Вспомни, как хорошо нам было вдвоем! И это легко можно вернуть. Я знаю тебя — ты не тот человек, кто может долго прожить без женской ласки. Стоит тебе захотеть, и я дам тебе то, о чем ты мечтаешь.
— Послушай, Саха, — нахмурился Джамал. — К чему все это? Ты давно уже принадлежишь Гаруну, он твой господин, и, кроме того, он мой друг. Иди к нему. Мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе.
— Мне говорили, что в Англии нет господ и рабов, — невозмутимо продолжала Саха. — Значит, там я сама смогу выбрать себе мужчину. И я выбираю тебя.
— А разве тебе не говорили, что у англичанина только одна жена, и он не может держать гарем?
— Да, я знаю, — с деланным смущением потупила глазки Саха. — Но у них есть любовницы.
Ее красивые руки взлетели вверх и легли на два округлых холма, выпирающих из-под джеллабы. — Посмотри на мою грудь! Разве она не прекрасна? Разве не жаждет твоего прикосновения? А мой живот? Он плоский, не то что у Зары!
Саха порывисто схватила его руку и положила ее на свое гладко выбритое и вечно жаждущее удовольствий лоно.
— Разве ты забыл, как оно отзывалось на каждое твое движение? Как оно восхитительно отвечало на твои ласки?
— Ради Аллаха, оставь меня! — Джамал был слишком слаб, чтобы вырвать свою руку из ее цепкой хватки.
В этот момент дверь распахнулась, и в каюту вошла Зара с подносом в руках. Представшая перед ней картина не оставляла сомнений в том, что происходило здесь в ее отсутствие. Саха стояла у самой постели Джамала, зажав его руку между ног. Принцесса не знала, что сказать, и, наверное, просто бы развернулась и ушла, не появись рядом Гарун; он увидел, что супруга несет шейху еду, и расценил это, как возможность навестить его.
— Саха! — воскликнул он. — Что здесь происходит?
— Убери от меня свою женщину, Гарун, — с трудом выговорил Джамал. — Привяжи ее к кровати, если нужно, но только, ради Аллаха, держите подальше от меня!
Саха завизжала от боли, когда Гарун схватил ее за волосы и поволок к двери.
— Не беспокойся, господин, — вне себя от ярости проворчал он, — я накажу ее. Мне вообще следовало оставить эту шлюху в Марокко. Hавepное, только султан смог бы воспитать ее как следует!
— Я не звал Саху, — сказал Джамал, когда они с Зарой остались одни. — Я уже говорил и снова повторю: мне не нужны другие женщины, кроме тебя.
Принцесса опустила поднос на низенький столик у изголовья его кровати.
— Ты снова полон желаний, дорогой; — грустно произнесла она. — Придет день, и ты вдруг поймешь, что больше не хочешь меня. Полагаю, Саха просто догадалась об этом раньше и пыталась устроить свое будущее. На нее не за что сердиться: ни один мужчина не может сравниться с тобой, даже Гарун. Скоро я буду уродливой толстухой и перестану интересовать тебя как женщина.
Взгляд Джамала ответил ей красноречивее всяких слов.
— Плохо же ты думаешь обо мне, — с обидой сказал он, — если считаешь, что я отвернусь от тебя. Ведь ты вынашиваешь моего ребенка! Не знаю, быть может, когда-то я мог бы так поступить, но не сейчас. Я очень изменился, и знаешь, почему? Я никогда никого не любил по-настоящему. Но теперь у меня есть ты, и мне больше ничего не надо.
Зара слушала его, и на ее глаза наворачивались слезы радости. О Аллах, как же она любила этого милого, сумасбродного, пылкого человека! Рядом с ним даже незнакомая Англия уже не казалась ей такой страшной.
* * *
С каждым днем здоровье Джамала крепло. Зара, Нафиса и Зейнаб подолгу не выходили из его каюты, затаив дыхание слушая рассказы об Англии, об обычаях и языке живущих там людей. Саха отказалась присоединиться к ним, заявив, что не желает ничего знать о «неверных».
Близилась зима. Над океаном задули холодные ветры, волны из изумрудно-зеленых стали серыми и неприветливыми. В конце ноября «Грабитель» бросил якорь в гавани Бреста у северо-западного побережья Франции.
Джамал чувствовал себя уже достаточно окрепшим, чтобы сойти на берег и позаботиться о теплой одежде для женщин, Гаруна и Хамета. Его гардероб полностью отвечал последней английской моде, и шейх пополнил его лишь шляпой и отороченным мехом плащом.
