Наука терпит крах, когда людям не хватает рационального мышления. Гнев Рокермана продолжал нарастать.
– Что мы, черт возьми, можем с этим поделать? – спросил он. – Как мы можем быть уверены в том, что ваши подозрения справедливы…
– Дайте мне подумать, Билл. – Маккрей проверил приборы и автопилот, подтвердил свое местоположение и откинулся в кресле, закрыв глаза.
Рокерман наблюдал за ним, стесненный непонятным приступом гнева. КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ! Подозрения Маккрея – сплошная фантазия. Компьютерная программа, подведения итогов других проектов, все материалы, лежащие в портфеле… и то, что О'Нейл, вероятно, находится сейчас в Ирландии! Боже мой! Он имеет шанс лично взять у него интервью. Что могло быть важнее этого? Президент многое сделал, чтобы удержаться у власти и держать весь мир в подчинении, но он, конечно же, не упустит возможности найти лекарство от чумы.
Медленно до сознания Рокермана дошел странный звук. Он посмотрел на Маккрея. Парень храпел! Этот ублюдок просто уснул! Как он мог спать после… после…
Маккрей фыркнул и сел прямо, открыв глаза.
– У них в Англии такие озера… – произнес он. – Высокогорное озеро… или, может быть, даже высокогорный аэродром. – Пилот потянулся влево, порылся в куче карт и извлек одну из них. Раскрыл ее перед собой. Маккрей просматривал карту, и его губы шевелились. – Вот… Вот оно, прекрасное местечко сразу над Эберфелди. – Он положил карту на место. – Мы сымитируем поломку двигателя… и устремимся вниз.
– Как далеко это от Хаддерсфилда? – поинтересовался Рокерман.
– Не волнуйся, Билл, – сказал Маккрей. – Ты ОВП – очень важная персона. Они будут возить тебя в лимузине. Что касается меня, то я – мелкая сошка, и, безусловно, в меньшинстве. Я найду способ вернуться в Ирландию и добраться до жилища дядюшки Майкла. – Маккрей повернулся и улыбнулся Рокерману. Широкая улыбка буквально осветила его лицо со впалыми щеками. – Кроме того, я здесь – капитан. Я говорю этой птичке, куда лететь.
Рокерман хмуро посмотрел на пилота и отвернулся. Безрассудные подозрения! Но… еще несколько часов задержки… В самом деле, какое это имеет значение? Пусть, в конце концов, Маккрей будет удовлетворен. Эгоистичный и легкомысленный идиот! Вдруг еще одна мысль промелькнула в мозгу Рокермана. Он повернулся к Маккрею.
– А если в этом самолете есть еще одно взрывное устройство, и оно установлено на срабатывание через определенное время?
– Тогда пойдем на корм рыбам, – невозмутимо ответил Маккрей.
53
Вверх по длинной лестнице И вниз по короткому канату – В ад с королем Билли, В ад вместе с Папой!
Песни новой Ирландии
Джон сидел в глубине бронированной машины с единственной прорезью в стали около его головы, через которую можно было рассмотреть пробегающие сельские пейзажи, насыщенные зеленью в лучах утреннего солнца. Снаружи было прохладно, и сталь приятно холодила кожу, когда он к ней прикасался. Сиденье было довольно жестким. Отец Майкл вместе с мальчиком занимали места впереди Джона. Мальчик свернулся калачиком и спал, положив голову на колени священнику. Водитель с вооруженным охранником, сидящие впереди, представляли собой молчаливую пару – пышущие здоровьем молодцы в военной форме цвета хаки, оба темноволосые, со странным цинично-настороженным выражением на лицах. Они будто прислушивались к кому-то невидимому, предупреждающему об ужасных событиях, которые вот-вот произойдут.
Еще одна бронированная машина ехала впереди на расстоянии примерно сотни метров, а две другие следовали сзади. Все они были полностью укомплектованы людьми. Впереди группы машин двигалась ракетная установка.
Давно не было видно Херити – с тех пор, как он стоял у ворот тюрьмы Килмайнхам. Ни отец Майкл, ни кто-либо другой не мог сказать, куда тот пошел.
Отец Майкл наклонился вперед, подвинув мальчика рядом с собой, и тот спросонья застонал. Священник заговорил с водителем. Его слова Джон расслышать не мог, но зато ответ водителя был ясно слышен.
– Мы едем по самой безопасной дороге, отец. Длинный путь является часто самым коротким в наши дни.
Отец Майкл кивнул и облокотился на сиденье.
