Фрэнк Херберт
Еретики Дюны

(Дюна-5)
изд. "Текс", 1991 г.
пер. Алексей Биргер
OCR Палек


КОГДА Я ПИСАЛ "ДЮНУ"

... В моем уме не оставалось места для беспокойства об успехе или
провале книги. Было лишь желание работать над ее созданием.
Шесть лет исследований предшествовали тому дню, когда я уселся соб-
рать воедино мою историю. И увязывание множества сюжетных слоев, которые
были мною задуманы, достигло той степени концентрации мысли, которой я
никогда прежде не испытывал.
Эта история должна разрабатывать миф о Мессии.
Действию надлежит предложить другой взгляд на населенные человечест-
вом планеты и энергетические устройства.
Также следует вскрыть взаимосвязи политики и экономики.
В ней обязательно должен присутствовать наркотик, пробуждающий само-
сознание, и рассказ, к чему приводит зависимость от него.
Питьевая вода должна быть только аналогией нефти, самой воды и других
природных веществ и ресурсов, которые тают с каждым днем.
Это должен быть экологический роман, а значит, среди многих сюжетных
линий, это должна быть, в не меньшей степени, история о людях, их радос-
тях и заботах, об отношении к общечеловеческим ценностям, и я должен
проследить каждую из этих линий на каждой стадии книги.
В моей голове не было места для мыслей о чем-нибудь еще.
Отзывы издателей после первой публикации, были медленными и, как вы-
яснилось, неточными. Критики всыпали книге по первое число. Более две-
надцати издателей отвергли рукопись прежде, чем она была опубликована.
Не было никакой рекламы. И все-таки, что-то происходило.
Не прошло и двух лет, как я был завален жалобами книготорговцев и чи-
тателей, что они не могут достать мою книгу. Она удостоилась похвалы
"Всемирного полного каталога".
Мне все время звонили люди, спрашивая, не собираюсь ли я учредить но-
вый культ.
Мой ответ:
- О, Господи, нет!
То, что я описываю, это - медленное осознание успеха. К тому времени,
когда первые книги "Дюны" были завершены, не оставалось почти никаких
сомнений, что работа стала популярной - одной из самых популярных в ис-
тории, как мне говорили, - с проданными по всему миру приблизительно де-
сятью миллионами экземпляров.
Теперь самый частый вопрос, который люди мне задают: "Что означает
для Вас успех?" Он меня удивляет. Хотя, признаться, я и не ожидал прова-
ла.
Это была моя работа, и я ее сделал. Части "Мессии Дюны" и "Детей Дю-
ны" были написаны до того, как была завершена сама "Дюна". Они все
больше обрастали плотью во время писания, но суть рассказанной истории
осталась нетронутой.
Я был писателем, я писал. Успех означал, что я могу уделить еще
больше времени моему занятию.
Оглядываясь назад, я осознаю, что инстинктивно поступил правильно.
Пишешь не для результата и успеха не ждешь. Это отвлекает часть твоего
внимания от собственно творчества.
Если ты готов творить, то все, что тебе надо делать - писать.
Негласное соглашение между тобой и читателем. Если ктонибудь заходит
в книжный магазин и тратит кровно заработанные деньги на твою книгу, ты
обязан сколько-нибудь занять этого человека - и должен стараться изо
всех сил.
Это и в самом деле все время было моим намерением.


Главная часть дисциплинирующей выучки, - это ее сокрытая часть, пред-
назначенная не освобождать, но ограничивать. Не спрашивай "Зачем?". Будь
осторожен с "Как?". "Зачем?" ведет к неумолимому парадоксу. С "Как?" ты
попадаешь в ловушку причинно-следственного мироздания. И то, и другое
отрицает бесконечное.
Апокрифы Арракиса.

- Тараза ведь рассказала тебе, что мы уже израсходовали одиннадцать
гхол Данкана Айдахо? Этот - двенадцатый.
Произнося это с намеренной желчностью, старая Преподобная Мать Шванги
глядела с галереи третьего этажа на одинокого мальчика, игравшего на
закрытой лужайке. Яркий полуденный свет планеты Гамму солнечными зайчи-
ками отплясывал на белых стенах внутреннего дворика, наполняя все прост-
ранство ниже Преподобных Матерей таким сиянием, как будто на юного гхолу
был специально направлен луч театрального софита.
"Израсходовали!" - подумала Преподобная Мать Лусилла. Она позволила
себе коротко кивнуть, заметив, каким же холодным безразличием веет от
манер Шванги и от выбираемых ею слов.