Когда Зара впервые взяла в руки свой новый наряд, она даже не сразу поняла, как нужно его надевать и как можно в нем ходить. Наконец ей удалось справиться с платьем, со всеми его крючками и завязками.
— Должно быть, это придумал мужчина, от души ненавидящий женщин, — с неудовольствием заметила она. — Оно такое тесное… Пожалуй, я останусь в том, в чем была раньше.
При всей своей неприязни к английской женской моде, она все же не могла не отметить, что Джамал выглядит весьма элегантно в белой льняной сорочке, облегающих штанах с широким атласным поясом и высоких сапогах.
— Меня всегда удивляло, что англичанки тратят столько денег, чтобы надеть на себя как можно больше всяких тряпок, — признал он. Я всегда любил полураздетых женщин и не стану возражать, если ты останешься верна обычаям своего народа… но только тогда, когда мы будем наедине. Сядь, Зара, нам надо поговорить. Скоро мы причалим к английским берегам, а ты еще не все знаешь обо мне
Зара посмотрела ему в глаза. Что еще он хочет ей сказать? Какую тайну хранил все это время?
— Я слушаю тебя, — упавшим голосом ответила она, не ожидая от этого разговора ничего хорошего.
— Помнишь, ты как-то спросила, есть ли у меня в Англии жена, и я ответил, что нет?
Принцессе показалось, что палуба корабля внезапно накренилась.
— Так ты солгал? У тебя есть там жена? — едва слышно спросила Зара.
— Нет, дорогая, кроме тебя, я ни на ком не женат, — поспешил успокоить ее Джамал. — Но моя мать присмотрела мне подходящую невесту. Я видел эту юную леди в свой прошлый приезд в Англию, и. она мне совершенно не понравилась. Тем не менее матушка продолжает настаивать на своем. О нет, тебе нечего опасаться, я просто хотел, чтобы ты об этом знала. Моя мать замечательная женщина — умная, добрая, щедрая, и ты ей непременно понравишься. Узнав, что я уже сделал свой выбор, она примет тебя с распростертыми объятиями. Она давно хотела, чтобы я осел в Англии, принял титул деда и стал членом палаты лордов.
Зара не знала, как отнестись к его словам. В отличие от него, она вовсе не была уверена, что встретит такой уж теплый прием со стороны свекрови.
— Если я не понравлюсь твоей матери, ты всегда сможешь развестись, — грустно сказала она. — Нет ничего проще.
— Только не в Англии, — возразил Джамал. — И потом, почему я должен разводиться с женщиной, которую люблю? С матерью моего ребенка? — Он притянул Зару к себе и принялся расстегивать пуговицы ее платья. — О, теперь я понимаю, почему англичанки остаются девственницами до свадьбы, — проворчал он. — Они просто не могут самостоятельно снять с себя всю эту ерунду.
— Что ты делаешь? — вспыхнула Зара. — Мне здесь даже не во что переодеться. Мой халат остался в другой каюте.
— Отныне и впредь ты будешь спать со мной. Мне надоела холодная постель. А когда приедем в Англию, у нас будет общая спальня. Вообще-то у англичан принято, чтобы муж и жена занимали разные комнаты, но меня это всегда только раздражало.
— У них действительно странные обычаи, — искренне удивилась Зара. — Боюсь, я не скоро к ним привыкну.
— И не пытайся, любовь моя, — улыбнулся Джамал. — Ты мне нравишься такой, какая есть.
— Раз уж мы заговорили об Англии, — заметила она, — то что ждет там Гаруна, Нафису, Зейнаб, Бен-Израэля и остальных? Они останутся твоими слугами?
— Из Нафисы, без сомнения, выйдет отличная нянька для нашего малыша. Моя мать, кстати, знает ее еще с тех времен, когда был жив отец, и они жили в Марокко. Хамет и 3ейнаб будут служить нам, если захотят. Мы будем им хорошо платить, и они смогут уйти, когда накопят достаточно средств и пожелают жить самостоятельно. Что же касается Бен-Израэля, то он великолепный врач, и я ни за что с ним не расстанусь. Он еще пригодится и нам, и нашим детям.
— Остается Гарун. Какой ты видишь его судьбу?
— Он не раз бывал со мной в Англии, ему уже знакомы и язык, и обычаи этой страны. Я готов предоставить ему то место, которое он захочет. В конце концов, Гарун мой друг, и это многое для меня значит. Мне хотелось бы видеть его рядом с собой, но если роль слуги ему неприятна, он может сделать свой выбор.
