером. Кобачу следовало бы взять его на работу.
— К нам прилетает много самолетов, — заметил мистер эль-Хури.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35