– Стоять на пути куда? – спросила Диана.
– Я никогда не смогу попросить женщину стать моей женой, – ответил он.
Диана бездумно обрывала лепестки розы. Душистые и нежные, они плавно скользили на землю.
– Не понимаю, почему не сможете, сэр.
– Ни одна женщина не захочет разделить со мной мое бесчестье.
– Думаете, нет?
– Нет.
– Вы так уверены, мистер Карр. Ради Бога, вы спрашивали у этой леди?
– Нет, мэм, и это было бы поступком… э-э… человека…
– Какого, мистер Карр?
– Пса! Негодяя! Мерзавца!
Вторая роза разделила судьбу первой.
– Я слыхала, говорят, что некоторые женщины… любят… псов… и негодяев… и даже мерзавцев, – заметила она вызывающим голосом. Не поднимая ресниц, она наблюдала, как побелели костяшки руки, опирающейся на дерево.
– Не та леди, которую я люблю, мэм.
– О! Вы уверены?
– Уверен. Она должна выйти замуж за человека с незапятнанной честью, человека, не являющегося безымянным изгоем, который не живет… за счет… игры в кости… или грабежа на большой дороге.
Он увидел, что в карих глазах заблестели слезы, но тут же отвел взгляд и даже отвернулся. Теперь у него не было сомнений: она неравнодушна к нему и знает, что он это понял. Он не мог оставить ее с мыслью, что ее любовью пренебрегли. Нельзя ее обидеть, но она должна понять, что он не может говорить ей о своей любви. Ее не надо обижать, но следует объяснить, что он не может признаться ей в своей любви. Но как же тяжко было все это! Ее душераздирающий взгляд был прикован к нему, а в голосе звучала мольба. Сейчас он задрожал.
– Обязательно должна, сэр?
– Да, мэм.
– Но предположим… предположим, леди это все равно? Предположим она… любит вас… и готова охотно разделить ваш позор?
Земля у ее ног была усеяна оборванными алыми лепестками, а вокруг и над ней качали и кивали головками розы. Легкий ветерок шевелил ее кудри и кружево платья, но Джон не мог позволить себе снова поглядеть на нее, потому что не смог бы противиться искушению схватить ее в свои объятия. Она была готова вверить себя ему, встретиться с любой опасностью, лишь бы быть с ним. Просто и безбоязненно она предложила себя, а он ее отверг.
– Невозможно представить себе, чтобы леди так пожертвовала собой, мэм, – произнес он.
– Пожертвовала! – у нее перехватило дыхание. – Вы называете это жертвой?
– А как же еще?
– Я… я… я не думаю, что вы мудрый человек, мистер Карр. И… и что вы понимаете женщин… хорошо понимаете. Возможно, она не сочтет это жертвой.
– Неважно, как она это назовет, мэм. Она погубит свою жизнь, а этого быть не должно. Никогда.
Белая роза присоединилась к своим сестрам, так же разорванная на лепестки дрожащими, пальцами.
– Мистер Карр, если эта леди… любила бы вас… разве это справедливо… ничего ей не сказать?
Наступило долгое молчание, а затем милорд мужественно солгал.
– Надеюсь, что она… со временем… забудет меня.
Диана сидела очень тихо. Она больше не рвала роз, легкий ветер поднял лепестки и осыпал ими ее ноги, нежно и шаловливо. Где-то в живой изгороди запела птица свою полнозвучную рыдающую песнь, и со всех сторон раздалось ей в ответ щебетанье и посвистывание. Солнце заливало яркими лучами весь сад, купая его в золоте и счастье, и только для двоих в беседке свет погас, и мир погрузился в тьму.
– Понимаю, – прошептала, наконец, Диана. – Бедная леди!
– Злосчастным был день, когда я вошел в ее жизнь, – простонал он.
– Может быть, и так, – эти слова ей подсказала раненое сердце.
Он склонил голову.
