За ним охотятся лучшие невесты в Англии в таком количестве, что просто представить трудно!
– Мэм! – внезапно севшим голосом проговорила Анцилла, желая прервать этот невыносимый для нее монолог. – Я не отношусь к лучшим невестам Англии и вовсе не охочусь на сэра Уолдо!
– Да, дитя мое, я хорошо это знаю! Если бы это было так, то я бы и не поднимала этот вопрос! Тогда бы у него и не возникло по отношению к вам увлечения! Если вы спросите меня, то я скажу вам наверняка: стоит только мужчине почуять, что на него ведут охоту, как он испаряется! Его нет! Только что был здесь, и глядишь – нет! Господи! Подумать только, сколько женщин добивались любви господина Андерхилла! Конечно, мы не будем сравнивать его с сэром Уолдо, но для наших мест он считался хорошей добычей, и у него был полный выбор девушек во всем Хаддерсфилде! А мной он увлекся только лишь потому, что я не домогалась его, а обращала на него внимания не больше, чем на других моих кавалеров!
Мисс Трент рада была этому отклонению от темы и сказала:
– Думаю, что он увлекся вами все же не из-за этого, мэм. Тут должно было быть что-то более существенное… И я, кажется, догадываюсь, что именно… Поэтому и не удивлюсь, если вы скажете мне, что у вас было целое море кавалеров!
– М-да, тут вы правы, – признала миссис Андерхилл, которой очень понравилась догадка мисс Трент. – Конечно, сейчас по мне этого не скажешь, но… Хотя я понимаю, что это не совсем мне приличествует, но что скрывать, что я была очень хорошенькой в молодости, и мне говорили так много разных комплиментов… Впрочем, мы с вами сейчас обсуждаем совсем другой вопрос!
Мисс Трент по своему опыту уже знала, что как бы далеко от темы ни отклонялась ее хозяйка, она в большинстве случаев не забывала о ней и возвращалась к исходному пункту. Поэтому молодой гувернантке оставалось сейчас только грустно вздохнуть и смириться.
– Надеюсь, вы не поймете меня превратно, когда я скажу вам, моя дорогая, что когда я вижу взгляд сэра Уолдо, обращенный на вас, в чем не может быть ошибки… Кстати, я не берусь вам описать этот взгляд… Так вот, если вы спросите меня, то я скажу вам откровенно, что меня повергает прямо в трепет мысль о том, что он намерен просто-напросто жениться на вас, моя милая!
– О, боже! Мэм, я… Я очень признательна вам за вашу заботу, но… Клянусь, у вас нет никаких оснований для того, чтобы делать такие предположения!
– Именно так я и сама рассуждала вначале! – понимающе кивая, отозвалась миссис Андерхилл. – Тем не менее я решила сейчас слегка намекнуть вам на это. Потому что вы все-таки очень молоденькая и неопытная, хотя и стараетесь обмануть всех, напуская на себя строгий вид пожившей свое дамы! «Нет, – сказала я как-то себе. – А вдруг он распутник?!..» У меня, конечно, не было оснований для того, чтобы называть его так, но… Так, на правах предположения… «Постой! – сказала я себе потом. – Но ведь он не может просто так играть с мисс Трент! Хотя бы потому, что ее дядюшка генерал сэр Мордаунт Трент! Хотя бы поэтому!» Вещь серьезная, не правда ли? – Она сделала паузу, несколько смущенно глядя на Анциллу. – Из этого я заключила, что у него могут быть серьезные намерения. Господи, у вас такой вид!.. Что я такого сказала?
– О, простите меня, мэм, – заговорила Анцилла, промокая платочком глаза, – но это… Это какой-то бред!..
– Допустим. Вам это кажется абсурдным? Мне тоже. Но факт остается фактом. Он увлечен вами. Я ведь не слепая, чтобы не замечать того, что происходит у меня под носом!
Анцилла, оказывается, плакала от смеха. Потом она перестала смеяться, покраснела и сказала, запинаясь:
– Я полагаю… Я полагаю, мэм, вы преувеличиваете действия сэра Уолдо. Я уверена, что вся его цель состоит только в том, чтобы немного развлечься. Так сказать, пофлиртовать в свое удовольствие.