"Мы израсходовали наш запас - пришлите нам еще!"
Мальчику на газоне было на вид приблизительно двенадцать стандартных
лет, но у гхол, с еще не пробужденной памятью об их исходной жизни,
внешность может быть ох как обманчива.
Мальчик на миг отвлекся и поглядел на наблюдавших за ним с галереи.
Крепыш, с прямым взглядом, настойчиво смотрящим из-под черной шапочки
каракулевых волос. Желтый свет ранней весны отбрасывал небольшую тень у
его ног. Открытые участки кожи у него загорели почти дочерна, но когда
при легком движении голубой стилсьют чуть соскользнул с его плеча, там
обнажилась бледная кожа.
- Эти гхолы не только дороги, они еще и крайне опасны для нас, - ска-
зала Шванги.
Голос ее звучал ровно и бесцветно, обретая от этого еще большую
властность - голос Преподобной Матери Наставницы, говорящей с послушни-
цей. Для Лусиллы это было дополнигельным напоминанием, что Шванги входи-
ла в яростную оппозицию проекту гхолы.
Тараза заранее предостерегала Лусиллу:
- Она постарается переманить тебя на свою сторону.
- Одиннадцати неудач достаточно, - сказала Шванги.
Лусилла поглядела на морщинистое лицо Шванги, внезапно подумав: "Ког-
да-нибудь я тоже стану старой и усохшей. И, может быть, приобрету такой
же вес в Бене Джессерит".
Шванги была невысока, приметы ее старости были приметами долгого слу-
жения Ордену.
Из изученных ею заранее сведений, Лусилла знала, что под форменной
черной абой Шванги скрывается костлявое тельце, которое редко кому-либо
доводилось видеть, кроме обшивавших ее послушниц и скрещивавшихся с ней
мужских особей. Широкий рот Шванги с двух сторон ограничивали старческие
морщины, спускавшиеся к выпяченному подбородку.
В ее манерах было много суховатой резкости, которую непосвященные
часто принимали за гнев. Командующая Оплотом Гамму больше других Препо-
добных Матерей заботилась о том, чтобы принадлежать самой себе.
Лусилле опять захотелось, чтобы она смогла ознакомиться в целом со
всем проектом гхолы. Хотя, Тараза достаточно ясно провела границу:
- Шванги не следует доверять там, где дело касается безопасности гхо-
лы.
- Мы считаем, что сами же тлейлаксанцы и убили большинство из один-
надцати предыдущих, - сказала Шванги. - Одно это свидетельствует о мно-
гом.
Лусилла, в тон Шванги, выбрала манеру спокойного, почти безмятежного,
выжидания. Ее поза как бы говорила: "Я, может быть, намного младше тебя,
Шванги, но я тоже полная Преподобная Мать". Она ощущала на себе прис-
тальный взгляд Шванги.
Шванги видела голографические изображения этой Лусиллы. Но они не шли
ни в какое сравнение с самим оригиналом.
Геноносительница высшего уровня, никаких сомнений. Затопленные сине-
вой глаза, без маскирующих линз, кажутся пронзительными, и это хорошо
сочетается с ее длинным овальным лицом. Сейчас, когда капюшон ее черной
абы откинут, видны каштановые волосы, собранные в тугой узел, а затем
широко спадающие по спине. Даже самое жесткое облачение неспособно пол-
ностью скрыть пышных грудей Лусиллы. Она происходила из генетических ли-
ний, знаменитых своими материнскими данными, и уже подарила Ордену трех
детей, двух - от одного и того же производителя.
Да - каштанововолосая чаровница с полными грудями и расположенностью
к материнству.
- Ты очень мало говоришь, - сказала Шванги. - Из этого мне ясно отсю-
да, что Тараза настроила тебя против меня.
- Есть у тебя причины полагать, что убийцы постараются уничтожить и
этого гхолу? - спросила Лусилла.
- Они уже пытались.
"Странно, отчего на ум приходит мысль о ереси, когда думаешь о Шван-
ги, - подумала Лусилла. Может ли существовать ересь среди Преподобных
Матерей?" Религиозные оттенки этого слова казались неподходящими в среде
Бене Джессерит. Откуда взяться еретическим движениям среди тех, кто во
всех религиозных делах видит лишь средство манипулирования?
Лусилла перевела взгляд вниз на гхолу, решившего в этот момент прой-
тись колесом вокруг лужайки, затем он опять остановился и поглядел на
двух женщин, смотревших на него с галереи.
