Младший Каллен выглядел озабоченным и старался избежать разговора. Однако вопросы из Херити так и сыпались.
Джон ел молча, прислушиваясь к разговору. Здесь можно было что-то узнать. Лиам исчез по своим делам, остальные охранники уже заняли свои посты вокруг виллы для дневной смены.
Солдаты, сидевшие за столом, почувствовав что-то необычное в поведении Джока, наблюдали за ними молча. Постепенно в каменных стенах домика воцарилась напряженная атмосфера.
Тишину нарушил отец Майкл:
– Бог подвергает нас трудному испытанию.
Эти слова прозвучали принужденно, оставив после себя даже еще более напряженную тишину.
– Конечно, святой отец, и которую же чуму вы имеете в виду? – спросил Херити. – Чуму папства? – Он говорил с самоуверенной заносчивостью.
– Какой смысл во взаимных обвинениях? – спросил отец Майкл.
– И это он задает мне такой вопрос! – засмеялся Херити.
– Нам еще на многое надо найти ответ, – сказал отец Майкл. – Британцы заронили дурное семя среди нас, но, спрошу вас, где же это семя взросло? Разве не мы сами вырастили плод и сорвали его с ветвей?
– Это было яблоко Евы! – сказал Херити.
– Только мы называли его группой «Прово» из ИРА, – сказал Джок. – Великолепное красное яблочко с бомбой внутри.
Челюсти Херити сжались, внезапная краска разлилась по его лицу. Он положил обе руки на стол. В воздухе ощутимо чувствовался дух насилия.
– Дело сделано! – сказал отец Майкл. – Разве все мы не расплачиваемся за эту музыку?
– Что ж, расплатимся и попляшем еще, – сказал Джок. – Ты спляшешь со мной, Джозеф?
– Хватит! – прогремел голос отца Майкла. – Я прокляну первого из вас, который прибегнет к насилию!
Джок судорожно сглотнул слюну, затем тихо сказал:
– Может быть, вы правы, отец. Лучше бы все это закончилось, и мир обошелся без такого несчастья.
Херити пристально смотрел на священника.
– Я не боюсь ваших проклятий, Майкл Фланнери. Но я уважаю искренние слова, которые произнес молодой Джок. Он видит вещи так, какими они есть на самом деле.
Отец Майкл вздохнул.
– Джозеф, когда-то вы были богобоязненном человеком. Вы никогда не вернетесь в лоно церкви?
Херити опустил глаза на свое блюдо с тушеным мясом, странно подавленный вспышкой Джока.
– Я потерял веру, это правда, и это гложет меня.
– Тогда почему же…
– Заткни свой глупый рот, священник! Во мне нет больше уважения к духовенству, оно пропало после Мейнута. Я скорее переплавлю их колокола на пивные кружки, чем проведу еще хоть минуту в какой-нибудь из ваших церквей! – Он криво усмехнулся отцу Майклу. – И если вы назовете это богохульством, я брошу вас в первый же колодец, который мы встретим по дороге.
Джок вел их через поля прочь от виллы, и роса намочила их штанины. Они видели впереди мощенную камнем дорогу, к которой вел проселочный тракт. Когда они поворачивали за разделяющий долины гребень, перед ними в последний раз появилась вилла. Это был всего лишь кусок серой крепостной стены, гнездящийся среди деревьев. До них донеслись слабые крики детей.
Джок оглянулся через плечо при этом далеком звуке, замешкавшись у ступеней, пока остальные перебирались через стену на проселочную дорогу. Когда мимо проходил Джон, Джок взглянул на него.
– Там в основном девочки, которые изучали ирландские танцы, – сказал он. – Они танцуют по утрам вон там. – Он подбородком указал в направлении замка. – Если мы потеряем этих девочек, мы потеряем все это – все эти прекрасные танцы. Мне кажется, я смогу простить Маккрею все что угодно, если мы не потеряем это.
После того, как Джок оставил их, Джон продолжал мысленно возвращаться к этим словам. В этих словах звучала печать почти потерявшего надежду человека.
Херити продолжал идти впереди, разведчик с автоматом наготове. Отец Майкл тащился за ним, а Джон с мальчиком старались не отставать сзади.
Дорога вышла из-под деревьев и круто повернула налево. Прямо впереди них, за поворотом, виднелась куча обломков светлого гранита, среди которых пучками пробивалась трава. Херити замер, жестом приказав остальным остановиться. Джон взглянул вперед, удивляясь, что же насторожило Херити. Все, что он видел, – это двух овец на травянистой площадке за скалами. Овцы настороженно смотрели на них.
