И даже не разрешил превысить кредит в банке ни на одну гинею – как будто бы я не платила проценты!
Мистер Фэнкот, сильно озадаченный, прервал ее:
– Но почему ты упомянула о Чайлде, мама? Мой отец никогда не вел с ним банковских дел!
– О, разумеется, нет, но это делал мой отец. А теперь, когда твой дедушка умер, дядя Бейверсток имеет с ним дела. Я знакома с мистером Чайлдом целую вечность – он очень достойный человек, Кит, и всегда был очень добр ко мне! – и вот поэтому открыла счет в его банке!
Мистер Фэнкот попытался разузнать более подробно о характере счета его матери в банке Чайлда. Как он понял из ее объяснений, счет в банке возник благодаря значительной ссуде, выданной матери одураченным мистером Чайлдом. Он слушал ее со все возрастающим смятением, и что-то в выражении его лица заставило ее прервать рассказ. Положив ладонь на его руку, она сказала умоляюще:
– Наверное, ты должен знать, как это происходит, когда кто-то оказывается – как это Ивлин называет?.. – за бортом! Я полагаю, что это похоже на петушиный бой: он так же отвратителен и вульгарен! Кит, у тебя не было долгов?
Он покачал головой.
– Нет, боюсь, что нет!
– Ни одного? – воскликнула она.
– Да, ни одного, который я не мог бы выплатить! Я могу одалживать по пустякам здесь и там, но.., о, не смотри на меня так! Уверяю тебя, я не слабоумен!
– Как ты можешь быть столь глуп? Это выглядит так необычно… Но я думаю, у тебя просто не было возможности влезть в долги, пока ты жил за границей, – сказала она снисходительно.
Он вздохнул и пробормотал:
– Т-точно, мама! – и неудержимо расхохотался, уронив голову на руки и вцепившись в свои каштановые локоны.
Она ничуть не была обижена, но, посмеиваясь в ответ, сказала:
– Теперь ты снова стал самим собой! Ты знаешь, на секунду – только на секунду – ты был похож на своего отца. Ты не можешь представить себе чувство, которое мной овладевает!
Он поднял голову.
– Неужели? Разве это плохо? Постараюсь не повторять этого. Но скажи мне: когда Чайлд не дал тебе кредита, ты сказала об этом Ивлину?
– Нет, хотя, думаю, что я, может быть, должна была это сделать. Но как-то ночью мне пришло в голову обратиться к Эджбастону за ссудой. Не странно ли, дорогой, как часто трудные вопросы решаются именно ночью?
– Обратиться в лорду Эджбастону? – воскликнул он.
– Да, и он согласился одолжить мне пять тысяч фунтов стерлингов – под проценты, конечно! Так я снова оказалась при деньгах. О Кит, не хмурься! Ты думаешь было бы лучше, если бы я обратилась к Бонами Рипплу? Я не могла, потому что он в то время уехал в Париж, а дело было срочным!
Сколько Кит себя помнил, этот пожилой и очень богатый денди постоянно находился в их доме и служил объектом для насмешек со стороны Кита и Ивлина, а их отец относился к нему с полным безразличием. Он был одним из многих поклонников леди Денвилл, и, когда она вышла замуж за лорда Денвилла, стал ее самым преданным чичисбеем. Многие считали, что он остался холостяком из-за нее; но так как его фигура больше всего напоминала переспелую грушу, а на лице постоянно было лишь выражение бессмысленного дружелюбия, даже самые заядлые сплетники не могли обнаружить здесь ничего, кроме преданности. Близнецы, приученные к его частым появлениям на Хилл-Стрит, принимали его с тем же самым презрительным терпением, какое они выражали бы разжиревшей комнатной собачке, любимице матери. И хотя при малейшем намеке о неприличии такой преданности сэра Бонами Кит готов был грубо рассмеяться, он и подумать не мог, чтобы его мать обратилась к нему за помощью в решении ее финансовых проблем. Он так и сказал ей:
– Боже мой. Кит, как будто я не делала это много раз! – воскликнула она. – Это самое удобное, так как он настолько богат, что не беспокоится, сколько моих облигаций у него, и никогда не требует процентов! Я убеждена, мысль об уплате долгов никогда не приходила ему в голову. Он, может быть, нелеп и становится с каждым днем все жирнее, но я привыкла многие годы во всем рассчитывать на него… Именно он продал для меня мои бриллианты и затем сделал с них копии. Кроме того… – она вдруг резко остановилась. – О, мне бы не хотелось когда-нибудь упоминать о нем! Я все это вспомнила! Именно поэтому Ивлин уехал из дома!