Лицо миссис Андерхилл опало, но после минуты тщательных раздумий, оно вновь осветилось и она проговорила:
– Нет, милая, тут вы заблуждаетесь! Флиртует он только с Фанни. Хотя ему не следовало бы заниматься этим, но что тут поделаешь! Они все этим занимаются, даже сквайр! И их трудно в чем-либо упрекнуть, ведь она вся такая хорошенькая и милая! Но он не смотрит на нее так, как смотрит на вас! И он не говорит с ней так, как говорит с вами! Скажу больше! Когда ее нет в комнате, он не поднимает каждый раз взгляда на открывающуюся дверь, надеясь, что это она!
Холодное и бесстрастное выражение на лице Анциллы исчезло, а сама она неожиданно для себя спросила:
– Вы хотите сказать, м-миссис Андерхилл, что он поднимает в-взгляд, когда… О, нет! Вы шутите?
– Нет, моя дорогая, я не шучу! Бог свидетель, он поднимает глаза! – со снисходительным смехом подтвердила миссис Андерхилл. – И если в дверях показываетесь вы, то… Господи, если бы он мне хоть раз улыбнулся так, как улыбается вашему появлению, клянусь, у меня затрепетало бы сердце, несмотря ни на возраст, ни на положение!
Мисс Трент почувствовала, как горят ее щеки, и сразу же закрыла их своими холодными ладошками.
– Д-да, я знаю… У него удивительная улыбка!
– Еще бы вы не знали! – воскликнула миссис Андерхилл. – Поверьте мне, моя милая, что все это неспроста! И знаете, что я вам еще скажу? Я была бы просто счастлива, окажись вы моей собственной дочерью! Нет, Шарлотте он бы так не улыбался! Даже если бы она была в подходящем для этого возрасте! Да и вообще у них не могло бы ничего получиться. Хотя бы потому, что он без ума от лошадей, а моя девочка их терпеть не может! Мисс Трент слабо засмеялась.
– Да, мне это известно. Но… Дорогая миссис Андерхилл, не говорите больше ничего! Вы не должны поощрять во мне пробуждение смешных и глупых надежд! Сэр Уолдо знает, как подать себя женщинам в наиболее выгодном свете! Я уверена, что он разбил немало сердец! Я не хочу, чтобы с моим сердцем случилось то же самое! Предположить, что он, – он, являющийся настоящим подарком для тех, кому я не чета! – хоть на секунду, хоть для смеха подумал о том, чтобы заключить столь неравный брак?!.. – У нее пропал голос, но она собралась с силами, слабо улыбнулась и закончила: – Надеюсь, вы об этом никому не станете рассказывать?
– Конечно, не стану! – сказала убежденно миссис Андерхилл. – Но не надо ребячества, моя милая! Хватит отталкивать его только потому, что вы думаете, что недостаточно хороши для него! Это, в конце концов, ему решать! Вы можете не сомневаться в том, что человек, которому тридцать пять, нет, тридцать шесть лет, сам разберется, что ему больше всего подходит! Для вас это обернется настоящим счастьем, уж не говоря о том, что доставит много волнующих минут для супруги сквайра и миссис Баннингхэм!
Высказав эту бодрящую мысль, она ушла, оставив мисс Трент наедине с ее размышлениями.
В ту ночь она долго не могла заснуть. Откровения миссис Андерхилл побудили ее взглянуть, наконец, в глаза правде, в которой она до сих пор боялась признаться даже самой себе: вот уже несколько недель, как она любила Совершенного.
«Как последняя дурочка! – думала она, досадуя на себя. – Опьяненная романтикой школьница!»
Это ж надо! Ее очаровала аура великолепия, окружавшая великосветского аристократа, да к тому же еще преданного спорту! Помимо своей воли она наделяла его всеми героическими качествами. Только потому, что у него было красивое лицо, безупречная фигура, потому что он был отличным наездником и великолепно управлял упряжкой своих храбрых скакунов. Причем делал и то и другое, казалось, без всяких усилий. Потому что держался с уверенностью, которой не рисовался, но которая, казалось, происходит изнутри. Все это позволяло таким дурочкам, как она, считать его полубогом. Конечно, до последней стадии идиотизма она не опускалась. Она едва ли могла скрывать свое восхищение его внешностью, однако же не влюблялась в его лицо или фигуру и уж конечно не в его изящные манеры. Он обладал несомненным обаянием, но она решила, что и это тут ни при чем. Возможно, его остроумие, которое загоралось искорками в его глазах? Или, может быть, улыбка? Но у Линдета тоже была замечательная улыбка, однако же она не чувствовала по отношению к нему любовной привязанности. Словом, она не знала, за что любит Совершенного. А знала только то, что в первую же их встречу она ощутила к нему настолько сильную привязанность, что это ее саму потрясло. Потрясло еще и потому, что он являлся представителем как раз той категории людей, к которым она питала антипатию.