– Это всего лишь овцы, – сказал отец Майкл.
Херити махнул рукой, требуя тишины. Он осмотрел окружающую местность, возвышающиеся за выходом скальной породы холмики, пустую долину за ними – узкое место с заболоченным ручьем посредине.
– Это чудо, что вы не умерли давным-давно, Майкл Фланнери, – сказал Херити. – То, что беспокоит этих овец, должно беспокоить и нас.
– И что же может их беспокоить? – спросил священник.
– Интересно, куда ушел Лиам сегодня утром? – спросил Херити.
Он попятился по дороге, продолжая внимательно наблюдать за камнями и овцами. Джон развернулся и пошел рядом с ним, оглядываясь время от времени.
Отец Майкл и мальчик пошли вперед, не глядя назад на Херити.
– В чем дело? – спросил Джон. Он потрогал пистолет в заднем кармане, но передумал и не стал доставать его.
– Всего лишь в том, что в наши дни некоторые охотятся на овец из-за мяса, – сказал Херити. – Что-то напугало этих животных перед тем, как подошли мы.
– Может быть, просто солдаты Лиама прошли здесь в поисках продовольствия, – сказал Джон.
– Какого продовольствия? – спросил Херити.
Отец Майкл остановился и повернулся к ним лицом.
– Что-то произошло между тобой и Лиамом Калленом, – сказал он. – Что это было?
– Дублин приказал ему отпустить нас, – сказал Херити, скосив глаза на Джона. – Это не в обычае Лиама – нарушить такой приказ при свидетелях, когда кто-то может увидеть и доложить.
– Вы шутите! – запротестовал отец Майкл.
– Мы с Лиамом выросли вместе, – сказал Херити. – Я знал его ребенком, и я знаю его взрослым. Кто будет спрашивать, если он побродит немного по этой долине? Ответьте-ка мне, священник!
Они остановились в месте, где из верхушки стены, отделяющей дорогу от долины, выпало несколько камней. Херити подошел к пролому и посмотрел через стену на заросли деревьев.
– Что-то, похожее на тропинку, – сказал он. – Я думаю, мы спустимся здесь.
Отец Майкл присоединился к нему.
– Вы называете это тропинкой?
– Она обладает для нас огромным преимуществом, – сказал Херити. – По следам на ней видно, что сегодня здесь никто не проходил.
Священник покачал головой.
– Я не могу поверить, что Лиам Каллен может перестрелять всех…
– Перестаньте сейчас же! Лиам – это солдат! Почему же, вы думаете, в той долине никого нет? Сбежали или были убиты Лиамом и его ребятами. В этой долине то же самое. Я знаю, что в голове у Лиама. Никто ничего не расскажет, если рассказывать будет некому.
– Но мы же знали о…
– Знали? Слухи и их отголоски, которые обсуждаются в Совете. Мы ничего не знали!
Херити закинул ногу на стену и перепрыгнул на другую сторону. Отец Майкл присоединился к нему, Джон с мальчиком последовали за ними. Тропа представляла собой темную дыру в хвойных зарослях, земля была утоптана овечьими копытами, но следов человеческих ног видно не было. Клочья шерсти висели на низких ветвях, как знаки в детской игре. Тропинка была крутой, и кое-где из земли выступали корни деревьев.
Следуя за Херити, они скользили вниз, хватаясь за ветви, чтобы замедлить спуск. В самых крутых местах им приходилось держаться за корни.
Тропинка вынырнула из гущи деревьев на поросшую травой полку с каменными ступенями, ведущими вниз к пологому лугу. Метрах в пятидесяти от края луга из высокой травы выглядывал каменный домик, у которого уцелела только половина крыши. За ним виднелся ряд огороженных камнем террас, поворачивающих вправо и уходящих за деревья, растущие по краю луга. Вдоль террас и под ними шла разбитая и заросшая травой проселочная дорога. Она поворачивала под углом к террасам, слева направо, и проходила через двое стоявших нараспашку ворот.
Рассматривая эту сцену, Джон отряхивал с одежды иголки и грязь. Все это было похоже на живую картину под названием «Мечты оставлены».
– Здесь есть кое-что, чего никогда не увидишь в сельской местности в Ирландии, – сказал отец Майкл тихим голосом. – Ворота брошены открытыми.
– Тихо! – прошептал Херити. Он двинулся вниз, через луг к дому, скользя сквозь высокую траву, как охотник, выслеживающий оленя.
Джон последовал за ним, слыша, как священник с мальчиком шелестят травой сзади.