– Риппл? – спросил он в полном недоумении.
– Нет, лорд Силвердейл, – ответила она.
– Ради Бога, мама!.. – запротестовал он. – О чем ты говоришь? Какое, черт побери, отношение имеет ко всему этому Силвердейл?
– У него моя брошь, – сказала она, внезапно впадая в уныние. – Я поставила ее на кон, когда он не захотел поверить мне на слово, и продолжала играть.
Что-то подсказывало мне, что удача должна вернуться, и это было бы так, если бы Силвердейл не прекратил игру. Не то чтобы я беспокоилась о потере броши, мне всегда она не очень-то нравилась, и я не могу понять, зачем я ее купила. Я предполагаю, что она меня чем-то привлекла, но не припомню чем.
– Не затем ли Ивлин уехал, чтобы выкупить ее? – прервал он. – Где Силвердейл?
– В Брайтоне. Ивлин сказал, что у него нет времени, чтобы выкупить брошь, так что он отправился на перекладных – по крайней мере, он поехал сам в своем фаэтоне с новой упряжкой серых лошадей и сказал, что намеревается заехать сначала в Рейвенхерст, что он, правда, и сделал…
– Минутку, мама! – вмешался Кит, снова нахмурив брови. – Почему Ивлин считал необходимым ехать в Брайтон? Разумеется, он был обязан выкупить твою брошь – Силвердейл ожидал, что он сделает это! – но я полагаю, что письма Силвердейлу с чеком было бы достаточно.
Леди Денвилл подняла на него свои огромные удивленные глаза.
– Да, но ты совершенно не понимаешь, что произошло, дорогой. Удивляюсь, как я могла оказаться такой безмозглой, но когда я поставила ее, то совсем забыла, что это одна из вещей, с которых я делала копию! Со своей стороны, я считаю, что Силвердей получил по заслугам за то, что он такой насмешник и не поверил мне на слово, но Ивлин сказал, что очень важно завладеть этой проклятой вещицей раньше, чем Силвердейл обнаружит, что это подделка.
Мистер Фэнкот громко вздохнул.
– Еще бы он так не сказал!
– Но, Кит! – сказала ее светлость серьезно. – Это самый недальновидный поступок, какой я могла только совершить! Я поставила эту подделку за пятьсот фунтов, однако копия не стоит и ничтожной доли этого! Чертовски расточительно со стороны Ивлина тратить такую сумму на дешевую подделку!
У мистера Фэнкота на секунду мелькнула мысль объяснить своей сумасбродной матери, что она, мягко говоря, не права. Но только на секунду. Он был разумным молодым человеком и почти мгновенно представил, что любая такая попытка будет напрасной тратой слов. И поэтому он всего лишь сказал, как только к нему вернулся дар речи:
– Ну, хорошо, не обращай внимания на это!
Когда Ивлин уехал?
– Дорогой, как ты можешь быть таким невнимательным? Я сказала тебе! Десять дней тому назад!
– Ну, это поручение не заняло бы десяти дней, если бы Силвердейл был в Брайтоне. Должно быть, Ивлин узнал, куда он уехал, и решил последовать за ним.
Она обрадовалась.
– О, ты думаешь, что дело было так? Меня измучили дурные предчувствия! Однако, если Силвердейл уехал в свое поместье в Йоркшир, то понятно, что Ивлин еще не мог вернуться. – Она остановилась, обдумывая создавшееся положение, и затем покачала головой. – Нет, Ивлин не поехал в Йоркшир. Он провел одну ночь в Рейвенхерсте, что и собирался сделать, по его словам, а затем поехал в Брайтон. Об этом я действительно знаю, так как его грум сопровождал его; однако, нашел ли он там Силвердейла или нет, я не могу сказать, так как, разумеется, Челлоу не знал об этом. Но он вернулся в Рейвенхерст в тот же день и остался там на ночь. Я полагала, он должен был остаться там на несколько дней, так как говорил мне, что у него были там дела. Однако он покинул Рейвенхерст на следующее утро и при весьма странных обстоятельствах!
– Почему странных, мама?
– Он взял с собой только небольшую сумку и отослал Челлоу обратно в Лондон с остальной одеждой, сказав, что она ему не понадобится.
– О! – воскликнул Кит. Его тон был задумчивым, но не удивленным. – Он сказал Челлоу, куда он отправился?
– Нет, но меня беспокоит другое обстоятельство.
– Не стоит беспокоиться, – сказал он с задумчивым блеском в глазах. – А камердинера он также отправил в Лондон? Я полагаю, что Фимбер все еще с ним?