— Может ли? Как ты говорил, вы с ним вместе с самого детства. Ваши отцы тоже были дружны… Так неужели ты полагаешь, что Гарун захочет строить свою жизнь отдельно, независимо от твоей?
— Есть одна вещь, которую ты не принимаешь в расчет. Он отнюдь не беден. Ему причиталась весьма солидная доля с каждого нашего пиратского рейда. Я по дружбе посоветовал ему вкладывать деньги в те же банки, что и я. В итоге его деньги превратились в весьма солидное состояние. Мои доходы, правда, были много больше… Любовь моя, имею счастье сообщить тебе, что ты вышла замуж за невообразимо богатого мужчину. Мои владения…
— Постой, — мягко перебила его, Зара. — Мы обсудили с тобой всех, кроме Сахи. Мне кажется, она несчастна. Гарун не любит ее по-настоящему. Если он бросит ее, то что будет с ней в чужой стране?
— Не знаю, — пожал плечами Джамал. — Прости, но я не хочу сейчас думать о ней. Мне и своих забот хватает… Ох, прости, наших!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
В холодный и сырой декабрьский день «Грабитель» бросил якорь в лондонском порту. Стоя на пронизывающем ветру и глядя на неприветливый, окутанный туманом берег, Зара подумала, что сама природа предостерегает ее; но тут же прогнала эту мысль. Они с Джамалом любят друг друга, и дитя их любви живет в ее чреве.
Путь из Марокко занял чуть больше шести недель. За это время все, кроме Сахи, научились сносно говорить по-английски. Рана Джамала почти зажила, и он снова стал самим собой. Зара, по крайней мере, могла судить об этом по тому, как часто он хотел заниматься с ней любовью.
— Готова ли ты ступить на этот берег?
Они, обнявшись, стояли на носу корабля.
Зара до бровей закуталась в длинную меховую накидку и с опаской посмотрела на лежащий перед нею порт с безликими строениями из известняка и угрюмой башней маяка.
— Здесь совсем не так, как в Танжере. Все какое-то серое и… грязное. Где горы? Где зелень? Где хотя бы белокаменные дома?
— Ничего такого здесь нет, Зара. Виной тому угольная пыль. Если ты хочешь увидеть зелень, то надо ехать в глубь страны. Горы же есть только в Шотландии и Уэльсе. Кстати, там расположено одно из моих имений. Думаю, оно тебе понравится.
— А куда мы поедем, когда сойдем на берег?
— В графство Кент, там мой дом. Мама не любит Лондон и большую часть времени проводит в провинции. Я пошлю Гаруна вперед, чтобы он предупредил ее о нашем приезде. О том, что мы поженились, ей пока знать необязательно.
Гарун просто скажет ей, что я прибыл не один, и попросит выделить моим гостям пять комнат.
— Ты полагаешь, это правильно? — несмело спросила Зара, которой пришлись не по душе подобные предосторожности.
— Что? Пять комнат? О, их там сколько угодно.
— Да нет, не говорить твоей матери о нас. О том, что мы муж и жена.
— Ты не так меня поняла, — успокоил ее Джамал. — Я просто не хотел, чтобы это сделал Гарун. Мы сами ей скажем.
— Как мне называть ее?
— Ее имя, полное имя Элоиза Бентли, леди Лендфорд. Но ты можешь звать ее просто «миледи», по крайней мере до тех пор, пока она сама не предложит тебе что-то другое. Вы сразу подружитесь, я уверен.
— Как далеко отсюда находится Кент?
— Путь туда не так уж долог, но я не хочу, чтобы ты утомилась в дороге. Ночевать мы будем в гостиницах. Ехать, конечно, можно и не останавливаясь на ночлег, но зимой это просто ужасно, особенно когда гололедица. Кроме того, так мы неминуемо нарвемся на «рыцарей дорог».
— А кто они?
— Бандиты, которые нападают по ночам на богатых путешественников, грабят их и убивают. Но не волнуйся, с нами этого не случится.
— Трап спущен, господин, — доложил капитан Брахим. — Если хотите, можете сойти на берег.
— Да, — ответил Джамал, — но сначала я пойду один. Надо найти большой экипаж, купить лошадь для Гаруна и нанять охрану, а потом все мы отправимся в Кент.
— А какие будут распоряжения относительно корабля?
— Если ты не против провести несколько недель в Лондоне, я постараюсь найти для «Грабителя» груз. И вообще, я решил наградить тебя за верную службу, так что отныне корабль твой у меня много дел в Англии, да и пиратский промысел мне надоел.
— Благодарю тебя, мой господин, твоя щедрость воистину не знает границ… — низко склонился перед ним капитан.