Херити направился по дороге к первым отворенным воротам. Они прошли мимо пепелища с возвышающейся рядом кучей навоза, которое когда-то, по-видимому, было небольшим хлевом. Навоз уже порос густой травой, а на обгоревшей площадке пробивались травянистые кустики. Проселочная дорога поднималась направо вдоль каменной стены террасы, которая в начале имела высоту в два человеческих роста и снижалась до пояса метрах в двухстах впереди. Когда они прошли вторую ступеньку террасы, перед ними открылся вид на огороженные каменными стенами луга и на дорогу, которую они недавно покинули. Вдали, на противоположном склоне, меньше чем в миле от них, виднелись развалины замка.
Херити остановился.
– Ага, – сказал он.
Джон остановился рядом с ним. Со стороны священника и шедшего с ним мальчика не доносилось ни звука. Все смотрели на замок. Он возвышался в ореоле деревьев и кустов, из которых полностью выглядывали только зубчатые стены. На стенах, за завесой растительности, виднелись какие-то неровные цветные пятна. Разрушенные башни выделялись на фоне утреннего неба, как иллюстрации из туристической брошюры. Джон поймал себя на мысли, что замки, даже разрушенные, придают горизонту что-то жестокое – как обнаженные клыки.
– Дайте мне бинокль, – сказал Херити приглушенным голосом. Он протянул руку назад, к отцу Майклу, не спуская одновременно глаз с замка.
Отец Майкл вложил бинокль в раскрытую ладонь Херити.
– Что там?
Херити не ответил. Он навел бинокль на замок и начал осматривать его, затем замер.
– Ну, а теперь, – прошептал он. – Медленно все назад, под стену.
– Что там? – настойчиво добивался отец Майкл.
– Делайте, как я сказал!
Не спуская глаз с замка, Херити оттеснил их назад по дороге, пока их не заслонила стена террасы. Здесь он опустил бинокль и улыбнулся отцу Майклу.
– Там Лиам с дружком моей красотки, – он похлопал по автомату, висящему на ремне у него на груди. – А теперь я спрашиваю вас, зачем это Лиаму наблюдать за той дорогой с таким оружием в руках? Ах, этот подлый человек.
– Что вы собираетесь сделать? – спросил отец Майкл.
– Ну что же, раз он нас не видел, слишком внимательно наблюдая за дорогой, где как он думает, мы появимся, то я зайду ему за спину и спрошу, что это он делает так далеко от своего поста у прекрасного дома мистера Маккрея, – Херити прочистил горло и сплюнул на землю. – Это обескураживает. Я ждал от Лиама чего-то большего.
– Я пойду с вами, – сказал отец Майкл.
– Вы подождете здесь, – возразил Херити. – Вы подождете, как труп или как живой человек, способный довести мистера О'Доннела до Дублина, если что-нибудь случится со мной.
Отец Майкл начал протестовать, но остановился, когда Херити достал из ботинка длинный нож.
– И если мне придется утихомирить тебя, Майкл Фланнери, я сделаю то же самое и с мальчишкой, который останется без защитника.
Отец Майкл посмотрел на Херити широко раскрытыми глазами.
– Я верю, что вы сделаете это!
– Ага, наконец-то мудрость приходит и к вам. А теперь ждите здесь, где вас не видно. – Он взглянул на Джона. – Проследи за этим, если тебе не трудно, Джон.
Херити пригнулся и, повернувшись, спешно двинулся вдоль низкого углубления террасы, выпрямившись только тогда, когда дорога нырнула достаточно далеко, чтобы из замка его не могли заметить.
– Ужасный человек, – прошептал отец Майкл. – Иногда я думаю, что это сам дьявол во плоти. – Он посмотрел на Джона. – Неужели он действительно… – Священник запнулся и покачал головой. – Я думаю, что да.
– Он способен на это, – согласился Джон и задал себе вопрос, почему эта мысль доставила ему удовольствие.
– Способен, да. Отличное слово. А я все забываю, что это вы самый важный среди нас, Джон О'Доннел. Вас надо невредимым доставить в Киллалу. Мы всегда должны думать о Лаборатории и о жизнях, которые надо спасти. Но что же с их душами? Я спрашиваю вас: что же с их душами?
При этом вопросе Джон почувствовал себя неловко. Голос священника – такой мягкий, но за ним насилие. Снова в этом голосе слышалась надменная самоуверенность, то, что цементировало веру и не могло подвергаться сомнению. Хотя… как неуверенно звучал его голос, будто он играл всего лишь заученную роль.