– Я лишь могу надеяться, что она не будет думать обо мне слишком плохо, – чуть слышно проговорил он. – И что она найдет в своем сердце… хоть каплю жалости… ко мне.
Она встала, мягко касаясь юбками травы, подошла к нему и умоляюще протянула к нему руки.
– Мистер Карр…
Он не должен позволять себе глядеть в эти глаза с золотыми искорками… Он должен помнить о Дике… о своем брате Дике!
Он прикоснулся к кончикам ее пальцев и, поклонившись, поцеловал их. Затем круто повернулся и широким шагом быстро пошел между живыми изгородями в тишину леса. Сердце его разрывалось от жгучей страсти и бессильной ярости. Он должен уйти куда-то, побыть один, побороть демона, который побуждал его во весь голос прокричать правду и, забыв долг ради любви, сбросить с плеч эту тяжкую ношу.
А Диана осталась среди рассыпанных цветов, заледеневшая, тихая, и в ее глазах ее светилась горькая обида и безнадежная тоска.
ГЛАВА 15
О'Хара принимает решение
Джим Солтер свернул один из жилетов милорда и аккуратно уложил в огромный чемодан. Затем он поднял кафтан и расстелил его на постели перед тем, как сложить столь хитроумно, чтобы потом ни одна складка не нарушила его безупречности. Вокруг него повсюду были разбросана одежда милорда: мехлинские кружевные воротники и галстуки украшали один стул, шелковые чулки – другой. Роскошные кафтаны висели на спинках, туфли всех видов, и с красными каблуками, и белые, сапоги для верховой езды и домашние туфли, стоя в ряд, ожидали своей очереди, на всех подручных выступах кокетливо восседали парики, а из почти упакованной дорожной сумки выглядывала стопка белых батистовых рубашек.
Джим нежно уложил в чемодан кафтан и расправил его красивыми складками, размышляя в то же время, куда мог подеваться его хозяин. Его не было все утро и, вернувшись, он выглядел таким больным, что Джим забеспокоился и пожалел, что они должны покинуть усадьбу Хортон столь поспешно. Некоторое время назад милорд закрылся с хозяином, и Джим предположил, что он до сих пор находится там. Он протянул руку за следующим жилетом, но прежде чем пальцы его коснулись узорчатой ткани, он замер и поднял голову, прислушиваясь. Быстрые нетерпеливые шаги послышались на лестнице, а затем в коридоре. Дверь резко отворилась, и на пороге явился милорд. Джим с беспокойством всмотрелся в его усталое лицо и с упавшим сердцем отметил, что синие глаза сверкают, а красиво очерченный рот сжат в одну жесткую линию. Тонкая рука, вцепившаяся в ручку двери, нервно дернулась, и Джим ясно понял, что милорд не в духе.
– Закончил? – резко проговорил Карстерз.
– Не совсем, сэр.
– Если ты, конечно, не против, хотелось бы уехать в этом году, а не в следующем.
– Да, сэр. Я не знал, что вы торопитесь, сэр.
Ответа не последовало. Милорд вошел в комнату и, бросив взгляд на разбросанные вещи, оглядел всю комнату.
– Где мой костюм для верховой езды?
Дрожь пробрала Джима от макушки до носков туфель.
– Я… э-э… запаковал его, сэр. Вы хотите его?
– Конечно, я хочу его! Ты что, полагаешь, будто я поеду в том, что сейчас на мне?
– Я думал, ваша честь, что вы захотите поехать в коляске.
– Не хочу. Подай мне, пожалуйста, немедленно алый костюм.
Он бросился в кресло перед туалетным столиком и взял в руки пилку для ногтей.
Солтер тоскливо поглядел на его отражение в зеркале и не сделал ни единого движения, говорящего о том, что он готов выполнять распоряжение Карстер-за. Через минуту милорд круто обернулся.
– Ну! Чего ты стоишь, не двигаясь? Ты не слышал меня?