- Как он славно крутит колесо, - язвительно усмехнулась Шванги. Ее
старческий голос не мог полностью скрыть затаенную жестокость.
Лусилла поглядела на Шванги. "Ересь". "Диссидентство" - слово непод-
ходящее. Слово "оппозиция" не охватывает впечатления, вызываемого стару-
хой. Есть в ней что-то, способное подорвать основы Бене Джессерит. Бунт
против Таразы, против Верховной Преподобной Матери? Немыслимо! Верховные
Матери взращивались и воспитывались как монархи. Если уж Тараза собрала
совет, выслушала все мнения - а потом вынесла свое собственное решение -
весь Орден обязан был подчиниться.
- Сейчас не время для создания новых проблем! - сказала Шванги.
Значение ее слов было ясным: возвращаются люди Рассеяния и намерения
некоторых Затерянных угрожают Ордену.
"Преподобные Черницы".
До чего похоже на "Преподобные Матери".
Лусилла решилась закинуть удочку:
- Значит, по-твоему, мы должны сосредоточиться на проблеме этих Пре-
подобных Черниц из Рассеяния?
- Сосредоточиться? Ха! Они не обладают нашими возможностями. Они не
проявляют здравого смысла. И они не владеют меланжем. Наши знания, полу-
ченные благодаря спайсу - вот, что они хотят заполучить!
- Возможно, - допустила Лусилла. Ей не хотелось соглашаться с таким
заявлением, не имея веских доводов.
- Верховная Мать Тараза отвлекается от настоящих дел ради пустой воз-
ни с этими гхолами, - сказала Шванги.
Лусилла промолчала. Проект гхолы определенно вызывал зловещее раздра-
жение у Ордена. Даже отдаленная вероятность получить еще одного Квизатца
Хадераха, пробирала ряды Ордена мурашками сердитого страха.
Связываться с замурованными в червях осколками сознания Тирана!
До крайности опасно.
- Нам вообще не следует перевозить этого гхолу на Ракис, - пробормо-
тала Шванги. - Не будите спящих червей.
Лусилла опять перенесла свое внимание на мальчика-гхолу.
Он повернулся спиной к высокой галерее, на которой стояли две Препо-
добные Матери, но что-то в его позе говорило - он понимает, что разговор
о нем, и ожидает их реакции.
- Ты, несомненно, сознаешь, что тебя призвали рано, когда он еще
слишком юн, - сказала Шванги.
- Я никогда не слыхала о глубоком кодировании столь юного, - согласи-
лась Лусилла. Она намеренно подпустила легкую самоиронию в свои интона-
ции, зная, что Шванги, расслышав этот оттенок, неправильно его истолку-
ет. Бене Джессерит - высшие специалисты в целенаправленном управлении
всем, касающимся продолжения рода человеческого. "Используй любовь, но
сама ее избегай", - вот о чем подумает сейчас Шванги.
Аналитики Ордена понимают, где коренится любовь. Они докопались до
этого еще на самых ранних стадиях развития Ордена, но никогда не осмели-
вались исключать ее из направленного скрещивания. Терпи любовь, но будь
настороже, вот главное правило. Знай, что она заложена в самую глубь че-
ловеческой генетики - сеть безопасности, обеспечивающая продолжение ро-
да. Ты используешь ее, когда необходимо, закрепляя отобранные личности
(порой друг поверх друга) ради целей Ордена, с осознанием, что такие
личности будут присоединены могучими связующими линиями, не всегда легко
постижимыми обычному разуму. Иные способны, может быть, наблюдать такие
движения и прорабатывать последствия, но, скованные единой цепью, будут
танцевать под музыку бессознательного.
- Я не предполагаю, что кодирование его будет ошибкой, - сказала
Шванги, неправильно истолковывая молчание Лусиллы.
- Мы делаем то, что нам приказывают, - проворчала Лусилла. Пусть
Шванги сама решит, что означают эти слова.
- Значит ты никоим образом не возражаешь против перевода гхолы на Ра-
кис, - сказала Шванги. - Интересно, продолжала бы ты и дальше так бесп-
рекословно повиноваться, если бы знала все от и до?
Лусилла сделала глубокий вдох. Не откроется ей сейчас полный замысел,
связанный с гхолами Данкана Айдахо?
- На Ракисе есть девочка по имени Шиэна, - продолжала Шванги. - Она
обладает даром управлять гигантскими червями.