Бронированная машина двигалась резкими толчками и подпрыгивала на шероховатых местах дороги, которая петляла по склонам, временами открывая виды на поляны с хвойными деревьями по направлению к Ирландскому морю, с домами и дымящимися трубами. Это была картина такой необычной красоты, что шокировала Джона, подобно удару током, вызывая глухое хныканье О'Нейла-Внутри. Потом это перерастало в плач и ужасный вопль, ждущий возможности выплеснуться в глубинах его мозга. Однако вид на море не должен был казаться неизменным. Могли быть заметны признаки того, что старая Ирландия исчезла с лица земли. Иначе… к чему все это?
Водитель повернулся к своему спутнику и что-то сказал. Джон услышал только два последних слова, произнесенных чуть громче, когда громыхание бронированной машины усилилось на крутой дороге.
– …но теперь…
Эти два слова в конце разговора, повторение тех же двух слов и молчание после них показались Джону словесным символом новой Ирландии. Эта мысль успокоила О'Нейла-Внутри и оставила Джона одного и в раздумье.
«…но теперь…»
Более описательного выражения для этих времен трудно было найти. НИЧЕГО не будет после «теперь». Люди думают, что могут решить любую проблему, научную или иную, если приступят к этому со скрупулезной настойчивостью и твердым желанием, с терпением, для которого время ничего не значит. По крайней мере, это был научный подход к решению. Но теперь…
Что он может сделать в лабораториях Киллалу? Окажутся ли правдой самые страшные опасения Доэни? Этого просто не может быть! Джон вспомнил, как уходил от Финтана этим утром. Наступал рассвет – в офисе было сумрачно и холодно. Свет над столом Доэни был желтым островком во мраке. Сам Финтан был занят, подписывая кипу бумаг и передавая их старику, ожидавшему сзади. Этот сутулый человек бережно брал документы узловатыми пальцами и расправлял их на столе перед тем, как отправить их с Джоном. За все время эти два человека не проронили ни слова.
Джон, чтобы как-то занять себя, начал бродить по офису, рассматривая фотографии на стенах, всматриваясь в них пристально при тусклом освещении. Около одной он остановился, увлеченный тайной частично стертой надписи на кирпичной стене. Джону захотелось разобрать слова.
«ЕСЛИ В ИМ ИНФОРМ О УБИЙС ВЗР ЗАПУГИВ ИЛИ ТЕР ОРИЗ ПОЗВ БЕЛ АСТ ПОЛ КОНФ 65 155».
Заметив внимание Джона к этой фотографии, Доэни сказал:
– Я оставил ее как напоминание. Это, разумеется, практически бесполезно – слова вместо действия. Ничего, кроме слов, и очень мало действий. Однако сообщение есть, и правители в Ольстере придают ему большое значение. Это сравнить интересно с нашей нынешней проблемой. Если восстановить пропущенные части, надпись гласит: «Если вы имеете информацию об убийствах, взрывах, запугивании или терроризме, позвоните в Белфаст, полностью конфиденциально, по телефону 65-155».
Джон повернулся и посмотрел на Доэни, чувствуя накатывающуюся волну беспокойства от его слов. Терроризм!
– Безумец послал нам сообщение с вырезанными частями, – сказал Доэни. Он кивнул в сторону фотографии. – Эта надпись была в Дерри. Белфаст являлся центральным пунктом для сбора информации.
Терроризм… Джон медленно заговорил, глядя на фотографию:
– Информацию о людях, подобных Джозефу Херити?
– И о «Провос» тоже. Если на вас обрушился град пуль и бомб, значит кто-то из них обязательно должен был находиться где-нибудь поблизости.
Джон медленно и неохотно повернулся, Доэни безразлично уставился на него, но в его темных глазах мелькнула вспышка циничного юмора. В желтом свете лампы Финтан казался очень похожим на куклу с кудрявыми волосами, лишь на окне позади него был серый оттенок пробуждающегося утра.
– У нас было что-то около шестидесяти тысяч душ здесь, – проговорил Доэни. – А теперь… где-то около пяти-шести тысяч мужчин, включая местных. Город умирает без своих женщин.
Джон проглотил комок в горле, но ничего не ответил.
– Торговля – вот что поддерживает в городе жизнь, – продолжал Доэни. – Но успехи в торговле зависят от домашнего очага. Город… – Он бросил взгляд на фотографию позади Джона. – Город – это место для ремесленников, лавочников, коммивояжеров и тому подобных. Но женщины являются катализатором городской торговли. Мужчины без женщин вынуждены возвращаться к земле, выкапывать себе еду из грязи и повторно открывать для себя понятие «муж». Странное слово, однако.