– Да, сэр, слышал, но… прошу прощения, сэр… но считаете ли вы разумным ехать верхом сегодня… в первый раз?
Пилка со стуком опустилась на столик.
– Я еду в Хорли верхом сегодня! – угрожающим тоном произнес его хозяин.
– Это ведь миль пятнадцать или побольше, ваша честь. Не лучше ли…
– Будь ты проклят, Джим, замолчи!
Солтер сдался.
– Очень хорошо, сэр, – произнес он и раскопал требуемый наряд. – Я пригляжу, чтобы багаж был отправлен повозкой с Питером и оседлаю кобылу.
– Не с Питером. С повозкой поедешь ты.
– Нет, сэр.
– Что?!
Милорд изумленно уставился на Джима. В его почтительном тоне звучала твердая и окончательная решимость. Тон милорда стал ледяным.
– Ты забываешься, Солтер.
– Прошу прощения, сэр.
– Ты будешь сопровождать мои вещи, как обычно.
Джим поджал губы и засунул туфлю в угол дорожной сумки.
– Ты меня понял?
– Я понял вас достаточно хорошо, сэр.
– Тогда все решено.
– Нет, сэр.
Милорд уронил лорнет.
– Какого дьявола? Что ты хочешь сказать этим «нет, сэр»?
– Я прошу вашего прощения, сэр, что осмеливаюсь возражать, но я не могу и не позволю вам ехать одному верхом с едва зажившей раной.
В тихом голосе не было ни тени дерзости или вызова, но чувствовалась твердая решимость.
– Не позволишь, вот как? Ты что, считаешь меня ребенком?
– Нет, сэр.
– Или что я не могу сам о себе позаботиться?
– Я думаю, что вы слабее, чем полагаете, сэр.
– О, ты так думаешь?
Джим подошел к нему.
– Вы позволите мне поехать с вами верхом, сэр? Я вам хлопот не доставлю, и могу ехать сзади, но одного отпустить вас не могу. Вы можете упасть без чувств, сэр…
– Могу тебя уверить, что вряд ли буду приятным спутником! – произнес Карстерз со злым смешком.
– Что ж, сэр, я понимаю, вас что-то тревожит. Позвольте мне ехать с вами?
Милорд поглядел на него, насупился и вдруг смягчился:
– Как хочешь.
– Благодарю вас, сэр, – Солтер вернулся к паковке, перевязал одну сумку, поставил ее к двери и стал быстро наполнять вторую. Груды белья становились все меньше, пока не исчезли совсем. Тогда он отошел к шкафу, чтобы потом вернуться с охапкой кафтанов и панталон. Довольно долго милорд сидел молча, устремив перед собой невидящий взгляд. Затем подошел к окну и остановился там, спиной к комнате, глядя наружу, затем повернулся и снова сел в кресло. Джим, украдкой наблюдая за ним, отметил, что жесткий блеск в глазах его погас, и теперь там было лишь выражение бесконечной усталости.
Какое-то время Карстерз молча изучал ногти. Наконец, он произнес:
– Джим.
– Да, сэр?
– Я скоро снова… уеду за границу.
Солтер не мог бы проявить меньше удивления, если бы Карстерз просто заметил, какая прекрасная погода.
– Поедем за границу, сэр?
Джон, слегка улыбнувшись, посмотрел на него.
– Ты поедешь со мной, Джим?
– Я поеду с вами куда угодно, сэр.
– А как насчет этой девчушки в Фиттеринге?
Солтер покраснел и стал беспомощно заикаться.
– Дорогой мой, разве я ослеп? Неужели ты думал, что я ничего не знаю?
– Почему же, сэр… что ж, сэр… да, сэр!
– Конечно, я все знал! И ты оставишь ее, чтобы ехать со мной?
– Я не могу покинуть вас, чтобы остаться с ней, сэр.
– Ты уверен? Мне не хотелось бы, чтобы ты шел против своих склонностей.