– Да, отправил, и это еще одно, что не дает мне покоя! Он не взял Фимбера в Сассекс: он сказал, что для него нет места в фаэтоне, что, разумеется, верно, хотя это рассердило Фимбера. Я должна признаться, мне бы хотелось, чтобы место для него нашлось, потому что, я знаю, Фимбер никогда бы не допустил, чтобы с ним что-нибудь произошло. Челлоу также очень хорош, но нет – он не такой преданный! Наибольшим утешением для меня было бы знать, что они оба с Ивлином, когда он отправляется в одну из своих поездок.
– Я уверен, что это так, мама, – сказал он серьезно.
– Но это как раз не так! – подчеркнула она. – Никого из них с ним нет. Кит, это не смешно! Я убеждена, что с ним произошел несчастный случай или он попал в неприятное положение! Как ты можешь смеяться?
– Я бы не смеялся, если бы думал, что все так, как ты предполагаешь! А теперь, оставь эти мрачные мысли, мама! Я никогда не думал, что ты такая наивная! Что, по-твоему, может случиться с Ивлином?
– Ты не думаешь, что он встретился с Силвердейлом и поссорился с ним, и уехал один в тот же день, чтобы увидеть его снова?
– Взяв вместо слуги небольшую сумку! Боже мой, нет! Ты сама себе портишь настроение, дорогая! Насколько я знаю Ивлина, он уехал по личному делу и не хотел, чтобы ты знала что-либо об этом! Он понимал, что ты узнала бы, если бы он взял с собой Фимбера или Челлоу. Для тебя это утешение, а ему порой одни хлопоты. Что касается несчастного случая – чепуха! Тебя известили бы, если бы что-нибудь случилось: можешь быть уверена, он не отправился бы к Силвердейлу без своей коробки для визитных карточек!
– Конечно, это правда! – согласилась она. – Мне это в голову не пришло! – У нее мгновенно поднялось настроение, но тут же испортилось вновь. Ее прекрасные глаза затуманились; она сказала:
– В такой момент. Кит! Когда так много зависит от его завтрашнего появления на Маунт-Стрит! О нет, он не мог пуститься в одно из своих приключений!
– Не мог? – сказал Кит. – Удивительно! Я хочу, чтобы ты немного больше рассказала мне о его помолвке, мама. Ты сказала, что у него не было времени рассказать мне об этом, но это не правда, дорогая! Возможно, письмо с рассказом о помолвке не дошло до меня, но он ни разу не упомянул даже ее имени в последнем полученном мной письме, не говоря уж о возможности скорой женитьбы; и это, ты знаешь, так непохоже на него, что, если бы кто-либо, кроме тебя, сообщил мне эту новость, я бы подумал, что это выдумка. Послушай, я знаю лишь одну причину, которая могла бы заставить Ивлина скрывать от меня что-то. – Он остановился, сощурив глаза, как будто пытался разглядеть что-то вдалеке. – Если бы он попал в какое-нибудь затруднительное положение, если бы он был вынужден делать что-то отвратительное…
– О нет, нет, нет! – закричала леди Денвилл. – Это не отвратительно, и его не заставляли делать это! Он обсуждал все со мной самым обстоятельным образом, говорил, что лучше всего заключить брачный контракт старым способом, без оскорбления чувств с каждой стороны. И должна сказать, Кит, я думаю, он совершенно прав, так как женщины, в которых он влюблялся, никогда не подходили для него – они на самом деле были чрезвычайно неподходящими! Более того, он такой влюбчивый, бедный мальчик, что для него было очень важно договориться о женитьбе на благоразумной и хорошо воспитанной девушке, которая не разобьет его сердца или не станет выяснять отношения каждый раз, когда обнаружит, что у него есть подружка. л – Очень важно!.. – воскликнул он. – Для кого угодно, но не для Ивлина! Самое важное, если она будет достаточно равнодушна и тактична. Она может быть рябой или косоглазой, или…
– Наоборот! Само собой разумеется, она вовсе не внушает Ивлину отвращение; они должны нравиться друг другу.
Он вскочил, воскликнул:
– О Боже мой! Твой брак был такой же! И ты" желаешь этого Ивлину?
Она ответила не сразу, слегка сдавленным голосом:
– Мой брак был не такой, Кит. Твой отец влюбился в меня. Фэнкоты говорили, что его одурманили, но ничто не могло заставить его изменить решение жениться на мне. А мне – да, мне было семнадцать, а он был красив, как принц из волшебной сказки! Однако Фэнкоты были правы: мы плохо подходили друг к другу.