– Тогда почему мы идем в Дублин? – спросил Джон.
– У них там был передатчик. – Он кивнул в направлении виллы Маккрея. – Я думаю, что они получили приказ. Они перевезут вас в Киллалу машиной, это несомненно.
Джон потрогал свой пистолет в заднем кармане, но не стал доставать его. Что, если там действительно Лиам, собирающийся убить их? Что, если Херити будет убит? Джон осмотрелся: вокруг открытые пастбища и только несколько каменных стен, за которыми можно спрятаться.
– Тяжелые времена, – вздохнул отец Майкл. – Трудно принимать решения.
Джон взглянул направо, вдоль проселочной дороги. Херити уже не было видно. «Может быть, рискнуть я посмотреть из-за террасы на замок?» Но ведь Херити забрал бинокль.
Мальчик присел рядом с Джоном, прислонившись спиной к стене.
Отец Майкл сказал приглушенным голосом, как будто он вел сам с собою долгую беседу и только сейчас решил поделиться ею с остальными.
– Я виню англичан. Как можем мы обвинять Безумца? Бедняга плакал от ярости, а ведь он был здесь в отпуске и не хотел обидеть даже мухи. – Священник помотал головой. – Зачем сюда пришли англичане? Что хорошего они сделали?
Джон ответил отсутствующим тоном, думая совсем о другом.
– Говорят, что они дали вам законы и конституционное правительство. – Где же Херити? Неужели им надо ждать здесь, на открытом месте? Действительно ли там ждет Лиам, собираясь убить их всех!
– Английские законы! – сказал отец Майкл. – Они говорят о терпимости? Посмотрите на их вспышки насилия против пакистанцев! Они всегда были двуличны. Именно их я виню во всем этом.
Джон ответил сухо, стараясь скрыть насмешку.
– Во время завтрака вы выступали за прощение.
– Это недостаток всей семьи Фланнери, – сказал отец Майкл. – Мы начинаем болтать, прежде чем подумаем головой. – Он посмотрел на дорогу, по которой ушел Херити. – Что его задерживает? Уже прошло достаточно времени.
– Он действует тихо и медленно, – сказал Джон, чувствуя, как при этом вопросе у него сжалось сердце.
– Еще одно убийство, – пробормотал отец Майкл. – Интересно, взял ли Джозеф на дорогу самогон у Гэннона?
Джон молча взглянул на него.
Священник вздохнул.
– Никто и никогда не имел лучшего повода начать пить, чем ирландцы. – Слезы брызнули у него из глаз и побежали по щекам. – Мой младший брат, маленький Тимми, сказал мне: «Бутылка – это мое спасение». Он повторил слова Джимми Джойса: «Трезвая Ирландия – это мертвая Ирландия». Ах, благословляю тебя все равно, маленький Тимми.
Отец Майкл глубоко вздохнул. Он смахнул слезы с щек и посмотрел назад, на дорогу, по которой они пришли сюда. Его внимание приковал угол разрушенного дома, часть которого виднелась с их места.
– Никто не строит, – прошептал он. – Ни один человек. До чумы мы не понимали, почему мы строим. Это было для детей. Без детей от нас ничего не осталось. – Он помолчал, потом продолжил: – Ох! Где же этот…
Над долиной прозвучал трескучий звук автоматной очереди, заставивший священника замолчать. Джон оцепенел. Чей это автомат? Херити или Лиама? Мальчик вздрогнул и поднял на них глаза. Джон подумал, что он наконец-то нарушит молчание, но тот только смочил языком губы.
Отец Майкл посмотрел на Джона.
– Это был…
– Да.
– Кто из них? – прошептал отец Майкл.
Джон перешагнул через сидящего мальчика, отметив проводивший его затравленный взгляд. Край стены террасы был прямо перед Джоном. Между камнями пробивалось какое-то вьющееся растение. Будет ли еще стрельба? Он высунул голову из-за каменного укрытия так, чтобы одним глазом видеть замок.
– Что там? – прошептал отец Майкл.
Джон высунулся дальше, глядя на развалины наверху. Никакого движения там заметно не было, за исключением легкого покачивания деревьев на слабом ветерке. Ни птиц… ничего. Он слушал тишину, ожидая, что что-нибудь живое проявит себя. Ему казалось верхом глупости выглядывать вот так вот из каменного убежища.
Отец Майкл потянул Джона за свитер.
– Что там?
– Ничего, – прошептал Джон.
– Но это был автомат.
– Да, но который из них… Подождите-ка!