— Я долго не задержусь, — сказал Заре Джамал, когда Брахим ушел. — Не стой долго на холодном ветру, так легко простудиться. Лучше иди в каюту и жди меня там.
— Хорошо, любимый, — ответила она и поцеловала его. — Поторопись, мне не терпится увидеть твой дом и твою мать.
Наблюдая за Джамалом, легко сбегавшим по трапу на неприветливый английский берег, Зара снова подумала о том, как ей повезло. Она любила этого красивого мужчину всей душой, ей нравилось дотрагиваться до него, целовать его, чувствовать объятие его сильных рук. Острота наслаждения, которое они дарили друг другу вовремя любовных утех, не только не притуплялась, но открывалась каждый раз с какой-то новой, еще не познанной ими стороны. Все это было так, и казалось, теперь уже ничто не может помешать их счастью, однако Зару не оставляло странное, щемящее чувство. Англия — холодная страна, она поняла это с первого взгляда. Не изменится ли здесь Джамал? Неохладят ли свинцово-серые пейзажи его пылкую, страстную душу? Ведь он наполовину англичанин. До сих пор она знала только ту его часть, что взросла в стране жаркого солнца и раскаленных песков, но какова другая? А вдруг разговор об английской невесте был не случаен, и он просто готовил ее к тому, что рано или поздно им придется расстаться? У каждой земли свои законы, традиции и обычаи. Сумеет ли принять их она, берберская принцесса Зара? Примут ли они ее?
На душе у Зары было неспокойно. Есть ли здесь ее единоверцы? Не считается ли оскорблением для того, другого Бога произнести вслух «О Аллах!»? Да и услышит ли ее Аллах в этой чужой стране?
Вопросы нескончаемой чередой мелькали в сознании Зары, и ответить на них она пока не могла. Быть может, со временем…
* * *
Джамал вернулся на корабль гораздо позже, чем ожидал. Поиски экипажа, способного вместить их всех, заняли довольно много времени, и в итоге ему пришлось купить шестиместный экипаж, за который заломили целое состояние. Сработан он, правда, был на славу, и шейх не стал торговаться: путь предстоял нелегкий, и комфорт стоил любых денег. Нанять двух верховых для сопровождения и опытного кучера оказалось значительно проще.
— Какая красивая повозка! — в восхищении воскликнула Зара, открывая лакированную дверцу.
— Экипаж, милая, — с улыбкой поправил ее шейх и вошел следом за ней.
Вскоре все заняли свои места, и кучер стегнул лошадей.
До Чатема они добрались без приключений и остановились там на ночлег. По сравнению с Эдемом, гостиница показалась Заре ужасно убогой. На ужин им подали пирог с олениной, ростбиф с кровью, вареный картофель и тушеную капусту. Тяжелая пища камнем ложилась на желудок, и принцесса едва притронулась к ней. Зара надеялась, что потом принесут фрукты, и она насытится ими, но этого не случилось, и ей пришлось отправиться в постель голодной.
— В моем поместье все будет по-другому, утешил ее Джамал, укутывая ее меховым покрывалом. — Там очень красиво и уютно, поверь мне. В каждой комнате большой камин, дом окружен садами, и летом мы вдоволь едим фрукты.
— Только летом? — ужаснулась Зара.
— Да, дорогая, — улыбнулся Джамал. — Что делать, привыкай…
Она никак не могла согреться, и он обнял ее, даря тепло своего тела.
— Если все будет в порядке, завтра к вечеру мы доберемся до Мейдстоуна, а Лендфорд всего в пяти километрах к северу. Спи, любовь моя, тебе надо отдохнуть.
Сон не шел к Заре. Чем ближе они подъезжали к Лендфорду, тем сильнее становилось ее беспокойство. Джамал говорил, что его мать добра… Но будет ли она добра к ней, жене своего сына?
* * *
На следующий день экипаж въехал в Мейдстоун. День был серым и морозным, ледяной ветер колол лица, залетая в приоткрытые окна повозки. Проведя много зим в ropax, Зара страдала меньше, чем Зейнаб и Саха, которые все время дрожали от холода и кутались в меховые накидки.
Вскоре селение осталось позади, и, миновав бескрайние, скованные морозом поля, они въехали в темную дубовую аллею, ведущую к высокому каменному зданию с бойницами и остроконечными башнями, шпили которых, казалось, пронзали низко нависшие серые облака. Здание производило гнетущее впечатление, оно подавляло своей массивностью и суровой красотой. Зара никогда прежде не видела замков, и это угрюмое каменное сооружение, столь разительно отличающееся от радующих глаз белокаменных дворцов арабского Востока, не понравилось ей с первого взгляда. Оно как будто говорило:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Послушай, Саха, — нахмурился Джамал. — К чему все это? Ты давно уже принадлежишь Гаруну, он твой господин, и, кроме того, он мой друг. Иди к нему. Мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе.