Он сказал изменившимся тоном:
– Я не знал, извини меня, мама! Я не должен был так с тобой говорить. Но ты раньше мне не рассказывала. Какая-то чушь говорить о том, что Ивлин решил жениться, как будто ему тридцать четыре, а не двадцать четыре!.. Вздор!
– Я сказала тебе правду! – заявила она возмущенно, но, прочитав недоверие на его лице, поправилась. – Ну, во всяком случае, частично!
Он не смог удержаться от улыбки.
– Скажи мне всю правду! Чуть раньше ты сказала, что это ошибка моего дяди, а также твоя, – но каким образом вы могли заставить Ивлина заключить брачный контракт? Ивлин не зависел от дяди и ни перед кем не должен был отчитываться. Единственная власть, которой тот обладал, заключалась в праве разрешить или отказать ему истратить некоторую часть его капитала.
– Но это именно то, что ему хотелось сделать! – ответила мать. – По крайней мере, я могу предположить, что для него было бы большим облегчением освободиться от всех хлопот, связанных с моими долгами.
– Твои долги! Но разве мисс Стейвли – богатая наследница, и разве Ивлин совсем сошел с ума и воображает, что он будет иметь право распоряжаться ее имуществом, как ему захочется? Разве это возможно?
– Нет, он и не думает этого делать, даже если бы было возможно. Он предполагает уплатить мои долги из своего собственного состояния. Он говорит – и ты тоже говорил, Кит, – что отец должен был это сделать, и поэтому, если он сам это сделает, то он как бы выполнит долг перед отцом. Кроме того, он говорит, что решительно против того, чтобы ваш дядя узнал об этом. Итак, он поехал, чтобы увидеться с ним, попытаться убедить его снять попечительство – напирая на свой возраст и то, как ему неприятно, когда с ним обращаются как с мальчишкой-школьником. И это правда. Кит!
– Да, я знаю! И что дядя ответил на это?
– Ну, он не очень-то много сказал Ивлину – только то, что ему хотелось бы отделаться от попечительства и он охотно снял бы его, как только Ивлин остепенится. Но после этого он пришел ко мне. Он отзывался об Ивлине с большой добротой, говорил, что у него много прекрасных качеств, что, несмотря на излишнюю беззаботность и беспорядочность, он не позволял себе дурных поступков и не связывался с сомнительными компаниями, что (по словам Генри) становится повальным увлечением среди некоторых молодых людей. Далее он сказал, что был бы счастлив видеть его женатым на девушке с характером, так как уверен, что женитьба помогла бы ему сформироваться и побудила бы его стать более степенным и ответственным – хотя, возможно, и не таким образцовым, как ты!
– Премного обязан ему! Что дернуло его сказать такую чепуху? Но ты задала ему за это? Она засмеялась:
– Нет, я скорее была склонна его обнять за то, что он так хорошо к тебе относится. Кроме того, я знаю, это правда. О, я не думаю, что ты – образец добродетели, но ты не должен выглядеть так…
– Прескверно? – подсказал ей неблагодарный отпрыск.
– Отвратительное создание! Все, что я хочу сказать – и твой дядя тоже! – это то, что ты более надежен, чем Ивлин. Ты всегда был такой. Я желаю, чтобы ты перестал шутить: это очень серьезно! – Она посмотрела на него, печально улыбаясь. – Я знаю, я легкомысленна. Кит, но не в том случае, когда это касается моих сыновей, уверяю тебя! Я готова на любую жертву! Правда, я все думаю, надо ли снова изменить эту комнату и сделать ее всю голубой, или розовой, или бледно-желтой, – не имеет значения. Говорят, что зеленый цвет несчастливый, и ты знаешь, мне месяцами удивительно не везло, а это ни в коей мере не было полезно для бедного Ивлина. Я думала, что если бы я только могла выиграть состояние, все его неприятности закончились бы. Все так и было бы, если бы удача хоть когда-нибудь улыбнулась мне? И вот что меня озадачивает: почему-то все говорят о людях, проигравших свое состояние, но никогда не слышно, чтобы кто-то выиграл целое состояние. Это мне кажется очень странным. Куда подевались все проигранные состояния?
– Никоим образом не в твой карман, мама, – это все, что я знаю! Итак, умоляю тебя, не меняй обивку в своей комнате! Я полагаю, это будет стоить еще одного состояния.
– Да, но я не собираюсь жалеть ни одного пенни из него! – сказала она и добавила резко:
– Не понимаю, почему ты затеваешь шум?