Осторожный внутренний голос посоветовал ей не особенно-то полагаться на то, что наговорила миссис Андерхилл. Она сама гораздо лучше своей хозяйки знала о том, насколько маловероятна возможность того, что такой во всех отношениях блестящий жених, как сэр Уолдо, который мог без труда выбрать себе в жены любую даму высшего света и который, казалось, уже был не настолько молод, чтобы совершать необдуманные поступки, будет испытывать хотя бы малейшее намерение предложить руку и сердце простой женщине сомнительного происхождения, не аристократической породы и наделенной отнюдь не той степенью внешней красоты, которая бы в какой-то мере могла оправдать его намерение. Однако, с другой стороны, то, о чем он говорил с ней в тот день перед тем, как они расстались у ворот Степлза, похоже, указывало на то, что на уме у него есть что-то большее, чем простой флирт. Если он решил с ней поразвлечься, то почему же его должно раздражать ее социальное положение или, – на тот случай, если он был неискренен, – зачем он сказал, что оно его раздражает? Этого она не могла постигнуть. Размышляя обо всем этом, она вынуждена была в конце концов признать, что знает крайне недостаточно об искусстве любовной интриги и флирта. Вслед за этой мыслью пришла еще одна: что она знает также крайне недостаточно о самом сэре Уолдо. Он показал себя настоящим джентльменом, никогда не смотрел свысока на окружающих его здесь людей, не показывал, что ему скучно, и не старался произвести впечатление на окружающих выпячиванием своей утонченности. Что же касается дурного влияния, которое он-де мог оказать на местную молодежь, то тут она была солидарна со сквайром, который говорил, что сам приезд сэра Уолдо сюда явился положительным событием в этом смысле. Молодые люди, наконец, бросили свои экстравагантные жилеты и чудовищные шейные платки, а вместе с этим оставили и свои умопомрачительные развлечения вроде охоты на белок или скакания на лошади по крыльцу родительского дома. Совершенный ни разу не показался в вызывающем наряде и давал понять, что практиковавшиеся здесь до него забавы – глупость. Так что, вместо того чтобы удариться в поистине дикие бесчинства по случаю приезда к ним их идола, по выражению сквайра, местные молодые люди с упорством стали следовать тому, что сэр Уолдо считал приличным и достойным.
Возможно, в своей стихии сэр Уолдо показывал иные свойства своего характера и вел себя по-другому. Но Анцилле даже в голову не приходила мысль о том, что он сбивает лондонскую молодежь с пути истинного. Что же касается разбитых сердец, то в том, что дорога его жизни вся усыпана ими, Анцилла нисколько не сомневалась. Она была уверена также и в том, что он является настоящим мастером флирта, и кому как не ей было не знать, что его великолепие – это не сочиненная про него красивая сказка, а реальность.
Поэтому она решила, что благоразумнее всего для нее было бы выкинуть его из головы. Придя к этому выводу, она еще немного поразмышляла о личности сэра Уолдо и потом, наконец, заснула.
На следующий день она захотела поехать в Колби Плейс в новой четырехместной коляске миссис Андерхилл, чтобы проведать Элизабет. В попутчицы ей была назначена Шарлотта, однако, едва о поездке прослышала Теофания, как тут же заявила, что собиралась сделать то же самое, и стала умолять мисс Трент оставить ей местечко в коляске. Прямолинейная в манерах Шарлотта, у которой насчет «желания» Фанни не было никаких иллюзий, тут же отказалась ехать, сказав, что уж лучше составит компанию маме, остающейся дома, чем сядет на переднее место в коляске. Поэтому поехала мисс Трент только с Фанни, на лице которой сохранялось невинное выражение и которая выглядела как цветок в платье из узорного муслина и очаровательной шляпке из тонкой соломки, подвязанной синей ленточкой. В руках у нее был небольшой зонтик, который оберегал ее от солнца. На переднее сиденье была поставлена корзина, полная винограда. Это был дар от миссис Андерхилл, чье хозяйство было предметом зависти у многих знакомых. У мисс Трент в отношении Фанни иллюзий было еще меньше, чем у Шарлотты, так что она нисколько не сомневалась в том, что Фанни подарит виноград пострадавшей подруге от своего имени, а не от имени матери. Последние сомнения в этом развеялись, как только девушка дала по этому поводу обезоруживающе наивное объяснение:
– Чтобы никто не подумал, что я была несправедлива по отношению к Лиззи в походе, правильно? И еще, Анцилла… Знаешь, я ведь пригласила с собой Пейшенс поехать в пятницу в Лидс. Она хочет купить там новые перчатки и сандалии для бала у Коулбатчей, который состоится на следующей неделе. Понимаешь, у миссис Чартли опять колики, и она прикована к постели. Пейшенс просто не знала, что ей делать. Вот я и пригласила.