— Мне говорили, что в Англии нет господ и рабов, — невозмутимо продолжала Саха. — Значит, там я сама смогу выбрать себе мужчину. И я выбираю тебя.
— А разве тебе не говорили, что у англичанина только одна жена, и он не может держать гарем?
— Да, я знаю, — с деланным смущением потупила глазки Саха. — Но у них есть любовницы.
Ее красивые руки взлетели вверх и легли на два округлых холма, выпирающих из-под джеллабы. — Посмотри на мою грудь! Разве она не прекрасна? Разве не жаждет твоего прикосновения? А мой живот? Он плоский, не то что у Зары!
Саха порывисто схватила его руку и положила ее на свое гладко выбритое и вечно жаждущее удовольствий лоно.
— Разве ты забыл, как оно отзывалось на каждое твое движение? Как оно восхитительно отвечало на твои ласки?
— Ради Аллаха, оставь меня! — Джамал был слишком слаб, чтобы вырвать свою руку из ее цепкой хватки.
В этот момент дверь распахнулась, и в каюту вошла Зара с подносом в руках. Представшая перед ней картина не оставляла сомнений в том, что происходило здесь в ее отсутствие. Саха стояла у самой постели Джамала, зажав его руку между ног. Принцесса не знала, что сказать, и, наверное, просто бы развернулась и ушла, не появись рядом Гарун; он увидел, что супруга несет шейху еду, и расценил это, как возможность навестить его.
— Саха! — воскликнул он. — Что здесь происходит?
— Убери от меня свою женщину, Гарун, — с трудом выговорил Джамал. — Привяжи ее к кровати, если нужно, но только, ради Аллаха, держите подальше от меня!
Саха завизжала от боли, когда Гарун схватил ее за волосы и поволок к двери.
— Не беспокойся, господин, — вне себя от ярости проворчал он, — я накажу ее. Мне вообще следовало оставить эту шлюху в Марокко. Hавepное, только султан смог бы воспитать ее как следует!
— Я не звал Саху, — сказал Джамал, когда они с Зарой остались одни. — Я уже говорил и снова повторю: мне не нужны другие женщины, кроме тебя.
Принцесса опустила поднос на низенький столик у изголовья его кровати.
— Ты снова полон желаний, дорогой; — грустно произнесла она. — Придет день, и ты вдруг поймешь, что больше не хочешь меня. Полагаю, Саха просто догадалась об этом раньше и пыталась устроить свое будущее. На нее не за что сердиться: ни один мужчина не может сравниться с тобой, даже Гарун. Скоро я буду уродливой толстухой и перестану интересовать тебя как женщина.
Взгляд Джамала ответил ей красноречивее всяких слов.
— Плохо же ты думаешь обо мне, — с обидой сказал он, — если считаешь, что я отвернусь от тебя. Ведь ты вынашиваешь моего ребенка! Не знаю, быть может, когда-то я мог бы так поступить, но не сейчас. Я очень изменился, и знаешь, почему? Я никогда никого не любил по-настоящему. Но теперь у меня есть ты, и мне больше ничего не надо.
Зара слушала его, и на ее глаза наворачивались слезы радости. О Аллах, как же она любила этого милого, сумасбродного, пылкого человека! Рядом с ним даже незнакомая Англия уже не казалась ей такой страшной.
* * *
С каждым днем здоровье Джамала крепло. Зара, Нафиса и Зейнаб подолгу не выходили из его каюты, затаив дыхание слушая рассказы об Англии, об обычаях и языке живущих там людей. Саха отказалась присоединиться к ним, заявив, что не желает ничего знать о «неверных».
Близилась зима. Над океаном задули холодные ветры, волны из изумрудно-зеленых стали серыми и неприветливыми. В конце ноября «Грабитель» бросил якорь в гавани Бреста у северо-западного побережья Франции.
Джамал чувствовал себя уже достаточно окрепшим, чтобы сойти на берег и позаботиться о теплой одежде для женщин, Гаруна и Хамета. Его гардероб полностью отвечал последней английской моде, и шейх пополнил его лишь шляпой и отороченным мехом плащом.
Когда Зара впервые взяла в руки свой новый наряд, она даже не сразу поняла, как нужно его надевать и как можно в нем ходить. Наконец ей удалось справиться с платьем, со всеми его крючками и завязками.