– Не волнуйся, мама!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Мистер Фэнкот, сильно озадаченный, прервал ее:
– Но почему ты упомянула о Чайлде, мама? Мой отец никогда не вел с ним банковских дел!
– О, разумеется, нет, но это делал мой отец. А теперь, когда твой дедушка умер, дядя Бейверсток имеет с ним дела. Я знакома с мистером Чайлдом целую вечность – он очень достойный человек, Кит, и всегда был очень добр ко мне! – и вот поэтому открыла счет в его банке!
Мистер Фэнкот попытался разузнать более подробно о характере счета его матери в банке Чайлда. Как он понял из ее объяснений, счет в банке возник благодаря значительной ссуде, выданной матери одураченным мистером Чайлдом. Он слушал ее со все возрастающим смятением, и что-то в выражении его лица заставило ее прервать рассказ. Положив ладонь на его руку, она сказала умоляюще:
– Наверное, ты должен знать, как это происходит, когда кто-то оказывается – как это Ивлин называет?.. – за бортом! Я полагаю, что это похоже на петушиный бой: он так же отвратителен и вульгарен! Кит, у тебя не было долгов?
Он покачал головой.
– Нет, боюсь, что нет!
– Ни одного? – воскликнула она.
– Да, ни одного, который я не мог бы выплатить! Я могу одалживать по пустякам здесь и там, но.., о, не смотри на меня так! Уверяю тебя, я не слабоумен!
– Как ты можешь быть столь глуп? Это выглядит так необычно… Но я думаю, у тебя просто не было возможности влезть в долги, пока ты жил за границей, – сказала она снисходительно.
Он вздохнул и пробормотал:
– Т-точно, мама! – и неудержимо расхохотался, уронив голову на руки и вцепившись в свои каштановые локоны.
Она ничуть не была обижена, но, посмеиваясь в ответ, сказала:
– Теперь ты снова стал самим собой! Ты знаешь, на секунду – только на секунду – ты был похож на своего отца. Ты не можешь представить себе чувство, которое мной овладевает!
Он поднял голову.
– Неужели? Разве это плохо? Постараюсь не повторять этого. Но скажи мне: когда Чайлд не дал тебе кредита, ты сказала об этом Ивлину?
– Нет, хотя, думаю, что я, может быть, должна была это сделать. Но как-то ночью мне пришло в голову обратиться к Эджбастону за ссудой. Не странно ли, дорогой, как часто трудные вопросы решаются именно ночью?
– Обратиться в лорду Эджбастону? – воскликнул он.
– Да, и он согласился одолжить мне пять тысяч фунтов стерлингов – под проценты, конечно! Так я снова оказалась при деньгах. О Кит, не хмурься! Ты думаешь было бы лучше, если бы я обратилась к Бонами Рипплу? Я не могла, потому что он в то время уехал в Париж, а дело было срочным!
Сколько Кит себя помнил, этот пожилой и очень богатый денди постоянно находился в их доме и служил объектом для насмешек со стороны Кита и Ивлина, а их отец относился к нему с полным безразличием. Он был одним из многих поклонников леди Денвилл, и, когда она вышла замуж за лорда Денвилла, стал ее самым преданным чичисбеем. Многие считали, что он остался холостяком из-за нее; но так как его фигура больше всего напоминала переспелую грушу, а на лице постоянно было лишь выражение бессмысленного дружелюбия, даже самые заядлые сплетники не могли обнаружить здесь ничего, кроме преданности. Близнецы, приученные к его частым появлениям на Хилл-Стрит, принимали его с тем же самым презрительным терпением, какое они выражали бы разжиревшей комнатной собачке, любимице матери. И хотя при малейшем намеке о неприличии такой преданности сэра Бонами Кит готов был грубо рассмеяться, он и подумать не мог, чтобы его мать обратилась к нему за помощью в решении ее финансовых проблем. Он так и сказал ей:
– Боже мой. Кит, как будто я не делала это много раз! – воскликнула она. – Это самое удобное, так как он настолько богат, что не беспокоится, сколько моих облигаций у него, и никогда не требует процентов! Я убеждена, мысль об уплате долгов никогда не приходила ему в голову. Он, может быть, нелеп и становится с каждым днем все жирнее, но я привыкла многие годы во всем рассчитывать на него… Именно он продал для меня мои бриллианты и затем сделал с них копии. Кроме того… – она вдруг резко остановилась. – О, мне бы не хотелось когда-нибудь упоминать о нем! Я все это вспомнила! Именно поэтому Ивлин уехал из дома!