– С твоей стороны, Фанни, это было очень мило, – восхищенно отозвалась мисс Трент.
– Еще бы, – простодушно воскликнула та. – Потому что нет ничего хуже, чем иметь третьего человека в коляске! Это означает, что тебе придется сесть вперед, но я знаю, что тебе это ничего не стоит.
– В самом деле, – сердечно согласилась мисс Трент. – Я буду только счастлива внести свою лепту в твой великодушный поступок.
– Да, – самодовольно сказала Теофания, не заметив в тоне своей наставницы иронии и сарказма. – Я была уверена в том, что ты скажешь, что я все сделала так, как следовало.
Доехав до Колби Плейс, они обнаружили, что являются в этот день отнюдь не единственными визитерами. В тени большого вяза стоял блестящий фаэтон, в который была запряжена упряжка лошадей, когда-то восторженно описанных Кортни как «первоклассные кони, кровь с молоком!»
Грум в простой ливрее прикоснулся к шляпе, приветствуя прибывших леди.
Фанни воскликнула:
– О, смотри! Сэр Уолдо тоже здесь!
Однако, войдя в дом, они поняли, что приехал не сэр Уолдо. В гостиной сидел молодой лорд Линдет и дружески беседовал с леди Коулбатч. Когда они вошли в комнату, провожаемые слугой, он вскочил со стула, а когда увидел Теофанию, в его глазах загорелся теплый свет. Когда девушка поприветствовала хозяйку дома и повернулась к нему, чтобы поздороваться, он тихо проговорил:
– Правильно! Я знал, что вы приедете!
– Ну, конечно, – широко раскрывая глазки, воскликнула Фанни. – Бедняжка Лиззи! Скажите же, леди Коулбатч, ей стало лучше? Я тут привезла ей немного винограда…
Леди Коулбатч с благодарностью приняла корзину и беззаботно сказала, что нет такой болезни, от которой бы Лиззи не избавилась после одного дня отдыха. После этого она пригласила Фанни наверх к своей дочери, у постели которой уже сидела мисс Чартли.
– Пейшенс?! Как она здесь оказалась? – вскрикнула Теофания в изумлении. Она была отнюдь не рада тому, что дочь священника раньше нее оказалась в этом доме с визитом сочувствия.
Настроение у нее совсем упало, когда она узнала, что Пейшенс, прослышав про недомогание подруги по неофициальной, но эффективно работающей людской почте, отправилась в Колби Плейс из своего дома пешком за три мили, но по дороге была перехвачена лордом Линдетом, который ехал на фаэтоне кузена в ту же сторону и с той же целью, что и дочь священника. Он, естественно, предложил Пейшенс сесть рядом с ним, что, по словам леди Коулбатч, было воспринято ею с облегчением, потому что хотя она знала, что Пейшенс очень выносливый ходок, она бы очень волновалась за девочку, которой пришлось бы идти всю дорогу пешком. Такие, знаете ли, расстояния! Такая, знаете ли, погода!..
Линдет, похоже, не потерял даром времени во время заключительной части своей короткой поездки в Колби Плейс. Мисс Чартли рассказала ему о намеченной экспедиции за покупками в Лидс, и он тут же загорелся этой идеей, разработал свой собственный план и теперь представлял его на суд мисс Трент:
– Я знаю, что у моего кузена как раз в пятницу в Лидсе дела, поэтому я приглашаю вас разделить с нами трапезу в «Королевской Голове»! – весело сказал он. – Только не отказывайтесь, мэм! Я заручился уже согласием мисс Чартли, которая сказала, что поедет, если против этого не станет возражать ее мама.
– Понимаю! – лукаво улыбнувшись, сказала мисс Трент. – Она непременно будет возражать, если там не будет меня и я не смогу присматривать за ее дочерью! Мой дорогой лорд Линдет, у меня просто нет слов, чтобы отблагодарить вас за ваше лестное предложение! Я переполнена чувствами!