— Должно быть, это придумал мужчина, от души ненавидящий женщин, — с неудовольствием заметила она. — Оно такое тесное… Пожалуй, я останусь в том, в чем была раньше.
При всей своей неприязни к английской женской моде, она все же не могла не отметить, что Джамал выглядит весьма элегантно в белой льняной сорочке, облегающих штанах с широким атласным поясом и высоких сапогах.
— Меня всегда удивляло, что англичанки тратят столько денег, чтобы надеть на себя как можно больше всяких тряпок, — признал он. Я всегда любил полураздетых женщин и не стану возражать, если ты останешься верна обычаям своего народа… но только тогда, когда мы будем наедине. Сядь, Зара, нам надо поговорить. Скоро мы причалим к английским берегам, а ты еще не все знаешь обо мне
Зара посмотрела ему в глаза. Что еще он хочет ей сказать? Какую тайну хранил все это время?
— Я слушаю тебя, — упавшим голосом ответила она, не ожидая от этого разговора ничего хорошего.
— Помнишь, ты как-то спросила, есть ли у меня в Англии жена, и я ответил, что нет?
Принцессе показалось, что палуба корабля внезапно накренилась.
— Так ты солгал? У тебя есть там жена? — едва слышно спросила Зара.
— Нет, дорогая, кроме тебя, я ни на ком не женат, — поспешил успокоить ее Джамал. — Но моя мать присмотрела мне подходящую невесту. Я видел эту юную леди в свой прошлый приезд в Англию, и. она мне совершенно не понравилась. Тем не менее матушка продолжает настаивать на своем. О нет, тебе нечего опасаться, я просто хотел, чтобы ты об этом знала. Моя мать замечательная женщина — умная, добрая, щедрая, и ты ей непременно понравишься. Узнав, что я уже сделал свой выбор, она примет тебя с распростертыми объятиями. Она давно хотела, чтобы я осел в Англии, принял титул деда и стал членом палаты лордов.
Зара не знала, как отнестись к его словам. В отличие от него, она вовсе не была уверена, что встретит такой уж теплый прием со стороны свекрови.
— Если я не понравлюсь твоей матери, ты всегда сможешь развестись, — грустно сказала она. — Нет ничего проще.
— Только не в Англии, — возразил Джамал. — И потом, почему я должен разводиться с женщиной, которую люблю? С матерью моего ребенка? — Он притянул Зару к себе и принялся расстегивать пуговицы ее платья. — О, теперь я понимаю, почему англичанки остаются девственницами до свадьбы, — проворчал он. — Они просто не могут самостоятельно снять с себя всю эту ерунду.
— Что ты делаешь? — вспыхнула Зара. — Мне здесь даже не во что переодеться. Мой халат остался в другой каюте.
— Отныне и впредь ты будешь спать со мной. Мне надоела холодная постель. А когда приедем в Англию, у нас будет общая спальня. Вообще-то у англичан принято, чтобы муж и жена занимали разные комнаты, но меня это всегда только раздражало.
— У них действительно странные обычаи, — искренне удивилась Зара. — Боюсь, я не скоро к ним привыкну.
— И не пытайся, любовь моя, — улыбнулся Джамал. — Ты мне нравишься такой, какая есть.
— Раз уж мы заговорили об Англии, — заметила она, — то что ждет там Гаруна, Нафису, Зейнаб, Бен-Израэля и остальных? Они останутся твоими слугами?
— Из Нафисы, без сомнения, выйдет отличная нянька для нашего малыша. Моя мать, кстати, знает ее еще с тех времен, когда был жив отец, и они жили в Марокко. Хамет и 3ейнаб будут служить нам, если захотят. Мы будем им хорошо платить, и они смогут уйти, когда накопят достаточно средств и пожелают жить самостоятельно. Что же касается Бен-Израэля, то он великолепный врач, и я ни за что с ним не расстанусь. Он еще пригодится и нам, и нашим детям.
— Остается Гарун. Какой ты видишь его судьбу?
— Он не раз бывал со мной в Англии, ему уже знакомы и язык, и обычаи этой страны. Я готов предоставить ему то место, которое он захочет. В конце концов, Гарун мой друг, и это многое для меня значит. Мне хотелось бы видеть его рядом с собой, но если роль слуги ему неприятна, он может сделать свой выбор.
— Может ли? Как ты говорил, вы с ним вместе с самого детства. Ваши отцы тоже были дружны… Так неужели ты полагаешь, что Гарун захочет строить свою жизнь отдельно, независимо от твоей?