Что-то вынырнуло на восточном парапете развалин замка – смутное движение, скрытое растительностью. Проклятый Херити забрал бинокль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Джон ел молча, прислушиваясь к разговору. Здесь можно было что-то узнать. Лиам исчез по своим делам, остальные охранники уже заняли свои посты вокруг виллы для дневной смены.
Солдаты, сидевшие за столом, почувствовав что-то необычное в поведении Джока, наблюдали за ними молча. Постепенно в каменных стенах домика воцарилась напряженная атмосфера.
Тишину нарушил отец Майкл:
– Бог подвергает нас трудному испытанию.
Эти слова прозвучали принужденно, оставив после себя даже еще более напряженную тишину.
– Конечно, святой отец, и которую же чуму вы имеете в виду? – спросил Херити. – Чуму папства? – Он говорил с самоуверенной заносчивостью.
– Какой смысл во взаимных обвинениях? – спросил отец Майкл.
– И это он задает мне такой вопрос! – засмеялся Херити.
– Нам еще на многое надо найти ответ, – сказал отец Майкл. – Британцы заронили дурное семя среди нас, но, спрошу вас, где же это семя взросло? Разве не мы сами вырастили плод и сорвали его с ветвей?
– Это было яблоко Евы! – сказал Херити.
– Только мы называли его группой «Прово» из ИРА, – сказал Джок. – Великолепное красное яблочко с бомбой внутри.
Челюсти Херити сжались, внезапная краска разлилась по его лицу. Он положил обе руки на стол. В воздухе ощутимо чувствовался дух насилия.
– Дело сделано! – сказал отец Майкл. – Разве все мы не расплачиваемся за эту музыку?
– Что ж, расплатимся и попляшем еще, – сказал Джок. – Ты спляшешь со мной, Джозеф?
– Хватит! – прогремел голос отца Майкла. – Я прокляну первого из вас, который прибегнет к насилию!
Джок судорожно сглотнул слюну, затем тихо сказал:
– Может быть, вы правы, отец. Лучше бы все это закончилось, и мир обошелся без такого несчастья.
Херити пристально смотрел на священника.
– Я не боюсь ваших проклятий, Майкл Фланнери. Но я уважаю искренние слова, которые произнес молодой Джок. Он видит вещи так, какими они есть на самом деле.
Отец Майкл вздохнул.
– Джозеф, когда-то вы были богобоязненном человеком. Вы никогда не вернетесь в лоно церкви?
Херити опустил глаза на свое блюдо с тушеным мясом, странно подавленный вспышкой Джока.
– Я потерял веру, это правда, и это гложет меня.
– Тогда почему же…
– Заткни свой глупый рот, священник! Во мне нет больше уважения к духовенству, оно пропало после Мейнута. Я скорее переплавлю их колокола на пивные кружки, чем проведу еще хоть минуту в какой-нибудь из ваших церквей! – Он криво усмехнулся отцу Майклу. – И если вы назовете это богохульством, я брошу вас в первый же колодец, который мы встретим по дороге.
Джок вел их через поля прочь от виллы, и роса намочила их штанины. Они видели впереди мощенную камнем дорогу, к которой вел проселочный тракт. Когда они поворачивали за разделяющий долины гребень, перед ними в последний раз появилась вилла. Это был всего лишь кусок серой крепостной стены, гнездящийся среди деревьев. До них донеслись слабые крики детей.
Джок оглянулся через плечо при этом далеком звуке, замешкавшись у ступеней, пока остальные перебирались через стену на проселочную дорогу. Когда мимо проходил Джон, Джок взглянул на него.
– Там в основном девочки, которые изучали ирландские танцы, – сказал он. – Они танцуют по утрам вон там. – Он подбородком указал в направлении замка. – Если мы потеряем этих девочек, мы потеряем все это – все эти прекрасные танцы. Мне кажется, я смогу простить Маккрею все что угодно, если мы не потеряем это.
После того, как Джок оставил их, Джон продолжал мысленно возвращаться к этим словам. В этих словах звучала печать почти потерявшего надежду человека.
Херити продолжал идти впереди, разведчик с автоматом наготове. Отец Майкл тащился за ним, а Джон с мальчиком старались не отставать сзади.
Дорога вышла из-под деревьев и круто повернула налево. Прямо впереди них, за поворотом, виднелась куча обломков светлого гранита, среди которых пучками пробивалась трава. Херити замер, жестом приказав остальным остановиться. Джон взглянул вперед, удивляясь, что же насторожило Херити. Все, что он видел, – это двух овец на травянистой площадке за скалами. Овцы настороженно смотрели на них.