Он покраснел и засмеялся.
– Нет, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Мэм! – внезапно севшим голосом проговорила Анцилла, желая прервать этот невыносимый для нее монолог. – Я не отношусь к лучшим невестам Англии и вовсе не охочусь на сэра Уолдо!
– Да, дитя мое, я хорошо это знаю! Если бы это было так, то я бы и не поднимала этот вопрос! Тогда бы у него и не возникло по отношению к вам увлечения! Если вы спросите меня, то я скажу вам наверняка: стоит только мужчине почуять, что на него ведут охоту, как он испаряется! Его нет! Только что был здесь, и глядишь – нет! Господи! Подумать только, сколько женщин добивались любви господина Андерхилла! Конечно, мы не будем сравнивать его с сэром Уолдо, но для наших мест он считался хорошей добычей, и у него был полный выбор девушек во всем Хаддерсфилде! А мной он увлекся только лишь потому, что я не домогалась его, а обращала на него внимания не больше, чем на других моих кавалеров!
Мисс Трент рада была этому отклонению от темы и сказала:
– Думаю, что он увлекся вами все же не из-за этого, мэм. Тут должно было быть что-то более существенное… И я, кажется, догадываюсь, что именно… Поэтому и не удивлюсь, если вы скажете мне, что у вас было целое море кавалеров!
– М-да, тут вы правы, – признала миссис Андерхилл, которой очень понравилась догадка мисс Трент. – Конечно, сейчас по мне этого не скажешь, но… Хотя я понимаю, что это не совсем мне приличествует, но что скрывать, что я была очень хорошенькой в молодости, и мне говорили так много разных комплиментов… Впрочем, мы с вами сейчас обсуждаем совсем другой вопрос!
Мисс Трент по своему опыту уже знала, что как бы далеко от темы ни отклонялась ее хозяйка, она в большинстве случаев не забывала о ней и возвращалась к исходному пункту. Поэтому молодой гувернантке оставалось сейчас только грустно вздохнуть и смириться.
– Надеюсь, вы не поймете меня превратно, когда я скажу вам, моя дорогая, что когда я вижу взгляд сэра Уолдо, обращенный на вас, в чем не может быть ошибки… Кстати, я не берусь вам описать этот взгляд… Так вот, если вы спросите меня, то я скажу вам откровенно, что меня повергает прямо в трепет мысль о том, что он намерен просто-напросто жениться на вас, моя милая!
– О, боже! Мэм, я… Я очень признательна вам за вашу заботу, но… Клянусь, у вас нет никаких оснований для того, чтобы делать такие предположения!
– Именно так я и сама рассуждала вначале! – понимающе кивая, отозвалась миссис Андерхилл. – Тем не менее я решила сейчас слегка намекнуть вам на это. Потому что вы все-таки очень молоденькая и неопытная, хотя и стараетесь обмануть всех, напуская на себя строгий вид пожившей свое дамы! «Нет, – сказала я как-то себе. – А вдруг он распутник?!..» У меня, конечно, не было оснований для того, чтобы называть его так, но… Так, на правах предположения… «Постой! – сказала я себе потом. – Но ведь он не может просто так играть с мисс Трент! Хотя бы потому, что ее дядюшка генерал сэр Мордаунт Трент! Хотя бы поэтому!» Вещь серьезная, не правда ли? – Она сделала паузу, несколько смущенно глядя на Анциллу. – Из этого я заключила, что у него могут быть серьезные намерения. Господи, у вас такой вид!.. Что я такого сказала?
– О, простите меня, мэм, – заговорила Анцилла, промокая платочком глаза, – но это… Это какой-то бред!..
– Допустим. Вам это кажется абсурдным? Мне тоже. Но факт остается фактом. Он увлечен вами. Я ведь не слепая, чтобы не замечать того, что происходит у меня под носом!
Анцилла, оказывается, плакала от смеха. Потом она перестала смеяться, покраснела и сказала, запинаясь:
– Я полагаю… Я полагаю, мэм, вы преувеличиваете действия сэра Уолдо. Я уверена, что вся его цель состоит только в том, чтобы немного развлечься. Так сказать, пофлиртовать в свое удовольствие.