Джон посмотрел на верхнюю часть оконной рамы, не в силах стерпеть пронзительный взгляд Финтана.
– Цветная фотография справа – это изображение такой же надписи, только на другом берегу реки, – сказал Доэни. – Вон там, маленькое белое пятнышко, которое невозможно прочесть из-за большого расстояния, даже если надпись полная.
Джон обернулся и посмотрел на фотографию – типичный старый город Дерри, с каменными стенами, ободранными и покрытыми рубцами многовековых конфликтов… грязные коричневые скалы, возвышающиеся над Ривер Фойл… и внизу, с одной стороны – маленький белый прямоугольник с крошечными черными буквами.
– Уцелевшие мужчины пока отсюда не уходят, – сказал Доэни. – Но уже забыто само понятие зарплаты. Они скоро будут вынуждены покинуть это место. Ты понимаешь, о чем я говорю. Зарплата – это основа семьи, средство выживания, домашний очаг, питание, одежда, развлечения, наконец. А теперь я прямо тебя спрашиваю, Джон. Сколько источников зарплаты есть на сегодня в Дерри?
Джон повернулся к Доэни. Снова этот убийственный взгляд.
– Не очень… много.
– Что хорошего приносят неоконченные сообщения? – спросил Финтан. – Но наша литературная фантазия безгранична.
Джон отошел от стены и направился мимо стола к жесткому деревянному стулу. Что-то в этих фотографиях производило на него ужасное впечатление! Стул под ним был холодным и тяжелым. Доэни пристально следил за Джоном, и взгляд его не дрогнул.
Глядя на улицу через щель в бронированной машине, Джон вспомнил об этом разговоре. Группа машин пересекала длинную полосу болотистой местности со штабелями недавно срезанного торфа, тщательно укрытыми соломой. Их вершины венчали клочки черного пластика, придавленные камнями. Это была обычная сцена, но Джон почувствовал, что она может пробудить О'Нейла-Внутри.
Отец Майкл внезапно обернулся и посмотрел на Джона.
– Они все еще заготавливают торф, – сказал тот.
Священник тихо заговорил, чтобы не тревожить мальчика. – Дамба в Арднакруше была взорвана. Теперь у нас есть только торфяные электростанции и мало мужчин, чтобы заготавливать для них топливо.
Джон заметил, что на священнике свитер с вырезом и белыми пуговицами под черным костюмом. Свою шляпу он сменил на кепку с козырьком. Свитер по цвету очень походил на тот, что носил старый беззубый охранник в больничном дворе. Доэни оставил тогда Джона наедине с этим человеком, когда отправился посмотреть «что там с машинами».
Свитер старика был связан вручную из толстой пряжи с небольшими погрешностями, которые могли сделать только чьи-то руки. Джон стоял на каменных ступенях, ощущая влажный холод утра. Поднимался туман, но небо над головой было покрыто заплатами голубого цвета. Внимание Джона вновь и вновь обращалось к этому старику, стоявшему в позе молчаливого наблюдателя, с руками, спрятанными под свитер.
«Этот свитер связали руки его жены», – подумал Джон. Как только эта мысль появилась у пего, старик еще плотнее натянул на себя свитер, чтобы защититься от холода. Внизу на нем сразу же обнаружилась дыра от недостающей пуговицы. Эта вязаная вещь вообще имела такой вид, как будто никогда не стиралась. Джон опять подумал: «Старик хочет, чтобы к этому подержанному свитеру снова прикоснулись те пальцы, что связали его».
Джону послышался шепот О'Нейла-Внутри: «Неужели из того, к чему прикасались пальцы Мери, уже ничего не осталось?»
Слезы навернулись ему на глаза.
Внимание старика было отвлечено каким-то шумом снаружи внутреннего дворика. Он наклонил голову, прислушиваясь, а когда повернулся, то уже не было того пристального, внимательного взгляда, как раньше. Это было иссохшее лицо, подслеповатые глаза и рот, где уже не было зубов, – вот и все. Надтреснутым голосом старик произнес:
– Ты один из тех, кто пришел сюда со священником?
– Совершенно верно.
– Предупреди этого малого, чтобы не вздумал возрождать здесь церковь и мессу, – сказал старик. – Я его задушу его же собственной рясой, если он только попытается.