– Женщины это не все в жизни, сэр.
– Неужели? Я думаю, что все… или очень многое, – задумчиво сказал милорд.
– Я очень привязан к Мери, но она знает, что я должен быть с вами.
– Знает? Но справедливо ли это по отношению к ней? Пожалуй, мне не стоит снова тащить тебя на континент.
– Неужели вы не хотите брать меня с собой? Вы не можете так поступить. Сэр… не собираетесь же вы поехать одни? Я… я… я не допущу этого!
– Боюсь, что мне без тебя не обойтись. Но если ты передумаешь, скажи мне. Обещаешь?
– Да, сэр. Если я когда-нибудь передумаю, – ответная улыбка Солтера была угрюмо саркастической.
– Я достаточно эгоистичен, чтобы надеяться, что ты не изменишь своего решения. По-моему, никто, кроме тебя, не выдержит моего мерзкого характера. Помоги-ка мне снять этот кафтан.
– Я никогда не изменюсь, сэр. А что касается характеров… Как будто это для меня важно!
– Нет. Ты – чудо. Мои бриджи. Спасибо.
Он скинул атласные панталоны и стал натягивать белые лосины.
– Не эти сапоги, Джим, другую пару, – он прислонился к столу и забарабанил пальцами по спинке стула.
В комнату постучали, и услышав это, он нахмурился и сделал знак Джиму. Тот пересек комнату и слегка приоткрыл дверь.
– Хозяин твой здесь? – осведомился знакомый голос, при звуке которого лицо милорда посветлело, а Солтер отступил в сторону.
– Входи, Майлз!
Ирландец вошел и окинул взглядом царивший в комнате беспорядок. При виде верховых сапог Джека, он поднял одну бровь и вопросительно взглянул на него.
Милорд ногой подтолкнул стул.
– Садись! Я думал ты в Лондоне.
– Я был там. Вчера я привез Молли, милую мою, домой, а сегодня узнал, что ты уезжаешь.
– А-а.
– И поскольку не могу позволить тебе снова ускользнуть из моих рук, то решил, что поеду сюда и удостоверюсь во всем сам. Ты чересчур верткий, Джек.
– Но я думал заехать к тебе снова, так или иначе.
– Разумеется. Сейчас и поедешь… чтобы остановиться у нас.
– О, нет!
О'Хара положил свою шляпу и хлыст на стол и со вздохом вытянул ноги.
– Господи, как я устал! Джим, там снаружи моя коляска, можешь отнести туда багаж и поскорей.
– Оставь его на месте, Джим. Майлз, это очень великодушно с твоей стороны, но…
– Свои «но» оставь при себе, Джек. Я так решил.
– Я тоже решил. Я действительно не могу…
– Дорогой мой мальчик, ты отправляешься пожить у нас, пока не оживешь. Даже если для этого мне понадобится оглушить тебя и унести на руках!
Мгновенная улыбка сверкнула в глазах Джека.
– Как свирепо! Но умоляю тебя, не говори этих нелепостей о простой царапине. Оживешь! Надо же сказать такое!
– Ты все еще выглядишь больным. Нет, Джек, не хмурься. Не поможет, я непоколебим.
Джим тихо вышел, притворив за собой дверь. Кар-стерз продолжал качать головой.
– Я не могу, Майзл. Ты должен понять, что это невозможно.
– Фу! Никто из бывающих у нас в Терз Хаусе, не знает тебя и ничего о тебе не слыхал. Ты можешь ни с кем не встречаться, но приехать к нам ты обязан!
– Но, Майзл…
– Джек, не глупи! Я хочу, чтобы ты погостил у нас, Молли хочет. Это не ловушка, тебе нечего бояться.
– Я не боюсь. Право же, я очень тебе благодарен, но… не могу. Я собираюсь вскоре за границу.
– Что?
– Да, я именно так и хочу поступить.
О'Хара выпрямился на стуле.