– Риппл? – спросил он в полном недоумении.
– Нет, лорд Силвердейл, – ответила она.
– Ради Бога, мама!.. – запротестовал он. – О чем ты говоришь? Какое, черт побери, отношение имеет ко всему этому Силвердейл?
– У него моя брошь, – сказала она, внезапно впадая в уныние. – Я поставила ее на кон, когда он не захотел поверить мне на слово, и продолжала играть.
Что-то подсказывало мне, что удача должна вернуться, и это было бы так, если бы Силвердейл не прекратил игру. Не то чтобы я беспокоилась о потере броши, мне всегда она не очень-то нравилась, и я не могу понять, зачем я ее купила. Я предполагаю, что она меня чем-то привлекла, но не припомню чем.
– Не затем ли Ивлин уехал, чтобы выкупить ее? – прервал он. – Где Силвердейл?
– В Брайтоне. Ивлин сказал, что у него нет времени, чтобы выкупить брошь, так что он отправился на перекладных – по крайней мере, он поехал сам в своем фаэтоне с новой упряжкой серых лошадей и сказал, что намеревается заехать сначала в Рейвенхерст, что он, правда, и сделал…
– Минутку, мама! – вмешался Кит, снова нахмурив брови. – Почему Ивлин считал необходимым ехать в Брайтон? Разумеется, он был обязан выкупить твою брошь – Силвердейл ожидал, что он сделает это! – но я полагаю, что письма Силвердейлу с чеком было бы достаточно.
Леди Денвилл подняла на него свои огромные удивленные глаза.
– Да, но ты совершенно не понимаешь, что произошло, дорогой. Удивляюсь, как я могла оказаться такой безмозглой, но когда я поставила ее, то совсем забыла, что это одна из вещей, с которых я делала копию! Со своей стороны, я считаю, что Силвердей получил по заслугам за то, что он такой насмешник и не поверил мне на слово, но Ивлин сказал, что очень важно завладеть этой проклятой вещицей раньше, чем Силвердейл обнаружит, что это подделка.
Мистер Фэнкот громко вздохнул.
– Еще бы он так не сказал!
– Но, Кит! – сказала ее светлость серьезно. – Это самый недальновидный поступок, какой я могла только совершить! Я поставила эту подделку за пятьсот фунтов, однако копия не стоит и ничтожной доли этого! Чертовски расточительно со стороны Ивлина тратить такую сумму на дешевую подделку!
У мистера Фэнкота на секунду мелькнула мысль объяснить своей сумасбродной матери, что она, мягко говоря, не права. Но только на секунду. Он был разумным молодым человеком и почти мгновенно представил, что любая такая попытка будет напрасной тратой слов. И поэтому он всего лишь сказал, как только к нему вернулся дар речи:
– Ну, хорошо, не обращай внимания на это!
Когда Ивлин уехал?
– Дорогой, как ты можешь быть таким невнимательным? Я сказала тебе! Десять дней тому назад!
– Ну, это поручение не заняло бы десяти дней, если бы Силвердейл был в Брайтоне. Должно быть, Ивлин узнал, куда он уехал, и решил последовать за ним.
Она обрадовалась.
– О, ты думаешь, что дело было так? Меня измучили дурные предчувствия! Однако, если Силвердейл уехал в свое поместье в Йоркшир, то понятно, что Ивлин еще не мог вернуться. – Она остановилась, обдумывая создавшееся положение, и затем покачала головой. – Нет, Ивлин не поехал в Йоркшир. Он провел одну ночь в Рейвенхерсте, что и собирался сделать, по его словам, а затем поехал в Брайтон. Об этом я действительно знаю, так как его грум сопровождал его; однако, нашел ли он там Силвердейла или нет, я не могу сказать, так как, разумеется, Челлоу не знал об этом. Но он вернулся в Рейвенхерст в тот же день и остался там на ночь. Я полагала, он должен был остаться там на несколько дней, так как говорил мне, что у него были там дела. Однако он покинул Рейвенхерст на следующее утро и при весьма странных обстоятельствах!
– Почему странных, мама?
– Он взял с собой только небольшую сумку и отослал Челлоу обратно в Лондон с остальной одеждой, сказав, что она ему не понадобится.
– О! – воскликнул Кит. Его тон был задумчивым, но не удивленным. – Он сказал Челлоу, куда он отправился?
– Нет, но меня беспокоит другое обстоятельство.
– Не стоит беспокоиться, – сказал он с задумчивым блеском в глазах. – А камердинера он также отправил в Лондон? Я полагаю, что Фимбер все еще с ним?