Джон был поражен горечью и силой в голосе старика – силой, которая не отражалась ни в глазах, ни в движениях губ, как будто беззубая дыра была просто механическим диктофоном внутренних мыслей.
– Вы не хотите, чтобы отец Майкл справлял мессу?
– Справлял мессу! – Старик плюнул на камни внутреннего дворика, затем заговорил слабым голосом, как будто каждое слово истощало его. – Я старый человек. Дни, когда я был ловким, проворным и сильным, давно ушли в прошлое. Больше во мне нет быстроты, и я никогда не пойду к мессе, потому что считаю – это Фиона стоит на коленях и молится вместо меня. – Тут надтреснутый голос словно запылал огнем: – Что могут принести ее молитвы, кроме одиночества?
Джон почувствовал О'Нейла-Внутри, молчаливого наблюдателя, завороженного беззубым ртом и его горькими словами.
– Я был рожден в полночь и поэтому могу видеть тени мертвых, – продолжал старик. – Если я правильно прищуриваю глаза и пристально смотрю в одно и то же место достаточно долго, то вижу мою старуху у огня так же реально, как в жизни. Она готовит мне на завтрак кашу.
Старик прищурился и сосредоточенно вгляделся в глубину дворика. Его голос упал почти до шепота.
– Это не похоже на память о старой боли. Ее можно заставить уйти, ты знаешь. Это та боль, которая не уходит, боль, которую чувствуешь, не зная ее причины. Она глубоко засела в черепе и не прекращается. Она появилась вскоре после того, как могила была засыпана землей. – Старик слабо покачал головой. – Может быть, она не кончится вовсе.
Через несколько минут Доэни вернулся, выбежав из аркообразного входа. Такая неожиданно энергичная походка была нетипичной для полных людей типа Финтана. Старик слабым движением отдал ему честь, когда тот остановился.
– Они сейчас заедут за отцом Майклом и мальчиком, – отрывисто сказал Доэни. – Будут здесь через минуту. Старина Барри, наверное, развлекал тебя какой-нибудь историей?
Джон кивнул.
Доэни потрепал старика по плечу.
– Пойдем к выходу, Барри. Помашешь рукой, когда они приедут, а мы подойдем потом.
Доэни заговорил с Джоном, не сводя глаз со старика, тяжелой походкой удаляющегося от них.
– Некоторые из них живут надеждой на месть. – Он бросил быстрый взгляд на Джона. – Некоторые пребывают в отчаянии, а кто-то пытается забыться в сомнительных удовольствиях, которые можно найти, – алкоголь, наркотики, отвратительные пародии на секс без всякой надежды на потомство. – Доэни кивнул в сторону старика, занявшего свой пост посередине арки и сосредоточившего внимание на правой стороне. – Барри хочет только одного – встретить Безумца и задать один-единственный вопрос: «Ты удовлетворен тем, что сделал?» – И снова Доэни пристально посмотрел на Джона. – Большинство из нас здесь не знает усталости. – Он прокашлялся и вместо того, чтобы сплюнуть, сглотнул слюну. – Мы находим много путей, чтобы сбежать от реальности. Если кто-нибудь заставит нас сталкиваться с ней лицом к лицу каждый день, то мы просто сойдем с ума.
На небольшом расстоянии, со стороны улицы, послышалось громыхание нескольких велосипедов. Старик наклонился вперед, отвлеченный этим звуком.
– Месть О'Нейла, я полагаю, была своего рода попыткой убежать от реальности, – сказал Доэни. – А террористы с бомбой, надругавшиеся над ним, решали те же проблемы. – И опять он посмотрел на Джона странным тяжелым взглядом. – Ты можешь найти даже некоторую симпатию у людей к этому бедному Безумцу, О'Нейлу.
У Джона першило в горле, и он не мог отвести взгляда от глаз Доэни.
– Если у вас нет альтернативы отчаянию, то мир может взорваться, – задумчиво продолжал тот. – Мы имеем только ролевые модели наших отцов, примеры церкви, государства и семьи – яростные, разгневанные, болезненные.
– Доэни повернулся к выходу. – О, вот и они, наконец.
Джон посмотрел вперед и увидел, как старик машет им рукой. Оливково-зеленая бронированная машина уже была ясно различима в арочном проходе позади него.