Лусилла скрыла свое оживление. "Гигантские черви. Не Шаи Хулуд. Не
Шайтан. Гигантские черви". Наездница Песков, предсказанная Тираном, на-
конец появилась!
- Я не просто поддерживаю пустой разговор, - сказала Шванги, когда
Лусилла вновь промолчала. "Разумеется, нет", - подумала Лусилла. "И ты
называешь их, исходя из внешнего вида, а не из сути внутреннего мисти-
ческого значения. Гигантские черви. А в самом деле думаешь о Тиране Лито
II, чей бесконечный сон несут жемчужинки сознания в каждом из этих чер-
вей. По крайней мере, нам приходится в это верить".
Шванги кивнула на ребенка на лужайке под ними.
- По-твоему, их гхола будет способен повлиять на девочку, повелеваю-
щую червями?
"Вот, наконец, все и выплывает наружу", - подумала Лусилла. Вслух он
сказала:
- У меня нет надобности отвечать на такой вопрос.
- Ты и в самом деле осторожна, - сказала Шванги.
Лусилла выгнула спину и потянулась. "Осторожна? Да, разумеется", -
Тараза ее предостерегала:
- Там, где дело касается Шванги, ты должна действовать и крайне осто-
рожно, и очень быстро. Временное окно, внутри которого мы только и можем
достичь успеха.
- Успеха в чем? - удивилась Лусилла. Она искоса взглянула на Шванги.
- Я не понимаю, как Тлейлакс смог благополучно расправиться с один-
надцатью гхолами, как они просочились сквозь все наши защитные порядки!
- Сейчас у нас есть башар, - сказала Шванги. - Может быть, он сможет
предотвратить несчастье. - Ее тон говорил, что она в это не верит.
Верховная Мать Тараза говорила:
- Ты Геноносительница, Лусилла. Когда прибудешь на Гамму, ты разбе-
решься в общей структуре. Но для достижения твоей цели не обязательно
знать весь план целиком"
- Подумай о цене! - проговорила Шванги, угрюмо глядя на гхолу, кото-
рый сейчас присел на корточки и вырывал кустики травы.
Лусилла понимала, что цена не имеет к этому никакого отношения, отк-
рытое признание неудач - вот что было намного сложнее. Орден не мог вы-
дать свой, провал. Но то, что Геноносительница призвана рано - это факт.
Тараза уже знала, что Геноносительница все поймет и составит представле-
ние об этой части общего плана.
Шванги указала костлявой рукой на ребенка, вернувшегося к своей оди-
нокой игре, прыгая и кувыркаясь на траве.
- Политика, - сказала Шванги.
"Нет сомнений - именно политика Ордена лежит в самой основе ЕРЕСИ
ШВАНГИ", - подумала Лусилла.
Оценить сложность противоречий внутри Ордена можно по назначению нас-
тоятельницей Оплота на Гамму именно Шванги.
Те, кто противостоят Таразе, отказываются сидеть на обочине.
Шванги повернулась и пристально поглядела на Лусиллу. Сказано уже
достаточно. Достаточно услышано и достаточно пропущено через тренирован-
ные умы Бене Джессерит. Дом Соборов с огромным тщанием выбирал эту Лу-
силлу.
Лусилла ощущала, как прощупывает и изучает ее старуха, до не позволя-
ла этому повлиять на ту глубочайшую сосредоточенность, которая помогает
каждой Преподобной Матери справиться со стрессом. "Вот оно. Пусть смот-
рит на меня во все глаза". Лусилла повернулась и, безмятежно улыбнув-
шись, стала разглядывать крышу напротив.
Вышел мужчина в мундире, вооруженный тяжелым лазерным пистолетом, ки-
нул взгляд на двух Преподобных Матерей, а затем сосредоточил его на ре-
бенке внизу на лужайке.
- Кто это? - спросила Лусилла.
- Патрин - довереннейший подчиненный башара. Он утверждает, что всего
лишь денщик башара. Но надо быть слепым дураком, чтобы в это поверить.
Лусилла с огромным вниманием стала разглядывать человека на противо-
положной стороне галереи. Так вот он каков, Патрин. Уроженец Гамму, как
сказала ей Тараза. Выбран для выполнения этой задачи самим башаром. Ху-
дой и светловолосый, уже слишком стар для строевой службы, но по настой-
чивому призыву башара присоединился к старому командиру, во всем ему по-
могая.
Шванги заметила, как Лусилла с неподдельной озабоченностью перевела
взгляд с Патрина на гхолу. Да, если башар опять призван охранять Оплот,
значит гхола действительно в крайней опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10