— Есть одна вещь, которую ты не принимаешь в расчет. Он отнюдь не беден. Ему причиталась весьма солидная доля с каждого нашего пиратского рейда. Я по дружбе посоветовал ему вкладывать деньги в те же банки, что и я. В итоге его деньги превратились в весьма солидное состояние. Мои доходы, правда, были много больше… Любовь моя, имею счастье сообщить тебе, что ты вышла замуж за невообразимо богатого мужчину. Мои владения…
— Постой, — мягко перебила его, Зара. — Мы обсудили с тобой всех, кроме Сахи. Мне кажется, она несчастна. Гарун не любит ее по-настоящему. Если он бросит ее, то что будет с ней в чужой стране?
— Не знаю, — пожал плечами Джамал. — Прости, но я не хочу сейчас думать о ней. Мне и своих забот хватает… Ох, прости, наших!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
В холодный и сырой декабрьский день «Грабитель» бросил якорь в лондонском порту. Стоя на пронизывающем ветру и глядя на неприветливый, окутанный туманом берег, Зара подумала, что сама природа предостерегает ее; но тут же прогнала эту мысль. Они с Джамалом любят друг друга, и дитя их любви живет в ее чреве.
Путь из Марокко занял чуть больше шести недель. За это время все, кроме Сахи, научились сносно говорить по-английски. Рана Джамала почти зажила, и он снова стал самим собой. Зара, по крайней мере, могла судить об этом по тому, как часто он хотел заниматься с ней любовью.
— Готова ли ты ступить на этот берег?
Они, обнявшись, стояли на носу корабля.
Зара до бровей закуталась в длинную меховую накидку и с опаской посмотрела на лежащий перед нею порт с безликими строениями из известняка и угрюмой башней маяка.
— Здесь совсем не так, как в Танжере. Все какое-то серое и… грязное. Где горы? Где зелень? Где хотя бы белокаменные дома?
— Ничего такого здесь нет, Зара. Виной тому угольная пыль. Если ты хочешь увидеть зелень, то надо ехать в глубь страны. Горы же есть только в Шотландии и Уэльсе. Кстати, там расположено одно из моих имений. Думаю, оно тебе понравится.
— А куда мы поедем, когда сойдем на берег?
— В графство Кент, там мой дом. Мама не любит Лондон и большую часть времени проводит в провинции. Я пошлю Гаруна вперед, чтобы он предупредил ее о нашем приезде. О том, что мы поженились, ей пока знать необязательно.
Гарун просто скажет ей, что я прибыл не один, и попросит выделить моим гостям пять комнат.
— Ты полагаешь, это правильно? — несмело спросила Зара, которой пришлись не по душе подобные предосторожности.
— Что? Пять комнат? О, их там сколько угодно.
— Да нет, не говорить твоей матери о нас. О том, что мы муж и жена.
— Ты не так меня поняла, — успокоил ее Джамал. — Я просто не хотел, чтобы это сделал Гарун. Мы сами ей скажем.
— Как мне называть ее?
— Ее имя, полное имя Элоиза Бентли, леди Лендфорд. Но ты можешь звать ее просто «миледи», по крайней мере до тех пор, пока она сама не предложит тебе что-то другое. Вы сразу подружитесь, я уверен.
— Как далеко отсюда находится Кент?
— Путь туда не так уж долог, но я не хочу, чтобы ты утомилась в дороге. Ночевать мы будем в гостиницах. Ехать, конечно, можно и не останавливаясь на ночлег, но зимой это просто ужасно, особенно когда гололедица. Кроме того, так мы неминуемо нарвемся на «рыцарей дорог».
— А кто они?
— Бандиты, которые нападают по ночам на богатых путешественников, грабят их и убивают. Но не волнуйся, с нами этого не случится.
— Трап спущен, господин, — доложил капитан Брахим. — Если хотите, можете сойти на берег.
— Да, — ответил Джамал, — но сначала я пойду один. Надо найти большой экипаж, купить лошадь для Гаруна и нанять охрану, а потом все мы отправимся в Кент.
— А какие будут распоряжения относительно корабля?
— Если ты не против провести несколько недель в Лондоне, я постараюсь найти для «Грабителя» груз. И вообще, я решил наградить тебя за верную службу, так что отныне корабль твой у меня много дел в Англии, да и пиратский промысел мне надоел.
— Благодарю тебя, мой господин, твоя щедрость воистину не знает границ… — низко склонился перед ним капитан.
— Я долго не задержусь, — сказал Заре Джамал, когда Брахим ушел. — Не стой долго на холодном ветру, так легко простудиться. Лучше иди в каюту и жди меня там.