Лицо миссис Андерхилл опало, но после минуты тщательных раздумий, оно вновь осветилось и она проговорила:
– Нет, милая, тут вы заблуждаетесь! Флиртует он только с Фанни. Хотя ему не следовало бы заниматься этим, но что тут поделаешь! Они все этим занимаются, даже сквайр! И их трудно в чем-либо упрекнуть, ведь она вся такая хорошенькая и милая! Но он не смотрит на нее так, как смотрит на вас! И он не говорит с ней так, как говорит с вами! Скажу больше! Когда ее нет в комнате, он не поднимает каждый раз взгляда на открывающуюся дверь, надеясь, что это она!
Холодное и бесстрастное выражение на лице Анциллы исчезло, а сама она неожиданно для себя спросила:
– Вы хотите сказать, м-миссис Андерхилл, что он поднимает в-взгляд, когда… О, нет! Вы шутите?
– Нет, моя дорогая, я не шучу! Бог свидетель, он поднимает глаза! – со снисходительным смехом подтвердила миссис Андерхилл. – И если в дверях показываетесь вы, то… Господи, если бы он мне хоть раз улыбнулся так, как улыбается вашему появлению, клянусь, у меня затрепетало бы сердце, несмотря ни на возраст, ни на положение!
Мисс Трент почувствовала, как горят ее щеки, и сразу же закрыла их своими холодными ладошками.
– Д-да, я знаю… У него удивительная улыбка!
– Еще бы вы не знали! – воскликнула миссис Андерхилл. – Поверьте мне, моя милая, что все это неспроста! И знаете, что я вам еще скажу? Я была бы просто счастлива, окажись вы моей собственной дочерью! Нет, Шарлотте он бы так не улыбался! Даже если бы она была в подходящем для этого возрасте! Да и вообще у них не могло бы ничего получиться. Хотя бы потому, что он без ума от лошадей, а моя девочка их терпеть не может! Мисс Трент слабо засмеялась.
– Да, мне это известно. Но… Дорогая миссис Андерхилл, не говорите больше ничего! Вы не должны поощрять во мне пробуждение смешных и глупых надежд! Сэр Уолдо знает, как подать себя женщинам в наиболее выгодном свете! Я уверена, что он разбил немало сердец! Я не хочу, чтобы с моим сердцем случилось то же самое! Предположить, что он, – он, являющийся настоящим подарком для тех, кому я не чета! – хоть на секунду, хоть для смеха подумал о том, чтобы заключить столь неравный брак?!.. – У нее пропал голос, но она собралась с силами, слабо улыбнулась и закончила: – Надеюсь, вы об этом никому не станете рассказывать?
– Конечно, не стану! – сказала убежденно миссис Андерхилл. – Но не надо ребячества, моя милая! Хватит отталкивать его только потому, что вы думаете, что недостаточно хороши для него! Это, в конце концов, ему решать! Вы можете не сомневаться в том, что человек, которому тридцать пять, нет, тридцать шесть лет, сам разберется, что ему больше всего подходит! Для вас это обернется настоящим счастьем, уж не говоря о том, что доставит много волнующих минут для супруги сквайра и миссис Баннингхэм!
Высказав эту бодрящую мысль, она ушла, оставив мисс Трент наедине с ее размышлениями.
В ту ночь она долго не могла заснуть. Откровения миссис Андерхилл побудили ее взглянуть, наконец, в глаза правде, в которой она до сих пор боялась признаться даже самой себе: вот уже несколько недель, как она любила Совершенного.
«Как последняя дурочка! – думала она, досадуя на себя. – Опьяненная романтикой школьница!»
Это ж надо! Ее очаровала аура великолепия, окружавшая великосветского аристократа, да к тому же еще преданного спорту! Помимо своей воли она наделяла его всеми героическими качествами. Только потому, что у него было красивое лицо, безупречная фигура, потому что он был отличным наездником и великолепно управлял упряжкой своих храбрых скакунов. Причем делал и то и другое, казалось, без всяких усилий. Потому что держался с уверенностью, которой не рисовался, но которая, казалось, происходит изнутри. Все это позволяло таким дурочкам, как она, считать его полубогом. Конечно, до последней стадии идиотизма она не опускалась. Она едва ли могла скрывать свое восхищение его внешностью, однако же не влюблялась в его лицо или фигуру и уж конечно не в его изящные манеры. Он обладал несомненным обаянием, но она решила, что и это тут ни при чем. Возможно, его остроумие, которое загоралось искорками в его глазах? Или, может быть, улыбка? Но у Линдета тоже была замечательная улыбка, однако же она не чувствовала по отношению к нему любовной привязанности. Словом, она не знала, за что любит Совершенного. А знала только то, что в первую же их встречу она ощутила к нему настолько сильную привязанность, что это ее саму потрясло. Потрясло еще и потому, что он являлся представителем как раз той категории людей, к которым она питала антипатию.