– Когда доберешься в Киллалу, – сказал Доэни, – попросишь их, чтобы дали тебе какую-нибудь новую одежду, вещи, которые тебе подойдут. Тебе, по крайней мере, нужно чувствовать себя комфортно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Что мы, черт возьми, можем с этим поделать? – спросил он. – Как мы можем быть уверены в том, что ваши подозрения справедливы…
– Дайте мне подумать, Билл. – Маккрей проверил приборы и автопилот, подтвердил свое местоположение и откинулся в кресле, закрыв глаза.
Рокерман наблюдал за ним, стесненный непонятным приступом гнева. КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ! Подозрения Маккрея – сплошная фантазия. Компьютерная программа, подведения итогов других проектов, все материалы, лежащие в портфеле… и то, что О'Нейл, вероятно, находится сейчас в Ирландии! Боже мой! Он имеет шанс лично взять у него интервью. Что могло быть важнее этого? Президент многое сделал, чтобы удержаться у власти и держать весь мир в подчинении, но он, конечно же, не упустит возможности найти лекарство от чумы.
Медленно до сознания Рокермана дошел странный звук. Он посмотрел на Маккрея. Парень храпел! Этот ублюдок просто уснул! Как он мог спать после… после…
Маккрей фыркнул и сел прямо, открыв глаза.
– У них в Англии такие озера… – произнес он. – Высокогорное озеро… или, может быть, даже высокогорный аэродром. – Пилот потянулся влево, порылся в куче карт и извлек одну из них. Раскрыл ее перед собой. Маккрей просматривал карту, и его губы шевелились. – Вот… Вот оно, прекрасное местечко сразу над Эберфелди. – Он положил карту на место. – Мы сымитируем поломку двигателя… и устремимся вниз.
– Как далеко это от Хаддерсфилда? – поинтересовался Рокерман.
– Не волнуйся, Билл, – сказал Маккрей. – Ты ОВП – очень важная персона. Они будут возить тебя в лимузине. Что касается меня, то я – мелкая сошка, и, безусловно, в меньшинстве. Я найду способ вернуться в Ирландию и добраться до жилища дядюшки Майкла. – Маккрей повернулся и улыбнулся Рокерману. Широкая улыбка буквально осветила его лицо со впалыми щеками. – Кроме того, я здесь – капитан. Я говорю этой птичке, куда лететь.
Рокерман хмуро посмотрел на пилота и отвернулся. Безрассудные подозрения! Но… еще несколько часов задержки… В самом деле, какое это имеет значение? Пусть, в конце концов, Маккрей будет удовлетворен. Эгоистичный и легкомысленный идиот! Вдруг еще одна мысль промелькнула в мозгу Рокермана. Он повернулся к Маккрею.
– А если в этом самолете есть еще одно взрывное устройство, и оно установлено на срабатывание через определенное время?
– Тогда пойдем на корм рыбам, – невозмутимо ответил Маккрей.
53
Вверх по длинной лестнице И вниз по короткому канату – В ад с королем Билли, В ад вместе с Папой!
Песни новой Ирландии
Джон сидел в глубине бронированной машины с единственной прорезью в стали около его головы, через которую можно было рассмотреть пробегающие сельские пейзажи, насыщенные зеленью в лучах утреннего солнца. Снаружи было прохладно, и сталь приятно холодила кожу, когда он к ней прикасался. Сиденье было довольно жестким. Отец Майкл вместе с мальчиком занимали места впереди Джона. Мальчик свернулся калачиком и спал, положив голову на колени священнику. Водитель с вооруженным охранником, сидящие впереди, представляли собой молчаливую пару – пышущие здоровьем молодцы в военной форме цвета хаки, оба темноволосые, со странным цинично-настороженным выражением на лицах. Они будто прислушивались к кому-то невидимому, предупреждающему об ужасных событиях, которые вот-вот произойдут.
Еще одна бронированная машина ехала впереди на расстоянии примерно сотни метров, а две другие следовали сзади. Все они были полностью укомплектованы людьми. Впереди группы машин двигалась ракетная установка.
Давно не было видно Херити – с тех пор, как он стоял у ворот тюрьмы Килмайнхам. Ни отец Майкл, ни кто-либо другой не мог сказать, куда тот пошел.
Отец Майкл наклонился вперед, подвинув мальчика рядом с собой, и тот спросонья застонал. Священник заговорил с водителем. Его слова Джон расслышать не мог, но зато ответ водителя был ясно слышен.
– Мы едем по самой безопасной дороге, отец. Длинный путь является часто самым коротким в наши дни.
Отец Майкл кивнул и облокотился на сиденье.