– Это всего лишь овцы, – сказал отец Майкл.
Херити махнул рукой, требуя тишины. Он осмотрел окружающую местность, возвышающиеся за выходом скальной породы холмики, пустую долину за ними – узкое место с заболоченным ручьем посредине.
– Это чудо, что вы не умерли давным-давно, Майкл Фланнери, – сказал Херити. – То, что беспокоит этих овец, должно беспокоить и нас.
– И что же может их беспокоить? – спросил священник.
– Интересно, куда ушел Лиам сегодня утром? – спросил Херити.
Он попятился по дороге, продолжая внимательно наблюдать за камнями и овцами. Джон развернулся и пошел рядом с ним, оглядываясь время от времени.
Отец Майкл и мальчик пошли вперед, не глядя назад на Херити.
– В чем дело? – спросил Джон. Он потрогал пистолет в заднем кармане, но передумал и не стал доставать его.
– Всего лишь в том, что в наши дни некоторые охотятся на овец из-за мяса, – сказал Херити. – Что-то напугало этих животных перед тем, как подошли мы.
– Может быть, просто солдаты Лиама прошли здесь в поисках продовольствия, – сказал Джон.
– Какого продовольствия? – спросил Херити.
Отец Майкл остановился и повернулся к ним лицом.
– Что-то произошло между тобой и Лиамом Калленом, – сказал он. – Что это было?
– Дублин приказал ему отпустить нас, – сказал Херити, скосив глаза на Джона. – Это не в обычае Лиама – нарушить такой приказ при свидетелях, когда кто-то может увидеть и доложить.
– Вы шутите! – запротестовал отец Майкл.
– Мы с Лиамом выросли вместе, – сказал Херити. – Я знал его ребенком, и я знаю его взрослым. Кто будет спрашивать, если он побродит немного по этой долине? Ответьте-ка мне, священник!
Они остановились в месте, где из верхушки стены, отделяющей дорогу от долины, выпало несколько камней. Херити подошел к пролому и посмотрел через стену на заросли деревьев.
– Что-то, похожее на тропинку, – сказал он. – Я думаю, мы спустимся здесь.
Отец Майкл присоединился к нему.
– Вы называете это тропинкой?
– Она обладает для нас огромным преимуществом, – сказал Херити. – По следам на ней видно, что сегодня здесь никто не проходил.
Священник покачал головой.
– Я не могу поверить, что Лиам Каллен может перестрелять всех…
– Перестаньте сейчас же! Лиам – это солдат! Почему же, вы думаете, в той долине никого нет? Сбежали или были убиты Лиамом и его ребятами. В этой долине то же самое. Я знаю, что в голове у Лиама. Никто ничего не расскажет, если рассказывать будет некому.
– Но мы же знали о…
– Знали? Слухи и их отголоски, которые обсуждаются в Совете. Мы ничего не знали!
Херити закинул ногу на стену и перепрыгнул на другую сторону. Отец Майкл присоединился к нему, Джон с мальчиком последовали за ними. Тропа представляла собой темную дыру в хвойных зарослях, земля была утоптана овечьими копытами, но следов человеческих ног видно не было. Клочья шерсти висели на низких ветвях, как знаки в детской игре. Тропинка была крутой, и кое-где из земли выступали корни деревьев.
Следуя за Херити, они скользили вниз, хватаясь за ветви, чтобы замедлить спуск. В самых крутых местах им приходилось держаться за корни.
Тропинка вынырнула из гущи деревьев на поросшую травой полку с каменными ступенями, ведущими вниз к пологому лугу. Метрах в пятидесяти от края луга из высокой травы выглядывал каменный домик, у которого уцелела только половина крыши. За ним виднелся ряд огороженных камнем террас, поворачивающих вправо и уходящих за деревья, растущие по краю луга. Вдоль террас и под ними шла разбитая и заросшая травой проселочная дорога. Она поворачивала под углом к террасам, слева направо, и проходила через двое стоявших нараспашку ворот.
Рассматривая эту сцену, Джон отряхивал с одежды иголки и грязь. Все это было похоже на живую картину под названием «Мечты оставлены».
– Здесь есть кое-что, чего никогда не увидишь в сельской местности в Ирландии, – сказал отец Майкл тихим голосом. – Ворота брошены открытыми.
– Тихо! – прошептал Херити. Он двинулся вниз, через луг к дому, скользя сквозь высокую траву, как охотник, выслеживающий оленя.
Джон последовал за ним, слыша, как священник с мальчиком шелестят травой сзади.