– А-а, так до тебя дошло! Я знал, что ты поймешь!
– О чем ты?
– Ты понял, что любишь мистрисс Ди.
– Чушь!
– А она тебя.
Джек поглядел на него.
– О, да! Знаю, что я бестактный чурбан, и манеры у меня чудовищные. Но иначе не пробьешься через барьеры, которые ты нагородил вокруг себя. Но, скажу тебе, Джек, очень больно, когда тебя отпихивают и держат на расстоянии оглобли! Не хочу насильно заставлять тебя мне довериться, но, Бога ради, не обращайся со мной, как с чужим!
– Прости меня, Майлз. Чертовски трудно довериться кому-то после шести лет одиночества, – говоря это, он натягивал кафтан и завязывал галстук. – Если хочешь знать всю правду, именно из-за Дианы я и уезжаю.
– Конечно. Ты в нее влюблен?
– Это довольно очевидно. Не так ли?
– Тогда, какого дьявола, ты не сделаешь ей предложение?
что люблю ее так сильно, что…– он коротко и зло усмехнулся и замолчал. – Как можешь ты даже задавать мне такой вопрос? Разве я «хорошая партия»! Ей-богу! За кого ты меня принимаешь?
О'Хара поднял глаза и хладнокровно принялся разглядывать его возмущенное лицо.
– За рыцарственного молодого идиота, – протянул он.
Снова послышался отрывистый недобрый смех.
– На что же это будет похоже, если я попрошу ее выйти за меня замуж? «Мадемуазель, вы видите перед собой бездумного идиота: я начал свою жизнь, смошенничав в карты, а с тех пор…» О, ведь и сам я уже в это поверил! Я стольким людям это рассказывал. Я подставил себя под такие…– он оборвал фразу, вспомнив разговор внизу с мистером Боули.
– Глупости, Джек.
– Не глупости. У меня есть только одно достоинство… только одно.
– Боже! Неужели же одно все-таки есть? Какое именно?
Милорд горько рассмеялся.
– Я одеваюсь со вкусом.
– А фехтуешь ты еще лучше, насколько мне помнится.
– Для этого у меня есть причина. Но это еще один довод против меня. Какая женщина захочет выйти замуж за фехтовальщика? О, мой Бог! Как же испортил я свою жизнь! – он попытался рассмеяться, но ему это не удалось.
– Думаю, мистрисс Ди захотела бы.
– Ее не попросят так унизить себя, – последовал гордый ответ.
– Дорогой мой Джек, ты забываешь, что ты граф Уинчем.
– Тоже мне граф! Нет, спасибо, Майлз. Графом будет сын Ричарда, а Яи в коем случае не мой. О'Хара с размаху ударил кулаком по столу.
– Будь проклят Ричард и его сын!
Милорд взял со столика булавку с драгоценным камнем и, подойдя к зеркалу, стал вкалывать ее в галстук. Его друг пылающим взором следил за ним.
– Снова замкнулся в скорлупу? – прорычал он.
Карстерз, слегка склонив голову набок, рассматривал достигнутый эффект. Затем вернулся к О'Харе.
– Мой милый Майлз, беда в том, что я неразумный упрямец: я постелил себе постель и, полагаю, должен на ней… спать.
– А как быть с другим… с тем, кто помог тебе ее постелить?
Карстерз сел и принялся натягивать сапоги.
– Я предвижу, что мы еще долго будем портить жизнь друг другу из-за этого, – жизнерадостно предположил он. – Я говорил, что сообщил мистеру Боули о моей… о моей нынешней профессии?
Майлз от удивления забыл о своем гневе.
– Не мог же ты рассказать, что грабишь на больших дорогах?! – вскричал он.
– Да, рассказал. А почему нет?
– Почему нет? Почему нет! Боже, спаси нас всех, ты что, с ума сошел? Ты собираешься всем встречным рассказывать об этом? Проклятье, ты точно совсем рехнулся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31