Бронированная машина двигалась резкими толчками и подпрыгивала на шероховатых местах дороги, которая петляла по склонам, временами открывая виды на поляны с хвойными деревьями по направлению к Ирландскому морю, с домами и дымящимися трубами. Это была картина такой необычной красоты, что шокировала Джона, подобно удару током, вызывая глухое хныканье О'Нейла-Внутри. Потом это перерастало в плач и ужасный вопль, ждущий возможности выплеснуться в глубинах его мозга. Однако вид на море не должен был казаться неизменным. Могли быть заметны признаки того, что старая Ирландия исчезла с лица земли. Иначе… к чему все это?
Водитель повернулся к своему спутнику и что-то сказал. Джон услышал только два последних слова, произнесенных чуть громче, когда громыхание бронированной машины усилилось на крутой дороге.
– …но теперь…
Эти два слова в конце разговора, повторение тех же двух слов и молчание после них показались Джону словесным символом новой Ирландии. Эта мысль успокоила О'Нейла-Внутри и оставила Джона одного и в раздумье.
«…но теперь…»
Более описательного выражения для этих времен трудно было найти. НИЧЕГО не будет после «теперь». Люди думают, что могут решить любую проблему, научную или иную, если приступят к этому со скрупулезной настойчивостью и твердым желанием, с терпением, для которого время ничего не значит. По крайней мере, это был научный подход к решению. Но теперь…
Что он может сделать в лабораториях Киллалу? Окажутся ли правдой самые страшные опасения Доэни? Этого просто не может быть! Джон вспомнил, как уходил от Финтана этим утром. Наступал рассвет – в офисе было сумрачно и холодно. Свет над столом Доэни был желтым островком во мраке. Сам Финтан был занят, подписывая кипу бумаг и передавая их старику, ожидавшему сзади. Этот сутулый человек бережно брал документы узловатыми пальцами и расправлял их на столе перед тем, как отправить их с Джоном. За все время эти два человека не проронили ни слова.
Джон, чтобы как-то занять себя, начал бродить по офису, рассматривая фотографии на стенах, всматриваясь в них пристально при тусклом освещении. Около одной он остановился, увлеченный тайной частично стертой надписи на кирпичной стене. Джону захотелось разобрать слова.
«ЕСЛИ В ИМ ИНФОРМ О УБИЙС ВЗР ЗАПУГИВ ИЛИ ТЕР ОРИЗ ПОЗВ БЕЛ АСТ ПОЛ КОНФ 65 155».
Заметив внимание Джона к этой фотографии, Доэни сказал:
– Я оставил ее как напоминание. Это, разумеется, практически бесполезно – слова вместо действия. Ничего, кроме слов, и очень мало действий. Однако сообщение есть, и правители в Ольстере придают ему большое значение. Это сравнить интересно с нашей нынешней проблемой. Если восстановить пропущенные части, надпись гласит: «Если вы имеете информацию об убийствах, взрывах, запугивании или терроризме, позвоните в Белфаст, полностью конфиденциально, по телефону 65-155».
Джон повернулся и посмотрел на Доэни, чувствуя накатывающуюся волну беспокойства от его слов. Терроризм!
– Безумец послал нам сообщение с вырезанными частями, – сказал Доэни. Он кивнул в сторону фотографии. – Эта надпись была в Дерри. Белфаст являлся центральным пунктом для сбора информации.
Терроризм… Джон медленно заговорил, глядя на фотографию:
– Информацию о людях, подобных Джозефу Херити?
– И о «Провос» тоже. Если на вас обрушился град пуль и бомб, значит кто-то из них обязательно должен был находиться где-нибудь поблизости.
Джон медленно и неохотно повернулся, Доэни безразлично уставился на него, но в его темных глазах мелькнула вспышка циничного юмора. В желтом свете лампы Финтан казался очень похожим на куклу с кудрявыми волосами, лишь на окне позади него был серый оттенок пробуждающегося утра.
– У нас было что-то около шестидесяти тысяч душ здесь, – проговорил Доэни. – А теперь… где-то около пяти-шести тысяч мужчин, включая местных. Город умирает без своих женщин.
Джон проглотил комок в горле, но ничего не ответил.
– Торговля – вот что поддерживает в городе жизнь, – продолжал Доэни. – Но успехи в торговле зависят от домашнего очага. Город… – Он бросил взгляд на фотографию позади Джона. – Город – это место для ремесленников, лавочников, коммивояжеров и тому подобных. Но женщины являются катализатором городской торговли. Мужчины без женщин вынуждены возвращаться к земле, выкапывать себе еду из грязи и повторно открывать для себя понятие «муж». Странное слово, однако.