– Да, отправил, и это еще одно, что не дает мне покоя! Он не взял Фимбера в Сассекс: он сказал, что для него нет места в фаэтоне, что, разумеется, верно, хотя это рассердило Фимбера. Я должна признаться, мне бы хотелось, чтобы место для него нашлось, потому что, я знаю, Фимбер никогда бы не допустил, чтобы с ним что-нибудь произошло. Челлоу также очень хорош, но нет – он не такой преданный! Наибольшим утешением для меня было бы знать, что они оба с Ивлином, когда он отправляется в одну из своих поездок.
– Я уверен, что это так, мама, – сказал он серьезно.
– Но это как раз не так! – подчеркнула она. – Никого из них с ним нет. Кит, это не смешно! Я убеждена, что с ним произошел несчастный случай или он попал в неприятное положение! Как ты можешь смеяться?
– Я бы не смеялся, если бы думал, что все так, как ты предполагаешь! А теперь, оставь эти мрачные мысли, мама! Я никогда не думал, что ты такая наивная! Что, по-твоему, может случиться с Ивлином?
– Ты не думаешь, что он встретился с Силвердейлом и поссорился с ним, и уехал один в тот же день, чтобы увидеть его снова?
– Взяв вместо слуги небольшую сумку! Боже мой, нет! Ты сама себе портишь настроение, дорогая! Насколько я знаю Ивлина, он уехал по личному делу и не хотел, чтобы ты знала что-либо об этом! Он понимал, что ты узнала бы, если бы он взял с собой Фимбера или Челлоу. Для тебя это утешение, а ему порой одни хлопоты. Что касается несчастного случая – чепуха! Тебя известили бы, если бы что-нибудь случилось: можешь быть уверена, он не отправился бы к Силвердейлу без своей коробки для визитных карточек!
– Конечно, это правда! – согласилась она. – Мне это в голову не пришло! – У нее мгновенно поднялось настроение, но тут же испортилось вновь. Ее прекрасные глаза затуманились; она сказала:
– В такой момент. Кит! Когда так много зависит от его завтрашнего появления на Маунт-Стрит! О нет, он не мог пуститься в одно из своих приключений!
– Не мог? – сказал Кит. – Удивительно! Я хочу, чтобы ты немного больше рассказала мне о его помолвке, мама. Ты сказала, что у него не было времени рассказать мне об этом, но это не правда, дорогая! Возможно, письмо с рассказом о помолвке не дошло до меня, но он ни разу не упомянул даже ее имени в последнем полученном мной письме, не говоря уж о возможности скорой женитьбы; и это, ты знаешь, так непохоже на него, что, если бы кто-либо, кроме тебя, сообщил мне эту новость, я бы подумал, что это выдумка. Послушай, я знаю лишь одну причину, которая могла бы заставить Ивлина скрывать от меня что-то. – Он остановился, сощурив глаза, как будто пытался разглядеть что-то вдалеке. – Если бы он попал в какое-нибудь затруднительное положение, если бы он был вынужден делать что-то отвратительное…
– О нет, нет, нет! – закричала леди Денвилл. – Это не отвратительно, и его не заставляли делать это! Он обсуждал все со мной самым обстоятельным образом, говорил, что лучше всего заключить брачный контракт старым способом, без оскорбления чувств с каждой стороны. И должна сказать, Кит, я думаю, он совершенно прав, так как женщины, в которых он влюблялся, никогда не подходили для него – они на самом деле были чрезвычайно неподходящими! Более того, он такой влюбчивый, бедный мальчик, что для него было очень важно договориться о женитьбе на благоразумной и хорошо воспитанной девушке, которая не разобьет его сердца или не станет выяснять отношения каждый раз, когда обнаружит, что у него есть подружка. л – Очень важно!.. – воскликнул он. – Для кого угодно, но не для Ивлина! Самое важное, если она будет достаточно равнодушна и тактична. Она может быть рябой или косоглазой, или…
– Наоборот! Само собой разумеется, она вовсе не внушает Ивлину отвращение; они должны нравиться друг другу.
Он вскочил, воскликнул:
– О Боже мой! Твой брак был такой же! И ты" желаешь этого Ивлину?
Она ответила не сразу, слегка сдавленным голосом:
– Мой брак был не такой, Кит. Твой отец влюбился в меня. Фэнкоты говорили, что его одурманили, но ничто не могло заставить его изменить решение жениться на мне. А мне – да, мне было семнадцать, а он был красив, как принц из волшебной сказки! Однако Фэнкоты были правы: мы плохо подходили друг к другу.