Осторожный внутренний голос посоветовал ей не особенно-то полагаться на то, что наговорила миссис Андерхилл. Она сама гораздо лучше своей хозяйки знала о том, насколько маловероятна возможность того, что такой во всех отношениях блестящий жених, как сэр Уолдо, который мог без труда выбрать себе в жены любую даму высшего света и который, казалось, уже был не настолько молод, чтобы совершать необдуманные поступки, будет испытывать хотя бы малейшее намерение предложить руку и сердце простой женщине сомнительного происхождения, не аристократической породы и наделенной отнюдь не той степенью внешней красоты, которая бы в какой-то мере могла оправдать его намерение. Однако, с другой стороны, то, о чем он говорил с ней в тот день перед тем, как они расстались у ворот Степлза, похоже, указывало на то, что на уме у него есть что-то большее, чем простой флирт. Если он решил с ней поразвлечься, то почему же его должно раздражать ее социальное положение или, – на тот случай, если он был неискренен, – зачем он сказал, что оно его раздражает? Этого она не могла постигнуть. Размышляя обо всем этом, она вынуждена была в конце концов признать, что знает крайне недостаточно об искусстве любовной интриги и флирта. Вслед за этой мыслью пришла еще одна: что она знает также крайне недостаточно о самом сэре Уолдо. Он показал себя настоящим джентльменом, никогда не смотрел свысока на окружающих его здесь людей, не показывал, что ему скучно, и не старался произвести впечатление на окружающих выпячиванием своей утонченности. Что же касается дурного влияния, которое он-де мог оказать на местную молодежь, то тут она была солидарна со сквайром, который говорил, что сам приезд сэра Уолдо сюда явился положительным событием в этом смысле. Молодые люди, наконец, бросили свои экстравагантные жилеты и чудовищные шейные платки, а вместе с этим оставили и свои умопомрачительные развлечения вроде охоты на белок или скакания на лошади по крыльцу родительского дома. Совершенный ни разу не показался в вызывающем наряде и давал понять, что практиковавшиеся здесь до него забавы – глупость. Так что, вместо того чтобы удариться в поистине дикие бесчинства по случаю приезда к ним их идола, по выражению сквайра, местные молодые люди с упорством стали следовать тому, что сэр Уолдо считал приличным и достойным.
Возможно, в своей стихии сэр Уолдо показывал иные свойства своего характера и вел себя по-другому. Но Анцилле даже в голову не приходила мысль о том, что он сбивает лондонскую молодежь с пути истинного. Что же касается разбитых сердец, то в том, что дорога его жизни вся усыпана ими, Анцилла нисколько не сомневалась. Она была уверена также и в том, что он является настоящим мастером флирта, и кому как не ей было не знать, что его великолепие – это не сочиненная про него красивая сказка, а реальность.
Поэтому она решила, что благоразумнее всего для нее было бы выкинуть его из головы. Придя к этому выводу, она еще немного поразмышляла о личности сэра Уолдо и потом, наконец, заснула.
На следующий день она захотела поехать в Колби Плейс в новой четырехместной коляске миссис Андерхилл, чтобы проведать Элизабет. В попутчицы ей была назначена Шарлотта, однако, едва о поездке прослышала Теофания, как тут же заявила, что собиралась сделать то же самое, и стала умолять мисс Трент оставить ей местечко в коляске. Прямолинейная в манерах Шарлотта, у которой насчет «желания» Фанни не было никаких иллюзий, тут же отказалась ехать, сказав, что уж лучше составит компанию маме, остающейся дома, чем сядет на переднее место в коляске. Поэтому поехала мисс Трент только с Фанни, на лице которой сохранялось невинное выражение и которая выглядела как цветок в платье из узорного муслина и очаровательной шляпке из тонкой соломки, подвязанной синей ленточкой. В руках у нее был небольшой зонтик, который оберегал ее от солнца. На переднее сиденье была поставлена корзина, полная винограда. Это был дар от миссис Андерхилл, чье хозяйство было предметом зависти у многих знакомых. У мисс Трент в отношении Фанни иллюзий было еще меньше, чем у Шарлотты, так что она нисколько не сомневалась в том, что Фанни подарит виноград пострадавшей подруге от своего имени, а не от имени матери. Последние сомнения в этом развеялись, как только девушка дала по этому поводу обезоруживающе наивное объяснение:
– Чтобы никто не подумал, что я была несправедлива по отношению к Лиззи в походе, правильно? И еще, Анцилла… Знаешь, я ведь пригласила с собой Пейшенс поехать в пятницу в Лидс. Она хочет купить там новые перчатки и сандалии для бала у Коулбатчей, который состоится на следующей неделе. Понимаешь, у миссис Чартли опять колики, и она прикована к постели. Пейшенс просто не знала, что ей делать. Вот я и пригласила.