Джон посмотрел на верхнюю часть оконной рамы, не в силах стерпеть пронзительный взгляд Финтана.
– Цветная фотография справа – это изображение такой же надписи, только на другом берегу реки, – сказал Доэни. – Вон там, маленькое белое пятнышко, которое невозможно прочесть из-за большого расстояния, даже если надпись полная.
Джон обернулся и посмотрел на фотографию – типичный старый город Дерри, с каменными стенами, ободранными и покрытыми рубцами многовековых конфликтов… грязные коричневые скалы, возвышающиеся над Ривер Фойл… и внизу, с одной стороны – маленький белый прямоугольник с крошечными черными буквами.
– Уцелевшие мужчины пока отсюда не уходят, – сказал Доэни. – Но уже забыто само понятие зарплаты. Они скоро будут вынуждены покинуть это место. Ты понимаешь, о чем я говорю. Зарплата – это основа семьи, средство выживания, домашний очаг, питание, одежда, развлечения, наконец. А теперь я прямо тебя спрашиваю, Джон. Сколько источников зарплаты есть на сегодня в Дерри?
Джон повернулся к Доэни. Снова этот убийственный взгляд.
– Не очень… много.
– Что хорошего приносят неоконченные сообщения? – спросил Финтан. – Но наша литературная фантазия безгранична.
Джон отошел от стены и направился мимо стола к жесткому деревянному стулу. Что-то в этих фотографиях производило на него ужасное впечатление! Стул под ним был холодным и тяжелым. Доэни пристально следил за Джоном, и взгляд его не дрогнул.
Глядя на улицу через щель в бронированной машине, Джон вспомнил об этом разговоре. Группа машин пересекала длинную полосу болотистой местности со штабелями недавно срезанного торфа, тщательно укрытыми соломой. Их вершины венчали клочки черного пластика, придавленные камнями. Это была обычная сцена, но Джон почувствовал, что она может пробудить О'Нейла-Внутри.
Отец Майкл внезапно обернулся и посмотрел на Джона.
– Они все еще заготавливают торф, – сказал тот.
Священник тихо заговорил, чтобы не тревожить мальчика. – Дамба в Арднакруше была взорвана. Теперь у нас есть только торфяные электростанции и мало мужчин, чтобы заготавливать для них топливо.
Джон заметил, что на священнике свитер с вырезом и белыми пуговицами под черным костюмом. Свою шляпу он сменил на кепку с козырьком. Свитер по цвету очень походил на тот, что носил старый беззубый охранник в больничном дворе. Доэни оставил тогда Джона наедине с этим человеком, когда отправился посмотреть «что там с машинами».
Свитер старика был связан вручную из толстой пряжи с небольшими погрешностями, которые могли сделать только чьи-то руки. Джон стоял на каменных ступенях, ощущая влажный холод утра. Поднимался туман, но небо над головой было покрыто заплатами голубого цвета. Внимание Джона вновь и вновь обращалось к этому старику, стоявшему в позе молчаливого наблюдателя, с руками, спрятанными под свитер.
«Этот свитер связали руки его жены», – подумал Джон. Как только эта мысль появилась у пего, старик еще плотнее натянул на себя свитер, чтобы защититься от холода. Внизу на нем сразу же обнаружилась дыра от недостающей пуговицы. Эта вязаная вещь вообще имела такой вид, как будто никогда не стиралась. Джон опять подумал: «Старик хочет, чтобы к этому подержанному свитеру снова прикоснулись те пальцы, что связали его».
Джону послышался шепот О'Нейла-Внутри: «Неужели из того, к чему прикасались пальцы Мери, уже ничего не осталось?»
Слезы навернулись ему на глаза.
Внимание старика было отвлечено каким-то шумом снаружи внутреннего дворика. Он наклонил голову, прислушиваясь, а когда повернулся, то уже не было того пристального, внимательного взгляда, как раньше. Это было иссохшее лицо, подслеповатые глаза и рот, где уже не было зубов, – вот и все. Надтреснутым голосом старик произнес:
– Ты один из тех, кто пришел сюда со священником?
– Совершенно верно.
– Предупреди этого малого, чтобы не вздумал возрождать здесь церковь и мессу, – сказал старик. – Я его задушу его же собственной рясой, если он только попытается.