Херити направился по дороге к первым отворенным воротам. Они прошли мимо пепелища с возвышающейся рядом кучей навоза, которое когда-то, по-видимому, было небольшим хлевом. Навоз уже порос густой травой, а на обгоревшей площадке пробивались травянистые кустики. Проселочная дорога поднималась направо вдоль каменной стены террасы, которая в начале имела высоту в два человеческих роста и снижалась до пояса метрах в двухстах впереди. Когда они прошли вторую ступеньку террасы, перед ними открылся вид на огороженные каменными стенами луга и на дорогу, которую они недавно покинули. Вдали, на противоположном склоне, меньше чем в миле от них, виднелись развалины замка.
Херити остановился.
– Ага, – сказал он.
Джон остановился рядом с ним. Со стороны священника и шедшего с ним мальчика не доносилось ни звука. Все смотрели на замок. Он возвышался в ореоле деревьев и кустов, из которых полностью выглядывали только зубчатые стены. На стенах, за завесой растительности, виднелись какие-то неровные цветные пятна. Разрушенные башни выделялись на фоне утреннего неба, как иллюстрации из туристической брошюры. Джон поймал себя на мысли, что замки, даже разрушенные, придают горизонту что-то жестокое – как обнаженные клыки.
– Дайте мне бинокль, – сказал Херити приглушенным голосом. Он протянул руку назад, к отцу Майклу, не спуская одновременно глаз с замка.
Отец Майкл вложил бинокль в раскрытую ладонь Херити.
– Что там?
Херити не ответил. Он навел бинокль на замок и начал осматривать его, затем замер.
– Ну, а теперь, – прошептал он. – Медленно все назад, под стену.
– Что там? – настойчиво добивался отец Майкл.
– Делайте, как я сказал!
Не спуская глаз с замка, Херити оттеснил их назад по дороге, пока их не заслонила стена террасы. Здесь он опустил бинокль и улыбнулся отцу Майклу.
– Там Лиам с дружком моей красотки, – он похлопал по автомату, висящему на ремне у него на груди. – А теперь я спрашиваю вас, зачем это Лиаму наблюдать за той дорогой с таким оружием в руках? Ах, этот подлый человек.
– Что вы собираетесь сделать? – спросил отец Майкл.
– Ну что же, раз он нас не видел, слишком внимательно наблюдая за дорогой, где как он думает, мы появимся, то я зайду ему за спину и спрошу, что это он делает так далеко от своего поста у прекрасного дома мистера Маккрея, – Херити прочистил горло и сплюнул на землю. – Это обескураживает. Я ждал от Лиама чего-то большего.
– Я пойду с вами, – сказал отец Майкл.
– Вы подождете здесь, – возразил Херити. – Вы подождете, как труп или как живой человек, способный довести мистера О'Доннела до Дублина, если что-нибудь случится со мной.
Отец Майкл начал протестовать, но остановился, когда Херити достал из ботинка длинный нож.
– И если мне придется утихомирить тебя, Майкл Фланнери, я сделаю то же самое и с мальчишкой, который останется без защитника.
Отец Майкл посмотрел на Херити широко раскрытыми глазами.
– Я верю, что вы сделаете это!
– Ага, наконец-то мудрость приходит и к вам. А теперь ждите здесь, где вас не видно. – Он взглянул на Джона. – Проследи за этим, если тебе не трудно, Джон.
Херити пригнулся и, повернувшись, спешно двинулся вдоль низкого углубления террасы, выпрямившись только тогда, когда дорога нырнула достаточно далеко, чтобы из замка его не могли заметить.
– Ужасный человек, – прошептал отец Майкл. – Иногда я думаю, что это сам дьявол во плоти. – Он посмотрел на Джона. – Неужели он действительно… – Священник запнулся и покачал головой. – Я думаю, что да.
– Он способен на это, – согласился Джон и задал себе вопрос, почему эта мысль доставила ему удовольствие.
– Способен, да. Отличное слово. А я все забываю, что это вы самый важный среди нас, Джон О'Доннел. Вас надо невредимым доставить в Киллалу. Мы всегда должны думать о Лаборатории и о жизнях, которые надо спасти. Но что же с их душами? Я спрашиваю вас: что же с их душами?
При этом вопросе Джон почувствовал себя неловко. Голос священника – такой мягкий, но за ним насилие. Снова в этом голосе слышалась надменная самоуверенность, то, что цементировало веру и не могло подвергаться сомнению. Хотя… как неуверенно звучал его голос, будто он играл всего лишь заученную роль.
– Тогда почему мы идем в Дублин? – спросил Джон.