– С твоей стороны, Фанни, это было очень мило, – восхищенно отозвалась мисс Трент.
– Еще бы, – простодушно воскликнула та. – Потому что нет ничего хуже, чем иметь третьего человека в коляске! Это означает, что тебе придется сесть вперед, но я знаю, что тебе это ничего не стоит.
– В самом деле, – сердечно согласилась мисс Трент. – Я буду только счастлива внести свою лепту в твой великодушный поступок.
– Да, – самодовольно сказала Теофания, не заметив в тоне своей наставницы иронии и сарказма. – Я была уверена в том, что ты скажешь, что я все сделала так, как следовало.
Доехав до Колби Плейс, они обнаружили, что являются в этот день отнюдь не единственными визитерами. В тени большого вяза стоял блестящий фаэтон, в который была запряжена упряжка лошадей, когда-то восторженно описанных Кортни как «первоклассные кони, кровь с молоком!»
Грум в простой ливрее прикоснулся к шляпе, приветствуя прибывших леди.
Фанни воскликнула:
– О, смотри! Сэр Уолдо тоже здесь!
Однако, войдя в дом, они поняли, что приехал не сэр Уолдо. В гостиной сидел молодой лорд Линдет и дружески беседовал с леди Коулбатч. Когда они вошли в комнату, провожаемые слугой, он вскочил со стула, а когда увидел Теофанию, в его глазах загорелся теплый свет. Когда девушка поприветствовала хозяйку дома и повернулась к нему, чтобы поздороваться, он тихо проговорил:
– Правильно! Я знал, что вы приедете!
– Ну, конечно, – широко раскрывая глазки, воскликнула Фанни. – Бедняжка Лиззи! Скажите же, леди Коулбатч, ей стало лучше? Я тут привезла ей немного винограда…
Леди Коулбатч с благодарностью приняла корзину и беззаботно сказала, что нет такой болезни, от которой бы Лиззи не избавилась после одного дня отдыха. После этого она пригласила Фанни наверх к своей дочери, у постели которой уже сидела мисс Чартли.
– Пейшенс?! Как она здесь оказалась? – вскрикнула Теофания в изумлении. Она была отнюдь не рада тому, что дочь священника раньше нее оказалась в этом доме с визитом сочувствия.
Настроение у нее совсем упало, когда она узнала, что Пейшенс, прослышав про недомогание подруги по неофициальной, но эффективно работающей людской почте, отправилась в Колби Плейс из своего дома пешком за три мили, но по дороге была перехвачена лордом Линдетом, который ехал на фаэтоне кузена в ту же сторону и с той же целью, что и дочь священника. Он, естественно, предложил Пейшенс сесть рядом с ним, что, по словам леди Коулбатч, было воспринято ею с облегчением, потому что хотя она знала, что Пейшенс очень выносливый ходок, она бы очень волновалась за девочку, которой пришлось бы идти всю дорогу пешком. Такие, знаете ли, расстояния! Такая, знаете ли, погода!..
Линдет, похоже, не потерял даром времени во время заключительной части своей короткой поездки в Колби Плейс. Мисс Чартли рассказала ему о намеченной экспедиции за покупками в Лидс, и он тут же загорелся этой идеей, разработал свой собственный план и теперь представлял его на суд мисс Трент:
– Я знаю, что у моего кузена как раз в пятницу в Лидсе дела, поэтому я приглашаю вас разделить с нами трапезу в «Королевской Голове»! – весело сказал он. – Только не отказывайтесь, мэм! Я заручился уже согласием мисс Чартли, которая сказала, что поедет, если против этого не станет возражать ее мама.
– Понимаю! – лукаво улыбнувшись, сказала мисс Трент. – Она непременно будет возражать, если там не будет меня и я не смогу присматривать за ее дочерью! Мой дорогой лорд Линдет, у меня просто нет слов, чтобы отблагодарить вас за ваше лестное предложение! Я переполнена чувствами!
Он покраснел и засмеялся.
– Нет, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39