Джон был поражен горечью и силой в голосе старика – силой, которая не отражалась ни в глазах, ни в движениях губ, как будто беззубая дыра была просто механическим диктофоном внутренних мыслей.
– Вы не хотите, чтобы отец Майкл справлял мессу?
– Справлял мессу! – Старик плюнул на камни внутреннего дворика, затем заговорил слабым голосом, как будто каждое слово истощало его. – Я старый человек. Дни, когда я был ловким, проворным и сильным, давно ушли в прошлое. Больше во мне нет быстроты, и я никогда не пойду к мессе, потому что считаю – это Фиона стоит на коленях и молится вместо меня. – Тут надтреснутый голос словно запылал огнем: – Что могут принести ее молитвы, кроме одиночества?
Джон почувствовал О'Нейла-Внутри, молчаливого наблюдателя, завороженного беззубым ртом и его горькими словами.
– Я был рожден в полночь и поэтому могу видеть тени мертвых, – продолжал старик. – Если я правильно прищуриваю глаза и пристально смотрю в одно и то же место достаточно долго, то вижу мою старуху у огня так же реально, как в жизни. Она готовит мне на завтрак кашу.
Старик прищурился и сосредоточенно вгляделся в глубину дворика. Его голос упал почти до шепота.
– Это не похоже на память о старой боли. Ее можно заставить уйти, ты знаешь. Это та боль, которая не уходит, боль, которую чувствуешь, не зная ее причины. Она глубоко засела в черепе и не прекращается. Она появилась вскоре после того, как могила была засыпана землей. – Старик слабо покачал головой. – Может быть, она не кончится вовсе.
Через несколько минут Доэни вернулся, выбежав из аркообразного входа. Такая неожиданно энергичная походка была нетипичной для полных людей типа Финтана. Старик слабым движением отдал ему честь, когда тот остановился.
– Они сейчас заедут за отцом Майклом и мальчиком, – отрывисто сказал Доэни. – Будут здесь через минуту. Старина Барри, наверное, развлекал тебя какой-нибудь историей?
Джон кивнул.
Доэни потрепал старика по плечу.
– Пойдем к выходу, Барри. Помашешь рукой, когда они приедут, а мы подойдем потом.
Доэни заговорил с Джоном, не сводя глаз со старика, тяжелой походкой удаляющегося от них.
– Некоторые из них живут надеждой на месть. – Он бросил быстрый взгляд на Джона. – Некоторые пребывают в отчаянии, а кто-то пытается забыться в сомнительных удовольствиях, которые можно найти, – алкоголь, наркотики, отвратительные пародии на секс без всякой надежды на потомство. – Доэни кивнул в сторону старика, занявшего свой пост посередине арки и сосредоточившего внимание на правой стороне. – Барри хочет только одного – встретить Безумца и задать один-единственный вопрос: «Ты удовлетворен тем, что сделал?» – И снова Доэни пристально посмотрел на Джона. – Большинство из нас здесь не знает усталости. – Он прокашлялся и вместо того, чтобы сплюнуть, сглотнул слюну. – Мы находим много путей, чтобы сбежать от реальности. Если кто-нибудь заставит нас сталкиваться с ней лицом к лицу каждый день, то мы просто сойдем с ума.
На небольшом расстоянии, со стороны улицы, послышалось громыхание нескольких велосипедов. Старик наклонился вперед, отвлеченный этим звуком.
– Месть О'Нейла, я полагаю, была своего рода попыткой убежать от реальности, – сказал Доэни. – А террористы с бомбой, надругавшиеся над ним, решали те же проблемы. – И опять он посмотрел на Джона странным тяжелым взглядом. – Ты можешь найти даже некоторую симпатию у людей к этому бедному Безумцу, О'Нейлу.
У Джона першило в горле, и он не мог отвести взгляда от глаз Доэни.
– Если у вас нет альтернативы отчаянию, то мир может взорваться, – задумчиво продолжал тот. – Мы имеем только ролевые модели наших отцов, примеры церкви, государства и семьи – яростные, разгневанные, болезненные.
– Доэни повернулся к выходу. – О, вот и они, наконец.
Джон посмотрел вперед и увидел, как старик машет им рукой. Оливково-зеленая бронированная машина уже была ясно различима в арочном проходе позади него.
– Когда доберешься в Киллалу, – сказал Доэни, – попросишь их, чтобы дали тебе какую-нибудь новую одежду, вещи, которые тебе подойдут. Тебе, по крайней мере, нужно чувствовать себя комфортно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62