– У них там был передатчик. – Он кивнул в направлении виллы Маккрея. – Я думаю, что они получили приказ. Они перевезут вас в Киллалу машиной, это несомненно.
Джон потрогал свой пистолет в заднем кармане, но не стал доставать его. Что, если там действительно Лиам, собирающийся убить их? Что, если Херити будет убит? Джон осмотрелся: вокруг открытые пастбища и только несколько каменных стен, за которыми можно спрятаться.
– Тяжелые времена, – вздохнул отец Майкл. – Трудно принимать решения.
Джон взглянул направо, вдоль проселочной дороги. Херити уже не было видно. «Может быть, рискнуть я посмотреть из-за террасы на замок?» Но ведь Херити забрал бинокль.
Мальчик присел рядом с Джоном, прислонившись спиной к стене.
Отец Майкл сказал приглушенным голосом, как будто он вел сам с собою долгую беседу и только сейчас решил поделиться ею с остальными.
– Я виню англичан. Как можем мы обвинять Безумца? Бедняга плакал от ярости, а ведь он был здесь в отпуске и не хотел обидеть даже мухи. – Священник помотал головой. – Зачем сюда пришли англичане? Что хорошего они сделали?
Джон ответил отсутствующим тоном, думая совсем о другом.
– Говорят, что они дали вам законы и конституционное правительство. – Где же Херити? Неужели им надо ждать здесь, на открытом месте? Действительно ли там ждет Лиам, собираясь убить их всех!
– Английские законы! – сказал отец Майкл. – Они говорят о терпимости? Посмотрите на их вспышки насилия против пакистанцев! Они всегда были двуличны. Именно их я виню во всем этом.
Джон ответил сухо, стараясь скрыть насмешку.
– Во время завтрака вы выступали за прощение.
– Это недостаток всей семьи Фланнери, – сказал отец Майкл. – Мы начинаем болтать, прежде чем подумаем головой. – Он посмотрел на дорогу, по которой ушел Херити. – Что его задерживает? Уже прошло достаточно времени.
– Он действует тихо и медленно, – сказал Джон, чувствуя, как при этом вопросе у него сжалось сердце.
– Еще одно убийство, – пробормотал отец Майкл. – Интересно, взял ли Джозеф на дорогу самогон у Гэннона?
Джон молча взглянул на него.
Священник вздохнул.
– Никто и никогда не имел лучшего повода начать пить, чем ирландцы. – Слезы брызнули у него из глаз и побежали по щекам. – Мой младший брат, маленький Тимми, сказал мне: «Бутылка – это мое спасение». Он повторил слова Джимми Джойса: «Трезвая Ирландия – это мертвая Ирландия». Ах, благословляю тебя все равно, маленький Тимми.
Отец Майкл глубоко вздохнул. Он смахнул слезы с щек и посмотрел назад, на дорогу, по которой они пришли сюда. Его внимание приковал угол разрушенного дома, часть которого виднелась с их места.
– Никто не строит, – прошептал он. – Ни один человек. До чумы мы не понимали, почему мы строим. Это было для детей. Без детей от нас ничего не осталось. – Он помолчал, потом продолжил: – Ох! Где же этот…
Над долиной прозвучал трескучий звук автоматной очереди, заставивший священника замолчать. Джон оцепенел. Чей это автомат? Херити или Лиама? Мальчик вздрогнул и поднял на них глаза. Джон подумал, что он наконец-то нарушит молчание, но тот только смочил языком губы.
Отец Майкл посмотрел на Джона.
– Это был…
– Да.
– Кто из них? – прошептал отец Майкл.
Джон перешагнул через сидящего мальчика, отметив проводивший его затравленный взгляд. Край стены террасы был прямо перед Джоном. Между камнями пробивалось какое-то вьющееся растение. Будет ли еще стрельба? Он высунул голову из-за каменного укрытия так, чтобы одним глазом видеть замок.
– Что там? – прошептал отец Майкл.
Джон высунулся дальше, глядя на развалины наверху. Никакого движения там заметно не было, за исключением легкого покачивания деревьев на слабом ветерке. Ни птиц… ничего. Он слушал тишину, ожидая, что что-нибудь живое проявит себя. Ему казалось верхом глупости выглядывать вот так вот из каменного убежища.
Отец Майкл потянул Джона за свитер.
– Что там?
– Ничего, – прошептал Джон.
– Но это был автомат.
– Да, но который из них… Подождите-ка!
Что-то вынырнуло на восточном парапете развалин замка – смутное движение, скрытое растительностью. Проклятый Херити забрал бинокль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62