— Хорошо, любимый, — ответила она и поцеловала его. — Поторопись, мне не терпится увидеть твой дом и твою мать.
Наблюдая за Джамалом, легко сбегавшим по трапу на неприветливый английский берег, Зара снова подумала о том, как ей повезло. Она любила этого красивого мужчину всей душой, ей нравилось дотрагиваться до него, целовать его, чувствовать объятие его сильных рук. Острота наслаждения, которое они дарили друг другу вовремя любовных утех, не только не притуплялась, но открывалась каждый раз с какой-то новой, еще не познанной ими стороны. Все это было так, и казалось, теперь уже ничто не может помешать их счастью, однако Зару не оставляло странное, щемящее чувство. Англия — холодная страна, она поняла это с первого взгляда. Не изменится ли здесь Джамал? Неохладят ли свинцово-серые пейзажи его пылкую, страстную душу? Ведь он наполовину англичанин. До сих пор она знала только ту его часть, что взросла в стране жаркого солнца и раскаленных песков, но какова другая? А вдруг разговор об английской невесте был не случаен, и он просто готовил ее к тому, что рано или поздно им придется расстаться? У каждой земли свои законы, традиции и обычаи. Сумеет ли принять их она, берберская принцесса Зара? Примут ли они ее?
На душе у Зары было неспокойно. Есть ли здесь ее единоверцы? Не считается ли оскорблением для того, другого Бога произнести вслух «О Аллах!»? Да и услышит ли ее Аллах в этой чужой стране?
Вопросы нескончаемой чередой мелькали в сознании Зары, и ответить на них она пока не могла. Быть может, со временем…
* * *
Джамал вернулся на корабль гораздо позже, чем ожидал. Поиски экипажа, способного вместить их всех, заняли довольно много времени, и в итоге ему пришлось купить шестиместный экипаж, за который заломили целое состояние. Сработан он, правда, был на славу, и шейх не стал торговаться: путь предстоял нелегкий, и комфорт стоил любых денег. Нанять двух верховых для сопровождения и опытного кучера оказалось значительно проще.
— Какая красивая повозка! — в восхищении воскликнула Зара, открывая лакированную дверцу.
— Экипаж, милая, — с улыбкой поправил ее шейх и вошел следом за ней.
Вскоре все заняли свои места, и кучер стегнул лошадей.
До Чатема они добрались без приключений и остановились там на ночлег. По сравнению с Эдемом, гостиница показалась Заре ужасно убогой. На ужин им подали пирог с олениной, ростбиф с кровью, вареный картофель и тушеную капусту. Тяжелая пища камнем ложилась на желудок, и принцесса едва притронулась к ней. Зара надеялась, что потом принесут фрукты, и она насытится ими, но этого не случилось, и ей пришлось отправиться в постель голодной.
— В моем поместье все будет по-другому, утешил ее Джамал, укутывая ее меховым покрывалом. — Там очень красиво и уютно, поверь мне. В каждой комнате большой камин, дом окружен садами, и летом мы вдоволь едим фрукты.
— Только летом? — ужаснулась Зара.
— Да, дорогая, — улыбнулся Джамал. — Что делать, привыкай…
Она никак не могла согреться, и он обнял ее, даря тепло своего тела.
— Если все будет в порядке, завтра к вечеру мы доберемся до Мейдстоуна, а Лендфорд всего в пяти километрах к северу. Спи, любовь моя, тебе надо отдохнуть.
Сон не шел к Заре. Чем ближе они подъезжали к Лендфорду, тем сильнее становилось ее беспокойство. Джамал говорил, что его мать добра… Но будет ли она добра к ней, жене своего сына?
* * *
На следующий день экипаж въехал в Мейдстоун. День был серым и морозным, ледяной ветер колол лица, залетая в приоткрытые окна повозки. Проведя много зим в ropax, Зара страдала меньше, чем Зейнаб и Саха, которые все время дрожали от холода и кутались в меховые накидки.
Вскоре селение осталось позади, и, миновав бескрайние, скованные морозом поля, они въехали в темную дубовую аллею, ведущую к высокому каменному зданию с бойницами и остроконечными башнями, шпили которых, казалось, пронзали низко нависшие серые облака. Здание производило гнетущее впечатление, оно подавляло своей массивностью и суровой красотой. Зара никогда прежде не видела замков, и это угрюмое каменное сооружение, столь разительно отличающееся от радующих глаз белокаменных дворцов арабского Востока, не понравилось ей с первого взгляда. Оно как будто говорило:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31