Он сказал изменившимся тоном:
– Я не знал, извини меня, мама! Я не должен был так с тобой говорить. Но ты раньше мне не рассказывала. Какая-то чушь говорить о том, что Ивлин решил жениться, как будто ему тридцать четыре, а не двадцать четыре!.. Вздор!
– Я сказала тебе правду! – заявила она возмущенно, но, прочитав недоверие на его лице, поправилась. – Ну, во всяком случае, частично!
Он не смог удержаться от улыбки.
– Скажи мне всю правду! Чуть раньше ты сказала, что это ошибка моего дяди, а также твоя, – но каким образом вы могли заставить Ивлина заключить брачный контракт? Ивлин не зависел от дяди и ни перед кем не должен был отчитываться. Единственная власть, которой тот обладал, заключалась в праве разрешить или отказать ему истратить некоторую часть его капитала.
– Но это именно то, что ему хотелось сделать! – ответила мать. – По крайней мере, я могу предположить, что для него было бы большим облегчением освободиться от всех хлопот, связанных с моими долгами.
– Твои долги! Но разве мисс Стейвли – богатая наследница, и разве Ивлин совсем сошел с ума и воображает, что он будет иметь право распоряжаться ее имуществом, как ему захочется? Разве это возможно?
– Нет, он и не думает этого делать, даже если бы было возможно. Он предполагает уплатить мои долги из своего собственного состояния. Он говорит – и ты тоже говорил, Кит, – что отец должен был это сделать, и поэтому, если он сам это сделает, то он как бы выполнит долг перед отцом. Кроме того, он говорит, что решительно против того, чтобы ваш дядя узнал об этом. Итак, он поехал, чтобы увидеться с ним, попытаться убедить его снять попечительство – напирая на свой возраст и то, как ему неприятно, когда с ним обращаются как с мальчишкой-школьником. И это правда. Кит!
– Да, я знаю! И что дядя ответил на это?
– Ну, он не очень-то много сказал Ивлину – только то, что ему хотелось бы отделаться от попечительства и он охотно снял бы его, как только Ивлин остепенится. Но после этого он пришел ко мне. Он отзывался об Ивлине с большой добротой, говорил, что у него много прекрасных качеств, что, несмотря на излишнюю беззаботность и беспорядочность, он не позволял себе дурных поступков и не связывался с сомнительными компаниями, что (по словам Генри) становится повальным увлечением среди некоторых молодых людей. Далее он сказал, что был бы счастлив видеть его женатым на девушке с характером, так как уверен, что женитьба помогла бы ему сформироваться и побудила бы его стать более степенным и ответственным – хотя, возможно, и не таким образцовым, как ты!
– Премного обязан ему! Что дернуло его сказать такую чепуху? Но ты задала ему за это? Она засмеялась:
– Нет, я скорее была склонна его обнять за то, что он так хорошо к тебе относится. Кроме того, я знаю, это правда. О, я не думаю, что ты – образец добродетели, но ты не должен выглядеть так…
– Прескверно? – подсказал ей неблагодарный отпрыск.
– Отвратительное создание! Все, что я хочу сказать – и твой дядя тоже! – это то, что ты более надежен, чем Ивлин. Ты всегда был такой. Я желаю, чтобы ты перестал шутить: это очень серьезно! – Она посмотрела на него, печально улыбаясь. – Я знаю, я легкомысленна. Кит, но не в том случае, когда это касается моих сыновей, уверяю тебя! Я готова на любую жертву! Правда, я все думаю, надо ли снова изменить эту комнату и сделать ее всю голубой, или розовой, или бледно-желтой, – не имеет значения. Говорят, что зеленый цвет несчастливый, и ты знаешь, мне месяцами удивительно не везло, а это ни в коей мере не было полезно для бедного Ивлина. Я думала, что если бы я только могла выиграть состояние, все его неприятности закончились бы. Все так и было бы, если бы удача хоть когда-нибудь улыбнулась мне? И вот что меня озадачивает: почему-то все говорят о людях, проигравших свое состояние, но никогда не слышно, чтобы кто-то выиграл целое состояние. Это мне кажется очень странным. Куда подевались все проигранные состояния?
– Никоим образом не в твой карман, мама, – это все, что я знаю! Итак, умоляю тебя, не меняй обивку в своей комнате! Я полагаю, это будет стоить еще одного состояния.
– Да, но я не собираюсь жалеть ни одного пенни из него! – сказала она и добавила резко:
– Не понимаю, почему ты затеваешь шум?
– Не волнуйся, мама!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34